Главная
Популярная публикация
Научная публикация
Случайная публикация
Обратная связь
ТОР 5 статей:
Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия
Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века
Ценовые и неценовые факторы
Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка
Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы
КАТЕГОРИИ:
|
САМЫЙ НЕОБЫЧАЙНЫЙ ПРИЗ
В ту далекую пору, о которой пойдет речь, я очень любил... отдыхать.И хотя к двенадцати годам я вряд ли успел от чего-нибудь слишком ужсильно устать, но я мечтал, чтобы в календаре все поменялось: пусть вдни, которые сверкают красной краской (этих дней в календаре так немно-го!), все ходят в школу, а в дни, которые отмечены обыкновенной чернойкраской, развлекаются и отдыхают. И тогда можно будет с полным основани-ем сказать, мечтал я, что посещение школьных занятий - это для нас нас-тоящий праздник! На уроках я до того часто надоедал Мишке-будильнику (отец подарил емуогромные старые часы, которые тяжело было носить на руке), что Мишкасказал однажды: - Не спрашивай меня больше, сколько осталось до звонка: каждые пят-надцать минут я буду понарошку чихать. Так он и делал. Все в классе решили, что у Мишки "хроническая простуда", а учительни-ца даже принесла ему какой-то рецепт. Тогда он перестал чихать и перешелна кашель: от кашля ребята все же не так сильно вздрагивали, как от ог-лушительного Мишкиного "апчхи!". За долгие месяцы летних каникул многие ребята просто уставали отды-хать, но я не уставал. С первого сентября я уже начинал подсчитывать,сколько дней осталось до зимних каникул. Эти каникулы нравились мнебольше других: они, хоть и были короче летних, но зато приносили с собойелочные праздники с Дедами-Морозами, Снегурочками и нарядными подарочны-ми пакетами. А в пакетах были столь любимые мною в ту пору пастила, шо-колад и пряники. Если б мне разрешили есть их три раза в день, вместозавтрака, обеда и ужина, я согласился бы сразу, не задумываясь ни на од-ну минуту! Задолго до праздника я составлял точный список всех наших родственни-ков и знакомых, которые могли достать билеты на Елку. Дней за десять допервого января я начинал звонить. - С Новым годом! С новым счастьем! - говорил я двадцатого декабря. - Уж очень ты рано поздравляешь, - удивлялись взрослые. Но я-то знал, когда надо поздравлять: ведь билеты на Елку везде расп-ределялись заранее. - Ну, а как ты заканчиваешь вторую четверть? - неизменно интересова-лись родные и знакомые. - Неудобно как-то говорить о самом себе... - повторял я фразу, услы-шанную однажды от папы. Из этой фразы взрослые почему-то немедленно делали вывод, что я -круглый отличник, и завершали нашу беседу словами: - Надо бы тебе достать билет на Елку! Как говорится, кончил дело -гуляй смело! Это было как раз то, что нужно: гулять я очень любил! Но вообще-то мне хотелось немного изменить эту известную русскую по-говорку - отбросить два первых слова и оставить только два последних:"Гуляй смело!" Ребята в нашем классе мечтали о разном: строить самолеты (которыетогда еще называли аэропланами), водить по морям корабли, быть шоферами,пожарниками и вагоновожатыми... И только я один мечтал стать массовиком.Мне казалось, что нет ничего приятней этой профессии: с утра до вечеравеселиться самому и веселить других! Правда, все ребята открыто говорилио своих мечтах и даже писали о них в сочинениях по литературе, а я освоем заветном желании почему-то умалчивал. Когда же меня в упор спраши-вали: "Кем ты хочешь стать в будущем?" - я каждый раз отвечал по-разно-му: то летчиком, то геологом, то врачом. Но на самом деле я все-такимечтал стать массовиком! Мама и папа очень много размышляли о том, как меня правильно воспиты-вать. Я любил слушать их споры на эту тему. Мама считала, что "главное -это книги и школа", а папа неизменно напоминал, что именно физическийтруд сделал из обезьяны человека и что поэтому я прежде всего должен по-могать взрослым дома, во дворе, на улице, на бульваре и вообще всюду ивезде. Я с ужасом думал, что, если когда-нибудь мои родители наконец до-говорятся между собой, я пропал: тогда мне придется учиться только напятерки, с утра до вечера читать книги, мыть посуду, натирать полы, бе-гать по магазинам и помогать всем, кто старше меня, таскать по улицамсумки. А в то время почти все в мире были старше меня... Итак, мама и папа спорили, а я не подчинялся комунибудь одному, чтобыне обидеть другого, и делал все так, как хотел сам. Накануне зимних каникул беседы о моем воспитании разгорались особенножарко. Мама утверждала, что размеры моего веселья должны находиться в"прямой пропорциональной зависимости от отметок в дневнике", а папа го-ворил, что веселье должно быть в такой же точно зависимости от моих"трудовых успехов". Поспорив между собой, оба они приносили мне по биле-ту на елочные представления. Вот с одного такого представления все и началось... Я хорошо запомнил тот день - последний день зимних каникул. Моидрузья уже просто рвались в школу, а я не рвался... И хотя из Елок, накоторых я побывал, вполне можно было бы образовать небольшой хвойный ле-сок, я пошел на очередной утренник - в Дом культуры медицинских работни-ков. Медицинским работником была сестра мужа маминой сестры; и хотя нираньше, ни сейчас я бы не мог точно сказать, кем она мне приходится, би-лет на медицинскую Елку я получил. Войдя в вестибюль, я поднял голову и увидел плакат: ПРИВЕТ УЧАСТНИКАМКОНФЕРЕНЦИИ ПО ПРОБЛЕМАМ БОРЬБЫ ЗА ДОЛГОЛЕТИЕ! А в фойе висели диаграммы, показывающие, как было написано, "ростснижения смертности в нашей стране". Диаграммы были весело обрамленыразноцветными лампочками, флажками и мохнатыми хвойными гирляндами. Меня тогда, помнится, очень удивило, что кого-то серьезно занимают"проблемы борьбы за долголетие": я не представлял себе, что моя жизньможет когда-нибудь кончиться. А мой возраст приносил мне огорчениятолько тем, что был слишком мал. Если незнакомые люди интересовались,сколько мне лет, я говорил, что тринадцать, потихоньку накидывая годик.Сейчас я уже ничего не прибавляю и не убавляю. А "проблемы борьбы задолголетие" не кажутся мне уж столь непонятными и ненужными, как тогда,много лет назад, на детском утреннике... Среди диаграмм, на фанерных щитах, были написаны разные советы, необ-ходимые людям, которые хотят подольше прожить. Я запомнил лишь совет отом, что надо, оказывается, поменьше седеть на одном месте и побольшедвигаться. Я запомнил его для того, чтобы пересказать своим родителям,которые то и дело повторяли: "Хватит тебе носиться по двору! Хоть бы по-сидел немножко на одном месте!" А сидеть-то, оказывается, как раз и ненужно! Потом я прочитал большой лозунг: "Жизнь есть движение!" - и пом-чался в большой зал, чтобы принять участие в велосипедных гонках. В тотмиг я, конечно, не мог предположить, что это спортивное соревнованиесыграет совершенно неожиданную роль в моей жизни. Нужно было сделать три стремительных круга на двухколесном велосипедепо краю зрительного зала, из которого были убраны все стулья. И хотястарики редко бывают спортивными судьями, но тут судьей был Дед-Мороз.Он стоял, словно на стадионе, с секундомером в руке и засекал время каж-дого гонщика. Точней сказать, он держал секундомер в нарядных серебрис-то-белых рукавицах. И весь был нарядный, торжественный: в тяжелой крас-ной шубе, прошитой золотыми и серебряными нитками, в высокой краснойшапке с белоснежным верхом и с бородой, как полагается, до самого пояса. Обычно везде, и даже на праздничных утренниках, у каждого из моихдрузей было какое-то свое особое увлечение: один любил скатываться внизс деревянной горки - и делал это столько раз подряд, что за несколькочасов успевал протереть штаны; другой не вылезал из кинозала, а третийстрелял в тире до тех пор, пока ему не напоминали, что и другие тоже хо-тят пострелять. Я успевал испытать все удовольствия, на которые давалправо пригласительный билет: и съехать с горки, и промахнуться в тире, ивыловить металлическую рыбку из аквариума, и покружиться на карусели, иразучить песню, которую все уже давно знали наизусть. Поэтому на велосипедные гонки я явился немного утомленным - не в луч-шей форме, как говорят спортсмены. Но когда я услышал, как Дед-Морозгромко провозгласил: "Победитель получит самый необычайный приз за всюисторию новогодних елок!" - силы ко мне вернулись и я почувствовал себяабсолютно готовым к борьбе. До меня по залу пронеслись девять юных гонщиков, и время каждого былогромогласно, на весь зал, объявлено Дедом-Морозом. - Десятый - и последний! - объявил Дед-Мороз. Его помощник - массовик дядя Гоша подкатил ко мне облезлый двухколес-ный велосипед. До сих пор я помню все: и что верхняя крышечка звонка бы-ла оторвана, и что на раме облупилась зеленая краска, и что в переднемколесе не хватало спиц. - Старый, но боевой конь! - сказал дядя Гоша. Дед-Мороз выстрелил из самого настоящего стартового пистолета - и янажал на педали... Катался я на велосипеде не очень хорошо, но в моих ушах все времязвучали слова Деда-Мороза: "Самый необычайный приз за всю историю ново-годних елок!" Эти слова подгоняли меня: ведь, пожалуй, никто из участников этогосоревнования не любил получать подарки и призы так сильно, как любил я!И к "самому необычайному призу" я примчался быстрее всех остальных.Дед-Мороз взял мою руку, которая утонула в его рукавице, и высоко поднялее, как поднимают руки победителей боксерских соревнований. - Объявляю победителя! - произнес он так громко, что услышали все де-ти медицинских работников во всех залах Дома Культуры. Сразу же рядом появился массовик дядя Гоша и своим вечно радостнымголосом воскликнул: - Давайте поприветствуем, ребята! Давайте поприветствуем нашего ре-кордсмена! Он захлопал, как всегда, так настоятельно, что сразу же потянул засобой аплодисменты со всех концов зала. ДедМороз взмахнул рукой и уста-новил тишину: - Я не только объявляю победителя, но и награждаю его! - Чем?.. - нетерпеливо поинтересовался я. - О, ты даже представить себе не можешь! В голосе Деда-Мороза мне почудилось что-то странное: он говорил какволшебник, уверенный, что может сделать необычайное, сотворить чудо - ипоразить всех! И я не ошибся... - В сказках чародеи и волшебники просят обычно задумать три заветныхжелания, - продолжал Дед-Мороз. - Но мне кажется, что это слишком много.Ты же установил велосипедный рекорд только один раз, и я выполню однотвое желание! Но зато - любое!.. Подумай хорошенько, не торопись. Я понял, что такой случай представляется мне первый и последний раз вжизни. Я мог попросить, чтобы мой лучший друг Валерик остался моим луч-шим другом навсегда, на всю мою жизнь! Я мог попросить, чтобы конт-рольные работы и домашние задания учителей выполнялись сами собой, безвсякого моего участия. Я мог попросить, чтобы папа не заставлял меня бе-гать за хлебом и мыть посуду! Я мог попросить, чтобы вообще эта посудамылась сама собой или никогда не пачкалась. Я мог попросить... Одним словом, я мог попросить все что угодно. И если бы я знал, как вдальнейшем сложится моя жизнь и жизнь моих друзей, я бы, наверно, попро-сил о чем-нибудь очень важном для себя и для них. Но в тот момент я немог заглянуть вперед, сквозь годы, а мог только поднять голову - и уви-деть то, что было вокруг сияющую елку, сияющие игрушки и вечно сияющеелицо массовика дяди Гоши. - Чего же ты хочешь? - спросил Дед-Мороз. И я ответил. - Пусть всегда будет Елка! И пусть никогда не кончаются эти канику-лы!.. - Ты хочешь, чтобы всегда было так же, как сегодня? Как на этой Елке? И чтобы никогда не кончались каникулы? - Да. И чтобы все меня развлекали... Последняя моя фраза звучала не очень хорошо, но я подумал: "Если онсделает так, чтобы все меня развлекали, тогда, значит, и мама, и папа, идаже учителя должны будут доставлять мне одни только удовольствия. Неговоря уже обо всех остальных..." Дед-Мороз ничуть не удивился: - Хорошо, эти желания вполне можно посчитать за одно. Я сделаю так,чтобы каникулы и развлечения для тебя никогда не кончались! - И для Валерика тоже! - поспешно добавил я. - Кто это... Валерик? - спросил Дед-Мороз. - Мой лучший друг! - А может быть, он вовсе не хочет, чтобы эти каникулы длились вечно?Он об этом меня не просил. - Я сейчас сбегаю вниз... Позвоню ему из автомата и узнаю: хочет онили нет. - Если ты еще вдобавок попросишь у меня деньги на автомат, то это ибудет считаться исполнением твоего желания: ведь оно может быть толькоодно! - сказал Дед-Мороз. - Хотя... скажу тебе по секрету: я теперь дол-жен выполнять и другие твои просьбы! - Почему? - О, не торопись! Со временем узнаешь! Но эту просьбу я выполнить немогу: твой лучший друг не участвовал в велосипедных гонках и не завоевалпервого места. За что же я должен награждать его самым необычайным при-зом? Я не стал спорить с Дедом-Морозом: с волшебником спорить не полагает-ся. К тому же я решил, что мой лучший друг Валерик - гипнотизер и правдане захочет, чтобы каникулы никогда не кончались... Почему гипнотизер? Сейчас расскажу вам... Однажды в пионерлагере, где мы летом были с Валериком, вместо киносе-анса устроили "сеанс массового гипноза". - Спать! Спать! Спать!.. - замогильным голосом произносил со сценыбледный гипнотизер. - Это какое-то шарлатанство! - на весь зал воскликнула старшая пио-нервожатая. И первая в зале уснула... А потом уснули и все остальные. Только один Валерик продолжалбодрствовать. Тогда гипнотизер разбудил нас всех и объявил, что у Вале-рика очень сильная воля, что он сам, если захочет, сможет диктовать этусвою волю другим и, наверно, при желании сумеет сам стать гипнотизером,дрессировщиком и укротителем. Все очень удивились, потому что Валерикбыл невысоким, худеньким, бледным и даже в лагере летом совсем не заго-рел. Я, помню, решил немедленно использовать могучую волю Валерика в своихинтересах. - Мне сегодня нужно учить теоремы по геометрии, потому что завтра ме-ня могут вызвать к доске, - сказал я ему в один из первых дней новогоучебного года. - А мне очень хочется идти на футбол... Продиктуй мнесвою волю: чтобы сразу расхотелось идти на стадион и захотелось зубритьгеометрию! - Пожалуйста, - сказал Валерик. - Попробуем. Смотри на меня внима-тельно: в оба глаза! Слушай меня внимательно: в оба уха! И начал диктовать мне свою волю... Но через полчаса я все равно отп-равная на футбол. А на другой день, сказал своему лучшему другу: - Я не поддался гипнозу - значит, и у меня тоже сильная воля? - Сомневаюсь, - ответил Валерик. - Ага, если ты не поддаешься, то это из-за сильной юли, а если я неподдаюсь, то это ничего не значит? Да? - Извини, пожалуйста... Но, по-моему, это так. - Ах, это так? А может быть, и ты вовсе никакой не гипнотизер? И недрессировщик? Вот докажи мне свою силу: усыпи сегодня на уроке нашу учи-тельницу, чтобы она не смогла меня вызвать к доске. - Извини... Но если я начну ее усыплять, могут уснуть и все ос-тальные. - Понятно. Тогда просто продиктуй ей свою волю: пусть она оставит ме-ня в покое! Хотя бы на сегодняшний день... - Хорошо, постараюсь. И он постарался... Учительница раскрыла журнал и сразу же назвала моюфамилию, но потом подумала немного и сказала: - Нет... пожалуй, сиди на месте. Лучше послушаем сегодня Парфенова. Мишка-будильник поплелся к доске. А я с того самого дня твердо пове-рил, что мой лучший друг - настоящий укротитель и гипнотизер. Сейчас Валерик уже не живет в нашем городе... А мне все кажется, чтовот-вот раздадутся три торопливых, словно догоняющих друг друга, звонка(так всегда звонил только он!). А летом я вдруг ни с того ни с сего вы-совываюсь в окно: мне кажется, что со двора меня, как прежде, зовет нег-ромкий Валеркин голос: "Эй, иностранец!.. Петька-иностранец!" Не удив-ляйтесь, пожалуйста: так меня звал Валерик, а почему - в свое время уз-наете. С годами я стал замечать, что дружба очень часто связывает людей сразными и даже противоположными характерами. Сильный хочет поддержатьбесхарактерного, словно бы поделиться с ним своей волей и мужеством;добрый хочет отогреть чье-то холодное, черствое сердце; настойчивый хо-чет заразить своим упорством легкомысленного и увлечь его за собой... Валерик тоже пытался вести меня за собой, но я то и дело терял егослед и сбивался с дороги. Ведь это он, к примеру, заставил меня зани-маться в школе общественной работой: быть членом санитарного кружка. Вте предвоенные годы часто объявлялись учебные воздушные тревоги. Члены нашего кружка надевали противогазы, выбегали с носилками водвор и оказывали первую помощь "пострадавшим". Я очень любил быть "пост-радавшим": меня заботливо укладывали на носилки и тащили по лестнице натретий этаж, где был санитарный пункт. Мне тогда и в голову не приходило, что скоро, очень скоро нам придет-ся услышать сирены настоящей, не учебной тревоги, и дежурить на крышесвоей школы, и сбрасывать оттуда фашистские зажигалки. Я и представитьсебе не мог, что мой город когда-нибудь оглушат разрывы фугасных бомб... Я не знал обо всем этом в тот день, на сверкающем Елочном празднике:ведь сети бы мы обо всех бедах узнавали заранее, тогда вообще не моглобы быть на свете никаких праздников. Дед-Мороз торжественно объявил: - Выполняю твое желание: ты получишь путевку в Страну Вечных Каникул! Я быстро протянул руку. Но Дед-Мороз опустил ее: - В сказке путевок на руки не выдают! И пропусков не выписывают. Всепроизойдет само собой. С завтрашнего утра ты очутишься в Стране ВечныхКаникул! - А почему не сегодня? - нетерпеливо спросил я. - Потому что сегодня ты можешь отдыхать и развлекаться без всякой по-мощи волшебной силы: каникулы ведь еще не кончились. Но завтра все пой-дут в школу, а для тебя каникулы будут продолжаться!.. ТРОЛЛЕЙБУС ИДЕТ "В РЕМОНТ"
На следующий день чудеса начались прямо с утра: не зазвонил бу-дильник, который я накануне завел и, как всегда, поставил на стуле возлекровати. Но я все равно проснулся. Вернее сказать, я не спал с самой полуночи,ожидая своего предстоящего отъезда в Страну Вечных Каникул. Но никто от-туда за мной не приезжал... Просто вдруг промолчал будильник. А потом комне подошел папа и строго произнес: - Немедленно перевернись на другой бок, Петр! И продолжай спать!.. Это сказал папа, который был за "беспощадное трудовое воспитание",который всегда требовал, чтобы я вставал раньше всех и чтобы не мама го-товила мне утренний завтрак, а я сам готовил завтрак для себя и для всейнашей семьи. А потом мама грозно добавила: - Не вздумай, Петр, пойти в школу. Смотри у меня! И это сказала мама, которая считала, что "каждый день, проведенный вшколе, - крутая ступенька вверх". Как-то однажды я для интереса подсчитал все дни, проведенные мною вшколе, начиная с первого класса... Получилось, что по этим маминым ступенькам я забрался уже очень высо-ко. Так высоко, что мне все, абсолютно все должно было быть видно и всена свете понятно. Обычно по утрам Валерик, который жил этажом выше, сбегая вниз, давалтри торопливых звонка в нашу дверь. Он не дожидался, пока я выйду налестницу, он продолжал мчаться вниз, а я догонял его уже на улице. В тоутро Валерик не позвонил... Чудеса продолжались. Все, словно заколдованные Дедом-Морозом, пытались удержать меня дома,не пустить в школу. Но как только родители ушли на работу, я вскочил с кровати и заторо-пился... "Вот, может быть, выйду сейчас, а у подъезда меня поджидает какое-ни-будь сказочное средство передвижения! - мечтал я. - Нет, не ковер-само-лет: всюду пишут, что он для новых сказок уже устарел. А какая-нибудьракета или гоночный автомобиль! И унесут они меня... И все ребята этоувидят!" Но у подъезда стояло только старое грузовое такси, из которого выгру-жали мебель. Не на нем же мне предстояло унестись в сказочную страну! Я пошел к школе той самой дорогой, по которой мог бы идти зажмурив-шись... Но я не зажмуривался - я глядел по сторонам во все глаза, ожи-дая, что вот-вот ко мне подкатит что-нибудь такое, перед чем весь нашгородской транспорт просто замрет от изумления. Вид у меня, вероятно, был очень странный, но никто из ребят ни о чемне спрашивал. Они вообще не замечали меня. И в этом тоже было что-то новое и непонятное. Тем более, что в тотпервый день после зимних каникул все должны были просто завалить менявопросами: "Ну, сколько раз был на Елках? Раз двадцать успел? А сколькоты съел подарков?.." Но в то утро никто не шутил. "Не узнают они меня, что ли?" - подумаля. На миг мне стало обидно, что они вроде бы отделили меня от себя, -захотелось вместе с ними дойти до школы, войти в класс... Но я уже вхо-дил туда много лет подряд, а в Стране Вечных Каникул я еще не был ни ра-зу! И я снова стал оглядываться и прислушиваться: не шуршит ли шинами,еле касаясь асфальта, гоночный автомобиль? Не спускается ли воздушныйкорабль, летающий по маршруту "Земля - Страна Вечных Каникул"? На перекрестке, возле светофора, стояло много разных машин, но срединих не было ни одного гоночного автомобиля и ни одного воздушного кораб-ля... Мне нужно было пересечь улицу и затем свернуть в переулок налево. Я уже шагнул на мостовую, стараясь ступать как можно легче: если менявдруг подхватит какая-нибудь волшебная сила, пусть ей будет не оченьтрудно оторвать меня от земли! И вдруг услышал над самым своим ухомсвисток. "Ага, предупреждающий сигнал!" - обрадовался я. Обернулся - иувидел милиционера. Высунувшись по самый пояс из своего "стакана", он кричал: - Не туда идешь! Заблудился, что ли? Остановка направо! - Какая остановка? Но уже в следующее мгновение я понял, что милиционер - это переодетыйв синюю форму посланец Деда-Мороза. Волшебной палочкой, перевоплотившей-ся в полосатый милицейский жезл, он, конечно, указывал мне будущую оста-новку или, вернее сказать, посадочную площадку того самого... что должнобыло прилететь за мной и умчать в Страну Вечных Каникул. Я быстро пошел к столбу, возле которого, как у мачты с флагом (полот-нище заменял прямоугольный плакатик - "Остановка троллейбуса"), выстрои-лась довольно-таки длинная очередь. И прямо тут же, словно еле-еле дождавшись моего прихода, подкатилтроллейбус, у которого впереди и на боку вместо номера было написано: "Времонт!" Он был пустой, только в кабине склонился над своей огромной ба-ранкой водитель, и сзади, возле слегка подмороженного окна, подпрыгивалана своем служебном месте, как всегда спиной к тротуару, кондукторша вплатке. В те годы людям доверяли не так сильно, как сейчас, и троллейбу-сов без кондуктора еще не было. Когда пустой троллейбус остановился и раздвинулись задние дверки-гар-мошки, кондукторша высунулась и обратилась не к очереди, а лично ко мне(ко мне одному!): - Садись, дорогой! Добро пожаловать! Я изумленно отшатнулся в сторону: никогда я еще не слышал, чтобы кон-дукторша так разговаривала с пассажирами. - Сейчас не моя очередь, - сказал я. - А им с тобой не по дороге! - Кондукторша указала на людей, выстро-ившихся возле столба. - У них - другой маршрут. - Но мне не нужно "в ремонт"... Конечно, кондукторша эта была не просто кондукторшей, потому что оче-редь не произнесла ни звука и потому что под ее взглядом я все-таки по-корно залез в пустой троллейбус. Двери-гармошки с легким стуком захлоп-нулись за моей спиной. - Но ведь он же идет... в ремонт, - повторил я, обводя лазами пустойвагон, - А мне - в Страну Вечных Каникул... - Не тревожься, хороший ты мой! С доброй кондукторшей, как и с Дедом-Морозом, как и с милиционером,высунувшимся из "стакана", спорить было бесполезно: они знали все лучшеменя! "Если бы все кондукторши были такими ласковыми, как эта, - думал я, -люди бы просто не вылезали из трамваев и троллейбусов! Так бы и каталисьцелый день по городу!" У кондукторши на ремне болталась сумка с билетами. Я стал шарить вкармане брюк, где лежали деньги на завтрак. - Если ты заплатишь и возьмешь билет, - строго предупредила кондук-торша, - контролер оштрафует тебя! Все было наоборот! Все было как в сказке! Или вернее сказать: все бы-ло в сказке. В самой настоящей!.. Хоть я ехал в Страну Вечных Каникул не в быстроходном автомобиле и нена воздушном корабле, но зато бесплатно и один в целом троллейбусе! Ясел на заднее сиденье, поближе к дверям-гармошкам. - Тебя не трясет? - заботливо спросила кондукторша. - Ты ведь можешьсидеть где угодно: хоть впереди, хоть на моем кондукторском сиденье! Дляэтого тебе и подали отдельный троллейбус! - Я люблю немного потрястись, - ответил я. - Так приятно подскакиватьна одном месте!.. - Лишь бы тебе это доставляло удовольствие! - сказала кондукторша. И я остался на своем заднем сиденье: мне было как-то неловко разгули-вать по троллейбусу и пересаживаться с места на место. - Первая остановка - твоя! - предупредила кондукторша. Пустой троллейбус по-стариковски дергался и трясся сильней, чем всег-да, но мне казалось, однако, что все в нем было исправно, и непонятнобыло, зачем он катил "в ремонт". Вскоре он притормозил, остановился. - До свидания, милый! - сказала кондукторша. Я спрыгнул на тротуар. И увидел прямо перед собой Дом культуры меди-цинских работников. О чудо! На нем тоже висели дощечки со словом "Ре-монт". Но не было ни строительных лесов, ни мусора, без которых не можетбыть никакого настоящего ремонта. "Должно быть, это просто такой пароль", - решил я. И, когда навстречу мне из дверей Дома культуры неожиданно выскочилмассовик дядя Гоша, я коротко и таинственно произнес: - Ремонт! - Что, что? - переспросил дядя Гоша. - Не понимаю... Дядю Гошу я знал давно: он выступал на многих Елках. И мы с ребятами давно уже наградили его непривычным прозвищем из це-лых двух слов: "Давайте поприветствуем!" У него было вечно сияющее лицо,вечно радостный голос, и мне казалось, что в жизни у него вообще не мо-жет быть никаких горестей, печалей и бед. Хоть сейчас дядя Гоша появился на улице без пальто и шапки, голос егобыл все так же весел и бодр: - Пожалуйте в Страну Вечных Каникул! И я вошел в просторный вестибюль Дома культуры - туда, где еще нака-нуне собирались сотни нарядных ребят, пришедших на Елку. Сейчас я был всверкающем, обрамленном гирляндами и флажками вестибюле один-одинешенек.А на лестнице, как и вчера, стояли лисы, зайцы, медведи и целый духовойоркестр. - Давайте поприветствуем юного каникуляра! - воскликнул дядя Гоша. - Кого?! - не понял я. - Юные жители Страны Вечных Каникул называются каникулярами и канику-лярками, - объяснил дядя Гоша. - А где же они - каникуляры и каникулярки? - Никого нет... Все население на данном этапе состоит из тебя одного! - А где просто эти... которые были вчера? Ну, юные зрители? Дядя Гоша виновато развел руками: - Все в школе. Учатся... - И он снова воскликнул: - Давайте попри-ветствуем нашего единственного юного каникуляра! И оркестр грянул торжественный марш, хоть я был одним-единственнымзрителем, пришедшим на праздник. Марш гремел гораздо громче, чем накану-не, потому что звуки его разносились по совершенно пустому вестибюлю. А потом с белокаменной лестницы навстречу мне ринулись переодетыезверями артисты... Я обомлел. Это было уже слишком. Это было чересчур даже для сказки.
Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:
|