ГЛАВА 10 АГИТПРОП ОТ ВЫСОЦКОГО 10 страница

руку протяни. Но они не протянули. Причем в немалой степени по прямому указанию кре-

млёвского руководства, которому был невыгоден приход их единомышленников к власти

во Франции. Это было бы прямым вызовом США и их союзникам, что не укладывалось в

стратегию Кремля о мирном сосуществовании с ведущими капиталистическими странами.

Брежневцев вполне устраивал тот двухполярный мир, который на тот момент сложился, и раз-

рушать его, бросая вызов Америке, она не хотела. К тому же она надеялась, что точно так же США поступят и в ее отношении, если вдруг всерьёз обострится ситуация в Чехословакии (что, собственно, скоро и произойдет).

Возвращаясь к словам Влади о «флирте с ФКП», отметим, что здесь она нисколько

не лукавит. Как мы помним, она еще в начале 50-х, снимаясь в Италии, близко сошлась с

тамошними коммунистами из числа творческой богемы и увлеклась левыми идеями. Однако

фанаткой их не стала, но очень хорошо разобралась, что с меркантильной стороны эти идеи

вполне могут сослужить ей хорошую службу. Зная о том, что та же ФКП во многом суще-

ствует на советские деньги (и эти вливания были самыми масштабными в Западной Европе

– более одного миллиона долларов в год), Влади вполне могла решить, что запустить руку

в этот карман не что-то зазорное. К тому же ФКП имела в те годы большой авторитет в

обществе и могла предоставить ей, уже выходящей в тираж кинозвезде, новые возможности.

Плюс к этому добавлялись и перспективы открыть для себя очередной кинематографиче-

ский рынок – в СССР. То есть если раньше она ездила туда всего лишь как гость на Между-

народный московский кинофестиваль, то теперь стала сниматься в советских фильмах (в

том же «Сюжете для небольшого рассказа»). Да и любовные отношения с Высоцким завязались у нее именно тогда.

Как уже говорилось выше, за любовным романом Влади и Высоцкого вполне мог сто-

ять КГБ. Версия эта отнюдь не фантастическая, поскольку устройство подобных браков в

истории мировых спецслужб не редкость. Но поскольку подобные операции проходят по

категории тайных, естественно, что общественность узнает только о некоторых подобных

случаях. Например, в советской истории самым известным примером подобного рода были

отношения киноактрисы Зои Фёдоровой и американского дипломата Джексона Тэйта. Их

тоже свела вместе оперативная необходимость (Фёдорова выполняла задание советского

МГБ), но произошло непредвиденное: актриса не только потеряла голову от любви к ино-

странцу, но и забеременела от него. Их история вполне могла закончиться хеппи-эндом (бра-

ком), если бы не грянувшая сразу после войны «холодная война», которая развела недавних

союзников по гитлеровской коалиции (СССР и США) по разные стороны баррикад. В итоге

влюбленным пришлось расстаться, причем навсегда.

В случае с Высоцким и Влади «холодная война» тоже играла свою роль, однако совсем

иную – благоприятную, поскольку КПСС и ФКП никогда не разрывали своих взаимоотно-

шений и даже более того – именно с французскими коммунистами у советских партийцев

были самые благожелательные отношения среди всех других западноевропейских привер-

женцев коммунистической идеи. Эта дружба проявила себя в тяжелые для СССР августов-

ские дни 68-го, когда войска стран Варшавского договора вошли в Чехословакию. После

этого чуть ли не все западноевропейские коммунисты дружно и резко осудили эту акцию,

и только ФКП предпочла не участвовать в этом демонстративном протесте, выразив лишь сдержанную критику.

Отметим, что, вступив в ряды ФКП, Влади тут же получила пост вице-президента

общества советско-французской дружбы «Франция – СССР». А эта организация была факти-

ческим филилом КГБ, играя главную роль в распространении советского влияния во Фран-

ции. Достаточно сказать, что все руководители этого общества подбирались и утвержда-

лись в Москве, хотя некоторые из них и не являлись членами ФКП, но симпатии к ее идеям

должны были иметь обязательно. Среди первых руководителей этого общества (оно было

основано сразу после войны) значились: знаменитый физик Фредерик Жюлио Кюри, ком-

мунист Поль Ланжевен, генералы-голлисты Эрнест Пети и Пьер Пуйяд, дипломат Луи Жокс.

Последний был президентом общества «СССР-Франция» в первой половине 60-х, а в

1952–1955 гг. являлся послом Франции в СССР, считался левым голлистом и симпатизи-

ровал ФКП. Чуть позже его даже подозревали в сотрудничестве с КГБ, но эти подозрения

так и не были официально доказаны. Так что Влади, соглашаясь на этот пост, прекрасно

понимала, что она делает и какие перспективы открывает перед нею ее новая должность.

В те годы общество «Франция – СССР» возглавлял видный французский коммунист,

член Политбюро ФКП Андрэ Ланглуа. Влади стала одним из его заместителей, курируя в

основном кинематографическую линию (общество было поделено на секции). Если учиты-

вать, что в Советском Союзе киношная среда была средоточием именно либерально-запад-

нических идей, то можно предположить, что кандидатура Влади на этот пост была утвер-

ждена Москвой не случайно – там были хорошо осведомлены о ее политических симпатиях.

Отметим, что обретение поста вице-президента влиятельного в международной поли-

тике общества предоставило Влади право приезжать в СССР не столько как официальное

лицо, сколько как доверенное. Поэтому в тот раз она впервые приехала в Москву почти со

всей своей семьей: с мамой и тремя сыновьями, которых советские власти тут же устроили в пионерский лагерь.

Из-за напряжённого графика съёмок видеться с Высоцким столько, сколько ей хотелось

бы, возможности пока не было. Но 19 июня исполнитель роли Чехова Н.Гринько слёг

на 2 недели из-за простуды, и в съёмках произошёл простой. Именно тогда влюблённые и

смогли выкроить время для общения. Они встретились в гостинице «Советская», где Влади

жила вдвоем со своей матерью. В первые минуты новый ухажёр не показался матери (у

Влади бывали кавалеры и покруче), но после нескольких минут общения с ним пожилая

женщина поняла – у этого кавалера вся его сила кроется не во внешности. Между тем ни

жена артиста, ни его любовница Татьяна про эту встречу ничего не ведали.

29 июня Высоцкий играет в «Павших и живых», на следующий день – в «Пугачеве»

и «Десяти днях…».

1 июля он вновь занят в двух спектаклях: «Павшие и живые» и «Антимиры».

2 июля на «Мосфильме» начались съемки «Хозяина тайги». Начались без Высоцкого, но не из-за запрета «сверху» – просто эпизоды с его участием начнут снимать чуть позже. А пока снимали сцены с Золотухиным из начала фильма: участковый милиционер Сережкин и его жена спят в собственной избе.

2 июля Высоцкий был занят в спектакле «Послушайте!».

5 июля стал первым днем его работы в «Хозяине тайги». С 12 дня до 9 вечера в 6-м

павильоне главной студии страны прошло освоение декорации «изба Семенихи». Помимо

Высоцкого, на съемочной площадке в тот день работали: Валерий Золотухин, Дмитрий

Масанов, Эдуард Бредун, Михаил Кокшенов и др.

6 июля Высоцкий играл в «Павших и живых» и «Антимирах». В тот же день артистам

«Таганки» сделали противостолбнячные уколы, и хуже всех укол перенес Высоцкий. Как

пишет В. Золотухин: «Когда вышел из машины перед театром, я его (Высоцкого) испугался –

бледный, с закатывающимися глазами, руки трясутся, сам качается. „В машине, – говорит, –

потерял сознание. Аллергия“. Меня пока пронесло…»

7 июля Высоцкий уже в Ленинграде, где дает 2 концерта: домашний у М. Крыжа-

новского и публичный в «Проектавтоматике», что на набережной Фонтанки.

Тем временем нападки на творчество Высоцкого продолжаются. В тот же день, 7-го,

далеко от Москвы, в Тюмени, в тамошней газете «Тюменская правда» появилась статья за

подписью второго секретаря горкома ВЛКСМ Е. Безрукова, в которой тот припечатывал к

позорному столбу как песни Высоцкого, так и его лично. Вот как это выглядело:

«У Высоцкого есть несколько песен, которые имеют общественное звучание, но не о

них речь. К сожалению, сегодня приходится говорить о Высоцком как об авторе грязных и пошлых песенок, воспевающих уголовщину и аполитичность. Но есть у бардов и творения «интеллектуальные», так сказать, с идейной направленностью. Но с какой? Они из кожи лезут, чтобы утащить своих почитателей в сторону от идеологической борьбы, социального прогресса и империалистической реакции. Они вроде бы не замечают, как обострилась классовая борьба на международной арене, как наши враги пытаются изнутри подорвать социалистический строй, отравить сознание отдельных неустойчивых людей. «Пусть другие спорят, отстаивая правоту советских взглядов» – вот суть таких призывов. Они поучают:

А на нейтральной полосе цветы –

Необычайной красоты.

«Антисемиты», «Миражи», «Нечисть», «На кладбище» – целый набор творений, заражающих молодых вирусами недоверия, скепсиса, равнодушия ко всему, что дорого и близко советским людям. Так Высоцкий, Кукин, Клячкин, Ножкин вольно или невольно становятся идеологическими диверсантами, пытающимися калечить души наших подростков, юношей и девушек».

Отметим, что из перечисленных выше людей один – Михаил Ножкин – очень скоро уйдет к державникам. Он напишет 2 широко известные песни: «Я люблю тебя, Россия» (композитор Д. Тухманов) – для эстрады, и «Последний бой» – для фильма одного из лидеров киношных державников Юрия Озерова «Освобождение» (Ножкин сыграет в нём

одну из ролей и споет свою песню с экрана в последней серии).

Трудно сказать, видел ли Высоцкий эту статью, – все-таки Тюмень от Москвы далеко.

Зато другое известно точно: в те дни он был приглашен в ЦК КПСС, где ему был дан офи-

циальный ответ на его письмо от 24 июня. Высоцкому сообщили, что копия его послания

отправлена в редакции обеих упомянутых им газет – «Советской России» и «Комсомоль-

ской правды» – и оттуда поступили ответы, что отныне они в своих публикациях о творче-

стве Высоцкого будут более точны. Что касается просьбы артиста предоставить ему место

на печатных страницах для более детального ответа, то в этой просьбе ему было вежливо

отказано. Что выглядит странно. Учитывая, что нападки на него были осуществлены со

страниц продержавных изданий, цэковские начальники вполне могли отдать команду защи-

тить Высоцкого на страницах либеральных изданий (той же «Литературной газеты», напри-

мер). Но этого сделано не было. Видимо, потому что в планах цэковцев было формирование

из Высоцкого жертвы, мученика, что всегда вызывает у аудитории симпатии к такого рода людям.

Отметим, что в те же самые дни благополучно разрешилась и судьба шефа «Таганки» –

Ю.Любимова. Либералы во власти все-таки сумели уговорить Брежнева не доводить дело

до увольнения режиссера из «Таганки», а вынести ему лишь административное взыскание.

В результате выговоры по партийной линии были объявлены как Любимову, так и директору театра Н.Дупаку.

На основе событий, связанных с возможным увольнением Любимова, Высоцкий родил

на свет песню «Еще не вечер». И опять это было произведение с подтекстом: речь в нем шла

о морских пиратах, однако люди сведущие прекрасно поняли ее второй, и основной, смысл.

Речь в песне шла о корсаре (пиратское судно), под которым ясно угадывалась «Таганка» (она,

как и корсар из песни, «рыскала в море» уже 4 года).

Вообще это было удачное сравнение – «Таганки» с пиратским судном. Ее коллектив и

в самом деле пиратствовал в советской культуре, разрушая ее символы. Именно разрушал, а

не реформировал, поскольку в основе личных чувств к советской власти многих таганковцев

(особенно ведущих актеров) лежала ненависть. И прикрывали этих пиратов либералы во

власти. Как верно написал сам Высоцкий: «Ведь океан-то с нами заодно».

Между тем 8 июля стало первым съемочным днем Высоцкого в «Хозяине тайги». В 11

утра в декорации «изба Семенихи» сняли эпизоды из начала фильма, где сплавщики отды-

хают, а их бригадир Николаев поет своей зазнобе Нюрке (Лионелла Пырьева) песню «Дом

хрустальный». Вечером Высоцкий был занят в спектакле «Добрый человек из Сезуана».

В тот же день на «Ленфильме» в очередной раз был принят латаный-перелатаный

фильм «Интервенция». Однако это было только полдела, поскольку впереди еще предстояла

приемка в Госкино. А ее-то как раз картина и не прошла: Полоку заставят вносить в ленту новые поправки.

10 июля с 8 утра Высоцкий снова снимался: продолжали снимать объект «изба Семенихи». Работа закончилась в 5 вечера.

12 июля в первой половине дня Высоцкий опять снимался в декорации «изба Семе-

нихи», а вечером играл в «Послушайте!». На следующий день его участие в съемках не

потребовалось и он был занят сразу в двух спектаклях: «Павшие и живые» и «Антимиры».

13 июля он опять был свободен от съемок. Тот день стал последним съемочным днем

в павильонах: теперь группе предстояла экспедиция в Красноярский край.

16 июля Высоцкий отыграл на сцене «Таганки» Керенского в «Десяти днях…» и 3

дня спустя отправился в экспедицию – на натурные съемки «Хозяина тайги». Они прохо-

дили в Сибири, в 300 километрах от Красноярска, в селе с дивным названием Выезжий Лог.

Высоцкого и Золотухина пустила на постой местная жительница Анна Филипповна, у кото-

рой пустовал дом ее давно уехавшего в город сына.

Натурные съемки начались 18 июля, но без участия Высоцкого: в Хабайдаке снимали

эпизод «конный двор в Переваловском» с участием актеров Кмита и Масанова. А Высоцкий

и Золотухин включились в съемочный процесс 22 июля, когда в том же Хабайдаке снимали объект «коса»: один из сплавщиков догадывается, кто ограбил магазин, и Рябой подговаривает остальных сплавщиков его избить.

23 июля на съемочной площадке был выходной день.

Следующим утром начали снимать объекты «последний перекат» и «коса» с участием

Высоцкого, Золотухина, Пырьевой и Кмита. Съемки длились с 7 утра до 8 вечера.

25 июля Высоцкий снова снимался в эпизоде «коса» (Николаев с пакетом, где нахо-

дятся вещи из магазина, идет к своей палатке), а Золотухин – в «косе» (Серёжкин разговари-

вает с Нюркой у брёвен), а также в «таёжной дороге» (Серёжкин гонится по тайге за Нико-

лаевым и Нюркой, которые уходят по реке на лодке). На этом съемки с участием Высоцкого

временно прекратились, и он взял небольшой тайм-аут. Однако без работы не сидел – он

учился сплавлять лес по реке Мана и ловко скакать по плывущим бревнам, что было необ-

ходимо для будущих съемок. Надо отметить, что во всем этом он настропалился довольно

быстро. Еще быстрее он сдружился с самими сплавщиками, а особенно с их бригадиром. Тот

был рябой на лицо, что в итоге и подвигло Высоцкого обратиться к режиссеру с просьбой

поменять имя своему герою. Назаров согласился. Так из Николаева герой Высоцкого был переименован в Ивана Рябого.

Вспоминает В. Шестерня (консультант фильма): «Я консультировал все действия

Сережкина и Рябого. А вечерами был отдых. Высоцкий много пел. Мы собирались в поселке,

так как в городке, где разместилась съемочная группа, не было света. Слух о Высоцком раз-

несся по всем леспромхозам, и в Выезжий Лог стали собираться люди из поселков, распо-

ложенных от нас за 10-15км. Приходили послушать Высоцкого. При-

глашали его и других актеров к себе. Выступления проходили в сельских клубах. Причем

бескорыстно, никаких билетов не продавалось. С Высоцким ездили Золотухин, мосфиль-

мовский шофер Усов, исполнявший чечетку на руках.

Помню, когда Золотухин разучивал песню «Ой, мороз, мороз…», Высоцкий предло-

жил спеть ее иначе, ближе к ткани фильма. Режиссеру этот вариант понравился, и в таком

виде песня вошла в фильм. А вечерами мы трое – Высоцкий, Золотухин и я – устраивались

на крылечке дома, где жили Валерий и Владимир, и пели полюбившуюся песню».

Как утверждают очевидцы, у Высоцкого и Пырьевой (как мы помним, она исполняла

роль возлюбленной Рябого Нюры) во время съемок был роман. Лионелла была давней зна-

комой Высоцкого. Они познакомились еще в 1957 году, когда она, еще будучи Скирдой, а не

Пырьевой, училась в ГИТИСе и жила в студенческом общежитии на Трифоновке, а Высоц-

кий жил напротив этого общежития на Первой Мещанской, возле Рижского вокзала. Вме-

сте их свела общая студенческая компания, завсегдатаями которой они тогда были. Потом

их пути-дороги разошлись. Но в «Хозяине тайги» они снова встретились. В Выезжем Логе

их частенько видели целующимися и обнимающимися у всех на виду. А когда между ними

произошла какая-то серьезная размолвка, то Пырьева якобы даже травилась таблетками. За

ней из Красноярска специально прилетал вертолёт.

Бытует версия, что на основе этого романа Высоцкий сочинил песню-шутку «Ой, где

был я вчера», где есть такие строчки: «Молодая вдова пожалела меня и взяла к себе жить».

Молодая вдова – это якобы Лионелла Пырьева, которая в феврале 68-го потеряла своего

именитого мужа-режиссера Ивана Пырьева. Но эта версия ошибочна, поскольку песню эту

Высоцкий написал весной 67-го, когда Лионелла еще не была вдовой.

ГЛАВА 16 «ОХОТА НА ВОЛКОВ»

Лето 68-го для Высоцкого оказалось «трезвым». Как вспоминает все та же Л. Пырьева:

«Сибирь, природа, деревня, далеко от Москвы. Да, вот то, что это было далеко от Москвы,

так далеко от цивилизации, от глаз людских, могло размагнитить многих, хоть, казалось бы,

тут мог быть и отдых для души, отвлеченной от „суеты городов“… Размагниченность, –

значит, ничего не стоило и запить тем, кто этому подвержен. Многие так и „отдыхали“. Но

не Володя. Он был тогда в каком-то ожесточении против пьянства. Он совсем не пил, даже

когда хотелось согреться от холода, вечером, в дождь. Он стремился навсегда покончить с

этим. И просто с возмущением ко всякой принимаемой кем-то рюмке водки относился, чем

вызывал мое, в частности, глубокое восхищение, потому что я знала, сколько силы воли для

этого надо было ему проявлять. И – что было уж совсем забавно – он свирепел и налетал

как ураган на тех, кто принимал „ее, проклятую“!..

В то время он называл пьющих «эти алкоголики», убеждал очень всерьез, произносил

ну просто пламенные речи против алкоголизма. И прямо как врач-профессионал находил убедительные аргументы против возлияний. И так было в продолжение всего съемочного периода в нашем Выезжем Логе…»

В мире искусства существует мнение, что под водочку всегда хорошо сочиняется. И

правда, есть много примеров такого сочинительства. Но не меньше примеров и другого рода

– когда прекрасные творения появляются на свет на трезвую голову. Высоцкий образца лета

68-го это наглядно доказал. Именно в Выезжем Логе к нему приходит небывалое вдохнове-

ние, и как результат – на свет родились две знаменитые песни: «Охота на волков» и «Банька

по-белому». Как будет вспоминать чуть позже сам Высоцкий:

«Когда я писал „Охоту на волков“, она меня замучила, мне ночью снился вот этот при-

пев. Я не знал, что я буду писать, помню только вот: „Идет охота на волков, идет охота…“ (как

мы помним, эта строчка начала вертеться в голове у Высоцкого сразу после выхода статьи

„О чем поет Высоцкий“. – Ф. Р.) И вот она меня мучила.

Наконец через 2 месяца (это было в Сибири в Выезжем Логе, мы снимали там кар-

тину «Хозяин тайги») я сидел под гигантской лампочкой, по-моему, свечей на 500 (одна она

была, у какого-то фотографа мы достали). Пустой дом, Золотухин спал, выпивши, потому

что был какой-то праздник, я сел за белый лист и думаю: «Что я буду писать?» В это время

Золотухин встал и говорит: «Не сиди под светом, тебя застрелят». Я ему говорю: «С чего

ты взял, Валерий?» Он говорит: «Вот в Лермонтова стрелял пьяный прапорщик…» Я ему

говорю: «Откуда ты знаешь?» А он говорит: «Мне Паустовский сказал».

Я его потом на следующий день спрашиваю: «А почему тебе сказал Паустовский?» Он

говорит: «Я тебе честно признаюсь. Откуда я вчера самогон достал, а? Мне ребятишки из

дома принесли медовухи, а я им за это разрешил залечь в кювете и на тебя живого смотреть».

Вот так, значит, под дулами глаз я написал эту песню…»

Безусловно «Охота на волков» была навеяна Высоцкому той газетной кампанией, кото-

рая развернулась в мае – июне. Несмотря на то что эту кампанию никак нельзя было назвать

«с кровью на снегу» (какая кровь, если Высоцкий остался «при своих» – и в театре продол-

жал играть, и в кино снимался?), однако он поступил, как раньше – закрутил драматическую

пружину песни, что называется, до предела.

Из-за елей хлопочут двустволки –

Там охотники прячутся в тень, –

На снегу кувыркаются волки,

Превратившись в живую мишень.

Идет охота на волков, идет охота –

На серых хищников, матерых и щенков!

Кричат загонщики, и лают псы до рвоты,

Кровь на снегу – и пятна красные флажков…

Что касается «Баньки по-белому», то здесь толчком мог послужить обычный поход

в сибирскую баню, где Высоцкий до этого еще ни разу не бывал. А поскольку наш герой

банальных сюжетов не писал – все были серьезные, да еще с подтекстом, то тему бани он

объединил с любимой темой либералов – антисталинской. Вот и получилась пронзительная

баллада о незаконно репрессированном в сталинские годы человеке:

Сколько веры и лесу повалено,

Сколь изведано горя и трасс!

А на левой груди – профиль Сталина,

А на правой – Маринка анфас.

Эх, за веру мою беззаветную

Сколько лет отдыхал я в раю!

Променял я на жизнь беспросветную

Несусветную глупость мою…

Судя по всему, под беззаветной верой Высоцкий подразумевал также и свою – ту, что

в подростковом возрасте толкнула его на написание стихотворного панегирика Сталину в связи с его кончиной.

О том, какой резонанс имели в либеральном сообществе обе эти песни, речь еще пойдет

впереди, а пока вернемся на съемочную площадку фильма «Хозяин тайги».

Высоцкий вновь включился в съемочный процесс 4 августа (в последний раз снимался

25 июля) и снялся в эпизоде, который относился к концу фильма: Рябой и Нюрка убегают

от Сережкина по реке на моторной лодке. Съемки длились с 6 утра до пяти вечера.

5 августа Высоцкий снова снимался: в эпизоде, ради которого тренировался все пре-

дыдущие дни – сплав леса по реке Мане. На следующий день снимали погоню Сережкина за Рябым и Нюркой.

7 августа Высоцкий отдыхал, а на следующий день снова вышел на съемочную пло-

щадку в эпизодах «сплав» и «бегство Рябого». Золотухин в тот день не снимался – вместе с Масановым, с которым ему вскоре предстояло сниматься в финальной драке, он брал уроки самбо у капитана милиции Крюкова.

9 августа снимали кульминацию погони: Сережкин догнал-таки Рябого и Нюрку у переправы. Съемки шли с 6.30 до 18.00. На следующий день снимали кадры из других эпизодов: Рябой среди сплавщиков и др.

11 августа съемки не проводились.

12 августа с участием Высоцкого снимали сплав леса по реке.

13 августа были отсняты еще несколько кадров «сплава», «погони Сережкина за

Рябым», а также эпизод, где Сережкин едва не погибает, когда на него сбрасывают бревна.

Съемочный день длился с 8.30 до 17.00.

14 августа снимали все ту же «погоню за Рябым» и тот же «сплав».

15 августа Высоцкий в съемках не участвовал.

Между тем фильм снимался уже второй месяц, однако ни Высоцкому, ни Золотухину

большой радости этот процесс не приносит. Дело в том, что они до съемок читали еще

тот, смирновский, сценарий, который был недалек от можаевской повести. Однако, как мы

помним, Назаров от острых углов прежнего сценария стал избавляться, что и вызвало неудо-

вольствие двух актеров. Как пишет сам В. Золотухин: «Высоцкий так определил наш бросок с „Хозяином“: „Пропало лето. Пропал отпуск. Пропало настроение“. И все из-за того, что не складываются наши творческие надежды.

Снимается медленно, красивенько и не то. Назаров переделал сценарий, но взамен ничего

интересного не предложил. Вся последняя часть: погоня, драка и пр. – выхолощена, стала

пресной и неинтересной. На площадке постоянно плохое, халтурное настроение весь месяц

и ругань Высоцкого с режиссером и оператором. Случалось, что Назаров не ездил на съемки

сцен с Высоцким, что бесило Володечку невообразимо. Оператор-композитор: симфония

кашеварства, сюита умывания, прелюдия проплывов и т. д. А где люди, где характеры и взаимоотношения наши?..»

В середине августа навестить Высоцкого в Сибирь приехал режиссер С.Гово-

рухин (снимал нашего героя в «Вертикали»). Этот приезд хоть как-то разнообразил жизнь

обоих таганковцев, заставил их на несколько дней забыть о дрязгах на съемочной площадке.

Говорухин тут же наладил в их доме быт: раздобыл молоко, мед, гуся и даже устроил им баньку и по-белому, и по-черному.

16 августа Высоцкий вновь вышел на съемочную площадку: сняли несколько кадров

«сплав» и один кадр из «погони», когда Сережкин потрошит рюкзаки Рябого в моторной лодке.

17 августа с участием нашего героя снимали «сплав», «тайгу» и погоню».

18 августа вернулись к задержанию Рябого у переправы. Однако успели отснять всего

лишь три кадра, после чего зарядил дождь, и дальнейшую съемку отменили.

19 августа сняли несколько кадров из эпизода, когда Сережкин пробирается по тайге

в погоне за Рябым, а тот убегает на лодке (в частности, сняли кадр, где Сережкин настигает

Рябого у переправы). Съемки длились до семи вечера, после чего Высоцкий, не поставив

никого в известность, уехал вместе с Говорухиным из Выезжего Лога – они отправились в

Новосибирск, где Высоцкий собирался дать несколько концертов.

Именно там их застала новость о вводе войск Варшавского договора в Чехословакию

(это случилось 21 августа). Как напишет много позже сам Высоцкий: «…Прага сердце нам

не разорвала». Сердце, может быть, действительно не разорвала, однако лишний заряд нена-

висти к советскому режиму наверняка добавила. Ведь в либеральной среде те реформы,

которые проходили в ЧССР («пражская весна»), всячески приветствовались, и более того,

у советских либералов даже теплилась надежда, что они все-таки станут стимулом для кре-

млевского руководства энергично пойти по этим же стопам. Однако ввод войск эти наде-

жды начисто перечеркнул. Поэтому ненависть к данному событию у либерал-интеллиген-

тов советского розлива была колоссальная. Диссиденты даже провели немногочисленный

(всего 7 человек) митинг на Красной площади, а поэт Е.Евтушенко отбил гневную

телеграмму самому Брежневу. Потом, по его словам, стал готовиться к аресту. Но никто за

ним не пришел, точно как в том анекдоте: Джон-неуловимый потому неуловим, что никому

не нужен. Вот и поэта никто трогать не собирался, поскольку кто же его тронет, если даже

в кресле шефа КГБ сидел друг всех советских либералов Юрий Андропов?

Но вернемся к Высоцкому и его отношению к чехословацким событиям. На этой почве

у него случился серьезный конфликт с собственным отцом, который, как мы помним, был

законопослушным евреем из другого поколения – додиссидентского. Тем более заметим, что

во время войны он эту самую Чехословакию освобождал, за что был объявлен почетным

гражданином города Кладно. Вот как вспоминал о том конфликте уже хорошо известный нам П. Леонидов:

«Мы вместе с ним (с Высоцким. – Ф. Р.) орали на Семёна, его отца, моего дядю, когда

советские танки подмяли Прагу. Семён, сияя глупыми синими глазами, сказал: «Верно! Надо

было еще заодно и в Румынию войти!», и мы с Вовой заорали наперебой, а Семён сделался

белый – в генеральском доме были тонкие перегородки – и начал шептать: «Тише, ради бога, тише!» А на войне этот еврей ничего не боялся, а его родной брат, артиллерист противотанковый Алексей, вообще был героем…»

Здесь позволю себе возразить мемуаристу. Быть евреем и вслух поддерживать ввод

советских войск в Чехословакию в те годы было не меньшим подвигом, чем в одиночку

останавливать фашистскую танковую колонну. Так что Семен Владимирович как был героем

на фронте, так и в мирной жизни продолжал им оставаться.

22 августа Высоцкий вернулся из Новосибирска, но не в Выезжий Лог, а в Дивногорск,

куда к тому времени перебралась съемочная группа. Причем приехал не с пустыми руками – привез подарки от художников, в числе которых была и бутылка доброго армянского коньяка. Тем же вечером она была «раздавлена».

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: