Участка г. Кирсанова, члена Гавриловского Революционного Комитета

Окончена Гражданская война. Мощными ударами Красной Армии разгромлен последний ставленник русской контрреволюции и иностранных интервентов — барон Врангель. Взят Перекоп, освобожден Крым от остатков белой армии. 52-я стрелковая дивизия, принимавшая участие в боях за Каховский плацдарм и Крым, была отведена в район г. Николаева для расформирования. Это был декабрь месяц 1920 года.

Политический отдел 52-й стрелковой дивизии по указанию РВСР, из разных полков и подразделейни дивизии и других частей, отобрал около 350 человек коммунистов и направил их в Москву в распоряжение Политического Управления Реввоенсовета Республики. В числе этих коммунистов был я и мои товарищи из 2-го легкого артиллерийского дивизиона 52-й стр. дивизии, вместе с нами в вагоне ехал и комиссар артдивизиона тов. Богданов.

Политуправление РВСР, из указанного выше числа коммунистов отобрало 150 человек наиболее боевых и опытных политработников и рядовых коммунистов и направило их в г. Тамбов на ликвидацию банд Антонова. Разместили нас сперва в бывшем военном госпитале, за отсутствием дров помещение не отапливалось, спали на топчанах и полу. Затем в течение 5 дней жили в Дворце труда, заняли почти все помещение, спали на письменных столах и полу. Питались в столовой Тамбовской пехотной школы, давали на обед жиденький суп с кониной, немного каши и хлеб с кукурузой.

Политотдел Тамбовской Армии распределил этих коммунистов по политическим отделам 4 боевых участков. Я был оставлен в Политотделе Армии в качестве инструктора орготдела. По распоряжению Политотдела штаба армии и Губкома партии, я выполнял многие ответственные задания, как в частях Красной Армии, так и среди населения. Это был тяжелый период времени. Кругом разруха, голод. Классовый враг снова поднял голову. Оживилась деятельность всякого рода контрреволюционных элементов — эсеров, меньшевиков, анархистов, белогвардейцев, появились всякого рода “батьки”, которые грабили и буквально терроризировали население сел и деревень.

К началу 1921 гоа кулацко-эсеровское восстание охватило более пяти уездов Тамбовской губернии. В то время, когда героическая Красная Армия, под руководством Партии и Правительства, вела на фронтах ожесточенную борьбу против русской белогвардейщины и иностранных империалистов, эсеры развернули бешенную агитацию среди крестьян Тамбовской губернии за свержение Советской власти. Особенно свирепствовали в деревне кулаки. Они закапывали хлеб в ямы, прятали в подвалы, кормили им скот, лишь бы не давать его на фронт Красной Армии и рабочим заводов и фабрик.

Подготовка к мятежу проводилась подпольно. В течение нескольких лет собирали оружие, снаряжение, патроны, вербовали в свои ряды, наиболее враждебные Советской власти, кулацкие элементы, обучали их военному делу. В кирсановских лесах были созданы большие склады оружие и боеприпасов.

Враг перешел к новым тактическим приемам борьбы против Советской власти. В большинстве сел и деревень, по заданию ЦК эсеров, были организованы комитеты “Союзы трудового крестьянства”, которые вели враждебную агитацию среди крестьян и являлись активными помощниками Антонову. Главарь бандитов Антонов собрал довольно большие вооруженные силы, сведенные в эскадроны, полки и отряды от 7 до 17 тысяч сабель, во главе которых стояли наиболее отъявленные бандиты из числа кулацко-эсеровских главарей и офицеров.

К началу 1921 года в большинстве волостей Кирсановского и других уездов Тамбовской области органы Советской власти были бандитами разгромлены. Многие волостные и сельские партийные советские работники, а также их семьи были расстреляны и зверски замучены бандитами.

В г. Кирсанове на площади, недалеко от здания Укома Партии, в братской могиле похоронены многие коммунисты и беспартийные работники, павшие в борьбе с бандитами за власть Советов.

По указанию В.И. Ленина и ЦК нашей партии на ликвидацию банд Антонова командование Красной Армии перебросило отборные регулярные части Красной Армии и вражеские силы были окржены железным кольцом наших войск.

Начались жестокие бои по разгрому основных сил противника. На 1-м боевом участке вели боевые действия: дивизия ВЧК, сводная бригада курсантов, кавдивизион Заволжского военного округа, эскадрон Кирсановской милиции и целый ряд других частей Красной Армии. Часто в пределах 1-го боевого участка вела боевые действия и бригада Котовского.

В г. Кирсанове из местных коммунистов и комсомольцев был сформирован отряд “ЧОН”, который беспрерывно нес караульную службу в Кирсановском гарнизоне, охранял ряд важных объектов, нес беспрерывное дежурство в Уездном Комитете партии и сыграл исключительно важную роль в защите Кирсанова при налете банд Антонова.

В феврале месяце из Политотдела Армии я был направлен в г. Кирсанов и назначен инструктором Политотдела 1-го боевого участка. По роду своей службы, выполняя задания начальника Политотдела и командования штаба боевого участка, я часто выезжал в пехотные и кавалерийские части Красной Армии, дислоцированные на боевом участке и вместе с ними принимал участие в боях против банд Антонова. В этом коротком воспоминании нет возможности описывать эти бои, скажу что были жестокие кавалерийские схватки, особенно прославились кавалерийская бригада под командованием легендарного полководца Котовского. Это он разгромил отборные и особые полки банд Антонова. К числу таких полков относился особый 4-й Паревский полк, сформированный из отъявленных бандитов села Паревки Кирсановского уезда. Это они прослыли в армии Антонова как знаменитые “рубаки”, которые были главной ударной силой Антонова. В конце февраля месяца 1921 года командующим боевым участком был дан приказ кавалерийскому дивизиону Заволжского военного округа (командир кавдивизиона т. Алексеев) не допустить формирование резервного Паревского полка. Я был назначен уполномоченным Политотдела боевого участка в Паревском гарнизоне. Делая переход в Паревку, ввиду снежного бурана, кавдивизион сбился с дороги, попал в рамзинские болота и прибыл в Паревку в 4 часа ночи, а в 5 часов уже был атакован бандитами, бой длился до самого утра. Резервный Паревский полк Антонова так и не был сформирован, помощник командира этого полка был в перестрелке взят живым. При допросе он признался, что своими руками казнил 23 человека местных партийных и советских работников.

В апреле месяце, по заданию начальника Политотдела, я проверял состояние боеспособности политической и партийной работы в 2-х пехотных полках, расположенных на ст. Ртищево и села Турки. Вернулся в Кирсанов днем 21-го апреля, в городе было тихо и спокойно. По данным разведки банды Антонова находились километров за 100 от города и угроза нападения была мало вероятно.

Однако, пользуясь тем, что гарнизон Кирсанова был ослаблен, Антонов совершил дальний конный рейд и в 4-5 часов утра, когда еще было темно, огромной массой конницы, примерно в 17 тысяч сабель, атаковал Кирсанов. Около 5 тысяч антоновцев ворвались со стороны с. Калаис в центр города на площадь около церкви, остальные атаковали Кирсанов в районе Кладбище. Немногочисленный гарнизон Кирсанова дал сокрушительный отпор бандитам. Дежурный взвода “ЧОН” выкатил пулеметы на перекресток дорог, около здания Укома Партии, и в упор стал расстреливать наседавших антоновцев из-за церкви.

Особенно большую роль сыграли бронемашины, которые вышли из пожарного гаража (через дорогу от Укома), открыли пулеметный огонь и выбили бандитов из района площади. Тогда все свободные силы были переброшены в район кладбища, где шла артиллерийская, пулеметная и оружейная стрельба. Бой закончился утром, когда уже было светло. Мы с боем гнали бандитов по полю километра два, затем часть наступавших бойцов вернулась в город и заняла исходные позиции. Я с другими коммунистами занял оборону на площади вокруг церкви. Так провалился план захвата Кирсанова бандами Антонова.

После разгрома основных сил противника Политотделом боевого участка и Уездным Комитетом партии я был назначен членом Гавриловского Революционного Комитета (председатель т. Ягодкин). Ревком проделал большую работу по очистке района от мелких банд и их пособников. Революционный Комитет проделал исключительно важную работу среди населения по разъяснению решения Партии и Правительства о замене продразверстки продналогом, возвания к населению о добровольной явки бандитов, разъяснения международного положения. Одновременно Ревком помогал материально беднякам и семьям красноармейцев. Революционный Комитет находился в 1-й Гавриловке в помещении местного мельника, недалеко от реки Ира. В сентябре месяце 1921 года в Гавриловском районе была полностью восстановлена Советская власть. Я вернулся в Кирсанов в Политотдел боевого участка, затем в Тамбов в Политотдел Армии, откуда выбыл в распоряжение Политуправления РВС Западного фронта.

Вот коротко мои воспоминания. За прошедшие 38 с лишним лет, многое из пережитого забыто, но очевидно еще есть в живых те, кто вместе со мной воевали против банд Антонова в Тамбовской Армии и восстанавливали Советскую власть. Пожалуй нет той деревни и села в пределах Кирсановского уезда, где бы я не был.

Пусть же поколение молодых коммунистов, комсомольцев и нашей молодежи изучает Историю нашей Коммунистической партии, борьбу старогопоколения большевиков и комсомольцев за власть Советов. На героической борьбе нашей славной Коммунистической партии старого поколения большевиков надо воспитывать нашу молодежь в духе преданности нашей Коммунистической партии и любимой Родине.

Персональный пенсионер союзного значения,

член КПСС с 1918 года Сычев Г.А.

1 сентября 1959 г.

Мы не даром за тебя сражались

на фронтах, Советская страна!

АНТОНОВЩИНА

Это было в 1917 году. Подлинный облик бандита Антонова, а также всей его кровавой партии эсеров хорошо вырисовывался еще с осени 1917 года, когда Антонов был начальником уездной милиции г. Кирсанова, Тамбовской губернии. Дело было в конце 1917 года, когда в Москве, Ленинграде и др. центральных городах Советы взяли власть в свои руки, но в г. Кирсанове еще держались комиссары, уже не существовавшего Временного правительства. В эти дни я помню был еще мальчишкой. В Нижне-Песковской трудовое крестьянство и батраки Васильевской области Кирсановского уезда прогнали свою помещицу Олив, отобрали все ее имущество, которое добыто нашим потом и трудом. “Мы им будем пользоваться”, — заявили крестьяне и батраки своей барыне. Разозленная, а еще более напуганная помещица Олив обратилась за помощью в г. Кирсанов к знавшему ее Антонову. Антонов, пользуясь неограниченной властью начальника уездной милиции выслал в Нижние Пески отряд милиции для наведения порядка и возвращения имущества ее законной владелице. А через год этот Антонов — прислужник и защитник Кирсановского дворянства — выступил с оружием в руках против власти Советов, сначала как главарь эсеров и озверелой против Советской власти сынов кулаков и юнкеров банды, а впоследствии возглавлял кулацко-дезертирское восстание, в которое эсерам удалось втянуть значительное количество обманутого ими в Тамбовской, Саратовской и Воронежской губ. крестьянства.

В борьбе с антоновщиной Кирсановская уездная партийная организация и комсомол положил много сил.

Лучшие, преданные революции и Советской власти товарищи погибли в неравной борьбе в боях с антоновщиной. Так погибла группа членов большевистской партии и комсомола из отряда ЧОН в количестве 50 человек, продработников в Инжавинской волости в борьеб и в неравном бою с антоновской бандой, в бою с бандой убит прекрасный и преданный партиец и товарищ председатель уездного Чека тов. Сачко, под Оржевкой зверски зарублен комсомолец т. Есин и много др. комсомольцев и партийцев погибло под клинком и пулей. Одних продработников погибло из партизанского отряда и отряда ЧОН за советскую власть в Кирсановском уезде около 200 человек комосомольцев. Кирсанов был на военном положени. Мы комсомольцы под руководством старших членов большевистской партии, находясь в партизанском отряде, день и ночь были на боевом положении, охраняя г. Кирсанов и другие волости от нашествия озверелых банд Антонова, которые грабили трудовое крестьянство и вырубали членов семей комсомольцев и партийцев, ушедших в партизанские отряды. Разъезды банд подъезжали к пригородным слободам, ожидая налетя на г. Кирсанов.

Коммунисты и мы, комсомольцы, были готовы встретить озверелого бандита Антонова в полной боевой готовности, находясь в казармах г. Кирсанова. Хотя силы наши были в десять раз меньше, но мы, комсомольцы духом не падали и горели желанием в любую минуту вступить в боевую схватку с бандой. И вот в ночь на 25 апреля 1921 года, часа в три утра бандиты нагрянули на г. Кирсанов. Тишину весенней ночи разорвал пушечный выстрел, трес пулеметов. Часть антоновцев устремилась к орудиям, стоявшим у кладбища, пытаясь их захватить в свои руки. Другая часть (более 5000 всадников) озверелых бандитов проскочила в город и с криками и беспорядочной стрельбой носилась по улицам Кирсанова. Коммунисты и комсомольцы залегли на главной площади в цепь и приняли бой. В этом бою все были храбры, не щадя своей жизни за власть Советов и дали энергичный отпор врагу. Блестящий образец героизма показал в этом бою командир бронепоезда тов. Васкин. Находясь на мотоцикле с пулеметом, он ударил по бандитам, обращая их в бегство. Надо прямо сказать, что Антонов не ожидал такого отпора, какой он встретил в Кирсанове. Они расчитывали, что в момент их налета красноармейские части и партизаны уйдут, а назначенный им на смену полк ВЧК не прибудет. Так оно и было бы (разведка у Антонова была плохая), но красноармейские части, в том числе бронеотряд задержали свое выступление, а к тому же партизаны крепко ударили по врагу. В то же время антоновское главное командование проявило в этом бою большую нерешительность и бесистемность в руководстве своими бандами. Главные силы бандитов — около 10 полков (стояли в это время у села Кобяки в 9 километров от Кирсанова. Услышав по поднявшейся сильной перестрелке, что их передовые части попали в переплет, антоновцы попросты оставили свой передовой авангард на произвол судьбы и отступили. Прорвавшиеся же в г. Кирсанов бандиты, лишенные своего руководства, так же действовали нерешительно и неорганизованно и были быстро отброшены. В этом бою мы потеряли незначительное количество своих дорогих, хороших и боевых друзей, но зато антоновцы оставили на поле боя своих бандитов сраженными нами более 1700 человек. Будь антоновцы в руководстве своими бандами организованнее, то конечно победа обошлась нам куда бы дороже. Грабительские подвиги эсеро-бандитов показали трудящемуся крестьянству подлинное лицо антоновщины. Это значительно помогло Красной Армии в ликвидации банды Антонова.

Месяца полтора примерно назад, т.е. 8 марта 1921 года банда Антонова у меня зарубила отца в селе Соколки, Сокольской волости, Саратовской губернии. Антоновцы, поймав его, а он был партизан, старый член большевистской партии, обнажили его и вывели на гумно села Сокольки, где он и был зарублен. Партбилет, орден “Красного знамени” отобрали. Пишущему эти строки пришлось участвовать в борьбе за советскую власть, будучи в отряде красных партизан. С 1918 года (будучи в малолетнем возрасте) я призываю ленинский комсомол и всю нашу прекрасную молодежь учиться на боевых традициях большевистской партии и ленинского комсомола, укреплять дисциплину и умножать производительность труда каждый на своем участке. Под руководством нашей славной коммунистической партии, наша молодежь и Ленинский комсомол с этой задачей справится.

Член КПСС с 1928 г., бывший член КСМ с 1920 г. 1938, бывший красный партизан периода 1918-22 гг. Потлов Алексей Васильевич, работник цеха завода п/я № 221, прож. г. Саратов, Комсомольская, 69, кв. 4.

Сережа!

Я долго думал над тем, чтобы написать свою автобиографию на 4-5 листах. Но сколько я ни старался, ничего у меня не получилось. Даже в посылаемой автобиографии я очень многое не написал. А ведь все пропущенное составляет богатые и интересные эпизоды моей жизни и деятельности, а также жизни и деятельности нашего поколения, нашей эпохи.

Понимаешь, Сережа, 61 год жизни, насыщенной богатыми событиями, втиснуть в 4-5 листков, просто не мыслимое дело. Написать как-нибудь, догадками да намеками, не хочется — это может вызвать разные кривотолки. Поэтому я написал автобиографию, хотя и неполную, но более менее подробную хотя бы об отдельных эпизодах моей жизни.

Ты можешь сказать, зачем в свою автобиографию я включил эпизод встречи с тов. Орджоникидзе. Во первых потому, что эта встреча для меня является очень важной и незабываемой и она имеет общественный интерес. Эта автобиография — документ. А этот документ рассказывает о нашей эпохе. А что же это за эпоха без людей? А тов. Орджоникидзе есть представитель больших и влиятельных людей нашей эпохи. Кто знает, может быть эти мои воспоминания о таком выдающемся человеке, могут оказаться полезными.

Всегда, чтобы я ни делал, я всегда думаю об общественной пользе. И теперь, на закате своей жизни, когда я уже вышел из шеренги борцов за счастье народное, я хочу, чтобы и теперь каждое мое дело было бы общественно полезным.

Сережа! Автобиографии принято писать от руки. Но по болезни правой руки я написать своей автобиографии не мог. Левой рукой писать не умею. Эту автобиографию я напечатал лично сам и поэтому я прошу считать ее за рукопись.

Будь здоров. Привет супруге.

Твой Сережа Стреликов.

5 апреля 1958 года.

г. Лыткарино.

СТЕРЛИКОВ

Степан Павлович

Член КПСС с 1918 года

АВТОБИОГРАФИЯ

Родился 12 июля 1897 года по старому стилю в селе Курдюки, Курдюковской волости, Кирсановского уезда, Тамбовской губернии, а по современному административному делению — село Курдюки, Инжавинского района, Тамбовской области.

Родители мои были крестьяне, жили в большой бедности. Отец Стерликов Павел Дмитриевич почти всю свою жизнь работал батраком, а после революции 1917 года — рабочим. Последнее место работы отца — рыбный промысел Павлова на реке Болда (Астрахань), конюхом. Там отец и умер в 1917 году. Мать, после смерти отца, переехала на родину в село Курдюки, где умерла в 1922 году от голода.

Вследствие бедности родителей мне с детства пришлось работать по найму, сначала в своем селе Курдюки, а с 1913 года в городе Кирсанове, Тамбовской губернии, а затем в Астрахарни и так далее как указано в анкете.

В 1910 году окончил четыре класса начальной школы в селе Курдюки, а в 1920 году экстерном сдал экзамен за восемь классов, что соответствует теперешней средней школе. В 1941 году окончил Орджоникидзевское военное училище связи.

В 1916 году служил в царской армии в качестве солдата и находился на фронте в 336 пехотном Челябинском полку, где был ранен.

Февральская революция 1917 года застала меня в Астрахани, где я работал конторщиком на рыбном промысле Павлова, а потом счетоводом в Астраханской губернской продовольственной Управе.

С начал февральской революции я не принадлежал ни к како политической партии. Но я не сидел сложа руки. Находясь среди рабочих на рыбном промысле, я ходил к ним в казармы, читал им газеты, проводил беседы, и, как мне подсказывали моя классовая совесть и классовая принадлежность, вел пропаганду среди рабочих. За это я подвергся репрессии со стороны рыбопромышленника Павлова, который прогнал меня с работы за большевистскую агитацию. По своей политической незрелости я тогда не понимал, что я вел большевистскую агитацию. Поэтому был в обиде на рыбопромышленника Павлова за то, что он обвинил меня в большевизме.

В то время в Астраханской продовольственной управе работал тов. Трусов, пользовавшийся большой популярностью и любовью рабочих. Вот к нему-то я и обратился с жалобой на рыбопромышленника.

— Подумайте, — горячась, говорил я Трусову, — он обвинил меня в большевиме! Да, какой же я большевик? Я близко около большевиков не был. А что я читал газету рабочим, так это разве большеивзм? Я грамотный, а рабочие неграмотные. Вот я считаю своей обязанностью читать газету неграмотным рабочим, чтобы они знали, что пишется в газетах о революции и о том, как теперь рабочий человек должен устраивать свою жизнь.

Горячо доказывая тов. Трусову свою непринадлежность к большевикам, я не знал тогда, что тов. Трусов и есть самый настоящий большевик, руководитель астраханских большевиков.

Товарищ Трусов, выслушав меня, рассмеялся и сказал:

— Брось ты этого рыбопромышленника и иди работать в продовольственную управу.

Тут же он провел меня к Главному бухгалтеру и я был принят на работу в качестве счетовода.

Товарищ Трусов говорил со мной ласково, говорил со мной так, как еще никто до этого со мною не разговаривал, утешал меня в моем горе и очень быстро устроил меня на работу.

“Вот, — подумал я тогда, — это и есть настоящий революционер”.

Под словом революционер я тогда понимал, что это человек, борющийся за счастье народное. В политических же партиях я еще не разбирался.

Астраханская губернская продовольственная Управа была крупным учреждением, с количеством служащих около тысячи человек. Это была новая организация, рожденная революцией. Поэтому старых чиновников в этом учреждении не было. Служащие, равно как и руководящий состав был набран из людей, не связанных с веками укоренившимся бюрократизмом. Среди них было много революционеров и в том числе большевики. Таковыми были товарищ Трусов, Цейтлин, Великанов и другие. Под их влиянием росли и формировались мои политические убеждения, мое политическое осзнание.

Я был активным и принимал энергичное участие в общественно-политических делах. Хотя я еще и не был партийным человеком, но служащие продовольственной управы мне уже оказывали доверие и я был избран в члены Правления профессионального союза работников государственных и торговых предприятий и учреждений города Астрахани. Правление этого союза находилось тогда при Астраханской губернской продовольственной управе, так как служащие ее составляли основной и главный костяк этого профессионального союза.

Важным событием в формировании идей большевизма в моем сознании явились события 13-25 января 1918 года старого стиля. До 13-го января 1918 года в Астрахани власть находилась в руках временного правительства, фактически не существовавшего с октября 1917 года.

13-25 января 1918 года в Астрахани происходила жестокая вооруженная борьба — гражданская война между рабочим классом и беднейшим крестьянством во главе с большевиками с одной стороны и существовавшей тогда в Астрахани власти временного правительства — с другой.

Эта борьба происходила на моих глазах. Я видел борющиеся силы обоих сторон и в моем сознании не оставалось места сомнениям о том, где я должен найти свое место в революции. На одной стороне борющихся я видел рабочих, активно поддерживаемых беднейшим крестьянством и руководимых большевиками. На другой стороне были контрреволюционное казачество, руководимое старыми царскими офицерами и генералами, поддерживаемое буржуазией. С ними же были кулаки, меньшевики, правые и левые социалисты-революционеры. К ним примыкало и идейно поддерживала обуржуащившаяся интеллигенция: врачи, адвокаты и большинство чиновников.

В этот момент я уже был подготовлен к вступлению в Российскую коммунистическую партию (большевиков). Но я чувствовал, что мне еще чего-то не хватает. Может быть даже одной решительности.

В конце июня 1918 года я выехал из Астрахани к себе на родину, в село Курдюки. Вот тут-то я и нашел окончательно свое место в Российской коммунистической партии (большевиков). Этот период отличался напряженной классовой борьбой в деревне, особенно в Тамбовской губернии, которая была охвачена кулацкими восстаниями.

10 октября 1918 года я вступил в ряды Российской коммунистической партии (большевиков).

Вступление в партию в этот период должно рассматриватья как большой революционный подвиг. Тогда немногие вступали в партию большевиков, так как вступление в эту партию накладывало на человека очень большие и ответственные задачи и было связано с реальным риском для жизни. Люди, вступавшие в этот период в партию, сознательно шли на эту опасность. Их стремления обуславливались благородными идеями борьбы за счастье народа. Идеи личного благополучия таким людям были чужды, а смертельная опасность для их жизни не останавливала их перед жестокой классовой борьбой. Многие коммунисты, вступившие в партию до революции и в период 1917-1918 годов, и даже в период 1919 года, сознательно отдали свои жизни за Советскую власть. Ценою их жизней, а также ценою тяжелых лишений, страданий и борьбы оставшихся в живых коммунистов, была защищена и укреплена Советская власть. Это дало возможность построить социализм и довести строительство коммунизма до современного уровня.

Это было очень тяжелое и тревожное время. Мы, коммунисты, в то время были всегда в полной боевой готовности, ночью спали не раздеваясь. Для нас — это был фронт, война. То в Трескино, то в Осиновке, то в каком-либо другом селе поднимались на вооруженное восстание против Советской власти кулаки. В лесах Красивки, Инжавино организовалась банда Антонова. Для подавления этих банд и восстаний у нас не было ни войск, ни милиции. Мы, коммунисты, сами шли на подавление этих восстаний, привлекая на свою сторону бедняков. И я лично, в составе красногвардейских отрядов ездил на подавление этих кулацких восстаний.

Одно из крупных кулацких восстаний, в котором участвовало около семи тысяч человек, возникло на северо-востоке от Тамбова, в Шереметьевском районе. Распространившись на юг, оно достигло района Платоновки между Тамбовом и Кирсановом, угрожая превратиться в весьма крупное и мощное восстание и сопровождалось беспощадным и зверским уничтожением коммунистов. Поэтому, когда наша, Курдюковская партийная организация получила из села Никольское, Платоновского района извещение с нарочным о том, что на их село движется кулацкая банда, вооруженная винтовками и пулеметами, с просьбой помочь им, в Курдюках, под руководством партийной организаци было сформировано из бедноты и коммунистов два отряда. Из Кирсанова на них было получено оружие. Один отряд был оставлен в Курдюках, как местный гарнизон на случай возникновения восстания в самих Курдюках, где кулачество также подняло голову, а другой отряд был отправлен на помощь Никольским коммунистам. С этим отрядом в Никольское поехал и я. В Курдюках же остались руководитель старый большевик Иван Митрофанович Николаев и Егор Редькин.

Под Никольском эта банда была разбита и обращена в бегство. Однако бегущие далеко не убегали, так как они были местные. Добегая до своего села, они в нем оседали, а остальные бежали дальше. Так таяли бандиты. Оседая у себя в селе они прятали оружие для нового восстания. Вот почему создавалось впечатление, что бегущих нельзя было догнать. Тогда было решено, для преследования бегущих кулаков, создать более подвижные силы. Из нашего Курдюковского отряда было выделено двадцать два человека, да Никольское товарищи дали семь человек. Все эти люди были посажены на коней и образовался конный отряд в двадцать девять человек. Начальником этого конного отряда был назначен Евгений Кунаков; его заместителем назначили меня.

Отряд этот выполнил задачу, которая перед ним была поставлена.

Боевыми действиями всех сил коммунистов, действовавших в районе Никольска, руководил Сергей Григорьевич Шарапов, представлявший Кирсановский уезд. Курдюковский отряд также был подчинен тов. Шарапову.

Для полной ликвидации контрреволюционного восстания была создана Чрезвычайная полевая комиссия по борьбе с контрреволюцией из представителей отрядов, действовавших в подавлении кулацкого восстания. А этих отрядов было много. Там были отряды из Моршанска, Тамбова, Кирсанова, Рассказово и из других крупных населенных пунктов. В работах этой Чрезвычайной полевой комиссии по борьбе с контрреволюцией я принимал участие в качестве ее члена от Курдюковского отряда. Тогда было изъято у кулаков и их приспешников большое количество оружия, включая пулеметы и даже одно трехдюймовое орудие. Банда полностью была ликвидирована и в этом районе был наведен настоящий советский порядок.

Но обстановка в конце 1918 года была крайне тяжелой для Советской власти. Началась интервенция империалистических держав против молодой советской республики.

На окраинах нашей страны, при поддержке международного империализма, путем восстаний и вооруженной борьбы, к власти приходили контрреволюционные правительства. Кольцо окружения Советской власти сжималось все уже и уже.

В то время я работал в Курдюковском волостном земельном отделе в качестве делопроизводителя, а фактически я руководил этим отделом. Заведующим этого отдела был Юмашев из села Осиновки. Но он редко бывал в земельном отделе, так как был занят своими делами в Осиновской коммуне, членом которой он состоял и которая была организована на базе имения помещика Кульнева под Осиновкой.

Работа в земельном отделе в то время была очень важной. Фактически тогда проводилась революция в деревне: у помещиков и кулаков отбиралась земля и распределялась среди крестьян; у них же отбирался сельскохозяйственный инвентарь и сельскохозяйственные орудия и скот и все это распределялось среди крестьян через Комитет бедноты. Эта работа представляла из себя только часть моей политической деятельности. Основная моя политическая деятельность состояла и заключалась в смертельной борьбе с контрреволюцией за укрепление Советской власти. Ленин говорил тогда, что удержать Советскую власть значительно труднее, чем ее завоевать. Как теперь стало ясно, это нам тогда удалось, хотя коммунисты того времени дорого заплатили за это.

В январе 1919 года, по приглашению Капустино-Ярского волостного Совета народного хозяйства, Астраханской губернии, я переехал туда на работу.

Село Капустин Яр представляло из себя огромный населенный пункт, во много раз больше многих уездных городов Центральной России. Там были гимназия, реальное училище и несколько начальных школ.

В селе Капустин Яр было много интеллигенции, в подавляющем большинстве своем настроенной враждебно к Советской власти, или, по крайней мере, предупредительно. Население представляло из себя хлеборобов, имевших в просторах степей свои хутора и участки земли. Эта часть населения также в большинстве своем была враждебна Советской власти.

Но в Капустином Яру была и беднота, которая была всецело на стороне Советской власти. На стороне Советской власти была и часть интеллигенции, а часть ее просто была лойяльна к ней, т.е. к Советской власти.

В этих условиях партийная организация в Капустином Яру вела большую культурнопросветительскую работу. Особенное внимание было уделено молодежи. Надо было часть интеллигенции из врагов Советской власти превратить хотя-бы в лойяльных, а из лойяльных сделать друзей, организовать вокруг коммунистов и Советской власти бедноту и сочувствующих, создать из них стойких и беззаветных борцов за Советскую власть.

В этой работе я принимал активное участие, т.е. был фактически руководителем в этом деле и нам удалось очень многое.

Когда белогвардейская добровольческая армия генерала Деникина подошла к берегам Волги, в Капустином Яре был создан отряд Особого назначения (ЧОН).

В то же время в степях появились дезертиры из Красной Армии, не желавшие служить Советской власти, а иные бежали из Красной Армии из-за боязни расправы над ними белогвардейцев, так как территория Советской власти уменьшалась. У многих возникли сомнения: удержится ли Советская власть? А раз не удержится, то над ее защитниками будет ученина расправа, что белые делали со страшной свирепостью и ненавистью над пленными и над всеми теми, кто оставался на временно оставляемой Красной Армией территории и занимаемой белыми.

Вместе с дезертирами, в степях появились белогвардейские шпионы и агитаторы, а также разного рода контрреволюционные проходимцы. Все вместе они грабили населения, убивали коммунистов, угрожали нападением на населенные пункты.

Мы, коммунисты, в это время днем работали каждый на своем месте, на своей работе, а ночами шли в пикеты, секреты, посты, заставы, расставляемые на окраинах села для его охраны.

В конце июня 1919 года, в городе Ленинске, Астраханской губернии, были созваны Чрезвычайный уездный съезд советов и Чрезвычайная Ленинская уездная конференция Российской коммунистической партии (большевиков).

На этот съезд и на эту партийную конференцию я был избран делегатом с правом решающего голоса от Капустино-Ярской партийной организации и Совета.

На Ленинской уездной партийной конференции меня избрали в президиум конференции, и я, вместе с другими товарищами, редактировал протоколы конференции.

На заключительном заседании конференции меня избрали в члены Пленума Ленинского уездного комитета РКП(б), а на заседании Пленума — на должность ответственного секретаря Укома.

Работать в качестве ответственного секретаря уездного комитета партии пришлось работать мало. Еще во время заседаний конференции белогвардейские войска генерала Деникина, переправившись на левый берег Волги в райне Сталинграда (тогда Царицына), начали продвижение вниз по реке Ахтуба, угрожая городу Ленинску.

Числа 14-15 июля 1919 года, для задержки наступления белогвардейских войск, Ленинским уездным военным комиссариатом был сформирован Первый Ленинский смешанный отряд, который был послан на встречу белогвардейским войскам, с целью задержания их дальнейшего продвижения.

В качестве добровольца я вступил тогда в этот отряд, что было утверждено Ленинским Укомом РКП(б) и по его рекомендации я был назначен на должность Политического комиссара этого отряда. С этим отрядом я отправился на фронт и участвовал в боях с белогвардейцами в районе Средней и Нижней Ахтубы, а также под Ленинском.

Регулярных частей Красной Армии в этих местах не было в то время. Первый Ленинский смешанный отряд был единственной боевой единицей, защищавшей левобережье Волги и дальние подступы к Астрахани. Отряд сдерживал продвижение противника, но он уступал по численности и вооружению белогвардейцам. Да и боевая способность его был не велика. Но свою роль он сыграл.

В конце июля 1919 года из Астрахани подошли регулярные части Красной Армии, а 1-й Ленинский смешанный отряд, выполнявший свою беовую задачу, был расформирован и влит в прибывшие части, чем и усилил их. А меня партия выдвинула на более важную и ответственную работу по борьбе с контрреволюцией — в Особый отдел Царицынской ударной группы войск, сформированной для удара на Царицын со стороны Астрахани. Я получил назначение на должность секретаря Особого отдела.

Во главе этого Особого отдела стоял старый большевик с дореволюционным стажем, у которого было многому поучиться, тов. Даниелян.

Особый отдел находился тогда в городе Черный Яр. Наступавшие от Царицына вниз по Волге белогвардейские войска дошли до Черного Яра, но взять его не могли, так как враг встретил там сильное сопротивление. Тогда противник окружил Черный Яр и одни части Деникина двинулись дальше вниз по Волге, заняв село Никольское, а другие блокировали Черный Яр и начали его осаду, наращивая свои силы для решающего наступления. Особый отдел находился в осажденном городе и выполнял большую работу по борьбе с контрреволюцией и шпионажем, очищая тыл и войска Красной Армии от многочисленных шпионов, агитаторов и всяких контрреволюционных элементов.

Контрреволюции не удалось взять Черный Яр. Оборона его вошла в историю гражданской войны как одна из ярких страниц ее. Там погиб смертью храбрых, во время налета авиации противника, начальник Особого отдела тов. Даниелян. После его смерти, по приказу из Астрахани, Особый отдел возглавил я.

Работали тогда не по часам. зачастую нам не хватало двадцати четырех часов в сутки. Но, к сожалению, добавлять к суткам было нечего и мы работали и день и ночь без отдыха, изнемогая от чрезывачайно нервной и напряженной работы. Мой организм, ослаленный тяжелым ранением в первую мировую войну, не выдержал такого напряжения и я сильно заболел. Комиссией врачей города Черного Яра я был освобожден от службы совсем.

Но не прошло и месяца, как я, отдохнув немного и восстановив свои силы, вновь вступил в Красную Армию, на этот раз в Полевую Комиссию по борьбе с дезертирством 50-й Таманской дивизии на должность Управделами, а через короткий промежуток вреени меня назначили на должность командира Заградительного отряда.

Назнчаение этого отряда состояло в очищении тыла Красной Армии от дезертиров, накоплявшихся в удобных для них местах в большом количестве, и, будучи вооружены, превращались в банды, грабившие население, нападавшие на местные органы власти, а иногда даже на тыловые органы Красной Армии. Ликвидация таких групп банд сопровождалась настоящими боями с людскими потерями.

В задачи Заградительного отряда входило также ликвидация белогваридейских вооруженных групп, оставляемых белыми войсками при их отступлении. Ликвидация этих групп также сопровождалась боями.

Заградительный отряд выполнял важную деятельность по ликвидации контрреволюционных групп в тылу Красной Армии. Он имел в своем составе пехоту, кавалерию, пулеметные подразделения и артиллерию.

Прижатые к Черному морю белогвардейские войска Деникина в районе Сочи, в количестве около сорока тысяч человек, вынуждены были сдаться. Я, с Заградительным отрядом, принимал участие в разоружении этих войск.

Однако часть белогвардейских войск не сдалась и ушла в горы. Заградительный отряд ходил в горы на ликвидацию ушедших туда остатков белогвардейских войск.

После ликвидации деникинского фронта, много белогвардейских офицеров и казаков. не сдавшихся вместе с войсками, ушли в горы Северного Кавказа. Вскоре образовались обльшие группы контрреволюционных банд, которые совершали налеты на советские учреждения и организации, вылавливали коммунистов и их убивали. Борьба с этими бандами требовала больших сил Красной Армии.

В это время 50-я Таманская дивизия была расформирована, а ее личный состав передан на укомпелктование 34-й стрелковой дивизии, куда с Заградителным отрядом перешел и я.

В августе 1920 года партия послала меня на еще большую и более ответственную работу — в Революционный Военный Трибунал 34-й стрелковой дивизии в качестве военного следователя.

Надо сказать, что в Революционном Военном Трибунале тогда, во время ликвидации банд, было много работы и она была большой политической важности. Красная Армия начала громить банды с осени 1920 года, а к весне 1921 года она уже приближалась к завершению. В качестве военного следователя Революционного Военного трибунала я принимал большое и активное участие в ликвидации контрреволюционных банд.

Весной 1921 года, в Грузии и Армении вспыхнуло восстание трудящихся против меньшевиков и дашнаков, прававших тогда этими странами. 34-я стрелковая дивизия была отправлена в Грузию на помощь восставшим грузинским рабочим. В Грузии образовалась Советская власть. Здесь я был назначен с повышением на должность военного следователя Ревоюционного Военного Трибунала Отдельной Кавказской армии, штаб которой был расквартирован в городе Тифлисе.

Здесь, однажды, мне и пришлось встретиться с одним из больших людей нашего времени — с тов. Серго Орджоникидзе.

Я очень много рассказов слышал об этом замечательном человеке. И все рисовали его как смелого, решительного, умного, расчетливого, душевного человека, обладавшего большим сердцем, в котором было так много любви к человеку, что, казалось, ни в каком рассказе не могли исчерпать ее. Эта любовь к человеку у т. Орджоникидзе была неиссякаема, а рассказы о его великолепных качествах и добродетелях не могли уложиться в сотнях книг. Тов. Серго Орджоникидзе был действительно большой человек во всех отношениях.

Он был замечательным революционером, прекрасным организатором, пламенным агитатором. Он был человеком большой души, обаятельным, внимательным. В разговоре с ним он покорял вас совей душевностью. Разговаривать с ним было легко и просто. Он очень хорошо понимал человеческие нужды и всегда стремился помочь человеку, если он нуждался в этой помощи. Человека он любил всем своим большим сердцем, старался для него сделать все лучшее, что было в его силах и возможностях. Ради счастья человека он посвятил себя революционной борьбе. Его идеей был Марксизм-ленинизм. Его убежденность в победу идей марксизма-ленинизма была безгранична и непоколебима.

Таким я знал нашего незабвенного Серго Орджоникидзе со слов других. Но когда я встретился с ним и поговорил, для меня стало ясно, что все рассказы о Серго Орджоникидзе не есть выдумка, а самая настоящая правда, настоящая действительность, и что в этих рассказах нет никакого преувеличения. Я провел с тов. Орджоникидзе минут 30-40. Но и этого было достаточно, чтобы понять с каким хорошим, замечательным человеком я имел дело. Я узнал тов. Орджоникидзе как человека отменных прекрасных качеств.

Есть люди, которых надо распознать долго — годами. Но тов. Орджоникидзе не принадлежал к таким загадочным, трудно распознаваемым людям. Он весь открытый, все в нем на виду: безхитростные и ласковые глаза, простой и прямой взгляд, простое и подкупающее, нет, покоряющее обращение, даже чарующее. Так и кажется, что с каждым его словом, с каждым его движением, он выделяет огромное количество любви к человеку и ни капли зла.

По службе военного следователя в моем производстве имелось дело, по которому обвинялся один командир подразделения Красной армии в дебоше в пьяном виде и личном оскорблении члена Военного Совета Отдельной Кавказской армии тов. Орджоникидзе.

По тогдашним условиям такое преступление военнослужащего, да к тому же еще командира, считалось тяжким и виновному грозило тяжелое наказание.

Надо было допросить (выражаясь на языке следователя) тов. Орджоникидзе в качестве свидетеля. Но как это сделать? Вызвать его повесткой через милицию, — неудобно, — ведь он член Военного Совета фронта. Это очень большой человек. Я был в затруднении. Тогда за советом я обратился к тов. Кушнирюк — Председателю Революционного Военного Трибунала Отдельной Кавказской армии. И он помог мне выйти из затруднения. На следующий день тов. Кушнирюк сообщил мне, что моя встреча с тов. Серго Орджоникидзе назначена на 9 час. утра на квартире тов. Орджоникидзе.

В назначенный день и время я прибыл на квартиру тов. Орджоникидзе. Парадную дверь мне открыла домашняя работница. Я прошел в прихожую и тут меня встретил тов. Серго Орджоникидзе, — он вышел ко мне в одной нижней рубашке, готовясь к утреннему туалету.

— Тов. Орджоникидзе! Прибыл военный следователь Революционного Военного трибунала, — доложил я.

— Очень хорошо. Здравствуйте товарищ — и он протянул мне свою руку.

Я подал ему свою руку и назвал свою фамилию.

— Добре! Только прошу меня извинить. Я немного проспал и не успел умыться, а не умытому нельзя к делу приступать. А ты как думаешь? — обратился он ко мне с улыбкой.

— Я думаю, что надо умыться обязательно, — тоже с улыбкой ответил ему я.

— Ну, вот, мы и нашли общий язык. Первые признаки нашей встречи хороши. Я только попроошу вас минутку обождать — и он пригласил меня пройти в его кабинет.

Он пошел умываться, а я вошел в кабинет, который был тут-же направо от меня. Не успел я осмотреться в кабинете, как тов. Орджоникидзе вошел ко мне с мокрым лицом и с полотенцем в руках и тут-же при мне начал вытираться и одновременно разговаривать.

Когда он вытерся, он бросил полотенце на стул, залез пальцами в свою густую и черную швелюру, поворошил волосы и после всего этого сказал:

— Ну, я готов к ответу.

Затем он усадил меня в кресло за свой стол, а сам сел на стул у конца стола так, что мы оказались друг к другу в полоборота. Я вынул из потрфеля дело и бланки допроса свидетеля и положил их на стол перед собой.

— Может быть, тов. Орджоникидзе, Вы сами напишите показание?

— А это допускается?

— Даже желательно.

— Тогда поменяемся местами.

И мы поменялись местами. Теперь уже не передо мной, а перед ним лежали дело и бланки допроса свидетеля. Не долго думая он приступил к заполнению биографической части бланка, а я следил и читал вслед что он пишет.

На вопросы бланка, он отвечал так:

Фамилия — Орджоникидзе,

имя — Григорий,

отчество — Константинович,

Сколько лет — 35.

Партийность и с

какого времени — член РКП(б), с 1903 года.

Судимость — тут тов. Орджоникидзе остановился, подумав немного и спросил:

— А что я должен писать против этого вопроса? Я был судим царским судом. сидел в Шлиссельбургской крепости, был в ссылке.

— Судимость при царе за революционную деятельность Советская власть не считает за судимость, — разъяснил я ему, что впрочем он сам хорошо понимал. Тогда он написал:

— “При Советской власти не судим”.

После заполнения биографической части бланка протокола допроса свидетеля, тов. Орджоникидзе написал свои показания. Он изложил обстоятельства дела коротко, но так как это было на самом деле. Написавши прочитал, подумал минуты две-три и разорвал на мелкие части все что написал.

— Давай еще бланк!

Я подал новый бланк и в это время наши взгляды встретились. Я покачал головой с видом почтительного укора и сказал только: “ай-яй-яй”.

— Понимаешь, — как-бы оправдываясь, говорил тов. Орджоникидзе, — если оставить мои показания в том виде, как я их написал, то этого командира надолго посадят в тюрьму и человек пропадет. Все таки тюрьма плохой воспитатель. Я загубить человека — плевое дело.

Затем он начал заполнять новый бланк. При заполнении бланка у него получались какие-то паузы и в эти паузы он говорил:

— Понимаешь, жалко человека... Может быть он золотой человек, а вот по пьянке наделал шуму... В пьяном виде что человек может наделать!.. А трезвый — он прекрасен... А может быть этот командир за всю жизнь первый раз напился... А может быть и последний... Нет, нет, нет... Его нельзя загубить... Припугнуть надо, чтобы не забывался... Все же человек всегда должен держать себя в руках...

Но вот новое показание написано, дважды прочитано, продумано, и, наконец, подписано.

— Ну, вот и все — и тов. Орджоникидзе облегченно вздохнул.

Новое показание было написано в таких мягких тонах, что Ревтрибуналу оставалось только вынести чуть ли не оправдательный приговор.

Затем тов. Орджоникидзе откинулся на спинку кресла и спросил:

— И так, мы свое дело кончили?

— Да. Но я хотел бы задать Вам один вопрос, не относящийся к делу, по которому мы разговаривали.

— Прошу.

— Вас все зовут Серго. Так как и все я тоже знаю Вас как Серго. А Вы оказывается вовсе не Серго, а Григорий.

Тов. Серго рассмеялся.

— Вы не правы. Я и Серго и Григорий. Я ношу два имени, одно — Серго — это моя партйиная кличка и это имя всем известно. Под этим именем меня знают все, знает весь народ, вся армия. Второе имя — Григорий, — это имя мое настоящее, данное мне при рождении. Немногие знают меня под этим именем.

— Благодарю Вас. Разрешите пожелать Вам хорошего здоровья и досвиданья.

— Будь здоров. Досвиданья — и тов. Орджоникидзе протянул мне руку и крепко пожал мою.

Я был в восторге от этой редкой встречи. Когда я вышел на улицу и оказался один на едине с собою, я подумал: “так вот он какой Серго: хороший, душевный, простой, самый настоящий человеческий. Быть таким как тов. Орджоникидзе, это — большое счастье”.

В январе 1922 года я вновь получил повышение по службе — был назначен на должность члена Революционного Военного Трибунала Тифлисского гарнизона и одновременно начальника следственной части этого Трибунала.

В конце 1922 года, когда гражданская война кончилась на юге страны и там наступило успокоение, Революционный Военный Трибунал при ВЦИК послал меня на Дальний Восток — в Дальне-Восточную Республику, где еще продолжалась японская интервенция. Там я работал членом Революционного Военного Трибунала 1-й Забайкальской стрелковой дивизии (город Владивосток), а потом заместителем Председателя Революционного Военного Трибунала 2-й Приамурской Краснознаменной дивизии (город Хабаровск).

Таким образом всю гражданскую войну партия посылала меня на такие участки фронта, где требовалась активная борьба с контрреволюцией. Там, где контрреволюция была подавлена, а Советская власть упрочена, с этого участка меня посылали туда, где еще надо было добивать и уничтожать контрреволюцию и упрочивать Советскую власть.

Перейдя в октябре 1924 года с военной службы на гражданскую, я включился в борьбу за укрепление революционной законности, за укрепление диктатуры пролетариата, за восстановление разрушенного империалистической и гражданской войной хозяйства страны. В это время я работал в органах Прокуратуры: помощником Забайкальского губернского Прокурора в Чите, старшим помощником Прокурора Дальне-Восточного края в Хабаровске, заместителем окружного Прокурора в Владивостоке, Прокурором Николаевского на Амуре округа, Дальне-Восточного края.

В ноябре или декабре 1929 года Центральный Комитет Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков) доверил мне новую большую работу — он мобилизовал меня в числе 50 человек и послал в город Астрахань для ликвидации последствий астраханьщины. Там я работал в Волго-Каспийском Госрыбтресте, хозяйство которого больше всего пострадало от действий политических авантюристов и разложившихся элементов, воспринявших буржуазную мораль.

В июле 1931 года Нижне-Волжский Крайком ВКП(б) послал меня на работу Ртищевского Райпрокурора. Несколько позже, в 1932 году, по решению Ртищевского Райкома ВКП(б) я перешел на советскую работу и работал в Ртищеве заместителем председателя Ртищевского Райисполкома, а в конце 1933 года — заведующим орготделом Ртищевского Райкома ВКП(б).

С 1-го января 1934 года работал в качестве инструктора отдела партийных органов Саратовского краевого комитета ВКП(б), а с апреля 1934 года по август 1937 года работал Председателем Райисполкома Питерского, а затем Ново-Покровского районов, Саратовской области.

В августе 1941 года я был призван на военную службу и после окончания Орджоникидзевского военного училища связи, в ноябре месяце 1941 года выехал на фронт, где принял участие в боях против гитлеровско-фашистских войск. В частности, в ноябре 1941 года я участвовал в боях под Ростовом, которые окончились разгромом 1-й немецкой танковой армии генерала Клейста и занятием советскими войсками города Ростова 29 ноября 1941 года. Эта операция сыграла крупную роль и в разгроме немцев под Московй, так как она морально поколебала дух немецкой армии.

Затем я участвовал во всех наступательных операциях Воронежского, а после его переименования в 1-й Украинский, то и 1-го Украинского фронта, закончившихся рядом крупных побед Советской армии, а в конце концов полным разгромом фашизма в 1945 году.

С 30 декабря 1943 года по 25 февраля 1945 года я командовал 57-м отдельным линейным батальоном связи и с этим батальоном обеспечивал боевую связь 3-й Гвардейской танковой армии под командованием генерала тов. Рыбалко со штабом 1-го Украинского фронта. За боевые действия в этот период 57-й отдельный линейный батальон связи был награжден тремя орденами: орденом Красной Звезды, орденом Богдана Хмельницкого и орденом Александра Невского и кроме того, за боевые заслуги батальону было присвоено наименование “Силезского”.

За боевые отличия 57-й Силезской ордена Красной Звезды, ордена Богдана Хмельницкого и ордена Александра Невского отдельный линейный батальон связи удостоился объявления благодарности Верховного Главнокомандующего вооруженными силами СССР в 24 случаях.

В 1942 году, в городе Ташкенте со мною случилось несчастье — при посадке в трамвай у меня был обрезан карман гимнастерки и выкрадены все документы, среди которых был мой партийный билет. Ходатайство о выдаче мне нового билета в условиях военного времени продолжалось несколько лет. Партийный билет я получил уже после войны. Пять лет, что прошли в хлопотах по выдаче мне нового партийного билета, мне не были засчитаны в стаж, хотя связи с партией я не порывал никогда.

Последнее время я работал на сравнительно небольших должностях, что объясняется тем, что силы мои и здоровье сделались плохими, а с января 1956 года я совсем прекратил работать по состоянию здоровья — я стал инвалидом второй группы.

Защищая свою Родину от внешних и внутренних врагов я участововал в трех войнах, два раза ранен, несколько раз был контужен, перенес несколько тяжелых болезней, в том числе тиф и рак губы.

Ни в каких антипартийных группах или группировках я не участвовал.

Партийных взысканий не имею.

Судим не был.

Член КПСС с 1918 года (Стерликов)

5 апреля 1958 года.

Г. Лыткарино, Московск. обл.,

ул. Октябрьская, д. № 54, кв. 2.

СВЕДЕНИЯ

о трудовой деятельности члена КПСС с 1918 года СТЕРЛИКОВА

Степана Павловича за время с 1911 года по 1956-й год.

1911 Гор. Кирсанов, Тамбов. губ. Переписчик у Суд. Следователя

1914 Гор. Астрахань. Конторщик в крендельном заведении

Пугина.

1916 Западный и юго-западный

фронт действующей армии. Командир отделения 336 пех.

Челябинского полка.

1917 Гор. Астрахань. Конторщик Губ. Прод. Управы.

1918 Село Курдюки, Кирсанов. уезда. Секретарь Вол. Зем. Отдела.

1919 Село Капустин Яр, Астрахан. губ. Пом. бух. вол. отдела Народного

хозяйства.

1919 Царицынский фронт. Секретарь Особ. отдела Царицынск.

ударн. группы войск.

1920 Царицын, Краснодар, Сочи,

Майкоп. Нач. Заград. отряда.

1920 Армавир, Тифлис. Воен. Следоват. Рев. Воен. Трибунала

34 див. и Отд. Кавк. армии.

1922 Владивосток, Хабаровск. Член Рев. Трибунала 1 Забайкальск. и

2 Приамурск. стр. дивизии.

1924 Чита, Хабаровск, Владивосток, Пом. Краев. Прокурора,

1929 Николаевск на Амуре. Окружной Прокурор.

1929 Астрахань. Децернент Волго-Касп. Гос.

рыбтреста.

1932 Гор. Ртищево, Саратов. области. Зам. Пред. РИКа,

Зав. орг. отд. РК ВКП(б).

1934 Гор. Саратов. Инструктор Крайкома ВКП(б).

1934 Питерка, Ново-Покровка,

Саратовской области. Председатель Райисполкома.

1937 Гор. Саратов. Начальник Горбюро Саюзпечати.

10 1938 Станица Ханская, Майкопского

района, Краснодарского края. Экономист по труда

08 1941 Плодоконсервного Комбината.

08 1941 Северо-Кавказский Воен. округ. Курсант Орджоникидзевского

11 1941 Военного училища связи.

11 1941 Южный фронт. Командир штабной роты связи

16 отд. стр. бригады.

06 1942 Воронежский фронт. Командир 1054 отд.

телеграфностроит. роты.

09 1943 1-й Украинский фронт. Командир 57 ордена Красной Звезды,

ордена Богдана Хмельницкого, ордена

Александра Невского Силезского

отдельного линейного батальона

связи.

10 1945 Гор. Саратов. Отдых после войны.

05 1946 Гор. Хвалынск, Сарат. обл. Начальник планов. отдела

Плодоконсервного Комбината.

04 1947 Ст. Возрождение,

Хвалынского района, Сарат. обл. Зав. складом Заготзерно.

07 1948 Село Ст. Бахметьевка,

Лысогорского района, Сарат. обл. Директор Райзаготконторы

“РОСГЛАВМОЛОКО”.

08 1950 Приволжский военный округ Управделами воин. части 47360.

03 1954 Гор. Лыткарино, Московской

области. Управделами завода почт. ящик № 1.

12 1956 Гор. Лыткарино. Пенсионер.

Справка: настоящие сведения соответствуют учетной карточке КПСС.

Член КПСС с 1918 года

(Стерликов)

5 апреля 1958 года.

Г. Лыткарино, Московск. обл.,

ул. Октябрьская, д. № 54, кв. 2.

Краеведческому музею

г. Кирсанова

Уважаемые товарищи! Получив от Вас обращение с просьбой о высылке материала непосредственных участников революционных событий и т.п. направляю Вам краткое свое воспоминание без подробностей, начиная с 1917 года и кончая 1921 г. Сообщаю, что никаких документов, фотографий у меня не сохранилось, какие были фотографии того времени, удостоверения, мандаты, командировки, справки и т.д. все погибло во время войны и выслать таковые не могу.

В своих воспоминаниях я останавливаюсь на отдельных моментах без подробного объяснения. Если описать подробно, в особенности о событиях того времени, связанных с бандой Антонова, начина с первого налета на с. Инаковку и кончая попыткой захватить Кирсанов, можно написать целую книгу, а поэтому я решил кратенько написать свои воспоминания, в Кирсанове я работал до августа 1928 г. так, что какие либо документы о моей работе должны быть в архиве г. Кирсанова.

Вам кое-что может рассказать быв. член Волисполкома работающий со мной, ныне проживает в г. Кирсанове на улице Ярославского — Верещагин Иван Яковлевич и его сын Иван Иванович, о событиях бандитизма в с. Иноковки.

Спасибо Вам, что вспомнили обо мне.

С приветом член КПСС: Романов.

Адрес мой: г. Воронеж, Плехановская 42, кв. 9.

Романов П.В.

24 октября 1957 г.

Я Романов Павел Васильевич 1883 г. рождения, член КПСС с марта мес. 1917 года.

В 1917 году в бытность моей работы на заводе Шмерлинга в Хамовническом районе гор. Москва, принимал активное участие в февральской буржуазно-демократической революции по свержению царского самодержавия, был членом заводского комитета.

В октябре 1917 г. в дни Октябрьской социалистической революции принимал активное участие в борьбе за Советскую власть в районе Красная Пресня г. Москва, был членом заводского комитета завода Санитарной техники Всероссийского Главного Комитета земского союза, был членом ЦК Союза Металлистов.

В феврале 1918 г. по согласованию с организациями, вследствии тяжелых условий тогдашнего времени гор. Москвы, я выехал на родину в село Иноковку Кирсановского уезда.

По прибытии в с. Иноковку, меня избрали председателем Волостного Комитета бедноты Иноковской волости, где я организовал три сельских комитета бедноты и по уполномочию Уездного Исполкома провел распределение земли по наличию едоков между крестьянами, после ликвидации комбедов, я был избран председателем Волостного Исполкома, в августе 1920 г. был первый налет на Иноковку банды Антонова, при внезапном налете банды в Иноковке было зверски порезано 16 человек и один — секретарь Волисполкома сильно изранен и отправлен в больницу г. Кирсанова, где был излечен, а я благодаря случайности остался жив, это было так, 26-го августа часа в 3 дня меня повстречали две учительницы и сказали, что приехал какой-то отряд в красных повязках и говорят “довольно вам пить кровь” и пошли арестовывать милицию, Вы не ходите в Волисполком, Вас могут также арестовать, я поблагодарил учительниц и немедленно вернулся на квартиру, предупредил жену, что какой-то приехал отряд в красных повязках и пошли арестовывать милицию, я ночевать дома не буду. И только, что вышел из дома и успел спрятаться в саду, в конопле и вдруг слышу какой-то разговор по словам жены, это вооруженные три бандита приехавшие на дрожках и спрашивали где председатель, жена отвечала — его нет, а куда он вышел незнаю, и незнаю, когда оон прийдет. После этого разговора я удалился в укрытое место кустарника в огороде, где я пробыл всю ночь, в течении этой ночи, начиная с самого вечера, бандиты несколько раз приезжали к моей квартире и вызывали меня, надеясь меня поймать, но посколько жена была предупреждена, она собрав детей, закрыла дом и ушла ночевать к соседям, в доме никого не было. По прибытии банды в Иноковку, последняя позвонила в Кирсанов, что в Иноковке находится банда, а на рассвете 27 августа в Понедельник банда начала расправляться с арестованными, которых было человек 60, в том числе начальник милиции, несколько милиционеров, один член Укома и один председатель с/совета, банда расправлялась с арестованными так, каждого осужденного оставляла в нижнем белье, выводила по одному и в сарае во дворе Волисполкома надевала на шею петлю, подвешивала к балке и шпагой кололи по всему телу и наконец отрубали ухо, резали горло и т.п. и бросали в угол сарая, такими методами зверской расправы было убито 16 человек членов КПСС.

27 августа на восходе солнца прискакал конный отряд милиции во главе с начальником тов. Маслаковым, спешился на горе при въезде в Иноковку, пустил разведку, убедился, что банда есть и как видно, что банда увидев разведку дала залп, такойже залп был и со стороны отряда милиции, после пяти залпов стрельба прекратилась и как видно отряд милиции сели на коней и ускакали обратно в Кирсанов, а банда сделав свое дело, потихоньку направилась по направлению на Рамзу.

28 августа часов в 8-9 утра приезжает отряд милиции во главе с начальником тов. Маслаковым и члена ревкома тов. Ратникова, но банды в Иноковке уже не было. Сделав кое какие распоряжения по похоронам убитых, тов. Маслаков с отрядом поехал по следам банды. Жертвы бандитского налета были похоронены в ограде Волисполкома в братской могиле.

После первого набега 26 августа 1920 года банда стала часто посещать с. Иноковку, с 26/VIII по 20/XI 1920 г. было 5 налетов банды и все налеты сопровождались жертвами лояльных крестьян советской власти, в течении этого времени моя семья не ночевала в своей квартире и укрывалась в разных местах у знакомых граждан с. Иноковки.

Я лично, также безразлучно с винтовкой скитался где прийдется, у более надежных людей. В ноябре 1920 г. в силу сложившихся обстоятельств связанных с набегами банды Антонова, стала невозможной работа Волисполкома, были созданы Ревкомы и я эвакуировался в г. Кирсанов.

По приезде в гор. Кирсанов, я был назначен Уисполкомом тов. Севастьяновым Е.Д. на работу в жилотдел Горкомхоза, а позднее переведен в Особый отдел ВЧК, в этот период банда Антонова разрослась до 10 000 человек.

В один незабываемый день, числа не помню, но это было в субботу под вербное, 1921 г. поступили сведения разведки, что банда Антонова наступает на гор. Кирсанов с трех сторон, в этот момент в городе войск не было, кроме роты ЧОН и роты особогоотдела и одного броневика, которым командовал некий командир Васкин и конной милиции, а имевшийся пехотный полк выбыл из города в Рассказово. Местными городскими властями было дано распоряжение привести в боевую готовность имеющиеся воинские части роты ЧОН, роты особого отдела и конной милиции, а также и броневика, расставить пулеметы и т.д. Посколько наступление банд намечалось с трех сторон, то роты были расположены так: Рота ЧОН заняла т.е. разместилась в ограде быв. собора, а рота Особого отдела на кладбище, где находилось одно орудие и аэроплан, и со стороны Шиновки были выставлены пулеметы, броневик и конная милиция занимали всю площадь, сторона от военных казарм со стороны Пурсовки оставалась как-будто неприкрытой, но этой же ночью прибыл другой полк вместо выбывшего и занял Набережную улицу, расставив пулеметы и т.д.

На рассвете в день вербной началось наступление банд с двух сторон. Со стороны Шиновки и со стороны кладбища. Со стороны Шиновки ворвавшуюся банду встретили: конная милиция, рота ЧОН и броневик Васкина, а со стороны кладбища встретила рота Особого отдела. От неожиданного отпора банда бросилась на утек. Тов. Васкин с броневика пересел на мотоцикл и с ручным пулеметом начал преследовать удирающих бандитов, а с кладбища началась стрельба по убегающей банде из орудия, с третьей стороны наступление банды запоздало, со стороны казарм наступление банды началось на восходе солнца, здесь встретил банду пришедший ночью полк своими пулеметами и также банда позорно пустилась на утек.

Расчет банды Антонова воспользоваться случаем ухода пехотного полка в Рассказово, легко справиться с имеющимися ротами ЧОН, и особого отдела и милиции, захватить гор. Кирсанов и обеспечить себя оружием и боеприпасами, но это не удалось и план захвата г. Кирсанова бандой Антонова провалился.

Вот коротенькое без подробностей мое воспоминание.

Член КПСС: Романов.

24/X-57.

КРАТКАЯ АВТОБИОГРАФИЯ

Михаил Семенович Хозин

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: