Секта неплательщиков.

Появление секты неплательщиков является прямым и характерным продуктом известных условий социальной жизни русского крестьянства, в частности же тех ненормальных условий, среди которых приходится существовать горнозаводскому населению на Ура-

ле. Возникновение этой секты относится ко времени введения крестьянской реформы, вызвавшей в среде заводского населения многие недоразумения и сильное недовольство.

Чтобы уяснить себе причины этого недовольства, необходимо помнить, что до 19 февраля 1861 года, крестьяне-мастеровые уральских горных заводов пользовались разными льготами и привилегиями, которые были установлены правительством в начале XIX столетия и даже ранее в видах развития горнозаводского дела.

Так, они были освобождены от рекрутской повинности и пользовались бесплатно заводскою землею и лесом для собственных надобностей. За десятилетнюю службу на заводе горнозаводские крестьяне получали в свое владение усадьбу и небольшой земельный участок; отслужив 15 лет, крестьянин-мастеровой, сверх того, получал право на пенсию. Затем они были подчинены особой горной администрации, чины которой, в интересах самого дела, держали себя по отношению крестьян-мастеровых более мягко, чем общая полиция и администрация.

Так как, с введением уставной грамоты, крестьяне лишались разных прежних льгот и привилегий аграрного характера, то естественно, что они весьма решительно воспротивились принятию уставной грамоты. Что же касается заводовладельцев, то они, напротив, энергично настаивали на скорейшем введении уставных грамот. На этой почве чисто экономических и аграрных отношений началась вражда между помещиками-заводовладельцами и горнозаводскими крестьянами. Постепенно эта вражда росла и обострялась все более и более.

Крестьяне рассчитывали, что власти в этой борьбе непременно примут их сторону, как безусловно правую, и таким путем восстановят их права, которые

нарушались уставной грамотой. В этой уверенности они пишут и подают бесчисленное множество прошений во всевозможные учреждения, а также разным должностным и высокопоставленным лицам.

Увы! все это было напрасно, власти оказались глухи ко всем их просьбам и мольбам, все их прошения „остались без последствий", и уставная грамота, несмотря на протесты горнозаводских крестьян, была введена. Большинство крестьян подчинилось вновь создавшимся порядкам, но меньшинство продолжало будировать, отказавшись не только от уставной грамоты, но и от казенного надела, который полагался по новому положению, и даже от работы на заводах. Недовольные реформой горнозаводские крестьяне, почувствовав себя обездоленными, решили ничего не платить тому государству, которое нарушило их права и отказалось восстановить их. Этих крестьян стали звать неплательщиками и упорщиками. На первых порах недовольство выразилось в целом ряде волнений, „беспорядков" и бунтов, которые подавлялись с необычайной жестокостью, что, конечно, еще более озлобляло крестьян и вооружало их против властей и правительства.

Преследуемые и гонимые, заводские крестьяне-протестанты задавались вопросом: где и у кого искать защиты и поддержки в тяжелой, неравной борьбе? И они, как люди религиозные, верующие, решили, что нужно обратиться к священникам, как служителям церкви, которая стоит на страже нравственных, „Божьих" законов.

И вот, с доверием и надеждой они обращаются к представителям духовенства, знакомят их с положением дела и просят заступничества против несправедливых, по их мнению, действий правительственных властей.

Увы! Здесь ожидало их новое тяжелое разочаро-

вание: духовенство решительно встало на сторону властей. Тогда неплательщики решили, что „правда Божия" исчезла из православной церкви. Тогда они решительно порывают свои связи с духовенством и церковью.

Отказавшись от православия, в котором они жили до тех пор, неплательщики начинают самостоятельно вырабатывать свое религиозное миросозерцание, свое отношение к церкви и государству. При этом религиозные взгляды неплательщиков складываются, главным образом, под двумя влияниями, а именно с одной стороны, на них влияют беспоповцы или, точнее говоря, крайнее левое крыло их, так называемые странники или бегуны, а с другой — сектанты рационалисты. Кто именно были эти последние, с точностью пока установить невозможно, но есть много оснований думать, что это были немоляки, — секта, отрицающая всю внешнюю обрядовую сторону религии и получившая в 60-х годах довольно широкое распространение во многих северо-восточных губерниях, особенно же в Вятской и Пермской *).

От странников или бегунов неплательщики заимствовали учение об антихристе и последнем времени. Как известно, это учение проникнуто глубоким пессимизмом, отмечено печатью безнадежности. Неплательщики, как и странники, учат, что правда исчезла из мира, что пришли последние времена, так как антихрист овладел миром, воплотившись в духовных и гражданских властях до царя включительно.

Чтобы избавиться от власти антихриста, чтобы избежать вечной погибели, остается одно средство: это раз навсегда отказаться от всего, что исходит от

—————

*) Сведения о секте немоляков читатель может найти в нашей книге „Религиозные отщепенцы", выпуск II, М., 1906 г.

антихриста, не признавать ничего, что отмечено его печатью. Исходя из этого положения, неплательщики постепенно дошли до полного анархизма, так как начали отрицать: церковь, законы, властей, царя и государство со всеми его установлениями. Платить налоги и подати — грех, так как, по их мнению, это значит поддерживать власть антихриста, т. е. царя. Повиноваться новым властям нельзя, ибо они установлены не от Бога, а от царя-антихриста.

Влияние рационалистов сказалось на отрицание неплательщиками таинств, обрядов, икон и вообще всего внешнего культа православной церкви. Погребение умерших, например, совершается у них следующим упрощенным способом. Обыкновенно где-нибудь в лесной чаще вырывается глубокая яма, в которую опускается труп умершего в простом ящике, сколоченном из досок. Кто-нибудь из присутствующих на похоронах прочитывает „Отче наш", или „Верую", после чего могила засыпается землей. Поклонение иконам — как „старым", так и новым, — неплательщики считают идолопоклонством. В их избах вы не встретите ни одной иконы. Если же в руки попадет икона, они стараются немедленно же уничтожить ее: сжигают или же разрубают на мелкие куски.

Но Библия и Евангелие являются для неплательщиков предметами величайшего и благоговейного почитания. На своих собраниях, которые устраиваются по вечерам, они особенно охотно читают эти книги, с жаром и увлечением толкуют тексты и рассуждают о прочитанном, стараясь найти в нем указания для руководства в современной, повседневной жизни.

Заимствовав учение об антихристе от беспоповцев, неплательщики, однако, остались совершенно чуждыми их нетерпимости к иноверцам. Надо жить, — говорят неплательщики, — так, как жил

Христос, который, когда ходил по земле, то никого не гнушался, со всеми ел и пил. Один лишь святой завет обязателен сейчас для всех людей — для „сынов истинного Бога", — это бескорыстная любовь друг к другу и щедрая помощь меньшей, нищей братии, всем, кто в нужде и горе.

Относясь отрицательно ко всем властям вообще, неплательщики не делают исключения в этом отношении и для представителя высшей верховной власти в государстве. Они открыто называли царя антихристом, а чиновников, всех тех, „кто одел светлые пуговицы" — слугами антихриста, посланниками его. Они были убеждены, что царь Александр II-ой нарушил вечный закон, данный самим Богом и состоящий в том, чтобы все люди пользовались землями, лесами, покосами, полями и всеми угодьями — без всяких пошлин, без всяких налогов.

Поэтому все распоряжения, идущие свыше, встречаются неплательщиками с явной враждой. И чем выше поставлена власть по своему положению, тем с большей враждой относятся к ней неплательщики.

III.

Призыв 1874 года.

В 1874 году, как известно, в России введена была всеобщая воинская повинность. Как и следовало ожидать, неплательщики встретили крайне враждебно устав о воинской повинности, тем более, что он нарушал их давнишнюю привилегию, в силу которой они были освобождены от рекрутской повинности. На требования местных властей подчиниться новому воинскому уставу, неплательщики отвечали:

— Пусть отдадут нам нашу землю по старому положению, тогда мы и сами пойдем на службу, и

детей пошлем. А по новому положению и сами не пойдем, и детей не дадим... Антихристу служить не желаем.

И они — как мы сейчас увидим — не побоялись немедленно же провести в жизнь свое решение.

15 ноября 1874 года открылись действия уездного по воинской повинности присутствия в 6-м Михайловском призывном участке, в состав которого входили волости: Верхне и Нижне-Сергинские, Михайловская и Атигская. Действия присутствия, согласно закону, начались с поверки призывных списков. Тотчас же выяснилось, что многие из призываемых не явились в присутствие. Волостные старшины докладывают, что неявившиеся в присутствие находятся на сборной квартире, вместе со своими родственниками. Присутствие командирует фельдфебеля Алексеева на эту квартиру и приказывает ему привести призываемых. Но это оказалось не так-то легко исполнить. На сборной квартире скучилась огромная толпа народа, состоявшая как из призываемых, так и их родственников: отцов, матерей, братьев и т. д. Это были „неплательщики".

Все они были одеты в белые длинные, холщевые рубахи и такие же штаны; на ногах — лапти и белые портянки, на голове — войлочная шляпа. „Мужики в тулупах и со зверскими взглядами", — писал фельдфебель Алексеев. На приказание фельдфебеля итти в присутствие неплательщики не обращают ни малейшего внимания.

Тогда пускается в ход сила: полицейские и конвойные хватают призываемых и тащат их в присутствие. Призываемые оказывают пассивное сопротивление: упираются, ложатся на землю, но к насилиям не прибегают. Когда их втащили, наконец, в присутствие, они отказались снять шляпы.

— При поверке призывных списков председатель

присутствия громко выкрикивает фамилии. — Такой-то! — кричит он. В ответ на это неплательщики хором кричат:

— По новым правам, не согласны!.. Антихристу служить не желаем! Антихристову печать не принимаем!..

Это вызывает большое замешательство среди членов присутствия. Они начинают успокаивать призываемых, указывают им, что призыв производится по распоряжению государя императора, и что поэтому они должны подчиниться его воле. Но неплательщики не унимались.

— Ваш царь — антихрист, кричали они. Военный приемщик и солдаты бросились к неплательщикам и начали зажимать им рты.

— А вы сами — антихристовы слуги! — кричали неплательщики.

Наконец, кое-как удалось водворить спокойствие.

— Берите жеребий! — говорит председатель, обращаясь к неплательщикам.

— По новым правам не согласны!.. Антихристову печать не принимаем!..

Началось медицинское освидетельствование призываемых. Для этого требуется, чтобы призываемые разделись до-нага. Неплательщики категорически отказываются исполнить это требование. Председатель приказывает солдатам раздеть их. Неплательщики „положительно не хотят ни рукой, ни ногой пошевелить. Солдаты принуждены и раздевать и разувать их.

— Становись к мере! — кричит военный приемщик неплательщику.

Тот ни с места.

— Тащите его в меру! — приказывает председатель солдатам.

Солдаты берут под руки неплательщика и тащат его к станку. Неплательщик опускается и ложится

на пол. Несколько солдат берут его, как бревно, на руки и несут к станку. Но он наотрез отказывается стать в меру...

Несмотря однако на сопротивление, несмотря на протесты, призываемые из числа неплательщиков зачисляются в военную службу, без жеребья, при чем их рост, телосложение определяется по наружному виду. Таким путем было принято 38 человек.

Когда процедура приема закончилась, председатель присутствия, обращаясь к новобранцам, приказал:

— Идите в церковь принять присягу!

В ответ тотчас же раздались крики неплательщиков:

— Не пойдем!.. Не будем присягать!.. Не согласны по новым правам! и т. д.

— Отвести их в церковь! — приказывает председатель солдатам.

Не мало усилий потребовалось со стороны конвоя, чтобы исполнить это приказание, так как неплательщики, принятые на службу, решительно отказывались выйти из присутствия. Поэтому солдаты и полицейские брали их под руки и насильно вытаскивали на улицу. Но здесь большая толпа неплательщиков, состоящая из родственников новобранцев, преградила путь к церкви. Отцы, матери, братья и сестры новобранцев хватались, цеплялись за них и старались вырвать их из рук солдат и полицейских.

Толпа сбила и смяла конвойных, сотских и полицейских. Военный приемщик, бросившийся в толпу, чтобы восстановить порядок, также был „смят". Тогда конвой пускает в ход штыки и сабли и, таким образом, очищает дорогу к церкви. И хотя мужики сильно-таки „помяли солдат", надавали им,,тумаков", изорвали на них амуницию, оборвали пуговицы и медали, — тем не менее солдатам и поли-

цейским удалось втащить в церковь новобранцев неплательщиков.

Но как только священник вышел из алтаря и обратился к новобранцам с проповедью, приглашая их принять присягу, неплательщики одели шляпы на головы, закрыли уши руками и начали кричать:

— Не желаем присягать!.. Несогласны по новым правам!.. Это не церковь, а капище!.. и т. д.

Конечно, при этих условиях присяга не могла состояться, и неплательщиков прямо из церкви потащили в арестантскую при волостном правлении.

Вскоре туда явился священник Василий Горный и начал усовещевать неплательщиков „подчиниться судьбе" и принять присягу. На помощь ему выступил фельдфебель Алексеев, который пугал и стращал новобранцев страшной перспективой, ожидающей их на военной службе в том случае, если они не примут присяги и не подчинятся военной дисциплине.

Эти угрозы фельдфебеля, с одной стороны, увещания священника с другой — в обстановке волостной кутузки не остались без влияния: 11 человек новобранцев изъявили согласие принять присягу. Но остальные 27 человек остались непреклонными. Под строгим конвоем солдат и полицейских эти 27 человек были отправлены в Красноуфимск, в местную команду.

Здесь их продолжали усовещевать: воинский начальник, протоиерей Братчиков и, наконец, командированный в Пермскую губернию по Высочайшему повелению на время призыва флигель-адъютант генерал Михаил Дмитриевич Скобелев, получивший впоследствии такую громкую известность в качестве „народного героя".

Эти увещания опять-таки не остались без результата: еще 8 человек из новобранцев-неплательщиков изъявили желание принять присягу. Но Скобелев

не желал помириться на этом, и, по-видимому, поставил себе целью добиться, чтобы все новобранцы-неплательщики примирились с военной службой. Вскоре, однако, он принужден был отказаться от этой мысли.

Рассказывают, что однажды Скобелев долго убеждал новобранцев-неплательщиков подчиниться военной дисциплине. Он всячески усовещивал их отказаться от „ложных взглядов" на военную службу. Это происходило в команде, в присутствии полковника Малиевского, председателя уездной земской управы Скочкова и протоиерея Братчикова.

Но убеждения „белого генерала", по-видимому, очень мало трогали неплательщиков, которые молча слушали его, не выражая и тени раскаяния в своих поступках. В заключение своей речи Скобелев обратился к неплательщикам с такими словами:

— Вы подумайте, братцы, о том: как я явлюсь к государю императору, что я ему скажу?.. Вся Россия подчинилась его приказу, повсюду новобранцы с охотой и радостью идут на службу царю и отечеству. Только какой-то один или два завода не захотели исполнить волю государя императора... А?.. Что же вы молчите? Что я должен буду сказать государю, когда он меня спросит: как прошел призыв в Пермской губернии?

— А что знаешь, то и говори! — сказал один из неплательщиков, стоявших в первом ряду.

Эти слова настолько возмутили Скобелева, что он потерял всякое хладнокровие. Что было силы он размахнулся и ударил кулаком по лицу неплательщика, который, как сноп, свалился с ног.

Этой сценой и закончились увещания белого генерала. Призвав фельдфебеля Алексеева, Скобелев обратился к нему с таким наставлением:

— Алексеев, ты старый фельдфебель... ты знаешь,

как нужно действовать с этими болванами... — И, показывая ему кулак, он спросил: — Понимаешь?...

— Так точно, ваше превосходительство!

Таким образом, инструкция, как следует обращаться с „болванами", отказывающимися от воинской повинности, была наглядно и авторитетно преподана „белым генералом".

IV.

На военной службе.

Положение новобранцев-неплательщиков, которые отказывались подчиниться воинской дисциплине, было конечно, в высшей степени тяжелое. Они подвергались постоянным и жестоким побоям, за которыми обыкновенно следовал арест. Вследствие этого, большую часть времени им приходилось проводить в карцере или тюремном замке.

Но так как, несмотря на все эти „меры", неплательщики не сдавались и продолжали упорствовать, то само военное начальство, видимо, не знало, что с ними делать, как с ними быть. Пробовали было возбуждать против них судебные преследования, но из этого ничего не выходило, тем более, что неплательщики решительно отказывались что-либо отвечать военным следователям.

Наконец, и сами военные власти не были согласны между собой относительно тех мер, с помощью которых следовало бороться с неплательщиками. Пользуясь подлинными официальными делами, мы расскажем здесь, как постепенно выработались и установились отношения военного ведомства к новобранцам-неплательщикам. Больше всего этому способствовал главный военный суд, куда перешло дело о неплательщиках летом 1875 года. В решении суда довольно подробно излагается ход всего дела, его

история, потому мы и приводим здесь это решение почти без всяких изменений.

„17 ноября 1874 года, были приняты и зачислены в военную службу, согласно 217 ст. устава о воинск. повин., без жеребья, 38 человек, крестьян Красно-уфимского уезда, которых в тот же день повели к присяге, но все они упорно отказались принять присягу, и из числа их лишь 11 новобранцев, по убеждению местного священника, в тот же день приняли присягу, а остальные 27 человек, как отказавшиеся от присяги, отправлены в Красноуфимскую местную команду под особый надзор. Из этого числа 8 новобранцев, вследствие постоянного внушения им обязанности их подчиниться распоряжениям начальства и отступить от своих неправильных воззрений, через некоторое время согласились принять присягу, остальные же 19 человек, обвиняемые по настоящему делу, несмотря на все старания склонить их к принятию присяги, остались при своих убеждениях, отказываясь исполнять приказания начальства и, называя себя сынами истинного Бога, на всякое отдаваемое им приказание, говорили все вместе и каждый порознь:

— Ничего не признаем... от горного штата не отступаем... никаких властей и новых порядков не знаем...

Так, 16 декабря на переданное им фельдфебелем Алексеевым приказание начальника команды очистить снег с командного двора, означенные новобранцы ответили, что они несогласны исполнять это.. На объяснения же фельдфебеля, что они должны подчиняться требованию начальства, возражали, что они „сыны истинного Бога, никаких властей не признают", и не исполнили сего приказания, несмотря на неоднократные увещания фельдфебеля.

Затем, 29 декабря на переданное унтер-офице-

ром Постоляковым приказание того же начальника остричься, обвиняемые не дали себя стричь, говоря:

— Несогласны!..

Когда же их начали стричь силою, то многие из них ложились на пол. После этого они отказались исполнить приказание начальства учиться стойке и примерить заготовленную для них мундирную одежду.

Затем, 1-го января 1875 года, когда начальник команды, полковник Малиевский, поздравлял команду с новым годом, то новобранцы, при всей команде, ответили молчанием, а на замечание Малиевского, что с них за эту дерзость строго взыщется, все они ответили:

— Власть закона.

Наконец, на переданное унтер-офицером Постоляковым приказание начальника команды, чтобы они помогли убрать доставленный в команду провиант, новобранцы отказались от исполнения этого. На спрос же полковника Малиевского о причине отказа, все они ответили, что „ничего не признают и ничего делать не будут".

При производстве об этих поступках предварительного следствия, все обвиняемые новобранцы не отвечали на предложенные им следователем вопросы и отказались от подписи протоколов, при чем каждый из них говорил:

— „Я человек истинного Бога... Града настоящего не имею... От горного истинного штата не отступаю и отступить не желаю... Новых правил и властей не признаю, а за веру и Бога готов принять мученический венец".

Военный прокурор Казанского окружного военного суда, статский советник Шмидт, на рассмотрение которого поступило настоящее следственное дело, нашел, что хотя обвиняемые 19 новобранцев выставляют причиною своего упорного неповиновения свои религиозные

воззрения, но по делу видно, что ими в этом случае руководила другая цель — желание освободиться от воинской повинности, которой они до сего времени не подлежали. В этом смысле они сами высказываются, заявляя, что не признают никаких властей, кроме истинного горного штата, т.-е. такого положения, в котором они прежде находились и которое представлялось для них более выгодным.

Поэтому военный прокурор полагал: новобранцев (таких-то, — перечисляются 19 человек), по обвинению в неоднократном отказе подчиниться приказанию начальства, т.-е. преступлении, предусмотренном 113 ст. С. В. П.. XXII, предать военному суду.

Начальник местных войск Казанского военного округа, генерал-лейтенант Гартонг, не соглашаясь с заключением военного прокурора, нашел, что хотя обвиняемые по этому делу в неповиновении новобранцы должны подлежать суду, но, принимая во внимание, что неповиновение их не сопровождалось особенно дерзкими и буйными деяниями, а равно принадлежность их к секте неплательщиков, т. е. к обществу неразвитому, грубому и присвоившему себе ложное направление, и находя, что лучшим средством к вразумлению их может служить разъединение их между собою, согласно с мнением Пермского губернского воинского начальника, полагает: не предавая названных новобранцев суду, распределить их по разным частям войск, с отдачею под надзор начальства. Командующий войсками Казанского военного округа, генерал от инфантерии Бруннер согласился с мнением начальника местных войск, с тем, чтобы обвиняемых по этому делу новобранцев, по распределении по разным частям войск, поручить, независимо от надзора начальства, увещанию местных священников, как это установлено 8 пунктом Высочай-

ше утвержденных 11 июня 1863 года правил о состоящих в военной службе раскольниках.

Выслушав заключение главного военного прокурора Философова, главный военный суд нашел, что новобранцы (такие-то — перечисляются 19 человек), обвиняются в том, что, будучи зачисленны по последнему набору в военную службу, они, под влиянием своего религиозного заблуждения, отказались от принятия присяги на верность службе и затем, состоя в Красноуфимской местной команде, в течение двух месяцев отказывались от исполнения приказаний начальника команды, говоря, что они сыны истинного Бога, никаких властей и новых порядков не признают и от горного штата не отступают; кроме того, не отвечали на приветствие начальника команды. За эти преступления, составляющие, по точному смыслу 113 ст. С. В. П. 1869 г. XXII, неповиновение, новобранцы (такие-то — перечисляются 19 человек), на основании 637 ст. С. В. П. XXIV, подлежат преданию военному суду.

Но при этом, главный военный суд, соглашаясь с заключением по настоящему делу начальника местных войск и командующего войсками Казанского военного округа, с своей стороны не мог не обратить внимания: во 1-х, на то, что обвиняемые по этому делу 19 новобранцев, принадлежа, по удостоверению увещавшего их священника, к раскольнической секте, совершили преступления под влиянием религиозного заблуждения и усвоенного ими ложного понятия об отношении к властям; 2-х, что при разъединении их и удалении от места родины, можно надеяться, что они при отсутствии взаимного друг на друга влияния, сознают свои заблуждения и, при учреждении за ними правильного надзора, постепенно усвоят настоящие понятия о существующих узаконениях и обязанностях своих по службе, так как из дела видно, что подобная мера разъединения их была уже применена

к ним во время содержания их в Пермском теремном замке, где они были размешены по отдельным камерам и не оказывали противодействия распоряжениям начальства, и, наконец, 3-х, что оставление их на службе, с распределением в разные части войск, может послужить примером для других подобных сектантов в безуспешности упорства при отправлении воинской повинности, тогда как, с приданием суду, обвиняемые по этому делу, в случае признания их виновными в неповиновении начальству, могут подлежать наказанию, соединенному с исключением из военного ведомства, что при религиозном их заблуждении может привести их к убеждению в достижении желанной цели.

Поэтому, главный военный суд определил: означенные соображения повергнуть на монаршее его императорского величества воззрение; всеподданнейше ходатайствовать о том, чтобы новобранцев (таких-то) не предавать военному суду и предоставить командующему войсками Казанского военного округа распределить всех упомянутых новобранцев в разные части войск в округе, учредив над ними особый надзор начальства, которому поручить, при содействии местных священников, кроткими мерами и увещаниями, стараться привести их к сознанию ложности их убеждений и к правильному пониманию обязанностей службы".

20-го июня 1875 года, последовало высочайшее соизволение на это ходатайство. Главный военный прокурор, стас-секретарь Философов, сообщил командующему войсками Казанского военного округа о приведении в исполнение постановления главного военного суда относительно 19-ти новобранцев-неплательщиков.

Но при исполнении определения главного военного суда неожиданно встретились затруднения. По этому

поводу Пермский губернский воинский начальник 26 июля 1875 г. писал губернатору:

„Высочайше утверждено 19 новобранцев, Красноуфимского уезда, содержащихся в Пермском тюремном замке за уклонение от военной службы, отправить по расписанию в разные полки. Но так как новобранцы эти скрывают свои имена и прозвища, то не представляется возможным выполнить это повеление без опасения, что каждый из них попадет не в ту часть, в которую назначается.

„Находясь в таком затруднении, я покорнейше прошу содействия вашего превосходительства к дознанию их прозвищ, что, по моему мнению, может быть достигнуто вытребованием из Михайловской волости лиц, которым новобранцы эти лично известны".

Получив эту бумагу, губернатор о содержании ее сообщил Красноуфимскому уездному исправнику, которому он, между прочим, писал: „Препровождая список новобранцев, скрывающих свои имена и фамилии, предлагаю вашему высокоблагородию обратиться в этом случае к содействию местного волостного старшины и предложить ему, не признает ли он возможным явиться в г. Пермь для сообщения имен и фамилий названных новобранцев, в противном случае командировал бы для этой цели такое лицо, которому лично известны означенные новобранцы". О предоставлении этому лицу средств для проезда губернатор предлагает исправнику просить уездную земскую управу.

По распоряжению исправника, „для улик в настоящих именах и фамилиях, содержащихся в замке 19-ти новобранцев" были высланы в Пермь следующие лица: отставные унтер-офицеры Тимофей Юдин и Тимофей Карпов, сельский староста Николай Тепикин и крестьянин Андрей Коровин. Только при по-

мощи этих лиц удалось выяснить и установить имена и фамилии 19-ти новобранцев-неплательщиков, сидевших в Пермской тюрьме.

V.

Призыв 1875 года.

Этим отнюдь не кончилась борьба или, как говорили неплательщики, „брань" против антихриста. В следующий призыв 1875 года, администрация, в виду приподнятого настроения неплательщиков, ожидала „новых беспорядков", нового сопротивления с их стороны. Поэтому еще задолго до призыва властями начали уже приниматься различные меры, с помощью которых надеялись предупредить беспорядки.

Мировой посредник Красноуфимского уезда писал в апреле месяце Пермскому губернатору:

„В октябре прошлого года, получив сведение о том, что многие из крестьян заводов Сергинского округа и преимущественно Нижне-Сергинского намерены уклониться от вынутая жеребья в призыв прошлого года, я счел нужным, для предупреждения беспорядков, созвать в Нижне-Сергинское волостное правление тех молодых людей и отцов их, которые высказывали открыто нежелание подчиниться правилам устава о военной повинности, для разъяснения им нового закона, и предупредил, что их ожидает в случае отказа от исполнения воинской повинности.

„Ныне, получивши предложение вашего превосходительства, я снова 10 сего апреля собрал в волостное правление молодых людей с отцами следующего призыва, прочитал высочайший манифест 1 января 1874 г., многие из постановлений устава, с подробными разъяснениями. При этом никто из собранных крестьян никаких возражений не делал.

„Но затем, через несколько дней, многие из крестьян Нижне-Сергинской волости целыми массами явились ко мне с объявлениями, из которых видно, что часть Нижне-Сергинского населения, известная под именем неплательщиков, отказывающихся от платежа повинностей, между прочим, открыто заявляют о неподчинении правилам устава о воинской повинности, следовательно, есть основание ожидать, что и в предстоящий призыв могут повториться случаи отказа от вынутая жеребья молодыми людьми заводов Сергинского округа.

„Независимо от этого — продолжал мировой посредник — из прилагаемых заявлений крестьян видны вообще дух и направление противодествия распоряжениям правительственных и местных властей — вредно влияющее на остальное заводское население, которое в целом составе заметно уклоняется от уплаты повинностей, как например общество Верхне-Сергинское. Об этом мною будет сделано особое представление".

В ответ на это представление мирового посредника губернатор просит его: „объявить лицам, подавшим заявления о нежелании отбывать воинскую повинность и платить подати, что, при малейшем поползновении их уклониться от исполнения воинской повинности, принадлежащие к их среде молодые люди призывного возраста будут взяты в военную службу без жеребья, подобно тому, как это сделано в прошлый призыв, а подати взыщутся указанными в законе мерами и никакие их заявления против этого не будут приняты в уважение".

Об этом новом движении среди неплательщиков губернатор счел долгом сообщить министру внутренних дел, при чем подробно излагает историю с подачей ими заявлений о нежелании отбывать воинскую повинность. Губернатор отмечает, что под этими

заявлениями подписалось 115 человек, и что „в числе подписавшихся есть даже женщины".

При этом губернатор высказывает мнение о необходимости „оставить пока без преследования лиц, подписавших заявления, по следующим соображениям. Если нынче же возбудить против них преследование, то, судя по количеству подписей, судебное следствие захватит всю Нижне-Сергинскую волость, может коснуться других волостей и ничего нет невероятного, что не окончится ко времени призыва, а между тем лица, подлежащие призыву, уйдут из призывного возраста, и следующий с уезда комплект новобранцев всею тяжестью упадет на те волости, которые беспрекословно отбывают повинность.

„Если же, напротив, несмотря ни на какие заявления так называемых неплательщиков, оставить их без преследования, взять из среды их в военную службу без жеребья лиц призывного возраста в случае уклонения их от вынутия такового, то ближайшим следствием такого образа действий будет, с одной стороны, то, что молодые люди призывного возраста из волостей, которые не уклоняются от исполнения воинской повинности, не будут отбывать этой повинности за волости уклоняющиеся, а с другой — число неплательщиков будет постепенно редеть и, наконец, должно потерять всякое значение по своей малочисленности.

„Опасение, что новобранцы из числа неплательщиков могут вредно повлиять на убеждения их сослуживцев в военном ведомстве, по моему мнению, не имеет достаточных оснований. Мне известно, что против некоторых из числа неплательщиков, взятых в первый призыв без жеребья и дозволивших себе обнаружить свое непризнание обязательности воинской повинности уже в военном ведомстве, со сто-

роны сего последнего возбуждено формальное судебно преследование.

„Данные новобранцами из неплательщиков показания в военном ведомстве, насколько мне известно, могут быть выражены в следующей форме: „Я человек истинного Бога... града настоящего не имею, грядущего взыскую... странник на аминевой земле". „Подобный бессмысленный ответ сам по себе ничего не выражает, и нельзя думать, чтобы отвечающими ответ этот быль обдуман надлежащим образом. Это заученные фразы, внушенные новобранцам каким-нибудь расколоучителем.

„Я не считаю себя вправе сообщать военному ведомству свои соображения; но думаю, что в данном случае не следовало бы возбуждать формального преследования, а нужно бы только людей с подобными убеждениями распределить в разные, отдаленные одни от другой части военного ведомства, не оставив их, разумеется, без особенного внимания. Строгость военной дисциплины, отсутствие тех лиц, которыми внушены подобные мысли новобранцам и, наконец, военная среда — не подлежит сомнению, в непродолжительном времени отрезвили бы новобранцев, и они могли бы еще быть весьма полезными слугами отечеству".

Министр внутренних дел согласился с соображениями губернатора „относительно освобождения от формального преследования крестьян Нижне-Сергинской волости, заявивших местному мировому посреднику о нежелании подчиниться действию устава о воинской повинности, платить подати и отбывать прочие повинности". По соглашению с военным министром он „признал возможным не возбуждать судебного преследования против помянутых крестьян, ограничившись распоряжениями, сделанными губернатором". По мере приближения срока призыва, местные военные и гражданские власти проявляли все более

заметное беспокойство и ажитацию. Пермский губернский воинский начальник предписал Красноуфимскому уездному воинскому начальнику „командировать в Михайловский призывной участок 20 нижних чинов для устранения беспорядков, могущих возникнуть со стороны крестьян по поводу выполнения воинской повинности". Об этом сообщается и по телеграфу, и по почте.

Губернатор шлет предписания исправнику и уездному присутствию о том, чтобы „как можно внимательнее и осторожнее относиться к делу призыва по Нижне-Сергинской волости". 5 января 1876 года Пермский губернатор требует от Красноуфимского уездного по воинской повинности присутствия представления „более подробных сведений относительно неплательщиков: не был ли ими нарушен порядок, разысканы ли подлежащие из них поступлению на службу и вообще не было ли каких-либо заслуживающих внимания происшествий во время действия присутствия по призыву в 6-м Михайловском участке."

На этот запрос уездное присутствие донесло, что „призываемые из числа неплательщиков ко дню открытия действий по призыву в присутствие не явились ". Вследствие этого, уже после раздачи жеребьев, 3-го декабря, присутствие сделало распоряжение чрез Михайловское и Нижне-Сергинское волостные правления о представлении их (силою) к освидетельствованию, что и было исполнено на другой же день со стороны Михайловского волостного правления.

„При освидетельствовании призываемые неплательщики упорно отказывались раздеваться и становиться в станок для измерения роста, не отвечали ни на один вопрос присутствия и не объявляли даже своих имен, а потому, как измерение роста, так и осмотр телосложения были произведены насильно, с помощью полицейской стражи.

„Неплательщики Нижне-Сергинской волости в числе 8 человек, за непредставлением их в призывной участок, были освидетельствованы уже по окончании действия присутствия в уезде, именно 15-го декабря, в г. Красноуфимске, куда они были представлены полицею. Эти лица еще упорнее сопротивлялись при освидетельствовании, так что присутствие лишено было всякой возможности измерить их рост и осмотреть телосложение, почему вынуждено было произвести осмотр по наружному виду „без измерения роста".

Всего неплательщиков в призыв 1875 г. было принято 13 человек. Но и по приемке на службу, эти новобранцы вели себя точно так же, как новобранцы-неплательщики призыва прошлого 1874 года. Об этом мы узнаем из следующего сообщения Пермского губернского воинского начальника на имя губернатора. „При осмотре и поверке, прибывшей 4 января из г. Красноуфимска партии новобранцев, предназначенных на службу в войска Туркестанского военного округа, в числе 71 человека, 13 человек, принятых на службу без жеребья в Михайловском участке, на перекличке не откликнулись, и никто из них при отдельном опросе имен своих не объявил, подобно прошлогодним 19 новобранцам, называя себя „сынами Божиими".

В виду этого, воинский начальник просил губернатора сделать распоряжение о вызове в Пермь людей, которые могли бы „уличить принятых на службу новобранцев-неплательщиков. Вследствие этого, высланы были: отставной унтер-офицер Тимофей Юдин и полицейский сотник Михайловской волости Андрей Суханов, которые и установили имена и фамилии новобранцев-неплательщиков.

Таким образом, за два призыва 1874 и 1875 гг., отказалось от военной службы 32 новобранца. Затем,

постепенно с каждым призывом, число неплательщиков, которые отказывались от воинской повинности, становилось все меньше и меньше. В начале 80-х годов таких лиц в каждый призыв было по одному, по два неплательщика, не больше. Так, по крайней мере, меня уверяли члены Красноуфимского уездного по воинской повинности присутствия и местный воинский начальник П. В. Левашев.

VI.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: