Глава 10. Медицинский прорыв

Лето 1990 в Италии, словно бы отыгрываясь за два прошедших, засушливых и очень жарких, выдалось довольно дождливым, хотя и теплым, конечно. Каждым вечером проходил типичный для Италии быстрый ливень, при этом с неба не исчезало палящее солнце. Такая погода была гораздо более приятной и полезной – виноградники во всей Италии цвели и давали хороший урожай. В этом году можно было ждать замечательные вина. Сириус тоже был в полном восторге – в последнее время он носился со своим любимым небольшим виноградником в Палермо, как с золотым.
Весь июнь ребята провели вместе с семьей в своем поместье в Риме. Днем гуляли по окрестностям вместе с Катрин, ходили к недавно найденному в чаще леса озеру, а иногда катались на заднем дворе на пегасах к вящему неудовольствию Лили, которая чутко следила за своими любимыми цветами, так же как Сириус за виноградниками. А вечера проводили в одной из комнат ребят, тренируясь в своих анимагических превращениях. Значительных успехов пока, правда, так и не было.
Катрин часто стала оставаться у ребят с ночевкой. Сначала она жутко стеснялась, говоря, что причиняет их родителям лишние неудобства, но взрослые только весело отмахивались и говорили, что она уже стала им членом семьи. Ей даже выделили отдельную комнату, которая из гостевой превратилась во вполне жилую и уютную спальню.
Темными вечерами, когда на небе уже сияли яркие звезды, раздавались тихие звуки природы и мелодично шумел ветер, Сириус и Джеймс устраивали небольшие семейные вечера. Лили и Марлин в эти вечера заваривали шикарный чай с приятным, успокаивающим запахом мяты и пекли мягкие булочки с разными начинками. Ремус размеренным, успокаивающим и глубоким голосом, которому хотелось довериться, рассказывал интересные истории из своей жизни, правда, не упоминая имен, фамилий и места действия, поскольку детям еще рано было знать о своем настоящем прошлом. А Джеймс с Сириусом то и дело перебивали его, вставляя свои комментарии или пояснения. Ребята смеялись, слушая их истории, а потом медленно засыпали под размеренные голоса, и взрослые разносили их по комнатам.
В начале июля ребята ненадолго съездили во Францию, к Анжелике. Никки сначала очень расстроилась, что все друзья снова уезжают, но потом немного успокоилась, когда поняла, что это всего лишь на наделю. За это время она успела в деталях изучить карту Мародеров, которую презентовали ей ребята. И каждый раз девочка поражалась художественным способностям Катрин и магической силе братьев.
Ребята же в это время гуляли по улочкам Франции, наслаждаясь всеми замечательными, древними и красивыми местами, какие знают только жители Парижа, но какие никогда не увидишь на экскурсиях. Анжелика успела за один день провести их едва ли не по всему городу! Хотя и по знаменитым местам, о которых пишут, говорят и рассказывают, ребята тоже успели погулять, правда, уже с родителями Анжелики. Они поднимались на Эйфелеву башню, гуляли по Елисейским полям, посетили Лувр, где Катрин больше всех восхищалась творениями великих художников.
Дэн и Гарри в это время активно пытались опробовать свой французский, которому их в приказном порядке учил Сириус, мотивируя это тем, что знание языка, особенного такого распространенного, как французский, лишним никогда не бывает. «В жизни может всякое случиться, - говорил он. – И когда-нибудь вы обязательно поблагодарите меня за такую услугу». Впрочем, пока знание языка было на довольно слабом уровне, хотя ребята не останавливались на достигнутом, точнее не отставал от них Сириус. Анжелика громко смеялась, слушая попытки ребят изъясняться и весело их поправляла, указывая на ошибки. Катрин французским владела практически в совершенстве, как и испанским – ее бабушка относилась к воспитанию внучки со всей серьезностью, да и после ее смерти кроме рисования и изучения языков заняться Катрин было особенно нечем. Хорхе заметил, что Катрин очень хорошо знает оба языка, тогда как у самого у него с французским было не очень.
Был во Франции все же и один минус – имя ему Рауль. Раулю было шесть лет, у него были золотые кудряшки на голове, очаровательная улыбка, хотя у него и недоставало несколько зубов, и скверный, дьявольский характер.
Младший брат Анжелики категорически невзлюбил ребят, даже толком с ними не познакомившись. С момента знакомства мальчик стал досаждать ребятам всеми возможными способами: строил пакости, вставлял ехидные, дерзкие комментарии и всячески пытался испортить им жизнь. Ответить ребятам мешал только строгий наказ Анжелики – в ее доме никаких шалостей.
Катрин единственная находила мелкие шалости Рауля милыми и говорила, что это похоже на то, что в свое время вытворяли мальчишки. Она улыбалась, глядя на младшего Дюбуа, и ласково трепала его по крупным золотым кудряшкам. По ее мнению, он был ангелом воплоти. Впрочем, оно и понятно – ей-то он не пытался досаждать, ей-то он улыбался, да и разговаривал с ней вполне мило и по-доброму.
Дэн из-за этого еще больше злился, едва сдерживая рвущийся наружу гнев, а Гарри еще больше начинал ненавидеть эту мелочь. Хорхе он радости тоже не добавлял, и полувампир даже вполне серьезно признался друзьям, что у него клыки так и чешутся, чтобы укусить этого Рауля. Этим Хорхе заслужил звонкий подзатыльник от Катрин и одобрительные взгляды мальчишек. Анжелики в тот раз рядом не было. Хотя у нее и самой отношения с братом были не ахти какие хорошие, но все же вряд ли она позволила бы причинить ему хоть какой-нибудь вред.
В субботу и воскресенье, когда у родителей Анжелики были заслуженные выходные, они свозили ребят в Сен-Тропе на Лазурный берег. Это невероятный пляж ребята уже видели, вот только в прошлом году они с родителями были в Ницце. Так что здесь семейство Дюбуа смогло показать ребятам много интересных и красивых мест.
Родители Анжелики представляли собой замечательную пару. Они, казалось, были созданы друг для друга. Несколько вспыльчивый характер Анри, высокого, статного мужчины с каштановыми волнистыми волосами, острым подбородком и маленькими глазами цвета хмурого неба, вполне уравновешивался строгостью Жаклин. Женщина была чистокровной вейлой, поэтому ее внешность нельзя было охарактеризовать никак иначе, кроме как – ослепительная. Струящиеся по спине длинные серебристые волосы, большие голубые глаза на бледном лице в форме сердечка, лебединая шея и изящное телосложение. Она была воплощением красоты. Но вместе с тем своими чарами она старалась не пользоваться. Прохожие все еще оборачивались ей вслед, мужчины все еще провожали ее обалделыми взглядами – но чары были к этому не причастны. Мадам Дюбуа имела невероятное влияние на своего мужа. Одним взглядом она могла остановить его от необдуманных действий, одним жестом могла напомнить ему о том, что не стоит проявлять свой характер в ненужных ситуациях. Это было очень похоже на отношения Лили и Джеймса. У них соотношение сил было примерно таким же. Разве что Гарри все равно считал свою яркую и живую маму гораздо красивее хоть и доброй, но все же несколько холодной мадам Дюбуа.
После отдыха на Лазурном берегу ребята вновь вернулись в квартиру Анжелики, точнее это был пентхаус, занимающий весь последний этаж здания.
Ребятам очень повезло на этот раз, и они попали даже на национальный французский праздник – день взятия Бастилии. В прошлом году они приехали во Францию всего на пару дней позже. Тринадцатого июля вместе с семьей Дюбуа посетили Большой бал в саду Тюильри, а на следующий день с восхищением глядели на невероятно красивый и завораживающий парад, начавшийся около десяти часов утра. В Италии такие проводились только второго июня, но в последнее время на этот парад они не успевали из-за школы. Особенно счастливыми выглядели мальчишки – рассматривая военных, которые синхронно, четко и уверенно маршировали от Елисейских полей к Лувру, мальчишки невероятно хотели оказаться на их месте. Так же вышагивать впереди колонн, с такой же гордостью смотреть на улицы родного города, так же уверенно командовать своими войсками. А еще они очень жалели, что в магическом мире такого нет – авроры никогда не вышагивали по улицам стройными рядами, никогда не поднимали наизготовку палочки, как магглы свое оружие…
Даже Катрин, которая к маггловским вещам относилась довольно прохладно, все же восхитилась этим невероятно красивым зрелищем.
А вечером ребята любовались на салют – он не был таким же завораживающим, необычным и веселым, как магический, но, слушая громкие крики людей, их свист и смех, ребята невольно и сами заражались энтузиазмом и громко-громко хлопали, отбивая себе ладоши.
Достойным завершением отдыха во Франции стало очередное посещение Эйфелевой башни, на этот раз магической ее части. Родители Анжелики в Министерстве Магии были не последними людьми, и им с легкостью удалось добиться разрешения на посещение древней магической библиотеки, основанной на этом месте еще в XIII веке. Поскольку она располагалась под землей, постройка башни ничуть не помешала ее работе, лишь чуть больше укрепив охрану.
В библиотеке ребята с восхищением трепетом пролистывали древние манускрипты, написанные величайшими волшебниками на самых разных языках мира, редчайшие издания книг. На данный момент это место дозволялось посещать только по важным делам – например, когда целители встречали какой-то странный, неизвестный до этого случай, или аврорам необходимо было расшифровать древние заклятья, а, может, наоборот – наложить свои, сильные и неизвестные обычным волшебникам. Выносить отсюда книги строго-настрого воспрещалось, и за этим чутко следили десять охранников, которые стояли в разных местах библиотеки, так чтобы все видеть.
Отец Анжелики был начальником французского Аврората, поэтому у него был неограниченный доступ в эту библиотеку – он говорил даже, что по работе ему часто приходится искать здесь некоторые заклятья, или руны, или какие-то особые способы дешифровки странных проклятий и печатей.
От иностранцев французская библиотека была закрыта. Лишь по особому распоряжению Министра Магии известному человеку из другой, дружественной Франции, страны могли предоставить распоряжение на посещение этого древнего, пропитанного магией и знаниями места.
- Seule Paris est digne de Rome; seule Rome est digne de Paris,* - с улыбкой произнес Гарри, перед тем как покинуть это прекрасный в своем величии город.

Тем не менее, вернуться в родную Италию ребята тоже были рады. Они приглашали погостить к себе и Хорхе с Анжеликой, но испанец намеревался провести остаток каникул с отцом, с которым и так слишком редко виделся, а француженка уезжала вместе с родителями и братом куда-то в Южную Америку на семейный отдых.
Когда ребята вернулись домой, тренировки по анимагии вновь возобновились. Часами ребята все вчетвером просиживали в одной из комнат, предварительно запираясь, чтобы родители не смогли их застукать за столь опасным занятием. Значительных успехов по-прежнему не было, но у ребят стало хотя бы получаться отращивать себе на несколько секунд мелкую шерсть на ладонях. А иногда немного удлинялись и утолщались зубы. Один раз Дэн даже умудрился порвать себе губу. Впрочем, он нисколько в связи с этим не расстроился, напротив, обрадовался – как же! какой никакой, а успех!
Прошли дни рождения Николь и Селены. Отмечали их как всегда бурно. Родители устроили веселую вечеринку, освободив в гостиной место для танцев. Стены были украшены огромным количеством шариков, сверкающих гирлянд и светящихся фонариков, в вазах благоухали разнообразные цветы – их закупали в городе Джеймс с Сириусом. Потолок в тот день специально заколдовали так, что он теперь в точности отражал ночное небо, показывая ребятам мириады ярких звезд, который светились, казалось, каким-то потусторонним светом. В цветах ко всему прочему резвились маленькие феи, переливчатый смех которых заменял музыку.
Подарки девочки открывали уже глубокой ночью, совсем про них поначалу забыв, поскольку праздник их невероятно увлек.
А вот перед самым днем рождением Гарри всем семейством отправились в Испанию. Только Катрин осталась в Риме, но она с усмешкой сказала ребятам, что за то время, пока их не будет, наконец-то сможет заняться уроками, про которые все как-то позабыли в это невероятное лето.
В Испанию, как оказалось, поехали не просто так, отдохнуть, а по важному, серьезному делу. У Ремуса намечалась здесь медицинская конференция, где он собирался представить всем свой проект, над которым работал уже больше двух лет. Насколько понял Гарри, это было какое-то важное зелье, но его действие оставалось для мальчика загадкой, поскольку никаких записей о нем он даже в глаза не видел.
Но и посмотреть на красоты Мадрида ребята все-таки смогли. Тридцать первого июля, пока отказавшийся от праздника Ремус, нервничая и повторяя раз за разом свой доклад, готовился к конференции, все Агостини дружно отправились на экскурсии по городу, которые и стали для Гарри первым в этот день подарком. Мадрид был невероятно красивым городом с его древними, величественными архитектурными памятниками, площадями, замками и музеями, но Гарри всегда отдавал предпочтение любимому и родному Риму – не один город с ним и рядом не стоял. Разве что Париж, как уже признал Гарри.
А второго августа все дружно отправились в один из огромнейших залов в магической части Мадрида, где часто проводились различные мероприятия. Детей не пожелали оставлять в номере гостиницы одних, поскольку все прекрасно понимали, что они могут немало чего натворить, поэтому и взяли их на конференцию с собой. Мест хватало всем, но вот особой радости предстоящее мероприятие ребятам не доставляло – они прекрасно осознавали, что из сложного доклада Ремуса, напичканного различными неизвестными им терминами, ничего не поймут, поэтому слушать все это будет невыносимо скучно.
Гарри заметил, впрочем, что все взрослые, находящиеся в зале, предстоящее выступление скучным отнюдь не находили. Напротив, на их лицах было написано откровенное волнение и изумление, некоторые, кажется, находились еще и в восхищение от темы доклада, которую дети прочитать не удосужились, ну, а маленькая группа людей явно была настроена несколько скептически.
Как ребята и предполагали, понять в этом докладе хоть что-то, им было не суждено. И даже не потому что он был напичкан сложными терминами, составами пока еще неизвестных зелий, а также какими-то наблюдениями и исследованиями, но просто потому что Ремус говорил на английском. Этот язык ребята знали, пожалуй, чуть лучше французского, потому что их родители знали его в совершенстве – они ведь, по их словам, жили в Англии довольно долгое время – и раньше довольно часто неосознанно на него переходили. Но все же быструю речь Ремуса детям понимать было сложно, да и не старались они особо.
Например, Никки сосредоточенно рисовала что-то в своем блокноте. Надо сказать, художественные способности она явно унаследовала от матери. У нее получались достаточно красивые цветы. Селена, иногда тяжело вздыхая от скуки, рассматривала пейзаж за окном – синее море и пальмы – и явно очень хотела попасть именно в эту иллюзию. Гарри и Дэн из любви к дяде не позволяли себе говорить вслух, но вместо этого переписывались на маленьком клочке пергамента, почти каждую минуту очищая его с помощью волшебных палочек.
Хотя заключение доклада Гарри отчего-то все же услышал. Наверное, потому что Ремус торжествующе повысил голос, и так, впрочем, усиленный Сонорусом, и стал говорить чуть медленнее, чтобы его мысль полностью дошла до всех остальных.
- Таким образом, - Ремус глубоко вздохнул и обвел аудиторию светящимся взглядом янтарных глаз, - я и моя команда разработали универсальное зелье, восстанавливающее клетки головного мозга. Многие и до нас пытали сотворить нечто подобное, но насколько я знаю, никому еще не удалось подобраться так близко к тому, что имеем мы. Зелье «NK2030» успешно прошло все теоритические испытания, а после и практические. По разрешению Всемирной Конференции Целителей мы также использовали препарат на людях, подверженных некоторым сложным психическим заклятьям, заклятью Империус и заклятью Круциатус, а также на людях с врожденными психическими отклонениями. По результатам исследований в первых трех случаях препарат действовал безотказно, было замечено лишь несколько незначительных побочных эффектов, от которых нам пока не удалось избавиться. Но, к сожалению, препарат не оказал никакого воздействия на людей с врожденными заболеваниями. Два человека, подверженных психическим заклятьям, уже полностью выздоровели, и теперь находятся под наблюдением наших целителей. Остальные пока находятся на стадии лечения, но уже видны значительные успехи. Также, осмелюсь заметить, мы выработали определенную методику, при выполнении которой зелье действует несколько быстрее и успешнее. Надеюсь, что мой доклад убедил вас, коллеги, что новое зелье имеет право на существование и поможет еще многим людям.
Раздались оглушительные аплодисменты, некоторые подскочили на ноги, с восхищением наблюдая за уверенным в себе Ремусом, на лице которого сейчас царила мягкая полуулыбка. Тут и там раздавались громкие восклицания на разных языках мира. Кто-то порывался броситься к Ремусу, чтобы пожать ему руку или обнять. Дети недоуменно оглядывались по сторонам, не понимая, что произвело вокруг такой резонанс – неужели в словах их любимого Лунатика было что-то настолько необычное и важное?
Все разом затихло, когда на сцену к Ремусу и его команде, нескольким целителям, которые притаились у края сцены, поднялся еще один человек. Это был высокий, статный мужчина с черной бородкой. На нем был явно дорогой черный костюм в тонкую серебристую полосочку. На ногах – налакированные туфли.
- Целитель из Американского госпиталя Святого Франка, - представился он, обращаясь к Ремусу на английском, - а также председатель Конференции, Арнольд Брэдли.
Ремус кивнул и пожал протянутую руку.
- Я хотел бы увидеть у себя все документы по этому зелью, синьор Де Паолис, - сказал он. – Мы проведем дополнительные испытания, это займет всего неделю, поскольку предоставленные вами заключения, несомненно, являются неоспоримым подтверждением качества вашего препарата – большинство ведь заверено лично мной. Но, тем не менее, мои коллеги, наверняка, захотят убедиться во всем лично. И еще я хотел бы уточнить, в разработке зелья участвовали вы один? Я говорю не про испытания, не про наблюдения или исследования, а конкретно про разработку зелья.
- Нет, - Ремус улыбнулся. – Мне очень помогла одна женщина, член моей семьи Лилиан Агостини.
Лили, которая сидела рядом с сыном, залилась краской.
- Что ж, не поднимитесь ли на сцену, синьорина Агостини? – учтиво осведомился мужчина, оглядывая зал.
Лили быстро поднялась на ноги и поспешила к Ремусу. Встав рядом с ним, она несколько обеспокоенно посмотрела на председателя Конференции.
- Приятно познакомиться, синьорина, - учтиво поклонился тот, поцеловав Лили руку.
- Синьора, - быстро поправила она, кажется, всерьез обеспокоившись сверкающими глазами Джеймса, который готов был уже подскочить на ноги и забрать жену обратно в зал.
- Что ж, - кивнул мужчина, – я думаю, такое научное открытие, такой прорыв в целительском искусстве не может быть не отмечен Конференцией. Мне кажется, мои коллеги согласятся с тем, что вы двое вполне можете занять места рядом с нами.
Коллеги подтвердили свое согласие громкими аплодисментами и очередными восхищенными восклицаниями.
Ремус изумленно застыл, Лили охнула, прижав руку ко рту.
- Это большая честь для нас, - очнулся, наконец, Ремус. – Мы… поражены.
- Вы достойны этого, - серьезно ответил мужчина. – И, я думаю, на этом очередное собрание Конференции можно считать закрытым. Результаты ваших исследований подтвердят через неделю.

- Ремус что-то важное изобрел? – поинтересовался Гарри по пути домой.
- Очень важное, - улыбнулся Джеймс, обнимая жену за талию. – Это поможет еще тысячам людей.
- Да уж, и принесет ему огромное состояние, - рассмеялся Сириус, подхватив на руки дочь. – Правда, Лунатик?
- Я думал не об этом, когда создавал зелье, - хмыкнул тот.
- Я этого и не говорил, - ответил Сириус. – Просто деньги – это приятное дополнение к моральному удовлетворению от содеянного.
Слышать родную речь детям было гораздо приятнее, поэтому они быстро оживились и принялись расспрашивать дядю о том, как его зелье может помочь окружающим, но тот только весело отмахивался и говорил, что они еще слишком маленькие, чтобы загружать их такими проблемами.
Тот день они провели все вместе, гуляя по улочкам Мадрида, поедая холодное мороженое и катаясь на маггловских аттракционах в парке развлечений.

***
Англия. Лондон. Больница Святого Мунго
10 августа 1990 года. 9:35 p.m.

Молодой высокий мужчина с волнистыми серыми волосами, острыми скулами и прямым носом с горбинкой в длинном лимонном халате быстрым шагом шел по коридору пятого этажа. Стены здесь были выкрашены в посредственный сероватый цвет, краска, правда, кое-где уже облезла. С белых потолков в некоторых местах обсыпалась штукатурка, открывая черные пятна. Под потолком висели тусклые керосиновые лампы. Маги в этой больнице явно забыли, что такое ремонт.
Остановившись у двери с прямоугольной табличкой: «Главный Целитель, Джонатан Ричардсон», мужчина решительно постучался, а, услышав тихий ответ, толкнул дверь. Он вошел в большой просторный кабинет. Прямо напротив входа стоял широкий дубовый стол, заваленный различными пергаментами и папками, рядом с которыми дымилась чашка с кофе. За столом сидел высокий, крепкого телосложения мужчина с уже посеребренными сединой волосами. Он устало тер свой большой нос, вчитываясь в какой-то документ. За его спиной висели различные грамоты и дипломы, свидетельствующие о его профессионализме. По обе стороны стояли высокие узкие шкафы, в которых лежали различные пергаменты, рассортированные по какому-то особому принципу.
- Да, Лэндон? – целитель на несколько секунд отвлекся от пергаментов и посмотрел на вошедшего своими ясными синими глазами. – Ты что-то хотел?
- Да, вы уже слышали про новоизобретенное зелье? – хмуро осведомился Лэндон, присаживаясь на мягкий черный диван, стоящий у окна.
- Разумеется, - кивнул тот, взглядом кивая на «Ежедневный Пророк», который лежал на краю его стола, - с утра еще все прочитал. Весьма интересная личность этот мистер Де Паолис, как и вся его семья. А зелье… Невероятный прорыв. Я не думал, что такое может случиться в ближайшие годы. Если честно, я вообще не думал, что мы сможем такого добиться.
- Конференция выставила невероятные цены, - обвиняюще воскликнул Лэндон. – Нашего бюджета даже на десять склянок не хватит! Это безобразие!
- Значит, оно будет платным, - вздохнул Ричардсон. – Будут покупать его сами, Лэндон. Хотя, я согласен, цена слишком высокая. Как всегда, такие инновационные зелья не будут доступны обычным смертным. У нас в Англии, по-моему, даже эти Малфои поразятся такой цене.
- Зато эта сволочь жирует, - выплюнул Лэндон, ткнув пальцем в имя целителя, который и изобрел это зелье.
Их разговор прервал громкий стук в окно. Лэндон изумленно обернулся и дернул шторы в разные стороны. За окном, на подоконнике сидел сокол. Целитель поспешно впустил внутрь величественную и гордую, даже с мокрыми от невероятно сильного дождя перьями, птицу. Сокол приземлился на дубовый стол и протянул Ричардсону лапу, к которой была привязана довольно большая коробочка, явно облегченная заклятьем.
Ричардсон поспешно отвязал посылку и уже хотел дать что-нибудь птице, но та, гордо встряхнув крыльями, быстро вылетела обратно под проливной дождь. Лэндон недоуменно закрыл за ней окно и поглядел на Ричардсона, который уже открыл коробочку и достал оттуда тонкий пергамент, скрепленный сургучом с гербом какой-то семьи и их девизом на итальянском языке.
- Интересно, - пробормотал Джон, открывая пергамент, исписанный мелким, каллиграфическим почерком.

«Доброго времени суток, главный целитель больницы Святого Мунго,
Прошу прощения, но Ваше имя мне, к сожалению, неизвестно. Впрочем, я не думаю, что это важно, учитывая причину, по которой я пишу к Вам. Мне хотелось бы только объяснить, что Вы должны сделать с прилагающимися к письму зельями. Мне известно, что в Вашей больнице уже долгое время находятся Фрэнк и Алиса Долгопупсы. Лекарство, о котором Вы, наверняка, уже слышали, я посылаю Вам исключительно для них. Я разработала особую методику приема этого зелья, специально для них. Она учитывает все особенности их состояния. Я настоятельно прошу Вас использовать зелье по этой методике. Она тоже прилагается на дне посылки. Если Вы не исполните мою просьбу, будьте уверены, я об этом узнаю.
Всего наилучшего»

- Поразительно, - прошептал Лэндон, глядя на сорок склянок со светло-голубой жидкостью в них, - этого могло бы хватить на четыре года…

***
Италия. Рим. Поместье семьи Агостини
11 августа 1990 года. 12:03 a.m.

- Пирос вернулся, мам, - на кухню быстро вбежал Гарри с радостной улыбкой на лице, на его плече сидел большой, гордый и статный сокол с перьями серо-стального цвета. – Куда он у нас летал? Его практически сутки не было, даже больше.
- По делам, - улыбнулась Лили, поворачиваясь к сыну, на ее лице царила широкая, счастливая улыбка. – Нужно было написать кое о чем во Францию. Завтра пойдем по магазинам, хорошо? Пора уже закупаться к школе, а то скоро все разъедутся отдыхать. Катрин скажите, она, наверное, тоже с нами захочет.
- Конечно, мам, - улыбнулся мальчик, погладив сокола по голове. – Я отпущу его в птичью башню? Ты же устал, наверное, Пирос?
Сокол курлыкнул и, несильно клюнув хозяина в кончик уха, вылетел за окно, направляясь в свою башню, где всегда отдыхали все птицы семейства.
- Да-да, - рассеянно откликнулась женщина. – Скоро обед, так что закругляйтесь. У Марлин сегодня слушание, так что она вряд ли сможет выбраться, а все остальные будут. Не заставляйте их ждать – они и так устают.
- Мы еще чуть-чуть погуляем, а потом придем, ладно? – улыбнулся Гарри. – Катрин тоже останется.
- Разумеется, - кивнула Лили.
Брюнет быстро кивнул и побежал обратно на улицу.

В магический переулок направились на следующий же день. Была суббота, поэтому работал в этот день только Ремус – у него выходные были среди недели.
- Сначала за формой, потом в аптеку Джованни, потом к синьору Марино за учебниками, а после уж и за палочками для девочек, - распоряжался Сириус. – Всем все понятно?
- Да, сэр! – мальчишки отдали честь.
Никки радостно хлопнула в ладоши, а лицо Селены озарила радостная улыбка – девочкам уже не терпелось получить свои собственные волшебные палочки.
С формой расправились достаточно быстро – синьора Присцилла свое дело знала хорошо, к тому же заказы на школьную форму были довольно частыми, и все уже научились их отменно выполнять. В аптеке провозились дольше – Джеймс весело общался с Джованни, коренастым молодым мужчиной, который иногда помогал Аврорату с определением ядов или чего-то подобного, когда это было необходимо. А мальчики в это время с азартом рассматривали необычные ингредиенты для зелий, скрытые стеклами витрин.
В магазине синьора Марино тоже провозились долго – тут уж отличились Лили и Селена. Буквально у каждой полки они находили какую-нибудь интересную книгу, которую непременно нужно было хотя бы пролистать. В результате, помимо школьных учебников, необходимым по программе, семейство купило и еще несколько других книг, которые вскоре пополнят библиотеку в поместье.
А потом, наконец, добрались и до мастерской волшебных палочек синьора Россетти. Девочки уже практически подпрыгивали от нетерпения.
- О, добрый день, молодые люди, - мастер, ничуть не изменившийся за два года, широко улыбнулся, увидев своих клиентов. – Я ждал Вас. И синьорина Лестрейндж с вами.
- Здравствуйте, синьор Россетти, - улыбнулась девочка.
- Что ж, начнем, - мастер хлопнул в ладоши. – Начнем с синьорины Николь, поскольку для нее палочка уже готова. Я правильно помню имя?
- Да, - Никки очаровательно улыбнулась и сделала шаг вперед.
Мастер улыбнулся еще шире, а потом залез в свой стол и извлек оттуда продолговатую синюю коробочку, украшенную серебристым цветочным узором. Аккуратно открыв ее, он протянул Никки длинную тонкую палочку из светлого дерева. Ее изящная рукоять была украшена, как и у Гарри, мелкой россыпью изумрудов, а также древними рунами, защищающими от повреждений, краж и потери. По дереву вверх шли витые узоры, изображающие огонь. Словно бы языки пламени поднимались от рукояти к кончику палочки, на котором чуть блестел черный адамант.
Только Никки прикоснулась к этой палочке, как глубоко в груди у нее разлилось тепло, а по телу пробежал строй мурашек. По мастерской прошелся легкий ветерок.
- Поздравляю, синьорина Агостини, - кивнул довольный мастер. – Ель и перо пегаса. Четырнадцать дюймов, средней упругости. Хороша для атакующей магии и трансфигурации. Вероятно, вы очень верный друг, романтичная натура, храбры и независимы, честны и благородны. Достаточно ответственны, добры к людям. Возможно, отмечены редким талантом, как и ваш брат.
Николь радостно улыбнулась и встала рядом с братом.
- Теперь вы, синьорина Селена, - кивнул мастер.
Он взмахнул своей палочкой и, слетевшая с его стола рулетка, принялась измерять девочку. Сам мастер тем временем принялся расспрашивать ее.
- Какой рукой колдуете?
- Правой.
- Направление магии, вероятно, Светлая, я прав?
- Да, - Селена уверенно кивнула.
- Виды магии?
- Целительство и, может быть, Чары.
- Чары защиты?
- Верно.
- Что ж, вы столько же отличны от своего брата, как синьорина Николь похожа на своего, - улыбнулся мастер. – Но у меня есть на примете несколько палочек. Прошу, подождите несколько минут.
Он скоро вернулся с тремя коробочками. Первая палочка из ольхи и совиного пера Селене категорически не подошла – взорвалась ваза на столе у Россетти. А вот вторая средней длины с чуть розоватым отливом, украшенная узорами морских волн, вырезанными прямо на дереве, стала для девочки той самой.
- Вишня и совиное перо, - кивнул мастер. – Не гнется. Закалена в желчи саламандры. Одиннадцать с половиной дюймов. Хороша именно для целителей. Вы, вероятно, молчаливы и скромны, живете в основном в своем мире, но в нужный момент умеете быть храброй и твердой. Честны и благородны, всегда готовы помочь. Поздравляю, синьорина Агостини.
- Спасибо, - улыбнулась Селена.
Джеймс кивнул мастеру и расплатился с ним за палочки, а потом семейство дружно покинуло магазин.
- А у тебя какая палочка Катрин? – спросил Гарри по пути к кафе-мороженому, где собирались посидеть сейчас уставшие дети.
- Ольха и соколиное перо, - улыбнулась та. – Двенадцать дюймов, средней упругости. Кажется, я… как он там говорил?.. Свободолюбивая и своенравная волшебница, оптимистка. Решительная и очень увлекающаяся.
Вокруг царило радостное возбуждение – дети весело кричали и тыкали пальцами в витрины, указывая на яркие, привлекающие внимание вещи, а родители смеялись и трепали их по волосам. На главной площади громко играла музыка, и танцевали разные люди, одетые в красивые костюмы. Прохожие иногда тоже останавливались и присоединялись к ним, весело двигаясь под зажигательную музыку.
Гарри любил Италию именно за то, что здесь можно быть открытым. Здесь можно быть самим собой, и никто не скажет тебе ничего.
До самого вечера дети развлекались на магической улице, танцуя вместе с людьми в костюмах и распевая веселые песни вместе с музыкантами.
Джеймс и Лили, танцуя вместе со всеми, вспоминали свои школьные годы, вспоминали все самое хорошее, что тогда было, вспоминали свой выпускной бал, первое свидание, первый поцелуй, первую ночь. Вспоминали и понимали, что, как бы много у них не отобрала Англия, она принесла им также и много счастья. В конце концов, там они встретились, там они полюбили, там они поженились, и там родился Гарри. Там родилась их любовь, их семья. Они, наверное, никогда не вернулся в Туманный Альбион, но он навсегда останется в их сердцах.
- Как же я сейчас счастлива! – рассмеялась Лили, когда Джеймс закружил ее в очередном пируэте.
- Я тебя люблю, - улыбнулся он в ответ и нежно поцеловал ее.
Все мысли тут же покинули голову Лили, в груди разлилось привычное тепло от его мягких губ, от его нежных прикосновений, сердце застучало быстро-быстро, как крылья маленькой птички. Так будет всегда. Всегда. Лили верила в это. Всегда сердце будет замирать от его улыбки, всегда будет биться быстрее от прикосновений. Всегда она будет чувствовать себя счастливой, только посмотрев на него, всегда будет улыбаться, только услышав его голос. Всегда она будет любить его.
Лили оторвалась от Джеймса на несколько секунд только чтобы сказать ему это.
- Я всегда буду любить тебя.
- Всегда, - эхом прошептал он.
Они танцевали еще несколько танцев подряд, под громкую заводную музыку, под веселое пение музыкантов, под оглушительные аплодисменты прохожих, не только им, но и всем танцующим.
Джеймс выглядел невероятно счастливым, но Лили все же смогла различить в глубине его глаз легкую дымку задумчивости – его что-то беспокоило.
- Что-то случилось, Джим? – Лили нежно провела рукой по его щеке.
- Нет, - он улыбнулся, посмотрев в ее зеленые глаза, а потом перевел взгляд на детей.
Гарри танцевал рядом с Катрин, весело что-то ей при этом рассказывая. Девочка задорно смеялась. Лили часто замечала в ней черты Беллатрикс – сложно не заметить, ведь она так похожа на мать. Но вместе с тем было понятно, что Катрин совершенно другой человек, и Лили была очень рада тому, что Гарри дружит с таким человеком – веселым, задорным и верным. Катрин была копией матери только внешне, но в ней не было и капли той жестокости и злости, что всегда наполняла Беллатрикс.
- Ты не думала, что, когда все они уедут в школу, нам будет скучно? – улыбнулся Джеймс.
- Конечно, думала. Я буду по ним очень скучать, - прошептала Лили.
- И… Ты не думала о том, чтобы… - Джеймс замялся. – Я хочу… То есть ты бы не хотела?..
- Джеймс! – Лили рассмеялась. Она поняла все. – Ты такой смешной. Я не думала об этом, но… Знаешь, очень хочется, чтобы по дому снова топали маленькие ножки, чтобы снова все ломалось и крушилось. Я хочу ребенка, Джеймс. Очень.
Мужчина широко улыбнулся, его глаза сияли ярче любых звезд, освещая Лили невероятной, неописуемой, нескончаемой любовью. Он быстро подхватил жену на руки и, высоко-высоко подняв ее над землей, закружил.
И мир вокруг казался таким маленьким и ничтожным по сравнению с их общим счастьем.

*Только Париж достоин Рима, только Рим достоин Парижа.

http://www.tumblr.com/dashboard

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: