КУЛЬТУРА КАК ПРОБЛЕМА ПСИХОАНАЛИЗА

Заметное место в философском иррационализме ХХ века занял психоанализ. Основы этого течения были заложены австрийским врачом - психиатром З. Фрейдом (1856-1939). Основные идеи психоанализа Фрейд изложил в работах "По ту сторону принципа удовольствия", "Я и Оно", "Психология бессознательного", "Неудовлетворённость в культуре". Основным понятием в учении Фрейда является бессознательное. Фрейд полагал, что бессознательное - это главное в психике человека, определяет все его поступки и действия. Как Фрейд понимал бессознательное?

Бессознательное - это совокупность психических процессов, операций и состояний, не представленных в сознании человека. Бессознательное - это та часть психики, где сосредоточены первичные влечения и желания человека, которые имеют природное происхождение.

Понимание первичных влечений изменялось на разных этапах творчества Фрейда. В конечном счёте он выдвинул гипотезу о том, что среди влечений доминирующую роль играют "инстинкт жизни" (Эрос) и "инстинкт смерти" (Танатос). Для обозначения первичных влечений Фрейд использует термин "либидо".

Исследуя структуру психики человека, Фрейд выделяет в ней три слоя, инстанции. Во-первых, это само бессознательное или Оно. Во-вторых, это разумное Я, или собственно сознание - разум, память, мышление и иные процессы, ориентированные на рациональное отражение окружающего мира.

Наше "Я", стремящееся выжить в природном и социальном мире, всё время сталкивается с безрассудной силой "Оно". Если "Я" руководствуется принципом реальности, то "Оно" целиком исходит из принципа удовольствия. Отсюда вытекает неизбежная борьба между "Я" и "Оно". В лобовом столкновении победить "Оно" невозможно, поскольку в нём сосредоточена вся психическая энергия человека. Поэтому из "Я" вычленяется третья система - " Сверх - Я ", где аккумулированы привитые культурой моральные нормы. "Сверх - Я" осуществляет цензуру желаний бессознательного. Оно соотносит, сообразует эти желания с реальностью внешнего мира, требованиями и нормами культуры.

Далее Фрейд показывает динамику, функционирование психики.

Инстинктивные импульсы, прошедшие цензуру "Сверх - Я", реализуются в действии. Неприемлемые с точки зрения общества и культуры желания (асоциальные, эгоистичные, агрессивные) обратно вытесняются в сферу бессознательного. Некоторые нереализованные, неудовлетворённые инстинкты воплощаются (сублимируются) в позитивные формы деятельности, такие, как наука, искусство, спорт. Понятие сублимации занимает важное место в учении Фрейда.

Сублимация - это использование энергии бессознательного не по прямому биологическому назначению (для удовольствия или продолжения рода), а в целях культурного творчества.

Если имеет место сублимация, то примитивные влечения обретают форму влечения к познанию, искусству, высокому идеалу. Таким образом, вся культура основана на внешнем или внутреннем подавлении желаний бессознательного и существует за счёт энергии либидо.

Следует подчеркнуть, что у Фрейда термин "культура" в большинстве случаев оказывается равнозначным понятию "общество". В наиболее развёрнутом определении культуры Фрейд указывает, что она охватывает все приобретённые людьми знания и способы, чтобы господствовать над силами природы и добывать блага для удовлетворения человеческих потребностей. И в то же время она включает все институты, регулирующие отношения между людьми, в особенности распределение добываемых благ.

Можно сказать, что человек как бы находится между двух огней. С одной стороны, культура угнетает человека, лишает его наслаждений (за это он и стремится избавиться от неё). С другой стороны, культура защищает его от факторов окружающей среды, позволяет осваивать все блага природы и пользоваться ими, а также делит их между людьми. Итак, если человек отказывается от культуры в пользу своих наслаждений, то он лишается защиты, многих благ и может погибнуть. Если же он отказывается от наслаждений в пользу культуры, то это тяжким грузом ложится на его психику. Подавление природных желаний приводит к неврозам, то есть болезненным состояниям индивида и даже всего общества. В работе "Неудовлетворённость в культуре" Фрейд приходит к выводу о том, что существует постоянное противоречие, антагонизм природного и культурного начала в человеке, что культурный прогресс приводит к ограничению природных желаний, к уменьшению человеческого счастья.

Заложенная З. Фрейдом иррациональная традиция истолкования психики активно поддерживалась в ХХ веке. Из классиков неофрейдизма наиболее популярен был К.Г. Юнг (1875-1961), швейцарский психолог и психиатр. С 1906 по 1913 г. он был учеником и видным последователем З. Фрейда, президентом международного психоаналитического общества. Основное произведение Юнга - "Архетип и символ". Юнг многое воспринял из психоанализа Фрейда, но основы концепции были заложены им самостоятельно. Как и Фрейд, Юнг начинал в качестве врача - психиатра, однако, он не остановился на сексуально - биологической трактовке бессознательного. В процессе своих исследований Юнг пришёл к выводу о том, что в структуре психики представлено не только индивидуальное, но и коллективное бессознательное. Оно имеет не природный, а культурный характер, сформировалось на заре человеческой истории в коллективном психическом опыте.

Коллективное бессознательное - это отражение опыта прежних поколений, запечатлевшееся в структурах мозга; это хранилище следов памяти человечества.

Содержание коллективного бессознательного составляют первичные психические образы, названные Юнгом архетипами.

Архетипы - это наиболее общие схемы человеческого мышления и поведения. Архетипы - это врождённые идеи или воспоминания, которые предрасполагают людей воспринимать, переживать и реагировать на события определённым образом.

Архетипы находят своё выражение в символических образах, которые обнаруживаются в мифах, религиях, фольклоре, художественном творчестве, сновидениях. Юнг писал о том, что архетипы своими корнями уходят в далёкое прошлое, "подобно тому, как строение нашего тела восходит к общей анатомической структуре млекопитающих". По Юнгу, коллективное бессознательное имеет культурное происхождение, но передаётся по наследству биологическим путём. На архетипах построена вся психика человека.

Приведём примеры некоторых, наиболее важных архетипов. Архетип персона - это наше публичное лицо, то есть то, как мы проявляем себя в отношениях с другими людьми. В понимании Юнга, персона служит цели производить впечатление на других или утаивать от других свою истинную сущность. Персона как архетип необходима нам, чтобы ладить с другими людьми в повседневной жизни. Символом персоны является маска.

Противоположный персоне архетип - это тень. Она представляет подавленную, темную, животную сторону человеческой натуры. Тень содержит наши социально неприемлемые импульсы, страсти, желания. Но у тени имеются и положительные свойства. Юнг рассматривал тень как источник жизненной силы, спонтанности и творческого начала в жизни человека. Согласно Юнгу, функция эго (сознания) состоит в том, чтобы направлять в нужное русло энергию тени. Символ тени - сатана.

Фрейд и Юнг по-разному решали вопрос о соотношении природного (бессознательного) и культурного (сознательного) начала в человеке. Фрейд считал, что между ними существует постоянный антагонизм, и человеческая душа разрывается между своей изначальной природой и требованиями культуры. Юнг же полагал, что хотя основа души (бессознательное) и имеет архаическое происхождение, но всё же может жить в мире с культурой. Человек должен не игнорировать бессознательные силы, а найти для них адекватное культурно - символическое выражение. Именно архетипы дарят человеку вдохновение и являются источником творческой энергии. Для Юнга бессознательное - это главный резервуар культуры, хранилище её "праобразов" и "праформ", названных им архетипами.

Культура призвана вести не борьбу, а диалог с бессознательным, стремясь обеспечить целостность человеческой души. Юнг считал, что в традиционных культурах такой диалог существовал и достигалось динамическое равновесие между различными уровнями психики. Бессознательное находило выражение в мифах, религиозных представлениях, обрядах, ритуалах. Однако, этот диалог постепенно утрачивается с развитием цивилизации и рационализацией жизни. В современном мире господствует научное, рациональное сознание. Поэтому современная культура не даёт выхода иррациональным душевным импульсам. Их подавление является главной причиной индивидуальных и коллективных неврозов, которые проявляются в современных политических конфликтах, войнах, терроризме.

Юнг отмечает, что современный западный человек, стремясь спастись от царящей ныне символической нищеты, обращается к восточным религиям. Однако, они соответствуют иной культуре и не способны в полной мере выразить архетипы, таящиеся в психике западного человека. Поэтому европейская культура должна измениться, чтобы восстановить утраченное единство человеческой души. Необходимо изменить современную социокультурную практику, которая не даёт выхода иррациональным душевным импульсам. Нужно найти цивилизованные формы выражения личного и коллективного бессознательного, чтобы оно перестало прорываться наружу в социально опасных формах.

Одним из классиков неофрейдизма считается К. Хорни (1885-1952) - социальный психолог и культуролог. Опираясь на психоанализ Фрейда, Хорни вела с ним постоянную полемику. Сущность концепции Хорни сводилась к выявлению значения культуры в жизни общества и человека, исследованию проблемы личности и культуры, влиянию культуры на психическое здоровье человека. Таким образом, культура является одним из центральных понятий в исследованиях Хорни.

Хорни считала, что особенности личности, черты коллективной психологии и типы неврозов зависят, главным образом, от культуры, её ценностей и противоречий. Хорни верила в способность человека развивать себя. Она полагала, что негативные качества вырабатываются у людей вследствие неблагоприятной социально - экономической обстановки, в определённом типе общества. Главной причиной неврозов является то, что человек не мог реализоваться в данном обществе.

Хорни упрекает Фрейда в том, что он не разграничил биопсихологические и социокультурные источники неврозов. Невроз - это не только столкновение разнонаправленных влечений, но чаще всего столкновение ценностных ориентаций, сформированных культурой. Культура формирует определённый тип личности, который считается нормальным. Но в другой культуре этот тип личности может восприниматься как отклонение от нормы. К примеру, в Америке человек, будучи богачом, тратит время и здоровье на приумножение своих миллионов, и его считают нормальным, здоровым. Но в Греции или в Африке его сочли бы невротиком.

Хорни считает, что неврозы рождают противоречия в культуре. В Америке, по её мнению, существует противоречие, конфликт между капиталистической ориентацией на успех, соперничество, борьбу, власть и богатство и христианской ориентацией на любовь, смирение и доброту к ближнему. Другое противоречие состоит в том, что происходит постоянное подхлёстывание эгоистических и индивидуалистических желаний рекламой, искусственно формируется в массовом сознании образ "нормальной", преуспевающей личности, в то время как многие люди не преуспевают, страдают от каких-то ограничений и лишений, избавиться от которых не в их власти. Эти и другие противоречия культуры рождают невроз, симптомы которого - агрессивность, мания величия и чувство собственной неполноценности, что снижает продуктивность личности.

Таким образом, Хорни приходит к выводу, о том, что в рамках одной культуры ценности согласованы. Столкновение ценностей происходит при взаимодействии разных культурных традиций. Это порождает конфликты. Такие неврозы угрожают тем, кто меняет культурную обстановку (переселенцы). Адаптация к новым культурным формам создаёт ряд психических проблем. Опасность невроза существует и для тех, кто продвигается в социальном плане, резко меняя свою социальную среду, а значит, и систему ценностей.

Хорни признаёт естественный характер трагизма человеческого бытия, двойственность человеческой природы: стремление к счастью и одновременно невыполнимость в полной мере этого стремления в силу ограниченности человека, его зависимости от трагических моментов в мире. И даже при отсутствии конкретных страданий остаются болезнь, увядание, смерть. Спокойное состояние человека нельзя считать нормой. Переживание страданий естественно. Конфликты являются составляющей частью жизни человека. В этой связи Хорни вводит понятие " базовой тревоги ". Состояние тревоги является нормой для человека. Вообще для ХХ века свойственно беспокойство, чувство неуверенности и психической напряжённости, охватывающей широкие массы. Неуверенность просачивается во все сферы жизни. В этом заключена идея "базовой тревоги".

Хорни рассматривает ещё один механизм возникновения неврозов. Он связан с неправильной самооценкой личности, формированием идеализированного образа "Я", неумением соизмерять свои возможности с реальностью, с требованиями жизни. И поэтому при столкновении с реальностью происходит крушение планов, замыслов, надежд. А это порождает чувства разочарования, отчаяния, безысходности.

Невротические симптомы могут возникать, согласно Хорни, и в результате гипертрофии (преувеличения) каких-то, нормальных социальных потребностей. Всё многообразие этих потребностей Хорни делит на три типа: направленные "к людям", "от людей" и "против людей". Структура и степень развитости каждой из этих потребностей определяет характер человека. Если доминирует ориентация "к людям" - то формируется уступчивый, безынициативный тип личности; если на первый план выдвигается ориентация "против людей", то формируется агрессивный тип личности; если преобладает направленность "от людей", то формируется разобщённый тип личности.

Хорни выделяет четыре главных невроза нашего времени:

1. Невроз привязанности - поиски любви и одобрения любой ценой.
2. Невроз власти - погоня за властью, престижем и обладанием.
3. Невроз покорности - конформизм, уступчивость, подчинение чужому мнению.
4. Невроизоляция - бегство от общества, уход в себя.

Пути преодоления неврозов, предлагаемые Хорни, - это религия, самореализация в профессиональной деятельности, постоянный самоанализ, самокоррекция, сближение реального и идеализированного образа "Я", устранение недостатков в системе социальных связей.

Одним из крупнейших теоретиков неофрейдизма является Э. Фромм (1900 - 1980). Основные работы Фромма - "Бегство от свободы", "Здоровое общество", "Революция надежды", "Иметь или быть?". Получив философское образование, он глубоко изучил К. Маркса, а затем, увлёкшись идеями Фрейда, стал психоаналитиком. В своих работах он ведёт постоянный спор - диалог с Марксом и Фрейдом, которых считает великими мыслителями, определившими в значительной мере интеллектуальный климат ХХ века.

Психоанализ, согласно Фромму, в сочетании с марксовой теорией отчуждения, классовой борьбы позволяет вскрыть истинные мотивы человеческих поступков. Психоанализ позволяет показать, что даже такие далёкие по содержанию идеологии, как кальвинизм, фашизм, коммунизм, могут вырастать на сходных душевных основаниях определённого типа личности. Фромм называет этот тип "авторитарным" или "садомазохистским". Для такого типа характерно стремление к власти и обладанию, прикрываемое морально-идеологическими аргументами. Авторитарный характер, формирующийся часто в патриархальной семье в результате деспотического воспитания, служит, по Фромму, главной опорой тоталитарных режимов.

Рассматривая психику человека, Фромм различает в ней два рода влечений, страстей:

1. Первые из них имеют биологическое происхождение. Они одинаковы у всех людей. К ним относятся потребности в пище, безопасности, в какой-то форме социальной защищённости.
2. Социально обусловленные влечения. Они являются продуктом социальной среды, неодинаковы у разных людей. К ним Фромм относит любовь, радость, солидарность, соперничество, стяжательство и другие.
Фромм считает, что эти социальные страсти бывают даже сильнее биологических инстинктов, например, инстинкта самосохранения, поскольку люди готовы жертвовать жизнью во имя убеждений, идеалов, принципов, ради любви, ненависти, ревности.

Культура, по мнению Фромма, не "надстройка" и не "инструмент выживания", а истинная "стихия жизни" человека. Служение культуре, то есть жизнь ради добра, заботы о ближнем, ради творчества, есть для человека наиболее естественная, свободная и здоровая жизнь.

Ядром антропологической и культурологической концепции Фромма выступает учение об экзистенциальных потребностях. Фромм выделяет пять таких потребностей:

- В общении.
- В трансценденции (т.е. "выход за границы" заданного бытия).
- В "укоренённости" (выбор той общности, конфессии или культуры, к которой он хочет принадлежать).
- В самоидентичности (поиск внутреннего центра душевной
жизни).
- В системе ориентаций.

Осознание и переживание этих потребностей делают человека человеком и дают ему импульс к творчеству. Потребность в системе ориентаций и поклонения, по Фромму, равносильна потребности в религиозной вере. Вопреки Фрейду, который был атеистом, Фромм считает, что религия вечна. Однако, у него идёт речь не о какой-то конкретной конфессии.

Любая система взглядов, которая даёт человеку объект поклонения и способ ориентации в мире, может рассматриваться как религия.

Э.Фромм различал два главных типа религий: авторитарные и гуманистические. В авторитарной религии бог есть символ власти и силы. Главная добродетель - послушание. Авторитарные религии, такие, как кальвинизм или фашизм, внушают человеку страх, покорность, униженность. В гуманистической религии бог является символом самого человека, а не символом власти над человеком. Такая религия поощряет стремление человека к саморазвитию, к подлинному бытию. К гуманистическим религиям Фромм относил буддизм, даосизм, христианство.

Смысл культурно-исторического процесса он видит в прогрессе индивида, т.е. освобождении личности от власти стада, инстинкта, традиции. Но история не плавно, восходящий, а возвратно-поступательный процесс, в котором периоды освобождения и просвещения чередуются с периодами порабощения и помрачения ума, т.е. "бегства от свободы".

Общественный идеал Фромма - это гуманистическое общество, не совместимое с бюрократической системой, технократизмом, бездуховностью, вещизмом. Это общество, высшей целью которого является человеческое благо, предотвращение человеческих страданий.

Вопрос

Гештальтпсихология

Гештальтпсихология (от нем. Gestalt — образ, структура) — одно из наиболее влиятельных и интересных направлений периода открытого кризиса явилось реакцией против атомизма и механицизма всех разновидностей ассоциативной психологии.

Гештальт-психология явилась наиболее продуктивным вариантом решения проблемы целостности в немецкоязычной (немецкой и австрийской) психологии, а также философии» конца XIX — начала XX в. Понятие «гештальт» было введено X. Эренфельсом в статье «О качестве формы» в 1890 г. при исследовании восприятий.

Непосредственным поводом для исследования Эренфельса послужили некоторые замечания Э. Маха о восприятии мелодий и геометрических форм: по Маху, ощущение мелодии или звуковой формы в известной мере независимо от ощущений отдельных звуков, поскольку сохраняется при изменении последних в случае транспонирования мелодии в другую тональность, как будто бы оно само было таким же простым и неразложимым элементом, как и элементарное ощущение. Этот факт Эренфельс подверг специальному анализу. Он выделил специфический признак гештальта — свойство транспозиции (переноса): мелодия остается той же самой при переводе ее из одной тональности в другую; гештальт квадрата сохраняется независимо от размера, положения, окраски составляющих его элементов и т. п. Однако Эренфельс не развил теории гештальта и остался на позициях ассоцианизма.

Новый подход в направлении целостной психологии осуществили психологи Лейпцигской школы (Ф. Крюгер, глава школы (1874—1948), И. Фолькельт (1848— 1930), Ф. Зандер), которая получила название школы диффузно-комплексных переживаний или школы психологии развития. Существовала с конца 10-х до конца 30-х гг.

Главное понятие этой психологии — понятие комплексного качества как целостного переживания, пронизанного чувством. Основу любого психического акта — восприятия, памяти и др. — составляет система бессознательных активных процессов и импульсивных тенденций, диспозиций, которые детерминируют его продукт. Оформляющая сила духа проявляется особенно в творческих деятельностях по созданию новых идей, форм, а также в играх детей. Исследования лейпцигских психологов привлекли внимание Л. С. Выготского, который отмечал: «Мы обязаны лейпцигским исследователям установлением того замечательного факта, который показал, что вообще в начале развития мы не может констатировать достаточно дифференцированных отдельных психологических функций, а мы наблюдаем гораздо более сложные недифференцированные единства, из которых постепенно только путем развития и возникают отдельные функции, среди которых мы находим и восприятие. Дальнейшие исследования оказались совершенно не под силу Лейпцигской школе с ее ложными методологическими взглядами. Лишь с совершенно иных методологических позиций становятся понятными факты дальнейшего развития восприятия».

История гештальтпсихологии начинается с выхода работы М. Вертгеймера «Экспериментальные исследования восприятия движения» (1912), в которой ставилось под сомнение привычное представление о наличии отдельных элементов в акте восприятия. В экспериментах: испытуемому последовательно предъявлялись два световых стимула (один — вертикальная или наклонная полоска (А), другой — горизонтальная (В)). При значительном временном интервале между А и В видны оба стимула, следующие друг за другом. При очень быстрой смене раздражителей испытуемые воспринимали угол, при средней скорости видели, как первая — наклонная" или вертикальная линия — перемещается в горизонтальное положение. Это кажущееся движение испытуемые не могли отличить от реального перемещения даже при специальной инструкции. Вертгеймер также описал явление «чистого движения», когда испытуемые, отчетливо видя движение, не воспринимали перемещающегося объекта. Оно получило название стробоскопического движения.

Сам факт кажущегося движения был не нов. Еще раньше было установлено, что последовательное смещение объекта может вызвать восприятие непрерывного движения. Новым было объяснение этого факта. По Вертгеймеру, при возбуждении в мозгу определенного пункта «А» вокруг него создается зона, где также сказывается действие раздражителя. Если вскоре вслед за «А» возбуждается пункт «В», то между ними возникает короткое замыкание, и возбуждение передается из пункта «А» в пункт «В». В феноменальном плане этим процессам соответствует восприятие движения из «А» в чсВ». Идеи Вертгеймера стали отправным пунктом для развития гештальттеории.

Непосредственно после этого вокруг Вертгеймера, и в особенности в 20-х гг., в Берлине складывается Берлинская школа гештальтпсихологии: М. Вертгеймер, К. Коффка (1886—1941), В. Кёлер (1887—1967), К. Левин (1890—1947). Исследования охватывали восприятие, мышление, потребности, аффекты, волю.

В. Кёлер в книге «Физические структуры в покое и стационарном состоянии» (1920) проводит мысль о том, что физический мир, так же как и психологический, подчинен принципу гештальта. Гештальтисты начинают выходить за пределы психологии: все процессы действительности определяются закономерностями гештальта.

Объяснение психических явлений должно состоять в нахождении соответствующих структур в мозговых процессах, которые объяснялись на основе физической теории электромагнитного поля, созданной Фарадеем и Максвеллом. Вводилось предположение о существовании электромагнитных полей в мозгу, которые, возникнув под влиянием стимула, изоморфны структуре образа. Гипотеза о наличии мозговых полей составляет существенную часть системы гештальтпсихологии и представляет ее решение психофизической проблемы. Принцип изоморфизма рассматривался гештальтпсихологами как выражение структурного единства мира — физического, физиологического и психического: последний есть точная структурная репродукция динамической организации соответствующих мозговых процессов. Выявление единых закономерностей для всех сфер реальности позволяло, по Кёлеру, преодолеть витализм. Выготский оценил эту попытку как «чрезмерное приближение проблем психики к теоретическим построениям и данным новейшей физики».

Дальнейшие исследования (хотя не все они были выполнены гештальтпсихологами) усилили новое течение. Э. Рубин открыл феномен фигуры и фона (1915); Д. Катц показал роль гештальт-факторов в поле осязания и цветового зрения. Принципиальное значение имели эксперименты Кёлера на курах с целью проверить, что является первичным — восприятие целого или элементов. Животное дрессировалось на выбор более светлого из 2 серых оттенков. Затем следовал критический опыт: в новой паре темная поверхность заменялась более светлой. Животное продолжало выбирать более светлую из этой новой комбинации, хотя ее не было во время дрессировки. Поскольку отношение между светлым и темным в критическом опыте сохранялось, значит, оно, а не абсолютное качество определяло выбор. Следовательно, элемент не имеет значения, а получает его в определенной структуре, в которую он включен. Тот факт, что такие структуры свойственны курам, означал, что структуры являются первичными примитивными актами.

Целое — это не высшее, как считалось раньше, структурирование не есть результат интеллекта, творческого синтеза и т. п. В 1917 г. Кёлер распространил принципы структурности на объяснение мышления («Исследование интеллекта человекоподобных обезьян»), В 1921 г. Коффка сделал попытку приложить общий принцип структурности к фактам психического развития и построить на его основе теорию психического развития в онто- и филогенезе («Основы психического развития»). Развитие состоит в динамическом усложнении примитивных форм поведения, образовании все более и более сложных структур, а также в установлении соотношений между этими структурами. Уже мир младенца в какой-то мере гештальтирован. Но структуры младенца еще не связаны друг с другом. Они, как отдельные молекулы, существуют независимо друг от друга. С развитием они коммуницируют, вступают в соотношения друг с другом. Подвергалась критике теория 3 ступеней развития в филогенезе К. Бюлера за то, что она представляет психическое развитие как состоящее из различных не: связанных друг с другом единым принципом ступеней.

В этом же 1921 г. Вертгеймер, Кёлер и Коффка, ведущие представители гештальтпсихологии, основывают журнал «Психологические исследования» (Psychologische Forschung). Здесь публикуются результаты экспериментальных исследований этой школы. С этого времени начинается влияние школы на мировую психологию. Важное значение имели обобщающие статьи 20-х гг. М. Вертгеймера: «К учению о гештальте» (1921), «О гештальттеории» - (1925). В 1926 г. К. Левин пишет статью «Намерения, воля и потребности» — экспериментальное исследование, посвященное изучению потребностей и волевых действий. Эта работа имеет принципиальное значение: гештальтпсихологии приступает к настоящему экспериментальному исследованию этих областей психической жизни, наиболее трудно поддающихся экспериментальному исследованию.

Все это очень поднимало влияние гештальтпсихологии. В 1929 г. В. Кёлер читает лекции по гештальтпсихологии в Америке, которые затем выходят книгой «Гештальтпсихологии» (Gestalt Psychology). Эта книга представляет систематическое и, пожалуй, лучшее изложение этой теории. На американскую психологию оказала большое влияние также книга К. Коффки «Принципы гештальтпсихологии» (Principles of Gestalt Psychology), 1935.

Плодотворные исследования продолжались до 30-х гг., до того времени, когда в Германию пришел фашизм. Вертгеймер, Кёлер, Коффка, Левин эмигрировали в Америку. Здесь теоретические исследования не получили значительного продвижения. К 50-м гг. интерес к гештальтпсихологии спадает. В последующем, однако, отношение к гештальтпсихологии меняется. В. Кёлер в статье «Гештальтпсихология сегодня» приводил свидетельства влияния гештальтпсихологии на психологическую науку США: на Э. Толмена, американские теории научения. Ф. Бартлетт оценил вклад гештальтпсихологии в исследования памяти.

В последнее время в ряде стран Западной Европы и в отдельных кругах психологов США наблюдается определенное усиление интереса к гештальттеории и истории Берлинской психологической школы. В 1978 г. было основано Международное психологическое общество «Гештальттеория и ее приложения». В 1979 г. состоялось первое рабочее заседание этого общества, а в октябре того же года вышел первый номер журнала «Гештальттеория», официального печатного органа этого общества. Членами этого общества являются психологи из разных стран мира, прежде всего ФРГ (3. Эртель, М. Штадлер, Г. Портеле, К. Гусе и др.)» США (Р. Арнхейм, А. Лачинс, Михаэль Вертгеймер и др.) Италии, Австрии, Финляндии, Швейцарии.

Центральной в гештальтпсихологии является проблема целостности и целостного подхода в противоположность элементаризму и механицизму старой, ассоциативной, и новой, бихевиористской, психологии. Как подчеркивал Вертгеймер, «...гештальттеория возникла из конкретных исследований...». Она не является теоретической спекуляцией, но выросла из конкретных потребностей изучения человека, она эмпирична в этом смысле. Вместе с тем на нее оказала влияние философия Канта, -Маха, особенно феноменологическая философия Гуссерля. Гештальтпсихология была также ориентирована на -естествознание, особенно на физику.

В. Кёлер одновременно с получением психологического образования изучал физику у Макса Планка; Вертгеймер вспоминал о своих длительных беседах с Эйнштейном в 1916 г. Поэтому становятся понятными слова Вертгеймера о том, что гештальтпсихология появилась не вдруг, она конвергировала, подтянула к себе материал из всех наук, а также от различных философских точек зрения для решения принципиального вопроса, касающегося подхода к пониманию психологических проблем.

Гештальтпсихологи выступили с новым пониманием предмета и метода психологии: важно начинать с наивной картины мира, изучать реакции так, как они есть, изучать опыт, не подвергшийся анализу, сохраняющий свою целостность. В этой структуре отдельные элементы выделяются, они действительно существуют. Но они вторичны и выделяются по своему функциональному значению в этом целом. Коффка писал, что одной из основных ошибок традиционной психологии является то, что она расчленила структуру на элементы, лишая ее тем самым существенных свойств. Гештальтисты выступили с критикой метода аналитической интроспекции. Они считали, что анализ является продолжением, первоначально восприятие дает целостную картину. Аналитической интроспекции был противопоставлен другой феноменологический метод, направленный на непосредственное и естественное описание наблюдателем содержания своего восприятия, своего переживания.

С самого начала гештальтпсихологи отбросили тезис о происхождении восприятия из ощущений, объявили ощущение «фикцией, созданной в психологических сочинениях и лабораториях». Тезис об изначальной целостности, структурной организованности процесса восприятия выражен Вертгеймером: «Есть сложные образования, в которых свойства целого не могут быть выведены из свойств отдельных частей и их соединений, но где, напротив, то, что происходит с какой-нибудь частью сложного целого, определяется внутренними законами структуры всего целого. Структурная психология (гештальтпеихология) есть именно это». В отличие от интроспективной психологии от испытуемых требовалось описать предмет восприятия не таким, каким они его знают, но таким, каким они его видят в данный момент. В этом описании нет элементов.

Эксперименты, которые ставили эти психологи, пробсты и действительно выявляли первоначальную целостность. Начаты они были на восприятии. Например, предъявлялись точки:...... и т. п. (опыты Вертгеймера). Испытуемый объединял их в группы из двух точек, разделенных интервалом.

В другом опыте предъявлялись линии:|| || и т. п. (опыты Кёлера). Испытуемый видел не отдельные линии, но группы из двух линий, разделенных интервалами. Эти опыты показали, что в качестве первичного в восприятии выступает целое. Было установлено, что элементы зрительного поля объединяются в перцептивную структуру в зависимости от ряда факторов. Этими факторами являются близость элементов друг к другу, сходство элементов, замкнутость, симметричность и др. Было сформулировано положение о том, что целостный образ — это динамичная структура и образуется по специальным законам организации. В зрительном поле при восприятии действуют связывающие и сдерживающие перцептивные силы. Связывающие силы направлены на связывание элементов друг с другом, имеют центральное значение. Их функция — интегрирование. Именно связывающие силы объясняют закономерности возникновения структур при восприятии. Другие, так называемые сдерживающие, силы направлены на дезинтегрирование поля.

Перцептивная работа может иметь много форм: замыкание неполных фигур, искажения (иллюзии) и др. Были сформулированы некоторые положения, которые получили название законов восприятия в гештальттеории. Важнейший из них закон фигуры и фона, согласно которому зрительное поле делится на фигуру и фон. Об этом различии убедительно говорят так называемые действенные изображения. Фигура замкнута, оформлена, обладает живостью, яркостью, ближе нам в пространстве, хорошо локализована в пространстве, занимает главенствующее положение в поле. Фон имеет свою функцию, он служит тем общим уровнем, на котором выступает фигура. Он аморфен, кажется расположенным за фигурой, плохо локализуется в пространстве. В другом законе — прегнантности — выражается тенденция перцептивной организации к внутренней упорядоченности, ведущей в ситуации неоднозначных стимульных конфигураций к «хорошей» фигуре, к упрощению восприятия.

Еще один закон восприятия — закон дополнения до целого («амплификации»). Если фигура не закончена, в восприятии мы стремимся видеть ее как целое. Например, точечная фигура воспринимается как треугольник. Эта феноменология объяснялась с помощью принципа изоморфизма.

Структуры являются непосредственным отражением в сознании физиологических процессов в мозгу, возникающих в результате внешних воздействий, которые в виде афферентных импульсов достигают кортикальных полей. При этом физиологические закономерности объяснялись физическими законами электромагнитного поля.

Например, разделение поля восприятия на фигуру и фон объясняется как результат образования в мозгу двух по-разному заряженных электрических полей, между которыми возникает электродвижущая сила. Эти процессы изоморфны явлению восприятия фигуры на определенном фоне. Гештальтпсихология занимает параллелистические позиции в понимании соотношения психики и мозга, причем работа мозга объясняется физикалистски.

Факты, полученные в гештальтпсихологии при изучении восприятия, обогащают представление о восприятии. На их основе были сделаны ценные практические выводы. В частности, с учетом закономерности фигуры и фона были разработаны некоторые приемы маскировки фигур, которые использовались во время войны.

В гештальтпсихологии экспериментально исследовалось также мышление (Кёлер, Вертгеймер, Дункер, Майер). По Кёлеру, интеллектуальное решение состоит в том, что элементы поля, прежде не связываемые, начинают объединяться в некоторую структуру, соответствующую проблемной ситуации. С чисто описательной» точки зрения для этой формы поведения характерно использование предметов в соответствии с их отношением друг к другу и в реорганизации поля. Структурирование поля в соответствии с проблемой происходит внезапно в результате усмотрения (инсайт) при условии, если все элементы, необходимые для решения, находятся в поле восприятия животного.

Вертгеймер распространяет этот принцип на решение задач человеком. Он приходит к выводу: «Мышление заключается в усмотрении, осознании структурных особенностей и структурных требований; в действиях, которые соответствуют этим требованиям и определяются ими, и тем самым в изменении ситуации в направлении улучшения ее структуры». Условием переструктурирования ситуации, по Вертгеймеру, является умение отказаться от привычных, сложившихся в прошлом опыте и закрепленных упражнениями шаблонов, схем, оказывающихся неадекватными ситуации задачи. Переход на новую точку зрения осуществляется внезапно в результате озарения — инсайта. Подчеркивается, что, хотя мышление есть единый процесс, в его динамике можно выделить этапы, последовательные фазы.

Первая фаза — постановка задачи на основе условий; «первое-достижение заключается именно в осознании того, что здесь есть проблема. Видение, правильная постановка проблемы часто гораздо важнее решения поставленной задачи».

Вторая фаза — группировка, реорганизация, структурирование и другие операции связи с поставленной задачей.

Третий этап или фаза — обнаружение структуры путем инсайта.

Четвертый — нахождение путей реализации в соответствии с этой структурой.

В исследованиях Дункера экспериментально изучался факт использования при решении задачи элементов ситуации в новом функциональном значении, способность отойти от привычного понимания вещей, сложившегося в жизненном опыте, ибо «...в реальном мышлении изменение функционального значения какого-нибудь элемента суждения в процессе мышления имеет первостепенное значение». В своих исследованиях мышления Вертгеймер критикует два традиционных подхода — ассоциативную теорию и традиционную логику.

В связи с критикой ассоциативной концепции анализируется роль прошлого опыта в мышлении. Вертгеймеру приходилось специально разъяснять свою позицию по этому вопросу, так как «...все еще встречаются психологи, которые, совершенно не понимая гештальттеорию, считают, что она недооценивает роль прошлого опыта»п. «Главный вопрос не в том, действительно ли прошлый опыт играет роль, а в том, какой именно опыт — слепые связи или структурное понимание с последующим осмысленным переносом, а также в том, как мы используем прошлый опыт: посредством внешнего воспроизведения или на основе структурных требований, его функционального соответствия данной ситуации. Ссылка на прошлый опыт, таким образом, не решает проблемы, та же самая проблема возникает в отношении прошлого опыта». Однако, несмотря на эти разъяснения, упрек гештальтпсихологии в недооценке опыта — справедливый упрек, и в целом, «...гештальтпсихология отличается ярко выраженным антигенетизмом, антиисторизмом».

Важную область гештальтпсихологии составили исследования в области потребностей, воли, аффектов, главным образом связанные с именем К. Левина. Левин исходил из того, что основанием человеческой активности в любых ее формах, будь то поступок, мышление, память, является намерение — потребность.

Потребность — это некоторое стремление, тенденция выполнить, осуществить какую-то цель, которая ставится или самим субъектом, или исходит от кого-то другого, например от экспериментатора. Чтобы отличить свое понимание потребности от уже сложившегося в психологии и связанного главным образом с биологическими, врожденными потребностями, Левин называет их квазипотребностями. Они образуются в актуальной ситуации в связи с принятыми намерениями, целями и направляют активность человека. Квазипотребность создает в личности систему напряжения. Эта система напряжения стремится к разрядке. В разрядке состоит, по Левину, удовлетворение потребности. Отсюда название теории К. Левина — «динамическая теория личности».

Разрядка потребности осуществляется в определенной ситуации. Эта ситуация называлась Левином психологическим полем. Левин использовал топологические понятия (топология — раздел геометрии, изучающий преобразования пространства) для создания учения о психологическом поле. Эта тенденция к формализации получила особенное развитие в американский период деятельности К. Левина. Каждая вещь в психологическом поле характеризуется не по своим физическим свойствам, а выступает в каком-то отношении к потребности субъекта. Именно потребность обусловливает то, что один предмет имеет побудительный характер, притягивает к себе, имеет положительную валентность, другой — не имеет такого побудительного характера, имеет отрицательную валентность. Таким образом, предметы поля представляют собой положительно и отрицательно заряженные валентности по отношению к этой потребности. Факт единства личности и среды выражен К. Левином в понятии «жизненное пространство». Его структура и динамика выражаются в понятиях взаимозависимости, силового поля, равновесия, мощности.

Жизненное пространство обладает свойствами — уровнем реальности, временной перспективой. Введением понятия временной перспективы Левин подчеркивал включенность в понятие жизненного пространства также ожиданий, представлений о будущем (идеальный план) и прошлом, но в связи с тем, как они представлены в настоящем. В связи с квазипотребностями К. Левин исследовал проблему целеобразования и целенаправленного поведения. Эти исследования ввели в психологию комплекс важнейших понятий, характеризующих поведение, связанных с достижением целей: целевая структура и целевые уровни индивида, в том числе реальные и идеальные цели, уровень притязаний, поиск успеха и стремление избежать неудачи и некоторые др.

К различным сторонам и проявлениям личности, таким, как волевое, и противоположное ему — полевое — поведение (в связи с этим проблема произвольности), аффекты, структура личности, К. Левин применяет структурно-динамический подход, анализируя их в понятиях психологического поля.

К. Левин обогатил психологию рядом новых методов и методик. Это — опыты на прерванное действие (М. Овсянкина), опыты на запоминание незавершенных и завершенных действий (Б. В. Зейгарник), опыты на замещение (К. Лисснер и А. Малер), опыты на выявление уровня притязаний (Ф. Хоппе), опыты на пресыщение (А. Карстен) и др. В американский период К. Левин отходит от интрапсихологических проблем и обращается к интерперсональным отношениям. Особенно большое внимание уделяется вопросам лидерства, их типов (демократическое, авторитарное), проблеме групповой атмосферы, группового стандарта. Позднее К. Левин возглавил Центр групповой динамики. Здесь разрабатывались проблемы, связанные с промышленной практикой: производительность труда в группе, коммуникация, социальная перцепция, взаимоотношения между группами, членство в группе, подготовка групповых лидеров и улучшение группового функционирования.

Материал исследований К. Левина, особенно методики, в многочисленных модификациях используются и в настоящее время, в том числе в советской психологии. В то же время подчеркивается, что в подходе К. Левина к личности недостаточно раскрывается роль интеллекта и сознания. В заключение остановимся на общей оценке гештальтпсихологии. Гештальтпсихология пыталась развить атомистическую теорию в психологии, преодолеть схематизм в трактовке психических процессов, открыть новые принципы и подходы к их изучению. Введенный ею структурный принцип в смысле нового подхода Выготский оценивал как «великое незыблемое завоевание теоретической мысли». В этом сущность и исторический смысл гештальттеории.

Существенно отметить также, что основатель общей теории систем Л. фон Берталанфи считал, что в работе «Физические гештальты в покое и стационарном состоянии» В. Кёлер предвосхитил отдельные положения общей теории систем. Этим оценивался важный вклад гештальтпсихологии в методологию научного исследования. Методики экспериментального исследования восприятия, мышления, личности, а также полученная в результате их применения богатая феноменология составляют важный итог деятельности гештальтпсихологов. «Наиболее ценный эффект структурной психологии — это сделанные ею описания», — писал Л. С. Выготский. Этой школой сделан важный шаг по преодолению интеллектуализма, свойственного всей традиционной психологии.

Однако в теоретическом плане концепция зашла в тупик. Введенный ею структурный принцип не оправдал себя как универсальный, т. е. распространенный на всю общую психологию, и на детскую, и на патопсихологию. В этой универсальности обнаружилась недостаточная объяснительная сила структурного принципа. Так, в применении к проблемам психического развития попытка охватить единым принципом инстинктивные и интеллектуальные процессы не позволяет увидеть принципиальную разницу между ними, а также разницу между животными и человеком, приводит к натуралистической теории психического развития ребенка, «сознательно сливает животное и человеческое, игнорирует историческую природу развития человеческого сознания...» и в конечном счете не объясняет психическое развитие. В более общем смысле: «Понятие структуры одинаково распространяется на все формы поведения и психики. Снова в свете или, вернее, в сумерках структуры все кошки серы: вся разница в том, что один вечный закон природы — закон ассоциации — сменился другим, столь же вечным законом природы — законом структуры...».

Описанный в гештальтпсихологии чрезвычайно важный психологический факт — факт гештальта — продолжает привлекать исследователей. Его теоретическое осмысление с помощью принципа изоморфизма справедливо расценивается как откровенный физикализм и не может претендовать на объяснение. С позиций, отражающих достижение современной психологии в области экспериментальных исследований и теории, намечается новый подход к объяснению этого факта. Так, анализируя фундаментальные исследования гештальтпсихологии в области восприятия, отмечая «авторитетность и притягательность этого направления», был сделан вывод о том, что ключом к пониманию выявленных в них закономерностей может стать изучение генезиса восприятия. Такой подход позволяет понять психологический механизм гештальта, в частности в области восприятия. Им выступает, по мнению А. А. Митькина, опыт субъекта (автор опирается на современные исследования восприятия в зарубежной науке, а также усматривает связь выдвинутого им тезиса с учением о фазности восприятия Н. Н. Ланге, отдельными высказываниями И. М. Сеченова). Более конкретно эти психологические механизмы раскрываются в исследованиях по планомерному формированию симультанного опознания, проводимых в контексте теории планомерного формирования умственных действий и понятий.

Вопрос

На смену эмпирической психологии в ХХ в. пришло новое направление пытавшееся построить психологию уже не на идеалистической, а на материалистической основе. Таким направлением в американской психологии явился бихевиоризм, или "наука о поведении" (от английского behaviour [бихевиор] - поведение).

Бихевиористы (Уотсон, "Бихевиоризм, 1913; Торндайк, "Принципы обучения", руссск. пер. 1928) считали,что предметом психологии может быть только поведение человека, выражающееся в доступных объективному наблюдению материальных процессах, а не психических состояниях. Бихевиористы не смогли построить действительно научную психологию, поскольку в своих взглядах на поведение человека исходили из механистического материализма.

Бихевиористы утверждали, что наука должна изучать свой предмет исключительно объективными (направленными на познание внешних объектов и явлений, а не внутренних субъективных переживаний) методами, как единственно научными, т. е. с помощью объективного наблюдения и объективного эксперимента. Но в таком случае предметом психологии не могут быть психические процессы, поскольку их нельзя наблюдать объективно, с помощью внешних органов чувств.

Предметом психологии должно быть поведение человека, под которым бихевиористы понимали действия и поступки, доступные внешнему наблюдению. То, как человек ходит, сидит, как он совершает те или иные действия, как он говорит, какова мимика его лица, т. е. все то, что доступно внешнему наблюдению с помощью органов чувств, и должна, по мнению бихевиористов, изучать психология, построенная на материалистических началах.

По учению бихевиористов, поведение человека в своей основе определяется не внутренними психическими процессами, а механическими воздействиями внешней среды по принципу «стимул — реакция».

Под реакциями бихевиористы понимают движения человека, совершаемые при выполнении того или иного действия; под стимулами — доступные внешнему наблюдению раздражения внешнего мира, вызывающие у человека те или иные реакции.

Так как между стимулами и реакциями существует закономерная связь, то, зная причины этой связи и изучив, какие стимулы вызывают те или иные реакции, можно, утверждают бихевиористы, безошибочно добиваться от человека нужного поведения, совершенно не обращаясь к его внутренним психическим переживаниям.

Согласно учению бихевиористов, причинные связи, закономерно определяющие поведение человека, лежат во взаимодействии внешних физических факторов с действиями человека. Ни желания, ни чувства человека не могут служить причиной его действий, так как действия в своей основе материальны и могут быть вызваны только материальными причинами.

Такими причинами могут быть либо звук, в сторону которого человек повернулся, либо какое-нибудь зрительное или температурное раздражение, действующее на организм и закономерно вызывающее в нем соответствующие нервно-мышечные процессы, в результате которых человек совершает то или иное действие.

Психические же процессы, по мнению бихевиористов, суть лишь эпифеномены, т. е. добавочные явления, находящиеся вне причинных связей, существующих между действительными явлениями, или феноменами. Только в мире феноменов (материальных явлений) существуют причинные связи, благодаря которым одно из этих явлений выступает как причина, другое — как следствие.

Бихевиоризм, как и предшествующие направления, не разрешил задачи построения действительно научной психологии. Основываясь на механистическом материализме, бихевиоризм приходит к отрицанию всякого объективного значения за психическими процессами и игнорирует их изучение, что на практике приводит к грубым извращениям в области применения психологии в педагогике, хозяйственной жизни и т. д.

Нельзя согласиться с отрицанием роли сознания в поведении человека, как этому учит бихевиоризм. Как бы ни уверяли бихевиористы в противоположном, остается фактом, что именно мысли, чувства человека являются побудителями к совершению тех или иных действий. Примером может служить область воспитания или хозяйственной деятельности.

В своей педагогической деятельности каждый педагог всегда имеет дело с сознанием ученика, он старается воздействовать на ученика, вызвать у него определенные мысли, понятия, возбудить у него известные желания, воспитать необходимые чувства. То же имеет место и на производстве, когда на нем проводятся мероприятия по улучшению качества работы или поднятию производительности труда.

Подробнее: http://psihomed.com/biheviorizm/

Вопрос

Одновременно развивалась и объективная психология, возникали экспериментальные лаборатории, аналогичные лаборатории Вундта в Лейпциге.

Влияние социокультурной ситуации в России в середине XIX в. на процесс формирования отечественной психологии, ее методологии и ведущей проблематики проявилась и в том, что главными уже в то время стали не вопросы познания, как в европейской науке, а вопросы нравственного, духовного развития человека, его ментальность.

До середины XIX в. проблема осознания свои национальных особенностей не стояла перед русским обществом, в котором существовало, скорее, не национальное самосознание.

Единство народа было больше внешним, неосознанным, оно связывалось с единством языка, территории и религии, при этом не вставал вопрос о том, как это единство отражается на характере, психологических особенностях народа.

Русская психологическая мысль в XIX в. развивалась в связи с общественной мыслью и успехами в естествознании, в творческом усвоении достижений мировой философии и психологии. XIX в. в России был временем разложения феодальной формации, завершившимся глубоким кризисом феодализма в 30 – 50-е гг. На разложение и кризис феодализма большое воздействие оказывали рост антикрепостнической борьбы угнетенных масс.

События социально-экономической жизни получили отражение в борьбе различных направлений общественно-исторической мысли. Как ответ на вопрос о путях развития России на рубеже 30 – 40-х гг. сложились два течения: либерально-буржуазное западничество (К.Д. Кавелин, В.П. Боткин, Е.Ф. Корш) и либерально-дворянское славянофильство (А.С. Хомяков, братья К.С. и И.С. Аксаковы, Ю.Ф. Самарин). Споры между западниками и славянофилами были важной частью общественного движения своего времени.

Развитие психологии прежде всего связано с различными философскими направлениями, возникшими в это время. В рамках неокантианства (А.И. Введенский, И. Лапшин), позитивизма, интуитивизма (Н. Лосский), неогегельянства (Б. Чичерин), спиритуализма (Л. Лопатин), экзистенционализма (Н. Бердяев) развивалась идеалистическая умозрительная психология.

В XIX в. большие успехи сделало отечественное естествознание. Одним из ярких достижений эволюционной мысли до Ч. Дарвина явились диалектические взгляды на природу, развиваемые К.Ф. Рулье (1814-1858). В 1845 – 1846 гг. курс публичных лекций на тему «Об образе жизни животных» К.Ф. Рулье высоко оценил А.И. Герцен, указав на глубокий методологический смысл данных о психологии животных, этой «дочеловеческой фенологии развертывающего сознания», позволяющей понять возникновение человеческого сознания и его качественные отличия от психики животных.

В XIX в. выходит ряд трудов по психологии Д. Велланского, П. Любовского, А. Галича. Александр Галич (1783-1848) – учитель А.С. Пушкина, затем экстраординарный профессор кафедры философии Петербургского университета (1817 – 1837). В книге «Картина человека» (1834) выступает как оригинальный ученый и развивает новые для своего времени идеи о связи психики с деятельностью человека в условиях общественной жизни: человек – не только природное существо. В его страстях отражаются отношения к другим людям, к ценностям общества.

Подробнее: История становления отечественной психологии не случайно выделена в отдельную главу, хотя работы некоторых ученых упоминались и ранее. Необходимо подчеркнуть, что такое разделение никак не указывает на то, что российская психология развивалась в отрыве от мировой. Напротив, связь между ними была очень тесной, отечественные ученые постоянно ездили на стажировку в лучшие европейские лаборатории. Выходившие за рубежом книги переводились практически мгновенно и печатались (по крайней мере, наиболее значительные из них) в течение нескольких месяцев после появления на родине. Обзоры научных открытий и дискуссий публиковались и в журналах, например в «Вестнике Европы».

Причиной же для отдельного рассмотрения российской психологии было стремление показать целостную картину становления этой науки в нашей стране, ее специфику по сравнению с зарубежной и дать анализ тех факторов, которые определили и ее своеобразие, и динамику ее развития. В соответствии с этим выделены и временные периоды, характеризующие критические точки в развитии российской науки.

Это 40-60-е годы XIX в., т.е. период становления российской психологии, осознания ею своего предмета, выбора пути и научной программы. В силу логики развития (расцвет позитивизма и естественных наук) и благодаря сложившейся в России социальной ситуации (проведение комплексных реформ) в этот период из двух предложенных программ (К.Д.Кавелина и И.М.Сеченова) была выбрана программа построения психологии как естественнонаучной дисциплины, предложенная Сеченовым.

Идеологический кризис в российском обществе в конце XIX в. ознаменовал новый важный период в развитии отечественной психологии, связанный с переосмыслением ее методологии. Это привело к возникновению принципиально нового подхода, ориентированного на духовную философию, идеи В.Соловьева и его последователей. Одновременно (хотя и не так интенсивно) развивалась и объективная (естественно-научная) психология, возникали экспериментальные лаборатории, аналогичные лаборатории Вундта в Лейпциге.

Следующим важным моментом стало зарождение советской, марксистской психологии, появившейся в 20-30-х годах. В многочисленных научных дискуссиях, школах, возникавших в то время, нашло отражение стремление построить новую психологию, направленную на решение важнейших социальных задач советского общества. Несмотря на то что в то время доминировала, что естественно, объективная и социогенетическая методология, до начала 30-х годов в России сохранялись и те научные школы, которые были связаны с гуманитарной, философской линией развития (например, школа Г. Шпета).

Однако уже к середине 30-х годов ситуация в науке и обществе резко изменилась, усилились авторитарные тенденции, что привело к разгрому и запрещению не только философской психологии, но и педологии и психотехники. Фактически запрещенными оказались все психологические исследования, даже те, которые были идеологически близки советской власти. Это нанесло серьезный удар по научным психологическим школам, которые очень плодотворно развивались в тот период. Лишь после войны, в середине 40-х годов, психология постепенно начала восстанавливаться, возобновлять свои исследования. Однако отрыв от традиций, заложенных в начале XX в., потеря связи с зарубежной наукой, внутренняя цензура, отсутствие институтов по подготовке психологов и, следовательно, малочисленность специалистов долгие годы сказывались на творчестве отечественных ученых.

Вторая половина XX в. ознаменовалась возрождением школ, запрещенных в 30-е годы (школы Бехтерева, Выготского), активным поиском новых путей развития, новыми исследованиями и открытиями в разных областях психологии, прежде всего в когнитивной и возрастной. Возобновляются и связи с зарубежной психологией. Многие отечественные исследования, мало известные за рубежом (нейропсихологические работы А. Р. Лурии, понятие о зоне ближайшего развития Л. С. Выготского), получают широкое распространение в мировой психологии, дополняются новыми материалами.

Российские же психологи в попытке наверстать упущенные за несколько десятилетий возможности начинают широко внедрять достижения зарубежных коллег. Наряду с положительными эти тенденции имели и отрицательные последствия, связанные с утерей своих традиций, отходом (хотя и не окончательным) от своей методологии, что в соединении (не всегда продуманном) с принципами разных школ привело к эклектике и невозможности достоверно интерпретировать полученные результаты. Однако к концу XX в. ориентация на интеграцию, свойственная, как уже говорилось, зарубежной психологии, стала явно проявляться и в российской науке. Поэтому в последние годы вновь начинает появляться интерес к методологическим вопросам, стремление не механически соединить, но интегрировать достижения, имеющие единую логику научного поиска.

Анализ факторов, определивших динамику становления и развития российской психологии, показывает, что ведущими являются логика научного познания и социальная ситуация, т. е. те факторы, о которых говорилось в главе 1. Раскрывая их содержание, необходимо подчеркнуть, что и широкое распространение позитивизма, и поиски объективного метода исследования психики были свойственны не только российской, но и зарубежной психологии в тот период, т. е. логика развития науки была единой для мировой психологии. Некоторые различия были связаны с большей популярностью естествознания и медицины в России, что обеспечило расцвет этих наук в нашей стране и способствовало многочисленным открытиям, сделанным отечественными учеными.

Гораздо сильнее различались те социальные условия, в которых формировались научные школы в разных странах. В предыдущих главах уже говорилось о роли социальной ситуации в становлении немецкой, французской, американской психологии. Значительное влияние оказала она и на российскую науку. При этом особенно важными стали такие параметры социальной ситуации, как ментальность, идеология интеллигенции, особенности реформ, проходивших в российском обществе.

Влияние социокультурной ситуации в России в середине XIX в. на процесс формирования отечественной психологии, ее методологии и ведущей проблематики проявилось и в том, что главными уже в то время стали не вопросы познания, как в европейской науке, а вопросы нравственного, духовного развития человека, его ментальности. Оказавшись на перепутье реформ, Россия должна была решить, как ей двигаться дальше, какой путь соответствует русскому характеру. Ситуацию усугубляло и то, что реформы проходили не гладко, они тормозились в разных слоях общества по разным причинам, поэтому для того, чтобы продолжать движение вперед, необходимо было понять причины пробуксовки реформ. Таким образом, кардинальные социальные изменения, происходившие в этот период, модернизация всего уклада русской жизни стали стимулом к стремлению осознать свои национальные особенности, понять истоки традиций, былин и мифов, происхождение своих положительных и отрицательных качеств.

До середины XIX в. проблема осознания своих национальных особенностей не стояла перед русским обществом, в котором существовало скорее не национальное самосознание, а национальное самоощущение. Единство народа было больше внешним, неосознанным, оно связывалось с единством языка, территории и религии, при этом не вставал вопрос о том, как это единство отражается на характере, психологических особенностях народа. Научный интерес к проблеме национального самосознания начал пробуждаться в «уваровскую эпоху», когда народность была провозглашена официальным правительственным курсом. Однако именно в 60-х годах начало осознаваться и осмысливаться смутное переживание своей самобытности, причем в связи с тем, что процесс реформирования затрагивал практически все общественные группы; стремление к самопознанию, описанию своих национальных психологических качеств проявлялось во всех слоях общества. Это был тот редкий случай, когда национальная идея становится идеей всего общества, хотя и не всеми в достаточной мере осознается.

Важным фактором, оказавшим влияние на российскую психологию, была и идеология отечественной интеллигенции, о чем упоминалось выше, так как становление психологических школ происходило внутри этой группы, в которой находились и основные оппонентные круги новых психологических теорий.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: