9 страница. Родная моя Порумочка, конечно, может заказать стэшионери[97] с титулом Живой Этики

Духом и сердцем с Вами,

Е.Р.

Родная моя Порумочка, конечно, может заказать стэшионери[97] с титулом Живой Этики. Если Порумочка хочет, может поставить имя мое, но, конечно, только как Почетной Основательницы, ибо Президент и лидер – моя Порумочка.

Е.И.Рерих – Э.Лихтман, Л. и Н. Хоршам

21 февраля 1935 г.

Родные мои Огненные Воины, так жду писем Ваших! Знаю, как радостна будет встреча Ваша, как огненно будет исполнена миссия. Нокакнужно торопиться со всеми заданиями! Самые крупные обезьяны направлены по следам в Калифорнию. Упущенное не повторится.

Огненный мой человечек, спасибо за все весточки с пути. Посылаю все силы на ускорение и успех дел. Даже вижу себя, устремляющуюся в тонком теле на помощь делам, на посещение Диок[98]. Родной мой человечек, первый раз мой облик не был противен мне. Прекрасная сине-лиловая ткань закрывала меня, и лицо светилось материей люцидой.

Нежная моя Порумочка знает, как дорог мне огонь ее сердца, утверждающий выполнение всех Указов. Ценю твердость духа в самые трудные минуты нашего строительства. Спасибо, родная!

Также лишь смелость и огненность устремления родного Логвана заложили основание самому мощному Мосту. Через этот Мост великие победы будут достигнуты. Письмо это придет уже после восьмого марта, так жду вестей! Так жду письма после январского свидания. Знаю, мои родные, что Вы вдохнете новый огонь и в Вальтера[99]. Осуществление Кооператива так неимоверно важно. Это будет вторая великая ступень.

Огненные мои Воины, чуйте в сердце своем, что полагаю на Вас всю веру мою.

Родные мои, радость живет в сердце моем, ибо велико чувствознание небывалой победы. Ухо в ночной тиши слышит утверждение этой победы.

Шлю силы, шлю любовь и радость.

Духом и сердцем с Вами, родные.

Е.И.Рерих – К.Н.Муромцевой

21 февраля 1935 г.

Родная моя Сануся, наконец урвала часок, чтобы ответить тебе на твою последнюю весточку. Ведь с отъездом Н.К. я перегружена всякими писаниями и до некоторой степени направлением дел, и, увы, число моих корреспондентов растет – это при моем отвращении ко всякому писанию! Радовалась, что Касатик поправился, и так же, как ты, сожалею, что она мало развивает свой талант. Что Галчонок? Всё это уже взрослые человечки! Ты обещала прислать мне их фотографии, хотя бы домашние! Ведь двенадцать лет прошло, как мы уехали из Нью-Йорка. Сколько пережито за это время, сколько событий свершилось и как изменилось сознание!

Ты, конечно, знаешь, что Н.К. и Юрий сейчас в Китае в экспедиции и, вероятно, она продолжится и на будущий год, так что я надолго разлучена с ними. Перед их отъездом в прошлом году ко мне приехала мисс Лихтман, но сейчас и она уехала, ибо дела в Америке требуют ее присутствия. Сейчас складываем самую трудную, но и великую историческую ступень. Много побед уже одержано. Ведь при существующих обстоятельствах в стране возвращение Дома есть величайшее чудо. Самые большие акулы хотели уничтожить нас, но под Щитом Преподобного Сергия ничто не может устрашить. Осталось еще отвоевать наше право на частичное освобождение от такс, которое было забрано в силу нового пересмотра всех таких освобождений, но и тут мы будем победителями.

Ждем и великий день 15 апреля, день исторического события – Подписания Пакта Рериха и Знамени Мира обеими Америками. Будет знаменательно, если именно в этот день только обе Америки подпишут его! Так происходит великое деление на страны, имеющие перед собою великое будущее, и страны отживающие. Ибо Знамя есть Символ Света, все принявшие его ставят себя под защиту его. Самые большие противники его те, кто осуждены на разложение, и текущее десятилетие утвердит это во всей силе. Поразительно наблюдать этот отбор! Борьба Светлых и темных Сил ужасна! Но Свет побеждает тьму. В этой радостной вере мы продолжаем бороться и ждем сужденного часа великой Победы. Радовалась, что Илья Эммануилович любит книги Учения. Истинно, в них столько мудрости и огня сердца. Сейчас у меня уже готова к печатанию вторая часть «Мира Огненного», отсутствие средств не дает возможности выпустить ее сейчас. На очереди стоят английские издания. Собираю уже третью часть «Мира Огненного», и имеется часть новой книги – «Психическая энергия, или Аум». Наши сородичи не очень зачитываются этими книгами, наоборот. Печать дьявола все еще мерещится им в каждом непонятном им знаке.

Из Харбина Н.К писал вести довольно скорбные о царящем страшном самопожирательстве и узкой догматичной церковности среди наших соотечественников. Также о падении культурного уровня среди молодежи и отсутствии горения духа. Исключения крайне редки. Но давно было Сказано, что «спасут Россию Иваны Стотысячные». Истинно, черед пришел Ивану Стотысячному показать мощь свою. Между прочим, мне очень хотелось бы знать имя того русского священника, который зачитывается книгами Н.К. Это белая ворона в стае каркающих хищников. В Харбине Н.К. встретил архиепископа Нестора, оказавшегося человеком широких взглядов, но зато он имеет массу врагов и кличку масона. Ведь наши «просвещенные» сородичи из этого слова (употреблявшегося в самой глубокой древности и даже в Апостольских посланиях для определения людей, приобщенных к высшему знанию) сделали определенное ругательство. А если спросить их, что есть масонство, то ни один из них не сумеет ответить. Вообще должна сказать, что за последние годы я сильно изменила свой взгляд на пресловутую интеллигентность наших сородичей. В получаемых мною письмах у меня собрался ценный материал. Очень тяжко самоедство наших сородичей, которое, прежде всего, свидетельствует о низком уровне сознания. Малое сознание во всем усмотрит и противоречие, и обиду, и грозную опасность для своего благополучия во всем, что не отвечает его куриному горизонту. Не эти сознания будут строить Новую Россию, но Иван Стотысячный. И требования, которые предъявит такой Иван, не будут отвечать чаяниям многих и многих, мнящих себя солью и пупом земли. Страдания – лучший Учитель, кроме того, нужно считаться, что там выросло новое поколение, совершенно оторванное от всего старого уклада. Строительство в Новой России пойдет новыми путями, и если оно далеко будет отстоять от современного разбойничьего уклада, то все же жизнь пойдет по новому руслу. Ведь переустройство Мира очевидно, и всюду в массах просыпается сознание человеческого достоинства, хотя часто еще в безобразных и диких формах. Конечно, социализм или, вернее, так называемый коммунизм есть вреднейшее недомыслие, ибо всякое уравнение есть смерть. Жизнь именно в разнообразии, однообразие есть смерть – небытие. Но новые основы человечности, честности и правильной оценки труда должны быть положены в основание государств. Так, люди, обладающие большим запасом психической энергии, истинно, будут считаться сокровищем государства.

Сануся, моя родная, может быть, не так уж долго ждать нашего свидания. Так радовалась, что Ваши обстоятельства улучшились, так оно и должно <...>[100] мужества, когда я видела темную толпу людей, в грязи и мраке подымавшихся в гору, за которой ожидала их бездна хаоса, я видела и тебя, но идущую в стороне от толпы и всю в белом, и я поняла тогда, что тебя не коснутся бедствия и ты легко минуешь всю грязь и мрак пути. Твой отъезд в Америку, конечно, спас Вас от ужасов, постигших Россию.

Очень мало слышу о родственниках. Недавно получила от Сони маленькую записку с просьбой прислать ей книги Учения. Что скажешь ты на это? Как Мариночка? Что Мира? Сейчас я осталась в своем Гималайском Ашраме со Светиком и Владимиром Анатольевичем Шибаевым, нашим давним сотрудником. Живем дружно, тихо, каждый погружен в свою работу. Светик все совершенствуется в живописи и в своем исследовании местной и тибетской медицины и свойств лекарственных трав, также душой и телом предан изучению восточных Учений и алхимических книг. Я же не отрываюсь от своего письменного стола. Приходится много писать по разным вопросам Учения. Со мною и обе славные русские девочки. Старшая, Людмила, хлопочет целый день по хозяйству, а младшая, Рая, – мой маленький секретарь, – занята переписыванием на машинке.

Сейчас у нас наступает лучшее время, весна, уже появились первые фиалки и местные нарциссы, весь склон усеян ими. В этом году у нас была очень снежная зима, так что и ближние горы покрыты снегом, что дает особую нарядность и чистоту атмосфере. Ну, пора кончать. Шлю самый сердечный привет Илье Эммануиловичу, глубоко трогает меня его любовь к книгам Учения. Девочек твоих и тебя, родная, крепко целую и надеюсь от всего сердца, что придет время и я смогу порадовать Вас, мои родные. Хотя мне и немало лет, но до сужденного доживу. Годы жизни человеческой очень удлинились, кроме того, будут найдены и средства к продлению ее. Но, прежде всего, чистые мысли и правильная диета – основы долгой жизни. Так, будем запасаться терпением на долгую жизнь, хотя я уйду раньше многих из нас.

Сердцем и духом с Вами.

Е.И.Рерих – С.П.Потоцкой

21 февраля 1935 г.

ДорогаяСоня, рада была получить от тебя весточку. Давно ничего не слышала о Вас. Ты знаешь мою нелюбовь к писанию, а за последние годы, и особенно же с отъездом Н.К., на меня обрушилась вся тягость переписки с многими Обществами имени Рериха.

Ты хочешь иметь книги Учения, с удовольствием пошлю их тебе через Георгия Гавриловича Шклявера, ибо у него большой запас этих книг. Так что если он тебе не пришлет через неделю по получении тобою этого письма, запроси его, ибо одновременно об этом я пишу и ему.

Ты, вероятно, знаешь, что Н.К. и Юрий уже больше года как уехали из Индии и сейчас находятся в Китае, в экспедиции. Сколько времени они останутся – трудно сказать, ибо, по-видимому, экспедиция будет продолжена и на этот год. Сейчас наш гималайский Ашрам очень опустел, уехала и мисс Э.Лихтман, приехавшая ко мне перед отъездом Н.К. и Юрия. Дела в Америке требуют ее присутствия там. Много побед в делах было одержано за последнее время, и еще недолгий срок – и мы сможем шире развернуть нашу культурную деятельность. Ты уже знаешь, конечно, о Пакте и Знамени Мира. Так, в апреле в Вашингтоне состоится историческое событие подписания Пакта Рериха двумя Америками. Так, Америка займет руководящее положение в этом Культурном движении. Новому – новое.

Где сейчас Нока, я имею ее прелестные вещицы, коробочки с миниатюрами в персидском стиле. Она, несомненно, очень талантлива. Что Мариночка? У меня есть милая ее карточка с мальчиками. Один уже совсем маленький англосакс. Что Мира и ее детки? Но всё это уже взрослое, ведь Лёнику уже двадцать пять лет.

У нас сейчас самое лучшее время года, близится весна, уже весь холм наш покрыт гималайскими нарциссами, цветут и фиалки. Еще несколько дней – зацветут и местные персики, и наши фруктовые деревья. Зима в этом году была очень снежная, так что все ближайшие горы покрыты снегом, что придает особую парадность всему пейзажу и необычайную свежесть и чистоту атмосфере. Что Дмитрий Николаевич? Скоро ли собираешься в Америку?

Светуня остался со мною. Его талант развивается замечательно. Без преувеличения скажу, что он самый крупный среди современных художников. Также занимается исследованием местной и тибетской фармакопеи и опытною посадкою лекарственных трав. Кроме того, изучает восточные философии и труды алхимиков. Так что у всех нас не хватает времени выполнить все задуманное и порученное.

Шлю мой сердечный привет Дмитрию Николаевичу, крепко целую тебя, дорогая Сонюша, и надеюсь, что время не за горами, когда мы увидимся.

Е.И.Рерих – Н.К. и Ю.Н. Рерихам

21 февраля 1935 г.

Сокровища мои, снова задержка в получении Ваших писем, снова кто-то интересуется ими. Возможно, что в субботу придут за две недели, но письмо нужно отправлять уже завтра. Через двенадцать дней Ояна уже будет в Нью-Йорке. Побывает она и в Париже. Побеседует с Бо Пуст и сообщит мне свое впечатление. Ведь я еще не имею ответа на мое письмо к ней. Мне кажется, что Лепети не прочь иметь Президентом Шабаса. На этой неделе от него не было письма, должно быть, он впал в уныние из-за не улучшающегося финансового положения. Хотелось бы мне получить из Нью-Йорка подтверждение о состоявшемся лоане. Последняя субсидия от Стокса что-то долго до нас не доходит. Время страшно напряженное. Получили письма от нашего полковника и его супруги, они в упоении от своего пребывания в Дели, были приглашены на бал к вице-королю и затем на завтрак, причем полковник сидел рядом с леди Веллингтон, а она почти (!) рядом с вице-королем. Много говорили о Пакте, подробностей не знаем, но будто Эмерсон очень заинтересован этим! Сейчас рассылаем полученные экземпляры Просидингсов. В Прессе хорошо помещена статья Яруи. Обо всем этом он пишет сам. Хорошо, что Конвенция Вашингтонская перенесена с 14-го на 15 апреля. Астрологически день этот гораздо лучше и благоприятствует всем духовным начинаниям. Светик должен сообщить Вам интересные новости о поездке г-на Колокольникова в Порторико. Карл Иванович Стурэ в последнем письме о продвижении Пакта ничего не пишет. Он еще не искушен в дипломатических тонкостях, и изъявление готовности принял уже за согласие. Там большой страх перед родственниками. В своей культурной ячейке он действует с большим рвением, может быть, слишком по-школьному, но, конечно, нелегко иметь дело со 120 человеками различного сознания, часто образования и даже национальности. Кроме того, многие прошли уже первые месяцы восторга и теперь начинают выявлять свои истинные лики. Все это можно прочесть между строк. Конечно, иногда сетования его неосновательны; так, он огорчен, что регулярно посещают все собрания, которые бывают четыре раза в неделю, до 60 человек. Я считаю, что это огромный процент, но по-школьному ему хотелось бы, чтобы все члены Общества были налицо. Но все же группа действует, и, если бы не особое положение в стране, при котором на каждое собрание нужно испрашивать особое разрешение, она развивалась бы много лучше. От Дукшинской уже больше шести недель не имею никаких сведений. Она даже не ответила – получила ли она посланные ей мною деньги на легализацию ее группы. Чую там большое неблагополучие. Ведь положение сородичей очень отяжелилось после ужасной трагедии, постигшей несчастную страну. Знаю, что мои письма не очень отвечали сознанию и устремлению моих тамошних корреспондентов, но никого серьезного и дельного на горизонте там не появляется. Асеев тоже самонадеян и очень разбрасывается. Серафинина огорчает нашего почтенного Карла Ивановича своими утверждениями – «я огненный тип, я солнечный тип и потому должна всех учить». Именно, все они обуяны лихорадкой учительства. Между прочим, Карл Иванович думает, что второй сотрудник, недавно проявившийся, будет лучше – посмотрим. В Болгарии тоже Клопов хочет основать культурную ячейку имени Рериха. Я предложила добавочные правила для иногородних Отделов, послала их Карлу Ивановичу и Шкляверу, пусть выскажутся. Необходимо оградить себя от безответственных типов.

На наше письмо, написанное еще осенью и адресованное по твоему указанию г-ну Бадендику, к нашему изумлению, на днях ответил Гущик. Ясно, что они работают вместе. Письмо сумбурное, недоумевающее о нашем запросе и крайне лицемерное. Одно ясно, что он опасается чем-либо рассердить тебя. Владимир Анатольевич ответит кратко, что письмо наше было вызвано дошедшими до нас упорными слухами о закрытии Отдела Рериха при «Витязе», и ввиду полного отсутствия сведений с их стороны мы запросили о деятельности этого Отдела. Вступать в переписку с этим неуравновешенным и до невероятия кощунственно-грубым типом нет возможности. У меня подымается физическая тошнота при чтении его писем. 25-го уезжает Мингиюр.Он дал письменное утверждение, что Юрий является лучшим знатоком тибетского языка. Также написал подробно все видения знаменитого воплощенца Миларепы, с которым они путешествовали по Непалу, – Юрию пригодится для его научной работы. Конечно, жаль, что словарь так задержался. Ну ничего, зато выйдет еще более полным. Первый присланный словарь много лучше второго, но без Юханчика он ничего не может, так что мы его отпускаем.

Порума пока что очень довольна своей Группой в Филадельфии. Но, увы, я получила целую пачку писем от них, буду отвечать всем вместе. Также пришло еще письмо от Ч.Крэна, уже написанное его рукой, собирается приехать осенью в Индию. Почерк твердый. Стокс прислал неплохое письмо в ответ на мое. Флейшер задумал начать переписку со мною и пишет глупые письма, буду оттягивать ответы. Пасик, родной, как ужасно, что нужно столько писать! Вся прочая работа стоит из-за этого. Ах, если бы я обладала твоею способностью к речам и писательству! Конечно, года три такой тренировки, и приобрету некоторую легкость. Да, Гребенщиков прислал свою статью о Преподобном Сергии, упоминает в ней недавно вышедшие книги Бориса Зайцева, Пан. Романова, и ни слова о нашей. Он остается верен себе и в то же время пишет мне сладчайшее письмо. Ну, обнимаю Вас, мои родные, берегите друг друга.

Сердце и думы с Вами, Е.Р.

Наш слуга Нарзанг умер в Дарджилинге,его скорую смерть предсказал лама.

Сейчас пришли Ваши письма от 20–26 января. Несказанно тревожит меня отсылка гербария. Что за полено наш поместный!!

«Глава скоро поймет», но об этом моем утверждении не пиши в своих письмах в Америку. Я говорю это только Вам, чтобы легче было пережить эту полосу. Все придет! Все придет – великие возможности и «небывалая победа» суждены.

Е.И.Рерих – американским сотрудникам

27 февраля 1935 г.

Родные мои и любимые, телеграмма о возвращении Дома пришла 24-го. Принесли нашу глубокую благодарность Владыке за все творимые чудеса и сердечную признательность огненному воину Логвану, непосредственно несшему всю страшную тягость этого бремени, и моей Порумочке, поддерживавшей его словом и делом во время этого огненного испытания. Сердце также знает и оценивает помощь каждого сотрудника в это неслыханное по напряжению время, но время, насыщенное изумительными возможностями. Благоразумное сотрудничество принесет чудесные результаты. Я так счастлива, что по Пакту удалось многое выправить. Теперь только уследить, чтобы кто-то снова не подкопался. Хорошо, что Модра понимает сущность Г.Боргеса. На этой суитнесс[101] ничего не построить. Им можно лишь приказывать, но полагаться на них нельзя. Именно Протектор может сделать сейчас многое. Именно он и никто другой, потому пусть будет тверд в своих требованиях. Также приветствую обстоятельные консультации с авторитетами по Международному Праву, нам необходимо быть во всеоружии против попыток аннулировать инициативный Комитет, попыток, которых будет немало под разными предлогами. Мы не можем выпустить инициативу из наших рук и должны уметь отвечать на все аргументы. Потому соображение Логвана, что после подписания Пакта Правительством будет назначен Комитет для проведения этого, так правильно и своевременно и следует очень готовиться к этому. Именно наш Комитет должен явиться таким органом, как предложила это Модрочка. Нужно очень подготовить почву, и тут Протектор может много помочь, ибо он должен остаться Протектором такого Комитета. Вероятно, придется включить в состав Комитета несколько лиц, назначенных Правительством, – придется явить большую тактичность и стараться удержать Протектора в этой почетной должности. Знаю, родные, что Вы приложите все устремление, чтобы выполнить Волю Владыки.

Получила клиппингсы[102], итак, Свен Гедин утверждает то, что уже сказал Н.К. Между прочим, я так и не знаю, где появилась статья Н.К. «Да процветут пустыни»? Ведь сам Президент выразил желание, чтобы она была помещена. Неужели мы опять что-то упустили и предоставили другим инициативу? Это очень прискорбно! Ах, сроки, сроки, сроки! Когда снизойдет понимание их! Все упущенное сейчас – ущерб великий! И прежде всего для упустившего.

С нетерпением жду письма огненного человечка о ее беседах с нашими парижскими представителями. Я не имею ответа на свое письмо от г-жи де Во, должно быть, не знает, что ей написать. Надеюсь, что Лепети выслал Вам список Президиума в Осло. Неплохо было бы завязать сношения с Монсоном, написать ему о Пакте и выслать Просидингсы. Наш Лепети не воин, и все, что он пишет, старо и неубедительно. Без внутреннего горения, при малодушии ничего не продвинуть. Его нужно припугнуть немного. Думаю написать ему твердое письмо. Теперь очень изумило и обеспокоило меня следующее обстоятельство. В одном из своих осенних писем ко мне Лепети упоминал о выставке Манджкуо[103], которая состоится в нашем Центре под флагом наших Учреждений. Я полагала тогда, что это делается с ведома Н.К., и вдруг из последнего письма от конца января Н.К. я вижу, что он ничего об этом не знает и спрашивает меня, что сей сон означает? Родные мои, известно ли было Вам это обстоятельство и было ли на это дано Ваше принципиальное согласие? Ведь мне было преподнесено это как нечто решенное. В своем письме от 30 декабря Лепети пишет: «Они по-прежнему сочувствуют устройству выставки под флагом наших Учреждений». Может быть, они и сочувствуют, но вряд ли мы сочувствуем этому после всех их попустительств, чтобы не сказать хуже. Вы уже получили письма Н.К. от конца января и знаете, как посеянная ботаниками мерзость продолжает распространяться. Истинно, черная рука послала этих двух негодяев. При самых неожиданных комбинациях будем наталкиваться на посеянное зло. Пусть Друг очень имеет это в виду и не доверяет кажущемуся затишью с их стороны. Н.К. прав, что можно думать о существовании прямого и глубокого заговора. Также характерно, что никаких последствий обещанного воздействия со стороны соотечественников Савада не слышно. Конечно, по-прежнему отношусь спокойно к травле со стороны русских отбросов, ибо нужно узнать всю шайку, весь гнилой материал должен быть обнаружен и отброшен. Важно то, что там, где нужно, все протекает прекрасно.

Радуюсь росту Отделов имени Рериха. Получила письма от Группы Живой Этики, пересланные Порумочкой. Отвечу им всем вместе. Я завалена перепиской, и очень ответственной. Правильно, что Зиночка отказала давать д-ру Асееву отчет о пребывании и работе Н.К. Также я не поощряю слишком частое помещение статей Н.К. в его журнале. Не дала разрешения воспользоваться выдержками из моих писем для следующего выпуска. Считаю, он может выйти и без этого имени. Ведь положение там не лучше, нежели в Харбине, в смысле церковности, изуверства и зависти. Годного материала там нет, кроме самого Асеева. Думаю, что в Болгарии собрался более интеллигентный класс, но время покажет. Конечно, трудно запретить печатать рецензию о том, что стало публичным достоянием. Потому, если Асеев хочет писать о Просидингсах, пусть пишет, но представляет ли он себе, что книга эта на английском языке?

Прочла письмо Рубакина, видимо, он дельный человек; конечно, есть что покритиковать и в письме. Проекта его еще не просмотрела. Но об этом напишу позднее. Зиночка ответила ему прекрасно, именно то, что нужно. Также совершенно правильно пишет Зиночка о необходимости установления теперь же непосредственных сношений Чэрмана[104] нашего Комитета с Протектором и главами Пан-Америкэн Юниона. Нужна кооперация. Также правильно предложение Модры, чтобы наши друзья и авторитеты по Международному Праву написали статьи о различных аспектах Пакта и всего этого движения. Относительно ратификации Прибалтийскими странами, кажется, вышло некоторое недоразумение. Наш Карл Иванович Стурэ не искушен в тонкостях дипломатического языка и, получив официальное сообщение, что Таллиннское Правительство выразило согласие на ратификацию Пакта, а затем официальную бумагу от Рижского Министерства Иностранных Дел, что все три страны постановили действовать согласно в деле Пакта, решил на основании предыдущего сообщения Таллиннекого Правительства, что ратификация – дело решенное. На этой неделе он ни слова не пишет о Пакте. От Шклявера тоже нет подтверждения об этой ратификации. Итак, нужно снова выяснять наши позиции. Знаю лишь, что в этих странах очень запуганы родственниками и боятся осложнений с ними в случае принятия Пакта. Характерно, что был запрос Карла Ивановича об отношении родственников к этому Пакту! Всюду страх перед призраком! Да, дело Кооператива – чрезвычайной важности для всего построения, для всех дел. Это нужно очень прочувствовать, тогда явится и находчивость, и возможности обнаружатся. Все дело в нашем устремлении и в нашем внутреннем горении. Когда мы сами зажжены, мы неизбежно зажигаем и приходящих в контакт с нами.

Также правильна беседа Зины с Московым. Тяжкий тип! Но все же лучше Шнарковского. Оценила и присланную нам Гребенщиковым статью его о Преподобном Сергии. Там есть перечисление недавно вышедших книг о Преподобном Сергии, и ни слова о книге «Знамя Преподобного». Характерно! Но письмо его ко мне, конечно, полно сладчайших уверений в любви и преданности – писатель! Упомянутых Зиной статей еще не получила.

Жду очень писем от моего огненного человечка. Хочу верить, родные мои, что Вы проявите всю душевную теплоту, все великодушие сердца и будете дружно сотрудничать в великом строительстве. Я так люблю всех Вас и так мечтаю видеть Вас счастливыми. Ведь у меня нет никого ближе Вас, ведь Лучи Владыки связали меня с Вами, и потому мне так больно каждое разногласие между Вами. И какое может быть разногласие в делах Владыки, раз мы устремляемся в исполнении Воли Его? Какое может быть соревнование, когда все так различны и каждый имеет свои неотъемлемые накопления и способности. В глазах Владыки нет большего и меньшего, но лишь лучший и худший исполнитель Его Воли. Наиболее преданный и будет наилучшим исполнителем и наиболее близким Владыке. Так, единое допустимое соревнование – это в преданности к Владыке, выражающееся в лучшем и наиболее согласном выполнении всех Его Указов. Явите бережность к моему огненному человечку и не отяготите ее, много нужно ей выполнить, и не мешайте ей, ибо она следует определенным Указам. Все делается к обоюдному благу, к успеху общих дел и к преуспеянию каждого сотрудника. Успех Дел есть успех каждого из сотрудников. Так явим преданность Владыке, Кто в кровавом поту стоит на Дозоре и с неистощимым терпением обращает в удачу все наши упущения и недомыслия. Сколько радости вкусит тот, кто не растратил этой драгоценной энергии, но сохранил каждую полученную им каплю и применил ее в Указанном направлении. Может быть, в час сердечной беседы мой огненный человечек передаст Вам, родные, Кто есть Владыка, и Вы поймете все Величие, всю Мощь и Любовь и Самопожертвование этого Величайшего Духа нашей планеты. Шлю нежность мою деткам. Обнимаю Вас, мои родные, и шлю весь огонь сердца, чтобы придать Вам силы в это напряженное, но такое строительное время. Мы стоим перед великими победами, от нас зависят их размеры и приближение. Время так кратко! Пусть ничто не будет упущено, пусть это будет нашим девизом.

Сейчас решили послать телеграмму Лепети с запросом о выставке и о том, нельзя ли ее аннулировать без враждебности.

Сейчас пришла почта европейская, целый аваланш[105] писем! Выходит книга Клизовского, исправленная мною. Учение пролагает себе путь.

Е.И.Рерих – Э.Лихтман, Л. и Н. Хоршам

27 февраля 1935 г.

Родной мой огненный человечек, спасибо за все сердечные записочки с пути. Очень недостает мне моего человечка, но дела прежде всего, и мы знаем, что зависит от успеха их. Получила описание свидания. Так радовалась, что Логван почувствовал устанавливающееся теплое отношение к себе, это очень важно. Сердце мое полно признательности, именно мужество Вашего сердца, родной Логван, сделало возможным то, что казалось бы многим невозможным. Спасибо и за передачу малых подробностей, которые так показательны! Могу себе представить, как ему трудно нечто сокрыть от любопытствующих глаз, ушей и рук. Ведь он живет в стеклянном доме. Так понимаю, что он приветствовал некоторые предосторожности. Считаю, их следует придерживаться. Родные мои, близость сердец наших, устремленность и огненность, с которой Вы проводите Указания Владыки, приведут нас к небывалой победе. Считаю дни до следующего назначенного дня. От правильного понимания столько будет зависеть. И Вальтера нужно очень обогреть и вдохнуть в него огонь понимания. Так правильно все, что пишет о нем Логван. Придется Вам, родные, очень пояснить ему, кто есть истинные доверенные, хотя в моем письме ответ на это ему уже дан. Это следует подчеркнуть ему, именно, мое письмо явилось ответом на его. Именно, нужно указать, что существуют разные степени приближения. Так, Модра при многих качествах своих не может пока что быть такой доверенной. Конечно, скоро нельзя будет скрывать от Модры о свиданиях Логвана с Вальтером, но он должен понять, что он не имеет права передавать ей полное содержание бесед. Настояния ее в этом направлении лишь докажут ему, почему она еще не может быть в числе самых приближенных. Многое что следует растолковать ему. Также знаю, что обсудите с ним и все значение лекций и сколаршипов[106]. Это неимоверной важности.

Знаю, родные, что все необходимое будет Указано Вам, и все мысли мои сейчас вокруг Вас, стараюсь представить себе все Ваши действия, передвижения, речи и беседы сокровенные. Так, ценю твердость и огненность моей Порумочки в проведении всех Указаний. Очень ярко представляю себе, как тяжко преодолевать врожденную инертность, соединенную с сознательным упорством в некоторых сотрудниках. Много чувствую и знаю, но сейчас нам нужно устремляться по главной линии и, насколько возможно, не углублять обсуждением многие странности. Время так кратко, и каждая секунда на счету, и должна быть утилизирована на построение прекрасного будущего. Знаю, родные, как огненно чувствуете это Вашим сердцем. Не скрою, тревожит меня Катрин, письма продолжаются, полные жалоб.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: