ДРЕВНЕРУССКАЯ АРХИТЕКТУРА СЕРЕДИНЫ XI - НАЧАЛА XII В. 3 страница

Основным процессом в зодчестве второй половины XI в. стало формирование особого типа трехнефного храма, послужившего каноническим образцом для всего последующего развития древнерусского искусства. Его появление связано с поисками новой формы завершения стен, при которой каждое прясло фасадов стало заканчиваться закомарой, и возникшее таким образом по-закомарное покрытие распространилось по всему периметру здания.

Закомары, то есть полукружия стен, отвечающие линиям идущих за ними сводов, являются характернейшей чертой византийских и, особенно, константинопольских построек. Они обычно соседствуют со скатными или горизонтальными завершениями, как это было и в первых русских памятниках (Спасо-Преображенский собор в Чернигове, София Киевская и София Новгородская), однако многоглавия русских соборов, в отличие от византийских построек всех регионов, создают центрические, исполненные сложного и постепенного развивающегося криволинейного ритма композиции. Чудо ритмического «круговращения», о котором с восторгом писали византийские авторы, передавая свои впечатления от интерьеров храмов, никогда не было выявляемо в наружном облике зданий самой Византии с такой полнотой.

Многоглавие русских памятников было связано с устройством в них обширных хор. Во второй половине XI в. хоры остаются лишь над нартексом и западными углами основного помещения (наоса) киевских храмов. Галереи, обязательные для эпохи Ярослава Мудрого, исчезают, так же, как и восточные приделы. Хоры, прежде освещавшиеся главами, теперь получают свет через большие окна в стенах храма; храмы становятся одноглавыми.

По киевской традиции хоры делаются высокими, поэтому со времен Софии Киевской русские храмы не имеют пониженных западных угловых компартиментов наоса, характерных для всего остального византийского мира. В Константинополе иногда встречается равновысотность центральных и угловых ячеек храма, связанная с превращением хор в обособленные помещения над угловыми зонами наоса (монастырь Липса, Эски Имарет Джами). В церкви Богородицы монастыря Липса мы даже видим некоторое подобие позакомарного завершения фасадов. Однако такие формы никогда не образуют в Константинополе отчетливого композиционного решения.

Некоторое увеличение значимости хор можно отметить в начале XII в. в храмах монастыря Пантократора. Но и здесь хоры располагаются только над нартексом. их поднятые на один уровень своды образуют общее закомарное завершение только западного фасада. Западные углы наоса остаются пониженными. В русских же памятниках хоры всегда заходят в угловые части наоса, и закомарная форма завершения распространяется не только на западный, но и на боковые фасады. Конструктивная схема в сравнении с постройками первой половины XI в. остается принципиально неизменной, но вместо глав традиционная система несущих арок завершается сохраняющими округлость и гибкость очертаний глав сводами и закомарами.

Уже в Михайловском соборе Выдубецкого монастыря, чье строительство началось в 1070 г., в верхней части лопаток сохранились до наших дней двойные уступы, свидетельствующие о наличии здесь изначально расположенных в одном уровне закомар. В последние годы была уточнена история строительства памятника (Раппопорт П. А. Русская архитектура X-XIII вв. Археология СССР. Свод археологических источников, Е1- 47. Л., 1982, с. 26-27, № 35. В книге П. А. Раппопорта суммирована литература по рассматриваемым памятникам, вышедшая до начала 1980-х годов, поэтому мы будем лишь дополнять эти сведения ссылками на последующие публикации: Мовчан И. И. Культовые постройки.- В кн.: Новое в археологии Киева. Киев, 1981, с. 202-212.). Сначала выстроили сам храм, а затем к нему пристроили нартекс с лестничной башней в северной ячейке. Нартекс был пристроен так же, как лестничная башня и крещальня Спасо-Преображенского собора в Чернигове, - со своей примыкающей к храму стеной, независимо от стен самого храма. Это обстоятельство раскрывает понимание композиционной структуры соборов XI в. самими зодчими, для которых нартекс всегда являлся особой по своим функциям зоной храма. Разделяющие нартекс и наос стены никоим образом не являются здесь столбами, как и почти во всех остальных русских памятниках XI - XII вв.

Киев. Михайловский собор Выдубецкого монастыря, 1070-1088 гг. Общий вид с северо-запада

Киев. михайловский собор выдубецкого монастыря. Аксонометрия

Подобное соотношение заставляет еще раз обратить внимание на общепринятую классификацию русских церквей. Они обычно именуются крестово-купольными без всяких оговорок, а дальнейшим уточнением типа служит, как правило, число столбов, в которое без раздумья включаются простенки и апсид, и наптекса. Таким образом формируются понятия о четырех-, шести- или восьмистолпных храмах (См. сн. 3 главы «Древнерусская архитектура конца X - первой половины XI в.».).

Если мы обратимся к классическим византийским крестово-купольным храмам, таким, как храм св. Ирины, Календер Джами, Дере-Агзы, то станет очевидным, что русские храмы могут быть относимы к подобному типу лишь с большими оговорками. Главнейшие различия состоят в тех новых идеях, которые привнес тип храма на четырех колоннах.

Вряд ли возможно называть византийские крестово-куполь-пые постройки VI - XII столетий четырех- или шестистолпными (Krautheimer R. Early Christian and Byzantine architecture. Harmondsworth, Middlesex, 1965, p. 201-203.).Столбом можно назвать опору достаточно компактную, небольшую в своем горизонтальном сечении и достаточно центрическую. В византийских же памятниках подкупольные опоры имеют слишком сложную и дифференцированную форму, они чаще всего есть не что иное, как комбинация отрезков стен. В русских же памятниках термин столб (столп) вполне приемлем, ибо не только на плане, но и объемно эта форма выделяется вполне отчетливо. Подобное переосмысление крестово-купольного типа своим источником имеет структуру четырехколонных храмов, где внутри полностью исчезают стены и остаются лишь колонны. В памятниках Киева внутри тоже нет стен, но колонны заменяются столбами. Храмы от этого не становятся снова крестово-купольными, они по-прежнему относятся к типу вписанного креста. Трудно поэтому без соответствующих оговорок согласиться с мнением Р. Краутхаймера, который говорит о широком распространении построек крестово-купольного типа в русских княжествах (Idem. p. 208, 241-242.).

Храмы Киева (за исключением Софийского собора) - всегда четырехстолпны. Дополнительная пара опор с запада, приближающаяся по форме к крестообразным столбам, на самом деле всегда является частями прорезанной арками стены нартекса. Восточные же столбы так называемых восьмистолпных храмов есть не что иное, как части межалтарных стен, разделенных проходами (Еще раз отметим, что подобное наблюдение впервые было сделано К. Н. Афанасьевым, хотя, к сожалению, эта точка зрения не стала у него систематической и постоянной; см.: Афанасьев К. Н. Построение архитектурной формы древнерусскими зодчими. М., 1961, с. 53.).

Возвращаясь к Михайловскому собору Выдубецкого монастыря, его надо определить как храм вписанного креста с нартексом; он имел сложную удлиненную алтарную часть. В константинопольских храмах XI-XII вв. алтарная часть всегда понижена, в черниговском Спасо-Преображенском соборе алтарь был; также обособлен от основной части здания некоторым понижением. Подобное же понижение, хотя как-то и исправлявшееся, существовало в Киевской Софии, некоторый аналог ему - боковые фасады Софии Новгородской. Можно предположить, что в Михайловском соборе и во всех близких ему постройках' алтарные части также были понижены. Выше указывалось на соответствующую форму алтарной части в Софии Полоцкой. Устройство обособленной алтарной части в памятниках рубежа XII - XIII вв. (Смоленск) связано, в таком случае, с бытовавшей на Руси к этому времени уже два века традицией.

Расположение форм на фасадах Михайловского храма свидетельствует об отсутствии твердо установившихся приемов. В западных пряслах боковых фасадов самого храма лопатки имеют сравнительно небольшой вынос, окна расположены в два яруса - под хорами и над ними, они очень сближены, ибо нижние подняты максимально (до уровня шелыг коробовых сводов за ними), а верхние начинаются прямо с уровня пола хор. Размеры проемов относительно невелики. В членениях стен преобладает ощущение легкой дифференциации поверхности, глубина стен не подчеркивается. Ряды ниш по низу стен и между поясами окон отсутствуют, лишь над верхним окном на северном фасаде устроена маленькая ниша; на южном фасаде такой ниши нет стена остается гладкой. Верхние окна не доходят до уровня пят закомар, они завершаются в уровне пят малых арок над хорами с этого же уровня начинаются уступы закомар; люнеты боковых закомар получаются высокими и глухими. Юго-западный ком-партимент храма перекрыт своеобразным, напоминающим купол, сомкнутым сводом (аналогичная форма была, вероятно в черниговском соборе) (Непонятно замечание Н. Г. Логвин о том, что в этом компартименте сохранился парус, доказывающий изначальное существование здесь световой главы; см.: Логвин Н. Г. Церковь Спаса на Берестове в Киеве.- Строительство и архитектура, 1983, № 7, с. 28.). Если так же завершался северо-западный угол Михайловской церкви, то все четыре закомары на западных углах храма были декоративными, их поля могли быть оставлены гладкими или были украшены небольшими нишами.

киев. михайловский собор Выдубецкого монастыря. южный фасад

Киев. Михайловский собор Выдубецкого монастыря. Интерьер. Вид на хорах из юго-западного угла на юго-восточнуб ячейку хор, перекрытую сомкнутым сводом

Средние прясла фасадов над порталами во втором ярусе имели по три окна, причем более высоких, нежели сохранившиеся в западных пряслах боковых фасадов (окна поднимались, вероятно, до пят закомар). К сожалению, невозможно установить, имелись ли в люнетах средних закомар окна. То, что в малых закомарах не было окон, не обязательно должно было приводить к их отсутствию в больших - подтверждением тому являются средние закомары черниговского собора. Однако в центральных закомарах Софийских соборов Киева и Новгорода окон не было.

Нартекс Михайловского собора относится уже к архитектуре несколько иного стиля. Все формы укрупнились, приобрели грандиозный характер. Появились глубокие трехуступчатые ниши, вынос лопаток увеличился. Верхние окна начинаются выше и имеют большую высоту, они поднимаются во всех пряслах до пят закомар. В поле закомар существовали ниши (возможно, и окна), причем в центральной закомаре западного фасада они образовали тройную группу.

Северный фасад лестничной башни - двухгранный (два прясла), лопатки как бы наложены на углы между гранями (пряслами), но начинающиеся над шиферными плитами лопаток закомары снова выявляют плоскости граней, лопатки здесь становятся гранеными.

Двухгранности северного фасада нартекса как бы соответствует четное число окон и ниш (по два) с южной стороны, но особенно интересна крупная арка, переброшенная между лопатками в уровне свода под хорами (хотя соответствие это не буквальное, хоры расположены несколько ниже). Зрительно южная часть нартекса становится не только двухъярусной, но и двухэтажной, что вызывает в памяти членения на фасадах церкви Панагии Халкеон в Салониках.

Нижние окна на западном фасаде нартекса опущены, ибо их размещению в прежнем уровне мешал бы свод над нартексом Разнесенность верхних и нижних проемов также способствует увеличению масштабности композиции. Судя по сохранившимся фрагментам кладок, южная часть нартекса была перекрыта Коробовым сводом, ориентированным с севера на юг, поэтому южная закомара западного фасада должна была быть декоративной (так же, как и все закомары у лестничной башни).

Заложенные в уровне пят арок над хорами шиферные плиты выходили в проемах окон на фасады храма, образуя своеобразные декоративные тяги. Шиферные плиты отмечали и пяты закомар. Выступ плит повсюду чрезвычайно невелик, их форма следует уступам окон и закомар. Это может служить свидетельством изначального отсутствия штукатурки на фасадах. Ю. С. Асеев справедливо замечает, что об этом же говорит наличие на стенах храма многочисленных граффити (Асеев Ю. С. Архитектура древнего Киева. Киев, 1982, с. 84; см. также: Высоцкий С А. Киевские граффити XI - XVII вв. Киев, 1985, с. 41 - 52.).

Укрупнение форм и их характер связаны, вероятно, с возводившимся одновременно Успенским собором Печерской лавры. Всеволод, заложивший Михайловский собор в 1070 г., с 1078 г. стал киевским князем. Зодчие, кончившие в 1077 г. возведение Успенского собора, были, видимо, привлечены им для завершения затянувшегося строительства собора своего фамильного монастыря; освящен был Михайловский собор в 1088 г.

Успенский собор Печерской лавры (1073 - 1077 гг.) явился самым грандиозным памятником архитектуры второй половины XI в. Диаметр его купола почти на метр превысил размер главы Киевской Софии. Отсюда общий характер форм - мощных, структурных, глубоко и сильно расчлененных. Хотя собор был разрушен в 1941 г., все же, благодаря кропотливым исследованиям Н. В. Холостенко, мы теперь знаем, что на его фасадах сложилась ставшая канонической система декорации из рядов нищ и окон, согласующаяся с основной конструктивной системой здания (Раппопорт П. А. Указ. соч., с. 23 - 25, № 33; Асеев Ю. С. Указ. соч., с. 78 - 92; Мовчан И. И. Указ. соч., с. 193-202.).

Первый ярус связей (выше фундамента) определяет высоту порталов и ниш по низу стен. Второй ярус связей заложен в пятах малых арок под хорами, его пересекают окна, поднимающиеся до пят сводов, несомых этими арками. Если в Михайловском соборе своды были коробовыми, их шелыги шли перпендикулярно боковым стенам и поэтому окна на последних поднимались почти до уровня пола хор, то здесь применение глухих куполов под хорами сделало неизбежным более низкое положение окон (как на западном фасаде Михайловского собора). Уровню хор на стенах храма соответствовал, вероятно, пояс меандра, как это предположил Ю. С. Асеев (Раппопорт П. А. Указ. соч., с. 24, рис. 4.). Пояс меандра проходил и по верху апсид.

Третий ярус связей проходил в уровне пола хор, четвертый - в пятах малых арок под сводами храма. Четвертый ярус, как и второй, пересекают окна.

На реконструкции Н. В. Холостенко от уровня четвертых связей начинаются двойные обломы закомар, совпадающие в малых пряслах с пятами их полукружий. Вряд ли это правильно. Так не было в Михайловском соборе, где обломы опускались ниже пят, да и в средних пряслах Успенского собора обломы опускаются ниже. Следует подчеркнуть, что в обоих соборах уровень начала двойных членений закомар один и тот же.

С точки зрения Н. В. Холостенко, причиной новых соотношений форм является пониженность всех угловых частей здания, при которой малые закомары поднимаются только до уровня пят центральных. Этого не было на Михайловском соборе и, как нам кажется, не было на западной части Успенского собора. Подобное соотношение наблюдениями Н. В. Холостенко доказательно фиксируется лишь для восточной части здания (Холостенко М. В. Успенський собор Печерського монастиря.- Стародавшй Кшв. Ки1В, 1975, с, 152, рис. 40.). Напомним, что понижение восточных углов характерно для памятников Константинополя и предшествующих русских памятников. Но в этих же постройках западная часть повышена, имеет закомары на одном уровне с центральной (Эски Имарет Джами, церкви монастыря Пантократора, церковь Богоматери в Салониках, София Киевская и Новгородская, Михайловский собор). Уже это могло бы свидетельствовать о повышенности западной части Успенского собора и расположении в ней закомар на одном уровне.

Для подобного предположения существуют и прямые доказательства. Н. В. Холостенко при разборке руин Успенского собора обнаружил фрагменты тройной композиции из окна и двух примыкающих ниш с полуарочным завершением; он разместил эту группу в поле центральной закомары, ибо в его реконструкции для нее больше нет места. Подобная тройная композиция известна в памятниках Константинополя (Фетие Джами, нартекс монастыря Пантократора, Гюль Джами). При размещении в центральной закомаре расположение отдельных элементов групп должно было бы соответствовать трем ниже расположенным окнам. На реконструкции же все элементы сжаты в узкую группу.

Если учесть, что точная ширина окна не документирована (она приравнена Н. В. Холостенко большим окнам) и, судя по ширине ниш, должна быть уменьшена, то вся композиция могла бы прекрасно разместиться в поле одной из западных закомар, чья полуокружность следовала бы ее очертаниям.

Есть свидетельства, что указанная группа и находилась в малой закомаре. П. А. Лашкаревым было описано тройное окно «в верхней части той стены Великой Лаврской церкви, которая обращена к церкви Предтеченской и где в настоящее время расположена лестница, ведущая с хор под кровлю» (Лашкарев П. А. Киевская архитектура Х-ХН веков. Киев, 1975, с. 33.:272.). Из этих слов можно сделать вывод о том, что окно было расположено в завершении малых прясел, ибо именно они находились около Предъеченской церкви. Дальше это окно сравнивается с тройным окном Михайловского собора Михайловского Златоверхого монастыря, откуда мы можем восстановить всю форму.

И, наконец, главное. Еще в XIX в. поля центральных прясел боковых фасадов выше уровня хор были разобраны, огромные открытые арки соединили собор с пространством второго этажа более поздних обходящих галерей. Поэтому обнаруженная трех-частная группа может происходить только из малых закомар. В реконструкции Н. В. Холостенко места для нее нет. Единственное приемлемое решение - повысить западные малые прясла, поместить их закомары вровень с центральной. Собор получается асимметричным, но понижение восточной части не только является в это время традиционным, но и установившимся местным приемом. Хотя до 1941 г. собор существовал в разновременных обстройках, в его общей композиции, особенно при взгляде с севера, просматривалась указанная асимметрия.

Как отмечалось в первой главе, в византийских храмах на четырех колоннах опоры - сами колонны - не достигают уровня основных сводов, между ними расположена зона малых арок от колонн к стенам здания, которые и служат опорой сводам. Поэтому, хотя опора подчеркнуто выделена, ощутима, ее истинный масштаб уменьшен, а своды и арки сливаются в общую увеличенную систему завершений. В киевских постройках крестообразные столбы образуются мощными лопатками, всегда переходящими в движение разнонаправленных арок, которые могут иметь различную ширину и располагаться в разных уровнях. В пятах центральных арок и сводов Успенского собора отсутствуют какие-либо горизонтальные членения. Как обычно, шиферные плиты отмечают либо уровень хор, либо они положены в пятах малых арок. Но именно от шиферных плит глаз зрителя начинает отсчет высоты зоны арок и сводов, эта увеличенность верха ощутима во всех русских соборах XI в.

Киев. Успенский собор Печерской лавры, 1073-1077 гг. Общий вид с севера (до разрушения)

Н. В. Холостенко успел опубликовать лишь схематические реконструктивные разрезы Успенского собора (Холостенко М. В. Hoвi дослiдження Iоанно-Предтеченськоi церкви та реконструкцiя Успенського собору Киево-Печерськоi Лаври. - Археолопчт дослщження стародавнього Киева. Kиiв, 1976, с. 141, рис. 11.). На одной из них есть намек на форму, которая, с нашей точки зрения, должна была существовать в соборе XI в. Во втором ярусе западного рукава надо предположить существование аркады, судя по размерам храма- тройной (на разрезе Н. В. Холостенко показана люнета с проемом, но нет изображений опор аркады). Традиция устройства аркад продолжается до середины XII в.- Борисоглебский и Успенский соборы в Чернигове, Кирилловская церковь в Киеве.

киев. успенский собор Печерской лавры. Северный фасад, реконструкция Н. В. Холстенко

Из-за размеров Успенского собора в нем изменилось разделение межалтарных стен. Со времен Софии Киевской в них устраивались друг над другом два проема: один - в уровне нижних арок и порталов, другой - в уровне арок над хорами. В этом проявляется отголосок древнего устройства хор и в боковых апсидах (св. Ирина, Дере-Агзы). В Успенском соборе два проема размещены до уровня хор и в уровне хор появляется третий, из-за подобной многосоставности масштаб здания становится еще ощутимее.

Киев. Успенский собор Печерской лавры. Общий вид руин с колокольни лавры

В целом интерьер храма отличался особенной пространствен-ностью. Отсутствие сложности, характерной для пятинефных соборов, привело к цельности и ясности грандиозной структуры. Концепция осеняющего и охватывающего крестово-куполыюго завершения оказалась здесь выявленной с еще не существовавшей на Руси отчетливостью. В этом, как и в развитии строительной техники, сказываются продолжающиеся и укрепляющиеся связи Киева и Константинополя, о чем справедливо пишет Ю. С. Асеев (Асеев Ю. С. Указ. соч., с. 76, см. также: Раппопорт П. А. О роли византийского влияния в развитии древнерусской архитектуры.- ВВ, 1984, 45, с. 186 - 188.). Уцелевшие фрагменты собора и сейчас своим величием вызывают ассоциации с монументальными сооружениями той традиции, которая берет свое начало в архитектуре античного Рима. Еще раз подчеркнем, что среди памятников византийского художественного круга XI в. русские соборы занимают не периферийное, подражательное место, а представляют собой явление, поразительное по масштабу, по быстроте формирования творческой самостоятельности основных композиционных решений и по художественному качеству своих созданий.

Киев. Успенский собор Печерской лавры. Вид с севера

Тип закомарного храма полностью формируется к началу XII в., о чем свидетельствуют возведенные в этот период в Киеве Михайловский собор Дмитриевского (позже - Михайловского) монастыря и Троицкая надвратная церковь Печерской лавры.

В Михайловском соборе (1108 - 1113 гг.) (Раппопорт П. А. Русская архитектура Х-ХШ вв., с. 16-17, № 18.)все закомары расположены на одном уровне, восточная часть храма больше не делается пониженной. На фасадах устанавливается структурная и, в то же время, нарядная система членений, в которой чувствуется уже некоторая рафинированность стиля. В основном она следует схеме Успенского собора, однако к ней добавляются приемы более ранних русских построек. Появляются пары небольших ниш в уровне сводов под хорами, над нижними окнами. Ниши были применены уже в Софии Киевской, но не на стенах самого храма, а на его внешних и внутренних галереях. Точным же прообразом являются формы западного фасада черниговского Спасо-Преображенского собора.

Наиболее обоснованную реконструкцию Михайловского собора дал Ю. С. Асеев (Асеев 10. С. Указ. соч., с. 97-102.). Дополним ее лишь несколькими замечаниями. Ю. С. Асеев в малом западном прясле южного фасада (ближнем к среднему пряслу) показывает вместо окна внизу нишу. Вряд ли можно с этим согласиться. К соседнему малому пряслу первоначально примыкала крещальня, там не было окна, южная часть храма под хорами оказалась совсем бы темной.

Киев. Успенский собор Печерской лавры. Вид на алтарную часть из южного рукава

Неверно определена высота портала. Как правило, под нижними окнами проходит уровень связей, пересекающих портал в пятах завершающей его арки. Портал Михайловского собора должен быть выше, предлагаемая Ю. С. Асеевым ниша над ним должна исчезнуть, а пара ниш, следуя зафиксированным натурным остаткам, разместится несколько ниже уровня фланкирующих окон. Эти соотношения точно соблюдены Н. В. Холостенко в его варианте реконструкции среднего прясла Михайловского собора (Холостенко М. В. Новi дослiдження..., с. 158-159, рис. 23-24.).

Как и в соборе Выдубецкого монастыря, в простенки трех окон средних прясел в уровне внутреннего карниза положены шиферные плиты; это как бы уровень пят малых арок над хорами. Обломы закомар начинаются здесь (а не в уровне пола хор, как у Ю. С. Асеева). Правда, точной одинаковости уровней начала этих уступов, судя по чертежу обмерявшего собор И. В. Моргилевского (Каргер М. К. Указ. соч., с. 279, рис. 91.), не было. Эти уровни довольно резко различались и в Спасо-Преображенском соборе Чернигова. Только там обломы были как бы остатками обрамлений ниш, примыкавшими к лопаткам; здесь уступы из поля закомары исчезли и превратились в профили лопаток, что соответствует общему стремлению к более крупной, монументальной трактовке форм.

Граненые апсиды храма, в соответствии с традицией всего XI в., должны быть сплошь расчлененными рядами ниш и окон. Их глухая поверхность, которую мы видим на старых фотографиях, может быть лишь следствием поздних искажений и ремонтов.

И, наконец, главное. Во всех закомарах помещены тройные композиции, уже известные нам по Успенскому собору: из трех окон - в средних закомарах, из трех ниш - в малых. В Успенском соборе в малых закомарах боковых фасадов подобные группы состояли из центрального окна и боковых полуарочных ниш, что свидетельствовало о расположении полуцилиндрических сводов за ними в направлении север - юг, перпендикулярно фасадам. Употребление в Михайловском соборе ниш говорит об ориентации сводов по оси запад - восток.

Киев. Церковь Архангела Михаила Дмитриевского (Михайловского) монастыря, 1108-1113 гг. Интерьер. Общий вид с хор на восток

Киев. Церковь архангела Михаила Дмитриевского (Михайловского) монастыря. Реконструкция Ю. С. Асеева

Киев. Церковь архангела Михаила Дмитриевского (Михайловского) монастыря. Интерьер. Вид из северного рукава креста на апсиды (до разрушения)

Киев. Церковь архангела Михаила Дмитриевского (Михайловского) монастыря. План

Киев. Церковь архангела Михаила Дмитриевского (Михайловского) монастыря. Интерьер. Втд из северного рукава креста на юго-запад

В построении трехчастных групп (окон или ниш - все равно) есть доказательство их константинопольского генезиса. Мотив тройного проема чрезвычайно распространен в памятниках Греции XI-XII вв., но он встречается и в Константинополе как в IX в. (Аттик Джами), так и в XIII в. (южная церковь Фетие). В обоих случаях мы видим его в весьма своеобразной трактовке. Это по существу одно окно, только разделенное на три части мраморными столбиками. На столбики опирается центральная арка, боковые полуарки своими верхними частями также ложатся на эти столбики. Средняя арка оказывается погруженной в кладку боковых.

Эти же соотношения можно наблюдать в XI в. в центральных закомарах таких памятников, как Кахрие, где очень низкие столбики подпирают массивы каменной кладки, на которые выше ложатся арки, и Фетие, где столбики исчезли и прежде единый проем распался на три, образовав уже весьма близкую киевским памятникам композицию. Трехчастное окно весьма монументального вида мы находим на фасаде нартекса северной церкви монастыря Пантократора, где проем разделен двумя круглыми колоннами. А в нартексе южного храма мы встречаем такую же группу, как в Михайловском соборе, и на том же месте.

Во всех памятниках Греции боковые арки (или полуарки) заметно ниже центральной, которая никогда не кажется затесненной, что, как ни странно, ощущается при взгляде на столичные постройки. И тройные композиции Михайловского и Успенского соборов тоже производят именно такое впечатление.

Необычно решение восточной закомары Михайловского собора, где уменьшена высота окна второго яруса и группа ниш сильно опущена. На реконструкции Ю. С. Асеева это соотношение зафиксировано неточно, правильно оно обозначено на чертеже И. В. Моргилевского. Если бы, как обычно, восточная закомара повторила очертание группы ниш, то угол храма традиционно оказался бы пониженным.

Доверяя исследованиям и обмерам И. В. Моргилевского, можно предложить следующее объяснение этой формы. Судя по соотношению апсид, аналогичному Успенскому собору (боковые заметно ниже средней), восточные углы Михайловского собора на самом деле были пониженными, и группа ниш восточной закомары соответствовала уровню полуциркульных сводов перед боковыми апсидами. Однако сама закомара была продолжена вверх и выведена в один уровень с западными для соблюдения единого принципа объемного и фасадного решений. Все малые закомары боковых фасадов оказываются декоративными, а восточная имеет как бы двойную декоративную функцию.

Интерьер храма отмечен общим для XI в. стремлением к торжественному и монументальному. Верхние шиферные плиты западных крестообразных столбов сливаются в обходящий их по периметру карниз. Он мог бы превратиться в подобие капители, если бы от него начинались арки. Однако плиты заложены значительно ниже обычного уровня - пят малых арок. Мощное движение лопаток полностью доминирует над тонкой горизонтальной линией плит, получающей значение декоративного пояса (ему соответствуют на фасадах плиты в простенках прясел), а не тектонического акцента. Верх храма понижением плит еще более, нежели обычно, укрупняется, пропорции средних арок из-за этого понижения оказываются аналогичными формам Софийского собора (где подобные очертания возникли из-за ступенчатого построения здания); быть может, зодчие и заказчик, князь Свя-тополк Изяславич, сознательно взяли за образец некоторые черты главного киевского храма. Двойная аркада западного рукава на хорах, делающая Михайловский собор сложнее и наряднее, также может иметь примером композицию Софийского собора.

Последовательное соблюдение принципа закомарного завершения в Михайловском соборе говорит о полной сформированно-сти в начале XII в. этого композиционного типа. Ему теперь подчиняется облик даже необычных по функциям и устройству сооружений. Около 1106 г. возводится Троицкая надвратная церковь Печерской лавры (Раппопорт П. А. Русская архитектура X - XIII вв., с. 25-26, № 34.). Квадратный план нижнего проездного яруса не оставил места для апсид поставленной над ним церкви. Апсиды заняли место восточных угловых ячеек самой девяти-дольной крестово-купольной структуры. Их полукружия и восточные столбы слились, композиция стала похожей на двухстолпную. Хор здесь нет, хотя междуалтарные простенки сохраняют двухъярусную прорезанность арками. Окна на фасадах проходят в уровне окон апсиды, верхние окна устроены лишь в средних пряслах и малых пряслах западного фасада, на боковых фасадах в малых закомарах - ниши, ибо своды угловых ячеек ориентированы в направлении запад - восток.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: