Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Глава 10 Доказательства исцеления




 

Спустя несколько дней после того, как меня выписали из реанимации, мне назначили курс физио-терапии для укрепления мышц. В первый же день, когда я достаточно окрепла для того, чтобы начать ходить, медсестра отвела меня в ванную комнату, где я могла посмотреть на себя в зеркало. Мое сердце сжалось в груди, когда я увидела свое скелетоподобное отражение.

Я попросила медсестру оставить меня одну, чтобы я могла побыть немного наедине с собой. Я так и стояла, уставившись на свое отражение в зеркале. Кто этот человек, смотрящий на меня из зазеркалья? Мне с трудом удавалось распознать в нем свои собственные черты. Большая часть моих волос выпала огромными клочьями; глаза казались слишком большими по сравнению со своими впадинами; скулы на моем тощем лице заметно выпирали; а шея со стороны левого уха была перемотана бинтовой повязкой, скрывающей огромную открытую язву на коже. Я стояла как вкопанная, глядя на свое отражение, и горько плакала.

Но я рыдала не из-за того, что выглядела настолько жалкой. В этот момент мне было наплевать на свой внешний вид. Нет, я просто испытывала какое-то грустное чувство, которое бы ощутил каждый, увидев человека в подобном состоянии. Этакая смесь сожаления и глубокого сочувствия. Я увидела, как отчетливо в отражении в зеркале человеке проступают следы всех мук и страданий, испытанных мною за последние годы.

Как я могла довести себя до такого? Как я могла доставить себе столько боли?

Да, именно так. Мне казалось, что я сама сделала это со своим телом. Я поднесла к зеркалу руку и прикоснулась к отражению своего заплаканного лица, по-обещав никогда больше не приносить себе подобных страданий.

Врачи продолжали беспокоиться о состоянии моего здоровья, что неудивительно, если вспомнить, в каком виде меня доставили в больницу несколькими днями ранее. Они собирались подобрать необходимую дозировку назначенных мне препаратов для проведения химиотерапии, которой я так страшно боялась в свое время.

В палату вошли медсестры, готовые начать процедуру химиотерапии. Они повесили пластиковые пакеты с препаратами на стойку капельницы. На каждом из пакетов, содержимое которых предназначалось для перекачивания по моей кровеносной системе, огромными буквами была выведена надпись «ЯД». Все медсестры были в специальных масках, а на руках у них были надеты защитные перчатки, чтобы они ни в коем случае случайно не прикоснулись к одному из этих опасных химикатов. Однако пускать их по моим венам почему-то им казалось совершенно нормальным.

Я знала, что в химии нет абсолютно никакой необходимости. Врачи назначили мне ее по собственному решению, а не по моему, ведь я-то была уверена, что здорова и неуязвима. Ничто не могло мне теперь навредить, даже яд, струящийся в моей крови, тот самый яд, который столько лет вызывал у меня панический ужас при одной только мысли о нем! Забавно, но я не испытывала практически никаких стандартных побочных эффектов химиотерапии. Медики были чрезвычайно удивлены, что меня даже не мучит тошнота вкупе со рвотой – обычная реакция любого человеческого организма на подобное лечение.

 

Я чувствовала себя победителем. Я полностью победила все свои страхи – начиная от боязни химиотерапии и заканчивая страхом смерти от рака, – что доказало мне в очередной раз, что именно страх разрушал изнутри мое тело, а не болезнь.

 

Я достаточно ясно осознала, что если бы я стала свидетелем всего этого до того, как побывала в другой реальности, открывшей мне глаза на многие вещи – увидела все эти огромные красные надписи ЯД на упаковках с лекарствами, предназначенными для путешествия по моим венам, медсестер, надежно защищенных от малейшего физического контакта с ними, – то испытанного мною при этом страха вполне хватило бы, чтобы мгновенно убить меня. Зная, насколько я боялась всего раньше, я понимала, что психологический эффект от подобной картины был вполне способен прикончить меня окончательно.

Вместо этого меня наполняла уверенность, что ничто не способно причинить мне вреда. Я знала, что принятое мною по ту сторону бытия решение полностью отменяет все, что только может мне помешать в этом, материальном мире.

Врачи собирались провести бесчисленное множество анализов, чтобы как можно точнее определить мое состояние и точнее подобрать необходимую дозировку лекарств. Я покорно, хотя и неохотно, дала согласие, в основном потому, что врачам анализы были нужнее, чем мне, для доказательства моего выздоровления, в котором я была на сто процентов уверена, но также, частично, потому, что уже знала заранее результаты всех этих анализов. Мне было бы приятно узнать, что я была права, это бы добавило мне еще больше уверенности в себе. Однако врачи решили, что я еще слишком слаба для полномасштабного обследования, и дали мне еще пару недель, чтобы окрепнуть. Я весила менее сорока килограммов, и мне было необходимо набрать немного веса, перед тем как быть готовой к любой, даже самой небольшой операции, ведь малейшее вмешательство способно до предела увеличить нагрузку на мои и без того истощенные ресурсы.

Раны на моей коже были огромными, сочащимися гноем язвами, которые медсестрам приходилось перебинтовывать каждый день. Врачи решили, что раны слишком большие и глубокие, чтобы зажить самостоятельно, к тому же моему ослабленному организму просто бы не хватило сил на восстановление после повреждений подобных масштабов. Так что мне назначили прием у косметического хирурга, вскоре пришедшего ко мне в палату для обследования.

Он подтвердил предположения моих врачей о неспособности моих глубоких и больших ран к заживлению без постороннего вмешательства, в первую очередь из-за недостатка в моем организме необходимых для этого питательных веществ. Тем не менее он оценил мое состояние как слишком нестабильное для хирургического вмешательства и попросил медперсонал продолжить ежедневные перевязки, пока я не наберу достаточно сил, чтобы перенести косметическую операцию. В моем костлявом теле по-прежнему почти не оставалось мягкой плоти.

Приблизительно через шесть дней после выписки из реанимации я начала чувствовать небольшой прилив сил, достаточный для коротких прогулок по больничному коридору. Первым анализом, для которого врачи посчитали меня готовой, была биопсия спинного мозга. Это очень болезненная процедура, во время которой в позвоночник, у самого основания спины, вставляют толстенную иголку, предназначенную для того, чтобы взять кусочек внутрикостного вещества.

При лимфоме метастазы в костный мозг являются обычным делом, подтверждение чего врачи и ожидали получить, когда результаты биопсии будут готовы. Они собирались использовать эти результаты, чтобы определить, какие и в каком количестве препараты мне назначить.

Я хорошо помню день, когда результаты наконец пришли. Доктор зашел ко мне в палату в сопровождении целой бригады больничного персонала, все они выглядели весьма озадаченными. Затем он заговорил: «Мы получили результаты вашей биопсии. Но они выглядят весьма неоднозначно».

Впервые за последние несколько дней я почувствовала легкое беспокойство: «Что это значит? Что-то не так?»

Члены моей семьи тоже были здесь, в комнате вместе со мной, и выглядели весьма обеспокоенно.

«В биопсии вашего костного мозга нет и следов раковых клеток, по крайней мере, нам никак не удается их найти», – ответил он.

«Так разве это плохо? – спросил Дэнни. – Разве это не означает, что у нее просто нет раковых клеток в костном мозге?»

«Ну нет, это просто невозможно, – не унимался доктор. – Рак не исчезает вот так бесследно, тем более с такой скоростью. Нам просто не удалось пока обнаружить его присутствия, вот и все. И пока мы не поймем, где и в каком количестве сосредоточены раковые клетки, мы не сможем правильно подобрать дозировку препаратов для его лечения, а это уже плохо».

Затем врачи отправили образцы моего костного мозга для исследования в самую современную из существующих в стране медицинских лабораторий. Спустя четыре дня пришли результаты. Они снова были негативными – там тоже не нашли ни малейшего следа рака. Узнав это, я поняла, что одержала сокрушительную победу.

Не желая сдаваться, врачи решили провести биопсию лимфоузлов в надежде хотя бы там найти раковые клетки. Поначалу мое вновь приобретенное «я» желало послать их с их анализами куда подальше, сказать им: «Нет, я больше не позволю вам делать никакие анализы, ведь это мое тело и только мне дозволено решать, как именно я буду им распоряжаться. К тому же я и так знаю, что вы ничего не найдете!»

Однако врачи продолжали настаивать, напоминая моей семье, в каком состоянии меня сюда привезли немногими днями ранее, и я решила позволить им делать их дурацкие анализы, ведь я и так прекрасно понимала, что им просто не суждено что-нибудь найти. К тому же каждый отрицательный анализ будет только еще выше возносить меня на моем пьедестале победителя.

Я так им и сказала: «Делайте со мной, что пожелаете, но я хочу, чтобы вы понимали, что делаете это только для собственного успокоения, чтобы убедиться еще раз, что я здорова. Мне-то результаты и так известны!»

Они мне дали еще несколько дней, чтобы достаточно окрепнуть перед проведением биопсии моей лимфатической системы, для которой необходимо небольшое хирургическое вмешательство. Перед началом операции меня отправили в отделение радиологии, где специалисты должны были с помощью ультразвукового оборудования найти самый большой лимфатический узел в моем теле и пометить его месторасположение на коже, чтобы хирурги знали, где именно им делать разрез для взятия пробы.

Пока я лежала на столе радиологического кабинета, я обратила внимание на радиограммы моего тела, сделанные в день, когда меня только доставили в эту больницу, прикрепленные к светящемуся экрану. На них были четко видны все мои опухоли. Исходя из этих снимков, радиолог мог легко установить, что в области шеи у меня были многочисленные инородные образования и распухшие лимфатические узлы, так что именно отсюда он и решил начать свое сканирование, проводя ультразвуковым зондом прямо возле основания моего черепа, со стороны спины. После этого он переключился на область ключиц, а затем просканировал вверх-вниз и переднюю часть моей шеи. Я не могла не заметить выражение удивления на его лице.

Он отошел, чтобы еще раз свериться со снимками на светящемся экране, а затем снова вернулся ко мне, лежащей на процедурном столе. Он попросил разрешения проверить зону моих подмышек, на что я дала свое согласие. Он выглядел еще более потрясенным, когда прошелся зондом и в этой области. Затем он проверил мою грудную клетку, после чего окончательно сдался.

«Все в порядке?» – забеспокоилась я.

«Я в замешательстве», – ответил он.

«Почему? Разве что-то не так?» – Я уже начинала догадываться, что именно происходит.

«Извините, я отойду на минуточку», – сказал он.

Радиолог подошел к расположенному поблизости телефонному аппарату, и я услышала, как он разговаривает с моим онкологом.

«Я ничего не понимаю. Передо мной снимки двухнедельной давности этой пациентки, на которых отчетливо видны множественные раковые опухоли. Сейчас же я не могу даже найти лимфоузел достаточного размера, чтобы хотя бы заподозрить у нее наличие рака», – донеслись до меня его слова.

Улыбка расплылась по моему лицу, а когда он вернулся к столу, то я присела и сказала: «Ну что ж, я так понимаю, что мне можно идти?»

«Не спешите, – оборвал он меня. – Ваш онколог настаивает, чтобы я нашел подходящий для проведения биопсии лимфатический узел, так как у вас определенно должны были остаться хотя бы следы рака. Он просто так не пропадает. Так что я подберу нужный узел в легкодоступном месте – например, на шее».

Он все-таки отметил на коже расположение одного из моих шейных лимфоузлов, хотя тот даже и не был увеличен. Затем мне назначили операцию, во время которой хирург сделал небольшой надрез слева от шеи и удалил этот самый узел.

Процедура происходила под локальной анестезией, так что я была в сознании. Я испытала крайне неприятные ощущения, когда хирург вырезал из меня кусок моей плоти. Я никогда не забуду запах горелого мяса, наполнивший комнату, когда он прижигал сделанный разрез. Я подумала, что, может быть, это была не самая отличная идея – позволить им проделывать подобные штуки с моим собственным телом.

Тем не менее в очередной раз врачи остались ни с чем – результаты не выявили ни малейших признаков рака.

Тогда я действительно начала протестовать против проведения дальнейших анализов, ведь глубоко в душе я была на все сто процентов уверена, что исцелена. Также я начала настаивать на том, чтобы меня вообще выписали из больницы. Я хотела оказаться на свободе и снова начать открывать для себя удивительные красоты этого мира, тем более сейчас, когда я точно знала, что все у меня будет в порядке. Но доктора не хотели меня слушать, настаивали на том, что нужно сделать больше анализов, что нужно продолжать принимать необходимые лекарства. При каждом удобном случае они не пренебрегали поводом, чтобы упомянуть о моем критическом состоянии, в котором меня к ним привезли.

«Зачем все это нужно, если вы до сих пор не нашли ни малейшего следа рака в моем организме?» – спрашивала я их.

«То, что мы не можем его найти, не значит, что его нет. Не забывайте, что несколько дней назад, когда вас только привезли в больницу, рак был уже на своей финальной стадии!» – непреклонно отвечали они.

Но в итоге, после того как врачи сделали мне полную томографию методом позитронной эмиссии и результаты снова показали отсутствие рака, моим скитаниям по коридорам госпиталя пришел конец.

Помимо этого, к полному изумлению и так уже ничего не понимающего медицинского персонала больницы, в операции по пластической хирургии для избавления меня от язв по всему телу, дата которой уже была назначена, не оказалось никакого смысла – все зажило без дополнительного вмешательства.

Девятого марта 2006 года, пять недель спустя после приезда в больницу, меня наконец-то отпустили домой. Я уже была способна ходить без посторонней помощи, хотя мне и нужна была до сих пор небольшая поддержка, чтобы спускаться или подниматься по лестнице. Я была в настолько приподнятом настроении, что доктор так и написал большими буквами в больничной карте после моей выписки: «Отправлена домой для дальнейшего отдыха. НИКАКИХ ПОХОДОВ ЗА ПОКУПКАМИ ИЛИ ВЕЧЕРИНОК КАК МИНИМУМ ПОЛТОРА МЕСЯЦА!»

Стоит ли говорить, что я делала и то, и другое! Всего неделю спустя в честь моего дня рождения, приходящегося на шестнадцатое марта, мы с семьей отправились на праздничный ужин в мой любимый ресторан «Кухня Джимми», чтобы отметить мое второе рождение. А на следующей неделе, двадцать шестого марта, я была на свадьбе подруги. На празднике я танцевала, веселилась и не брезговала бокалами с шампанским, к огромному потрясению всех моих друзей и знакомых, много наслышанных о том, через что мне пришлось только что пройти. Больше всего на свете я была уверена в том, что собираюсь прожить долгую и счастливую жизнь.

 

Глава 11 «Дамочка, да вы же должны были умереть!»

 

По прошествии многих недель после своего полного исцеления от рака, я по-прежнему переваривала все произошедшее со мной, пытаясь разобраться в пережитом мною путешествии. К этому времени я уже начала привыкать к потрясенной физиономии людей, впервые увидевших меня после выписки из больницы.

Хоть этого и никто не говорил мне напрямую, но каждый раз, встречаясь с друзьями и знакомыми во время финальной стадии своей болезни, я чувствовала, что они думают, будто видят меня в последний раз. Они даже и не надеялись, что у меня получится выкарабкаться. Некоторые, конечно, старались скрыть свое удивление, увидев, как быстро я пошла на поправку, однако другие даже и не пытались этого сделать.

«С ума сойти, неужели это ты? – сказала мой учитель йоги Амира. Ее отвисшая челюсть была готова упасть на пол, когда она увидела меня, впервые за шесть месяцев входящую в зал для тренировок. – Выглядишь потрясно! Я наслышана о твоих успехах, но даже и представить себе не могла, что они могут быть настолько внушительны!»

Я время от времени занималась с Амирой на протяжении последних нескольких лет. Она была чудесным человеком, а из окон ее симпатичной студии для тренировок открывался потрясающий вид на Викторианскую часть центрального коммерческого округа Гонконга. Она была в курсе моей болезни, и когда я слишком ослабла для выполнения большинства поз, она старалась нагружать меня во время тренировок как можно меньше, а иногда и вовсе просила меня принять только одну-единственную позу – шавасана (когда ты просто лежишь на полу и стараешься как можно сильнее расслабиться, почти спишь). Когда кроме как на эту шавасану меня больше ни на что и не хватало, я все же продолжала посещать ее занятия, ведь каждый раз на тренировках я заряжалась огромным количеством положительной энергии.

Конечно, в итоге мне все-таки пришлось бросить занятия йогой, когда передвигаться самостоятельно для меня стало просто невозможно, а инвалидная коляска с прикрепленным к ней портативным баллоном с кислородом стали моими неизменными спутниками.

Итак, с тех пор как я стала достаточно самостоятельной после выписки из больницы, я страстно желала зайти к ней в класс прямо в середине занятия, сделав тем самым Амире неожиданный сюрприз – и у меня это более чем получилось! Амира представила меня своим ученикам – далеко не все из них были в курсе моей истории. Однако те, что были, также оказались немало ошарашены моим появлением. У одной из женщин, хорошо помнившей, насколько я была больна во время своих последних тренировок, на глазах выступили слезы. Она и представить не могла, что еще когда-нибудь увидит меня, и вот она я, прямо перед ней во всей своей красе… Все, что она смогла выдавить из себя: «Это просто невероятное чудо».

Люди, с которыми я встречалась, засыпали меня вопросами, желая узнать подробности произошедшего. Как это мне удалось так быстро пойти на поправку? Однако объяснить оказалось не так уж просто, и я осознала, что и сама не до конца это понимаю. У меня не было подходящих слов, чтобы описать другим все испытанные мною эмоции и ощущения. Казалось, что подходящих слов просто не существует, особенно в английском языке.

Затем как-то раз Ануп прислал мне электронное письмо со ссылкой на сайт, посвященный случаям опыта вне тела. Он просто искал в Интернете информацию о сходных с испытанным мною случаях, как вдруг наткнулся на сайт Фонда исследований околосмертных переживаний (ФИОСП), www.nderf.org[33]. В своем письме мой брат сообщал, что на сайте есть несколько историй опыта вне тела, выглядевших чрезвычайно похожими на описанные мною ощущения, и что я обязательно должна на это взглянуть.

Я раньше почти ничего не знала об этом. Конечно, я слышала о подобном явлении и даже видела, может быть, парочку документальных фильмов подобной тематики, но никогда не встречала кого-либо, лично прошедшего через нечто подобное, и уж точно никак не ожидала испытать это на собственной шкуре!

Когда я начала изучать этот сайт, я почувствовала, как по телу побежали мурашки, – там было множество примеров, до боли похожих на то, что испытала я сама. Хоть ни у кого из них и не было настолько плачевного состояния здоровья, как у меня, в некоторых историях путешествия в другую реальность были знакомые детали. Некоторые говорили об испытанном ощущении расширения, ясности, чувства единства и связи со всем окружающим миром. Они описывали поглотившее их ощущение всепрощающей и всеобъемлющей, безусловной и абсолютной любви. Они рассказывали, как повстречали умерших родственников и знакомых, а также людей, любящих и заботящихся о них, как они постигли состояние вселенской мудрости и безграничного знания. Я долго не могла прийти в себя, когда узнала, что множество других людей так же, как и я, испытали на себе это всеобъемлющее чувство признания и единения, осознали, что Вселенная любит нас и заботится о нас. Многие указали, что после пережитого ОВТ у них осталось неуловимое чувство своего глобального предназначения, точно так же, как это было и со мной!

После ознакомления с несколькими историями я обратила внимание на рекламный баннер на сайте, гласивший: «Вы хотите поделиться пережитым вами опытом околосмертных переживаний? Пройдите по ссылке!» Что я и сделала. Тут же всплыл длинный электронный формуляр с множеством полей, требующих подробной информации, и мне ничего не оставалось, как начать его заполнять. До этого мне никогда не приходилось описывать свой опыт на бумаге, все, что я пробовала, так это поговорить об этом с некоторыми близкими, вот и все. Так что – впервые после выхода из больницы – мне представилась возможность в малейших деталях разобраться и проанализировать свое невероятное путешествие в другую реальность.

Итак, впервые я собиралась поведать свою историю людям, которые совершенно со мной не знакомы и не знают ничего о моей ситуации, так что я постаралась писать максимально подробно и понятно. Встреченные мною вопросы заставили меня по-новому задуматься о некоторых подробностях пережитого. Я подробно описала, как заболела раком, что почувствовала во время своего ментального возвышения и после возвращения назад, о том, как рак полностью исчез в считаные дни после этого. После заполнения всех полей анкеты и введения дополнительной информации в специально отведенном для этого месте, мне ничего не оставалось, кроме как кликнуть «подтвердить». Тут же всплыло сообщение: «Спасибо за ваш рассказ. В течение следующих трех недель мы свяжемся с вами, чтобы сообщить, будет ли ваша история опубликована на сайте».

К тому времени за окном уже давно стемнело, так что я отправилась спать с мыслью о том, что ответа придется немного подождать. Однако, к моему приятному удивлению, уже на следующее утро в моем электронном почтовом ящике лежало письмо от доктора Джефри Лонг.

В своем письме доктор рассказывал, что он работает онкологом и является владельцем сайта ФИОСП, на котором я опубликовала свою исповедь. Также он сообщил, что мой рассказ является одним из самых исключительных и невероятных из всего, что когда-либо попадалось ему на глаза. Он выразил желание задать мне несколько дополнительных вопросов, особенно касательно моей болезни, так как был просто потрясен моим стремительным выздоровлением. Он сказал, что я описала свой опыт достаточно детально и ясно, но ему хотелось бы узнать поподробнее насчет моей лимфомы: когда мне поставили диагноз, как долго рак прогрессировал и как быстро мне удалось полностью исцелиться после моего ОВТ.

Я постаралась как можно более развернуто ответить на все его вопросы, и очередное письмо вновь не заставило себя долго ждать. Его ответ просто сиял энтузиазмом. Он сказал, что был невероятно впечатлен моими ответами, и поблагодарил меня за разрешение опубликовать мою историю. Он добавил, что она способна воодушевить десятки тысяч людей по всему миру. Он вложил в письмо ссылку на мой рассказ на его сайте, снабженный также моими ответами на дополнительные вопросы доктора, всю эту информацию в ее первозданном виде можно без труда отыскать по указанному мной выше адресу.

Позже я узнала, что доктор Лонг, получив мою историю, немедленно распечатал ее на бумаге, чтобы иметь возможность внимательно перечитать ее. Обычно он так не делал, но мой случай нашел для себя особенно выдающимся.

Одновременно с этим мой друг Питер Ллойд, издатель одной гонконгской газеты, был настолько впечатлен случившимся со мной, что попросил у меня разрешения напечатать мою историю, и я послала ему копию опубликованного на сайте ФИОСП рассказа. Материал был включен в следующий номер издания.

Летом 2006 года, спустя несколько недель после публикации, со мной связался другой известный американский онколог доктор Питер Ко. Он сказал, что занимается исследованием случаев спонтанной ремиссии раковых заболеваний. Два разных человека с разницей в три недели прислали ему ссылки на мою историю, одна ссылалась на материал сайта ФИОСП, другая – на публикацию в газете. Получив ссылку на сайт, доктор Ко не стал углубляться в изучение статьи, так как она была слишком длинной, а он регулярно получает от людей множество писем с интересными, по их мнению, материалами. Однако второе письмо, ссылающееся на газетную публикацию, все-таки заставило его с ней ознакомиться, так как его автор настаивал на том, чтобы доктор прочитал статью от начала и до конца, уверяя его в том, что она определенно заинтересует его.

После прочтения доктор был так заинтригован, что немедленно позвонил Питеру Ллойду, чтобы узнать, как можно со мной связаться, так как на сайте не была указана даже моя настоящая фамилия – в заглавии рассказа значилось только «околосмертный опыт Аниты». Так что Питер дал ему мой электронный адрес, и доктор Ко немедленно отправил мне письмо с просьбой связаться с ним по телефону, так как у него было ко мне много вопросов.

Наш телефонный разговор длился несколько часов, я в подробностях рассказала о случившемся со мной, в частности, его интересовали детали моей истории болезни. Затем я отправила ему по факсу несколько интересующих его страниц из своей медицинской карты, включая составленный врачами отчет от второго февраля, дня, когда меня доставили в коме в госпиталь, описывающий мое состояние и указывающий в заключении поставленный диагноз «Лимфома, стадия 4Б».

После беглого ознакомления с этими данными его первыми словами были «Дамочка, да вы же должны быть мертвы!»

Доктор Ко был настолько заинтересован моим случаем, что организовал деловую поездку в Гонконг, чтобы лично ознакомиться с медицинскими записями в госпитале, где все случилось.

В середине октября мы встретились в вестибюле больницы, в которой я и испытала свой ОВТ. Сидя на креслах для ожидающих, мы обменялись парой слов и познакомились поближе. Он задал несколько вопросов касательно испытанных мною ощущений и самой болезни, желая для начала посмотреть на все с моей точки зрения. Затем мы отправились в кабинет администрации больницы и запросили все необходимые записи. Они вынесли огромную папку, толщиной, наверное, сантиметров восемь, и бросили на стойку перед нами. Мы взяли ее с собой в столовую и принялись внимательно изучать, откладывая в сторону интересовавшие нас листы, чтобы позже сделать с них фотокопии.

Я чувствовала себя важной персоной и одновременно взволнованной, раз целых два известных онколога – сначала доктор Лонг, а теперь еще и доктор Ко – были так заинтересованы моей историей. Это только укрепляло мою уверенность в том, что я вернулась сюда не просто так, а чтобы сделать что-то очень важное, что поможет большому количеству людей. Мне было приятно, что все пережитое мною способно помочь другим справиться с их проблемами и переживаниями.

Доктор Ко поинтересовался, готова ли я к публичным выступлениям с рассказом об испытанном мною опыте. По натуре он довольно скептичный человек, однако был невероятно впечатлен полученной из медицинских отчетов информацией и хотел немедленно начать использовать мой случай в своих исследованиях. Он собирался провести в Гонконге конференцию, на которой планировал поделиться своими недавно полученными результатами, и предложил мне тоже принять в ней участие с докладом. Он сказал, что уже упомянул мой случай в беседе с некоторыми представителями местного медицинского сообщества и даже немного рассказал им о некоторых подробностях, включая мое изначальное нежелание лечиться стандартными способами.

Доктор Ко настаивал, чтобы я лично поведала свою историю медицинскому сообществу. Он сказал, что ранее никогда не сталкивался со случаем полной ремиссии на такой серьезной стадии заболевания, не говоря уже о том, как быстро это произошло у меня. Он считал, что люди должны знать об этом удивительном происшествии. Я была чрезвычайно взволнована, услышав предложение поделиться с другими подробностями моей истории, и немедленно согласилась выступить на конференции.

Также я познакомила доктора Ко с нашим семейным врачом, Брайаном Волкером, который сказал, что тоже был потрясен моим быстрым восстановлением. Он также никогда ранее не встречал подобных случаев внезапной и быстрой ремиссии на столь поздней стадии ракового заболевания. Затем они обсудили детали течения моей болезни, доктор Волкер поделился некоторыми своими наблюдениями, полученными за годы развития моего рака, и сказал, что впечатлен результатами последних исследований американских медиков в этой области. Следом доктор Ко связался с прессой, чтобы удостовериться, что на конференции будет присутствовать хотя бы один их представитель для освещения моей истории в местных газетах.

Приведенный ниже текст – выборка из написанного доктором Ко доклада, составленного на основе изучения моих медицинских записей. Он разослал его членам медицинского сообщества и представителям прессы, которые должны были присутствовать на конференции. В нем моя история рассказывается с позиции врача-онколога и полностью подтверждает мои собственные догадки. Я публикую этот отчет здесь с любезного согласия доктора Ко.

Надеюсь, что история Аниты покажется вам настолько же захватывающей, какой она стала для меня… Знакомство с ней просто открыло мне глаза! Когда в прошлом месяце я приехал в Гонконг, то в моих намерениях было ознакомиться подробно с историей ее болезни, чтобы подтвердить или опровергнуть сделанные ею заявления. Меня убедили полученные мною данные обо всем, что с ней произошло, и я стал все больше и больше интересоваться ее невероятной историей… Особенно ее посланием, принесенным после возвращения к жизни! Хоть некоторые врачебные подробности могут показаться слишком занудными для заурядного читателя, я все же хочу их упомянуть, чтобы у вас сложилась полная картина о серьезности ее заболевания и о том, насколько невероятным было ее исцеление.

 

1. Хронология течения болезни Аниты

Весной 2002 года Анита обнаруживает уплотнение чуть выше левой ключицы. Это послужило сигналом для ее врача провести необходимые анализы. Вскоре была сделана биопсия, в результате которой была обнаружена лимфома Ходжкина на стадии 2А (ранняя или средняя – асимптоматическая). Вы уже в курсе того, что Анита была против традиционных способов лечения и искала спасения в альтернативной медицине. Болезнь медленно развивалась на протяжении последующих двух с половиной лет, пока в 2005 году не начала мешать ее повседневной жизни. Рак постепенно захватывал все новые и новые лимфатические узлы. Начали проявляться так называемые побочные симптомы заболевания – ночной пот, жар, кожный зуд и т. д., которые все указывали на то, что болезнь прогрессирует. Также у нее начал развиваться плевральный выпот (накопление жидкости) в обеих половинах грудной клетки, вызвавший необходимость многократного проведения процедуры по удалению лишней жидкости, начавшей вызывать у пациента проблемы с дыханием. К Рождеству 2005 года болезнь стала стремительно прогрессировать, и Анита начала скатываться по спирали все ниже и ниже… Накопленные организмом токсины начали проступать через кожу в виде многочисленных открытых язв, покрывших область шеи и грудной клетки. Она потеряла способность питаться и усваивать пищу, начала катастрофически терять в весе, отмечались постоянная усталость и атрофия мышечной массы… возникла угроза развития почечной недостаточности.

Утром второго февраля 2006 года ее обнаружили без сознания в собственной кровати; лицо, шея и левая рука пациентки были раздуты, словно воздушный шар. Глаза также опухли и не открывались… все из-за угрожающего ее жизни венозного оттока из области головы и шеи, вызванного значительно увеличенными и уплотненными лимфоузлами. Она с трудом была способна самостоятельно дышать из-за двустороннего отека легких, даже несмотря на вспомогательный баллон с кислородом. В отчаянии ее муж позвонил лечащему врачу, который приказал немедленно доставить пациентку в больницу. Группа онкологов была просто в шоке, когда увидела, в каком состоянии Аниту доставили в госпиталь. Немедленно были вызваны другие специалисты, чтобы принять необходимые меры для восстановления работоспособности ее начавших отказывать внутренних органов. Они пришли к выводу, что без вмешательства ей просто не выжить. Хоть применение химиотерапии и было чрезвычайно рискованным из-за отказа многих внутренних органов, другого шанса на спасение жизни пациентки не представлялось. В течение той ночи были проведены многочисленные сеансы компьютерной и магнитно-резонансной томографии, из брюшной полости откачали более двух литров жидкости, было начато лечение тремя из семи используемых при химиотерапии препаратов[34]. Пациентку поместили в отделение интенсивной терапии. Именно тогда Анита и пережила то, что она описала позже как опыт вне тела (ОВТ).

 

2. Невероятное выздоровление Аниты после ее возвращения в свое тело

Вечером третьего февраля Анита приходит в себя, садится на кровать и заявляет своим родным, что теперь с ней все будет в порядке. Она разговаривает с одним из онкологов, который крайне удивляется тому, что она его узнает.

Четвертого февраля Анита просит убрать из нее назогастральный зонд, поклявшись съедать все, что бы ей ни принесли, чтобы как можно скорее набрать потерянный вес. Также она просит принести из дома ее музыкальный плеер.

Пятого февраля Анита надоедает врачам своими предложениями «присоединиться к вечеринке»; и уже шестого февраля они решают перевести ее из реанимации в отделение общей терапии.

К этому времени большинство опухолей в лицевой и шейной областях рассосались; а значительно увеличенные лимфатические узлы начали размягчаться и уменьшаться в размерах. Впервые за долгое время Анита стала способна повернуть голову. Первый курс химиотерапии был завершен в середине февраля. К этому времени Аните были назначены следующие операции:

а) биопсия шейного лимфатического узла;

б) косметическая операция по трансплантации кожи в области шеи и подмышек для избавления от последствий многочисленных обширных язв.

Во время осмотра не было обнаружено ни единого подходящего лимфоузла, поэтому перед биопсией было назначено ультразвуковое сканирование; одновременно с этим должна была состояться и операция по пересадке кожи.

Во время трех ультразвуковых обследований не было обнаружено ни одного проблемного лимфоузла. Тем не менее двадцать седьмого февраля была проведена биопсия в области шеи, и… в результате установлено отсутствие малейших признаков наличия раковых клеток. Язвы на коже зажили самостоятельно, и в дополнительном вмешательстве отпала всякая необходимость.

Онкологи согласились отпустить пациентку домой уже девятого марта, по завершении второго цикла химиотерапии. Шестнадцатого марта Анита отмечает свой день рождения в ресторане, а уже двадцать шестого марта танцует и пьет шампанское на свадьбе подруги. После чего приступает к третьему циклу химиотерапии. При проведении необходимых анализов по завершении шестого цикла химиотерапии (двадцать четвертое июля) врачи приходят к выводу, что здоровью пациентки больше ничего не угрожает, и заканчивают лечение, решая отказаться от проведения двух заключительных циклов.

Выздоровление пациентки по-другому, кроме как «невероятным», назвать невозможно. Основываясь на своем многолетнем опыте и мнении нескольких коллег, я не готов приписать химиотерапии заслуги в ее чудесном и фантастически быстром избавлении от болезни. Основываясь на знаниях, полученных нами, о поведении раковых клеток, осмелюсь предположить, что нечто (не физическое… «информационное»?) либо выключило отвечающие за мутацию гены, либо запрограммировало их на гибель раковых клеток. Подобный механизм по-прежнему остается загадкой для всего научного сообщества и уж точно не может являться результатом применения цитоксических препаратов.

На конференции присутствовали члены местного медицинского сообщества, в частности преподаватели из онкологического отделения клиники при местном медицинском институте. Помимо этого, в зале находились приглашенные мной, доктором Ко и другими профессорами люди. После конференции я, доктора Ко и Волкер были приглашены на интервью о моем случае на местную радиостанцию. (Радиоинтервью и газетную статью вы можете найти на моем сайте: www.anitamoorjani.com[35].)

Прямым результатом конференции и моей встречи с представителями медицинского факультета Гонконгского университета стало то, что меня пригласили на должность консультанта в отделение по изучению моделей поведения пациентов для обсуждения и дачи советов касательно психологии людей, стоящих перед лицом рака и смерти. Меня попросили на регулярной основе читать лекции, как студентам, так и профессорско-преподавательскому составу, что я и начала делать с превеликим наслаждением.

Доктор Ко закончил свой доклад об исследовании моего случая и, дополнив его интересовавшими его вопросами, разослал в научно-исследовательские институты по проблемам раковых больных по всему миру. К моменту написания этой книги никто не смог ответить на поставленные доктором Ко вопросы, равно как и сказать, что хотя бы раз сталкивался с подобным случаем спонтанного перелома течения болезни.

Перед вами несколько из разосланных загадок, которыми поделился со мной доктор Ко и которые до сих пор остаются без ответа.

– В больничных записях указано, что мои внутренние органы отказали уже в момент, когда я была доставлена в больницу, однако какая-то неведомая сила заставила их вновь заработать. Доктор Ко ума не может приложить, что было способно вызвать подобное восстановление их функций. Он также отметил запись, сделанную онкологом, в которой говорилось: «семья пациента была проинформирована», которую доктор Ко истолковал так, что моей семье сообщили о моей скорой неизбежной смерти.

– На моих старых снимках отчетливо видны огромные, размером с теннисный мяч, опухоли по всему телу, начиная от основания черепа вокруг шеи, далее в подмышечной зоне и груди и заканчивая брюшной полостью. Однако несколькими днями позже было отмечено их как минимум семидесятипроцентное уменьшение в размерах. Доктора интересовало, как такое вообще может быть возможно, что миллиарды раковых клеток бесследно исчезают в столь короткие сроки из с трудом функционирующего организма.

– У меня повсюду были язвы на коже, в записях указана необходимость проведения косметической операции по трансплантации кожи, так как мой организм был не способен к самостоятельному заживлению ран из-за своего полного истощения – когда меня привезли в госпиталь, мои мышцы были практически полностью атрофированы. Врачи сделали отметку о том, что операцию назначат, как только я наберусь достаточно сил для того, чтобы быть способной ее перенести. Однако язвы чудесным образом зажили самостоятельно задолго до того, как медики были готовы к проведению операции.

Все это приводит доктора Ко, да и всех остальных, к самому главному и важному вопросу касательно моего спонтанного и молниеносного выздоровления: Что переключило тело из умирающего в выздоравливающее состояние?

Что касается меня, то мне ответ известен доподлинно… Однако к медицине он не имеет ни малейшего отношения.

 






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных