ФИЛОСОФИЯ ПРАВА КАК ПРОБЛЕМА

ФИЛОСОФИИ ПРАВА

Возрождение и дина­ми­чное развитие в пост­совет­ский период фило­софии права закономерно актуа­лизировало вопрос о ее идентичности, или вопрос о предметной спе­цифике и дисциплинар­ном статусе философии права [2]. Анализ тема­тики и содержания докла­дов участни­ков круг­лого стола “Актуальные проблемы фило­софии права” (Киев, 25 марта 2003 года), органи­зован­ного Институтом госу­дарства и права НАН Украины совместно с Инс­титутом философии НАН Украины, особенно докладов А. А. Козлов­ского [5], М. В. Костиц­кого [7], П. М. Рабино­вича [11], Н. И. Козюбры [6], С. И. Максимова [9], К. К. Жоля [3], В. Д. Баб­кина [1], свидетель­ствует о том, что на сов­ремен­ном этапе развития философии права в Украине наибольший инте­рес вызывают воп­росы о пред­мете и методах философии права, круге ее задач, соотношении с общей филосо­фией и теорией права, месте в сис­теме философ­ских и юридичес­ких наук.

В то же время вопрос о том, что такое фило­со­фия права, волнует не только философов и юристов молодых демократических госу­дарств, это один из “вечных”, а потому и всегда актуа­льных вопросов самой философии права. В по­дтверждение можно сослаться на блестящий до­клад профессора Универ­ситета имени Христи­ана Альбрехта (г. Киль, Герма­ния) Роберта Але­кси “Природа философии права” на ХХІ Всеми­рном конгрессе Междуна­родной ас­социации фи­лосо­фии права и социаль­ной филосо­фии (г. Лунд, Швеция), вызвавший оживленную и содержате­ль­ную дискуссию [15].

Целью этой статьи является критический ана­лиз доклада Р. Алекси в контексте ведущей­ся в Украине и России дискуссии о предметной спе­цифике и дис­циплинарном статусе филосо­фии права.

Уже само название доклада-статьи Р. Алекси “Природа философии права” говорит о подходе, который в значительной мере отличается от при­вычной для нашей научной литературы постано­вки вопроса о предмете той или иной науки, включая и философию права. Если под природой понимать “совокупность отличительных черт” [4, с. 347] чего-либо, то вопрос о природе фило­софии права оказывается значительно шире, чем просто вопрос о ее предмете. Он охватывает сферу как предмета (что изучает), так и метода (как изучает, каков специфический взгляд на ис­следуемый предмет).

Философия права – часть философии. В во­просе о том, является философия права филосо­фской или юридической наукой, частью фило­софии или правоведения, – автор придерживае­тся мнения, что философия права – это часть фи­лософии (хотя и специфическая). И здесь трудно упрекнуть его в какой-либо предвзятости, как это часто бывает у нас, когда профессора фило­софии настаивают на философском характере философии права, а профессора права – на юри­дическом. Роберт Алекси – юрист, наряду с лек­циями по философии права и теории права он также читает лекции по проблемам публичного права. Поэтому не будем спешить обвинять его в измене корпоративным интересам, а попытае­мся объективно разобраться в логике и аргумен­тации его позиции.

Рефлексия. Исходным пунктом в объяснении природы философии права для автора является объяснение общей природы философии. В каче­стве наиболее общей особенности понятия фило­софии он выделяет рефлексивность, то есть счи­тает, что она является рассуждением о рассуж­дении. Это означает, что универсальная черта философии находится не столько в сфере ее предмета, сколько в сфере ее метода. Рефлексия, как основополагающий принцип философского мышления, заключается в способности этого мышления осознавать собственные формы, со­держание и предпосылки. Она есть метод обра­щения к основаниям путем постановки вопроса о том, почему это происходит или как это возмо­жно. Однако философская рефлексия отличается от обыденной тем, что касается наиболее общих, фундаментальных вопросов и осуществляется систематически. В качестве таких вопросов выс­тупают вопросы онтологические (что сущест-вует), этические (что должно быть сделано или что есть добро) и эпистемологические (как воз­можно познание того и другого). При этом встру­ктуре этических вопросов обнаруживаются два измерения: деонтологическое (как учение о дол­жном) и аксиологическое (как учение о цен­нос­тях, среди которых высшей этической ценно­с­тью выступает добро). Деонтологическое и ак­сиологическое измерения тесно связаны между собой, однако в рамках той или иной философс­кой концепции аксиологическое измерение мо­жет оказаться доминирующим до такой степени, что может повлечь переименование этической составляющей в аксиологическую [6, с. 29].

Образ философии становится более богатым, когда каждая из черт философии приобретает дополнительное измерение: рефлексивность – критичность (нормативность), всеобщность – аналитичность, систематичность – синтетич­ность. Критическое измерение философской ре­флексии выражается в том, что она выступает в качестве размышления об объективности суще­ствования, о правильности поведения и обосно­ванности знания, а это значит, что в этом раз­мышлении происходит соотнесение с некото­рыми образцами. Поэтому – это нормати­вные вопросы, если, как отмечает автор, под но­рмати­вностью понимать способность отличать прави­льное от неправильного. Как оказывается, не то­лько право, но и философия, благодаря ее рефле­ксивному характеру, является норматив­ным фе­номеном. А это во многом сближает фи­лософию и право и дает основание охарактери­зовать его как “философию на практике” [8, с. 11]. В рам­ках аналитического измерения проис­ходит кате­горизация, то есть, выделение фунда­ментальных структур природного и социального миров, в ко­торых живет человек и соответству­ющих фун­даментальных понятий и принципов, посредст­вом которых он стремится понять оба этих мира. В философии права аналитическое измерение имеет дело с выяснением содержания понятий нормы, “должного”, лица, действия, са­нкция, института и др. Синтетическое измере­ние опре­деляется попыткой объединить все это в целост­ную (когерентную) теорию, которая явля­ется регулятивной идеей философии, ее ко­неч­ной це­лью, не реализуемой в полной мере в от­дельных философских построениях.

Differentia specifica. Специфическое отличие философии права от всех иных частей филосо­фии заключается в ее предмете, а точнее, объе­кте – праве. Поэтому философия права, решая онтологические, этические (аксиологические или этико-аксиологические) и эпистемологические вопросы, применительно к праву, является тем самым рассуждением о природе права. Подо­бный ход мысли мне очень близок, можно ска­зать, что он был представлен в моем исследова­нии, в котором исходное, на первый взгляд тав­тологичное определение философии права выг­лядит следующим образом: “... философия права – это философское учение о праве, или исследо­вание права методом философии” [8, с. 17], то есть методом рефлексии, а уточняющим является утверждение о том, что она “сосредоточивается прежде всего на выявлении смысла права” [8, с. 18], или, другими словами, на рассуждении о природе права.

В этом отношении нельзя рассматривать при­роду философии права как простое распростра­не­ние философских вопросов, уже решенных в философии, на область права. От такого распро­странения, как верно подчеркивает В. М. Сырых, “никакой философии права образоваться не мо­жет” [12, с. 193]. Однако, отказывая в праве на существование философии права российский ученый делает это на основе неверных представ­лений о том, что теория познания права – это философия, а юрист за философа не может ре­шить гносеологические проблемы, тем более, что они (по мнению автора) там решены; изуче­ние же всеобщих законов в сфере права – дело юриста, а философ за него не может решить про­блему сущности права [12, с. 227–229]. Следует отдать должное профессору Р. Алекси, который, осуществив довольно пространное описание природы философии, не настаивает на дедуктив­ном выведении из него определения природы философии права. Подчеркивая автономность философии права в системе философии, он утве­рждает, что данное объяснение указывает лишь отправную точку для ответа на вопрос о природе философии права, а не ее последнее и окончате­льное основание.

Герменевтика. Природе философии права как рассуждению о природе права, с точки зре­ния Роберта Алекси, лучше всего соответствует герменевтический метод, поскольку соотноше­ние между этими понятиями представляет собой ситуацию герменевтического круга: невозможно определить философию права без использования понятия права, в то время как ответить на вопрос о том, что такое право, призвана сама философия права. Решение этой ситуации, в соответствии с требованием герменевтического метода, заклю­чается в обращении к предпониманию, то есть основанному на практике неясному интуитив­ному знанию о предмете, с последующим разви­тием его в ясное объективное понимание через критическую и систематическую рефлексию. Однако опыт права отличается большим разноо­бразием: это и опыт безусловного к нему уваже­ния, и опыт прагматического соблюдения из со­ображений выгоды или из страха наказания, и опыт его неприятия и нарушения. Отсюда и предпонимание может быть самым разнообраз­ным: от “плохого человека” О. Холмса (бесприс­трастная внешняя точка зрения), до “судьи Гер­кулеса” Р. Дворкина (идеалистическая внутрен­няя точка зрения).

Формулируя требование максимального учета философией права всех возможных предпонима­ний, с одной стороны, и всех особенностей права, с другой стороны, при сохранении систе­матичности философской рефлексии, автор предлагает решать эту задачу не путем суммиро­вания всех подходов и особенностей и не путем построения абстрактной теоретической системы философии права, а на основе систематического анализа аргументов, выдвигаемых в обсуждении природы права.

Три универсальные проблемы. Еще Х. Харт отмечал, что решение проблемы природы права связано с ответом на три ключевые вопроса: “Чем отличается право от приказов, подкреплен­ных угрозами, и что их объединяет? Каково от­личие и что общего между юридическими и мо­ральными обязательствами? Что такое правила и в какой мере право является делом правил?” [13, с. 21]. Подобно Харту и другим авторам [8, с. 27–28], Алекси выделяет три универсаль­ные (общепризнанные) проблемы, вокруг кото­рых сталкиваются аргументы в отношении при­роды права: 1) проблему природы нормы и нор­матив­ной системы; 2) проблему фактической дейст­венности права на основе авторитетного устано­вления и социальной эффективности; 3) про­блему правильности права, где главным вопро­сом является соотношение морали и права, для решения которого обращаются к идеаль­ному, или критическому измерению права.

Философия права и теория права. Природа философии права наиболее полно раскрывается в четырех тезисах: 1) “тезис общей природы”, ко­торый утверждает, что в философии права мо­гут быть поставлены все философские про­блемы; 2) “тезис специфического характера”, утверждаю­щий существование специфических проблем фи­лософии права, которые возникают из-за того факта, что право с необходимостью является как авторитетным, или институциона­льным, так и критическим, или идеальным; 3) “тезис специа­льного отношения”, подчерки­ваю­щий особое отношение между философией права, с одной стороны, и моральной и полити­ческой филосо­фией – с другой; 4) “идеал по­лноты”, требующий совмещения всех трех тези­сов в исследовательс­кой программе подлинной философии права.

Здесь Р. Алекси предлагает совершенно ори­гинальное решение вопроса о предметной сфере философии права и ее отличии от юридической теории права. Сфера философии права находится в пространстве между “идеалом полноты” и про­тивоположным ему “ограничительным принци­пом”, требующим отказа от решения философс­ких проблем, концентрации усилий на институ­циональном, или авторитетном, характере права и дистанцировании от моральной и политичес­кой философии. Радикальное проведение “огра­ничительного принципа” превращает филосо­фию права в юридическую теорию права.

Это означает, что между философией права и теорией права существует принципиальное раз­личие (хотя нет непроходимой грани), кото­рое определяется фундаментальным выбором между идеалом полноты и ограничительным принци­пом, или выбором между философией и нефило­софией. Это не есть выбор между пози­тивизмом и непозитивизмом (как утверждают некоторые авторы), который является выбором внутри са­мой философии права, поскольку пози­тивизм все же ставит и решает собственно фило­софские проблемы (онтологические, этические, эписте­мологические). Поэтому философия права никак не может быть частью общей теории права, если под последней не подразумевать не­кое собира­тельное понятие для фундаменталь­ных дисцип­лин, осмысливающих право с пози­ций различ­ных исследовательских программ (философской, социологической, юридической). Сама теория права представляет собой историче­ский продукт радикального проведения “ограни­чительного принципа» к философии права. По­этому она яв­ляется частным случаем философ­ско-правового подхода к праву. Пусть даже (или благодаря этому) в большей мере соответствую­щей реше­нию конкретных юридических про­блем.

Практическое значение такого подхода за­ключается в том, что он дает критерии для разг­раничения исследований в области философии права и теоретико-юридических исследований. Исследования в области философии права дол­жны касаться решения общефилософских про­блем, учитывать двойственную структуру права как институционального и идеального образова­ния; вступать во взаимодействие с правовой и моральной философией. Что же касается разг­ра­ничительной линии между “философскими” и “юридическими” исследованиями в области фи­лософии права (что соответствует разграниче­нию в присуждении ученых степеней кандидата (доктора) философских и юридических наук по этой специальности), то четко рефлексивно ее провести невозможно (за исключением форма­льного принципа “по публикациям”). Однако исходя из “предпонимания” ее следует прово­дить в равноудалении между идеалом полноты и ограничительным принципом, учитывая тенде-н­цию тяготения к этим противоположным ориен­тирам, но не доводя до разделения на две само­стоятельные философии права: “для фило­софов” и “для юристов”.

Философия права в системе правоведения. О стается невыясненным вопрос об отношении философии права к правоведению. Обычно про­тивопоставляются следующие позиции по по­воду того, что такое философия права: составная часть философии, самостоятельная научная дис­циплина или часть (уровень) теории права [14, с. 41]. На мой взгляд и в соответствии с логикой концепции Р. Алекси, эти тезисы при определен­ном уточнении формулировок не исключают, а взаимно дополняют друг друга. В силу своей ре­флексивности философия права безусловно яв­ляется частью философии, а именно – практиче­ской философии, ориентирующейся на про­блемы человеческого действия, наряду с социа­льной, политической, моральной, экономической философией. В то же время опыт свидетельст­вует, что исследованием проблем философии права преимущественно занимаются юристы. В этом нет ничего удивительного, поскольку она является необходимой частью правоведения в целом. Поэтому довольно интересным кажется предложение И. Л. Честнова выделять в рамках юридической науки ее верхний, метатеоретичес­кий уровень, или уровень философских основа­ний, – философию права, средний уровень – тео­рию права и нижний – эмпирический уровень [14, с. 40–41]. Подобное деление производится и в смежной сфере исследований, когда в рамках политического знания выделяют уровни полити­ческой философии и политической науки с тео­ретическим и эмпирическим подуровнями [10, с. 4, 5, 27]. Пожалуй, самым сложным и даже «бо­лезненным» вопросом в дискурсе философов и юристов является вопрос о соотношении фило­софии и науки. Поскольку в рамках данной ста­тьи он не может быть решен достаточно основа­тельно, то попробуем обойти его путем утверж­дения, что философия права является необходи­мой частью (уровнем) правоведения как знания или учения о праве. Вместе с тем, философия права, будучи знанием интегральным, целост­ным, обладает относительной автономией как в рамках философии, так и в рамках правоведе­ния, что дает основание охарактеризовать ее в качес­тве самостоятельной области исследова­ний на стыке философии и правоведения, зани­маю­щейся осмыслением природы права. Это озна­чает, что будучи “общей территорией”, для фи­лософов и юристов, философия права имеет “свой устав”, с которым должен считаться каж­дый ее обитатель или просто сюда зашедший. Основные положения такого “устава” в виде описания “парадигмальных проблем”, “трехчас­тной модели”, “четырех тезисов” и др., предста­влены в статье Р. Алекси.

Во второй части этой статьи как раз и проде­монстрировано действие философско-правовой аргументации в процессе решения фундамента­льных юридических проблем.

Онтологический статус нормы. Первая проблема связана с определением онтологичес­кого статуса норм как элементарной ячейки права. Этот вопрос философский, и на него не­обходимо дать ответ, чтобы определить природу права, следовательно, он является подлинным вопросом философии права. Сравнивая два ответа, данных нормативистом Г. Кельзеном, от­носившего нормы к идеальной реальности зна­чимости, и реалистом К. Оливекроной, относив­шего нормы к системе естественных причин, определяющих действия судей в спорных делах и поведение людей в отношениях друг к другу, автор показывает, что в первом случае юридиче­ское рассуждение, ориентирующееся на поиск истины, было бы возможным, а во втором – оно еквозможно. Тем самым он демонстрирует пре­имущество выбора в пользу философского по­дхода (идеала полноты) при решении фундамен­тальных проблем правоведения, завершая де­монстрацию заключением: “Чтобы понять при­роду права, нужно ответить на фундаментальные философские вопросы. Рефлексия о природе права не может осуществляться в отрыве от об­щей философии”.

Принуждение и справедливость. Вторая проблема касается обнаружения необходимых свойств, выражающих природу права. Таковыми являются: принуждение, или сила, с одной сто­роны, и правильность, или справедливость, – с другой. По сути, здесь формулируется положе­ние о двойственной структуре права, или о двух его измерениях (фактическом и идеальном), соо­тветствующих традиционным понятиям позити­вного и естественного права. Вопросу о том, как эти два понятия соотносятся с понятием права и, посредством этого, друг с другом, автор при­дает особое значение, называя его центральным воп­росом философии права. При этом он подче­рки­вает, что все – или по крайней мере почти все – вопросы философии права зависят от ответа на этот вопрос.

Необходимость принуждения базируется на практической необходимости, определенной со­отношением цели и средств. Поэтому она имеет телеологический характер, а ее доказательство не представляет особой сложности. Необходи­мость требования правильности исходит из стру­ктуры юридических действий и юридического рассуждения. Она имеет деонтологический хара­ктер, а выявление этой деонтологической струк­туры, скрытой в праве, – одна из самых важных и сложных задач философии права.

В качестве метода экспликации этой струк­туры автор прибегает к методу конструирования перформативных противоречий, объясняя абсур­дность конституционной декларации несправед­ливости, поскольку в действительности консти­туцию создает справедливость как особый слу­чай правильности.

Позиция автора безусловно может быть отне­сена к современным концепциям естественного права. Он критикует юридических позитивистов за отрицание необходимой связи права с требо­ванием правильности, которую они заменяют требованием власти. Хотя подход позитивистов снимает противоречие между эксплицитным и имплицитным в праве, однако возникает воп­рос о том, может ли в таком случае система норм оставаться системой права.

Право и мораль. В дискуссии с юридичес­кими позитивистами Р. Алекси остается коррек­тным, объективно оценивая как свои аргументы, так и аргументы оппонентов. Так, он обращает внимание на то, что антипозитивистское требо­вание включения права в мораль, с одной сто­роны, помогает решить проблемы, а с другой – создает новые. Включение морали в право помо­гает решить проблемы: базисных ценностей, обосновывающих право; реализации требования правильности в создании и применении права (в трудных делах, когда исчерпываются автори­тет­ные основания, в принятии правовых реше­ний должны участвовать моральные основания); определения пределов права (в определении не­справедливости как неправа явно видны мораль­ные основания). Первая проблема, связанная с включением морали в право, – это общая не­определенность морального рассуждения, кото­рая и вызывает необходимость формирования авторитетной (властной) структуры, что в свою очередь обусловливает требование исключения моральных рассуждений из юридического дис­курса. Вторая проблема заключается в том, что требование правильности влечет за собой целый пласт проблем, связанных с особенностями мо­рального познания и обоснования.

В завершение автор формулирует очень важ­ное требование, позволяющее установить верх­нюю границу философию права, отличающую ее от иных философских дисциплин. Это требова­ние адекватности своему предмету – природе права: “Рефлексивная и систематическая при­рода фило­софии права требует, чтобы все ука­занные вопросы были связаны в когерентную (цельную) теорию, которая, в свою очередь, до­лжна быть настолько близка к праву, чтобы га­рантировать, что ее объек­том выступает природа именно права”. Это требо­вание также очень ва­жно для отграничения псев­дофилософско-право­вой рефлексии, “забывающей” о природе права, от подлинно философско-право­вой, всегда оста­ющейся “на почве” права. К сожа­лению, автор не дает ответа на все возможные воп­росы о при­роде философии права, отмечая, что его размы­шления в этом направлении заканчиваются опи­санием идеала.

Выводы. Концепция природы философии права Роберта Алекси может быть резюмирована в сле­дующих положениях.Философия права – это отно­сительно автономная часть философии, представ­ляющая собой общую и систематичес­кую рефлек­сию по поводу онтологических, этико-аксиологи­ческих и эпистемологических вопросов примени­тельно к праву. Как рассужде­ние о природе права она ориентируется на гер­меневтический метод учета всех предпониманий и соотнесения их со всеми чертами права на ос­нове систематического анализа аргументов отно­сительно этой природы. Регулятивной идеей фи­лософии права является “идеал полноты”: реше­ние общефилософских воп­росов, учет специ­фики права как единства инсти­туциональной и идеальной структур и особенного отношения с моральной и политической филосо­фией. Ниж­ним пределом философии права являе­тся “огра­ничительный принцип”, предусматрива­ющий отказ от решения философских вопросов, сосредоточение только на институциональном изме­рении права, делегирование всех критических (нормативных) вопросов моральной и правовой философии и дистанцирование от них. Последо­вательное проведение ограничительного прин­ципа представляет собой исследовательскую программу юридической теории права. Верхним пределом фи­лософии права является удержание в качестве сво­его предмета природы именно права. Утрата пред­метного основания означает выход в иные исследо­вательские программы: социальную философию, этику, политическую философию, эпистемологию и т. д.

Надеюсь, что знакомство с богатыми по сво­ему концептуальному содержанию положениями ста­тьи профессора Роберта Алекси послужит основой для дальнейшего изучения природы фи­лософии права и ее сложнейшего предмета – природы права, а также даст новый импульс дискуссиям по этим проблемам.

Список литературы

1. Бабкін В. Д. Взаємозв’язок філософії права та за­гальної теорії держави і права // Проблеми філософії права. – Т. 1. – Київ–Чернівці: Рута, 2003.

2. Гарник А. В. Философия права: предметная спе­цифика, место и значение в системе социа­льно-гума­нитарного знания. – Дніпропетровськ: Вид-во Дніпро­петровськ. ун-ту, 1998.

3. Жоль К. К. До питання про предметну об­ласть і методи сучасної філософії права // Про­блеми філосо­фії права. – Т. 1. – Київ-Чернівці: Рута, 2003.

4. Жюлиа Дидье. Философский словарь: Пер. с франц. – М.: Междунар. отношения, 2000.

5. Козловський А. А. Філософія права як само­свідо­мість нації // Проблеми філософії права. – Т. 1. – Київ-Чернівці: Рута, 2003.

6. Козюбра М. І. Місце філософії права в сис­темі су­спільствознавства (до питання про дисци­плінарний статус філософії права) // Проблеми філософії права. – Т. 1. – Київ-Чернівці: Рута, 2003.

7. Костицький М. В. Філософія права як наука і навчальна дисципліна // Проблеми філософії права. – Т. 1. – Київ-Чернівці: Рута, 2003.

8. Максимов С. И. Правовая реальность: опыт философского осмысления. – Харьков: Право, 2002.

9. Максимов С. І. Філософія права як сфера співпраці юристів і філософів // Проблеми філо­софії права. – Т. 1. – Київ–Чернівці: Рута, 2003.

10. Политическая философия в России. На­стоящее и будущее (материалы “круглого стола”) // Вопросы философии. – 2002. – № 4.

11. Рабінович П. М. Наука філософії права: до характеристики предмета і методології // Про­блеми філософії права. – Т. 1. – Київ-Чернівці: Рута, 2003.

12. Сырых В. М. Логические основания общей теории права. – Т. 1. Элементный состав. – М.: Юридический дом “Юстицинформ”, 2000. – 528 с.

13. Харт Х. Л. А. Концепція права: Пер. з англ. – К.: Сфера, 1998.

14. Честнов И. Л. Методология и методика юридического исследования: Учебное пособие. – СПб, 2004.

15. Alexy, Robert. The Nature of Legal Philoso­phy // Association. Journal for Legal and Social Theory. –Volume 7. – 2003. – Number 1. – P. 63-76.

С. І. Максимов

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: