Своеобразие художественного мира Ф. Абрамова. Характеры и судьбы героев его малой прозы («Деревянные кони», «Пелагея», «Алька»).

Фёдор Александрович Абрамов – талантливый писатель XX века, крупнейший представитель деревенской прозы – ветви русской литературы 1960–1980-х годов.

Родился Федор Абрамов 29 февраля 1920 года в окружённой бескрайними лесами, болотами, озерами деревне Веркола Пинежского уезда Архангельской губернии. Биография писателя созвучна эпохе. Детство и юность были нелегкими. Он вырос в большой многодетной, рано осиротевшей семье (отец умер, когда мальчику не было и двух лет). Взаимопомощь братьев и сестер «ребячьей коммунии» Абрамовых под предводительством трудолюбивой матери и неутомимый крестьянский труд помогали выжить и получить образование.

Уже в 9–10 классах Абрамов пробовал свои силы в литературном творчестве. Его первое стихотворение было опубликовано в районной газете в 1937. После окончания Карпогорской средней школы в 1938 году Абрамов поступил на филологический факультет Ленинградского государственного университета, учебу в котором пришлось оставить с началом Великой Отечественной войны. Вместе с другими сокурсниками в 1941 году он записался добровольцем в народное ополчение, лежал под обстрелом в Синявинских болотах с одной винтовкой на десятерых. С тяжелым ранением оказался в блокадном госпитале – грозила ампутация ноги. Чудом уцелел, когда госпиталь эвакуировали по ладожскому льду по Дороге жизни, снова под обстрелом. Машина, шедшая впереди, затонула, машина позади – тоже…

Оказавшись на Большой земле, Абрамов посетил родную деревню, где ему открылась ещё одна народная трагедия – «бабья, подростковая и стариковская война в тылу», где голодные, разутые дети, бабы и старики взвалили на себя всю мужскую работу – в поле, в лесу, на сплаве. Впечатления от этой поездки легли в основу будущих произведений писателя. В августе 1942 года Абрамов вернулся в строй: заместитель политрука роты запасного стрелкового полка, курсант военно-пулеметного училища. В апреле 1943 года был направлен в контрразведку «Смерш». За участие в радиоиграх и успешную дезинформацию противника лейтенант Федор Абрамов был награжден именными часами. Впечатления от работы следователем контрразведки отразились в неоконченной повести «Кто он?».

После победы Абрамов возвращается в университет, поступает в аспирантуру (1948) и успешно защищает кандидатскую диссертацию по творчеству М. Шолохова, затем работает на кафедре советской литературы ЛГУ (1951–1958) и через несколько лет её возглавляет. Такое карьерное продвижение могло быть у партийного функционера, чиновника от литературы и науки. Но в характере и поступках Абрамова всегда было нечто выходящее из общего ряда, из благонамеренной советской лояльности. В 1954 году он опубликовал в журнале «Новый мир» статью «Люди колхозной деревни в послевоенной прозе», в которой восстал против тенденциозно идиллической литературы о деревне, против сглаженных конфликтов и упрощенных характеров, ратовал за подлинную неприкрашенную правду. Статья прогремела на всю страну, автора обвинили в нигилизме, антипатриотизме, критиковали в печати, на партийных собраниях, чуть не лишили работы.

После публикации первого романа «Братья и сестры» Абрамов ушел из Университета и целиком посвятил себя литературной работе.

Тетралогия – «Братья и сестры» (1958), «Две зимы и три лета» (1968), «Пути-перепутья» (1973), «Дом» (1978) – высвечивает великий подвиг и страдания тех, кто остался в тылу и обеспечил Победу в страшное лихолетье Второй мировой войны, повествует о судьбах русской деревни после войны. Абрамов-художник предстаёт как подлинный мастер создания разнообразных характеров, изображения всего многоцветья жизни как в природе, так и в людских отношениях. В центре – перипетии судеб семьи Пряслиных.. После гибели на фронте отца главой семьи становится четырнадцатилетний Михаил Пряслин, взваливший на себя заботы о доме («Братья и сестры»).

В романе «Дом», который стал завещанием писателя, нарисована горькая, но правдивая картина: уходят старики, спиваются бывшие фронтовики, погибает Лизавета Пряслина – хранительница пряслинской совести и родного очага, а Михаил Пряслин, хозяин и труженик, ничего не может сделать с разрушением Дома на фоне всеобщего распада. Обо всех проблемах Абрамов писал прямо, не отступая от своего призыва, прозвучавшего еще в 1954 г.: писать «только правду – прямую и нелицеприятную».

Своим лучшим произведением Абрамов считал «Чистую книгу», материал к которой он собирал 25 лет, с конца 1950-х годов. Вдова писателя Людмила Крутикова вспоминает: «Перед роковой операцией в 1983 г. Федор Абрамов сказал мне: „Если случится катастрофа – живи за двоих и заверши мои писательские дела. Если не я, кто и когда возьмется за „Чистую книгу““? А она так нужна людям. Особенно сейчас». В 2000 году книга стараниями вдовы была издана.

Работу над крупными произведениями Абрамов сочетал с написанием небольших рассказов и повестей. Причем благодаря неоднократному обращению к текстам, этот процесс порой растягивался надолго: «Мамониха», 1972–80; «Трава-мурава», 1955–80; «Самая счастливая», 1939–80. Параллельно Абрамов был занят публицистикой, выступал на телевидении и радио.

Абрамов не уставал повторять: социальные, экономические, экологические проблемы неотрывны от духовных, нравственных. Достоинством абрамовской прозы является и самобытное абрамовское слово, негодующее и врачующее, радующее и окрыляющее, то многоцветное и мудрое слово, которым особенно богат русский язык да ещё в его народном, северном звучании. Сам Абрамов постоянно восторгался народной речью северян. Он утверждал: «язык народа – это его ум и мудрость, его этика и философия, его история и поэзия».

Умер Абрамов в Ленинграде 14 мая 1983 г. Похоронили писателя в Верколе, на крутом берегу Пинеги, а в бывшей начальной школе, где учился Федор Абрамов, создан музей писателя. Образы героев в повести Ф. А. Абрамова «Алька»

На уроках литературы мы познакомились со многими авторами и их произведениями. И каждое произведение соответствовало своему времени. Изменения, которые происходили в шестидесятых-семидесятых годах, в первую очередь отразились в произведениях о деревне с ее бытовыми, нравственными проблемами.

В повести «Алька» Федор Абрамов раскрыл существенные проблемы, которые волнуют героя, его чувства, мысли. Он мастерски нарисовал образы своих героев, и потому мы видим, какие изменения происходят в обществе. Мы чувствуем переживания автора - он пропускает все происходящее через сердце. Трудно и нам остаться равнодушными. Абрамов понимал роль «деревенской прозы», нравственные начала ценностей, накопленных многовековым духовным опытом народа. Не случайно Федор Абрамов выбрал героиней Альку - обычную деревенскую девчонку, которая уехала в город.

В произведениях на деревенскую тему остро обнажаются жизненные противоречия. Абрамов стремится к лепке характеров, а не к острым сюжетным положениям.

Он большое внимание уделяет этическим проблемам, формированию нравственных убеждений, основанных на представлениях о назначении человека, его дела и поведении. В повести «Алька» - проблема выбора героем верного пути, своего места в жизни. Алька находится в поисках своего «я». Естественно, что в ее сознании происходят изменения. И чтобы усилить значимость этих изменений, Абрамов рисует образы сельчан. Они не воспринимают новую Альку. Автор стремится соединить глубокую правдивость жизни с созданием образов самобытных героев. Главной героине Абрамов противопоставляет ее бывших подруг и друзей, тетку Анисью, деревенских старух.

Знакомство с Алькой происходит в деревне, когда она приезжает обратно из города навестить тетку Анисью и побывать на могиле матери. С первых строк автор как бы выделяет Альку из общей сельской толпы.

Деревенская душою, внешне она выглядит как городской житель: красные шелковые штаны, белая кофточка с глубоким вырезом на груди, модные туфли на широком каблуке, черная сумочка на ремешке через плечо. Алька хочет показать себя, зачастую преувеличивая истинные значения. В повести раскрывается конфликтная ситуация, в которой проявляется сила нравственных убеждений и высота сознания героя. Порыв чувств Али непредсказуем. Когда она оказывается в доме родителей, ее переполняют эмоции и воспоминания о матери. Алька решает остаться в деревне, но, приехав в город за вещами, теряет решительность. Она хочет работать стюардессой, повидать мир, но также она хочет пойти по стопам матери, быть похожей на нее. Я думала, что Алька все-таки останется в деревне, ведь там ее корни, но ее потянуло в город. Может быть, она думала, что в городе жизнь ее сложится, сбудутся ее мечты. В деревне к ней относились как к чужой. Это, наверное, и перевесило в ее решении уехать.

Жизнь в деревне вся на виду. Поэтому и стыд перед сельчанами был велик, и традиции уважения к старшим, труду, порядку были крепче. Люди почитали совесть, стыд и честь. Алька показала отсутствие стыда перед сельчанами, когда сбросила с себя одежду и пошла купаться голышом, пренебрежение традициями уважения к старшим (разговор со старухами), скромности, когда Алька на виду у всех в клубе танцует со всеми рабочими подряд. Все это приводит к тому, что люди от нее отворачиваются. Вот такое понятие о норме нравственности у сельчан.

Абрамов - мастер слова! С какой достоверностью он изображает бытовые детали, обстоятельства, колоритность языка персонажей. Обращаясь к истокам народного мироощущения, автор использует фольклор. Абрамов создал целую галерею образов. Автор с тонким чувством юмора создает образы. И мы сразу представляем их. Федор Абрамов помогает осмыслить глубинные основы характеров (как положительных, так и отрицательных). Он использует внутренний монолог героини, чтобы ярче показать образ Альки, сломившейся под тяжестью обстоятельств, оказавшейся во власти ложных мещанских стремлений. Жизненные противоречия являются средством раскрытия характера.

Наследуя традиции М. Горького, А. Толстого, М. Шолохова, К. Федина, Федор Абрамов развивает тему «деревенской прозы» и преемственность нравственных начал. В этой повести сочетаются размышления о прекрасных порывах и попусту растраченных силах, размышления о месте человека в жизни. Жизнь в деревне нелегка и сейчас. У людей нет культурного досуга. Тяжелая работа и пьянство занимают все время деревенских жителей. А Аля - человек, ищущий высокие нравственные ценности. Она не может сидеть на месте и ждать, когда придет ее час. Алька приближает его своими силами. Она самоуверенна и полна сил. Мне кажется, что Аля все-таки добьется своей цели, найдет свою дорогу в жизни. «Характеры и судьбы: проза Федора Абрамова».

Представляем вашему вниманию интервью И.Н.Сухих, данное корреспонденту газеты «Санкт-Петербургские ведомости» в 2010 году — в год 90-летнего юбилея Федора Абрамова.

Поболит душа и перестанет

— Игорь Николаевич, остается ли в современной культуре место для деревенской прозы, к которой мы привыкли относить книги Федора Абрамова?

Конечно, творчество Федора Абрамова это уже классика, его произведения стали частью истории литературы. Но современность — явление динамичное, неустойчивое. Писатели похожи на пловцов: кто-то сейчас хорошо заметен в литературном море, кто-то с трудом барахтается или даже тонет. Какая-то потеря интереса, временное забвение настигают многих. Так получилось с многими представителями того направления, которое называют «деревенской прозой» и к которому принадлежал Абрамов.

Но прав Иосиф Бродский: «Писатели, особенно замечательные, в конце концов не умирают; они забываются, выходят из моды, но потом переиздаются. Постольку, поскольку книга существует, писатель для читателя всегда присутствует».

— Сегодня молодые люди способны чему-то научиться у пинежских крестьян, описанных Абрамовым?

Судьба деревенской прозы парадоксальна. Ее главным адресатом все-таки было поколение «шестидесятников», то есть свидетелей описываемых событий, как правило, интеллигентов в первом поколении, тоже вышедших из деревни. Когда постепенно этот круг интеллигенции начал рассеиваться, деревенская проза потеряла своего читателя. И одно из самых живых и интересных явлений литературы конца 1960-х — 1970-х годов вдруг оказалось как будто не слишком нужным. Замечательные писатели — Валентин Распутин, Василий Белов, Виктор Астафьев — растерялись, в большей или меньшей степени переживали кризис, потеряли голос. Это несправедливо, потому что они сказали важную правду о русской истории ХХ века. Правду, о которой можно узнать только из их искренней и честной прозы.

Но подлинное искусство не может исчезнуть бесследно. И сегодня есть студенты, которые из всех русских писателей второй половины ХХ века называют наиболее близким себе именно Федора Абрамова.

— Спустя годы главными оказываются не историческая достоверность, но нравственно-философские аспекты. Если молодой человек, читая историю семьи Пряслиных, сумеет воспринять их боль как свою собственную, значит, ему роман покажется злободневным. Наверное, те, кто умеет сопереживать, называют Абрамова близким писателем.

Совершенно верно, сегодня нужно пристальнее вглядываться в суть, раскрывать внутренние смыслы. Учиться у пинежских крестьян, населяющих прозу Абрамова, порядочности и честности. Лев Додин в спектакле «Братья и сестры» так и расставил акценты. И большинство зрителей — молодые ребята — воспринимают спектакль прежде всего как возможность найти ответ на значимые лично для себя вопросы.

— Может быть, дело в том, что герои Федора Абрамова по-настоящему живые, им симпатизируешь и сопереживаешь.

Главный недостаток современной литературы — отсутствие характеров. Современные писатели много выдумывают, фантазируют, провоцируют, но редко кто способен создать полноценный характер. Не случайно один из сборников Шукшина так и называется: «Характеры».

Из такого рода «характеров» состоит вся абрамовская проза — и романы, и чудесные повести. В конце концов какие-то исторические реалии устаревают, многие детали уже не имеют значения, но остаются эти самые «характеры», которые и есть изначальная материя жизни.

— Игорь Николаевич, вам не кажется, что малая проза Абрамова несправедливо находится в тени его тетралогии?

Это касается не только абрамовских повестей и рассказов, но и сборника миниатюр «Трава-мурава». Вообще русская литература не склонна серьезно относиться к «малым формам». Почему Чехов всю жизнь переживал, что не может написать роман? Ему даже собственные повести и рассказы казались чем-то недостаточно значительным на фоне предшествующей романной традиции.

Считается, что русская литература это прежде всего роман, а разного рода рассказы, повести, эссеистика большим успехом у издателей не пользуются. Даже рецензию на рассказ мало где можно прочитать, критики такие вещи будто не замечают. А ведь у нас так много блестящих писателей, которым достался талант рассказчика, но не романиста (вспомнить хотя бы Юрия Казакова). Эта жанровая иерархия, к сожалению, определяет и читательское мнение даже на психологическом уровне.

— Можете ли вы назвать писателей, продолжающих абрамовскую традицию «честного разговора о жизни»?

В сущности, это традиция русского реалистического, социально-психологического романа с подробно прописанным бытом, продуманными сюжетными конфликтами, неспешным развертыванием фабулы и очень аккуратным использованием диалектной лексики. Здесь содержание, как правило, важнее стилевых особенностей. И в широком плане любая литература, которая пытается рассказать что-то о жизни, продолжает эту традицию.

Последнее время (и критики об этом дружно заговорили) происходит смена доминанты. Отходит на второй план литература, которую принято называть постмодернистской, или «литературой формального эксперимента», все эти приемы «текста о тексте», бесконечной иронии и цитатности. Новое поколение писателей как раз пытается вести прямой разговор о жизни, часто обращаясь к публицистике (скажем, Захар Прилепин отчасти продолжает и абрамовскую традицию болезненно правдивой прозы).

Если же сузить вопрос и говорить только о традиции деревенской прозы, могу назвать только одно имя — волгоградского писателя Бориса Екимова. Он уже много десятилетий едва ли не в одиночку продолжает пахать эту ниву. Он пишет о том, что сегодня происходит в деревне на юге России (его малая родина — Калач-на-Дону, как у Абрамова и Белова — Север, а у Распутина и Астафьева — Сибирь). Борис Екимов регулярно публикуется в «Новом мире», издаются его книги. Ему уже больше семидесяти лет, но он много ездит, общается с крестьянами, в общем, ведет «репортаж с места событий».

— Федор Абрамов говорил, что его задача «лечить болью, возделывая души человеческие». Возможен ли сегодня такой метод лечения?

Это своеобразный парафраз слов Александра Герцена: «Мы не врачи, мы — боль». Думаю, молодые писатели, о которых я уже упомянул, снова стремятся к такого рода «болевой терапии». Вот, например, «Елтышевы» Романа Сенчина, о которых сейчас много спорят. Трагическая история гибели в деревне одной современной семьи в некоторых мотивах перекликается с абрамовским «Домом».

— Абрамов называл главным своим произведением роман-трилогию «Чистая книга», который не успел завершить. Сквозная идея недописанного текста — противостояние святости и греха, когда образы праведников Артемия Веркольского и Иоанна Кронштадтского контрастируют с жестокостью большевиков и страшными последствиями революции. Кажется, автор уже не верил в возможность очищения (хотя и был убежден, что «чистота спасет мир») и тем более искупления…

Мы же понимаем, что главные книги, как правило, не дописываются (вспомним «Мертвые души»). Далеко не всегда то, что автор считает лучшим, выглядит таковым в глазах последующих поколений. На весах утопии будущее всегда кажется лучше, чем то, что есть в реальности.

Для понимания замысла бескомпромиссной «Чистой книги», полной метафизических вопросов греховности и прощения, мне кажется, важны события, происходившие в Ленинградском университете в конце 1940-х годов. В «деле» профессоров-космополитов, преследовании замечательных ученых, работавших на кафедре, где мы с вами сейчас беседуем, Федор Александрович, тогда аспирант, увы, выступил на стороне гонителей. И в какой-то мере его дальнейшие поступки были попыткой оправдаться перед самим собой, искупить вину. В похожей ситуации оказался позднее один из лучших поэтов советской эпохи Борис Слуцкий, после того как он двенадцать минут, стоя на трибуне, осуждал Пастернака. Это выступление (соблюдение партийной дисциплины) он так и не смог себе простить. Точно такая же психологическая травма — неизбежное последствие компромиссов с собственной совестью. Часто именно предательство самого себя оставляет глубокие раны.

— Но понимание жизни как искупления к Федору Абрамову пришло гораздо раньше. Он чувствовал личную ответственность за всех погибших во время войны.

Это была его постоянная душевная боль. Он неоднократно говорил, что с фронта вернулись только три процента мужчин его поколения. Александр Твардовский писал: «Я знаю, никакой моей вины в том, что другие не пришли с войны,/ В том, что они — кто старше, кто моложе -/ Остались там, и не о том же речь/ Что я их мог, но не сумел сберечь/ Речь не о том, но все же, все же, все же…». И это «все же» — навязчивая мысль, неизлечимая рана писателей послевоенной эпохи.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: