Шесть лет спустя... 10 страница

Ты тоже меня любишь, Джессика.

Я скольжу пальцами к верхней части ее лифчика, задевая соски, и ее дыхание учащается. Ее отзывчивость почти разрывает меня на части. Одной рукой я расстегиваю ее лифчик и высвобождаю грудь. Я медленно стягиваю ее футболку через голову, и она хватается за мои плечи, впиваясь ногтями в кожу. Мои руки скользят вниз по ее телу и расстегивают шорты. Я постепенно стягиваю их вниз, освобождая ее мягкую смуглую кожу, которая идеально контрастирует с крохотными белыми трусиками-бикини. От ее вида мое сердце сильнее стучит в груди. Наши взгляды встречаются, и я поддеваю пальцами тонкую белую ткань. Она выглядит взволнованно, даже напугано, и ее тело напряжено. Я не знаю, почему она застыла, и тогда я замечаю шрамы. Ими исполосовано все в области тазовой кости. Я снова смотрю на нее, в поисках ответов на вопросы, которые я даже не знаю, как задать. Я скольжу пальцами по рубцовой ткани, гадая, кто сделал это с ней и почему. Это разрывает мое сердце. Когда я ничего не произношу, она расслабляется. Я наклоняюсь и целую ее теплую кожу, исследуя каждый шрам губами, чтобы показать, как я хотел бы убрать всю боль поцелуями.

Я излечу тебя, Джесс.

Позволь мне сделать лучше.

Я обхватываю ее бедра и скольжу языком по изгибу внутренней части бедра — я больше не могу ждать, чтобы попробовать ее.

Запах ее возбуждения сводит меня с ума, и я припадаю губами к влажности между ее бедер. Руки скользят вверх и вниз по ее телу, касаясь каждого дюйма. Я убираю одну руку и проскальзываю сначала одним, затем и двумя пальцами в нее. Она сжимает их, и это чувствуется так хорошо, слишком хорошо. Черт, я никогда не был так возбужден. Мне нужно быть внутри нее, соединить наши тела и сделать ее своей. Я слегка подгибаю пальцы вверх, подводя ее к грани, прежде чем выскальзываю из нее. Я не хочу, чтобы она кончила от моих пальцев; я хочу, чтобы это случилось, когда я буду глубоко внутри нее. Она хнычет, и я начинаю оставлять дорожку поцелуев вверх по ее телу, медленно, не спеша. Я позволяю своему весу опуститься на нее и слизываю ее со своих губ. Она краснеет, замечая свою влагу на моем лице, я облизываю свои губы снова и улыбаюсь ей.

— Хорошо, Джесс. Так хорошо, — произношу я, прежде чем обрушиваюсь на ее губы. Я вкладываю каждую унцию своего сердца и души в этот поцелуй, стягиваю свои боксеры вниз. Я чувствую, как она вся дрожит от волнения, и не могу больше ждать, чтобы почувствовать ее тепло, обернутое вокруг меня, когда я делаю первый толчок. Я раздвигаю ее ноги шире коленом и понимаю, что презервативы есть только в моем пикапе.

Твою мать! Пожалуйста, пусть она будет на противозачаточных.

— Джесс, ты на таблетках? — спрашиваю я, и всматриваюсь в ее глаза, надеясь, что она скажет «да», и мне не придется себя останавливать. Она кивает, и облегчение накатывает меня. Я впиваюсь пальцами в ее талию и медленно прижимаюсь между ее бедер.

Невероятно.

Ее стоны, ее жар, ее руки на мне, мои руки на ней, ощущение ее тела — все в этот момент подводит меня к краю. Я наклоняюсь и обхватываю ее сосок губами, покусывая его зубами. Она приподнимает бедра вверх, со стоном ожидая большего.

Девушка... о, боже, эта девушка.

Я смотрю на нее и прошу открыть глаза. Я хочу, чтобы она видела, как я в первый раз занимаюсь с ней любовью. Я хочу, чтобы она чувствовала меня и знала, что это отличается от всех тех, с кем она была раньше.

— Открой глаза, Джесс, — она распахивает глаза и смотрит на меня, между нами словно вспыхивают электрические заряды.

Шелковые, черные волосы рассыпаны вокруг ее лица, и в этот момент она самая сексуальная девушка, которую я когда-либо видел. Смотря на нее, будто она единственная на земле, я погружаюсь в нее медленно, глубоко. Стон срывается с ее губ, и я вращаю бедрами, даря ей еще большее наслаждение, не заботясь о своем. Ее глаза широко распахнуты, но она снова их закрывает. Желание переполняет нас обоих, и я вдалбливаюсь все быстрее, а она запрокидывает голову назад в экстазе. Это сводит меня с ума — мне нужно еще больше. Я наклоняюсь и целую ее, впиваясь зубами в нижнюю губу, посасывая и покусывая ее. Мое тело двигается в безудержном ритме, и она встречает каждый мой толчок. Сдерживаемый вдох и стон срывается с ее губ, и ее дыхание учащается. Ее звуки всегда будут музыкой для меня. Наши обнаженные тела, мокрые от пота, скользят друг по другу, и все в моем разуме становится размытым, когда она туго сжимается вокруг меня. Она близка к оргазму. Зная это, зная, что лишь я один доставляю ей такое удовольствие, я все ближе и ближе к освобождению. Мягкость ее кожи и твердость сосков, касающихся моей груди, обостряет все мои чувства, заставляя меня дрожать. Сердце бешено стучит в грудной клетке, пока я вколачиваюсь в нее. Ее ноги обхватывают меня за талию, и она кончает подо мной, выкрикивая мое имя. Наблюдать, как она теряет контроль, самое прекрасное и захватывающее зрелище, которое я когда-либо видел.

— Джейс... О боже, Джейс.

Я много раз занимался сексом, но этот раз другой. Я наблюдаю, как она кончает, и это полностью освобождает желание сделать ее своей, растекающееся вдоль моего позвоночника. Я смотрю вниз на нее, выгибающуюся подо мной, и понимаю, что потерян, полностью потерян в ней. Я принадлежу ей в этот момент, и во все последующие. Я падаю всем весом на нее и погружаюсь глубже, зарываюсь лицом в ее волосы и вдыхаю аромат ее шампуня, страсти и любви — аромат Джесс. Наконец, мое тело находит освобождение, и я поглощен, полностью и бесповоротно поглощен Джессикой Александр.

Глава

«Боль от потери любимого человека никогда не проходит. Те, кто говорят, что она проходит, никогда по-настоящему не любили».

— Кэтрин Перес

Прошлое

Джейс

Было ужасно слышать боль в ее голосе, когда она кладет трубку. Я чувствую, будто моя грудная клетка разрывается, а сердце падает вниз, куда-то к моим ногам. Прошло два дня с того телефонного звонка, с тех пор как я был с ней полным придурком. Не могу поверить, что она прекратила все вот так просто. Это не имеет никакого гребаного смысла. Я звонил ей раз сто, отправлял огромное количество сообщений и... ничего. Ближайшие две недели я не могу приехать домой и все из-за этого дурацкого футбольного лагеря, но когда приеду, то планирую пойти к ней домой, я буду умолять ее простить меня и принять обратно. Я так чертовски сильно скучаю по ней. Мяч неожиданно ударяет меня в грудь, вырывая из грез.

— Эй, мужик, ты все еще страдаешь по своей девушке? Сегодня большая вечеринка в братстве. Ты пойдешь или будешь хандрить? — спрашивает мой сосед по комнате.

Трент — большой, грузный парень. Он полузащитник в команде, и славный парень с большими, широкими плечами и огромной задницей. Он практически живет в спортзале.

— Нет, бро. Я еще не готов идти на вечеринку. Я просто позависаю здесь.

— Наплевать, мужик. Твоя потеря. Это единственные студенческие годы, которые у тебя будут. Если хочешь, можешь их просрать. Девчонки не стоят этого. Вот почему я один. Я сразу же даю им знать, что не ищу ничего серьезного. Ты, возможно, захочешь делать то же самое. В противном случае, через некоторое время эта комната станет чертовски скучной.

— Я люблю ее. Я не могу просто отпустить это. Я облажался и сейчас должен исправить это. Мне не поможет, если я пойду веселиться и напиваться. Она злится, но скоро изменит свое мнение. Она должна.

— Поступай, как считаешь нужным, чувак.

Он уходит на вечеринку, в то время как я сижу здесь и схожу с ума. Я отправил ей еще одно сообщение, хотя знаю, что это бессмысленно, но прямо сейчас это моя единственная связь с ней.

Джейс: Пожалуйста, позвони мне. Я ненавижу это. Пожалуйста, поговори со мной. Я вернусь домой через две недели и приду, чтобы поговорить с тобой, и мы решим эту проблему. Я сожалею, что был такой задницей. Пожалуйста, не бросай меня. Я скучаю по тебе, Джесс.

Я жду ее ответа, но как обычно — ничего. Я со злостью кидаю мяч через комнату и хватаю iPod. Вставляю наушники и включаю музыку так громко, как это возможно. Я лежу так, кажется, целую вечность, пока не засыпаю. Просыпаюсь от грохота и шума и вижу, что пьяный Трент вваливается через дверь с такой же пьяной девушкой на руках.

Великолепно, теперь я должен слушать, как они лапают друг друга.

Да пошло все, я уйду отсюда, пока он с ней не закончит.

— Комната твоя, мужик. Просто держись подальше от моей кровати. Это все, о чем я прошу, — говорю я ему и хватаю бейсболку и телефон.

Я прохожу через коридор общежития, мимо нескольких групп людей, которые очевидно проводят время лучше, чем я. Иду к своему грузовику, хотя без понятия, куда я собираюсь. Я просто хочу перемотать время вперед на две недели, чтобы я мог поехать домой.

***

Я просыпаюсь, наполненный нервным ожиданием, так как сегодня еду домой. Я знаю, это будет нелегко, но я должен убедить Джесс простить меня.

— Успокойся, мужик. Удачи тебе с твоей девушкой. Хотя я все еще думаю, что ты должен переосмыслить все это дерьмо об отношениях.

— Спасибо, мужик. Когда я вернусь, мое настроение будет лучше. Я, может, даже пойду с тобой на одну из этих вечеринок. Возможно, Джесс сможет приехать и пойти с нами.

— Конечно мужик. Как скажешь. Поезжай осторожно.

Такое ощущение, что я еду несколько тысяч часов. Когда я въезжаю в город, то направляюсь прямо к дому Джесс, даже не заезжая к себе домой. Ее машины нет на подъездной дорожке.

Дерьмо!

Тем не менее, я выхожу из машины и иду к двери, чтобы ее мама сказала ей, что я здесь. Она поймет, что я серьезен и позовет ее. Я стучу, и ее мама открывает дверь. Она одета в пижаму в середине дня и выглядит ужасно.

— Здравствуйте, миссис Александр. Джессика скоро будет дома?

— Она уехала, милый, — бормочет она, и ее слова, смешанные с запахом алкоголя, ударяют меня, как тонна кирпичей.

— Да, мэм. Я не вижу ее машину здесь. Когда она вернется?

— Она не вернется, милый. Не могу сказать, куда она уехала. Моя дочь никогда не просила меня о многом, но она взяла с меня обещание, не говорить ни слова о том, где она, если ее придет искать хорошо выглядящий молодой человек, такой как ты. Все что я могу сказать тебе, это то, что она уехала два дня назад.

Я качаю головой в неверии. Это не может быть правдой, она бы никогда не уехала, ни сказав мне.

— Почему? Почему она не хочет, чтобы я знал, куда она уехала? — спрашиваю я удрученно. — В этом нет никакого смысла.

— Я не знаю, что сказать тебе. Все что я знаю, что она торопилась отсюда уехать. Мне правда жаль, но я не могу сказать тебе, куда она направилась. Я пообещала и сдержу свое обещание, — говорит она с печальной улыбкой на лице и пожимает плечами. Затем закрывает дверь.

Я стою там, уставившись на закрытую дверь как дурак. Ни что из этого не имеет смысла. Я достаю телефон из кармана, когда иду обратно к своему грузовику. Я нажимаю на ее номер, чтобы снова ей позвонить. Если я должен оставить миллион голосовых сообщений и отправить тысячи текстовых, то я это сделаю. Звучит один гудок, затем я слышу запись, что телефон отключен.

— Черт побери! — я швыряю телефон через кабину своего грузовика. Он падает и разбивается, когда я ударяю руками по рулю.

Когда я еду к родительскому дому, моя кровь бурлит. Я хочу только кричать. Не могу поверить, что это случилось. Она просто уехала! Я должен найти ее. Я найду ее. Все это моя вина, из-за противозачаточных я вел себя с ней по телефону как придурок, и она полностью отстранилась от меня. В голове я проигрываю каждый сценарий, как ее найти, когда внезапно понимаю, что делать. Я подъезжаю к своему дому, и практически отрываю дверную ручку, когда захожу. Вхожу внутрь и зову маму.

— Милый, почему ты такой безумный? Иди сюда, обними свою маму. Такое чувство, что я не видела тебя годами. Я сказала Бернадетт, приготовить твое самое любимое, так как знала, что ты приедешь. Что, черт возьми, случилось, Джейс? Ты выглядишь бледным. Ты заболел? — говорит она, осматривая меня.

— Мам, мне нужна твоя помощь. Мне нужен частный сыщик. Ты можешь нанять его для меня? — спрашиваю я, надеясь, что она не подумает, что я сошел с ума.

— Сын, почему ты решил, что тебе нужен частный сыщик? Что все это значит? — спрашивает она нетерпеливо. — Пойдем сядем со мной на террасе и немного поедим. — Она поворачивается и начинает уходить от меня. Я следую за ней без промедления.

— Я не голоден, мам. Мне нужно найти Джесс. Она уехала. — Эти слова убивают меня.

Уехала.

— Она переехала, и ее мама не говорит мне куда. Мне нужно найти ее. Я знаю, что ты знакома с людьми, которые занимаются этим. Можешь, пожалуйста, помочь мне найти ее или заплатить кому-нибудь, чтобы это сделать? — говорю я отчаянно, смотря на нее неотразимым взглядом, которому я знаю, она не сможет сказать нет.

— Джейс, милый, что такого в этой девушке, что ты так очарован? Вы с Элизабет были великолепной парой. Я всегда представляла, что однажды вы двое поженитесь. — Она спокойно дает мне тарелку с едой, а я только раздраженно качаю головой. — Затем появляться эта девушка, и ты уходишь от отношений, которые тебе подходили. Из того, что я понимаю, Джессика не очень хорошая девушка. — Она достает стакан из шкафчика и начинает наливать мне чай. — Может, будет лучше — не искать ее. Сейчас ты в колледже и только начинаешь свою жизнь. Ты просто должен сосредоточиться на учебе и футболе, — говорит она, протягивая мне полный стакан.

Я знал, что она будет спорить, но, черт побери, я должен убедить ее. Если я не попытаюсь, знаю, что не прощу себя. Это будет преследовать меня вечно.

— Мам, пожалуйста. Я не прошу тебя о многом, но прошу об этом.

Мама берет стакан холодного чая и медленно отпивает. Она убивает меня этим тревожным ожиданием, но мама никогда не делает ничего, не взвесив сначала все варианты и возможные исходы.

— Конечно, милый. Давай посмотрим, что я могу сделать. Просто напиши все, что может помочь, и я отправлю это Джейсону. Хотя это может занять некоторое время, так что не жди быстрых результатов.

— Спасибо, мам. Спасибо тебе огромное. Я люблю тебя. Ты лучшая. Джессика хорошая девушка, мам. Она не такая, как все о ней говорят. Она хороший человек, и она важна для меня.

Я ставлю стакан, даже не сделав глоток, и крепко ее обнимаю в первый раз с момента, как приехал домой. Облегчение накатывает на меня. Все еще чувствую тиски, сжимающие мое горло, но теперь мне стало немного легче дышать, чем было, когда я чувствовал, что у меня не было никаких вариантов.

***

— Эй, мужик, как долго ты собираешься проторчать у этой штуки сегодня? Твои глаза еще не кровоточат? — Трент развалился на кровати и по большей части был тих, пока я продолжаю свои поиски Джессики.

Где же ты, Джесс?

— Нет, они не кровоточат. Она удалила свой аккаунт на Фейсбуке, но она же должна быть в какой-то сети. Я знаю, что если продолжу искать, то как-нибудь на нее наткнусь. Просто Джессика Александр — чертовски распространенное имя. Я просматриваю одну Джессику за другой уже, кажется, целую вечность.

Я потираю виски и выдыхаю все раздражение, когда наклоняюсь над своим столом.

— Я думал, что твоя мама наняла частного детектива или кого-то еще. Почему бы просто не подождать, пока он что-нибудь нароет, вместо того, чтобы сводить себя с ума, уставившись в этот чертов монитор? — в его словах был смысл.

— Потому что это чертовски неправильно — сидеть здесь, ничего не делая, чтобы найти ее. Несмотря на то, что она даже не знает, что я пытаюсь, мне нужно знать, что я делаю это. Когда-нибудь, когда ты полюбишь, возможно, ты поймешь это. Я не могу объяснить это дерьмо, я просто знаю, что не могу отказаться.

Я закрываю лэптоп и тру свои уже ничего не видящие глаза.

— Прошло слишком много времени с тех пор, как я говорил с ней в последний раз. Чем больше времени проходит, тем дальше она ускользает от меня. Я чувствую это. Я потеряю ее даже прежде, чем найду.

— Чувак, мне жаль. Это хреново. Надеюсь, я никогда не влюблюсь, потому что то, что я вижу — это отстой, — говорит Трент, когда кладет руки за голову, как будто он рассматривает обоснованность его «любовь-отстой» заявления. Я знаю, он пытается помочь, но прямо сейчас я не могу иметь с ним дело.

— Любить кого-то — не отстой. Потерять человека, которого ты любишь — вот что отстой, — я хватаю свои ключи и спортивную сумку и иду к двери. Мне нужно выйти отсюда и подумать, избавиться от агрессии, прежде чем я взорвусь. — Я собираюсь в зал на беговую дорожку. Вернусь позже.

Я не мог поверить, как много прошло времени. Прошел месяц с тех пор, как мама сказала, что она попросит друга поискать Джесс. Я ненавидел досаждать ей, но ожидание было мучительно болезненным. Я подъехал к спортзалу и вытащил свою сумку. Мне нужно бежать — резко и быстро. Во мне было так много сдерживаемых разочарования и гнева, которые пожирали меня изнутри. Это моя вина. Я сделал это. В тот день мне нужно было быть помягче с ней по поводу ее лжи, возможно, сейчас все было бы по-другому. Я всегда видел ее сильным человеком, каким не видел никто, но может, она не была сильной. Может, в тот момент жестокие слова разрушили что-то внутри нее. Она боролась с огромным количеством боли, огромным количеством демонов внутри. Эти шрамы доказывали это. Я должен был сделать все по-другому. Я, похоже, оттолкнул ее слишком далеко. Теперь, я, возможно, никогда не получу шанса сказать, что сожалею.

***

Сегодняшняя тренировка была жесткой, и мое тело болит с головы до пят. Я вижу, что перед дверью моей комнаты лежит посылка, и внезапно забываю обо всей боли, которую сейчас чувствую. Это от маминого частного детектива! Я открываю дверь так быстро как могу, и вскрываю огромный конверт. Документ и несколько фотографий высыпаются на мою кровать. Мои глаза и мозг не могут воспринять все это сразу. Я просматриваю фотографии, и все что я сначала вижу — это ее лицо, ее улыбку. Все что я вижу — мою Джесс. Затем моя грудь открывается и все внутри меня вырывается. На фотографиях она не одна. Фото за фото демонстрируют ее и какого-то парня зависающими, смеющимися, целующимися. Я пролистываю их снова и снова, только чтобы убедиться, что мои глаза не играют со мной. Я пролистываю последнюю, и она смотрит в его глаза, ее руки на его плечах, и она улыбается ему.

Это моя улыбка.

Она улыбается моей улыбкой для кого-то еще.

— Бл*дь! — кричу я и разбрасываю пачку фотографий по комнате.

Я падаю на кровать и поднимаю документ, вынуждая себя сдержать слезы злости. Я читаю каждую строчку. Единственный адрес, по которому ее нашли, оказался пустым. Нет ни телефона, ни электронной почты и не указан запасной адрес. Информация гласит, что она помолвлена. Я бросаю бумагу на стол и падаю на кровать. Провожу руками по волосам, крепко хватая их, и с силой сжимаю глаза. Я хочу плакать, кричать, хочу выбить из кого-нибудь дерьмо, но я не делаю ничего из этого, потому что едва могу дышать. Больно. Больно. Так. Чертовски. Плохо. Она ушла навсегда, она уже с кем-то другим, как будто мы никогда не имели значение.

Почему, Джесс?

Бл*дь, почему?

Дверь открывается и входит Трент. Он резко останавливается, осматривая беспорядочно разбросанные по всей комнате фотографии.

— Какого черта, бро? — спрашивает он.

— Все кончено. Она двигается дальше, — я прочищаю горло и прикладываю руку к лицу, прежде чем продолжить: — Прости за беспорядок. Я просто не могу больше смотреть на них прямо сейчас.

— Черт, чувак. Сожалею, что это не сработало. Ты хочешь, чтобы я выбросил их?

Хотел ли я?

Я не хочу видеть ее с каким-то придурком, но и не хочу выбрасывать их. Она выглядит прекрасно, даже если она с кем-то другим.

— Нет, я соберу их, — говорю я. Я делаю глубокий вдох, прежде чем встать с кровати и убрать беспорядок, который я устроил.

— Мужик, ты не можешь сохранить ее фотографии с каким-то ублюдком. Это немного странно, ты так не думаешь? — спрашивает Трент скептически.

Я хватаю их одну за другой, и изображения выжигаются в моем мозгу навсегда, чтобы постоянно проигрываться, как какой-то ужасный фильм.

— Я не знаю, что собираюсь с ними делать. Я просто не могу выбросить их прямо сейчас, — говорю я, засовывая их в ящик своего стола.

— Она помолвлена, — шепчу я себе, пытаясь укоренить в голове мысль о завершении того, что это значит на самом деле.

— Ладно, достаточно этого плаксивого дерьма. Ты идешь со мной сегодня, напьешься и на некоторое время забудешь все об этой девушке. Поднимай свою депрессивную задницу, иди в душ и переодевайся.

Я правда не чувствую себя готовым идти, но прямо сейчас мне нравится идея о том, чтобы забыться, потому что помнить — это дьявольски больно.

Да, необходимо забыться.

***

Я сижу за баром и смотрю, как люди практически занимаются сексом на танцполе. Стробоскоп светится и мигает, и запах дыма почти заставляет меня поперхнуться. Клубная сцена никогда не была привлекательна для меня, и сегодняшний день ничем не отличается. Люди толпятся вокруг бара, пытаясь получить напитки, поэтому я двигаюсь и нахожу столик сзади, вдали от всего ажиотажа. Трент находит меня и вкладывает еще один напиток мне в руку.

— Напейся, мужик. Расслабься немного, — говорит он.

Я просто киваю и беру напиток. Это уже третий по счету, что бы это ни было, но он действительно сильный. Я уже чувствую подходящее опьянение. Я кручу соломинку внутри стакана, когда к моему столу подходит девушка. Она улыбается и смотрит на меня своими большими глазами. Длинные черные прямые волосы спадают ей на плечи. Это напоминает мне о Джессике, потому что я всегда любил ее волосы. Я не могу разглядеть цвет ее глаз из-за мигающего цвета, но когда она улыбается, меня удивляет сумасшедшая белизна ее зубов. Она выглядит старше, и это поражает меня.

— Что ты делаешь здесь один? Такой привлекательный парень как ты, должен быть с такой же привлекательной девушкой. — Она поднимает одну бровь, источая ауру уверенности. Она кажется самоуверенной, но не сукой. «Интересная» — это слово, которое приходит на ум.

— Я не один. Я здесь со своим соседом по комнате, который сейчас дергается где-то на танцполе. Но такой ощущение, что ты здесь тоже одна, как и я, — говорю я, смотря на нее. Она хорошенькая, но она не Джесс. Слишком элегантная, слишком правильная.

— Ты не возражаешь, если я исправлю нашу взаимную проблему? Можно я сяду здесь с тобой? — она снова мурлычет своим самоуверенным тоном.

— Конечно, почему нет?

Я жестом показываю на стул рядом с собой.

Она наклоняется, выставляя ложбинку между груди на обозрение, когда ставит свой напиток и вытаскивает стул.

— Я Виктория, а ты…? — спрашивает она, протягивая мне руку.

Я вытягиваю руку и кратко пожимаю.

— Джейс.

— Приятно познакомиться, Джейс. — Она улыбается мне, как будто выиграла в лотерею.

Неловкость возникает между нами, и я понятия не имею, что сказать этой девушке. Она привлекательная, очевидно хорошо ухаживает за собой, и кажется достаточно милой, но я просто не заинтересован. Я только что понял, что потерял Джесс навсегда. В моем списке приоритетов сейчас нет пункта «Зациклиться на другой девушке».

Я скучаю по тебе, Джесс.

— Почему такой грустный? Некоторые девушки, должно быть, на самом деле увлечены тобой. — Она небрежно откидывается в своем кресле и скрещивает ноги.

— Что заставляет тебя думать, что я грустный?

— Твои глаза. У тебя ужасная печаль в глазах. Они заставляют меня задаваться вопросом, кого ты мог любить настолько, что это заставляет тебя так грустить. Почему бы тебе не рассказать мне об этом? У меня есть вся ночь. Мне говорили, что я хороший слушатель.

— Это был долгий день, долгий плохой день. Если честно, я не хочу говорить об этом. Просто скажу, что не ищу серьезных отношений на долгий период времени, — бормочу я и делаю глоток своего напитка.

— Достаточно честно! Что насчет веселья? У тебя есть какая-либо неприязнь к веселью? — спрашивает она, и улыбается мне небольшой, дразнящей улыбкой.

— Думаю, с весельем все в порядке.

— Великолепно. Тогда вставай и пойдем танцевать. У меня есть некоторые движения, и они все своего рода веселые, — смеется она, когда встает, покачивая бедрами из стороны в сторону.

Какого черта? Я почти пьян, Джессика собирается выйти замуж, и я чувствую себя так, будто кто-то вырвал мое сердце из груди и ударил по нему молотком. Я полагаю, что немного веселья и танцев не помешает.

Глава

«Настоящая любовь всегда найдет путь назад».

Автор неизвестен

Джессика

Он просто сказал мне, что его сердце принадлежит мне. Я хочу в это верить, но тот факт, что он помолвлен, убивает все. Внезапно, тепло его тела чувствуется слишком обжигающим, неправильным. Я могу отключать свои эмоции с другими парнями, но не с Джейсом. Я не могу, не сейчас, не так. Я упираюсь ладонями в его грудь и толкаю его.

— Нет. Твое сердце не принадлежит мне. Ты отдал его кому-то другому, я не могу закрыть на это глаза. — Я выскальзываю из-под него и поднимаюсь в постели. Поправляю бретельки и хочу прикрыть себя чем-то, поэтому тянусь за халатом.

— Почему с нами всегда случается нечто подобное? То ты хочешь, то не хочешь. Не важно, что я делаю, никогда не узнаю причину, — говорит он и садится на кровати.

— Может, тебе стоит прекратить попытки понять меня, Джейс. Я о том, что ты стучишься в дверь поздно ночью спустя шесть лет и обрушиваешь эту бомбу о твоей помолвке с моим психотерапевтом! Ты приходишь вооруженный моими личными, очень интимными данными, достать которые, я более чем уверена, не законно, и ожидаешь, что я запрыгну с тобой в койку? Такое ощущение, будто не у меня одной тут поехала крыша.

Он опускает голову.

— Я не планировал затащить тебя в постель. Прости, что это так показалось. — Он выдыхает и с отчаянием потирает переносицу.

— Так происходит, когда я обнимаю тебя, я не могу ничего поделать, поэтому мыслями вернулся в прошлое. Потерять тебя было слишком тяжело. Я долго не мог принять тот факт, что ты больше не будешь частью моей жизни, — он останавливается, будто подбирая нужные слова. — Затем, найдя этот файл, найдя тебя, я пришел сюда, и меня переполняли миллионы эмоций. Я долго думал, мечтал о том, как встречу тебя снова. И когда ты наконец была у меня в руках, вся моя решительность рассыпалась.

Он смотрит на меня, и я крепко обнимаю себя за плечи. Я понятия не имею, что с нами будет дальше, но как бы то ни было, он должен уйти. Я не могу думать, когда он так близко, и чем дольше он здесь, тем больше мне наплевать на его невесту.

— Ты должен уйти. Ты не должен здесь быть. Ты хотел лично узнать о беременности и узнал. Больше, чем прости, я сказать не могу, так же как и изменить прошлое. Ты должен жить дальше своей жизнью, со своей невестой и забыть обо всем, забыть меня.

Стены спальни будто начали давить на меня, поэтому я ухожу из комнаты, подальше от Джейса. Я слышу его шаги позади себя, и каждый шаг заставляет сердце биться чаще. Говоря в этот раз «пока», я почувствовала всю обреченность, которую до этого никогда не ощущала. Я тянусь к дверной ручке, убеждаясь, что он понял намек. Ощущаю его руку на своем плече и вздрагиваю.

— Джессика, правильно это или неправильно, но мы всегда будем друг у друга под кожей. Все эти шесть лет я скрывал это. И этот файл выпустил все на поверхность, и сейчас я уверен, что не смогу снова скрывать это. Все, что было заперто внутри меня все эти годы, выплескивается наружу. Если я уйду и больше никогда не вернусь, все это навсегда будет гореть синим пламенем в моей памяти.

С каждым произнесенным им словом, я все выше и выше возвожу защитную стену. Он помолвлен, помолвлен с успешным врачом — потрясающим, красивым, успешным врачом. Я не могу соперничать с ней, и не буду. Прошло слишком много времени, слишком много мостов сожжено, и я недостаточно стабильна, чтобы справиться с этим. Не важно, как сильно я хочу его, это неправильно. Раньше, когда я была с Джейсом, это чувствовалось правильно, но сегодня это не так, даже стоять рядом с ним мне не хочется. К тому же, я думаю, он все еще думает, что я та же застенчивая, слабая девочка, которую надо исправить.

— Я не хочу сейчас с этим разбираться. Сегодня я узнала, что у меня серьезное психическое заболевание. По решению суда, я должна пройти курс терапии из-за вождения в нетрезвом виде. В больнице заметили, чего мне стоили все эти годы, и судья сжалился надо мной. И теперь я должна найти нового врача, потому что больше никогда не пойду к доктору Уорд, так как она помолвлена с единственным, кого я когда-либо любила. — Реальность происходящего очень глубоко меня ранит. И произнесенные слова обжигают горло. — И в тот же день, после долгих шести лет ко мне приходит парень, и вываливает тонну эмоционального дерьма. Мы больше не подростки. Надо мной не издеваются, и я больше не избитая девочка, которую ты каждый раз поднимаешь после падения, — говорю я, распрямив плечи и пытаясь выглядеть сильной.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: