41 страница. Ни о каких протестах г-на Хорша против развития дел мы не знаем, и никто из нас не называл г-на Хорша «врагом Культуры»

Ни о каких протестах г-на Хорша против развития дел мы не знаем, и никто из нас не называл г-на Хорша «врагом Культуры». Самым решительным образом протестую против внесения в Журнал Заседаний и произнесения неверных фактов. Еще раз напоминаю мое мнение о г-не Хорше и его супруге в моей статье «Корона Мунди». Намеки г-на Хорша о том, что он требовал о построении Учреждений на честном основании, содержат в себе совершенно недопустимое обвинение. И он должен очень подумать, прежде чем произносить такие неосторожные формулы, противоречащие истине и всем его предыдущим утверждениям.

В Журнале Заседания от августа 17-го в § 7-м г-н Хорш опять указывает на то, что Учреждениям помогали исключительно его друзья и что никакие наши друзья и остальные Трэстис не участвовали. Интересно знать, какие именно многочисленные друзья г-на Хорша помогали Учреждениям и почему именно имена всех наших, а также друзей остальных членов Совета г-ну Хоршу в этом случае для чего-то нужно забыть. В том же параграфе г-н Хорш сообщает неверное сведение по поводу финансовой кампании для нашего Научного Института. Директор Института, в свою очередь, изложит точные факты, я же со своей стороны должен сказать: кампания дала некоторую сумму, которая вовсе не была поглощена притязаниями лица, заведовавшего этой финансовой кампанией. Во всех случаях сохраним правду.

Не будем возвращаться к сообщению г-на Хорша о том, что идея во всем является наиболее неценной стороной дела. Вся история человечества говорит как раз за обратное. До сих пор все народы мира ценили тех, кто мог давать живые идеи, возвышая культурную жизнь страны, и в этом предвидении будущего слагали истинное благосостояние народов. Это положение подтверждается издревле повсюду и во всем. И некоторые члены Совета, относящиеся непредубежденно, как видим из Журнала, вполне это понимают.

К указанному Журналу Заседаний приложено заявление г-на Хорша от августа 17-го. Хотя это заявление повторяет те же неверные и злостные обвинения, которые уже были выражены в Журнале Заседаний и в последующем, отвеченном в Меморандуме первом письме, но все же обратимся и к этому оскорбительному документу.

Г-н Хорш опять заявляет, что он купил землю для здания (400 картин для Музея). Необходимо внести поправку в это заявление. Г-н Хорш пожертвовал пятьсот тысяч для Учреждений и вложил под четыре процента заем в шестьсот тысяч. На эти пожертвованные суммы была приобретена и поминаемая им земля со всеми зданиями, картины для Музея, обширнейшая коллекция произведений старинных мастеров, предметов обстановки, туда же относятся все расходы по 14-летней многообразной культурной жизни Учреждений и картины для Музея, статус которых точно рассмотрен в особой Записке о Картинах от октября сего года. Из этих сумм, пожертвованных как г-ном Хоршем, так и другими жертвователями, в течение четырнадцати лет производились как приобретения предметов старинного искусства, так и многие другие затраты на культурную деятельность. Эти указания тем более своевременны, что пожертвование г-на Хорша, упоминаемое в различных вариантах, может вводить кого-то в заблуждение о еще больших каких-то цифрах.

Средняя Азиатская Экспедиция была совершена как на суммы, полученные мною за продажу моих картин, так и на суммы Учреждений. Потому г-н Хорш выразился бы правильно, сказав не о его личных средствах, но о средствах Учреждения, в которые входили его пожертвования. Для делового заявления это звучало бы более основательно. Из средств, пожертвованных Учреждению, была финансирована первая поездка Франсис Грант в Южную Америку, равно как и остальные поездки членов Совета.

Совершенно правильно, что в 1929 году г-н Хорш внес семнадцать тысяч долларов – сумму, потребовавшуюся на покрытие расходов по зданию. Это обстоятельство проистекло в силу краха банка «Бонд и Мортгэдж». Эта сумма также включена в число тех же пятисот и шестисот тысяч, которые составляют: первая – пожертвование г-на Хорша, и вторая – заем, данный им из четырех процентов.

Думается, что напрасно г-н Хорш полагает, что г-жа Зинаида Лихтман и г-жа Франсис Грант что-либо забыли из им сделанного. Всякое пожертвование и всякая помощь культурным Учреждениям не может быть забыта. Напоминаемые им расходы относятся к тому же пожертвованию, за которое г-ну Хоршу многократно полностью выражена признательность членов Совета. Хотя мы уже говорили, что все уже перечисленные г-ном Хоршем корпорации и начинания вполне оправданы самою действительностью, но ввиду его повторений о их неудачливости опять подчеркнем, насколько все эти начинания были жизненны. Транспортные конторы до сих пор повсюду существуют. Металлургические корпорации повсюду успешно образовываются, мы же не можем сказать, что отмеченная г-ном Хоршем корпорация была неудачна, ибо право разработки нужных богатств было предоставлено за малую сумму, но отсутствие средств и соответственной организации понудили отказаться от уже данного права. «Новый Синдикат», конечно, мог бы существовать, подобно «Юнайтед Пресс» и многим другим по примеру его основанным агентствам. Не может г-н Хорш винить администрацию «Нового Синдиката», ибо ни соответственных оборотных средств, ни достаточного персонала не оказалось. Издательство «Алатас» существует и до сих пор и, судя по последнему письму Гребенщикова, даже имеет планы на развитие. Возможность существования Мастер-Института подтверждается многими существующими школами. В каждом Учреждении бывают периоды, которые требуют оборотных средств, особенно же когда известность их подвергалась таким потрясениям, как ресивершип. Производит болезненное впечатление сообщение г-на Хорша о том, что в продолжение многих лет он подвергался гонениям и преследованиям со стороны некоторых членов Совета. Этого не только не было, но, упаси Боже, от всякой мании преследования. За все это время мы не изменяли нашего отношения к делу и ко всем членам Совета. Спрашивается, считает ли г-н Хорш, как участник культурного дела, уместными все те выражения, которые он допускает по отношению к некоторым членам Совета. Г-н Хорш говорит о высших принципах, но ведь именно эти принципы накладывают обязательство точности и к достоинству выражений. К следующему заявлению г-на Хорша можно лишь добавить, что я никогда не принимал на себя финансовой части Учреждений, что же касается до культурной и воспитательной программы, то я могу отстаивать правильность каждого моего совета на этом поприще. Бюджеты устанавливались на Заседаниях членов Совета. Если мы возьмем каждый из этих бюджетов и сравним его с соответственным бюджетом других существующих Учреждений, то, по справедливости, мы можем видеть, насколько малы и экономны были эти бюджеты. Хранителями жизненности этих бюджетов были специальные Комитеты. Если бы эти Комитеты заметили какое-то роскошество или непомерные траты, то ведь они своевременно и обратили бы внимание. Во главе каждого Учреждения стоит доверенное лицо, которое может оправдать по существующим обстоятельствам исполнение и жизненность своего бюджета. Кто же может сказать, чтобы обстоятельства протекших годов были нормальны? А потому, прежде чем произносить грубые и недопустимые суждения, следует со всею справедливостью и человечностью рассмотреть причину создавшегося положения. Если же г-н Хорш боится за потерю условно вложенной им Учреждениям суммы, то, во всяком случае, он не должен был бы поступать так, как он поступает. Гибельны утверждения о какой-то неуспешности, когда мы имеем перед собою лишь временные обстоятельства, которые могут быть залечены при изживании мирового кризиса. Саморазрушение есть самое страшное в жизни любого Учреждения. А еще страшнее оно, когда оно делается с какою-то логически непонятною предвзятою целью.

Какие же высшие принципы подсказывает разрушение? Какое же Знамя Мира диктует войну и истребление?

Затем г-н Хорш еще углубляет свои действия. Он утверждает, вопреки всякой очевидности, о том, что его кто-то из членов Совета называл «врагом Культуры». Ведь не было же этого! Затем г-н Хорш никогда не предупреждал меня, как он сейчас утверждает в своем Заявлении. По словам г-на Хорша выходит, что вместо созидательных культурных Заседаний происходили какие-то невежественные мракобесные сборища. Ведь так может рассуждать только человек, почему-то теперь желающий вреда. Никто не называл г-на Хорша «врагом Культуры», и я не могу допустить, чтобы он желал вреда. Всякая удача зависит прежде всего от качества предпосланных мыслей.

Я совершенно не допускаю, чтобы следующий параграф об отношении г-жи Лихтман и г-жи Франсис Грант соответствовал бы действительности. Не могла г-жа Грант говорить, что никакой ботанист не мог бы сотрудничать с нами, тогда как профессор Гордеев – член Китайской Академии Наук и его помощник в полном сотрудничестве и дружбе работали с нашей экспедицией. Всем известно, что г-н Макмиллан вообще не представился мне, а, кроме того, называл письмо своего высшего начальника поддельным. Все факты налицо. Только г-жа Лихтман и Франсис Грант могут пояснить, что означало выражение их лиц при суждениях, приведенных в Заявлении г-на Хорша. Также странно упоминание в таком заявлении о будто бы критике мисс Грант о стоимости сапог, часов и двух палаток, цены на которые вообще известны и которые были...[309]

Г-н Хорш продолжает, что, по словам мисс Грант, Американская Пресса потеряла доверие к Агентству Музея после того, как был сообщен якобы неверный маршрут экспедиции в Абиссинию. Тем более что каждая экспедиция настолько часто меняет свой маршрут в зависимости от научных и других обстоятельств, что и говорить от этом нельзя. Кроме того, каждая газета в мире настолько часто печатает противоречивые сообщения, что она должна была бы потерять доверие ко всем своим сотрудникам. Имеем много фактов об изменении маршрута экспедиций.

В Журнале Заседания Совета Трэстис от 28 июля 1935 г. из замечания г-на Хорша можно вывести, что будто бы г-жа Рерих не знала, что Бондхолдеры серии Б не предусмотрены Вами в плане реорганизации, между тем как Е.И.Рерих, так и я неоднократно озабочивались судьбою Бондхолдеров и находили странным, что небольшая часть их, имевшая серию Б, должна была почему-то пострадать. До сих пор мы полагаем, что это положение вещей может быть в будущем исправлено. Где же были упоминаемые г-ном Хоршем его повторные предупреждения, чтобы деньги Бондхолдеров не тратились? Наоборот, мы не пользовались деньгами Бондхолдеров и со своей стороны не раз заявляли, чтобы их интересы были охранены.

Не можем не упомянуть также и то, что в Заседании 17 августа г-н Хорш заявляет, что он будет вести Постоянный Комитет Пакта так, как он хочет. Думается, каждый Президент Совета или Комитета не уподобляется безответственному Диктатору, но возглавляет Комитет, выражая мнение большинства.

Отметив все приведенные пункты из Журналов и Заявления г-на Хорша, мы приступим к сопоставлению их теперешних заявлений с точными цитатами из Журналов Заседаний целого ряда бывших лет, постепенно запишем эти даты.

Николай Рерих

МЕМОРАНДУМ №3

5 ноября 1935 г.
Наггар

Ввиду совершенно необоснованных, не отвечающих истине неожиданных заявлений г-на Хорша, по его словам, говорящего и за г-жу Хорш и мисс Э.Лихтман, является особенно благоприятным, что все документы от самого начала деятельности в Америке находятся в полном порядке. В нескольких тысячах постановлений, документов и писем совершенно определенно выражено естественное опровержение всем неосновательным обвинениям г-на Хорша. Каждый, кто ознакомился с этими многими тысячами страниц, или подписанных или собственноручно написанных указанными лицами, всякий придет в искреннее изумление – можно ли вообще предаваться разрушительным изобретениям[310], когда все совершавшееся имело свои ясные логические причины. Кроме этого рукописного огромного материала, каждый интересовавшийся деятельностью Учреждений имеет перед собою целую полку печатных изданий, в которых от лица всех членов Совета сообщался ряд неопровержимейших фактов. Вспомним хотя бы печатные отчеты за 1929 и 1930 год, вспомним выпуски, посвященные Пакту, вспомним весь печатавшийся бюллетень, брошюру о десятилетии Учреждений, брошюру о закладке здания и все прочие брошюры, каталоги, оповещения, которые, конечно, осведомляли об истине. Думает ли г-н Хорш и те двое, о которых он упоминает, что прежде всего общественное мнение помыслит о том, когда же именно сообщались верные сведения? В продолжение ли 13 лет за подписью и с ведома членов Совета или же верны неожиданные вымыслы, которые сейчас произносят упомянутые лица? Если ни мы, ни остальные члены Совета за все это время не меняли своего отношения к культурным задачам Учреждений, то, естественно, явится вопрос: в силу чего произошло неожиданное вольт-фас г-на Хорша, который так явно противоречит всему им написанному и подписанному в течение тринадцати лет. Если г-н Хорш предполагает, что все тома постановлений Совета и прочие документы исчезли, то ведь он в этом глубоко ошибается, – все эти доказательства находятся в полном порядке, так как они были присланы нам из Нью-Йорка. Кроме того, неужели г-н Хорш забыл обо всех печатных изданиях, в которых выражена деятельность Учреждений? Ведь эти издания разошлись по всему свету. Не может же г-н Хорш сказать, что он лгал в течение 13 лет и лишь сейчас решил говорить правду? Каждый, кто ознакомится со всем материалом, упомянутым мною выше, невольно спросит г-на Хорша: «Когда же вы были искренни, тогда или теперь?» Подумал ли г-н Хорш, что его теперешние заявления производят болезненное впечатление на его теперешних слушателей, на которых он пытается воздействовать с неизвестной, но, во всяком случае, мрачною целью. Для этой разрушительной цели он избрал время, когда я находился в почти недосягаемом далеке, ибо почта была в особых условиях.

Восстанавливая в памяти весь материал, накопившийся за 13 лет, хочу подчеркнуть, что, кроме всего рукописного огромного материала, следует хранить в полном порядке и весь печатный, иметь его под рукою, ибо, печатая все эти книги и брошюры, все члены Совета брали на себя великую ответственность в истинности и точности всего сообщаемого. Доведя до сведения и общественного мнения все широко напечатанные факты о деятельности Учреждений, высказав определеннейшие заключения по поводу празднования десятилетия Учреждений, может ли г-н Хорш или кто-либо из членов Совета сказать, что он вводил в заблуждение или, говоря попросту, лгал в течение всего этого времени? Неужели г-н Хорш хочет сказать, что он обманывал Правительства, общественное мнение и всех множайших сотрудников. Наша культурная программа настолько продумана и проверена на множайших фактах, что мы совершенно определенно можем стоять на нашей просветительной точке зрения. Мы всегда ясно заявляли о значении Науки и Искусства, мы всегда заявляли об Основах Этики, мы всегда заявляли против роскоши, как явления некультурного, антипода красоты. Во всех моих книгах достаточно сказано и об этих основах жизни, и о задачах наших Учреждений. Никакого нового кредо нам писать не приходится и приходится лишь скорбеть, видя перед собою такое мрачно-болезненное проявление, как теперешние действия г-на Хорша, при участии его малочисленной группы – его жены и мисс Эстер Лихтман. Желающие знать правду пусть кроме изучения рукописных документов обратятся ко всем печатным изданиям, широко распространенным с ведома и за их моральную ответственность всех членов Совета.

Николай Рерих

МЕМОРАНДУМ №4

11 ноября 1935 г.
«Урусвати», Наггар

Восстановив в памяти тысячи документов и писем, невольно приходишь к заключению, что и характерные выписки из всего этого множества материала представят из себя также тысячи цитат и могут, в свою очередь, загромождать основные вопросы. Поэтому прежде всего следует знать: везде ли в порядке находятся копии Журналов и всевозможных других копий и писем за тринадцать лет? На это соображение и хотелось бы получить ответ. Все обстоятельства Учреждений чрезвычайно ясны: г-н Хорш определенно высказывается о том, что финансовая часть находится всецело в его руках. Постановление о пожизненности членов Совета совершенно определенно. Декларация о принадлежности нации содержания Музея остается в полной силе. Ведь эта Декларация основным образом имеет в виду картины Музея. Статус всех картин моих, находящихся в Нью-Йорке, совершенно ясен. Так же ясно, что Учреждение в лице своего Президента приобретало картины для Музея. И потому вся трансакция за картины является не личным, частным делом г-на Хорша, но частью деятельности Учреждений. Наши заботы об экономии и Бондхолдерах совершенно ясны из документов архива. Жизненность начинаний оправдана многими существующими в той же Америке примерами. Вымыслы г-на Хорша о моей экстравагантности опрокидываются не только всем образом моей жизни и содержанием всех моих книг в течение более сорокалетней деятельности, но также опровергаются и всеми моими предложениями, в которых я заботился и о возможной большей гласности ведения дел, а также и о бережном отношении. Словом, на все решительно зложелательные обвинения г-на Хорша и тех двух лиц, за которых он, по его словам, говорит, имеются в тех же многочисленных документах полнейшие ответы. Остается лишь глубоко пожалеть, что действия означенных трех лиц направлены ко вреду всего нашего культурного Учреждения, а тем самым к конечному вреду г. Бондхолдеров. Общеизвестно, что в 1921 году Школа Объединенных Искусств была основана мною, Е.И., М. и З.Лихтман. В процессе основания я с М.Лихтманом посетили Олбани. С тех пор, благодаря Школе и Музею, Учреждение пользовалось частичным освобождением от налогов. Г-н Хорш подошел к Учреждениям уже в 1922 году, и с тех пор финансовая часть находилась в его руках.

Таким образом, основными Учредителями Учреждения были, кроме меня и Е.И., Морис и Зинаида Лихтманы и Франсис Грант. Иначе говоря, именно та группа, против которой злоумышляют Луис и Нетти Хорш и также впоследствии подошедшая Эстер Лихтман. Не упоминаю здесь о С.Ньюбергере, ибо он подошел по моему приглашению уже значительно позднее и, занятый своею службою, вообще не мог уделять время Учреждению. Не будем более возвращаться к вопросу о выражениях взаимной признательности, о чем г-н Хорш так озабочивался в отношении себя. Всякими такими признательностями переполнены и резолюции Заседаний, и многотомная переписка. Все мы работаем и всегда работали не ради словесных и письменных признательностей, но ради культурного дела просвещения. Это обстоятельство я и Е.И., а также Морис и Зина Лихтманы и Франсис Грант могут доказать деятельностью всей нашей жизни. И потому не будем касаться более чем странного вопроса в культурной деятельности о формальных признательностях.

По-прежнему для каждого непредубежденного наблюдателя останется более чем подозрительным неожиданный вольт-фас г-на Хорша и двух его сообщниц, когда в половине текущего года вдруг вся тринадцатилетняя деятельность для каких-то мрачных поползновений была объявлена ими недостойной. При таком обвинении г-н Хорш прежде всего обвиняет себя самого, ибо никакой взрослый и здоровый человек не может сказать, что он тринадцать лет действовал неосновательно и неискренно. Подчеркнув это обстоятельство, закроем и этот вопрос, ибо слишком многочисленные подписи и выражения самого г-на Хорша являются лучшим опровержением его теперешних вымыслов. Хотелось бы знать, у всех ли лиц первоначальной группы основателей находятся в полном порядке документы о пожизненности их членства Совета, о Декларации 29-го года и тому подобные основные акты? Основная группа Учредителей таковой и остается, и это историческое обстоятельство никто не в силах опровергнуть. Тем самым за этой группой остается неотъемлемое право твердо стоять как на защите Учреждений, так и на защите своих прав. Не могу не скорбеть, что действия г-на Хорша и его двух сообщниц заставляют меня оставлять в архивах культурных Учреждений скорбные записи, но история требует фактов и справедливости.

Николай Рерих

МЕМОРАНДУМ №5

14 ноября 1935 г.
«Урусвати»

В Заседании Трэстис 1935 года постановлено, что ради каких-то временных технических соображений г-жа Е.Рерих и я заменены прокси для того, чтобы быть потом восстановленными в наших правах Трэстис. О таком восстановлении мы до сих пор не слышали. Известная всем бумага от г-на Гринбаума десятого апреля 35-го года осталась, по-видимому, неотвеченной, ибо мы так и не получили ответа Трэстис на нее.

Вместе с этими неясностями г-жа Зинаида Григорьевна Лихтман сообщала в письмах о том, что г-н Хорш предъявлял ей бумаги для подписания, не давая ей ознакомиться с содержанием этих, наверно, весьма существенных документов. Факт такого насилия чрезвычайно важен. Также и г-жа З.Лихтман сообщала о подписании г-ном М.Лихтманом какого-то документа, касающегося картин, содержание которого для нас осталось текстуально неизвестным. Из писем можно понять, что и г-жа Франсис Грант была побуждаема г-ном Хоршем к подписанию каких-то документов, с содержанием которых она не могла вполне ознакомиться.

Все подобные факты чрезвычайно знаменательны. Потому следует всем помянутым сейчас членам Совета вполне точно припомнить, какие именно документы подписывались ими в течение текущего и прошлого года. Известно ли было им вполне содержание этих документов и много ли раз они были вынуждены подписывать нечто, содержание чего для них оставалось или не вполне, или вообще неизвестным? Для всех последующих действий весьма необходимо установить такие важные обстоятельства, которые можно вполне припомнить за срок текущего и прошлого года. Если, как г-жа З.Лихтман пишет, содержание подписанных документов оставалось неизвестным, то, по крайней мере, какое именно содержание помянутые члены Совета предполагали? Ведь невозможен факт подписания чего-либо вообще неизвестного.

Ввиду всего вышесказанного, рисующего неясность делового к Учреждениям отношения, весьма удачно, что по программе экспедиции мы сейчас должны находиться вне Нью-Йорка, а тем временем будет выяснено наше теперешнее положение в отношении к Учреждениям. Если постановление уже фиксировалось нашим восстановлением, то, естественно, оно должно быть произведено не по нашей просьбе, но как следствие постановления.

Какие-либо соображения о том, что члены Трэстис не могут по делам Учреждений быть вне Нью-Йорка, совершенно нелепы, ибо во многих деловых Учреждениях члены, пользующиеся правами Трэсти, для пользы самих Учреждений должны посещать многие страны и работать там на расширение дела. Совершенно правильно г-жа Зинаида Лихтман предполагает, что нечто уже задумывалось давно, и потому особенно четко нужно восстановить и в документах, и в памяти все поворотные пункты этих вредных для дела действий. Очень прошу ответить на вышесказанные пункты, ибо следует эти соображения зафиксировать со всевозможною ясностью. Прошу написать эти соображения без участия адвоката, ибо всякие такие неясности, наверное, могут произвести на юристов отрицательное впечатление, потому предварительно восстановим, что в эти краткие сроки может быть припомнено.

Не могу не упомянуть о некоторых выражениях письма Эстер Лихтман к М.Лихтману, копия которого получена нами с прошлой почтой. Мисс Лихтман погрязла в самой гнусной лжи. Она пишет своему брату о том, что мы им оставили наследие интриг и ссор и подкопов. Считаю нужным зафиксировать эти инсинуации, ибо именно мы все время призывали к дружелюбию и единению. По счастью, эти сношения велись письменно, и потому как наши письма, так и все мои книги являются еще раз яснейшим доказательством против клеветнических инсинуаций мисс Лихтман. Если, с одной стороны, выдвигается море лжи и клеветнических наветов, то мы ради истории и Культуры должны отвечать ясными истинными фактами. Припомните еще раз, прошу возможно подробнее, бывшее и занесите в памятную книжку происходившее и происходящее во всех его выражениях.

Николай Рерих

МЕМОРАНДУМ №6 [311]

10 декабря 1935 г.
НАГГАР

Уже с 1923 года г-н Л.Л.Хорш участвует во всех моих финансовых и налоговых делах. Давайте просмотрим все представленные здесь документы, касающиеся налогов:

1. На 1923 год – квитанция об уплате налога №499084 от 30 апреля 1923 года, в которой заявлено, что налог за 1922 год уплачен, а за 1923-й – гарантирован. Квитанция подписана «Николай К.Рерих», без сомнения, рукой г-на Хорша, а также дополнительно подписана г-ном Томасом (который был тогда директором конторы г-на Л.Л.Хорша). Поскольку это было сделано в конторе г-на Хорша и подписано его собственной рукой, все это доказывает, что уже тогда он занимался моими налогами. И тут же дается гарантия на 1923 год. Фотография прилагается.

2. На 1924 год – квитанция об уплате налога №730593 от 2 декабря 1924 года с пометкой «приезжий, ранее резидент». На этой квитанции стоит подпись Николая Рериха рукой Профессора Рериха, но эта квитанция была подготовлена г-ном Хоршем. Этим завершилось шестинедельное пребывание Профессора Рериха в Нью-Йорке, и с этого времени он становится нерезидентом. Фотография этого документа также прилагается.

3. 1923-1929. С 1924 по 1929 год Профессор Рерих не приезжал в Соединенные Штаты. Экспедиция, согласно заявлению Музея Рериха, подписанному г-ном Л.Л.Хоршем, датированному 4 апреля 1930 года и заверенному нотариусом, «длилась с 1923 по 1929 год».

4. 1929 год. За этот год существует копия налогового отчета на Федеральный налог и на налог штата Нью-Йорк за 1929 г., с печатью Кассира №1, датированная 8 марта 1930 г. В этот момент Профессор Рерих снова стал резидентом. Эти налоговые бумаги подготовили Вайнберг и Джозефсон, аккредитованные государственные бухгалтеры, в день, предписанный им Л.Л.Хоршем, поскольку он был ответственным, занимающимся всеми счетами Профессора Рериха. Интересно заметить, что на налоговом отчете написано: «Николай К. Рерих через посредство Л.Л.Хорша».

5. На 1930 год. У нас имеется квитанция об уплате налогов №37а-6260 (копия отчета), выданная 25 февраля, на период с 1 января по 30 марта 1930 г., и испрошенная к отъезду Профессора Рериха. Эта квитанция подписана Л.Л.Хоршем в качестве агента. Поскольку это было во время моего присутствия в США, то является еще одним доказательством того, что г-н Л.Л.Хорш занимался налогами. Фотография этого налогового отчета прилагается.

6. После отъезда Профессора Рериха из США из офиса Президента Музея Рериха поступило Письмо №4, датированное 25 марта 1931 года, подписанное Л.Л.Хоршем и содержащее следующий параграф:

«Подоходный налог. Подоходный налог за Вас и за д-ра Юрия Рериха был представлен в департамент подоходных налогов. На Вас никакого налога не было, но на д-ра Юрия был налог в 16,31$. Если хотите, могу выслать Вам другие копии анкеты подоходного налога. Посоветуйте мне также, пожалуйста, надо ли мне послать Вам декларацию о Вашем частном финансовом счете».

Еще одно доказательство того, что он занимался счетами Профессора Рериха. Фотография также прилагается.

7. За 1931 год у нас есть копии налоговых отчетов на налоги штата Нью-Йорк и Федеральный налог США, сделанные господами Вайнбергом и Джозефсоном, а в своем дневнике под датой 13 марта 1932 года г-н Л.Л.Хорш пишет: «Должен был заплатить 206,76$ подоходного налога за Профессора Рериха. Пошлю копию декларации следующей почтой». Фотография прилагается.

8. За 1932 г. В своем дневнике под датой 4 марта 1933 г. г-н Л.Л.Хорш заявляет: «Занимаюсь подоходным налогом Профессора Рериха». Фотография прилагается. Это доказывает его участие во всех делах, касающихся подоходных налогов.

7 февраля 1934 года господа Вайнберг и Джозефсон написали г-ну Л.Л.Хоршу в ответ на его запрос:

«Л.Л.Хоршу, Президенту Музея Рериха

7 февраля 1934 г.

Riverside Drive, 310, New York City

Уважаемый Сэр,

В ответ на Ваш запрос, подборка наших архивов показывает, что налоговые отчеты на Федеральный подоходный налог и подоходный налог штата Нью-Йорк за 1931 и 1932 годы были подготовлены для Профессора Николая Рериха и соответствующим образом архивированы, как то предписывается законом. С глубочайшим уважением,

Вайнберг и Джозефсон (подпись) Филлип Джозефсон».

Кроме того, за тот же 1932 год Профессор Рерих имеет следующую телеграмму: «Нью-Йорк №121, 29 августа 1933 г. – ПРОСТАЯ. РЕРИХУ. НАГГАР. Настоящая телеграмма подтверждает, что Николай Рерих не получал никакого дохода и не платил никаких налогов в прошлом году в Соединенных Штатах, все телеграфные денежные переводы были из капитала – Хорш, Президент Музея Рериха».

9. За 1933 год у нас нет документов, за исключением запроса г-на Л.Л.Хорша господам Вайнбергу и Джозефсону от 7 февраля 1934 года насчет налогов, как видно из приведенной выше копии ответа господ Вайнберга и Джозефсона. Поскольку этот запрос был сделан г-ном Хоршем тогда, когда обычно готовятся отчеты, и он касается налогов, логично предположить, что этот запрос был необходим для подготовки налогового отчета за 1933 год.

10. За 1934 год. В тот год Профессор Рерих приехал в Соединенные Штаты и отбыл из Сиэттла в апреле 1934 года. От Федерального налогового департамента у нас есть копия налогового отчета №352, датированного 13 апреля 1934 года, и здесь Профессор Рерих упоминается как негражданин США и нерезидент. То есть в тот период профессор Рерих не рассматривался в качестве резидента.

Вышеизложенное с легкостью доказывает, что г-н Л.Л.Хорш всегда занимался всеми налоговыми и финансовыми делами Профессора Рериха.

За 13 лет, с 1923 года, Профессор Рерих был в США только три раза с краткими визитами: с начала ноября по 10 декабря 1924 года, с 17 июня 1929 года по 8 апреля 1930 года, с 16 марта по 22 апреля 1934 года, что в совокупности немногим превышает один год. В период экспедиции большинство времени Профессор Рерих был вне пределов досягаемости, и трагедия потери пятерых человек и всего каравана достаточно известна.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: