Семейная психотерапия, основанная на опыте

К. Витакер, В. Бамберри – основатели. В некоторых трудах терапия носит название символико-экспериментальная.

Символическая терапия сразу обращает клиента к той реальности, в которой он существует и выводит его из области аргументации, речи, мышления. Эта терапия, в которой мы не имеем дело с информацией как таковой, т.к. информацией здесь является вся семья. Подобная работа не является процессом обучения, а также не является тренингом социальной адаптации. Символическая терапия состоит из усилий, направленных на взаимодействие с системами представлений, скрытыми за тем, что было сказано, и включает в себя собрание фрагментов и частичек символов, которые можно обнаружить, либо интуитивно ощутить. Каждая из этих частичек представляет собой совершенно иную область инфраструктуры, которая подобно подземным коммуникациям большого города, проходит под поверхностью нашей реальной жизни. Суть этого процесса представляется, как попытка проникнуть в мир, гораздо более целостный, чем тот, с которым связано наше житейское мышление. По сути дела, этот процесс напоминает гештальт-потерны (образы понимаемые всеми одинаково), включающие в себя телесные движения, телесные ощущения и более общий процесс осознания.

В центре символической терапии лежит представление о том, что в жизни имеет определенное число универсальных вопросов, настолько нагруженных символико-импульсивным содержанием, что мы можем встречаться с ними только в замаскированном виде. На поверхностном уровне встречаться с ними страшно, но именно они помогают проникнуть в глубинные условия нашей жизни. Таким образом, символическая терапия направлена на то, чтобы помочь людям чувствовать себя более комфортно при взаимодействии с миром своих символов и импульсов, меньше их пугаться и более полно включать их в свою жизнь, скрыться от них все равно никуда нельзя.

Единственный способ помочь людям заглянуть в лицо такой страшной на первый взгляд «символической территории» - это использовать самого себя, т.е. психолог должен быть готов раскрыть некоторую часть собственного символического опыта, обнаружить свои личные представления системы убеждений, и намекнуть клиенту на существование своих глубинных инфраструктур.

Если психолог решиться предъявить семье-клиенту фрагменты своего символического мира, она может не принять это, но, вместе с тем, члены семьи унесут с собой «частички психолога». И когда они столкнуться с подобными проблемами плотнее в своем личном опыте, они смогут самостоятельно с ними справиться.

Витакер предложил образно-зеркальный подход, используя который психолог открывает свой внутренний мир клиентам, рассказывает о своих слабостях и о том, что отнюдь не является совершенным существом. Таким образом, клиентская семья получает возможность исследовать психолога и открыть свою систему убеждений, верований и инфраструктуру.

По мнению авторов, подобные действия помогают вынести внутреннюю жизнь на поверхность, осознать истинные мотивы, и тем самым помочь человеку стать сильнее и изменить в реальности свою жизнь. Например, если взрослому человеку помочь осознать степень его инфантилизма, то это несомненно приведет к дальнейшему личностному росту.

Классический пример символической терапии – это то как она относится к смерти – смерти психолога, всех членов семьи, самого человека; смерть, как универсальный человеческий феномен, ее неизбежность. Идея о том, что, только осознав факт неизбежности собственной смерти, человек может стать действительно свободным; очень часто оказывается важным в личностной перспективе. Тоже касается тем самоубийств, безумия, убийства, секса и т.д. (обсуждая такие темы психолог задает клиентам ряд вопросов провокационного характера по данной проблематике, помогая тем самым клиенту символические образы из внутреннего мира перенести в реальную жизнь). Это возможность посмотреть на внутренний мир без импульсов страха и с пониманием того, что данный страх не может взять над нами верх. Оказавшись лицом к лицу со своими символами человек начинает их интегрировать (переживать), а не сохраняет их как ранее в изолированном первозданном мире.

Старания клиента изолировать импульсы обычно приводят к их усилению и часто до такой степени, что когда они получают возможность выйти наружу, то имеют больше шансов стать неконтролируемыми и взрывоопасными. Попытки изучения данного вопроса свидетельствуют о том, что лучше, если человек не может вынести свой символический груз на поверхность сразу, помочь проявить это маленькими порциями.

По мнению символистов, нет людей, которые бы были способны к эмоциональному росту через интеллектуальное обучение; рост возможен только как результат опыта. Понимание и открытие возникает как результат некоторого непосредственного опыта, а ни как его предвестники.

Кьеркегор: «Мы проживаем наши жизни из настоящего в будущее, а понимаем их в обратном порядке» (напр., даже хорошо обученный педагог, знающий все о воспитании детей, сталкиваясь с рождением собственных, видит как разрушаются его знания и начинается процесс его обучения через собственный опыт).

В работе с семьей символисты очень часто расширяют симптоматику, с которой приходит семья: 1)на предыдущие поколения;2) апробирование на последующих поколениях.

Важным моментом в работе психолога является поддержка членов семьи в стремлении меньше подавлять друг друга, т.к. это тоже способствует личностному росту: не только того, кого подавляют, но и тому, кто оказывает давление. В этом контексте важным является тема гибкости ролевого поведения у каждого члена семьи: напр., задавая отцу вопрос: «Когда в последний раз он чувствовал себя достаточно безопасно, чтобы позволить своему маленькому сыну разлить молоко в чашки, или самому решить какую он хочет сказку на ночь»

Подобный пример может работать в обратном направлении: может ли отец стать на время «маленьким», болтать ножками как это делает ребенок, в то время как его маленькие дети будут играть в родителей»

Такие перевертыши могут оказывать освобождающее действие на всех членов семьи.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: