ИСТОРИЯ ЖИЗНИ А-Ю КХАДРО

Хвала Дорже Палдрон и Ваджрайогинй! Эта биография — всего лишь капля нектара из океана жизни А-ю Кхадро. Я, ее скромный ученик по имени Намкхай Нор-бу¹, буду рассказывать историю моей встречи с А-ю Кхадро, помня о ее присутствии.

В год железа-кролика (1951 год) я обучался в монастыре школы Сакья². Мне было тогда четырнадцать лет. Мой на­ставник Кенраб Одзер дважды передал мне полное учение Ваджрайогинй согласно линиям преемственности Норпа и Шар­па³ школы Сакья.

Однажды он сказал мне: "В провинции Таг-зи неподалеку от дома твоих родителей живет женщина, достигшая совер­шенства в практике, великая дакини по имени А-ю Кхадро. Ступай к ней и попроси посвящения в учение Ваджрайогинй".

В этом году он отпустил меня на летние каникулы меся­цем раньше положенного срока, чтобы я смог посетить А-ю Кхадро. Итак, я приехал домой и вместе со своей матерью Еше Чодрон и сестрой Сонам Пундзом стал готовиться к путешествию.

Наконец мы отправились и после трех дней пути прибыли в Дзонгца, где жила А-ю Кхадро. Она проживала в малень­ком, сложенном из камней домике, стоящем возле реки на травянистом горном склоне, к востоку от небольшого сакьяс-кого монастыря. Домик был совсем крошечный и к тому же без окон⁴. Вместе с ней жили два ее помощника: старик по имени Палден и пожилая монахиня Зангмо. Оба они также усиленно практиковали йогу и медитацию.

Когда мы впервые вошли в дом Кхадро, внутри горел только один масляный светильник. А-ю Кхадро к тому време­ни уже исполнилось 113 лет, но она не выглядела очень ста­рой. У нее были длинные, до колен, волосы. Концы волос были черные, а возле корней — с сильной сединой. Руки у нее были как у молодой женщины. Она носила темно-крас­ную одежду, а через левое плечо у нее был надет пояс для медитации. Во время своего прихода мы попросили ее дать нам учение, но она упорно твердила, что у нее недостаточно знаний, чтобы кого-то учить.

Когда я настойчиво попросил ее дать мне учение Вадж-райогини, она сказала: "Я простая старуха, как я могу давать тебе учение?"

И чем больше мы осыпали ее комплиментами, тем более замкнутой и равнодушной она становилась. Я был очень рас­строен и боялся, что мы здесь ничего не получим.

Ночь мы провели на берегу реки, а наутро, когда мы гото­вили завтрак, к нам пришла пожилая монахиня, Ани Зангмо. Она принесла масло, сыр и кислое молоко для моей матери и сестры, а мне сказала, что А-ю Кхадро приглашает меня к себе.

Я немедленно отправился к ее дому. На этот раз он был освещен многочисленными масляными светильниками. Когда я вошел, А-ю Кхадро дотронулась своим лбом до моего лба, что является знаком величайшего расположения. Она пред­ложила мне замечательный завтрак и сказала, что видела этой ночью очень благоприятный сон, в котором ей явился ее учитель Жамьянг Кенце Вангпо⁵ и велел ей передать мне его личный гонгтер (Объяснение термина "гонгтер" см. в главе "Принцип Дакини" во Введении.), учение Кхадро Сангва Кунду⁶. Это не было тем самым учением, о котором просил я. Но А-ю Кхадро получила его лично от Кенце и усиленно практи­ковала. Пока мы завтракали, она внимательно исследовала тибетский астрологический календарь, а затем сказала: "За­втра День дакини, тогда и начнем. Сегодня отправляйся в сакьяпинский монастырь, а мы тем временем подготовимся".

Мы отправились в монастырь и сделали подношения. Там были статуи Будд Трех Времен и полая внутри ступа из золо­ченой бронзы в пять локтей высотой, украшенная многочис­ленными драгоценными камнями. Эта ступа была сделана со­гласно инструкциям самой А-ю Кхадро.

На следующий день около одиннадцати часов Кхадро нача­ла давать нам посвящение Сангва Кунду. Начиная с этого дня, каждое утро она давала учение, включающее в себя практики, связанные с каналами и энергиями тонкого тела. Днем, закон­чив свою полуденную медитацию⁷, она давала нам дальнейшие объяснения практики Кхадро Сангва Кунду, а также практики Чод Мачиг Лабдрон, называемой Жинба Рангдрол⁸. Послед­нюю практику она выполняла в молодости много лет. В полу­чении посвящения участвовало пять человек: глава монастыря Кенпо Трагьял⁹, монахиня Янгки, моя мать, сестра и я сам. Домик, где жила Кхадро, был настолько маленьким, что все мы не могли там поместиться, и Янгки пришлось сидеть снару­жи возле двери. Кенпо помогал готовить алтарь и мандалы.

Месяц спустя она дала посвящение в цикл учения Янг-ти¹⁰, одного из важнейших учений раздела Дзогчен, относящегося к классу Упадеша и включающего в себя выполнение практики в условиях полной темноты¹¹. Передача этого учения заняла пять дней. После этого она стала давать посвящение в цикл учений Лонгчен Ньингтиг¹². В десятый день седьмого месяца она дала посвящение в практику Ваджрайогини в традиции Шарпа, которое я просил в самом начале, прибавив к нему собственный обширный комментарий. Эта передача связана с учением Нала Пема Дундруба под названием Кха Кьяб Рангд­рол¹³. Затем она дала собственный гонгтер дакини Сингхамук-хи¹⁴, и передача этого посвящения продолжалась до десятого дня текущего месяца. В конце мы получили наставления по практике Белой Тары для достижения долголетия. Я пробыл у нее недолго, всего около двух месяцев. За это время она дала восемь различных учений и все время была необыкновенно добра к нам. А мы испытывали чувство величайшей благодар­ности за дарованные нам драгоценные учения.

Кенпо, бывший одним из ее главных учеников, сказал нам, что он тоже время от времени получает у нее различные посвящения, но количество и глубина учении, данных нам, были чем-то необычным. Как правило, она не дает так много учений и еще никогда не давала столько за такое короткое время. Кенпо выразил даже опасение, что это может означать ее ско­рый уход. Но Палден, пожилой человек, живший вместе с Кхадро, сказал, что за несколько месяцев до нашего прибы­тия она видела сон, указывающий на то, что вскоре ей при­дется давать посвящения в некоторые учения, и они начали к этому готовиться. Так что оказывалось, что у нее были при­чины так поступать.

Иногда после дневных занятий Кхадро по моей просьбе рассказывала мне о своей жизни. Я записал все эти рассказы с ее слов, поскольку имел нехарактерную для тибетцев при­вычку записывать интересные для меня сведения. По этим заметкам я и составил эту биографию.

Например, я спрашивал Кхадро о ее семье и детских го­дах, и вот что она мне рассказала:

"Я родилась зимой в год кабана-земли (1839), в День дакини. В это время в нашем доме находился йогин, живший на соседней горе, Тогден¹⁵ Ранриг. Он дал мне имя Дечен Кхадро, что значит "Дакини Великого Блаженства.

Люди рассказывали о благоприятных знаках, сопутство­вавших моему рождению. Я родилась в провинции Тагзи, в селении Дзонг-Транг, в семействе А-ту Таханг. Когда-то это была очень богатая семья, но к моменту моего рождения они не были ни слишком богатыми, ни слишком бедными. Имя моего отца было Дамдин Гон, но все называли его Арта. Мать мою звали Цоки, или Атцо. У нас в семье было три сына и четыре дочери. Мои братья были торговцами, а се­стры занимались хозяйством и ухаживали за домашними жи­вотными. Поскольку я была самой младшей и самой слабой из всех, меня отправляли пасти коз и давали наихудшую одеж­ду. Такова история моего рождения и детства".

А вот рассказ Кхадро о том, как она встретила своего учителя и стала практиковать медитацию:

"Моя тетя по имени Дронки была очень сильным практи­ком тантры и жила на горе в пещере, расположенной непода­леку от той, в которой жил Тогден Ранриг. С раннего детст­ва она интересовалась практикой медитации, и я тоже имела большую тягу к учению. Я отправилась к ней в Драг-ка Янг Дзонг, когда мне было семь лет, и прожила там до 1856 года. В это время мне исполнилось уже восемнадцать. Я помогала моей тете: носила для нее воду и разжигала огонь. Кроме того, я помогала ученику Тогдена, Кунсанг Лонгъянгу, а он учил меня и своего внука читать и писать. Читать я научи­лась быстро, поскольку ученики Тогдена решили дважды про­честь целиком весь Ганжур¹⁶ для продления жизни учителя, и я принимала в этом участие. Когда мне было тринадцать лет, я получила посвящение в практику и учение Лонгсель Дорже Ньингпо¹⁷. Мне также дали объяснение метода практики, и я изо всех сил старалась выполнять все инструкции; хотя я и не понимала тогда сути учения, вера моя была велика.

Однажды туда пришел человек по имени Апо Ценга, что­бы получить учение. Он принадлежал к богатому роду Гара Цонг из области Нья-Ши, Эта семья дружила с моей тетей. Мои родители тоже пришли получить посвящение, но их мысли были далеки от учения; они были больше озабочены моим будущим. После церемонии я была против моей воли помол­влена с сыном Апо Ценга. Я совершенно не понимала, что все это значит, но чувствовала, что предстоящие изменения мо­гут помешать моей практике. Моя тетя делала все, что могла, чтобы помешать этому, но мои родители стремились к богат­ствам семейства Гара Цонг. Единственное, чего ей удалось добиться, так это отсрочки свадьбы на несколько лет по при­чине моей молодости.

Когда мне было четырнадцать лет, мы с моей тетей и Тогде-ном Рангригом отправились повидать Жамьянга Кенце Ванг-по, Жамьянга Конгтрула и Чогьюр Лингпа, трех великих лам, которые собрались вместе для проведения церемонии освяще­ния одного важного места, называемого Дзонг Цо. Мы доби­рались туда семь дней, а по приезде встретили множество знаменитых учителей и получили много наставлений. Во вре­мя этой поездки мое желание практиковать учение сильно возросло, особенно после того, как на обратном пути мы остановились в Пема Ньингкье, чтобы увидеть великого Пема Ринпоче.' От него мы получили посвящение в учение Белой Тары. По возвращении Тогден и моя тетя ушли в длительный ритод. Я же приступила к выполнению предварительных прак­тик¹⁸ согласно циклу Лонгчен Ньингтиг по руководством Кун-санга Лонгъянга.

Когда мне было шестнадцать лет, в год дерева-тигра (1854) я вместе с моей тетей отправилась для встречи с Жамьянгом Кенце Вангпо, но по прибытии на место мы узнали, что он находится в очень строгом затворе. Мы попросили монаха, который носил ему пищу, передать Ринпоче, что приехали из Тогден Рангрига специально для встречи с ним.

Узнав, что мы приехали издалека, он согласился увидеть­ся с нами. Во время встречи он сказал, что предыдущей но­чью во сне получил знак, указывающий на то, что должен дать нам учение. Он решил дать нам посвящение в цикл уче­ний Пема Ньингтиг. При церемонии посвящения Кенце дал мне имя Цеванг Палдрон. Затем, в течение более месяца, каждый раз по окончании своей дневной медитации он давал нам учение. После этого я стала немного понимать смысл учения и после возвращения провела ритод по практике Бе­лой Тары.

Когда мне было девятнадцать лет, в год огня-змеи (1857) мои родители, а также братья и сестры решили, что мне пора выходить замуж. Они стали готовить свадьбу, и моя тетя очень опечалилась. Она чувствовала себя виноватой в том, что познакомила моих родителей с семейством Гара Цонг. Но, вопреки ее советам, они продолжали вести дело к свадь­бе. Тетя говорила им, что мне нужно разрешить поступать согласно моему желанию и что не следует отрывать меня от моей практики. Но родители настаивали на моем замужестве — не ради моего счастья, а из своего собственного расчета.

Свадьба состоялась в середине лета. Сам Тогден Рангриг при­шел, чтобы благословить нас. Казалось, все говорило о том, что мы будем счастливы.

Я прожила в семье Гара Цонг три года, и мой муж, Апо Вангдо, был очень добр и нежен со мной. Но внезапно я заболела и в течение двух лет становилась все слабее и сла­бее. Никто не мог определить, что это за болезнь. Иногда это было похоже на болезнь праны¹⁹, а временами у меня бывали судороги, как при эпилепсии; иногда же казалось, что бо­лезнь связана с расстройством системы кровообращения. Ко­роче говоря, ни один врач не мог не только помочь мне, но даже установить определенный диагноз. Не помогали ни ле­карства, ни ритуалы. Мне становилось все хуже и хуже, и наконец, почувствовав приближение смерти, я позвала Тогде-на Рангрига.

Он дал мне посвящение в практику долгой жизни и про­вел ритуал, предназначенный для возвращения жизненных сил, а также много других ритуалов. И он, и моя тетя гово­рили, что настоящая причина болезни состоит в том, что я вынуждена вести мирской образ жизни и оставаться домохо­зяйкой, хотя на самом деле мне хотелось совершенно иного. В один голос они сказали моему мужу и его родне, что мне следует позволить уйти и следовать велению своего сердца. Они также говорили им о знаках, сопровождавших мое рож­дение, и о моих встречах с Жамьянгом Кенце Вангпо. И наконец они сообщили, что замужество вошло в такое проти­воречие с моими истинными устремлениями, что это подорва­ло мои жизненные силы.

Мой муж был очень добрым человеком. Я сказала ему, что если он действительно понимает и любит меня, то должен последо­вать совету Тогдена и предоставить мне свободу. Он сказал, что, если семейная жизнь представляет для меня такую опас­ность, нам следует расстаться. Я сказала также, что буду очень рада, если он станет помогать мне в проведении ритода (практики в полном затворе), и что я надеюсь в дальнейшем стать для него духовной сестрой.

Не знаю, что повлияло: его согласие или ритуалы Тогде­на, но вскоре я начала выздоравливать. Как только я доста­точно окрепла, мой муж проводил меня туда, где находились пещеры Тогдена и моей тети. На полное восстановление сил после болезни ушло около года. Мой муж и его сестра все это время приносили мне еду и снабжали всем необходимым, став как бы моими покровителями. В течение этого года я получила передачу учения терма Гуру Чованга²⁰.

Вскоре я увидела сон, указывающий на то, что земная жизнь Тогдена Рангрига близится к завершению. Когда я сказала ему об этом, он ответил: "Я уже передал тебе все учения, которые получил от Мотрул Чойинг Дорже, Мигьюр Намкхай Дорже и Ригзин Пема Дупа Цель".

Я попросила его дать мне посвящение в практику, кото­рая поможет продлить его жизнь; он дал мне такую практи­ку и прожил после этого еще три года. За это время я получила от него передачу учения Дзогчен, идущую от Гуру Ньянг Ролпы²¹, и много других учений. После этого под опытным руководством моей тети я приступила к выполне­нию многочисленных практик. В год железа-быка (1865), когда мне было двадцать семь лет, а Тогдену семьдесят семь, он заболел, и однажды утром мы обнаружили, что он поки­нул тело. Его тело сохраняло медитативную позу²² больше семи дней. Мы совершили многочисленные подношения, и многие люди приходили посмотреть на него. На седьмой день его тело уменьшилось до размеров восьмилетнего ребенка. Он все еще оставался в медитативной позе, и мы продолжали возносить молитвы.

Когда мы стали складывать погребальный костер и го­товить его тело к кремации, все вдруг услышали громкий шум, похожий на раскат грома. С неба посыпалось что-то странное: то ли дождь, то ли снег. Во время кремации мы все сидели вокруг костра, выполняя практику гуру-йоги из цикла учений Янг-ти. В конце этой практики выполняется длительное созерцание в состоянии внутреннего единения с учителем. Закончив созерцание, мы обнаружили, что моя тетя умерла. Ей было тогда шестьдесят два года. Она оста­валась в медитационной позе три дня. Мы соорудили над ней навес и оставались сидеть вокруг день и ночь, выпол­няя практику.

Все стали говорить то, чего никогда не говорили при ее жизни: что она была великой йогиней. Через три дня мы со­жгли ее тело на том же месте, где была устроена кремация тела Тогдена. Меня очень опечалила ее смерть. После смерти обоих моих наставников я почувствовала себя страшно одино­кой, хотя это и было хорошее напоминание о страдании и непостоянстве сансары. Много ночей люди слышали звуки, доносящиеся из пепла, оставшегося на месте погребального костра. Тогда же я решила провести трехгодичный ритод в пещере моей тети. Мне помогал один из учеников Тогдена, и моя практика в затворе была очень успешной²³.

Когда мне было тридцать лет, в год земли-дракона, Кун-санг Лонгъянг, я и еще одна монахиня, отправились странст­вовать, практикуя Чод. Мы решили посетить Нала Пему Дунд-руба, называемого также Чанг Чуб Лингпа, следуя указаниям Тогдена Рангрига.

По дороге мы посетили множество святых мест и монас­тырей, так что все путешествие заняло полтора месяца. При­быв в Адзом Гар, мы встретили там Адзома Другпа и его дядю Намкхая Дорже. Они сказали нам, что в скором време­ни ожидается прибытие Нала Пема Дундруба. Намкхай Дор­же давал посвящение в цикл учений Лонгде²⁴ Адзому Другпа и группе из тридцати своих учеников, и мы присоединились к ним для получения этого учения.

В начале шестого месяца прибыл Нала Пема Дундруб. Когда он давал великое посвящение Цогчен Дупа,²⁵ собра­лось около тысячи человек. Он дал также учение Гонпа Рангдрол²⁶, касающееся практики в момент смерти, и, нако­нец, свой собственный гонгтер Кха Къяб Рангдрол. После этого Намкхай Дорже и Адзом Другпа дали расширенное объяснение учения Дзогчен. Таким образом, мы получили не только посвящение, но и наставления о методах практи­ки.

Затем мои спутники Кунсанг Лонгъянг и монахиня реши­ли вернуться домой, а я вместе с некоторыми учениками Ад-зома Другпа отправилась посетить монастыри Дзогчен и Се­чен. Один из моих спутников, Лхаванг Гонпо, был очень опытным чодпа²⁷, и я многому у него научилась.

Когда мы добрались до монастыря Дзогчен, наступила зима, и с каждым днем становилось все холоднее и холоднее. Лхаванг Гонпо обу­чил меня практике развития внутреннего тепла и тому, как исполь­зовать для поддержания жизненных сил субстанции воздуха и ми­нералов²⁸. Благодаря его наставлениям я совершенно не страдала от жестоких зимних холодов. Этой зимой я обрела подругу, монахиню одного со мной возраста по имени Пема Янгки. Мы очень подружились и несколько лет после этого путеше­ствовали вместе.

В 1869 году, когда мне был тридцать один год, Лхаванг Гонпо, Пема Янгки и я вместе с настоятелем монастыря Дзог­чен по имени Жигме и десятью его учениками отправились, чтобы попытаться увидеть Дзонгсара Кенце Ринпоче.

По дороге мы посетили монастырь Деге Гончен, в котором находятся печатные доски Ганжура. Посещая по дороге раз­личные интересные места, мы медленно приближались к тому месту, где жил Дзонгсар. По прибытии в Таши Лхаце мы узнали, что Дзонгсар находится в Маршо в строгом ритоде. Поэтому Кенпо Жигме со своими учениками отправился по­сетить монастырь Кату Паял.

Мы же с Лхавангом Гонпо и Пема Янгки решили пойти в Маршо с намерением либо увидеться с Дзонгсаром Жамьян-гом Кенце Ринпоче, либо поселиться неподалеку от места его уединения. Всю дорогу мы питались подаянием, а когда при­были на место, то обнаружили, что Дзонгсар Кенце Ринпоче действительно находится в очень строгом затворе, так что даже не принимает посланий. Поэтому мы разбили лагерь на горе ниже того места, где он проводил ритод, и усиленно занялись собственной практикой.

Так прошло более месяца. Наконец однажды пришел мо­нах по имени Сонам Вангпо, чтобы посмотреть, чем мы зани­маемся. Мы рассказали ему о том, откуда мы пришли, и о нашем желании увидеть Кенце. Мы не знали тогда, что бла­годаря этому весть о нас дойдет до Дзонгсара Ринпоче.

Через несколько дней этот монах пришел снова и сказал, что Дзонгсар Жамьянг Кенце Ринпоче согласился увидеться с нами по окончании своей утренней медитации. Когда мы наконец радостно вошли в его комнату, он назвал меня Це-ванг Палдрон. Это было то самое имя, которое он дал мне при прошлой встрече. Ринпоче решил давать нам учение Кхадро Сангду в перерывах между периодами своих медитаций. Но мы не должны были никому говорить об этих посещениях, чтобы не создать препятствий.

Мы получили от него множество учений и при этом имели достаточно времени для собственной практики. Затем вместе с Ринпоче мы отправились в монастырь Дзонгсар и там вмес­те с несколькими сотнями монахов, монахинь и йогинов полу­чили учение Ньингтиг Ябши²⁹, что заняло больше трех меся­цев. Мне кажется, что именно в это время я начала в какой-то степени по-настоящему понимать учение Дзогчен.

Он также дал нам передачу учений в традиции школ Кама, Терма, Сарма и Ньингма³⁰, что заняло более трех месяцев. После этого мы почувствовали, что настала пора заняться практикой.

В 1870 году, когда мне и Пема Янгки было по тридцать два года, мы вместе с несколькими учениками Дзонгсара Кенце отправились в Ньяронг, чтобы увидеть Пема Дундруба. Мед­ленно продвигаясь, мы наконец прибыли в город, называемый Карко, в области Нар лонг, где Нала Пема Дундруб давал посвящение Лонгсал Дорже Ньингпо. Мы успели получить часть этой передачи, а также Янг-ти Нагпо. Там мы прожили более трех месяцев.

Затем вместе с Нала Пема Дундрубом мы отправились в Ньинг Лунг. Там он дал учение Кха Къяб Рангдрол. По окон­чании передачи он позвал к себе Пема Янгки и меня. Моей подруге он дал имя Озел Палкьи, "Победоносный Ясный Свет", а мне — Дорже Палдрон, "Победоносная Ваджра". Называя нас этими именами, он давал нам наставления, говоря: "От­правляйтесь практиковать на кладбища и в священные места. Следуйте методу практики Мачиг Лабдрон и преодолейте в себе жажду достижения и страх перед неудачей. Достигнув этого, вы обретете состояние истинного постижения. Во вре­мя путешествия вы встретитесь с двумя йогинами, и эта встреча будет очень важной для вас. С одним из них вы встретитесь в Цава, а с другим в Л ока, на юге Тибета. Если вам удастся встретить их, это, несомненно ^поможет вам в вашем разви­тии. Итак, идите и выполняйте практику, как я вам сказал".

Он подарил каждой из нас по барабанчику для выполне­ния практики Чод, и после получения некоторых дополни­тельных советов мы отправились в путь, как две нищенки. Единственным нашим имуществом были барабанчики для Чода и дорожные посохи.

Мы посетили монастыри Катог и Пеюл, а также множест­во священных мест и встретились со многими учителями. На­конец мы пришли в места моего детства, где находилась пе­щера Тогдена Рангрига. Мне было очень печально видеть царившее там запустение. Мы застали только двух старых учеников: Тогдена Пагпа, Кунсанга Лонгъянга, монахиню Чанг Чуб да еще одну неизвестную мне монахиню. Когда мы ска­зали, что направляемся в Центральный Тибет, Кунсанг Лон-гъянг решил идти вместе с нами. Поэтому нам пришлось за­держаться на две недели. Пока Кунсанг готовился к путешествию, мы вместе со старыми учениками Тогдена вы­полняли практики гуру-йоги, делали подношения пуджи и подношения хранителям учения и т.д.

Когда мне было тридцать три года, в десятый день третьего месяца года железа-овцы (1871) мы сделали "огненное подно­шение" и отправились в сторону Центрального Тибета. Наши­ми спутниками оказались двадцать человек. Мы шли вместе около месяца, пока не пришли в область, называемую Цава.

Начиная с этого места мы пошли медленнее, прося по пути подаяния; так началось наше паломничество. Наконец мы поднялись на равнину Гурчен Танг. Найдя там большую стоянку скотоводов, мы попросили у них еды. Расположив­шись лагерем неподалеку от них, мы начали петь Чод. Вскоре к нам подошла молодая женщина. Когда она приблизилась, мы увидели, что она безутешно плачет.

Она сказала: "Какое счастье, что вы, чодпа, пришли сюда! Помогите мне! Позавчера моего мужа убили в соседнем уще­лье. Он до сих пор лежит в нашей палатке. В этих местах очень трудно найти настоящих практиков Чод. Прошу вас, помогите мне похоронить его".

Мы были в некоторой растерянности, поскольку никто из нас не знал достаточно хорошо погребальных обрядов, но она была в таком отчаянии, что мы согласились.

Мы спросили женщину: "Есть ли поблизости подходящее кладбище?"

Она ответила: "В южном направлении есть очень извест­ное кладбище. До него полдня пути. Есть и другие, поближе, но они меньше".

Мы решили отправиться на большое кладбище, и на сле­дующий же день пошли туда в сопровождении людей, несу­щих тело.

Приближаясь к кладбищу, мы услышали доносящиеся оттуда звуки барабана и колокольчика. Подойдя еще бли­же, мы услышали приятный голос человека, распевающего Чод. Посреди кладбища сидел молодой чодпа. У него была очень темная кожа, а волосы на голове закручены в боль­шой пучок наподобие тюрбана³¹. Он был одет в темно-крас­ное одеяние йогина и распевал текст подношения пуджи из практики Чод.

Я тут же вспомнила предсказание Нала Пема Дундруба о том, что в Цава нам предстоит встретить чодпа, который ока­жет нам помощь. Когда наша процессия с телом умершего до­шла до середины кладбища, чодпа перестал петь.

Он спросил: "Кто из вас Дорже Палдрон? Откуда вы при­шли и что вам здесь надо?"

Я ответила: "Дорже Палдрон — это я. А это мои друзья: Озел Палкьи (которую прежде звали Пема Янгки) и Кунсанг Лонгъянг. Мы ученики Нала Пема Дундруба и идем в Цент­ральный Тибет, а по пути выполняем практику Чод на клад­бищах, которые встречаются нам по пути. Нас попросили позаботиться о теле этого убитого, и мы принесли его сюда. А кто ты?"

Он ответил: "Я ученик Кенце Еше Дорже, зовут меня Семньи Дорже, а родился я в Кунгпо. У меня нет постоянно­го дома. Последние несколько дней я выполняю практику в этом месте. Недавно утром, перед самым пробуждением, мне в видении было сказано, что вскоре сюда должна прибыть женщина по имени Дорже Палдрон. Вот ты наконец и при­шла! Но не так-то просто поднести тело умершего духам. Если вы не знаете в точности, как это делается, давайте совершим обряд вместе".

Мы проводили соответствующие ритуалы семь дней, а род­ственники убитого приносили нам еду. Тогден Семньи Дорже дал нам учение Жинба Рангдрол Чод и присоединился к на­шей группе, так что нас стало четверо.

Мы неторопливо странствовали, питаясь подаянием. Иног­да мы останавливались на несколько дней в особо почитаемых местах для практики. Через несколько месяцев мы добрались до Дзаюла, что возле Ассама, а оттуда направились в Цари, где в области Чича находился храм Пагмо Лаканг. Год и три месяца мы странствовали по этим местам, то поднимаясь в горы, то спускаясь в долины. За это время мы посетили множество знаменитых мест.

Наконец, в шестой месяц года обезьяны (1872 год) Кун­сан Лонгъянг сильно заболел. Мы пригласили врачей и стали совершать специальные практики, но ему не становилось луч­ше, и к концу месяца он покинул тело. В это время ему было пятьдесят шесть лет. Когда мы выполняли ритуалы погребе­ния, появилось много знамений, например, огромная радуга, которую было видно на несколько миль вокруг и которая оставалась в небе все время совершения обряда. Люди, живу­щие в этих местах, были убеждены, что скончался великий махасиддха³². Они прониклись к нам глубоким почтением, и мы жили в этом месте больше трех месяцев, выполняя прак­тики для Кунсанга Лонгъянга.

После этого мы отправились в Джар, а оттуда в Лодраг, чтобы посетить находящиеся там священные места. Это места Марпы-переводчика, и здесь же совершал свои аскетические подвиги Миларепа³³.

В десятый день десятого месяца мы прибыли в Пема Линг и сделали подношение пуджи. В Пема Линге есть большое озеро, вокруг которого жило много йогинов; среди них был и Гуру Чованг. Этой ночью мы решили разделиться и провес­ти каждый свою практику в разных местах, расположенных вокруг озера.

Пема Янгки отправилась в место, называемое Рона, и, придя туда, обнаружила жившего там йогина.

Йогин сказал ей: "Три месяца назад я был в Ралунге, где находятся монастыри школы Кагью, и в видении мне явилась Дорже Юдронма³⁴. Она дала мне бумажный свиток размером с палец. Я быстро развернул его и прочитал: "В десятый день десятого месяца иди и выполняй практику в месте, на­зываемом Рона".

Она поняла, что это и есть тот самый йогин, встречу с которым предсказал ей Нала Пема Дундруб. По окончании вечерней практики они вместе вернулись в главный храм, и нас опять стало четверо.

Имя йогина было Гарги Ванчуг, а также его называли Трульши Гарванг Ринпоче, и он являлся учеником известной женщины Миндролинг Жецун Ринпоче, держательницы уче­ния Дзогчен Терма Миндролинга. В Пема Линге у него было множество учеников, и многие из них просили передачу уче­ния Чод. Мы присоединились к ним и оставались там некото­рое время, слушая учение.

Наша остановка продлилась до десятого дня третьего ме­сяца. Все это время мы усиленно занимались практикой, сде­лав 100 000 подношений пуджи из практики Чод. В округе нашлось много людей, которые рады были оказать нам по­мощь едой и всем необходимым.

Хотя прежде мы собирались отправиться в Самье, с этого момента мы решили идти вместе с Трульши Гарвангом в За­падный Тибет, чтобы увидеть Ганга Ринпоче. Так, неторопли­во продвигаясь по Ярдро, где расположено огромное озеро, мы прибыли в Ралунг. Там мы пробыли больше месяца, пока он давал некоторым из своих учеников учение Ати Забдон³⁵ в традиции Миндролинга. Мы тоже были рады возможности получить это учение.

Затем мы прошли через Гьялце Шигацзе, Салу и Сакья, посетив многие знаменитые места провинции Цанг. Во всех этих местах мы совершали ритуалы очищения и выполняли практику Чод и наконец летом достигли Тингри, где прожи­вал Падампа Сангье. Сделав там небольшую остановку, мы двинулись по направлению к месту, называемому Ньялам, а затем с большими трудностями добрались до Непала. Там мы некоторое время жили возле пещеры Маратика, выполняя практику Белой Тары для обретения долголетия, а также Пема Ньингтиг³⁶ Жамьянга Кенце Вангпо.

Затем мы отправились в Катманду, где находится Великая Ступа³⁷, и другие важные места паломничества. Около меся­ца мы путешествовали по долине Катманду, выполняя прак­тики и совершая подношения, а следующий месяц посвятили практике Чод. После этого мы приобрели известность и мно­гие люди стали приглашать нас к себе домой для выполнения различных обрядов.

Трулши Гарванг Ринпоче сказал, что такая известность вре­дит практике. Поэтому мы ушли в Янглешо³⁸ и посетили храм Ваджрайогини³⁹ возле Парпинга"⁰. Следом за ним, если спус­каться вниз по реке, находится храм Дакшинкали⁴¹. Еще там есть знаменитый индуистский храм, и мы отправились на рас­положенное рядом с ним кладбище, которое оказалось пре­красным местом для проведения Чода. Но через несколько дней люди, живущие поблизости, стали причинять нам беспо­койство.

Поэтому мы вернулись в Янглешо, и там Тогден Семньи дал Тогдену Трулши посвящение в одну особую практику Вадж­ракилаи⁴². Мы выполняли эту практику несколько дней, пос­ле чего решили покинуть Непал.

Мы направились в Долпо и, пройдя через Пуранг, прибы­ли в Кьюнг-Лунг, где находилась пещера, в которой раньше жил Тогден Трулши. Мы остановились там, и в первый месяц нового года Трулши Ринпоче дал нам передачу учения Кхад­ро Ньингтиг⁴³. Мы получили очень сложную и разработан­ную версию этого учения и прожили там после этого три месяца. Это было замечательное время. По просьбе Трулши Ринпоче мы дали ему передачу Кхадро Сангду, которую по­лучили когда-то от Жамьянга Кенце Вангпо.

В начале пятого месяца Трулши Ринпоче повел нас на гору Кайлаши⁴⁴. Три года мы жили в различных пещерах и священных местах на склонах этой горы.

Затем Трулши Ринпоче и Пема Янгки решили остаться там, а мы с Тогденом Семньи отправились в Центральный Тибет.

Во второй месяц года огня-быка мы простились с нашими друзьями и неторопливо двинулись в сторону Map-юла, прак­тикуя Чод во всех подходящих для этого местах. По дороге мы сделали остановку в Джомо-Нагпа, где когда-то жил Та-ранатха, а также в других местах, подходящих для практики.

В четвертый месяц мы остановились в Нганг-Чо, где жил великий мастер Дзогчена Гьюрме Пема Тензин¹¹⁵. Он давал учение Дзогчен Семде⁴⁶. Там мы прожили больше девяти ме­сяцев и получили полную передачу восемнадцати разделов этого учения, включая посвящения и разъяснения.

Однажды паломники, пришедшие из Кхама, сообщили нам, что несколько лет назад Нала Пема Дундруб ушел в радужном теле⁴⁷ и после этого его имя стало очень известно. Эта новость одновременно обрадовала и огорчила нас. В 1878 году, когда мне было сорок лет, мы с Тогденом Семньи отправились в Центральный Тибет. Мы прошли через Ушанг, где расположен знаменитый алтарь Синего Ваджрасадху, божества-хранителя учения Дзогчен. Наконец в четвертый месяц мы увидели Лха­су. Посетив много священных мест Лхасы и знаменитых лю­дей, мы отправились в близлежащие монастыри: Сера, Дре-пунг, Трайпа, Гаден, Кацал и Звалаканг, а потом пошли в Янгри, Дригунг и Тигром.

После этого мы вернулись в Лхасу, где я сильно заболела. Около двух месяцев я страдала от сильной лихорадки, кото­рая перешла затем в паралич. Врачу, который меня лечил, удалось уменьшить лихорадку, но паралич только усилился. Тогден Семньи стал выполнять специальную практику Чод против паралича, и наконец еще через два месяца мне стало лучше. Но на полное восстановление подвижности ушел еще месяц. В одиннадцатый месяц мы решили пойти в Самье на празднование Нового года. Там мы сделали много подноше­ний пуджи Ригзин Друпа⁴⁸.

В первый месяц мы пошли в Зуранг и посетили Гамалунг, место, освященное присутствием Падмасамбхавы, а также Во­нгъюл, а затем посетили Красный Дом на Медно-красной Горе и остановились на кладбище, расположенном неподале­ку. Когда-то в этом самом месте жила Мачиг Лабдрон. Там мы прожили три месяца, практикуя Чод.

После этого мы пошли в Цетанг и Традру, а оттуда отпра­вились в Ярлунг Шелра, еще одно место, благословленное Падмасамбхавой. Затем мы пошли в Церинг Джунг, где ког­да-то жил Жигмед Лингпа⁴⁹. Так мы продвигались около вось­ми месяцев, то поднимаясь в горы, то спускаясь в долины.

Когда мне было сорок два года, в 1880 году, во втором месяце, мы прибыли в Миндролинг. Там мы посетили Зуркар и Драянг Дзонг, а также ньингмапинский монастырь Дорже Дра и Цурпу, где находится резиденция Кармапа⁵⁰. Во время своего путешествия мы посетили много учителей и получили множество различных учений.

В четвертый месяц 1880 года мы прибыли в Паюл и посетили Ланг Тханг, одну из резиденций школы Кадампа⁵¹. Затем мы дошли до На Чу Ка и оттуда направились в Восточный Тибет.

На седьмой месяц мы прибыли в Кунгпо, где в области Кари находилось место, в котором Тогден Семньи проводил практику в уединении. В тех пещерах теперь жил другой йогин, а также монах и монахиня. Они были очень рады увидеть Тогдена Семньи. Там я прожила больше года, выполняя прак­тики Чода Жинба Рангдрол. Тогден Семньи дал мне учение Янсанг Тутиг, наиболее тайный из всех гонгтеров Дзогчена.

В год железа-змеи, (1881) я решила совершить путешест­вие* на родину и присоединилась к каравану купцов, направ­лявшихся в Китай.

Когда мы добрались до того места, где я жила в детстве и где меня выдали замуж, я распрощалась со своими попутчика­ми, совершила для них охранительные ритуалы и направилась к пещерам Тогдена Рангрига. По пути я расспрашивала живу­щих в этих местах людей, но никто из них ничего не знал об этом месте. Правда, некоторые наконец вспомнили, что много лет назад здесь жил йогин, который давно умер, а те, которые жили там после него, тоже умерли или ушли из тех мест.

Когда я пришла на место, все там было в полном запусте­нии. Деревянные двери и оконные рамы были выбиты и унесены местными жителями, и я даже не смогла определить, какая из пещер принадлежала Тогдену, а какая моей тете.

Я решила переночевать там. На следующий день я спусти­лась немного ниже и остановилась на кладбище, чтобы про­вести практику Чод. Наутро перед пробуждением я увидела во сне камень в Дзонгца, формой напоминающий яйцо, кото­рый находился внутри пещеры. Когда я вошла в пещеру, там была непроглядная тьма, но внезапно все вокруг осветилось ярким многоцветным сиянием, исходящим из камня. От этого сияния стены пещеры стали прозрачными, и я смогла видеть все, что находилось снаружи.

Проснувшись, я решила, что это хороший знак, и, посколь­ку знала, что в Дзонгца действительно есть подобное место, тут же отправилась туда. Вскоре я действительно нашла это место. Оно находилось поблизости от Дзонгца, но на другом берегу реки. Я решила остановиться на своем берегу и подо­ждать, пока не появится кто-нибудь, кто поможет мне пере­браться на другой берег, или пока не спадет уровень воды. Но стояла дождливая осень, и воды в реке было очень много.

День и ночь я занималась практикой, и наконец на третью ночь около полуночи случилось нечто неожиданное. Во сне пере­до мной внезапно появился длинный мост. Он был белого цве­та и тянулся до того самого камня, который я прежде видела во сне. Я подумала: "Ну вот, наконец-то я смогу перейти через реку". Итак, я во сне перешла на другой берег, а когда просну­лась, то увидела, что действительно нахожусь возле камня на другом берегу.

Я поставила палатку на том месте, где очутилась таким та­инственным образом, и в течение месяца выполняла там прак­тику Чод. Один живший поблизости человек по имени Пал-ден помогал мне. Он приносил сыр и кислое молоко. Время от времени приходили и другие люди. Но если они и знали меня прежде, то теперь совершенно не узнавали.

Поздней осенью скот в здешних местах охватила эпиде­мия. Они обратились ко мне за помощью, и я стала выпол­нять специальные практики Чод и делать огненное подноше­ние. Болезнь прекратилась, и все в округе стали говорить, что я великая йогиня. Я вспомнила слова Трулши Ринпоче о том, что мирская слава вредит практике и является препятст­вием, насылаемым демонами, и удалилась в строгий затвор. Через месяц после этого пришел мой бывший муж со своей новой женой. Он услышал о моем появлении и принес мне много продуктов и необходимых вещей. Это была очень хорошая встреча: я дала ему некоторые учения, а он попросил моего позволения построить для меня дом.

Я сказала, что дом лучше всего построить на том самом месте, где стояла моя палатка, и объяснила, каким он должен быть. На зиму они пригласили меня к себе. Родители его давно умерли, а зима была очень холодной, и я приняла это предложение. Мой отец и другие родственники, а также сосе­ди часто приходили ко мне, и я, как могла, помогала им, объясняя Учение.

Когда мне было сорок четыре года, в третий месяц года воды-лошади (1882) мой бывший муж и вместе с ним еще несколь­ко человек начали строить мне дом. Я же тем временем реши­ла сходить навестить моего учителя Кенце Ринпоче. Я прибыла к нему в десятый день четвертого месяца, получила много новых учений и с его помощью разрешила все свои сомнения.

После этого я пошла в Адзом-Гар и встретилась с Адзомом Другпа и Д роду лом Паво Дорже. От него я получила переда­чу его гонгтера и полную передачу учения линии Ньинтиг. Затем по совету Адзома Другпа я провела ритод в Пунцом Гацале возле Адзом-Гара, где он сам проводил практику в уединении.

Во второй месяц года дерева-обезьяны (1884) Адзом Другпа со своими учениками отправился посетить Жамьянга Кенце Вангпо в Дзонгсаре, и я пошла с ними. По просьбе Адзома Другпа, Кенце Вангпо дал нам передачу Гонгпа Зангтал. Оба учителя советовали мне вернуться в Тагзи, на то место, где я оказалась после того, как пересекла реку в своем сне.

Итак, я немедленно отправилась туда, остановившись только для того, чтобы повидать Конгтрула Ринпоче и получить у него передачу Шести Йог Наропы. В восьмой месяц я верну­лась в Тагзи, где мой бывший муж вместе со своими помощ­никами уже построил мне маленький домик в точном соответ­ствии с моими указаниями.

Теперь ничто не мешало мне провести длительный ритод. Дочь моей старшей сестры, несколько лет тому назад приняв­шая монашество, выразила желание помогать мне. Поскольку она сама очень усиленно практиковала учение, я согласилась.

В первый месяц года дерева-птицы (1885), в День дакини, я начала свое семилетнее затворничество. С самого начала я уделяла очень много времени практике в темноте. Сперва это было очень трудно, и я перемежала периоды света с периода­ми темноты, но все же большую часть времени проводила в полной темноте.

Когда мне было пятьдесят три, в пятый месяц года желе­за-кролика (1891), в День Падмасамбхавы, выполняя практи­ку в темноте, я имела видение. Я увидела сферу ясного све­та, внутри которой находилось множество дакинь, держащих другую сферу, содержащую в себе Жамьянга Кенце Вангпо. Увидев это, я поняла, что дакини призвали Жамьянга Кенце Вангпо покинуть этот мир страданий.

Хотя до окончания моего семилетнего ритода оставалось еще семь месяцев, я решила, что гораздо важнее для меня еще раз увидеть моего учителя до того, как он покинет свое тело. Поэтому я вышла из уединения и через несколько дней в сопровождении своей помощницы отправилась в Дзонгсар.

Мы беспрепятственно добрались туда. Учитель радостно встре­тил меня и разрешил многие мои сомнения относительно прак­тики. Я рассказала ему о своем видении и обратилась с про­сьбой не покидать этот мир. Но он ответил, что все рожденные должны рано или поздно умереть и что его смерть не может быть отсрочена. Мне же он посоветовал вернуться и продол­жить мою практику в темноте.

С великой печалью я покинула Дзонгсар и вернулась в свою келью. Когда мне было пятьдесят четыре, в год воды-змеи (1892), я получила известие о его смерти. В этот момент я решила оставаться в затворе до конца своих дней. С этого времени я стала чередовать практику при свете с практикой в темноте. Когда мне исполнилось пятьдесят шесть,, в год дере­ва-лошади (1894) умерла моя мать, а также жена местного жителя Палдена, который помогал мне. Несколько месяцев я выполняла для них практику Корва Донгтру⁵², а Палден оста­вил свой дом и поселился рядом со мной.

Когда мне исполнилось шестьдесят, в год земли-собаки (1897), умер мой бывший муж Апо Вангпо, и я долгое время выполняла практику очищения для него и его семьи.

В конце осени года железа-мыши (1900) неожиданно по­явилась Пема Янгки. Она сообщила о том, что Трулши Рин-поче покинул мир в радужном теле в третий месяц предыду­щего года. Ему было тогда восемьдесят три года. Пема Янгки подробно рассказала мне о том, как это произошло в одной из пещер на склоне горы Кайлаши.

Затем в течение года она оставалась вместе со мной в моей тесной келье, и мы проводили ритод вместе. Ее присут­ствие очень помогало моей практике.

Через год она отправилась на гору Кава-Карпо, что на юге Тибета, как ей велел когда-то Трулши Ринпоче. Позже я узнала, что она прожила там много лет и имела множество учеников. Затем в 1911 году она обрела тело света в возрас­те восьмидесяти четырех лет.

После ухода Пемы Янгки ее ученики пришли ко мне с просьбой о передаче учения и рассказали о ее жизни и смер­ти. Затем в конце лета в год дерева-тигра ко мне пришли ученики Тогдена Семньи и сказали, что сам учитель прислал их. Они рассказали мне о том, что Тогден не остался в Чум­бо, а отправился в паломничество в сторону Амдо.

В конце своей жизни он ушел в Рибоце-На, что недалеко от границы с Китаем, и жил там три года. У него было много учеников, как тибетцев, так и китайцев. Скончался он в воз­расте восьмидесяти пяти лет, и во время его смерти было много различных знамений, а в пепле на месте кремации на­шли многочисленные рингсел.

Узнав, что все мои друзья покинули этот мир, я особенно сильно почувствовала его непостоянство, и это побудило меня еще усерднее заняться практикой. Несколько месяцев я дава­ла учение ученикам Тогдена Семньи, а затем отправила их в различные места для занятий медитацией.

Такую историю своей жизни рассказала нам сама А-ю Кхад-ро. Теперь я расскажу вам о ее уходе из мира.

После посещения А-ю Кхадро я вернулся в свой сакьяпин-ский монастырь и в тот же год закончил обучение. В восьмой месяц года воды-дракона (1952) я отправился в Сенгчен На-мдраг, где мой дядя проводил практику в ритоде. Там я вы­полнил в уединении практику Сингхамукхи и некоторые дру­гие практики.

Там я однажды увидел во сне алмазную ступу, которая летела в пространстве на запад. Она медленно растворилась в небе, и я услышал голое, произнесший слова: "Это могила Дорже Палдрон".

От звуков этого голоса я проснулся и почувствовал себя совер­шенно пустым внутри, причем даже дыхательные упражнения не при­несли мне облегчения. У меня было чувство, что я потерял что-то очень важное.

Через несколько дней к нам зашел сын Адзома Другпа на своем пути из Центрального Тибета. Я рассказал ему свой сон. Оказа­лось, что по дороге он тоже заходил к Дорже Палдрон, и, судя по тому, как она говорила о времени и тому подобном, можно было заключить, что она ожидает своего скорого ухо­да. По его мнению, мой сон также означал, что Дорже Палдрон скоро умрет. Три дня мы делали практику Кхадро Сан­гду, чтобы продлить ее дни.

В год воды-змеи (1953) я был в горах, где получал у моего дяди учение Ньингтиг, и там до меня дошло известие о том, что она покинула тело. Я произнес некоторые молитвы, поскольку не знал, что еще делать.

В шестой месяц я пошел в Дзонгсар, где она умерла в своей келье, и там узнал, что ее слуга Палден умер в тот же год. Говорили, что его смерти сопутствовали многие благо­приятные знамения.

Еще я встретил там Кенпо и монахиню Зангмо, которые помогали А-ю Кхадро, и от них услышал об обстоятельствах ее смерти:

В год воды-змеи Кхадро сказала нам: "Теперь я чувствую себя очень старой. Думаю, что в скором времени я уйду из мира". Тогда ей было 115 лет.

Мы упрашивали ее не покидать нас, но она сказала: "При­ходят плохие времена, и скоро все здесь изменится. Возник­нут огромные препятствия для практики, и лучше уж мне уйти сейчас. Я не останусь здесь более трех недель. Начинай­те готовиться к моему погребению".

Она подробно объяснила нам, что делать и как готовить ее похороны. У нее была очень редкая статуэтка Падмасамбхавы, которую она отправила Гьюру Ринпоче, сыну Адзома Другпа. Небольшое скульптурное изображение Жамьянга Кенце она от­правила Намхаю Норбу, а некоторые из своих вещей отдала Кенпо и другим своим ученикам.

В последние дни она открыла к себе доступ всем, кто желал ее видеть. В последние двадцать дней она полностью оставила медитации и отдала все свое время встречам с людь­ми, давая советы и наставления всем, кто приходил к ней.

В двадцать пятый день месяца мы обнаружили, что она покинула свое тело в то время, в которое прежде обычно заканчивала свою медитацию. Две недели ее тело сохраняло медитативную позу и в конце этого периода стало очень ма­леньким. Мы как могли нарядили ее, и многие приходили взглянуть на это чудо.

В десятый день второго месяца мы предали тело огню. Во время ее смерти было много знамений. С неба среди зимы звучали раскаты грома. Рингсел, найденные в пепле ее погре­бального костра, а также ее одежду и оставшиеся вещи отда­ли в сакьяпинский монастырь и положили в ступу, сделанную по ее указаниям.

Я, Намкхай Норбу, получил маленькую статуэтку Кенце Вангпо, текст гонгтера Сингхамукхи, а также написанные ею наставления и духовные песни. Среди ее учеников было мно­го знаменитых и богатых людей; ее учениками были йоги и йогини со всего Тибета. О ней существует много преданий, но я записал то, что она рассказала мне лично. Это всего лишь маленькая биография А-ю Кхадро, написанная для ее учеников и для всех, кому это покажется интересным".

Эта биография была написана, а затем устно переведена с тибетского на итальянский язык Намхаем Норбу Ринпоче и одновременно переведена устно на английский Барри Сим-монсом в Конвее, штат Массачусетс, в День дакини, 8 января 1983 года. Напечатано в Конвее, а затем перепечатано и снаб­жено примечаниями Цультрим Аллионе в Италии в День да­кини 7 февраля 1983 года.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Намкхай Норбу — тибетский лама, родился в 1937 году в Кхаме,
опознан как перерождение Адзома Другпа, из линии перерожденцев
монастыря Гончен. Особенно близко он знаком с учением Дзогчен, а
также считается крупным знатоком бона, древней добуддийской религии
Тибета. Последние двадцать лет проживает в Италии, где постоянно
преподает тибетский и монгольский языки в Неапольском университете.

2. Сакья — одна из четырех главных школ тибетского буддизма. В
период монгольской империи эта школа занимала главенствующее
положение благодаря благосклонному отношению к ней со стороны
Чингисхана. Пагпа, глава школы, даровал Чингисхану посвящение в
учение Хеваджры, и тем самым обеспечил независимость Тибета более
чем на сто лет. В настоящее время главой школы является Сакья Тридзин
Ринпоче.

3. Норпа и Шарпа — два направления школы Сакья, названные по именам
монастырей, в которых они возникли.

4. Дом без окон специально приспособлен для проведения практики в
темноте. В традиции Дзогчен это является очень важным видом практики
и относится к разделу Упадеша.

5. Жамьянг Кенце Вангпо (1820—1892) — один из пяти великих тертонов
(открывателей терма), перевоплощение Вималомитры. Он получил учения
в разных традициях тибетского буддизма, не ограничиваясь рамками
одной школы, и был известен как непревзойденный знаток текстов, а
также мастер медитации. Он составил антологию текстов терма линии
Дзогчен под названием Ринчен Тердзод, в которую входит и текст Кхадро
Сангва Кунду.

6. Это учение первоначально было дано йогине Джомо Мемо (1248 — 1283) дакиней Ваджраварахи в пещере Падмасамбхавы. В дальнейшем текст был утерян. Жамьянг Кенце Вангпо вновь получил его в видении как гонгтер в XIX веке, и после этого учение, связанное с ним, получило распространение. Оно относится к тому циклу учений Ваджраварахи, который некоторые относят к материнской тантре, и связано с практикой четырех типов благой активности (тиб. "дринле"): успокоения, увеличения, подчинения и разрушения.

7. Как правило, интенсивно практикующий йогин имеет четыре
медитационных периода в день (тиб. "тун"): рано утром, до полудня,
после полудня и вечером.

8. См. "Пролог" к истории Мачиг Лабдрон.

9. Кенпо — титул настоятеля монастыря в традиции Ньингма.

10. Янг-ти — корпус текстов, содержащих главные наставления по учению
Дзогчен.

11. Практика в темноте является составной частью практики тогель из
раздела Упадеша учения Дзогчен, конечным результатом которой
является превращение грубого физического тела в радужное. Практика
включает в себя особые позы и дыхательные техники, благодаря которым
внутреннее восприятие и внутреннее пространство начинают видеться
как светящиеся сферы (тигле), воплощающие в себе состояние
пробужденное™, сочетание светимости, пустоты и мудрости. Эти сферы
света, или тигле, часто сдержат в себе образы, а затем и все внутреннее
пространство является во внешних образах, и в конечном итоге все
физические элементы преобразуются в свет, являющийся истинной формой
их бытия. В момент смерти йогин, успешно практиковавший тогель,
являет радужное тело, которе поглощает все материальные частицы его
физического тела, за исключением волос и ногтей. Это и является плодом
практики тогель. Другим результатом практики может быть необычное
уменьшение размеров тела йогина после его смерти.

12. Лонгчен Ньингтиг — терма, открытое Жигмед Лингпой (1729 —
1798). В нем содержатся описания внешнего, внутреннего и тайного значения практик, а также сами практики и учения традиции устной
передачи.

13. Кха Кьяб Рангдрол — текст из раздела Упадеши учения Дзогчен.

14. Сингхамукха — львиноголовая дакини синего цвета, с чашей из
черепа в левой руке и изогнутым ножом в правой.

15. Тогден: имя нарицательное, обозначающее продвинутого йогина
(дословно означает "наделенный знанием").

16. Ганжур — полное собрание канонических буддийских текстов в 108
томах. В первоначальной редакции издано Ринченом Зангпо в период
"второго распространения Учения" (IX —X вв.) и впоследствии
переработано Бутоном в XIV веке. Вместе с собранием Данжур,
включающем комментарии и второстепенные работы, составляет основной
корпус текстов тибетского буддизма.

17. Лонгсель Дорже Ньингпо — терма, открытое Лонгселем Ньингпо,
учеником тертона Дудул Дорже (1615—1672).

19. Предварительные практики (тиб. "ондо"): четыре практики, каждая
из которых выполняется по 100 000 раз. Это простирания с визуализацией
образов прибежища, чтение очистительной мантры Ваджрасаттвы,
подношение мандалы и практика гуру-йоги, связанной с призыванием
учителя. При классической системе обучения практикующий выполняет он до либо один раз в жизни целиком, либо по частям, перед периодами
практики в ритоде. Болезнь праны: тибетская медицина усматривает причину болезни в расстройстве одной из трех систем организма — желчи, слизи или потоков энергии (праны).

20. Гуру Чованг (1212—1273) — Гуру Чоки Вангчуг был вторым из
ряда великих тертонов, следующим за Ньима Одзером.

21. Гуру Ньянг Ролпа — первый тертон, называемый также Ньима Одзер.

22. Период времени, в течение которого практикующий сохраняет
медитативную позу, не подавая при этом никаких признаков жизни,
называется тугдам. Очень важно никак не тревожить его в это время.

23. Роль помощника в проведении ритода очень значительна. Он
становится единственным источником пищи и воды для затворника, в
результате чего между ними устанавливается очень тесная кармическая
связь. Фактически такой человек становится главным материальным
условием успеха практикующего, создавая тем самым и для самого себя
сильную связь с учением.

24. Лонгде — второй из трех разделов учения Дзогчен.

25. Цогчен Дупа — раздел учения Атийоги.

26. Гонпа Рангдрол — основной текст практики, связанной с посмертными
переживаниям в традиции Дзогчен.

27. Чодпа — йогин, практикующий Чод.

28. Существуют различные йогические практики, помогающие
поддерживать физическое существование во время проведения ритода.
Одна из них называется жудлен и представляет собой метод
медитативного извлечения тонких субстанций из минералов, воды, цветов
и даже воздуха и усваивание их организмом.

29. Ньингтиг Ябши — учение из цикла Упадеши, содержащее практику
тоге ль.

30. Кама — учения традиции устной передачи; Терма: см. главу "Язык
Дакинь" во Введении; Сарма — реформированные учения периода
второго распространения тантры в Тибете в IX —X вв.; Ньингма:
древнейшая школа тибетского буддизма, основанная Падмасамбхавой.

31. Буддийские йогины в Тибете, в отличие от монахов, не стригли
волос, а закручивали их пучком на голове. Волосы, убранные таким
образом, практически не требуют ухода. Если же они становятся очень
длинными, то их можно обмотать вокруг головы наподобие тюрбана.

32. Махасиддха — санскритское слово, которым еще в древней Индии
называли йогина, который путем усиленной тренировки обрел
сверхъестественные психические силы (сиддхи).

33. Миларепа — великий буддийский святой Тибета XII века, ученик
Марпы-переводчика, автор многочисленных поэтических произведений,
в которых он описывает свой йогический опыт.

34. Дорже Юдронма — женское божество тибетского пантеона,
связанное с гаданием и предсказанием будущего.

35. Ати Забдон: учение из раздела Упадеши, составленное Жигпо Лингпой
(1829 — 1870), после того как в видении ему явился Падмасамбхава.

36. Пема Ньингтиг — один из восьми текстов сборника Друбде,
содержащего практические наставления по медитации, традиционно
приписываемые самому Падмасамбхаве.

37. Великая Ступа: построена в древности женщиной по имени Ща Дзимо

и четырьмя ее сыновьями. Согласно преданию, в момент ее освящения в ней растворилось сто миллионов будд и внутри она полна священных, реликвий. Объект особого почитания буддистов.

38. Янглешо: эта пещера, а также находящаяся выше пещера Асура
освящены Падмасамбхавой. Вероятнее всего, в ней он проводил практику
Махамудры, а в пещере Асура — практики Яндаг Херуки и Пурбу.

39. Храм Ваджрайогини: находящееся в нем изображение Ваджрайогини
воплощает в себе принцип чистого осознания. Это изображение было
получено в видении Памтигпой.

40. Парпинг — небольшое селение возле Янглешо. Скорее всего, является
искажением слова Панатинггу, что значит "Девятиголовая Кобра".

41. Дакшинкали — большое кладбище возле Парпинга, которое считается
наилучшим местом для практики Чод.

42. Ваджракилая — санскритское имя гневного божества, по-тибетски
называемого Дорже Пурбу. Имя образовано от названия ритуального
трехгранного кинжала, являющегося его главным атрибутом.

43. Кхадро Ньингтиг: посвящение в это учение было дано Падмасамбхавой
своей супруге Еше Цогель и еще одному ученику по имени Лакам Пема
Сал, но потом спрятал текст учения как терма. Его обнаружил тертон
Падма Ледрель, но, не будучи носителем соответствующей линии
преемственности, он не смог истолковать его. Позже Лонгчен Рабжам
(1308—1363) понял значение этого текста — после того как получил
посвящение от самой дакини Ваджраварахи. Таким образом, он стал
первым распространителем этого учения много лет спустя после
Падмасамбхавы.

44. См. прим. 52 к "Истории Нангсы Обум".

45. Гьюрме Пема Тензин — настоятель монастыря Пеюл.

46. Дзогчен Семде — первый раздел учения Дзогчен. Основные методы
тренировки заключаются в фиксации ума с постепенным переходом к
безобъектной медитации.

47. См прим. 30 к "Истории Мачиг Лабдрон".

48. Ригзин Друпа — второе имя Нала Пема Дундруба.

49. Жигмед Лингпа (1729—1798) — великий тертон, переживший свои
первые видения в очень раннем возрасте. После того как ему явился
Лонгченпа, он составил свой знаменитый Лонгчен Ньингтиг, а также
собрал и опубликовал множество текстов Дзогчен.

50. Линия перевоплощений глав школы Карма Кагыо восходит к таким
великим учителям, как Тилопа, Наропа, Марпа-переводчик, Миларепа и
Гампопа. В традиции этой школы медитативная практика сочетается с
монашеским аскетизмом и глубокой ученостью.

51. Школа Кадампа восходит к Атише, современнику Мачиг Лабдрон, и
к Ринчену Зангпо. Основные положения этой школы были впоследствии
развиты Цонкапой при создании им школы Гелугпа.

52. Корва Донгтру — практика, связанная с призыванием Авалокитешвары.
Выполняется для помощи недавно умершему человеку в прохождении
состояния бардо (время между смертью и новым рождением).

ЕШЕ ЦОГЕЛЬ

ПРОЛОГ

Рассказывая о жизни Еше Цогель, мы возвращаемся к тому периоду истории Тибета, когда буддизм окончательно ут­вердился в этой стране. Это произошло во второй полови­не VIII века нашей эры, в правление царя Трисонга Деце­на, который пригласил в Тибет великого индийского йогина Падмасамбхаву для того, чтобы тот помог в преодолении препятствий, связанных с попытками построить буддийский монастырь Самье, и даровал передачу тантрических уче­ний, носителем которых он являлся. В тибетских истори­ческих хрониках говорится, что препятствия, возникшие при попытке построить Самье, носили мистический харак­тер и были результатом противодействия, которое мест­ные, связанные с культом религии бон божества и духи оказывали новому учению. Согласно преданию, Гуру Пад­масамбхава своей духовной силой обратил бонских божеств в буддизм и они стали хранителями и защитниками Дхармы в Тибете.

Упоминания о Еше Цогель, тибетской принцессе, даро­ванной Падмасамбхаве императором Трисонгом Деценом, со­держатся во всех биографиях великого Гуру. Но лишь в XVIII веке йогин и тертон по имени Такшам Нуден Дорже открыл терма, содержащее отдельную биографию этой уди­вительной йогини.

Терма это носит название "Тайное жизнеописание и гим­ны Еше Цогель". Слово "тайное" в данном случае не озна­чает того, что в данной работе изложена некая тайная от всех часть жизни Цогель. Но вся ее жизнь, начиная с созна­тельного вступления в земное бытие из духовных сфер и до завершающего растворения в пространстве Дхармы, являет­ся таинственной мистерией, смысл и события которой нахо­дятся за пределами рассудочных понятий и определений.

Вообще в тантре троичность внешнего, внутреннего и тайного касается трех уровней постижения, свойственных челове­ческой природе. С внешним мы имеем дело посредством своих телесных органов чувств и связанного с ними рассудка. К внутреннему относится мир наших чувств и переживаний, игра фантазии, которой мы можем поделиться с другими посредст­вом речи и иных способов общения. Тайное же — это глубин­ное пространство нашего ума, в котором живет невыразимое и самоочевидное чувство истины, свет ума, являющийся осно­вой всякого мистического опыта. Будучи невыразимым, этот опыт тем не менее передается от учителя ученику при условии открытости и восприимчивости, а затем развивается и взращи­вается в процессе тантрической практики. Обычные же сред­ства общения бессильны передать это постижение в его сути, потому оно и называется тайным.

Чтение таких жизнеописаний, или "историй об освобожде­нии от сансары" (тпиб. rnam.thar), оказывает большую помощь тем, кто практикует тантру. Они узнают из них о многих пере­живаниях, с которыми им предстоит встретиться на пути, чер­пают вдохновение для своих усилий и могут ощутить живую связь с образом просветленного существа, являющегося осно­вателем или носителем линии передачи учения. Помимо этого, жизнеописания являются источником сведений о культуре и истории таинственного Тибета и о реальных формах существо­вания тибетского буддизма.

Настоящий перевод выполнен на основе английского пере­вода жизнеописания, сделанного Кейтом Доуманом и выпущен­ного лондонским издательством Routledge & Kegan Paul plc. под названием Sky Dancer.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: