ТОР 5 статей: Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы КАТЕГОРИИ:
|
Беседа с Светланой Аджубей, директором фонда Academia Rossica, представляющего российских писателей в Великобритании— Вы знаете эту пресловутую цифру — переводы художественной литературы с русского на английский язык составляют менее трех процентов от общего количества переводов, чуть ли не в пределах статистической погрешности. Переводы с русского много лет уже не попадают в списки Best Translated Books Award. Почему так? — Конечно, есть что экспортировать, каждый, кто хоть что-то читает из современной русской литературы, знает это. Но, как ни странно, главным современным русским писателям приходится конкурировать с русскими классиками XIX века. Толстой, Достоевский, Чехов — это да, а вот к Сорокину или Маканину они относятся более настороженно. Преодолением этой инерции долгое время никто не занимался. У русских ведь не было практически аналогов Британского совета, Гете-института, Института Сервантеса. Считалось, что невидимая рука рынка сама расставит все по местам и покажет, кто чего стоит. На самом деле степень интереса к русской литературе, конечно, связана с интересом к самой России, а сейчас Россия не очень интересна западному читателю. Но все-таки я верю в то, что можно убедить читателей, что чтение современных русских романов — не такая уж экзотика. И нужно делать это через английских агентов и критиков, объяснять издателям, что издавать русские книги не потеря времени, что есть хиты, которые должны выстрелить рано или поздно. Все это произойдет, просто не сразу. Но чтобы это произошло, хочется, чтобы и сами русские авторы верили в себя и более активно искали издателей за пределами России. — А что востребовано сейчас из русской литературы? — Разное — от романов, где объясняется, как на самом деле устроена жизнь в России, в путинской России, в частности, отсюда, например, купленные права на переводы Андрея Рубанова, до детективов, шпионских триллеров и фантастики. Акунин, Лукьяненко, Сергей Костин, Мастер Чэнь. На самом деле сложно сказать, что это прямо-таки «востребовано». Скорее издатели пока экспериментируют с этими книгами. — А как вообще воспринимается на Западе современная русская литература? Каков вообще образ ее в сознании западных людей? — В последнее время интерес вызывает такая «Россия нуар», Россия девяностых. Скорее всего, это просто обостренная реакция на утрату России как некой «вселенской совести», своего рода история о падении ангела. Да, скорее так — либо полная потеря интереса, либо демонизация; поляризовано. В целом Россия видится, как и в XIX веке, в парадигме вечного великого испытания человеческого духа. Все-таки для них Россия — страна интеллектуальной литературы и, соответственно, таких авторов, как Шишкин, Пелевин, Быков, Улицкая. Жанры — фантастика и детектив — Акунин, Лукьяненко, Глуховский — тоже могут быть интересны, но это не то чтобы массовый интерес. Хотя Акунин и Лукьяненко даже в аэропортах продаются. «Русская литература востребована как продолжение истории о великом преодолении и великом испытании» — А насколько там существенна национальная идентичность — то, что у Лимонова, Проханова, Пелевина обозначается как «русское»? Им важно, что это именно русское — или пусть будет чье угодно, лишь бы это был качественный текст? — Естественно, у них представление о русской идентичности отличается от нашего. Я думаю, что русская литература востребована как продолжение той самой истории о великом преодолении и великом испытании. Ну и в самом деле, наверное, этим лучшая русская литература и ценна. Как и вообще хорошая литература. Просто Россия предоставляет больше сюжетов именно для таких историй и такой литературы. Ну и делает русских экспертами по этой части. — Почему за последние двадцать лет ни одного интернационального хита так и не было произведено? Ведь последние настоящие хиты — это «Мастер и Маргарита», «Живаго», «Архипелаг ГУЛАГ» — и все, на этом конец. — То, что вы называете «хит», — это все-таки имеет отношение скорее к восприятию текста, чем к его сущности. И это связано, конечно, с тем, есть ли интерес к стране в целом. Можно привлечь интерес к какой-то национальной литературе, но к стране целиком — это уже история, не только к литературе имеющая отношение. — В России считается, что чуть ли не единственный писатель, феноменально популярный на Западе, — это Пелевин. Этот успех в самом деле существует? Его правда удалось конвертировать? — Да, его знают, его книги можно найти в крупных книжных магазинах — но не то чтобы это был роман-который-обязательно-надо-прочитать. Даже он — это все-таки скорее такая литературная экзотика. — А вот такие странные проекты — типа мамутовского магазина русской книги в Waterstone’s — теоретически, у них есть шанс повлиять на изменение ситуации? Или это все-таки такая сугубо русская история? — Сугубо русская, да, но об этом магазине — как о феномене книготорговли, того, как в принципе должен выглядеть современный книжный магазин, — очень много разговоров, и это, конечно, очень хорошая реклама и для русской литературы на Западе вообще, и магазин этот мог бы стать трамплином для прыжка русских авторов в английский литературный мир. Мы планируем проводить в Waterstone’s регулярные события с русскими авторами, приглашая английских авторов, критиков, агентов, издателей. Посмотрим! — От чего зависит, что одного писателя поддерживают разные государственные или негосударственные фонды — в смысле ему находят переводчиков, экспонируют его на разного рода ярмарках и фестивалях, — а другого нет? — Поддерживаются те, кто интересен западным издателям и читателям, те, кого выделили западные агенты. — А как они их «выделяют»? Как все это устроено с точки зрения индустрии? — Рецепты известны — поддержка, гранты, фестивали, реклама, работа с профессионалами, создание у них ощущения надежности этого партнерства. Нужно работать с зарубежными агентами и издательскими профессионалами, помогать им. Это процесс не очень управляемый, но если чаще бить по воротам, то в конце концов, скорее всего, мяч туда залетит. Даже успеху Стига Ларссона, как мы знаем, предшествовали годы неуспеха. http://vozduh.afisha.ru/archive/russian-export-books/ Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:
|