Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Вопрос №1. Понятие политической преступности и ее формы.




Политическая преступность представляет собой общественно опасную форму борьбы правящих или оппозиционных политических элит за власть или за ее неправомерное удержание. Политическая преступность имела большое распространение в прошлом нашей страны. Она наличествует и в настоящей ее истории. Но по тем же политическим причинам этот вид преступности никогда не рассматривался в отечественных учебниках по криминологии. Хотя его общественная опасность намного превосходит тот вред, который приносит вульгарная уголовная преступность, фундаментально изучаемая криминологами. Первые попытки криминологического осмысления политической преступности в нашей стране появились в 90-е годы. Такое положение в мировой криминологической науке сложилось не только в связи с политической невозможностью подобных исследований, как это было в нашей и некоторых других странах, но и из-за научно-практической неопределенности юридического понимания политической преступности. Поэтому и в демократических странах этой проблемой больше занимаются политологи, чем юристы-криминологи.

В качестве примера обратимся к одной из опасных и распространенных форм политической преступности - к политическому терроризму. Генеральная Ассамблея ООН приняла около десятка резолюций о национальном, религиозном и международном терроризме, но так и не смогла дать его более или менее обобщенного юридического определения. Политический терроризм многолик. С одной стороны, он практикуется тоталитарными режимами для подавления воли народов, политических групп и их лидеров, с другой - используется этими подавляемыми (у которых часто не остается других средств) в борьбе за свои права, свободы, выживаемость и независимость. Уложить эти диаметрально противоположные общественно опасные действия, совершаемые с обеих сторон по политическим мотивам, в единое понятие трудно. Другие формы политической преступности еще более неопределенны. Но это не должно служить основанием для замалчивания существующей крупной криминологической проблемы, актуальность которой, как показывает политическая борьба в разных странах, не уменьшается, а возрастает. В действующем УК РФ, да и в законодательстве большинства стран, нет понятия "политическая преступность" и по другим основаниям. Его правовое закрепление не вполне согласуется с Всеобщей декларацией прав человека (1948 г.), Международным пактом о гражданских и политических правах (1966 г.), провозглашающими права и свободы каждого человека на политические и иные убеждения. Данное положение конкретизировано в других международных нормах. Например, в Типовом договоре о выдаче (ст. 3), принятом Генеральной Ассамблеей ООН в 1990 г., прямо говорится, что выдача не разрешается, "если правонарушение, в отношении которого поступает просьба о выдаче, рассматривается запрашиваемым государством как правонарушение политического характера". Это однако не означает, что в современной жизни многих стран нет уголовных преследований по политическим мотивам, которые обычно камуфлируются под те или иные уголовные деяния. В СССР под политической преступностью понимались контрреволюционные преступления (1918 - 1958 гг.), а после принятия более цивилизованного уголовного законодательства (1958 - 1960 гг.) - некоторые государственные преступления, совершенные по антисоветским мотивам и целям. Последние являются специфической разновидностью политической мотивации. Их криминализация предполагала защиту "единственно верной идеологии" путем уголовных репрессий.

Возможно рассмотрение политической преступности с трех позиций: уголовно-правовой, мотивационной и оценочной.

С уголовно-правовой точки зрения к политическим преступлениям по УК РФ можно отнести прежде всего некоторые насильственные преступления против основ конституционного строя:

- посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, совершенное в целях прекращения его государственной или иной политической деятельности (ст. 277);

- насильственный захват власти или насильственное удержание власти в нарушение Конституции РФ, а равно направленное на насильственное изменение конституционного строя РФ (ст. 278);

- вооруженный мятеж в целях свержения или насильственного изменения конституционного строя РФ (ст. 278);

- публичные призывы к насильственному захвату власти, насильственному удержанию власти или насильственному изменению конституционного строя РФ (ст. 280).

Мотивационный подход предполагает политическую мотивацию совершенных деяний. Он намного шире уголовно-правового, ибо по политическим мотивам могут быть совершены самые разные преступления: против жизни и здоровья (убийства, причинение вреда здоровью и др.); против свободы, чести и достоинства (похищение человека, незаконное лишение свободы и др.); против конституционных прав и свобод человека и гражданина (нарушение равноправия граждан, нарушение неприкосновенности частной жизни и др.); против общественной безопасности (терроризм, массовые беспорядки и др.); против основ конституционного строя и безопасности государства (государственная измена, посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля и др.); против мира и безопасности человечества (публичные призывы к развязыванию агрессивной войны, наемничество и др.). Однако для юридической квалификации перечисленных и иных деяний, которые могут быть совершены по политическим мотивам, содержание мотивации не имеет значения.

Оценочный подход предполагает придание политического значения совершенному преступному деянию не только самим преступником (что охватывается мотивационным подходом), но и жертвой, обществом и государством. Это наиболее широкий и наименее определенный критерий. Он позволяет расценивать в силу соответствующих интересов властей любое деяние в виде политического акта, что наиболее распространено в тоталитарных государствах, но от этого не застрахованы и демократические страны. В подобных случаях либо сам режим в силу своих интересов расценивает то или иное деяние как политическое (хотя оно объективно может таковым не являться), либо лицо, преследуемое режимом за совершение какого-либо правонарушения, осознает это как политическую расправу над ним. Оценочный подход широко используется и в качестве политических спекуляций, когда лицо, привлекаемое к уголовной ответственности за реально совершенное преступление, утверждает, что над ним производится политическая расправа.

Все разновидности политической преступности условно можно свести к трем видам:

1) преступления, совершаемые по политическим мотивам отдельными лицами или группировками против легального конституционного строя (государства) или его законных руководителей;

2) преступления, совершаемые по политическим мотивам отдельными лицами и группами лиц против своих политических конкурентов;

3) преступления, совершаемые правящей группировкой тоталитарных режимов в собственных политических целях, против народа, отдельных партий, групп и конкретных лиц.

Вопрос №3. Политико-правовые тенденции политических репрессий в СССР.

Политические репрессии обычно связывают с И. Сталиным. Ныне достаточно неопровержимых доказательств того, что идейно они предвосхищались К. Мареком и Ф. Энгельсом, а начались при В. Ленине. Красный террор в 1917-1923 гг. поглотил 1,7 млн жертв. При Сталине репрессии достигли апогея, но они продолжались, хотя и в меньшей и видоизмененной форме, во времена Н. Хрущева, Л. Брежнева, Ю. Андропова и даже М. Горбачева. Бывший член Политбюро А. Яковлев пишет: "За 70 лет большевистского режима менялись формы репрессий, но причины и суть произвола оставались неизменными. Режим, лидеры господствующей верхушки шли на любые преступления против человечности, во имя укрепления моновласти, моноидеологии и монособственности". Репрессии связаны не столько с именами генеральных секретарей руководящей партии, сколько с самой изначально насильственной природой социализма.

К. Маркс и Ф. Энгельс, провозгласив в "Манифесте Коммунистической партии" достижение своих целей путем "насильственного ниспровержения всего существующего общественного строя", предвидели возможность организованного насилия. "Мне думается, - писал Ф. Энгельс И. Вейдемейеру, - что в одно прекрасное утро наша партия вследствие беспомощности и вялости всех остальных партий вынуждена будет встать у власти... Мы будем вынуждены проводить коммунистические опыты и делать скачки, о которых мы сами отлично знаем, насколько они несвоевременны. При этом мы потеряем головы... наступит реакция и, прежде чем мир будет в состоянии дать историческую оценку подобным событиям, нас станут считать не только чудовищами... Трудно представить себе другую перспективу...".

Идея диктатуры пролетариата закономерно вела руководителей коммунистических партий к массовым политическим репрессиям в любой стране мира, где им удавалось прийти к власти, ибо социализм (коммунизм), как искусственно, а может быть, и преждевременно насаждаемая система, мог выжить только в таком беспощадном варианте. "Катехизис революционера", написанный при участии М. Бакунина, изначально предполагал политическое насилие: "1. В революционере все поглощено "единственной страстью - революцией". 2. Он разорвал всякую связь с гражданским порядком и со всем образованным миром, приличием, общепринятыми условиями и нравственностью этого мира. 3. Он знает одну науку - науку разрушения. 4. Нравственно для него все то, что способствует торжеству революции. Безнравственно и преступно все, что помешает ему". Даже М. Горький, несмотря на многолетнюю личную дружбу с В. Лениным, после победы революции предупреждал: "Ленин, Троцкий и сопутствующие им уже отравились гнилым ядом власти, о чем свидетельствует их позорное отношение к свободе слова, личности и по всей сумме тех прав, за торжество которых боролась демократия". Политическое насилие в революционной России с самого начала направлялось из центра через призывы, а также ведомственные указания, декреты и директивы. Большинство их никогда не публиковалось. Они стали доступными после Указа Президента РФ от 23 июня 1992 г. о снятии ограничительных грифов с законодательных и иных актов, служивших основанием для массовых репрессий, уголовного и административного порядка их осуществления, организации репрессивных органов, порядка исполнения и мест отбывания наказания, применения принудительного труда, ограничения прав, помещения в психиатрические учреждения и многих других вопросов.

На второй день после революции (19 ноября 1917 г.) НКЮ издал подробную инструкцию "О революционном трибунале, его составе, делах, подлежащих его ведению, налагаемых им наказаниях и о порядке ведения их заседаний", заменившую уголовный и уголовно-процессуальный кодексы. В ней предписывалось при назначении наказания руководствоваться не законами, а "обстоятельствами дела и велениями революционной совести". Это и положило начало практике подмены репрессивными органами законодательных учреждений и издания важнейших правовых норм в виде закрытых ведомственных актов и решений. В это время был создан репрессивный орган - ВЧК, которому было предоставлено "право непосредственной расправы для пресечения преступлений", изоляции классовых врагов в концентрационные лагеря, расстрела всех лиц, прикосновенных к вражеским организациям. В 1922 г. ВЧК была упразднена, а ее функции переданы НКВД, а затем ГПУ, в декрете о котором от 16 октября 1922 г. ему предоставлялось "право внесудебной расправы вплоть до расстрела, в отношении всех лиц, взятых с поличным..."

23 мая 1922 г. был принят первый УК РСФСР, в котором были впервые даны понятие контрреволюционных преступлений и их перечень (ст. 57-73). Под контрреволюционным преступлением понималось всякое действие, направленное на свержение завоеваний пролетарской революции. Такой широкий и неопределенный подход дополнялся возможностью объективного вменения (ст. 58, 66, 68, 69, 73), приданием некоторым нормам обратной силы (ст. 67), применением уголовно-правовых санкций при недоказанности контрреволюционных действий (ст. 73), расплывчатостью диспозиций конкретных составов, что позволяло репрессировать любого неугодного человека. В анализируемом кодексе впервые были сформулированы четыре статьи по антисоветской пропаганде и агитации с санкциями до высшей меры наказания. С их введением началась организованная и массовая расправа за инакомыслие. Как бы потом ни менялась уголовная ответственность за него, все основные положения УК 1922 г. сохранялись практически до сентября 1989 г., когда из действующего УК 1960 г. были исключены ст. 70 (антисоветская агитация и пропаганда) и 190? (распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй).

Принятие Уголовного кодекса 1922 г. не устранило применения уголовных наказаний в административном порядке. Через два месяца после его введения ВЦИК издал декрет об административной высылке. В это время под непосредственным руководством В. Ленина была осуществлена насильственная административная высылка за границу и в северные губернии цвета российской и мировой науки: Н. Бердяева, С. Франка, Н. Лосского, С. Булгакова, Ф. Степуна, Б. Вышеславцева, И. Лапшина, И. Ильина, С. Трубецкого, Питирима Сорокина, А. Фло-ровского, В. Мякотина, ректора Московского университета Новикова, ректора Петербургского университета Карсавина и многих других. Точных данных о числе депортированных нет. Предполагается, что оно приближается к 300. Причина одна - нежелание слышать политических оппонентов. Троцкий в одном из интервью так и сказал: "Мы выслали этих людей потому, что расстрелять их не было повода, а терпеть было невозможно".

Спустя еще два месяца институт высылки расширился и ужесточился. Комиссии при НКВД было предоставлено право в административном порядке не только высылать, но и заключать социально опасных лиц в лагеря принудительных работ. После образования СССР в 1922 г. и принятия Конституции 1924 г. этот институт, в соответствии с Основными началами уголовного законодательства СССР и союзных республик, распространялся на всю территорию Союза и фактически действовал до 1989 г.

Самыми массовыми были административные ссылки и высылки на поселение кулаков и членов их семей, неугодных народов, военнопленных и перемещенных лиц.

Активная борьба с кулачеством началась в 1929 г. 2 февраля 1930 г. в приказе ОГПУ говорилось: в целях наиболее организованного проведения ликвидации кулачества как врага сплошной коллективизации по нему должен быть нанесен сокрушительный удар. Истребление и выселение кулаков было проведено оперативно и с перевыполнением: число жертв превысило 20 млн человек. Вторым массовым выселением было изгнание со своих земель немцев, чеченцев, калмыков, ингушей, балкар, карачаевцев, греков, крымских татар, турок-месхетинцев и др. По признакам национальной принадлежности политическим репрессиям подверглись целиком около 15 народов и этнических групп. Частично же подверглись еще около 55 народов и народностей. Общее число репрессированных составило 5,2 - 5,5 млн человек. Третьей волной административных спецпоселенцев были репатриированные военнослужащие и гражданские лица, попавшие в плен или окружение или находившиеся на временно оккупированной территории во время Великой Отечественной войны. Все они, как правило, направлялись на те или иные спецпоселения на основе закрытых постановлений, без всякого доказывания их вины. Согласно официальным сводкам Уполномоченного СНК (СМ) СССР по делам репатриации от 10 апреля 1945 г., количество советских граждан, насильственно увезенных фашистами, составляло 4 109 304 человека, а по состоянию на 1 октября 1951 г. за границей на положении перемещенных лиц оставалось свыше 450 тыс. человек, которые боялись своей страны.

В 1926 г. был принят новый УК РСФСР, а затем и уголовные кодексы других союзных республик. Особенная часть УК РСФСР открывалась, как и в прежнем кодексе, главой о контрреволюционных преступлениях (ст. 58 со значками от 1 до 18). Понятие этих деяний было расширено, допускалось прямое объективное вменение. Существенно расширялась уголовная ответственность за антисоветскую агитацию и пропаганду. В последующем была установлена уголовная ответственность для членов семей изменников Родины в виде лишения избирательных прав и ссылки в отдаленные местности на пять лет. Применение данного института затем было существенно расширено.

1 декабря 1934 г. Постановлением ЦИК и СНК СССР были внесены существенные изменения в уголовно-процессуальное законодательство. По делам о террористических организациях и террактах следствие должно проводиться до 10 дней, обвинительное заключение вручалось обвиняемому за сутки до суда, дела слушались без участия сторон, кассационное обжалование и помилование не допускались, приговор к высшей мере наказания приводился в исполнение немедленно. Эту работу выполняли также учрежденные при НКВД, в который вошло ОГПУ, внесудебные органы - Особое совещание, а на местах - "тройки", и "двойки", которые рассматривали судьбы репрессированных по спискам. В 1937 г. упрощенный порядок рассмотрения дел о террактах был практически распространен на все контрреволюционные преступления. Расследовать дела об этих деяниях за 10 дней было невозможно. Они "шились белыми нитками" с применением пыток, насилия, подлога, обмана и других злоупотреблений. Действующий в то время институт аналогии позволял репрессивным органам того времени по своему усмотрению толковать как контрреволюционные любые умышленные или неосторожные действия и бездействие.

Исследование тенденций репрессивного нормотворчества показывает, что к 1937 г. был создан хорошо отлаженный, оперативно и "эффективно" действующий репрессивный механизм, который позволял "законно" расправляться с любым нежелательным лицом и превращать любое явление или событие, бросающее малейшую тень на власть, в контрреволюционное преступление, подлежащее беспощадному подавлению.

Политические колебания в стране так или иначе отражались на "головном" репрессивном органе ВЧК-ОГПУ-НКВД и т.д. В 1946 г. НКВД был разделен на МВД и МГБ, которое вскоре было преобразовано еще в более мощную самостоятельную структуру политического сыска и расправы - КГБ, ставший государством в государстве, обладавший неограниченными полномочиями и возможностями. Серьезные попытки реформировать его, оставив за ним действительную "государственную безопасность", стали предприниматься лишь после августовского путча 1991 г. и продолжаются до последнего времени.

Служение спецслужб политической ориентации высших должностных лиц или избранных партий представляет опасность не только при коммунистическом режиме. Там, где в деятельность спецслужб вмешивается политика, целью которой является не организация и защита общества, а борьба за власть или ее удержание любым путем, там трудно избавиться от злоупотреблений спецслужб по политическим мотивам. Поэтому проблема заключена не столько в спецслужбах, сколько в самом политическом руководстве. Реабилитация жертв политических репрессий была медленной, противоречивой и мучительной. Она началась в конце 1953 г. вскоре после смерти Сталина. До 1954 г. реабилитировано 827 692 человека, осужденных в 1917 - 1953 гг. Реабилитация почти не касалась тяжких обвинений. Из всех ранее приговоренных к смертной казни были тогда реабилитированы лишь 1128 человек, или 0,14%. Карательные органы всячески препятствовали объективной реабилитации и держали ее под своим контролем. В течение 1954 - 1961 гг. было реабилитировано еще 737 182 человека (в это число входят и осужденные после 1953 г.), в том числе 353 231 человек, приговоренных к смертной казни (47,9%).

В начале 60-х годов процесс реабилитации стал открыто тормозиться, а со снятием Н. Хрущева в октябре 1964 г. массовая реабилитация практически приостановилась. За 25 лет (1962 - 1987) было реабилитировано только 157 055 человек. Этот процесс возобновился лишь в 1988 г. До 1993 г. было оправдано еще 1 264 750 человек. Всего персонально реабилитировано 2 986 679 репрессированных. Провести индивидуальный пересмотр наличных уголовных дел было практически невозможно. Поэтому стал применяться метод групповой реабилитации лиц, осужденных "тройками", спецколлегиями и особыми совещаниями, подвергшихся насильственному переселению, репатриированных военнослужащих и других лиц, бывших в плену, осужденных за совершение преступлений, которые декриминализированы, репрессированных крестьян в период насильственной коллективизации и других граждан по политическим, социальным, национальным, религиозным и иным мотивам в 20-50-е годы и т.д. Но и на этом пути оказалось множество трудностей. Без изучения конкретных дел групповой реабилитации все равно не получилось. Таким образом, и по этим актам реабилитация требовала индивидуального подхода. С 1993 г. лицам, которым отказано в реабилитации, было предоставлено право обращаться в суд.

3. Статистика политических репрессий

Она ведется с 1918 г., но является неполной, противоречивой и неоднородной. В нее включены как злоупотребления режима, ныне расцениваемые в качестве политических репрессий, так и виновно совершенные преступления, субъекты которых до сих пор остаются нереабилитированными. Доля последних очень невелика. Есть основания полагать, что удельный вес названных лиц в 1918-1928 гг. составлял в среднем не более 10-15%, в 1929-1938 гг. - около 1-2%, в годы войны и сразу после нее - в пределах 5-10%. Даже после принятия нового законодательства о государственных преступлениях (1958 г.) доля реально виновных в их совершении (т.е. тех, которые не могут быть реабилитированы) не превышает 25-50% в структуре зарегистрированных деяний. Более того, речь ведется лишь о статистике преступлений т.е. квалифицированных следствием и судом деяний, отраженных в материалах уголовных дел. Но ведь основная масса репрессий осуществлялась в административном (внесудебном) порядке, по спискам, планам, по указаниям больших и малых вождей. Сознавая имеющиеся недостатки учета, тем не менее можно полагать, что динамика зарегистрированных "политических преступлений" более или менее адекватно отражает основные тенденции реальных репрессий за 1918- 1958 гг.

Рост "политических преступлений" обозначился уже в 1918- 1922 гг. Выше приводились данные, что только "красный" террор унес около 1,7 млн человеческих жизней. Это период ожесточенной гражданской воины. В 1925 - 1926 гг. после победы коммунистического режима в гражданской войне наблюдался некоторый спад в проведении политических репрессий. После празднования "великого десятилетия" XV съезд ВКП(б) принял курс на коллективизацию сельского хозяйства. В 1929 - 1933 гг. насильственная коллективизация, борьба с троцкистами и правыми уклонистами, развернутое наступление социализма по всему фронту усилили репрессивную деятельность режима в 6 - 8 раз. Особенно велика была доля кулаков в структуре репрессированных лиц, которая в основном не отражались в статистике ОГПУ.

Кулаки делились на три категории:

1) контрреволюционный актив подлежал уничтожению по решению "троек";

2) богатые кулаки и семьи кулаков первой категории высылались в отдаленные районы с конфискацией имущества;

3) остальные кулаки, а также середняки, бедняки и даже батраки с "прокулацкими настроениями" выселялись внутри республик, краев и областей.

Среди высылаемых была высокая смертность от голода, холода, болезней и издевательств властей. Общее число реальных жертв от раскулачивания, согласно приводимым выше публикациям ЦК КПСС 90-х годов, превышало 20 млн человек. Расправа над кулаками была генеральной репетицией перед еще более кровавыми историческими событиями. Она убедила вождей в колоссальных возможностях режима по насильственному переустройству миропорядка.

На этом "победном фоне" XVII съезд ВКП(б) в 1934 г. принял решение об окончательной ликвидации капиталистических элементов, под которыми имелись в виду все, кто хоть косвенно сомневался в большевистских авантюрах. Голос академика И.П. Павлова, написавшего в декабре 1934 г письмо В.М. Молотову, услышан не был. А он писал: "Вы сеете по культурному миру не революцию, а с огромным успехом фашизм. До вашей революции фашизма не было" (Российская газета. 1995. 25 февр.). Он остался в живых, видимо, благодаря мировой известности. А вот делегатам исторического съезда не повезло. Из 1966 его участников 289 проголосовали тогда против Сталина, в связи с чем 1108 делегатов (56,4%) были потом уничтожены как враги народа (см.: Российская газета. 1995. 22 февр.). 1937-1938 гг. были новым самым большим "пиком" репрессивной большевистской деятельности. Смертная казнь доминировала.

Число приговоров со смертной казнью за 1937-1938 гг. составило 82,4% от всех зарегистрированных смертных приговоров, официально вынесенных в 1918-1958 гг. (табл. 2). В. Молотов в конце своей жизни утверждал: 1937 год был необходим. Логика элементарна: революция произошла в отсталой стране, опасность фашистской агрессии велика, необходимо устранить остатки враждебных сил, т.е. самим уничтожить наиболее дееспособную часть народа.

В 1992 г. в архиве были обнаружены документы о плановой организации массовых репрессий в 1937-1938 гг. На основе решения ЦК ВКП(б) от 2 июня 1937 г. о борьбе с врагами народа последовал приказ Наркома внутренних дел Ежова от 30 июля 1937 г о репрессировании 268 950 человек, в том числе об уничтожении 75 950 (первая категория), направлении в лагеря и тюрьмы - 193 000 (вторая категория). План был расписан по республикам, краям и областям. И это было только началом. Местные руководители, соревнуясь друг с другом, просили увеличить "лимиты" по первой и второй категориям на десятки тысяч человек. Из многочисленных просьб приведем одну, самую небольшую. "Для очистки Армении просим разрешить дополнительно расстрелять 700 человек из дашнаков и прочих антисоветских элементов. Разрешение, данное на 500 человек первой категории, уже исчерпывается. Микоян, Маленков, Литвин". Участвовал в этом и лично Сталин. Приводим его резолюцию. "Дать дополнительно Красноярскому краю 6600 лимита по первой категории. И. Сталин" Кроме первичного плана, встречных планов с мест, ЦК ВКП(б) принял дополнительный план на 57 200 человек второй категории и 48 000 - первой. И это не все. Инициатива местных партийных и советских лидеров была беспредельной.

Деятельность "троек" первоначально предполагалось приостановить 10 декабря 1937 г. Но этот срок неоднократно продлевался. Приведу по этому поводу циничное выступление начальника УНКВД Мальцева в Томске: "Партия и правительство продлили срок работы троек до 1 января 1938 г. За два-три дня, что остались до выборов в Верховный Совет (первые выборы по Сталинской конституции состоялись 12 декабря 1937 г - Прим. авт.), вы должны начать "заготовку", а затем вы должны "нажать" и быстро закончить дела... Возрастным составом я вас не ограничиваю: давайте стариков. Нам нужно нажать, так как наши уральские соседи нас сильно "прижимают"… Вы должны дать до 1.01 38 не менее 1100 человек, по полякам, латышам и другим не менее 600 человек в день, в общей сложности я уверен, что за три дня вы "догоните" до 2000 человек. Каждый ведущий следствие должен заканчивать не менее 7-10 дел в день".

Расправа был приостановлена лишь 17ноября 1938 г. с ликвидацией "троек" и обвинениями НКВД и Прокуратуры в злоупотреблениях и в попытке выйти из-под партийного контроля. Путем очередных политических злоупотреблений они получили свое. Центральная власть избавилась от многих свидетелей-соучастников и обелила себя.

В 1939 г. число регистрируемых репрессий снизилось в 20 раз. Но в 1940 г. репрессии вновь увеличились, а в последующем году возросли по сравнению с 1939 г. в 4,4 раза. Последний всплеск учтенных репрессий был в 1946-1947 гг., когда они обрушились на репатриированных граждан. В эти годы продолжались массовые репрессии против неугодных народов, военнопленных и репатриированных лиц, но сведения о них находились вне официальной статистики.

Зловещий 1937 г. со временем приобрел вторую жизнь в качестве серьезного политического пугала. Конечно, его повторение было маловероятным уже после 1956 г., но усеченные политические репрессии продолжались, в том числе и в новой форме репрессивной психиатрии. Любые предложения, нацеленные на цивилизованный социально-правовой контроль над криминальной приватизацией, организованной преступностью, коррупцией и т.д., до сих пор отвергаются под предлогом этого пугала. Эксплуатируется людской страх перед сталинизмом в корыстных или политических целях новых властей.

Особое значение представляют регистрируемые политические репрессии за антисоветскую пропаганду и агитацию. Их доля в структуре контрреволюционных преступлений в различные годы колебалась в пределах 30-50%. Все они, без исключения, относятся к преступлениям властей против своего народа, который пытался мыслить и говорить не по коммунистическим пропагандистским трафаретам. Сведения об анализируемых преступлениях имеются с 1923 г. Они, естественно, неполны и их нельзя построить в виде единого статистического ряда до 1958 г., так как в одни годы учитывались только привлеченные к уголовной ответственности за инакомыслие, в другие - арестованные, а в третьи - осужденные. Измерялись они сотнями тысяч. В 1936 г., например, только официально за эти деяния было арестовано 324 301 человек.

В 1958 г. был принят новый закон о государственных преступлениях, учет которых был налажен лучше, чем в предыдущие годы. Согласно данным за 1959-1991 гг. за совершение особо опасных государственных преступлений в эти годы было осуждено 5483 человека, в т.ч. 2781 - за антисоветскую агитацию и пропаганду, а за иные государственные преступления - 9206 человек. Из приведенных сведений видно, что судимость за инакомыслие доминировала в структуре особо опасных государственных преступлений, составляя в среднем за 32 года 50,7%. И это при условии, что с 1988 г. за него к уголовной ответственности никого не привлекали, а в 1989 г. рассматриваемое деяние было декриминализировано.

Большой удельный вес осужденных за антисоветскую агитацию и пропаганду в структуре особо опасных государственных преступлений свидетельствует о том, что репрессивная деятельность КГБ в 60- 80-е годы структурно не изменялась. Как и его предшественники, КГБ более половины своих усилий направлял на борьбу с инакомыслием. Фактическая же борьба с инакомыслием была многократно шире, чем это регистрировалось в приговорах. Сколько человек находились "под колпаком" спецслужб, привлекались к уголовной ответственности, арестовывались, направлялись в психбольницы, выгонялись с работы и всячески ущемлялись, нам не известно. Более того, в 1966-1989 гг. существовала уголовная ответственность за распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский и государственный строй (ст. 190? УК РСФСР и соответствующие статьи УК других республик), сведений о которых тоже нет. Они учитывались вместе с другими в графе "иные преступления".

Криминологический интерес к этому виду "политической преступности" в нашей стране связан также с изучением влияния тотального контроля, составной частью которого были политические репрессии, на уровень уголовной преступности. Сталинский всеохватный контроль выходил за пределы репрессий и включал ряд составляющих: экономическую (полная зависимость человека от единственного работодателя - государства); правовую (примат прав государства над правами личности); организационную (полный и жесткий централизм власти); идеологическую (подавление инакомыслия); социально-психологическую (бескомпромиссное навязывание пропартийного общественного мнения); оперативную (тайная и явная государственная и общественная слежка); репрессивную (массовая расправа над неугодными). Все эти составляющие контроля были политически обусловлены.

Репрессивная составляющая интегрировала и венчала тотальный контроль в целом и была наиболее показательной. Она, хотя и неполно, но регистрировалась статистически. Поэтому динамика судимости за антисоветскую агитацию и пропаганду может рассматриваться одним из важных индикаторов тенденций тотальности контроля на всем протяжении советской власти. Политические репрессии вкупе со всеми Другими составляющими тотального контроля, с одной стороны, сдерживали реализацию криминальных мотиваций, с другой - с избытком компенсировали низкий уровень уголовной преступности массовой преступностью властей против своего народа. Это косвенно подтверждается сильной корреляционной зависимостью (около -0,8) между статистическими рядами уровня идеологической репрессии и уровня уголовной преступности.

Вопрос №3. Статистика политических репрессий.

Глубоко занимавшийся этой проблемой русский писатель А.И. Солженицын считает, что жертвами государственных репрессий и терроризма с 1917 по 1959 гг. стали 66 700 тыс. человек. Аналогичную цифру - более 60 млн человек - называет А.Н. Яковлев, бывший председатель комиссии по реабилитации репрессированных лиц. Как бы ни ошеломляла эта цифра, она не так далека от реалий, если учесть всех пострадавших от советского режима: убитых, искалеченных, арестованных, ссыльных, находившихся в "рабочих батальонах", умерших под пытками, от голода и холода по вине властей, страдавших в "психушках", мучившихся без родителей сирот и т.д.

Согласно постановлению правительства от 3 мая 1994 г. об утверждении Положения о порядке предоставления льгот реабилитированным лицам и лицам, пострадавшим от политических репрессий, к ним относятся, в частности: репрессированные народы, дети, находившиеся вместе с родителями в местах лишения свободы, ссылке, высылке, на спецпоселении; дети, оставшиеся в несовершеннолетнем возрасте без попечения репрессированных родителей; дети, супруги и родители лиц, расстрелянных или умерших в местах лишения свободы и реабилитированных посмертно.

Только уничтожено было несколько миллионов. И это не противоречит демографическим данным, если учитывать естественный и искусственный прирост (присоединение Прибалтики и других западных областей в 1939 г. с населением более 20 млн человек и людские потери в Великой Отечественной войне).

Если во время красного террора было уничтожено около 2 млн, раскулачивание коснулось свыше 20 млн, изгнано со своих земель около 6 млн, наказано за пленение и проживание на оккупированной территории не менее 5 млн, то уже при этом грубом подсчете (нигде не учтенных репрессий) число пострадавших выходит за пределы 30 млн человек. Есть сведения, что с января 1935 г. по июнь 1941 г. было репрессировано 19 840 тыс. человек, причем в первый же год после ареста были казнены, погибли под пытками и умерли около 7 млн человек. Автор подсчета А. Антонов-Овсеенко полагает, что жертвами повальной коллективизации были 22 млн человек. Он прибавляет к ним 20 млн репрессированных в 1935-1941 гг. В вину сталинскому режиму он ставит также 30 млн потерь на фронте и в тылу во время войны (в связи с обезглавливанием армии перед войной) и 9 млн репрессированных в период войны и послевоенные годы. Всего, по его подсчетам, режим сократил численность населения на 80 млн лучших его представителей. В дневнике академика В.И. Вернадского, который в январе 1939 г. оценивал события только второй половины 30-х годов, приводится цифра 14- 17 млн ссыльных и заключенных в тюрьмах. Есть и другие сведения о жертвах коммунистического режима, именуемого "террориадой". Историкам предстоит серьезная работа по уточнению этих данных.

Официальные сведения многократно занижены. В феврале 1954 г. впервые было объявлено, что с 1921 по 1953 г. за контрреволюционные преступления было арестовано 3,8 млн человек. В последующих многократных высказываниях официальных лиц, независимо от охватываемого периода, звучала примерно одна и та же цифра. Последнее заявление было сделано начальником Центрального архива ФСБ (в то время МБ) А.А. Краюшкиным. И вновь та же цифра, хотя взят период намного больший. В своем интервью в 1993 г. он сказал, что если исходить из наличных уголовных дел, за контрреволюционные преступления с 1917 по 1990 г. было осуждено 3 853 900 человек, из них 827 955 расстреляно. Он оговаривается, что реальное число людей, чьи судьбы были исковерканы репресивной машиной, было во много раз больше. По нашим примерным и осторожным подсчетам официально объявленное число незаконно репрессированных и пострадавших вместе с ними их близких следует увеличить по меньшей мере на порядок. Подводя некоторые итоги, можно сказать, что человечество, видимо, никогда не откажется от поиска более совершенного и справедливого общества, но последнее, каким бы светлым оно ни представлялось, не может быть организовано путем попрания законов социально-экономической и политической эволюции, путем кровавого насилия над инакомыслием.

 






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных