Шесть месяцев спустя 8 страница

— Из-за поцелуя.

Я могла представить реакцию Гаррика, даже не видя ее, поэтому решила продолжить и начать мыть посуду... вручную... несмотря на то, что у меня была посудомоечная машина.

— Я ему нравлюсь, — продолжила я. — Он сказал мне об этом после поцелуя, и мы стали вести себя, как ни в чем не бывало, но это было ужасно, и я просто устала притворяться, что все нормально.

Он оказался рядом со мной, забирая у меня тарелки и вытирая их. Должно быть, сейчас он понял, что мне было проще говорить, когда мы не смотрели друг на друга, потому что он долго удерживал взгляд на тарелке после того, как та стала сухой.

— И что ты сделала?

— Я сказала ему, что у нас вряд ли что-то получится.

— Ты даже совсем немного не интересовалась им? — спросил Гаррик.

Не думаю, что Гаррик действительно хотел услышать ответ, но он все равно получит то, что хочет. А мне нужно было кому-то выговориться.

— Я думала об этом. Кейд милый, и мне нравится с ним проводить время, но он на самом деле не вызывает у меня никаких чувств.

Он перестал глядеть на тарелку и повернулся ко мне, опираясь бедром на стойку рядом со мной.

— А я вызываю у тебя какие-нибудь чувства?

Я смотрела на него довольно долго, чтобы понять, шутит ли он. Но он не шутил. Я отвела взгляд.

— Это глупый вопрос.

— Разве? Тебя сложнее прочитать, чем ты думаешь.

Я вытерла руки полотенцем и подошла к дивану, забившись в угол и положив подушку на колени.

— Я серьезно, — продолжил Гаррик. — Иногда ты реагируешь так... ну, как бы мне хотелось, чтобы ты реагировала. Но иногда, как на улице во время повторных прослушиваний, ты отталкиваешь меня, будто я тебя не волную так, как ты меня.

Я крепче прижала подушку к груди.

— Ты меня волнуешь, Гаррик. Я просто сбита с толку... и обеспокоена. И я не понимаю, почему ты не испытываешь того же.

Он сел на другую сторону дивана, посередине нас разделяла целая подушка.

— Мне кажется, что все, что я делаю, так это беспокоюсь, — сказал он.

— И ты думаешь, это умно?

Он, смеясь, покачал головой.

— О, это определенно не умно. И я знаю это. Но если честно, Блисс? Я здесь несчастен. Здорово иметь постоянную работу, мне нравится учить, но у меня не осталось здесь друзей. Я иду на работу, а потом возвращаюсь к себе домой. И думаю о тебе, потому что ничего не могу с этим поделать, и ничто не может меня отвлечь от этих мыслей. Особенно, когда знаю, что ты находишься всего в одном здании от меня. Ночью, когда мы встретились... Блисс, обычно я такого не делаю. Я передумал обо всем, чтобы прийти сюда, и ты все, что мне было нужно. Не знаю, как много раз я останавливал себя, чтобы не прийти и не постучаться в твою дверь. И да, то, что я увидел вас с Кейдом, безусловно послужило для меня мотивацией, но более того... Ты мне просто нравишься, Блисс. Как учителю. Как человеку. Как парню.

Было трудно дышать ровно, сдерживать желание и не показать его на своем лице, удержаться и не потянуться к нему.

— И что теперь? — я спросила его.

— Понятия не имею.

У меня было так много идей. В этом и проблема.

— Если мы сделаем это... — начала я, а потом замолчала. Вся его поза изменилась, и я почувствовала, как она отозвалась в моей. Мы были готовы переступить черту, и оба знали это. — Если мы сделаем это, нам придется быть осторожными. — Он кивнул, не отрывая от меня взгляда. — И думаю, нам не стоит торопиться. Если мы слишком быстро перейдет к этому, то нам будет неприятно.

И мне нужно было больше времени, чтобы обдумать все это, секс с ним и хочу ли я этого.

Не уверена, что мы смогли бы сделать это медленно, но это был единственный способ, чтобы не сойти с ума. Но кого я обманываю? Я сойду с ума, независимо от этого. Разница была лишь в том, как это будет: я заболею от сумасшествия или в таком состоянии запрусь на неделю в своей квартире?

— Хорошо. — Гаррик придвинулся ближе ко мне на диване, сев на среднюю подушку. — Я могу это сделать осторожно... и медленно.

Мое тело покрылось мурашками, когда он протянул ко мне руку. Я позволила себе на секунду испугаться, но потом желание коснуться его пересилило даже мой страх. Я откинула подушку с колен и придвинулась к нему. Я вложила свою ладонь в его, и он поднес ее ко рту, удерживая ее у своих губ. Он закрыл глаза, и простое прикосновение наполнило мое тело, рассеивая мою тревогу.

Как ключ к замку мое тело прижалось к его, идеально подходя друг к другу. Я положила голову ему на грудь, а он обнял меня за плечо. Я сделала глубокий вдох и поняла, что обратного пути нет.

Легкость прошлой ночи испарилась к утру пятницы. По сути Кейд не злился, но он никак и не проявлял себя. В фойе он со мной не разговаривал и не сидел рядом в классе. Когда я присоединялась к беседе, он заканчивал её. Я была вредной привычкой, и он, казалось, переживал ломку.

Вежливая улыбка Гаррика во время подготовительных занятий помогала. Мы на день конфисковали компьютеры в дизайнерской лаборатории, чтобы поискать себе занятия после окончания учебы. Некоторые искали аспирантуру, другие подумывали о стажировке. Келси просматривала авиабилеты и хостелы в различных городах мира.

Я же смотрела на поисковую страницу.

На спинке моего стула сжались ладони, и тело Гаррика склонилось ко мне. Такая близость сильно отвлекала.

— О чём думаешь, Блисс?

Мне следовало сказать «О тебе. Голом» И это шокировало бы его. Не то чтобы я действительно думала о нём обнаженном... а теперь, когда я упомянула об этом... чёрт.

Как я и сказала, отвлекает.

Я покачала головой, потому что у меня не было ответа, ни одного, что я не могла произнести вслух. Он обошел вокруг и облокотился на стол, глядя на меня.

— Актерство или режиссура?

Взгляд, который он устремил на меня, был слишком личным для этого помещения, заполненного моими одноклассниками, даже если никто из них не смотрел, ну, кроме Келси. Почти каждый раз она бросала на нас взгляды, когда Гаррик разговаривал со мной, что напоминало мне о том, что нам нужно быть осторожными.

— Не знаю, — пробормотала я.

— Ладно, ну а что на счёт города? Ты можешь начать искать квартиру. Тебе об этом определенно стоит подумать, особенно, если ты собираешься в Нью-Йорк.

Я уставилась на окно поисковой системы. Оно дразнило меня.

— Я не могу себе позволить Нью-Йорк, — я сказала ему.

— Ничего страшного. Многие не могут. Можно рассмотреть множество рынков труда в других регионах. Филадельфия.

Я резко повернулась к нему. Он посоветовал мне рассмотреть Филадельфию? Где он жил? Он пытался мне что-то сказать, или я неправильно его поняла? Его лицо оставалось невыразительным, когда он продолжил:

— В Далласе и Хьюстоне также полно работы. Чикаго. Сиэтл. Бостон. Округ Колумбия. Действительно, много из чего можно выбрать.

Я снова повернулась к компьютеру, мое сердце все еще учащенно билось. Я определенно все неправильно истолковала. Не похоже, что у нас все серьезно. Мы провели вечер в обнимку у меня на диване. Но это не означало, что мы теперь вместе, или что я готова проехать полстраны вместе с ним.

— Просто проанализируй. Поищи что-нибудь, — сказал он прежде, чем отойти и продолжить ходить по комнате.

Я положила пальцы на клавиши, но они будто налились свинцом. Я смотрела на клавишу с буквой «Ф». Уголком глаза я видела, что Келси наблюдает за мной. И как бы теперь мне не была любопытна Филадельфия, в поисковой системе я набрала «Стажировка в режиссуре».

Затем я переходила от одной странички к другой, посматривая на часы в углу экрана и желая, чтобы цифры побыстрее менялись.

Когда урок закончился, мое облегчение длилось не долго.

Вывесили список ролей.

Роль Федры все еще оставалась моей, что было прекрасно. Насколько было бы неловко, если бы Эрик передумал? Келси досталась Афродита, как она и хотела. Расти получил роль солдата, как он и предсказывал.

А Кейд был Ипполитом.

***

Тем же вечером я, нервничая, постучалась в дверь Гаррика, несмотря на наш уговор не торопиться. Вообще прошлой ночью мы не договаривались о чем-то на сегодняшний вечер, и, несмотря на наши еще непрочные отношения, нам надо бы обменяться телефонными номерами. Поэтому я надеялась, что мне не понадобится разыскивать его вторую ночь подряд. По-моему Гамлет была рада, что меня не было дома. Мы все еще не очень хорошо ладили.

Мое беспокойство испарилось, когда он открыл дверь и сказал:

— О, слава Богу. Я уже больше часа думаю пойти к тебе, но боялся, что постучу в дверь, а у тебя будут гости или что-то еще.

Я засмеялась.

— Может, нам и правда тогда нужно обменяться телефонами?

— Ты запишешь меня под каким-нибудь тайным кодовым именем, чтобы никто не узнал, кто я, когда буду присылать тебе всякие непристойности? — спросил он.

Мои глаза расширились.

— Ты планируешь присылать мне непристойности?

Его глаза сияли от удовольствия, а потом и на лице расплылась ослепительная улыбка.

— Я этого не исключаю.

Ой-ей-ей. Я занервничала сильнее.

Он взял меня за руку и провел в гостиную, где на диване лежала открытая книга. Конечно, это были стихи, потому что он был совершенством и, что печально, совсем не моего круга. Он заложил страницу и положил сборник поверх стопки книг на краю дивана.

Он потянулся и переплел наши пальцы между нами. Мне хотелось прислониться к нему, обнять его и никуда не двигаться из его объятий, пока не придется, но мне все еще было неловко. Находились ли мы уже в том месте, где можно запросто это сделать? Или нам все еще нужно к этому идти?

— Итак... Список ролей? — спросил он.

Я простонала и откинула голову назад на спинку дивана.

— Все не так плохо, да?

— Это будет зависеть от того, будет ли Кейд со мной разговаривать к тому времени, как через две недели начнутся репетиции.

Мне не пришлось беспокоиться о том, чтобы добиться непринужденности между нами, потому что Гаррик без зазрения совести прижал меня к себе. Моя голова идеально устроилась в изгибе его плеча.

— Кейд кажется разумным парнем. Уверен, что через некоторое время, когда все уляжется, ему станет лучше.

Я кивнула, надеясь, что он прав, но не чувствовала уверенности. Кейд был разумным. Но проблема была в том, что... его разум, возможно, говорил ему держаться от меня как можно дальше, черт побери, если он не хочет, чтобы его сердце растоптали. И, может, оно к лучшему. Он заслуживает кого-то лучше.

— Ну, хорошо, — сказал Гаррик. — Хватит об этом. Мне не нравится твое грустное выражение лица. К сожалению, наши возможности на вечер ограничены, так как мы особо не можем никуда пойти. Так что, как насчет того, чтобы посмотреть фильм?

Я выдавила натянутую улыбку. Когда он улыбнулся в ответ, мне понадобилось меньше усилий, чтобы сохранить ее.

— Кино — это хорошо.

Он выбрал что-то смешное, вероятно, для того, чтобы попытаться развеселить меня. Затем выключил свет и присоединился ко мне на диване. Когда появились вступительные титры, он откинулся назад, потянув меня за собой. Он растянулся на спине, а я, лежа на боку, уместилась между ним и диваном. Мгновение я колебалась прежде, чем положить голову ему на грудь.

Я пыталась смотреть фильм, действительно пыталась, но было трудно сосредоточиться, когда его ровное дыхание взъерошивало мне волосы, а рука двигалась вверх и вниз по позвоночнику. Ощущение было одновременно и щекотливым, и соблазнительным. Я была абсолютно уверена, что его палец вот-вот продолжит скользить дальше вниз по спине, пока едва не коснется участка кожи между краем моей рубашки и поясом шорт.

Он задержится там всего на доли секунд прежде, чем вернуться на спину. Затем его палец передвинется на чувствительный участок кожи у меня на шее, и я с трудом удержусь от стона. Я быстро взглянула на него, но он полностью сосредоточился на фильме, совершенно не в курсе того безумия, до которого меня довел.

Наконец, я решила, что пришло время и ему ощутить то, что я чувствовала. Я разжала ладонь, лежащую у него на груди, слегка прижимая к ней кончики пальцев. Я начала водить по абстрактному рисунку, я полагаю, какой-то группы у него на футболке.

Но как только я закончила с этим, мои руки заскользили по его груди: сначала по одной мышце, от грудины вниз к его рельефному животу, потом обратно к мышцам, тянущимся от плеча к бицепсу. Когда моя рука повторила одно из его движений, едва касаясь края футболки, его рука у меня на спине замерла.

Но почему-то эта неподвижность еще больше завела меня.

Ощутив некоторую смелость, я вернулась к краю ткани, запуская пальцы вверх под его футболку и используя ногти, чтобы легкими касаниями рисовать узоры на его коже. Рука на спине задвигалась, скользнув вверх по шее и в волосы. Я прижала ладонь к его теплой коже. Рука в волосах сжалась, не сильно, чтобы не сделать больно, но достаточно для того, чтобы он мог ею слегка отклонить мою голову назад.

Он посмотрел на меня, никаких следов дразнящей улыбки, его голубые глаза казались черными в затемненной комнате. Его взгляд перемещался по моему лицу, чаще всего перебегая от глаз к губам и обратно. Ожидание убивало меня, и я впилась пальцами в его кожу. Его дыхание уже не было таким ровным, но он все еще продолжал смотреть на меня. Я облизала губы, и его взгляд надолго задержался там, так долго, что у меня между ног разлился жар, и это только от одного ожидания. Я изогнулась, чтобы ослабить давление.

Когда я подняла одну ногу, обвивая ею вокруг него, он, наконец, начал действовать.

Рука у меня в волосах потянула вперед, и на полпути он меня встретил.

Все ожидание последних десяти минут сосредоточилось в той точке, где встретились наши губы. Прикосновение было слишком слабым, чтобы в голове начали взрываться фейерверки, но было в этом что-то близкое, как волнение, когда держишь бенгальский огонь — прилив ощущения от движения искр по руке.

Его рот оставался закрытым, и, даже несмотря на то, что я ощущала их вкус несколько раз и раньше, эта тайна убивала меня. Все это было похоже на первый поцелуй.

Он чуть отстранился и прижался своим лбом к моему.

— Спасибо, — произнес он.

Спасибо? Было ли это похоже на «спасибо», но не совсем «спасибо»? Спасибо, но я смотрю фильм, оставь меня в покое?

— За что?

— За то, что даешь мне этот шанс. Я знаю, что ты, должно быть, боишься. Но ты уже сделала мою жизнь необычайно лучше.

Не знаю, актерство ли сделало его таким честным, без боязни показаться уязвимым, или он на самом деле такой. Как бы мне хотелось того же, но я не такая.

— Могу я задать тебе вопрос?

Его рука с волос опустилась на мой подбородок.

— Конечно, — ответил он.

— Почему ты согласился на эту работу? Не то чтобы я не рада, что ты здесь, но ты сам сказал, что был несчастен.

— Да, был... но больше нет.

Он снова наклонился и поцеловал меня, промычав, прижимаясь губами к моим. От моего внимания не ускользнуло то, что он не ответил на мой вопрос, но мне не так важен был ответ, чтобы останавливать поцелуй, особенно, когда его рот, наконец, раскрылся, и я ощутила вкус сладости и мяты, и его дыхание смешалось с моим.

Его язык скользил по моему, а у него под футболкой ожила моя рука, обнимая его сбоку и притягивая к себе до тех пор, пока мой таз не прижался к его бедру. Поцелуй был изумительным и неторопливым, но слишком-слишком медленным.

Мне хотелось большего. Чтобы наши тела слились, а губы впились друг в друга, а не тихонько дразнили. Я не хотела терять контакт с его кожей, но я хотела все контролировать. Моя другая рука оказалась зажата подо мной, подпирая меня сбоку. Поэтому я вытащила из-под его футболки ладонь и положила ему на лицо. Затем прижала его ближе к себе, пытаясь изменить темп. На какое-то мгновение он мне это позволил, наши губы задвигались быстрее, мы тяжело дышали, в то время как наши головы склонялись друг к другу, а губы боролись между собой. И, о Боже, это было так хорошо. Я продолжала, все еще неудовлетворенная происходящим, пока он не приподнялся и не перекатился на бок ко мне лицом. С моих губ сорвался вздох удачи, а потом он взял мою руку, лежащую у него на лице, и начал заводить ее назад, пока она не оказалась у меня за спиной, удерживая ее там и прижимая к нижней части моей спины.

Затем он снова откинулся назад, меняя темп, легко касаясь моих губ, медленно и нежно. Это было безумие. Я попыталась прижаться к нему, но он крепко держал меня сзади, никуда не торопясь. Я в отчаянии застонала.

И он улыбнулся.

— Что такое, милая?

Бесчисленное количество слов готово было слететь с моих губ: некоторые из них бессвязные, но большинство — не очень приятные. К счастью, те, которые я произнесла, выразили все то, что я имела ввиду.

— Слишком медленно, — заныла я.

Я действительно ныла.

— Я же сказал тебе, что могу медленно, — сказал он.

— Ты — придурок.

На самом деле это было одно из приятных слов, пришедших мне в голову. Ему даже не хватило вежливости, чтобы обеспокоиться. Он просто рассмеялся. Я извивалась, пытаясь высвободить руки, а он усмирял меня поцелуем, на этот раз немного более жестким, более удовлетворяющим, нежели последний. И в тот момент, когда я уже забыла, из-за чего так расстроилась, он снова отстранился.

Это было нелепо, но я фактически ощущала, что могу расплакаться. Его губы скользнули вдоль моей скулы в то место, ниже уха, которое заставило все напряженные мышцы в моем теле обмякнуть.

— Я и не пытаюсь быть умным, — прошептал он. — Я пытаюсь дать тебе то, что ты хочешь. Мне очень тяжело, когда я позволяю себе действовать, целуя тебя так, как хочется мне. Потому что все, о чем я могу думать в этот момент— это какая на вкус у тебя кожа, и как сильно я хочу снова и снова ее ощущать.

Его губы обжигали мою шею. Зубы слегка покусывали мою кожу, и в порыве мои бедра качнулись вперед, едва коснувшись его. В ответ он простонал, его шепот стал грубым, потеряв всю мягкость.

— Я помню ощущение твоей груди у меня в руке, и то, как ты отреагировала на мои пальцы внутри тебя.

Я закусила губу, чтобы подавить возрастающее в горле всхлипывание. Я хотела, чтобы его руки были на мне. Я хотела, чтобы мы остались без одежды.

— Я думаю о твоем теле подо мной. Я думаю о том, чтобы оказаться внутри тебя. Я думаю об этом, и эти мысли поглощают меня. И действовать медленно — самое последнее, что мне приходит на ум.

Я сдалась. Я не смогла удержать всхлип и почувствовала, что разлечусь на части только от одних его слов.

— Поэтому мне приходится целовать тебя медленно. Пока ты не передумаешь. Так что? Ты передумала?

ДА! Пожалуйста, о Боже, да.

Это было похоже на пытку.

Но глубоко внутри меня раскрывалась причина, захватывая и удерживая меня в своем плену. Что если он попытается заняться со мной сексом, а я снова испугаюсь и все испорчу?

— Нет, я не передумала, — ответила я. А потом добавила: — Ты придурок.

Потому что это была пытка, и, судя по улыбке на его лице, он знал это.

— Хм-м-м... Тогда медленно.

Я все еще немного была зла на Гаррика, когда ушла той ночью, но стоило ему прийти ко мне и спросить, что я делаю на следующий день, как я уже была не настолько сердита, чтобы прогнать его. Кейд не разговаривал со мной, от Келси тоже не было вестей, поэтому я сказала ему, что свободна, и мы решили поужинать у меня.

Я проспала до полудня: у меня такая удобная кровать, что ужасно трудно вылезать из нее. Затем я отвлекла себя очень долгим душем, за которым последовала домашняя работа, а потом чтение книги. Когда я посмотрела на часы, время было только 3 часа дня.
Я взяла компьютер и набрала в поисковике: “Театр Филадельфии».

Я нашла сайт театрального союза, где давалась информация о куче театров в городе, а также объявления о работе и прослушиваниях. Я просматривала, где какие спектакли сейчас шли, читала описания вакансий и добавила в закладки несколько страниц.

Зазвонил мой телефон, но звучал он как-то приглушенно. Я попыталась следовать на звук, но звонок прекратился прежде, чем я смогла сузить свои поиски до гостиной. К счастью, кто бы не звонил, но он был настойчив и снова перезвонил через несколько минут. Телефон определенно находился где-то рядом с диваном. Я откинула подушки, но ничего не нашла. Проверила под бумагами и книгами, снова ничего. Наконец, я опустилась на пол и заглянула под диван. Вот он, освещает пыльную темноту под моей мебелью. И прямо рядом с ним на меня глядит Гамлет.

Тот короткий миг добродушия, которое она проявила в приюте, больше не проявлялся. И я не сомневалась, что она каким-то образом утащила мой телефон под диван, чтобы досадить мне.

— Послушай, кошка, я не знаю, почему ты меня так сильно ненавидишь, но, должно быть, ты кое о чем забыла. Я спасла тебя. — Лежа на животе, я протиснулась под диван и потянулась за телефоном. — Ты должна быть мне благодарна.

Когда моя рука подобралась ближе, кошка издала знакомый низкий рык.
— Да, да, заткнись.

Мне пришлось просунуть половину туловища в щель между мебелью и полом, чтобы достать телефон, а вылезать оттуда оказалось даже еще более неудобно, чем залезать.

Два пропущенных звонка от мамы.

Я простонала. Нужно было оставить его под диваном. И в этот момент телефон снова ожил, уже в третий раз. Я ответила:

— Привет, мам.

— Почему ты не отвечала на два предыдущих звонка? Все в порядке?

— Да, мам. Я просто не могла найти телефон.

— О, ну, тебе вообще-то нужно найти какое-то место, чтобы класть его туда каждый раз, когда приходишь домой, тогда ты всегда будешь знать, где он лежит.

— Буду иметь это ввиду, мам.

— Что ж, твоя неорганизованность уже не новость. Что еще происходит у тебя в жизни?

Клянусь, моя мама — единственный в мире человек, который не считал меня нервной чудачкой, помешанной на контроле, потому что она была гораздо хуже. И тут она задала неизбежный вопрос:

— С кем-нибудь познакомилась?

Я закатила глаза, что я никогда не смогла бы сделать лицом к лицу с ней.

— Я очень занята учебой, мама. На самом деле, я совсем недавно получила главную роль в пьесе.

— О, как это мило, — спокойно произнесла она. Она считала, что театр — это трата моего интеллекта.

— Вообще-то это очень серьезно.

— Конечно, да, дорогая. Просто ты знаешь, как мы с папой переживаем за тебя. Нам было бы гораздо лучше, если бы у тебя появился кто-то, кто мог финансово позаботиться о тебе.

В дверь раздался стук, и я пошла ее открывать, продолжая говорить:

— Во-первых, финансовая безопасность — не самый лучший повод для женитьбы, мама, даже если от этого тебе станет лучше. Во-вторых, мне не нужен парень, чтобы заботиться обо мне. Я сама могу о себе позаботиться.

В дверях стоял Гаррик, который пришел почти на час раньше и должно быть услышал конец моей речи. Он, улыбаясь, приподнял бровь, и если бы я могла дотянуться сквозь телефонную трубку и придушить свою маму, я бы так и сделала.

— Ладно, мне нужно идти, мам. У меня гость.

— Мужчина?

Я простонала и сказала:

— Пока.

Повесить трубку было таким облегчением. У меня возник соблазн еще раз перезвонить ей и сделать то же самое во второй раз.

Гаррик улыбнулся.

— Твоя мама очень похожа на мою.

Я взглянула на него.

— Ты рано.

Утром я просто собрала волосы в мокрый хвостик. Я планировала выпрямить их до его прихода, но теперь выглядела не лучшим образом. А после ползания под диваном была еще и в пыли.

— Ничего страшного?

Наверно, было бы довольно грубо сказать ему отправляться домой и возвращаться через час.

— Нет, все нормально. Можешь посмотреть телевизор или что-нибудь еще. Я буквально на минуту.

Я махнула рукой в сторону гостиной и проскользнула в свою спальню, размышляя, как много я успею сделать за пять минут.

Я стянула резинку с волос и посмотрела на волнистый влажный беспорядок, с которым мне предстояло разобраться. У меня не было времени сушить и выпрямлять волосы.

А если я высушу их, не выпрямляя, то получу пушистый шар из волос. Я взъерошила их руками немного сильнее, сжимая в ладонях и надеясь, что получатся неплохие кудри. Я нанесла немного мусса на волосы, но у меня хватило времени лишь на это. Я наложила быстрый слой туши и немного гигиенической помады, надеясь, что Гаррик не против естественного вида.

Когда я вышла из комнаты, он лежал, растянувшись на диване и смотря телевизор, а Гамлет свернулась тугим клубком у него на груди. Я потрясенно остановилась, уверенная, что сплю.

Он повернулся и увидел меня.

— Эй, у тебя кудрявые волосы.

Я кивнула. Я почти всегда хожу с прямыми. Он сказал:

— Мне нравится.

Я все еще не могла сдвинуться с места из-за того, что моя кошка счастливо устроилась у него на груди... мурлыкая. Он обладал какими-то волшебными силами. Это единственное объяснение.

— Иди сюда, — сказал он, садясь и спуская Гамлета на колени.

Я осторожно села в нескольких футах от них. Я указала на Гамлета и спросила:

— Как ты это сделал?

— Сделал что?

— Что она позволила тебе держать ее.

— Это она? — спросил он.

— Да, и она всех ненавидит. Особенно меня.

— Твоя собственная кошка ненавидит тебя?

— Мы работаем над этим.

Он засмеялся.

— Может, она обижена, что ты дала ей мужское имя?

Я протянула руку, чтобы погладить ее, и как всегда на свою беду в ответ получила лишь рычание. Гаррик считал ненависть Гамлета ко мне забавной. И он продолжал держать ее, что означало, что меня сослали на противоположную подушку, потому что моя кошка украла моего... да кем бы он ни был.

Уф. Об этом мне не хотелось думать. То есть, очевидно, что это были тайные отношения, поэтому нам необязательно навешивать ярлыки, но мне было любопытно. Что произойдет, когда закончится учебный год? Продержимся ли мы так долго?

Чтобы отвлечься, я начала готовить ужин.

Я сделала спагетти, потому что это единственное блюдо, которое я могла доверить себе не испортить, когда нервничала. И вообще... я всегда нервничала, когда рядом был Гаррик. Видимо, он производил совсем другой эффект на Гамлета, которая быстро уснула у него на коленях.

Я улучила возможность для того, что так страстно желала с момента его прихода.
Я оставила еду готовиться на плите и направилась к дивану. Я не села из страха разбудить капризулю, но положила руку ему на плечо и наклонилась, чтобы поцеловать его. Так как его руки были зажаты телом Гамлета, поцелуй контролировала я. Мои руки нашли его волосы, манящие и мягкие как всегда, и поцелуй стал глубже. Я страстно целовала его, потому что могла, и он не предпринимал попытки остановить меня. Это был поцелуй, который я так хотела прошлой ночью, но который он отказался мне подарить.
Я не хотела отстраняться от него, но у меня готовился ужин. Его глаза были темными, когда мы оторвались друг от друга.

— Думаю, ты, должно быть, маленькое зло, — сказал он.

Я засмеялась.

— Да, я все это спланировала. Гамлет тоже в этом задействована.

— Поцелуй меня еще раз.

Ему не пришлось просить меня дважды.

Каждый раз, когда мы целовались, моя уверенность становилась сильнее. Чем дольше, я узнавала его, тем смелее становилась сама. Мне нравилось это... почти так же, как нравился он.

В дверь кто-то постучал, три громких стука, за которыми последовали через несколько секунд еще три. Наше дыхание было все еще сбито после поцелуя, и я была не уверена, из-за чего у меня так быстро бьется сердце: из-за Гаррика или потрясения.

— Ты кого-то ждешь? — прошептал он.

Я покачала головой.

Еще три удара, а потом сквозь дверь донесся крик Келси:

— Я знаю, что ты там, Блисс! Открывай!

— Черт.

Я совершенно не пыталась быть нежной, когда забрала Гамлета с коленей Гаррика и плюхнула ее на диван. Я даже почти не заметила рыка, он стал настолько привычным.

Я схватила Гаррика и подняла на ноги. Я понятия не имела, куда его деть, но решила, что ванная будет лучшим местом, чем спальня, так как там имелась дверь.

Я впихнула его внутрь, быстро проговорив:

— Прости. Я избавлюсь от нее, обещаю.

Если бы мы только пошли к нему.

Я потерла губы, надеясь, что они не так распухли, как я ощущала их. Провела рукой по волосам, и когда убедилась, что ничего не выдает меня, открыла дверь.

Мимо меня промчалась Келси.

— Давно пора, черт возьми. Чем ты занималась?

Я притворно зевнула.

— О, да просто бездельничала.

Она закатила глаза и посмотрела на меня так, будто это я нарушила ее планы.

— Тогда я вовремя пришла. Я не позволю тебе оставаться дома в субботу вечером и страдать из-за того, что у вас произошло с Кейдом.

Она схватила меня за запястье и потащила в спальню. Значит, ванная оказалась правильным выбором.

— Я не страдаю! — сказала я. — И откуда ты узнала про нас с Кейдом?

— Потому что все знают, дорогая. Что, кстати говоря, злит меня, потому что ты не рассказала мне о происходящей между вами трагедии.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: