Ограничение количества источников

Одной из проблем в изучении движения субботников, служившей причиной немалого смущения, является проблема «апокрифических» источников, ошибочно приписываемых некоторыми исследователями этому движению[291]. Говоря о подобного рода попытках приписать чуждые данному движению «источники», Лурье называет их «порочным кругом… который может быть найден в работах А. И. Соболевского и других авторов, которые ввели научное понятие о так называемой «литературе жидовствующих» и ошибочно причислили к ней переводные памятники еврейской литературы, которые были распространены на Руси в XV и XVI столетиях. Исследователи стали рассматривать эти источники как новые и достоверные материалы по исследованию истории «ереси жидовствующих» на Руси. Однако все эти переводы с еврейского языка были сделаны в западной Руси, а их связь с новгородско–московским движением конца XV — начала XVI веков была выведена, исходя лишь из того факта, что русские вольнодумцы были осуждены как «жидовствующие»[292].

Примером приписывания русским субботникам чуждой им литературы является книга Рассела Жгута, в которой говорится о документе «Secreta Secretorum» (часто именуемом в исторической литературе как «Аристотелевы врата») как о «памятнике политической идеологии жидовствующих»[293]. «Secreta Secretorum», однако, даже не была упомянута в списке книг, которые «у еретиков все есть», приводимом архиепископом Геннадием Гонозовым в своих письмах от 1489 года[294].

Хотя и верно, что список Геннадия мог быть и неполным (об этом, в частности, упоминает и сам Жгута[295]), однако этот перечень дает нам некоторые направления, помогающие определить, какого рода книгами обладали еретики. Из этого списка, который вполне мог быть искаженным уже самим Гонозовым, все же видно, что Гонозов не имел в виду литературу подобную «Secreta Secretorum» или переводы религиозных еврейских произведений XV – XVI вв.

В недавнее время Моше Таубэ предпринял попытку найти связующее звено, «которое бы подтвердило утверждение Соболевского о том, что многочисленные руфинианские переводы с еврейского языка, осуществленные в XV веке, могут рассматриваться как «литература жидовствующих»[296]. Таубэ считает, что философская часть Лаодикийского послания была изначально частью руфинианской версии «Secreta Secretorum»[297]. Но даже если возможно предположить, что философская часть «Лаодикийского послания» была навеяна некоторыми славянскими переводами «Secreta Secretorum», предположение Таубэ остается всего лишь гипотезой. Нам не известен еврейский текст «Лаодикийского послания» или близкие к нему еврейские тексты. Кроме того, философские акценты «Лаодикийского послания» и «Secreta Secretorum» являются диаметрально противоположными[298].

Главным аргументом всех авторов, приписывающих дополнительную литературу русским субботникам, является мнение, будто это движение носило «жидовский» характер. С подобного рода логикой мы встречаемся, к примеру, в переводе и комментарии Г. П. Прохорова «Диалога Григория Паламы с ксионами и турками». Этот «Диалог» представляет собой запись диспута, который состоялся в 1354 году между архиепископом Паламой и турками, пленником которых он оказался, и некими ксионами. Слово «ксионы» самым различным образом интерпретировалось исследователями, из которых некто считал их турецкими моряками–проповедниками, апологетами мусульманства, и, наконец, жидовствующими. Прохоров полагает, что ксионы были караитами, т. е. жидовствующими. Присутствие этой работы на Руси для него является свидетельством того, что новгородско–московские еретики были жидовствующими. Но если даже согласиться с той предпосылкой, что ксионы были жидовствующими, все же «Диалог» был переведен уже в XIV столетии[299]. Лурье делает следующее замечание:

«Из этого с очевидностью следует, что Диалог не может служить надежным источником для воссоздания истории религиозного движения конца пятнадцатого — начала шестнадцатого столетий, и уж ни коим образом не поддерживает крайне предвзятые и не подлинные утверждения Просветителя и прочих работ, ставящих своею целью критику ереси… Свидетельства самих обвинителей не дают никаких оснований приписывать еретикам какие‑либо произведения, связанные с иудаизмом»[300].

Подобным же образом Хеш считает всякие попытки приписать еврейские источники к литературе русских субботников искусственными и беспочвенными[301].

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: