Сам мог бы до седьмого пота

Трудиться, чтоб себя кормить

Любимой, творческой работой.

Но здесь я, будто тот Тантал,

Качу тяжелый камень в гору…

Устал, поверьте мне, устал,

Но не могу сам сладить с горем.

LXXXIX

Какая тягостная мука, -

И с чем сравнима ли она, -

Весна без счастья и без друга,

Тоскою бредовой полна.

И хоть давно не помышляю

О том, чтоб самого казнить,

Но иногда просто не знаю,

Как можно дальше вот так жить.

Каким-то, видно, генералам,

Что заседают по штабам,

До брата нашего дел мало –

Сто кирпичей всем в глотку вам!

Изобрели тюрьму вторую,

Дав волю дикости во всём.

Безмолвно сердце негодует –

Сожгут диавольским огнём.

XC

Душа то поет, то болит,

Моля творца и сатану,

А то протяжно завопит,

Как воют волки на луну.

Но кто услышит? Ветер лишь

Над морем зов мой разнесет –

И воцарится снова тишь

Среди низовьев и высот.

Чтоб рану уж не бередить,

Тряпьем прикрыв ее от глаз,

Вновь станешь ты себя вести,

Как вёл до этого не раз.

И не сыскать порой с огнём

Тебя средь майской суеты:

Все командиры нипочем,

Себе всему – хозяин ты.

XCI

Принцессой не зову, богиней нет на свете,

А был бы бог, чтоб этот титул дать –

Воспел бы я тебя в одном скупом сонете,

Что не узнала б даже собственная мать.

Мне нравишься ты чем-то не земным –

Нет даже капли скотского мышленья,

Которое вскипает пред другим,

Дурнушки образом, ведь все мы тленны.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: