Встречая родившегося Христа

— Каждую зиму мы предстоим перед волшебством рождественской ночи. Рождество Христово — удивительный праздник, который, похоже, сейчас отмечают даже неверующие. Строгий пост сочельника и приготовление подарков для близких, наряженная елка и сочиво на столе, нетерпеливое ожидание первой звезды и зажженная свечка в темном проеме окна — все это пронизано поэзией рождения Богомладенца, радостью явления в нашем мире Иисуса Христа. И каждый год мы заново вспоминаем Вифлеемские ясли, куда, спеленав, положила Богородица «Сына своего Первенца» (Лк. 2. 7), вспоминаем по­клонение пастухов и волхвов, заново пережи­вая эти события.

— Дело в том, что церковный праздник — это не просто воспоминание и воспроизве­дение события, которое произошло когда-то в далеком прошлом и этому же прошлому принадлежит. Когда мы принимаем участие в богослужении церковного праздника, мы становимся причастны тому Божественно­му событию, которое имеет корни в самой Божественной Вечности — ведь Бог вне временных отрезков. Вечность вторгается в нашу жизнь. И подобно тому, как человече ство, отделенное своим грехопадением от Бога, долгие тысячелетия ждало появления Того, Кто эту пропасть преодолеет, и мы должны пройти путь ожидания к встрече Спасителя. А для того чтобы нам было лег­че предуготовить себя к Рождеству Христо­ву, и установлен Рождественский пост, который начинается 28 ноября и кончается в сочельник, 6 января. Все чтения во время церковной службы и церковные молитвы Рождественского поста сосредотачивают нас на ожидаемом событии, за эти недели мы проходим путь подготовки к принятию Христа — каждую неделю Церковь напоми­нает нам о событиях, ему предшествующих. На службах читаются так называемые паремии — отрывки из Священного Писа­ния — Ветхого и Нового Заветов, где рас­сказывается о пророчествах, ведь даже то, что Спаситель родится в пещере и будет выходцем из города Назарета, было пред­сказано пророками, возвещавшими волю Бога: Господь обещал людям, что пошлет Спасителя, и Он непреложен в Своих обе­щаниях. Вспомните, как часто мы читаем в Евангелии слова: «Свершилось пророчество Исайи» — сам иерусалимский пророк Исайя жил во второй половине VIII века до Рождества Христова, и своим пророческим Даром предсказал рождение Христа от Де­вы Марии, поэтому его часто называют ветхозаветным евангелистом. Однако Боговоплощению предшествовало четырех­сотлетнее молчание пророков — Господь не посылал их людям. И это четырехсотлетнее молчание было, конечно, не случайным: с одной стороны, Господь как бы давал лю­дям понять, насколько далеко они отошли от Бога, а с другой — эта пауза была нужна для того, чтобы люди осознали необходи­мость Слова Божьего. Рождеству Христа предшествовало рождение Иоанна Предте­чи и его предназначение было в том, чтобы узнать Спасителя, свидетельствовать о том, что Он есть Сын Божий, «Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира» (Ин. 1. 29), и предуготовить сердца людей к при­нятию Христа. Рождение Богомладенца, Рождество Христово произошло в тишине Вифлеемской ночи — и в этом глубокий смысл. Это символично — Он пришел в ти­шине, мы говорим, что в тишине творится и самая высокая молитва. И еще важно, что Тот, Кого мы называем «Царем Небесным», явился в мир не в царственных чертогах, Он пришел не как царь земной — Иисус все время говорил Своим ученикам: «Царство Мое не от мира сего» (Ин. 18. 36). Бог при­нимает человеческое естество, весь психофизический мир человека - более того, Бог, Бог Бессмертный, разделяет с челове­ком весь человеческий путь — от рождения до смерти. Ради спасения человека Он при­нимает крестные страдания и крестную смерть. И делает это из любви к нам, лю­дям, чтобы никто не погиб, а все имели жизнь вечную. Симеону Новому Богослову принадлежат слова о том, что Бог стал че­ловеком для того, чтобы человек смог стать Богом. Чтобы мы обожились.

— Но люди по-разному встретили Его рож­дение. Удивительно, что событие, от которого ведет отсчет человечество, Рождество Христово, историками того времени осталось неза­меченным.

—Это свидетельствует только о том, что история двигалась в постоянном удалении от Бога. Но я бы поставил вопрос шире: как тварный мир встретил рождение Богочеловека? Во-первых, зажглась новая звезда, о появлении которой были пророчества — именно она привела волхвов к Богомладенцу. Во-вторых, в Евангелии рассказывается, что Ангел Господень благовествовал о рож­дении и Иоанна Предтечи, и Иисуса, явля­ясь Иосифу, как все Небесное воинство ра­довалось, возвещая о Боге пастухам. «И сказал им (пастухам. — М.Г.) Ангел: не бой­тесь; я возвещаю вам великую радость, ко­торая будет всем людям: ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, Кото­рый есть Христос Господь; и вот вам знак: ^вы найдете Младенца в пеленах, лежащего в яслях. И внезапно явилось с Ангелом мно­гочисленное воинство небесное, славящее Бога и взывающее: слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!» (Лк. 2. 10—14). И пастухи, люди с открытым сердцем, с этой радостью пришли в Вифле­ем и рассказали Марии и Иосифу о том, что возвестил им Господь. И сказано, что Ма­рия «сохраняла все слова сии, слагая в серд­це Своем» (Лк. 2. 19). Издалека, тоже по­клониться Ему идут в Вифлеем восточные мудрецы волхвы. Они приносят с собой Богомладенцу дары: золото — как Царю, ла­дан — как Богу и смирну, благовонную мазь, используемую при погребении, — как чело­веку смертному.

— Так в радости, ликовании Рождества по­является щемящая нота грядущих страданий.

—Да, все связано. Такой была реакция и пастухов — людей простых, искренних, и му­дрецов, на явление Христа. А был еще царь Ирод, который, услышав от волхвов, что «ро­дился Царь Иудейский», и убоявшийся пося­гательства на свою власть, повелел «избить всех младенцев в Вифлееме и во всех преде­лах его, от двух лет и ниже» (Мф. 2. 16). И в конце концов были люди просто равнодуш­ные, холодные, которые из жестокосердия не впустили Богородицу и Иосифа к себе. Сказано, что когда пришло Ей время родить, «не было им места в гостинице» (Лк. 2.1).

— И две тысячи лет назад, и сейчас суще­ствуют и жестокосердие и доброта, любовь и ненависть.

—Да, двухтысячелетняя история разви­тия отношений человека с Богом показала, что, к сожалению, человечество не стано­вится лучше. И по-прежнему есть те, кто сердцем принимает Христа, и те, кто жестокосерден, и те у кого одно упоминание о Боге вызывает злобу, агрессию. Но сущест­вует, по крайней мере, мне так кажется, ка­кой-то хрупкий баланс между любовью и злом, потому что если бы этот баланс был на­рушен, то это была бы уже катастрофа. И че­ловечеству, каждому из нас, надо помнить, что этот мир держится не на том, какие на­учные или технологические открытия сде­ланы. Они важны, несомненно, но все же мир держится на том, как люди, каждый из нас соотносит себя с Богом. И как две ты­сячи лет назад, перед каждым из нас стоит выбор.

— Рождество Христово — семейный празд­ник, он может стать поводом для обновления отношений между близкими...

—Да, и собиранием всей семьи вокруг него. А чтобы мир был в семье, мир и лю­бовь прежде всего должны воцариться в на­шей душе. И Рождество Христово — это по­вод обновить и пересмотреть отношения, сделать их центром любовь, объединить всю семью вокруг этой любви, причем любви не на словах, а любви действенной. Ведь у нас часто отношения бывают иска­жены. В Священном Писании так обозна­чена иерархия внутрисемейных ценнос­тей — она утверждена даже для Святого Се­мейства: посмотрите, вот роль Иосифа. Именно он принимает решение бежать в Египет, когда ему является Ангел Господень, или потом, когда приходит весть, что царь Ирод умер, сказано, что Иосиф реша­ет поселиться в Назарете. Богородице, Ма­тери Христа, в христианстве отводится осо­бо почитаемая роль, и не случайно в день после праздника Рождества Христова на вечерне и заутрене Церковь обращается к Ней. Ефрем Сирин сказал: «Дева Мария соделалась для нас Небом, Божиим Пре­столом, потому что в Нее низошло, в Нее вселилось высочайшее Божество... В Ней облеклось Оно в ризу для нас, чтобы нам доставить Ею спасение».

— Но, наверное, разговор с детьми о Божест­венном предназначении Богородицы — это воз­можность воспитания в них трепетного, уважи­тельного отношения к материнству, матери.

—Конечно.

— Владыка, можно мы сегодня ответим на вопрос одной нашей юной читательницы: «До какого возраста нужно слушаться родите­лей?»

—Это возраст дан еще в Заповедях Бога Моисею: «Почитай отца твоего и мать... и будешь долголетен на земле» (Еф. 6. 2—3).

— То есть пока почитаешь — живешь?

—Да. А в книге Притчи сказано: «Кто злословит отца своего и свою мать, того светильник погаснет среди глубокой тьмы» (Притч. 20. 20). Мы можем вспомнить Ца­ря Соломона, который был так велик и мо­гуществен, что перед ним вставали все правители мира. Но когда в зал входила Вирсавия — его мать, то он вставал. Еще в ветхозаветной книге Премудрости Иисуса, сына Сираха, говорится, что если человек заботится о своих родителях, может быть, ставших уже немощными, если он не пре­небрегает ими, то «В день скорби твоей воспомянется о тебе: как лед от теплоты, разрешатся грехи твои» (Сир. 3. 15). Когда мы говорим о том, что Господь посылает Сына Своего в этот мир, мы говорим, что Он это делает из Любви к нам, ведь «Бог есть любовь» (1Ин. 4. 8), и из любви дейст­венной. Ведь настоящая любовь всегда действенна, созидательна и жертвенна. Вот об этом мы все должны задуматься накануне праздника Рождества Христова. В праздник Рождества Христова хочется пожелать, чтобы каждый из нас встретил новый год с верой в то, что Господь рядом, Что Он среди нас. Встретил год с упованием на Его милосердие, в то, что Он даст нам силы и мужество перенести все трудности и укрепит нас в нашем крестоношении. И пусть наши сердца станут теми Вифлеемскими яслями, кото­рые приняли Христа. Мира и Любви Вам!

Беседа 4

«Небом мне показалась сегодня земля…»

— Владыка, праздник Рождества Христова содержит в себе величай­шую тайну - тайну Боговоплощения, когда Бог принимает человеческое естество и становится во всем, кроме греха, подобен нам. Давайте се­годня поговорим об этом аспекте праздника.

—Тайна Боговоплощения недоступна уму человеческому. Но эта величайшая, Божественная тайна воплощения связана с двумя другими тайнами, близкими сердцу каждого человека: тайной рождения и тайной любви Каждому знакома радость, которую мы ис­пытываем, когда рождается человек, и каждый из нас, хотя бы однажды, соприкасался с тайной любви. Именно поэтому события Рождества Христова, при всей их непостижимости, близки сердцу каждого, и собы­тийный ряд этого праздника понятен даже самым маленьким детям. И посмотрите не случайно дети, особенно дети, любят этот праздник, как они чувствуют себя причастными к нему. Спаситель рождается в человеческом роде, это не какой-то отвлеченный посланный нам Бог, не имеющий родства и связи с людьми. Бог принимает плоть чело­веческую, Он, рожденный от Святого Духа, принимает весь наш психофизический мир. Потому что для того, чтобы спасти человека, нужно было познать его до конца, нужно было пройти весь земной путь человека — от рождения, через страдания, к смерти. И Бог проходит его, и делает это из любви к нам.

Он приходит в наш мир в тишине Вифлеемской ночи, и сам факт Его рождения — это уже наше приближение к Богу, потому что, по словам митрополита Антония Сурожского: «Всякий человек уже тем, что он человек, приобщен к тайне Христа». Отныне человек не одинок в этом мире, и поэтому Рождество Христово — это радость всего человечества, это праздник нашей надежды и любви.

— Праздник Рождества Христова — это еще и повод объединения всей семьи вокруг общей радости, вокруг праздника. Ведь в обыденной жизни бывает трудно сохранить любовь, нас многое от нее отвлекает, а в эти Рождествен­ские дни может произойти обновление чувств, человеческих отношений, и, одухотворенные любовью, они могут приобрести новую силу. И многие семьи находят в празднике Рождест­ва Христова источник для обновления тех ду­ховных сил, которые лежат в основе семьи. Владыка, как лучше это сделать?

—Для этого надо подготовить себя к вос­приятию не просто внешней стороны, но и духовной сути этого праздника. Ожидание события Рождества начинается с сорокадневного Рождественского поста, который предуготавливает и наше тело, и наш дух к самому событию Рождества и к участию в нем. Подобно волхвам, которые, ожидая увидеть Богомладенца, проделали долгий путь в Вифлеем, неся Ему свои дары, и мы, совершая пост, проделываем духовный путь. Ведь пост — это не диета, не просто какие-то ограничения, это и средство для очищения человеческого духа, и некая, пусть неболь­шая, жертва Богу, наш дар Ему. Причем дар, принесенный из любви, поэтому мы и говорим, что пост — это орудие стяжания любви. Происходит определенный настрой на со­бытие. Человек перестает жить двойным стандартом, говоря себе: «Я верующий, но поститься не буду, не могу». Принося из любви свою жертву Богу, мы одновременно готовим свои тело и дух к встрече со Хрис­том. Цель поста — помочь нам сосредото­читься на духовной жизни. «Сделайте пря­мыми дороги, уготовьте путь ко Христу», — говорил пророк Исайя, и Церковь, весь ход богослужений помогает человеку в этом. Каждую неделю в храмах на службе читают­ся так называемые паремии — отрывки из Священного Писания, в которых рассказы­вается о долгом ожидании человечеством прихода Спасителя, о тех пророчествах, ко­торые говорили о Его пришествии. И это напоминание об истории человечества погружает нас в нее. Поэтому так важно поста­раться пройти Рождественский пост для то­го, чтобы оживить в себе память, накоплен­ную человечеством за века. Ведь мы — часть человеческого рода, каждый из нас приоб­щен к общечеловеческой памяти, и подобно тому, как Он однажды родился в человечес­ком роде, Он рождается и в нас. Но надо су­меть духовно подготовить себя к этому.

— В нашей реальной жизни Рождественский пост соблюдать труднее всего, особенно детям. Ведь с конца декабря начинаются бесконечные новогодние утренники, и вытащить ребенка из этого непрерывного карнавала очень трудно. Да и взрослым-то до конца неясно, как, напри­мер, праздновать Новый год, день которого приходится на пост?

—Действительно, есть некое противоречие в том, что с первого января наступает са­мый строгий пост, и с первого же числа на­чинается разгул празднований. И для верую­щего человека всегда возникает столкновение: с одной стороны, он должен исполнить пост, а с другой стороны, — есть общепри­нятые нормы, сложившиеся по двум причинам. Во-первых, потому что в послерево­люционный период страна перешла на гри­горианский календарь, а во-вторых, из-за того, что в годы советского атеизма в про­тивовес Рождеству Христову насаждались новогодние елки. Происходила подмена, все делалось для того, чтобы выхолостить глав­ное содержание праздника. И сегодня перед верующим стоит такая дилемма. На мой взгляд, лучше в канун календарного Нового года прийти на молебен (сейчас служатся специальные молебны на Новолетие), ну а потом как-то отметить праздник. По замеча­нию митрополита Московского Филарета (Дроздова), «Дух Христов не враг благозаконных радостей». Надо стараться, чтобы в этот день не было бесчинств, а то некоторые в этот день как обезумевают. Ну, а сейчас многие священники служат на Новый год Божественную Литургию: так выражается наше участие в этом праздновании. А вооб­ще я думаю, что осознанное понимание того, для чего ты постишься, ради Кого ты это делаешь, жертвенная любовь помогает про­делать этот духовный путь к встрече родив­шегося Христа.

— Владыка, расскажите, пожалуйста, о церковных службах в период праздника. К сожалению, очень часто наше непонимание того, что происходит в храме, не дает нам прочувствовать и само событие.

—Конечно, если мы научимся вслушиваться в слова хода богослужения, то мы станем сопричастны происходящему не просто эмоционально, но и духовно. Предпразднество Рождества Христова длится пять дней, и в это время вспоминается вся спасительная история человечества. И чем ближе к Рожде­ству, тем сильнее внутреннее напряжение: навечерие Рождества Христова, или, иначе, Сочельник, это уже день поста, когда на службе читаются особые, царские часы и дальше, пик события - сам праздник Рожде­ства Христова. Сочельник — это день ожида­ния, и до позднего вечера, до появления пер­вой звезды (а именно к этому моменту и за­канчивается Рождественская служба) в этот день ничего не принято есть. Мы и физичес­ки и духовно готовимся к встрече Спасителя. На утрене или на вечерне в этот день принято исповедываться — это внутренняя подго­товка к встрече Христа. В навечерие Рожде­ства Христова в храмах звучат удивительно поэтические слова, вслушайтесь: «Небом мне показалась сегодня земля: ибо на ней рождается Творец, и в яслях возлегает в Вифлееме Иудейском». А вертеп (пещера), в котором родился Богомладенец, называют так: «вертеп, вместивший Невместимого». «В начале сотворил Бог небо и землю...» — слышим мы на службе. И дальше перед нами проходит вся история человечества, и вся она устремлена к главному событию — Рож­деству Спасителя. И как апогей, последним, читается гимн пророка Исайи «Яко с нами Бог» (Ис. 8-9, церковносл.).

«С нами Бог, разумейте, языцы, и покоряйтеся: яко с нами Бог».

— Вы знаете, этот торжественный повтор «Яко с нами Бог» рождает удивительное чувст­во: отныне мы в этом мире не одиноки, потому что с нами Бог. Кажется, что всех верующих в храме — и детей, и стариков — охватывает это чувство, и мы едины в одном порыве, повторяя слова, сказанные пророком за семь столетий до Рождества Христова: «Яко с нами Бог».

—Это провозглашение позволяет нам ощутить всю мощь праздника. Служба кон­чается, а праздник нет, и мы приходим до­мой и ставим на окно зажженную свечу.

— Владыка, а откуда такие образы: первая звезда, свеча на окне. Почему елка, которая в сочельник уже стоит в храме?

—Человечеству было дано такое знамение о приходе Спасителя — звезда. Вероятнее всего это была так называемая «сверхновая» звезда, о которой сообщали в те годы китай­ские астрономы. А в народе живет традиция называть Вифлеемской ту звезду, которая появляется на небе в ночь перед Рождеством. А свеча, зажженная и поставленная на окно, напоминает нам о том, что когда в Римской империи была перепись, и Святое Семейство должно было прийти в Вифлеем, то там им не нашлось места. Свеча — это символ человеческой души, которая горит перед Богом. Зажженная в сочельник, она освещает путь Богомладенцу и в наш дом, и в наши души. Мы готовы принять Его, и свеча, горящая в окне, показывает, что в этом доме ждут Христа.

Что касается елки, то традиция ставить ее на Рождество пришла к нам из Германии. Отец Сергий (Булгаков) в своей «Настольной книге для священно-церковно-служителей» (1892 г.) пишет, что вечнозеленая ель симво­лизирует древо жизни, возвращенное людям пришествием Спасителя. А украшенная горя­щими свечами и плодами, она служит симво­лом духовного света, просветившего с прише­ствием Христа мир, и символом спасительных плодов царства благодати. Само слово «со­чельник» происходит от названия блюда, ко­торое готовится в этот вечер — сочива. Сочи­во представляет собой вареные на сахаре или меду зерна пшеницы или рис и изюм. Часто необходимой частью угощения является взвар — густой компот из сухофруктов. Отец Сергий (Булгаков) упоминает русскую тради­цию украшать в этот день стол соломою — в память о яслях, куда положили Богомладенца. По мнению отца Сергия, мед, присутству­ющий в сочиве, символизирует сладость ду­ховных даров, данных Христом. А само сочи­во и взвар выражают символику жизни (взвар обычно варили при рождении ребенка) и смерти (сочиво, называемое уже кутьей, по­давалось на похоронах). И перед началом тра­пезы было принято зажечь лампаду или свечу и обязательно помолиться.

Елка, подарки свеча на окне — все это воз­вращает нас в страну детства, туда, где мы, несомненно, были и чище, и лучше, чем сей­час. Потому Рождество Христово объединя­ет нас с детьми. И детям можно рассказать о том, что традиция рождественских подарков восходит к тем дарам, которые волхвы — вос­точные мудрецы, принесли Богомладенцу. Они принесли Ему золото — как Царю ца­рей, ладан — как Богу и смирну (благовон­ную мазь, используемую на Востоке при по­гребении) — как человеку смертному. Так в праздничном действии появляется нота тра­гизма, предвосхищения Его крестных стра­даний и крестной смерти.

А сам праздник начинается с богослуже­ния, на котором поется тропарь (главное песнопение) к Рождеству Христову, когда люди причащаются, и звучат слова Еван­гельского повествования: «Рождество Иису­са Христа было так...» (Мф. 1. 18).

— Владыка, мы уже говорили о том, что сам факт того, что Рождество Христово произош­ло в тишине Вифлеемской ночи, что оно, более того, прошло незамеченным для человечества, свидетельствует о надмирности этого события.

—То есть свидетельствует о том, что это было событие, превосходящее по своему значению всякую историческую событий­ность. И вот что удивительно: незафиксиро­ванная дата Рождества Христова (а, как известно, монах Дионисий Малый, сделавший в IV в. свои расчеты, ошибся на 6—7 лет, и со­временные исследователи считают, что Ии­сус родился в 7—6 г. до н.э.) стала тем рубе­жом, от которого ведет свое летосчисление все человечество. То есть это событие оста­лось вне понимания современников, но именно оно изменило весь ход человеческой истории. Пройдет всего тридцать три года, и мир изменится — изменится некий духовный баланс человечества, появятся ученики Хри­ста (ведь Дух действует через людей), и эти изменения сначала произойдут в сердцах че­ловеческих.

Я думаю, что, объясняя нашим детям внутреннюю суть праздника, можно обратить внимание на то, как люди восприняли рож­дение Богомладенца. Были волхвы и пасту­хи, пришедшие Ему поклониться, воспри­нявшие с радостью Благую весть. Был царь Ирод, увидевший в рождении Богомладенца покушение на свою власть и приказавший «избить всех младенцев».

— Причем, как известно, в числе убитых Ви­флеемских младенцев оказался и его собствен­ный сын. Богомладенец по Промыслу Божьему был спасен, а вот сам Ирод вскоре погиб.

—Да, и была и третья категория людей: просто равнодушных, тех, кто не пустил Свя­тое Семейство к себе в дом. И мне кажется, что и сейчас есть люди, которые встречают приход Христа с любовью, с искренним желанием открыть Ему свое сердце, есть те, кто воспринимает Его с агрессией, а есть равно­душные, при попустительстве которых и тво­рится зло. И перед каждым из нас, как и две тысячи лет назад, стоит выбор: с кем мы? Что мы выбираем: свет или тьму? «Одни возлю­били Свет, а другие возлюбили тьму», — го­ворит апостол Павел. И если вдуматься, от этого нашего каждодневного выбора очень многое зависит. В Библии всегда есть такая условная эсхатологичность: если люди выбирают Свет, если они с Богом, то это отда­ляет те разрушительные события, которые могли бы привести к гибели всего живого. И если этого еще не произошло, то только потому, что в мире все же еще существует этот баланс между Светом и тьмой, Добром и злом, не позволяющий ему разрушиться.

А вообще, встреча Христа — это еще и встреча Его в другом человеке, поэтому в эти дни мы вместе с теми, кто обездолен, кто нуждается в нашей помощи и тепле. И на Ру­си всегда была сильна традиция Рождествен­ской благотворительности, и я рад, что сей­час она снова возрождается.

— Дни после Рождества Христова и до Кре­щенского сочельника называются Святками, а что значит само это слово?

— Это понятно, Святки, то есть святые дни, потому что они посвящены великим событиям Рождества Христова. На Святки отменяет­ся пост по средам и пятницам. В традициях Святок ходить по домам, делиться радостью, которая переполняет людей, и христославить, т.е. исполнять специальные песнопения, по­священные Христу. Но в эту традицию часто примешивается что-то языческое. Люди путают «христославление» с так называемой ко­лядою. «Колядою», по свидетельству Н.Карамзина, в языческой Руси называли Бога пиршеств и мира. У Н.В. Гоголя «В вечерах на хуторе близ Диканьки» очень ярко описаны все эти гадания, переодевания, колядки, при­зывания всякой нечисти. И в объяснение такому странному искажению очень светлого явления — Святок — я могу привести слова апостола Павла, который говорил, что, там где больше благочестия, там вокруг и больше нечисти. А святые отцы всегда призывали воздерживаться даже просто от «разнуздан­ного веселья». Рождество Христово — это явление в наш мир Божественной любви. Можно по-разному проявлять свою любовь, но высшее ее проявление в том, когда Бог Отец посылает в наш мир Сына Своего Единородного с тем, чтобы никто не погиб, но имел жизнь вечную.

Глава 4

«Радость моя, Христос Воскресе!»

Беседа 1

«…дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную»

— Пасха, Светлое Хрис­тово Воскресение, не просто величайший христианский праздник. Пасха — центр нашей ве­ры. Воскресение Христа очень сложный для понимания вопрос. Владыка, давайте в канун великого праздника поговорим об этом.

— Смотрите, ведь мы не можем объяснить, что такое любовь. Мы можем говорить о любви только описательно. Точно так же мы не можем до конца понять тайну смерти или рождения.

Разговор о Воскресении Христа следует начать с того, что само слово «пасха» обозна­чает «переход», и в истинном значении — это переход от смерти к жизни. Центральное со­бытие Пасхи — победа Христа над смертью. Поэтому главное песнопение, которое ис­полняется во всех храмах: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав». В нем как раз и го­ворится о том, что Он попрал Своей смертию смерть и всем, кто отныне исповедует Христа, даровал вечную жизнь.

— Как понимать нам это «смертию смерть поправ»?

—Нужно понять, что «Бог смерти не сотворил», смерть явилась следствием греха. Когда Адам и Ева согрешили и были изгна­ны из рая, они лишились созерцания Бога. Грех стал той пропастью, которая разделила Бога и человека. А смерть была только его следствием. И как уврачевать это? Зло, оно ведь постоянно искушает, чтобы человек ко греху располагался. Мы иногда и не желаем того, но наша воля оказывается в сетях гре­ха, и мы не можем вырваться оттуда. Это происходит и в силу слабости нашей, и в силу того, что человек — это микрокосмос, со­средоточие всего опыта предшествующих поколений. Вся человеческая история скон­центрирована в каждом из нас. Поэтому на­до было, чтобы кто-то взял на себя грехи и предыдущего, и настоящего, и будущего. Нужен был кто-то, кто бы мог их вместить в себя, чтобы преодолеть эту пропасть между Богом и человеком. И тогда, когда произо­шел первородный грех, Бог пообещал, что явится Тот, Кто этот грех преодолеет. И тут вопрос. Кто бы мог вместить в себя грех? Не просто принять, а вместить? Естественно, никто, кроме Бога. В чем должна была заклю­чаться эта вместимость? Понятно, что в чело­веческом теле, облике, причем со всем тем, что человек имеет в себе: и плоть, и чувства.

— То есть должна была явиться человечес­кая воплощенность Бога?

—Совершенно верно. Поэтому Христос, Сын Божий, воплощается для того, чтобы принять на Себя человеческий грех и тем спасти человечество, искупить нас. Про­пасть между Богом и человеком преодолева­ет Богочеловек. Так и происходит: Христа распинают, Он страдает, Он умирает, и в Нем умирает грех всего человечества.

— Но разве Христос грешен? Что значит «Он принимает на себя грех»?

В том-то и дело, что Он безгрешен, по­тому что даже рождается от Святого Духа. Перед распятием, вспомните, есть Гефсиманский сад, и вот там Христос принимает на Себя весь грех человечества.

— Ночь в Гефсиманском саду пронзительна по своему трагизму. Евангелие описывает нам эту ночь, как ночь Его «борения», «скорби смер­тельной», ночь Его одиночества и молитвы.

—Бог Отец укрепляет Его, и вот «пришел час: предается Сын Человеческий в руки грешников».

— Христос принимает волю Божью на рас­пятие добровольно. Но ведь по своей Божест­венной сути Он был в силах избежать этого?

—Не только добровольно. Он делает это из любви. Это очень важно, не просто не­противлением, а сострадательной любовью. Потому что если сказать, что вот Он не про­тивился, то это неправда, это еще не все. Это была деятельная любовь, ведь когда надо бы­ло, Иисус брал бич и изгонял торгующих из храма. Христос идет на распятие из состра­дательной любви, которая жила в Нем, и Он принимает эту любовь, потому что Бог и есть любовь. Смотрите, зная все заранее, предви­дя, Он даже Иуде дает шанс.

— Это когда на Тайной Вечере Христос про­тянул Искариоту кусок хлеба — признак рас­положения и любви, но это только еще больше ожесточило Иуду?

—Да, Он давал Иуде возможность спасти гибнущую душу, и вот это для нас очень важно.

Но вот Иисус распят, и дальше происходит погребение. Для чего оно? Дело в том, что до Христа было множество праведников. Они верили в Бога, исполняли Закон Божий, но не имели жизни вечной, потому что не было Того, Кто бы их спас. Ведь исполнение Зако­на само по себе, автоматически, не спасает. И Христос после погребения нисходит во ад, Шеол, и выводит души праведников оттуда, из некоего ожидания, в котором они томи­лись.

И наконец наступает момент Воскресе­ния, когда Он переходит от смерти к жиз­ни — «смертию смерть поправ». Грех умерщвлен, грех побежден, и это прорыв.

— Воскресение Христа было открытием для человечества, каким-то новым знанием, расширяющим опыт, переворотом в мировоззрении?

— Да, переворотом в сознании, но не только. Он дал не «новое знание», Он дал человеку больше, чем знание, саму жизнь. «И вечную жизнь даровал». Своей искупительной жертвой за нас. «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную». (Ин. 3. 16) И смотрите, для людей, окружавших Его, оказалось самым трудным принять Воскресшего Христа. То есть услышать и принять Его учение оказалось легче, чем принять Воскресшего Хрис та. Например, когда последователь Христа Клеопа вместе с одним из апостолов шли в Эммаус и увидели Воскресшего Христа, то они даже не поняли, что это Он. И узнали Его только тогда, когда Иисус преломил хлеб так, как это было на Тайной Вечери. Пре­ломление хлеба — это символ Таинства Евха­ристии. И вот когда они увидели это, то, как сказано, «и открылись им очи». Какие очи? Не физические, духовные. Только тогда они почувствовали Христа, смогли Его вместить в себя. Точно так и мы познаем Христа, ког­да причащаемся во время Божественной Ли­тургии.

— Получается, что познать Христа и пове­рить в Него — это разные вещи?

—Да, и история апостола Петра — пример тому. У апостола Петра очень интересный характер: бурный, в нем живет горячая вера. Петр, бросая все, идет за Христом, посто­янно оберегает Его, и Христос даже говорит: «Ты еси Петр (т.е. камень), Кифа. И на камне сем (то есть на вере твоей) Я созиждю (то есть построю) Церковь Свою». И при всем этом апостол Петр очень странно себя ведет, когда видит арест Христа. Дело в том, что все ждали, что Мессия будет таким уст­роителем царства земного, что в мир явится тот, кто своей Божественной властью и че­ловеческим умением создаст некую импе­рию. Хотя Христос все время говорит: «Царство Мое не от мира сего». Но все жда­ли именно царя земного, и Петр тоже. И что же Петр увидел? Что человек, который обладает какими-то исключительными творческими началами, может повелевать бурей, ходить по водам, вдруг спокойно от­дается людям, которые пришли Его аресто­вывать. Да, вот Я, Христос, возьмите Меня. Петр начинает защищать Его, выхватывает меч и даже отсекает одному из архиерей­ских слуг ухо. И Христос совершает чудо: плоть подвластна Ему — Он берет это ухо и заживляет его. А Петр недоумевает, он ждет, что вот сейчас произойдет еще одно чудо и начнется триумфальное шествие Христа. Но ничего такого не происходит. Из веры, из любви, Петр еще плетется за арестован­ным, но когда его спрашивают о Христе, он отвечает: «Нет, не знаю», а сам все идет. Евангелие честно нам говорит, что Петр от­рекается троекратно, но ведь все это было ему предсказано. Христос, видя сердце Пе­тра, говорил ему об этом. И тут тоже очень важный момент для понимания того, Кто же пришел в наш мир и для чего.

История с Петром показывает, что Хрис­тос никого не принуждал Своим Божеством. Он никого никогда не заставлял. Он мог бы изменить всего человека, но тогда это было бы уже не христианство, потому что тогда человек превратился бы в марионетку, и человечество бы страдало. Бог создал человека свободным, и это то Божественное качество, которое никто у него не может отобрать.

— И Христос не покушается на свободу че­ловека, Он оставляет за каждым право выбо­ра?

—Да, Царство Божье построено не на на­силии. Христос говорит: «Царство Божье среди вас». Оно может быть и в наших серд­цах, и в наших отношениях, когда мы ведем себя как истинные христиане и когда мы со­зидаем нашу Церковь. Это очень важно для понимания духовных основ жизни.

— Владыка, мы говорим: «Христос искупил нас», «искупительная жертва Христа», но что это значит? Само слово «искупил», оно как будто из каких-то торговых отношений.

—Это так. Христос как бы выкупил нас у самих себя, забрал наш грех, и все предшест­вующие, и все будущие грехи. И вместо это­го дал нам благодать Спасения. Но чтобы свершилось вот это действие — этот выкуп, договор, этот завет, — необходимо, чтобы мы свой грех отдали. Вот тут-то и нужна наша свободная воля.

—А как мы можем отдать грех?

—Посредством исповеди, посредством при­чащения. Но всё начинается с Крещения, конечно, когда мы отдаем первородный грех. А после Крещения в нас остается рас­положенность ко греху: мир, не познавший Христа, обрушивается на нас. И когда мы исповедуемся, мы отдаем наши грехи Хрис­ту, потому что мы исповедуемся Ему, а не священнику. И взамен получаем благодать прощения, и она действует в нас. Во время Таинства Евхаристии мы соединяемся со Христом, мы становимся причастными к Нему. Но не только тем, что причащаемся у Чаши, тут и наше участие во Христе.

— Это символ?

—Нет, это не символ, это та божественная реальность, которая совершается каждый раз, когда мы причащаемся. «Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем» (Ин. 6. 56). Мы отдаем Ему свои грехи, и в ответ Он дает нам чистое око, чистое чувствование. И когда в нас живет Христос, то Он преодолевает смерть, и душа наша обретает жизнь вечную.

Смотрите, например, у нас есть белая ру­башка, и мы ее заляпали грязью. И чтобы от­стирать эту грязь, мы идем к водоему. Но сам водоем, источник, должен быть чистым, иначе рубашка будет становиться все грязнее и грязнее.

— И храм — это и есть тот чистый источник, который всегда открыт нам.

—Да, и исповедь в храме настолько, образ­но говоря, убеляет нашу «рубаху», настолько восстанавливает ее первоначальные свойст­ва, что ее называют «вторым Крещением».

Интересно, что перед Пасхой установлен Великий пост, и последнее воскресенье пе­ред ним называется Прощеным воскресень­ем. Сейчас очень многие люди используют этот праздник для примирения. Порой очень трудно произнести: «Прости меня!» Прощеное воскресенье преодолевает эту трудность. Люди могут целый год не разгова­ривать друг с другом, а тут совершенно спо­койно общаются. И как бы оби ни объясня­ли это себе, они делают это ради Христа. Ведь простить - это значит силой Христа убить в себе грех. Раньше, перед постом, пе­ред тем, как уйти на подвиги, монахи, не зная, доживут ли до Пасхи, прощались друг другом. Отсюда и название.

И если Прощеное воскресенье - прелю­дия Великого поста, - «Простить, чтобы воскреснуть», то для того чтобы нам вос­креснуть, надо, чтобы и Господь простил нас. А для того чтобы Ему отдать свои грехи, надо их сначала в себе увидеть. И период Ве­ликого поста — это возможность увидеть грех в самом себе. Поэтому на протяжении всего поста звучит молитва преподобного Ефрема Сирина, где все время повторяется: «Господи, даруй мне зрети (дай мне увидеть) мои прегрешения и не осуждать брата мое­го». Пост — это орудие стяжания любви, и если мы понимаем это, то тогда пост благоуспешен.

Перед Христовым Воскресеньем есть осо­бая неделя, она называется Страстной. Мы воспоминаем Его последние дни, воспоми­наем предательство, Тайную Вечерю, распя­тие и погребение. Все это подчинено и слу­жит главной цели — тому, чтобы в нас зазву­чал Христос, чтобы мы осознали, что Он со­вершил ради нас.

— Владыка, когда мы обращаемся к истории Его земной жизни, то какой главный урок мы должны вынести оттуда?

—Это очень важный вопрос. Мы должны понять, что никогда нельзя воспринимать че­ловека статично. Чтобы мы не думали, что вот если сегодня кто-то не принимает Христа, то он всегда будет таким. Покаявшийся разбой­ник, распятый вместе со Христом, пример то­му, «...истинно говорю тебе, ныне же будешь со

Мною в раю» (Лк. 23. 43). Апостол Петр, отрекшийся от Христа, потом уверовал и пострадал за Него... Для человечест­ва важно, что Христос принимает каждого, с его изломанной судь­бой, с его, может быть, страшными поступками. Но если человек принимает Христа, то и Христос принимает человека, и это и есть Его любовь к нам.

Беседа 2

«Се, стою у двери и стучу…»

— Владыка, почему в день Пасхи радость охватывает сердца даже далеких от Церкви людей?

— Потому что каждый из нас испытывал страх перед смертью, а Пасха — это празд­ник, который дарит жизнь. И для людей зву­чит самое главное: что смерти нет, потому что ее Своей смертью упразднил Христос. Слова «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав» становятся центром всех пасхаль­ных песнопений, в них торжество Воскресе­ния Христова и радость бессмертной челове­ческой души. Мы называем Пасху «Празд­ником всех праздников».

В день Пасхи Сам Христос дает радость нашей душе, и человеческая душа, воспри­нимая эту радость, передает ее в этот мир всему творению Божьему— потому что если смерть уничтожена, то она уничтожена для всех, значит, она не имеет власти над всем творением, и в этот день кажется, что даже природа ликует.

Мы уже говорили, что Бог смерти не со­творил, что она явилась следствием греха. Вспомните, как первородный грех исказил замысел Божий с Адамом и Евой, и в результате появилась смерть. Грех искажает жизнь по замыслу Божьему. И никто не мог преодо­леть этот барьер, уничтожить смерть. Поче­му? Потому что для этого надо было уничто­жить грех, умертвить его, то есть довести его до исчерпывающего состояния «смертию смерть поправ». И смысл пришествия Хрис­та, Его миссия в том, что Он, придя в наш мир, принял человеческую плоть, а потом воскрес, и этим не только подтвердил истин­ность того, чему Он учил, но и открыл нам путь, как освободиться от смерти. Ведь Хри­стос Сам говорит: «Я путь истинной жизни». И Воскресение Христа — это возможность дарования каждому человеку жизни вечной.

— Но ведь Воскресение из мертвых было ре­альностью только для одного, для Богочелове­ка Христа?

—Да, поэтому мы и говорим, что это путь. Путь настоящей жизни по замыслу Божьему. Христианская направленность жизни пред­полагает, что ты начинаешь жить во Христе: «уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал. 2. 20). А что это значит? Вот как отвечал апостол Павел на этот вопрос: мы имеем те же чувствования, как и Христос, а Он реаль­но пришел на землю, реально обитал среди людей, Он реально реагировал на эту жизнь — это не было поучением сверху, Он реально страдал от греха и реально принял смерть. И так как это Боговоплощение было реально, то мы можем сверить свои чувство­вания с Богочеловеком, преодолев искуше­ния, которые неизбежно обрушиваются на нас, и иметь жизнь вечную. И тогда все наши усилия сосредотачиваются на том, чтобы быть со Христом _? и тот, кто имеет эту жизнь во Христе, тот имеет и Воскресение со Хри­стом. И тогда становится понятным внут­ренний смысл всех наших действий, кото­рые иногда могут казаться и трудными, и тя­желыми — это и несение поста, и послуша­ние, и исполнение заповедей. Все это ведет к одному, самому главному — жизни во Хри­сте, обретением со Христом жизни вечной. И это открывает нам смысл радости, которая охватывает нас в этот особый праздник, объ­ясняет, почему мы жаждем соединиться со Христом, быть с Ним.

— Пасхе предшествует Страстная неделя, радость Его Воскресения неразрывно связана со страданием Христа.

—Это очень важный вопрос: для чего должна была быть Голгофа. Голгофа стала местом очищения людей. Ведь человек, по жестокосердию своему, понимает только грубую боль, он воспринимает то, что кто-то страдает только через внешние проявле­ния страдания. И люди могли понять то, что Иисус пострадал за них, только видя Его распятие. Но ведь самые неимоверные страдания Он испытывал накануне, в Гефсиманском саду. Он знал, что Иуда Его пре­дал, и что Петр в ту же «ночь, прежде неже­ли пропоет петух, трижды отречется» от Не­го (Мф. 26. 34). И сказано в Евангелии, что пришел Иисус в Гефсиманский сад, взял Своих учеников и попросил побыть с Ним. «...душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте со Мною» (Мф. 26. 38). И отошел Он и молился до кровавого пота: «Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты» (Мф. 26. 39). «Да пронеси чашу сию» — это слова человека, они показывают, как нелег­ко Ему было, но дальше Он говорит: «Отче Мой! если не может чаша сия миновать Ме­ня, чтобы Мне не пить ее, да будет воля Твоя» (Мф. 26. 42).

— И это уже слова принятия воли Божьей на крестные страдания, слова готовности при­нести искупительную жертву.

—Да, в Евангелии сказано, что когда Ии­сус вышел к ученикам Своим, Он нашел их спящими и сказал; «вы всё еще спите... вот, приблизился час, и Сын Человеческий пре­дается в руки грешников» (Мф. 26. 45). Очень важно понимать, ради чего Он принес Свою искупительную жертву. Смысл всего, что совершил Христос, только в одном — в любви. Потому что Бог есть любовь. И еще — у каждого есть выбор. Даже у Иуды никто его выбора не отнимал. Христос пытался оста новить его от погибели. Но Иуда сделал свой выбор. И смотрите, что происходит: предав Христа, увидев, что Он осужден, и, раскаяв­шись, Иуда идет к первосвященникам, кото­рые дали ему тридцать сребренников, и ре­шает отдать их назад, чтобы вернуть все на место, «...говоря: согрешил я, предав кровь невинную» (Мф. 27. 4). Смотрите, осознав, что сделал, он идет не ко Христу, он не кает­ся, а пытается откупиться.

— То есть не покаяние, а сделка?

—Да, и что он слышит в ответ? «Они же сказали ему: что нам до того? смотри сам» (Мф. 27. 4). Не первосвященники дают про­щение. «И, бросив сребренники в храме, он вышел, пошел и удавился» (Мф. 27. 5). Ин­тересна дальнейшая судьба этих денег. «Первосвященники, взяв сребренники, ска­зали: непозволительно положить их в со­кровищницу церковную, потому что это це­на крови» (Мф. 27. 6). И, посовещавшись, купили на них землю для погребения стран­ников, как и было предсказано пророком Иеремией. Но еще раз повторю, что Иисус дал шанс Иуде избежать участи, покаяться на Тайной Вечери, но Иуда не сделал этого и прошел весь греховный путь до конца — уда­вился. А это страшный грех, ведь он себя этой жизнью не наделял. В народе говорят, что с тех пор осина, на которой он повесил­ся, постоянно дрожит.

— Когда мы говорим о распятии Христа, то неизбежно вспоминаем разбойника, который первым вошел в рай.

—А это пример того, что нас спасает не на­ша законность, то есть соблюдение нами за­поведей, постов, и не наша праведность. Ведь если бы мы сами себя спасали, то тогда зачем приходить Христу? Да, с точки зрения человеческой логики, то, что разбойник пер­вым вошел в рай, кажется верхом несправед­ливости. Но тут дело в том, что разбойник общался со Христом, он покаялся, и потому Христос дал ему жизнь вечную. «И сказал Иисусу: помяни меня, Господи, когда при-идешь в Царствие Твое!» (Лк. 23. 42). И Ии­сус принял покаяние разбойника: «И сказал ему Иисус: истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю» (Лк. 23. 43). А вто­рой разбойник был настолько озлоблен, что даже не понимал, что перед ним праведник, что Он страдает безвинно, он не был спосо­бен отличить добро от зла. И вот эта неспо­собность сострадать другому — это, кстати, одна из характеристик греховного состояния человека.

— То есть можно находиться рядом со Хрис­том и не увидеть Его?

—«Увидеть» — это проблема ясновидения. Здесь бы я сказал, «не опознать» Его. Ведь первый разбойник не знал, он почувствовал Христа — он же никогда не слышал Его проповедей, но он сделал свой выбор. И это во­прос человеческой души — открыться или не открыться, вынуть из себя всю грязь и впус­тить туда Христа или нет. Христос говорит: «Се (то есть - вот), стою у двери и стучу: ес­ли кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною». (Откр. 3. 20). Это постоянный вы­бор, и это духовная победа, которой надо учиться.

— Но как опознать Христа?

—Христос говорил: «Посетили больного — вы Меня посетили, напоили страждующего - вы Меня напоили». И тут содержится ответ на вопрос: зачем нам ходить в храм? Часто приходится слышать, как говорят: «Посмотрите, верующие ведут себя так-то итак-то, а я хорошо, значит, все равно спасусь». Но верующий, если он оступился, согрешил, имеет возможность диалога со Христом. А человек, не участвующий в Таинствах, как бы ему при этом ни казалось, что он праведно живет, такого диалога лишен, потому что Таинство - это приход ко Христу, это участие в жизни Христа в земном измерении. Конечно, это путь - Христос говорил: «Я путь и истина, и жизнь», и первый разбойник, распятый справа от Христа, покаявшись, выбрал путь жизни вечной, а второй, распятый слева, - путь смерти, путь вниз. Кстати, отсюда толкование, почему правый конец третьей перекладины креста направлен вверх, то есть в рай, а левый вниз. Отсюда выражение «сходить налево» — это означает не только известного рода искуше­ние, но и выбор пути погибели. Когда мы го­ворим о приходе в храм, то важно понять, что не помещение спасает, а внутреннее уча­стие — можно простаивать часами, но если ты безучастен, если ты не находишься в диа­логе со Христом, то это все напрасно.

— То есть вне Церкви нет спасения?

—Яне буду рассуждать по этому поводу, потому что вопрос спасения — это не компе­тенция архиепископа или епископа. Не мы спасаем, а Бог, и, рассуждая о том, что вот этот человек спасется, а этот нет, ты стано­вишься на место Бога. Никто не может этого сказать, потому что у человека всегда есть возможность изменения участи, даже когда человек умер. Вот почему мы молимся о по­койных: мы просим Господа прежде всего о прощении их прегрешений и о том, чтобы Господь через наши молитвы очистил душу умершего. И это молитвы об упокоении ду­ши, души бессмертной, потому что бессмер­тие — это Божественная данность. Сущест­вует единство Церкви Небесной и Церкви земной, и пока мы находимся в Церкви зем­ной, нам дано просить и о прощении наших близких, и о том, чтобы Господь приблизил их к Себе. Ведь любовь, живущая в живых, в силу того, что это любовь, не знает границ, она не знает временных условий, не знает расстояний, она вечная, потому что вечен Бог, а Бог есть любовь. И когда мы входим в молитву, открываем в ней свою душу, то этим самым наша любовь — подобное познается подобным, подобное притягивается подоб­ным — поднимается вверх и возникает об­щий поток любви, который может изменить жизнь и человека молящегося.

— С бессмертием души готовы согласиться даже люди, далекие от Церкви — так легче жить...

—Но душа не только бессмертна, важно понимать, что душа дается один раз, а зна­чит, это вопрос личной ответственности. Ведь если мы говорим о том, что ты ответст­вен за то, приблизишься ли ты к Богу или нет в условиях данной действительности, то это уже совсем другие отношения с миром, чем если бы ты знал, что у тебя еще будут по­пытки.

Проповедь Воскресения Христова — это, заметьте, не проповедь того, что мы будем рождаться в каких-то других формах. Нет, это проповедь истинной жизни во Христе, и тот, кто обрел эту жизнь, кто живет со Христом, тот со Христом и воскреснет. За­дача Церкви подвести человека ко Христу, чтобы он не прошел мимо Христа, не стал тем разбойником, который был рядом с Ним, но не увидел Его и не сделал самого главного в этой жизни — не покаялся. Встреча со Христом не зависит от богос­ловской подготовки человека, просто душа-то у нас живая, она по при­роде своей христианка, потому что сотворена Христом, и она радуется своему Творцу, тому, что Он Воскрес и даровал ей бессмертие.

Беседа 3

«Воистину воскресе!»

— Владыка, объясните, пожалуйста, почему Пасху, Светлый праздник Воскресения Христова, каждый год празднуют в разные дни?

— Начнем с того, что само слово «пасха» происходит от еврейского глагола «passah», что значит «переходить», и празднование Ветхозаветной Пасхи было установлено Са­мим Богом перед исходом израильтян из Египта в ознаменование избавления евреев от египетского рабства и спасения еврейских первородных детей от руки ангела-губителя. Господь повелел тогда сынам Израилевым помазать кровью непорочного агнца кося­ки дверей. Это было знаком, и ангел-губи­тель прошел мимо их домов (Исх. 12. 21—23). В память об этом событии Бог уста­новил пасхальное служение, и праздник Пасхи был самым важным и уважаемым у израильтян. Существовала даже традиция: накануне праздника по выбору народа от­пускать на свободу одного из узников (Мф. 27. 15). Дата празднования тоже была уста­новлена Богом и приходилась на средин­ный день первого месяца года нисана, кото­рый соответствовал второй половине марта и первой половине апреля по нашему, солнечному, календарю. А еврейский календарь исчислял время по луне, то есть был лунным. Свою последнюю Ветхозаветную Пасху Иисус совершил перед Своими страдания­ми. Сказано, что по наступлении вечера Ии­сус отправился в Иерусалим и в приготов­ленной по его указаниям горнице возлег с апостолами за трапезою, «...и сказал им: очень желал Я есть с вами сию пасху прежде Моего страдания, ибо сказываю вам, что уже не буду есть ее, пока она не совершится в Царствии Божием» (Лк. 22. 15-16).

— Владыка, и именно поэтому наша Право­славная Пасха празднуется обязательно после Пасхи иудейской?

—Да, для того чтобы соблюдалась исто­ричность. Но тут важно понимать, что пра­здник Христианской Пасхи наполнен совер­шенно другим смыслом. Христиане празд­нуют избавление от рабства греху и диаволу спасение от вечной смерти через Воскресе­ние из мертвых. События крестной смерти и Воскресения Христа из мертвых — это сосредоточие всего христианства, основа нашей веры: «...а если Христос не воскрес, — гово­рит апостол Павел, — то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша» (1 Кор. 15. 14).

Как видно из апостольских Постановле­ний и Правил, и неделя страданий, и неделя Воскресения Господа отмечались еще с пер­вых христианских времен. Причем время празднования было определено после дня весеннего равноденствия, но не с иудеями, из соблюдения историчности. Путь на Гол­гофу, распятие, положение Иисуса во гроб приходились на пятницу: «День тот был пят­ница» (Лк. 23. 54), - сказано в Евангелии. На следующий день жены-мироносицы, «воз­вратившись, приготовили благовония и мас­ти», и, так как это был день субботний, суббота покоя, ничего больше они делать не стали, а «остались в покое по заповеди» (Лк. 23. 56). И Воскресение Христа происходит на следующий за субботой день: «В первый же день недели...нашли камень отваленным от гроба» (Лк. 24. 1—2). То есть христианская Пасха, Светлое Воскресение Христово, должно приходиться на воскресный день. Возникшие споры о времени празднования Христианской Пасхи прекратил Первый Вселенский Собор в Никее (325 г. после Р.Х.), постановивший всем христианам пра­здновать Пасху в первый воскресный день после весеннего равноденствия и после пер­вого мартовского полнолуния. Поэтому Пра­здник Пасхи бывает между 4 апреля и 7 мая по новому стилю, или между 22 марта и 24 ап­реля по-старому. Русская Православная Цер­ковь придерживается Юлианского календа­ря, введенного Юлием Цезарем. Но есть христиане, следующие Григорианскому ка­лендарю. Календарную реформу Папы Григория (XIII в.) критикуют как раз за то, что при использовании этой системы летосчисле­ния происходит нарушение канонического правила празднования Пасхи Христианской не ранее иудейской. Так, с 1851 по 1950 г. рим­ские католики праздновали Пасху раньше иу­деев 15 раз. Для исчисления точного дня Пас­хи по поручению Александрийского Патриархата была создана методика подсчета точного дня празднования, так называемая Пасхалия, которая имеет свои математические формулы и свой цикл размером в 532 года. Задача Пас­халии совместить две системы исчисления времени, которые разнятся изначально: сис­тему отсчета, принятую при жизни Иисуса, и нашу. Они действительно различные — у иуде­ев даже ночь, например, делилась не на 12 ча­сов, а на так называемые стражи.

— Получается, что все споры о том, когда должна праздноваться Пасха — это споры во­круг методик подсчета календарей?

—Ни в коем случае. Тут нет и не должно быть никакого формализма. Ведь почему для нас так важно воспроизвести историчность событий Страстной недели и Воскресения Христова? Потому что главное, чтобы мы вошли в эту историю, а это прежде всего ду­ховная история.

— То есть это не формальные вещи, не то, что в советские времена называлось «Календа­рем памятных дат»?

—Нет, конечно. Это духовная история че­ловечества, которую мы должны пережить. А духовный мир, как известно, имеет свои законы, в том числе и законы восприятия, и тут не может быть ничего случайного. И хо­тя наша обыденная жизнь построена и под­чинена астрономическому времени, следо­вание нами событиям Страстной недели и Воскресения Христова, переживание нами их — это не просто обряд или дань традиции. Это прорыв в вечность, в категории вневременные, ведь Бог — Он вне времени, Он и над прошлым, и над настоящим, и над буду­щим, Он в вечности. И конечная цель всего, что так или иначе связано с этим великим днем, днем Воскресения Христова, конеч­ная цель и календаря, и проживания нами Страстной седмицы, и участие в Богослуже­ниях, она в нашем соединении со Христом.

— В том, чтобы вывести нас за рамки обы­денной жизни...

—Точнее, в том, чтобы произошло соеди­нение наше с духовной историей человече­ства. И знаком того, что история духовная всегда выше истории сиюминутной, вообще временной, становятся знамения, которые посылает нам Господь в этот Светлый празд­ник. Одно из таких удивительных знаме­ний — это схождение в Великую Субботу благодатного огня в Иерусалимский храм Воскресения Христова. Сам храм накрывает своей кровлей и Голгофу, и пещеру, в кото­рой был положен снятый с Креста Господь, и сад, где Мария Магдалина первой из людей увидела Воскресшего Христа. И, кстати, снисхождение благодатного огня в Великую Субботу, в канун празднования Православной Пасхи, подтверждает истинность Юли­анского календаря.

— Владыка, но, наверное, часто для того, чтобы нам открылись эти знамения, надо ду­ховно подготовить себя. Нельзя воспринять Воскресение Христово, нельзя понять, почув­ствовать смысл и подвиг Христа, если ты не проживаешь Страстную Седмицу.

—Конечно, потому что это не просто следование церковной традиции, обряд — это суть наших отношений с Богом.

Вот посмотрите, Страстной неделе пред­шествует Вербное воскресенье, день Входа Господня в Иерусалим. Давайте задумаем­ся, как люди встречали Христа. В Еванге­лии сказано: «И, когда Он ехал, постилали одежды свои по дороге. А когда Он прибли­зился к спуску с горы Елеонской, все мно­жество учеников начало в радости велегласно славить Бога за все чудеса, какие видели они, говоря: благословен Царь, грядущий во имя Господне! мир на небесах и слава в вышних!» (Лк. 19. 36—38). То есть толпа встречала Его восторженно. Но были и такие, которые «искали погубить Его» (Лк. 19. 47), затаили неприязнь к Нему. И да­лее в Евангелии говорится о тех чувствах, которые испытывает Иисус. И сказано, что к(?гда Иисус приблизился к Иерусалиму, то, смотря на него, заплакал о нем и сказал: «о, если бы и ты хотя в сей твой день узнал, что служит к миру твоему! Но это сокрыто ны­не от глаз твоих, ибо придут на тебя дни, когда враги твои обложат тебя окопами и окружат тебя, и стеснят тебя отовсюду, и разорят тебя, и побьют детей твоих в тебе, и не оставят в тебе камня на камне за то, что ты не узнал времени посещения твоего» (Лк. 19. 42-44).

— То есть при внешнем ликовании, востор­женной встрече Христа люди не понимали, что происходит, ради чего Иисус грядет в Иеруса­лим?

—Да, и прошло всего несколько дней, и та толпа, которая приветствовала Иисуса вос­торженными криками «Осанна!» уже крича­ла Пилату: «...распни Его!» (Мк. 15. 13). По­чему? А все дело в том, чего именно эти лю­ди ждали от Христа. Одни видели в нем но­вого политического Мессию, Царя, другие того, кто накормит их, третьи, возможно, ожидали новых чудес и исцелений. Но ведь если мы посмотрим сегодняшние социоло­гические опросы о том, чего люди ждут от веры, от Бога, то окажется, что многие ждут по сути того же.

А суть происходящего в другом: Иисус грядет на вольные страдания. Он делает это из любви к человеку, и пройдет всего не­сколько дней, и произойдет другое шествие Христа на Голгофу. Голгофа - это место осо­бенное, так называемое лобное место, и 6а-мо слово означает «череп». Может быть, гор­ная возвышенность на северо-западе от Ие­русалима получила свое название потому, что была по форме похожа на череп, а может быть, потому, что здесь часто были видны че­репа казненных преступников. И вот это ше­ствие Христа на Голгофу тоже сопровождает­ся толпой. «И, неся крест Свой, Он вышел на место, называемое Лобное, по-еврейски Голгофа; там распяли Его...» (Ин. 19. 17-18). Конечно, не все были жестокосердны, и не все злословили, злорадствовали Его мукам, не все насмехались над Ним. Вспомним рас­каявшегося разбойника, распятого по пра­вую сторону от Христа. Или сотника, кото­рый, «видев происходившее» (Лк. 23. 47), уверовал во Христа. Или вспомним жен-мироносиц и апостола Иоанна, стоявшего при Кресте Господа вместе с Его Матерью.

Вчитайтесь, как в Евангелии описывается то, что произошло: «Было же около шестого часа дня, и сделалась тьма по всей земле до часа девятого: и померкло солнце, и завеса в храме раздралась по средине. Иисус, возгла­сив громким голосом, сказал: Отче! в руки Твои предаю дух Мой. И, сие сказав, испус-\тил дух» (Лк. 23. 44-46). «И земля потряс­алась; и камни расселись; и гробы отверзлись; щ многие тела усопших святых воскресли» (Мф. 27. 51-52). По преданию Церкви в это время на горе Голгофе обнажились кости Адама, кстати, именно поэтому их изображают в нижней части Распятия.

— То есть круг человеческой истории замк­нулся...

—Иначалась новая история, новая эра для человека: Воскресение Христово. И подобно тому, как о Рождестве Христове свидетельст­вовали Ангелы, так и при Воскресении Хри­ста «Ангел Господень, сошедший с небес» (Мф. 28. 2), свидетельствовал о начале новой истории человечества.

— Владыка, но ведь и до Воскресения Хрис­та были случаи воскрешения людей и пророка­ми, и Самим Христом. Что нового было в Вос­кресении?

—Ну, во-первых, обратите внимание на различие в словах: «Воскресение» и «воскрешение». Случаи воскрешения мертвых были известны и до Христа. 4-я книга Царств свидетельствует о воскрешении некоего умершего от мощей пророка Елисея: «И было, что, когда погребали одного человека, то, увидев... полчище (имеется в виду толпа моавитян, совершавших набег на Израильскую землю. — М.Г.), погребавшие бросили того человека в гроб Елисеев; и он при падении своем коснулся костей Елисея, и ожил, и встал на ноги свои» (4 Цар. 13. 21). Или случай воскрешения Иисусом «четы­рехдневного» Лазаря. Такое воскрешение — это свидетельство силы Божьей, но ведь все равно речь идет о восстановлении физичес­кого тела.

— То есть своеобразной реанимации?

—Да. Ихотя предания Церкви свидетельствуют о том, что «четырехдневный» Лазарь по воскрешении своем оставался в живых еще 30 лет и был епископом на острове Кипр, где и скончался, но мы, говоря о вос­крешении, имеем в виду только земную жизнь человека.

А Воскресение — это наследование жизни вечной, не случайно в Пасхальном тропаре поется: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ, и сущим во гробех живот даровав». Речь идет о жизни вечной, а это путь, который Христос даровал нам. И если мы принимаем Пасху только как традицию, если мы участвуем только во внешней сторо­не этого Величайшего события, то мы упо­добляемся той толпе, которая возглашала Христу: «Осанна!» Но если мы способны со­переживать Его страданиям, если мы внут­ренне вместе с Ним проходим Страстную седмицу, путь на Голгофу, то мы уже начина­ем жить со Христом, и наша жизнь меняется, Конечно, таких людей немного, они живут со Христом, внутренне преображая этот мир, и таких людей называют святыми. Та­ким был, например, Серафим Саровский, который каждого встречал словами: «Ра­дость моя, Христос Воскресе!». Он говорил так и летом, и зимой, и в посту. Потому что в своей жизни он стал тем, явился Христос, и он жил, по словам апостола Павла, когда «уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал. 2.20).

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: