Культура Швейцарии в XVI – первой половине XVII в.

Культура Швейцарии. Специфику культуры Швейцарии XVI —первой половины XVII в. определяли не столько ее общие особенности, сколько культурная близость отдельных частей Швейцарии с соседними странами, где говорили на том же языке — немецком, французском, итальянском. Это положение еще больше осложнили Реформация и Контрреформация. С одной стороны, они раскалывали политическое объединение швейцарцев, не отличавшееся большой прочностью, с другой — независимо от языковых различий сближали те части страны, где утвердилась одна и та же вера.

Немалое значение имели и другие особенности Швейцарии. В XVI в. здесь не только закрепились, но и усилились характерные уже для предшествующего периода культурные контрасты между городскими и сельскими кантонами. Спецификой Швейцарии было и отсутствие центров придворной культуры, подобных тем, что складывались в эту эпоху в соседних странах. Средневековые традиции также держались в Швейцарии прочнее и дольше, чем у ее соседей; в искусстве, например, стилевые перемены, за редкими исключениями, происходили с немалым запозданием.

В развитии культуры Швейцарии в XVI в. можно выделить три основных этапа. Первый, охватывающий менее трети столетия, связан с успехами книгопечатания и расцветом гуманизма. Второй этап, продолжавшийся до начала 1560-х годов, — время интенсивного воздействия на культуру реформационных процессов. Для третьего этапа, включавшего и начало XVII в., были характерны нарастающее влияние на культуру Контрреформации, а затем все больший ее упадок и провинциализация.

В XVI в. Швейцария была одной из немногих стран в Европе с республиканскими порядками. Ее города и земли юридически продолжали числиться за Священной Римской империей, но с конца XV в., они жили по существу самостоятельной жизнью.

В XVI в. в основном завершилось формирование территории Швейцарского союза. Она расширилась за счет добровольных присоединений к конфедерации, завоеваний и скупки земель. В начале века к союзу примкнули три новых кантона. Их стало 13: 7 городских и 6 сельских. Количество «союзных земель», обладавших ограниченной автономией, возросло до 10. В их круг вошла Женева, получившая этот статус в 1584 г.

В результате всех произошедших перемен границы страны приблизились к современным. Закрепилась и ее языковая специфика: большинство населения Швейцарии было немецкоязычным, но в ее состав вошли целые области, где преобладала французская или итальянская речь.

Население Швейцарии увеличилось за XVI в. с 850 тысяч до 1 млн. человек. Большинство швейцарцев проживало в сельской местности. Города были сравнительно немногочисленны, невелики и тесно связаны со своей аграрной округой. Наиболее значительными городскими центрами стали Базель и Женева (10-16 тысяч жителей), Цюрих (ок. 7 тысяч), Берн (5,5 тысяч). Жители городов составляли меньшую часть населения даже в городских кантонах. Значение городов в жизни страны определялось их многообразной совокупной ролью – хозяйственной, политической, культурной, административной.

Место Швейцарии в экономической жизни Европы во многом определялось ее ролью в международной транзитной торговле. Через нее проходили важнейшие пути с севера на юг, из Германии и Нидерландов в Италию, и с запада на восток, из Франции в придунайские страны. Горный перевал Санкт-Готхардт (Сен-Готард), а также трассы через долины Граубюндена обладали крупным не только хозяйственным, но и военно-стратегическим значением.

Многие швейцарцы находили себе источники доходов, участвуя в сопровождении грузов в качестве проводников и конвоиров, предоставляя транспортные услуги. Подобно военному наемничеству, эти занятия нередко превращались в профессиональную деятельность.

Иноземцам Швейцария представлялась суровым краем, рождающим смелых и стойких воинов, страной, народ которой отличается особым свободолюбием и упорством в труде.

Предпосылки Реформации в Швейцарии. Накануне Реформации кризисные явления в римско-католической церкви проявились в Швейцарии не менее четко, чем в Германии. В начале XVI в. границы церковного управления не совпадали с границами государств. Швейцарские земли входили в диоцезы епископов Констанца, Базеля, Лозанны, Кура, к которым принадлежали также части территорий соседних стран, а часть южных местностей Швейцарии подчинялась в церковном отношении итальянским епископам Милана и Комо. Собственно "швейцарским" было только епископство в союзной земле Валлисе.

Как и в других странах, в Швейцарии подвергались критике злоупотребления в церковной жизни, связанные с погоней за деньгами, формализм в подходе к благочестию, невежество и безнравственность клира. Деревенский клир и монахи часто были малообразованны; многие священники, даже из числа учившихся в университетах, уходили в приходы, не сдав экзаменов и, как правило, не имея собственно теологических знаний. Широко распространенным явлением стало нарушение правила безбрачия духовенства, содержание клиром сожительниц. Епископы Констанца и Кура даже установили систему штрафов за него, с особой градацией выплат за детей, рожденных вне брака. Деньги взимались церковью и за другие проступки против нравственности. Возможность откупиться за свои грехи становилась нормой. Как и в Германии, в Швейцарии торговали индульгенциями. Важным источником доходов церкви был культ святых, мощей и реликвий, неразрывно связанный с паломничеством. Одним из главных его центров был Эйнзидельн, где особо почиталось изображение Богоматери, считавшееся чудотворным. Цюриху за соответствующую плату удалось добиться, чтобы паломничество к его семи церквам приравнивалось к паломничеству в Рим с его семью знаменитыми храмами. Деньги паломников большей частью оседали в папской казне, что также вызывало недовольство всех слоев местных жителей.

Главными выразителями общественных настроений, связанных с критикой церкви и клира, с надеждами на церковное переустройство и реформу образования, выступали гуманисты. Одним из основных центров международной "республики ученых" стал Базель — город, где находились университет и ряд крупных типографий, печатавших работы гуманистов, где много лет жил Эразм Роттердамский, имевший широчайшие культурные связи.

Еще до Реформации светские власти городов стали вторгаться в церковную жизнь, добиваясь роста своего влияния при назначении священников и оплате их труда, управлении церковным имуществом, особенно землями. Напротив, в сельских местностях прочно держались традиции послушания клиру, часто близкому по интересам и бытовым условиям жизни к своей пастве.

Важную роль в истории швейцарской Реформации, как и страны в целом, сыграли ее традиции наемной военной службы за рубежом. Маленькая Швейцария была по своему значению в военном деле одной, из крупных европейских сил. Швейцарцы активно участвовали с конца XV в. в Итальянских войнах как наемники французского короля, затем как союзники римского папы. В 1521 г. между Францией и всеми кантонами, кроме Цюриха, был подписан договор о союзе, позже не раз возобновлявшийся; он действовал до конца XVIII в. Франция получила право вербовать в землях участников соглашения несколько тысяч пехотинцев-наемников и войсковых командиров, выплачивая им по тем временам довольно большую сумму, а также пенсии властям кантонов и общин за разрешение на вербовку, пенсии за погибших — их семьям. Швейцария получала взамен, в случае нападения на нее, защиту французской конницы и артиллерии, крупную субсидию золотом, а также торговые привилегии — право свободного проезда и торговли во Франции, специальные льготы в городе ярмарок Лионе и подвластном французам Милане, содействие во ввозе соли из Франции. В то же время соглашение надолго закрепило систему вербовок. Противники наемничества называли ее "торговлей кровью". Для бедноты это был способ заработка, для молодежи — возможность повидать мир. Но наемники привыкали к военному грабежу и отвыкали от мирного труда, в семьи нередко возвращались калеки, а власти всех уровней, наживаясь на лицензиях вербовки, вовлекались в коррупцию и злоупотребления при выплате пенсий. Практику наемничества резко осудил выдающийся поборник Реформации в Швейцарии Ульрих Цвингли.

Ульрих Цвингли и его учение. Будущий швейцарский реформатор родился в 1484 г. в семье сельского старосты. Окончив латинскую школу в Берне, он учился в Венском и Базельском университетах, испытал влияние Эразма Роттердамского, был связан и с другими гуманистами. В 1506 г. он стал священником в Гларусе, сопровождал швейцарские войска в итальянских походах. Он начал проповедовать против наемничества как страшного греха, утверждая, что Швейцария сможет прокормиться и без иностранных пенсий.

Еще в 1516 г., до выступления Лютера, Цвингли высказывал идеи реформационного характера, и хотя знакомство с сочинениями Лютера произвело на него сильное впечатление, он пошел своим путем. Приглашенный в Цюрих в качестве священника городского собора, Цвингли начал здесь с 1519 г. методичную пропаганду собственного евангелического учения, основанную на изложении и комментировании текстов Священного Писания. Первую серьезную победу он одержал уже в 1521 г., когда Цюрих отказался вступить в соглашение с Францией о наемничестве.

Доктрина Цвингли имела черты сходства с лютеранством, но и немало отличалась от него. Как и Лютер, Цвингли опирался на Священное Писание и отвергал "Священное предание", резко критиковал схоластическое богословие, отстаивал принципы "оправдания верой" и "всеобщего священства". Идеалом для него была раннехристианская церковь. Он не признавал того, что нельзя было, на его взгляд, обосновать свидетельствами Священного Писания, и потому отвергал церковную иерархию, монашество, поклонение святым, паломничество, безбрачие духовенства. В критике обрядов католической церкви он шел дальше Лютера. Главное богословское различие между ними состояло в разной трактовке причастия, более рационалистичной у Цвингли — он видел в евхаристии не таинство, а символ, обряд, свершаемый в воспоминание об искупительной жертве Христа.

Принципиальные расхождения Лютера и Цвингли были связаны с их политическими позициями. С молодых лет до конца жизни Цвингли, патриот "швейцарского отечества", был сторонником республиканизма, обличителем тирании монархов и князей. Это сказалось в его антигабсбургской пропаганде. Если Лютер четко разграничивал сферы мирскую и духовную, то Цвингли признавал роль "божественной справедливости" также и в светской жизни. Проведение политических и социальных перемен он возлагал на светскую власть. Цвингли считал, что Евангелие Христа побуждает и власть, и народ действовать по-христиански, и это их объединяет. Но те правители, которые сходят с пути истины и вступают в конфликт с требованиями евангелизма, могут быть смещены. Способ сделать это — не восстание, а единодушное согласие всего народа. Покорность тиранам Цвингли рассматривал как грех.

В 1523 г. по решению магистрата Цюриха Цвингли провел два диспута, на которых его идеи получили поддержку, и совет стал проводить в городе реформацию. Из церквей удалили иконы, монастыри были распущены, их имущество перешло к светским властям. Духовенство обязали следовать принципам, разработанным Цвингли. Была переустроена и церковная община. Ее пастыри отныне должны были избираться самими верующими. Жизнь общины и нравы ее членов строго регламентировались, нередко в соответствии с суровыми ветхозаветными предписаниями. За соблюдением этих норм следила "полиция нравов". Влияние Цвингли на городской магистрат было столь сильным, что политический строй в Цюрихе в период деятельности реформатора приобрел теократическую окраску.

Широкий отклик в Швейцарии получили социальные идеи Цвингли. Он выступал против ростовщичества и монополий, малой десятины с крестьян, признавал необходимость отмены личной зависимости, но резко осуждал покушения на собственность. Сторонников уравнительности, общности имущества он считал нарушителями заповеди "не укради". В кантоне Цюриха учение Цвингли было поддержано большинством верующих из всех слоев населения, но нашлось, однако, и немало несогласных с его взглядами. К их числу относилась новая христианская секта, члены которой называли себя "братьями" и "сестрами", а их противники — анабаптистами ("перекрещенцами"). Секта сложилась в Цюрихе в 1519 г., а впоследствии получила распространение и в других странах Европы. Ссылаясь на пример Христа, ее члены выступали против крещения детей, считая, что креститься надо будучи взрослым, сознательно и ответственно. Они аргументировали Евангелием свой отказ пользоваться оружием, идеи ненасилия. Анабаптисты отказывались приносить присягу, занимать государственные должности. Отвергая существующие церковные организации, и католическую, и лютеранскую, и цвинглианскую, они утверждали, что поучение верующим, общине может дать всякий, кто почувствовал внутреннее откровение Святого духа. Характерными для анабаптистов были уравнительные идеи и вера в скорое пришествие Христа, а с ним — в установление на земле царства Божия, торжества справедливости. С этим была связана и их готовность к мученичеству, которое воспринималось как знак Божьего избранничества. Цвингли резко выступил против анабаптистов. Власти Цюриха потребовали от них, как и от католиков, подчинения государственной церкви, а затем перешли к жестоким преследованиям — топили и жгли. Подобные расправы, с обвинениями анабаптистов в антигосударственной и антицерковной позиции (несмотря на их отказ от насильственных методов борьбы), практиковались и в других европейских странах.

Развитие Реформации в Швейцарии. Цвинглианство распространилось в 1523—1529 гг. в Берне, Санкт-Галлене, Гларусе, Базеле, Шаффгаузене, а в Верхней Германии его влияние сказалось в Страсбурге, Ульме, Констанце, Линдау, Меммингене. В 1529 г. ландграф Филипп Гессенский, заинтересованный в политическом объединении сторонников лютеранской и цвинглианской реформации, устроил в Марбурге встречу Лютера и Цвингли. Принципиальные расхождения по политическим вопросам (князья как главная опора Реформации у Лютера, городской республиканизм как основа Реформации у Цвингли оказались в Марбурге лишь фоном для резких расхождений в богословских вопросах — в трактовке таинства причастия. Замысел ландграфа не удался: отныне Лютер энергично выступал против Цвингли и его сторонников, добиваясь вытеснения цвинглианства в городских общинах Верхней Германии. Это произошло уже после гибели Цвингли в 1531 г. Цюрих попытался тогда силой навязать католическим "лесным" кантонам реформационные порядки, блокируя подвоз зерна. Вспыхнула гражданская война между последователями евангелизма и католиками. В ходе конфликта Цвингли, сопровождавший войска Цюриха, был убит в сражении, выигранном католиками. В 1536 г. на основе разработанного Меланхтоном "Виттенбергского согласия" в городах Верхней Германии утвердилась лютеранская трактовка Реформации.

Жан Кальвин и его учение. С середины 1530-х годов развитие реформационных идей и их воплощение в жизнь в Швейцарии оказались неразрывно связаны с именем Жана Кальвина (1509—1564). Его учение оказало сильнейшее влияние на реформационное движение и в других странах Европы, прежде всего во Франции.

Кальвин родился в Нуайоне (Северная Франция) в семье юриста, секретаря епископа. Получив образование на юридических факультетах университетов Буржа и Орлеана, он поселился в Париже, где испытал влияние гуманизма, особенно сочинений Эразма Роттердамского и Лефевра д'Этапля. В 1534 г. он порвал с католицизмом и вскоре в связи с гонениями на протестантов был вынужден покинуть Францию. В Базеле в 1536 г. он издал свой главный труд "Наставление в христианской вере", который позже не раз дополнял (окончательный латинский вариант был опубликован в 1559 г.).

В этой работе Кальвин проявил себя как выдающийся систематизатор идей и опыта Реформации, создатель еще одного реформационного учения — со своей спецификой понимания церковного устройства, своим подходом ко многим проблемам светской жизни, в том числе и политики. Тогда же, в 1536 г., Кальвин оказался в Женеве. Этот город, лишь за несколько лет до приезда Кальвина сумевший освободиться от власти своего господина-епископа, с помощью союза с протестантским Берном отстоял независимость также от герцога Савойи, имевшего в городе своих сторонников. Политическая борьба тесно сплелась здесь с религиозными конфликтами. Кальвин возглавил поборников Реформации и стал энергично проповедовать свое учение.

Центральное место в теологии Кальвина занимают проблемы познания Бога как творца и суверенного правителя мира, а миссии Иисуса Христа — как искупителя. На этой основе Кальвин дает свое понимание истинно христианской жизни и средств, которые для нее необходимы. Одним из главных элементов учения Кальвина стала его концепция "двойного предопределения". Кальвин утверждал, что Бог еще до сотворения мира по своей Премудрости предначертал все, что должно совершиться, в том числе каждому человеку — его участь: одним — вечное проклятие и скорбь, другим, избранным — спасение, вечное блаженство. Изменить этот приговор или избежать его человеку невозможно. Он способен лишь осознать, что в мире непрерывно и мощно действуют силы, не зависящие от желаний отдельных лиц. Чисто человеческие представления о доброте Бога здесь не годятся, человек может только с трепетом понять, что причины Божьего осуждения для него непостижимы. Ему открыто другое — веровать в свою избранность и молиться, смиренно готовясь принять любую волю Божью. Сомневаться в собственном избранничестве он не должен, ведь подобная обеспокоенность уже сама по себе является "сатанинским искушением", симптомом недостаточной веры в Бога.

Сознавая несказанное величие и славу Господа, как и свою малость, человек должен со всей энергией твердо и решительно действовать в этом мире, следуя заповедям и наставлениям Священного Писания. Он должен с максимальной полнотой реализовать свое "призвание" — дарования и возможности, заложенные в него Богом, которые проявляются во всей его деятельности, в том числе профессиональной. Бог сам как бы дает человеку ориентир, некий знак, свидетельствующий о его поддержке, о том, что человек верно понял свое "призвание" и на правильном пути осуществляет его — это успех или неудача его дела. Кальвин пользуется здесь понятиями "процветание" или "беда". Бог благословляет удачу, но ее надо добиваться только честным и законным путем, не забывая о долге и перед Богом, и перед ближними. "Процветание" и "беда" в равной мере являются испытаниями смирения и нравственных устоев человека. "Процветание", например, приводит к накоплению богатства (Кальвин ни в коей мере не осуждает накопительство само по себе), но этот дар Бога нельзя обретать "ценой крови и пота других людей", то есть нарушая заповедь "не укради". Уже имея богатство, его нельзя промотать, удовлетворяя свои прихоти, но следует уделять от своего изобилия нужде другого. Бедняк, в свою очередь, должен стойко и терпеливо переносить свои испытания. В целом религиозно-нравственные принципы учения Кальвина утверждают и стимулируют высокую активность личности, ее трезвый и рациональный подход к делу, волевой напор в решениях, заботу об успехе дела при аскетичности собственных желаний — и все это при не поддающейся логическим объяснениям твердой уверенности в своей избранности Богом. Учение Кальвина о спасении и благочестии, которое включало этические нормы труда и представления об умеренной аскезе в светской жизни, было нацелено на воспитание внутренней дисциплины, собранности, бойцовских качеств человека.

Догма о "двойном предопределении" в системе взглядов Кальвина была связана и с его трактовкой причастия. В понимании Лютера при евхаристии (в которой он видит таинство) с хлебом и вином реально соприсутствуют плоть и кровь Христа, в интерпретации Цвингли причастие было лишь символическим обрядом в память Тайной вечери. Кальвин утверждал духовный характер причастия, считал, что Божью благодать при его свершении получают одни лишь избранные.

Церковный культ, по учению Кальвина, требовал еще больше строгости и простоты, чем это допускалось другими течениями Реформации. Отвергалось не только поклонение святым, мощам, реликвиям, иконам. Из кальвинистских храмов удалялись алтари, распятия, свечи, богатые одеяния и украшения, прекратилась органная музыка. Ничто не должно было отвлекать от сосредоточенной молитвы. В церковной службе главное внимание уделялось проповеди, пению псалмов, свершению евхаристии под двумя видами.

Важное значение для судьбы Реформации в эпоху начавшегося контрнаступления католической церкви, а в последующие века — для устойчивости кальвинистской традиции имело созданное Кальвином новое церковное устройство, принципиально отличное от системы католической иерархии. "Видимая церковь" состояла из общин, в которых действовал принцип самоуправления, напоминавший порядки республиканского типа. Руководители общины избирались и контролировались ее членами. Существовали четыре вида "служб": пасторы для проповеди, доктора (учителя) для сохранения чистоты учения, пресвитеры (старейшины) для контроля за церковной дисциплиной, диаконы для надзора за церковным имуществом, сбора пожертвований и заботы о бедных. Дела общины обсуждались ее руководством на совете старейшин — консистории, догматические вопросы — на конгрегациях, собраниях духовных наставников.

Общины были автономны, но поддерживали тесную связь друг с другом для обмена опытом, а при необходимости — и для согласованных действий. При выборах руководителей общины соблюдалось формально-юридическое равенство, но на практике за ним скрывалось реальное влияние в них состоятельных людей. В соответствии с учением Кальвина большое внимание уделялось авторитету духовных пастырей и церковной дисциплине, которая не исключала самых строгих мер воздействия на ее нарушителей. Сообщество верующих следовало твердо воспитывать и вместе с тем решительно ограждать от грехов и соблазнов.

Политическое учение Кальвина. Подобно Лютеру и Цвингли, Кальвин рассматривал государство как установление Бога, подчеркивал обязанность правителей служить обществу, но резко расходился с лютеранством в отношении к нарушителям этого долга — тиранам. По Кальвину, послушание человеку не может быть поставлено выше, чем послушание Богу. Истинная вера должна утверждаться в мире вопреки любым человеческим препонам, и потому каждый, кто покорен Богу, не только может, но и обязан проявить себя как активный борец за веру. Если тираны мешают делу веры, сопротивление им — священный долг. Лютер считал, что ответственность за тиранию падает на саму светскую власть, Бог сам накажет тирана, а потому сопротивление неправедной власти возможно только пассивное, без применения силы, лишь как внутреннее противостояние и ожидание справедливого суда божьего. Цвингли, в отличие от Лютера, признавал право общины на сопротивление тирании, не позволяющей верующим нормально выполнять свой христианский долг. Кальвин делает это еще резче, возводя борьбу против тирании в разряд религиозной обязанности. Правом инициативы на такое сопротивление обладают лишь законно избранные представительные органы. Они обязаны исчерпать все возможные ненасильственные меры, но если это не помогает, могут призвать христиан к открытому неповиновению власти вплоть до свержения тирана. Эти функции могут взять на себя магистраты и представители сословий.

Сотрудничество церковного руководства и государственных органов власти для Кальвина было нормой политической жизни. Церковь при этом должна была оставаться автономной от контроля властей. Поскольку главный смысл здесь состоял в поддержке со стороны государства, Кальвин терпимо относился к различным разновидностям политического устройства. Правда, он замечал, что, как показывает практика, монархи редко бывают добры и компетентны. Наилучшую форму правления он видел в олигархической республике, утверждая, что здесь возможно взаимное исправление всех ее структур.

Женева при Кальвине. Развитие Реформации в Швейцарии из-за политического устройства страны, а также отсутствия (и невозможности) какого-либо единого "командного" центра неизбежно свершалось в рамках отдельных городов и территорий, в разное время, на различных стадиях зрелости движения. Это придавало Реформации множество местных особенностей и оттенков.

В Женеве, где Кальвин с 1541 г. оказывал определяющее воздействие на политику магистрата, вопреки теории, разделявшей сферы действий реформированной церкви и государства, фактически сложился режим теократического типа. С годами ни одно важное решение властей города не принималось без одобрения Кальвина, вопреки его воле, хотя ряд лет он юридически даже не был гражданином Женевы. Под его попечением в Женеве установили строжайшую церковную дисциплину и жесткий надзор за поведением и образом мыслей жителей, в том числе многочисленных иммигрантов, спасавшихся от религиозных преследований. Город был разделен на кварталы, осуществлялись систематические инспекции частных жилищ старейшинами общин, были запрещены не только азартные игры или ругательства, но и чтение развлекательной литературы, музыка при процессиях, танцы на пиршествах, театральные зрелища, за исключением назидательных пьес на библейские темы.

Особенно строго следили за посещением церковных служб, поощрялись доносы соседей на нарушителей этого правила. То, что считалось преступлением против веры и нравов, подлежало тяжким наказаниям. Ослушников изгоняли из города и даже казнили. Только в начале деятельности Кальвина за 6 лет было совершено 58 казней, а 76 человек изгнали из города. Особенно большой резонанс вызвала казнь проезжавшего через Женеву врача М. Сервета, "вольнодумные" идеи которого о Троице возмущали Кальвина. Нетерпимость Кальвина к инакомыслию снискала ему прозвище "женевского папы". Проявления оппозиции он умел пресекать беспощадно. Несмотря на жесткость установленного в Женеве режима, Кальвин неизменно пользовался поддержкой большинства горожан, и не только потому, что они изо дня в день внимали проповедям кальвинистских пасторов. Сказывалось искреннее рвение верующих к "правильному благочестию" и образу жизни. Кроме того, здесь постоянно опасались неожиданного военного нападения на город со стороны католической Савойи. Непрерывный приток иммигрантов приносил с собой живые свидетельства страданий и бедствий, претерпеваемых в разных странах за истинную веру. В этой ситуации Женева казалась кальвинистам оазисом свободы. Население города не воспринимало требования Кальвина как диктаторство.

За пределами Швейцарии большинство сторонников кальвинизма также считало Женеву оплотом праведной веры, убежищем гонимых. В городе действовали 60 книгопечатен, распространявших по всей Европе кальвинистскую литературу. В 1559 г. в Женеве была открыта Академия, которая сочетала подготовку к высшей школе с занятиями университетского типа и стала рассадником кальвинистских кадров. Влияние реформационных идей, шедших из Женевы, сказалось в развитии кальвинизма в Англии, Шотландии, Франции, Нидерландах, Венгрии, Польше, ряде земель и городов Западной и Северной Германии. В самой Швейцарии заключенное еще в 1549 г. соглашение между Кальвином и цюрихским продолжателем цвинглианской Реформации Буллингером привело к тому, что кальвинизм, впитавший ряд идей и традиций цвинглианства, постепенно стал повсеместно главным выразителем специфики швейцарской реформационной церкви.

Распространение кальвинизма в Европе имело своим результатом появление его различных разновидностей, особенности которых зависели от конкретных обстоятельств места и времени. Многоликость кальвинизма при сохранении его фундаментальных принципов не была чем-то необычным: существование различных течений оказалось характерным и для других крупных направлений Реформации, в том числе лютеранства.

Контрреформация в Швейцарии. Вторая половина XVI в. стала временем открытого наступления в идейной борьбе, которое предприняли римско-католическая церковь и поддерживавшие ее силы после решений Тридентского собора. В этом идеологическом наступлении принимали участие и католики Швейцарии. Важную роль в создании новой атмосферы в католических землях сыграли кардинал Карло Борромео, архиепископ Милана, "надзиравший" за Швейцарией, и стоявший во главе руководства Люцерна фанатичный католик Людвиг Пфиффер, который мечтал "стереть Женеву с лица земли". По предложению Борромео папа ввел в Швейцарии должность постоянного нунция, передал иезуитам руководство образованием. В Люцерне при поддержке Пфиффера была основана школа иезуитов — деньги на ее содержание и оплату учителей дали папа, испанский король Филипп II, король Франции и герцог Савойский. Иезуитские школы возникли во Фрейбурге, Золотурне и в других городах. В Милане Борромео основал Коллегиум Гельветикум — семинар по подготовке священнослужителей для Швейцарии (ежегодно здесь обучались 40—50 швейцарских юношей).

В 1568 г. семь кантонов — Швиц, Ури, Унтервальден, Люцерн, Фрейбург, Золотурн и Цуг — договорились между собой о союзе, названном "золотым" (так как первые буквы в письменном тексте договора были позолочены). Члены союза обязывались защищать в своих кантонах католицизм даже силой оружия. Не отказываясь от участия в общих швейцарских тагзатцунгах, они, однако, стали проводить в Люцерне и свои собственные заседания. В 1587 г. шесть из семи этих кантонов заключили сепаратный дружеский союз с Филиппом II, королем Испании, что вызвало настороженность в протестантских кантонах.

Межконфессиональные противоречия оказались в Швейцарии настолько сильными, что едва не привели к расколу конфедерации. Их смягчали наличие общих владений, подвластных территорий, которыми по давно устоявшейся очередности управляли католические и протестантские кантоны, а также политика Франции; она была заинтересована в использовании наемных сил Швейцарии из всех кантонов в борьбе с Габсбургами и стремилась не допустить полного развала конфедерации. В самой Швейцарии также нашлись силы, в том числе культурные, которые выражали идеи единства страны. Так, Эгидий Чуди (1505—1572), испытавший влияние гуманизма автор крупнейшей "Гельветической хроники", выявлял в ней общность истории швейцарцев. Он утверждал, что именно в Швейцарском союзе воскресли и реализуются добродетели гельветов доримской эпохи (одного из кельтских племен, населявших тогда земли будущей Швейцарии).

Швейцария в первой половине XVII в. Со смертью в 1594 г. Людвига Пфиффера поборники католицизма в Швейцарии лишились своего энергичного вождя. Изменилась и ранее благоприятствовавшая его деятельности обстановка во Франции: с воцарением Генриха IV и изданием в 1598 г. Нантского эдикта о религиозной веротерпимости гражданские войны в стране завершились. В том же 1598 г. скончался Филипп II, с которым католические кантоны состояли в союзе. Нарастал упадок Испании. Все это дало стимул к ослаблению напора контрреформации в стране и возобновлению в 1602 г. союза с Францией. На сей раз договор подписали все кантоны, а в его обсуждении участвовали все союзные земли. Для этого Генрих IV должен был предоставить швейцарцам 1 миллион талеров. Союз взаимопомощи двух стран был снова заключен и скреплен торжественной клятвой в Соборе Парижской Богоматери. С этого времени, хотя в Швейцарии и происходили отдельные конфликты между католиками и протестантами, в целом линия на их взаимную терпимость укрепилась. Наличие совместно управляемых земель также поневоле сближало кантоны с разными исповеданиями. События Тридцатилетней войны в свою очередь наглядно продемонстрировали швейцарцам не только угрозу гражданской войны и кровопролития в случае чрезмерного фанатизма соперничающих сторон, но и выгоду невовлеченности в военные действия, нейтралитета. Государственно-правовым принципом он, конечно, еще не стал, даже представления о самой возможности в течение долгого срока сохранять подобную позицию тогда едва намечались.

Середина XVII в. принесла с собой важные перемены и в положении Швейцарского союза. При заключении Вестфальского мира, подводившего итоги Тридцатилетней войны, по инициативе бургомистра Базеля в обоих договорах, в Мюнстере и Оснабрюке, было зафиксировано полное освобождение конфедерации от любых обязанностей по отношению к Священной Римской империи. Император соглашался также на изъятие из подчинения империи Базеля и других кантонов, присоединившихся к Швейцарскому союзу после 1499 г. Это было международным правовым подтверждением давно достигнутого страной фактического суверенитета, хотя ясной юридической формулы его вестфальские договоры не дали. Стремясь изменить эту ситуацию, бургомистр Цюриха попытался в 1655 г. кодифицировать договоры, заключенные друг с другом различными членами конфедерации, и на этой основе создать единое общешвейцарское соглашение о союзе. Это была первая попытка такого рода, и хотя она провалилась из-за вновь обострившихся межконфессиональных противоречий, наметилась тенденция, которой принадлежало будущее.

Зарождение ренессансных веяний на швейцарской почве было связано с воздействием Италии. Имело значение и развитие гуманистического движения в Германии — под его влиянием Базель стал превращаться в один из главных очагов гуманизма вне Италии.

Долгие годы здесь жил и преподавал право в университете немецкий гуманист С. Брант. Не раз приезжал в Базель для издания своих трудов Эразм Роттердамский, а в 1521—1529 гг. он жил здесь. В этом городе протекала деятельность его друга, гуманиста-историка Беата Ренана. В Базеле сложился один из крупнейших в Европе центров книгопечатания. С работой базельских типографий были связаны многие гуманистически образованные теологи, почитатели Эразма, позже ставшие видными деятелями Реформации и разошедшиеся со взглядами своего былого кумира. В Базеле расцветало ренессансное искусство оформления и украшения книги, развивавшее венецианские традиции конца XV — начала XVI в.

К числу эразмианцев принадлежал и поэт, математик, знаток греческого языка и музыкальный теоретик Генрих Глареан (1488—1563). Он учился в университетах Италии и Германии, энергично выступал в поддержку И. Рейхлина в его борьбе с кельнскими инквизиторами, сотрудничал с издателем гуманистов Фробеном в его типографии, был в близких отношениях с Эразмом. В Базеле он открыл собственную школу, подготовив для нее ряд педагогических сочинений. Его перу принадлежало сделанное в латинских стихах историко-географическое описание Швейцарии, проникнутое патриотическим духом. Переехав в Германию в связи с реформацией в Базеле, которую он не принял, Глареан издавал римских историков и поэтов и опубликовал лучшую в то время теоретическую работу о музыке — "Двенадцатиструнник" (1547). Он на ренессансный лад толковал музыку как "мать наслаждений", но не забывал и ее традиционного понимания как воспитательницы высокой морали.

Деятелем ренессансной культуры в Швейцарии был и Иоахим Вадиан (1484—1551). Выходец из патрицианской семьи Санкт-Галлена, он изучал в Венском университете медицину, астрономию, естествознание. За свою поэзию он был увенчан лавровым венком из рук императора Максимилиана I. Вадиан стал профессором гуманистической риторики и поэтики в Венском университете. Вернувшись в 1518 г. на родину, он получил должность городского врача Санкт-Галлена, позже был избран его бургомистром, руководил введением в городе цвинглианской реформации. На основе лекций по литературе, которые он читал в Вене, Вадиан опубликовал труд "О поэтике и науке стихотворства", ставший первой историей немецкоязычной литературы, где она рассматривалась в широком контексте развития литератур других народов от древности до XVI в.

Новые тенденции в развитии швейцарской культуры XVI в. были связаны не только с гуманитарными, но и с естественными науками. Самым ярким явлением стала деятельность врача, алхимика и родоначальника немецкой натурфилософии Теофраста Парацельса (1493—1541). Как ученый Парацельс сблизил медицину и химию, положив начало своими открытиями новому этапу в фармацевтике и врачевании химическими медикаментами. Парацельс обосновал гуманные цели медицины, призывал алхимиков искать не золото, а средства исцеления людей. Он стал поборником исследования природы на основе тесной связи опыта и теории. В своей философии он одухотворял природу, наделял ее антропоморфными признаками, подчеркивал неразрывную связь каждого природного явления и человека-"микрокосма" с единым мирозданием, полным внутренней динамики, взаимодействия и борьбы незримых сил. Философское учение Парацельса способствовало развитию пантеистических тенденций в космологии и науках о человеке. Ренессансный культ постижения скрытых тайн природы, "света натуры", пронизывал всю деятельность Парацельса.

Видным швейцарским ученым был и другой врач с разносторонними научными интересами — Конрад Геснер (1516—1565). Его называли "Плинием Гельвеции". Геснер устроил в Цюрихе ботанический сад, заложил основы систематической ботаники, внес крупный вклад в зоологию своей "Историей животных".

Самым крупным художником, работавшим в Швейцарии XVI в., был немец, уроженец Аугсбурга Ганс Гольбейн Младший (1497/98—1543). Гольбейн сумел придать завершенную форму новому ренессансному стилю в искусстве Северного Возрождения. Способствовала этому и поездка Гольбейна в Италию, где он мог непосредственно познакомиться с ренессансным искусством этой страны. Он путешествовал также по Франции, выезжал на работы в Англию и, проведя в Базеле в общей сложности 13 лет, в 1532 г. переселился в Лондон, где стал придворным живописцем Генриха VIII. Гольбейн был разносторонним художником: он создавал монументально-декоративные работы, расписывал фасады домов в Люцерне и Базеле, большой зал базельской ратуши, а позже — "Стальной двор" немецких купцов в Лондоне, и он же виртуозно выполнил изящные, полные иронии и юмора рисунки на полях изданий "Похвалы глупости" Эразма Роттердамского, драматическую серию гравюр "Пляски смерти". Главную славу Гольбейну принесли портреты — парадные, интимные, групповые. Среди них — портреты знати и купцов, иностранных послов и гуманистов, с которыми он дружил — Эразма, Томаса Мора и др. Гольбейн был мастером глубоких и объективных характеристик людей, он умел, не льстя оригиналу, раскрывать индивидуальное своеобразие личности.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: