Лидия Чуковская Памяти детства: Мой отец – Корней Чуковский 12 страница

Он – молодой – куоккальский, и он – восьмидесятилетний.

Он любил «Энциклопедию Британника», наверное, не меньше, чем перо, которым писал. «Сколько знаний она мне дала, как она успокоительна и ласкова».

Там для меня навсегда поселен его взгляд, беззвучно разыскивающий карту, историю чьей-то судьбы и беззвучно окликающий меня из этого тома.

Снимок с репинского портрета, надписанный Репиным, переезжая вместе с Корнеем Ивановичем, тоже остался навсегда памятником куоккальского времени: содружества людей искусства, «со-куоккальства», как назвал это время Сергеев-Ценский.

Репин до конца своих дней любовно вспоминал свое «со-куоккальство» с Корнеем Ивановичем.

«…проходя мимо Шехерезады^[29], я вспоминаю Вашу высокую веселую фигуру, – писал он Чуковскому в 1923 году, – помните, как Вы подымали поваленные бурей деревья? Недавно была большая буря, но Шехере-зада стоит; только дороги все страшно заросли травой забвенья (вчера уже Емельян выкосил их, а то не пройти, особенно утром – роса! А я босиком. И все Вас вспоминаю). Огневой Вы человек, дай Вам Бог здоровья… Помните, как на наших народных гуляньях в саду Вы угощали нашу пролетарскую публику – дешево – чаем? Одну копейку стоил стакан чаю, копейка – печенье. Как любили Вас бабы и девки! Да, Вы всегда были душой общества, вселяли смелость и свободу. Помните лекции? Чтение Маяковского, С. Городецкого, Горького, пение Скитальца и др. (в Киоске), а не в храме Изиды, где читали Тарханов, Леонид Андреев, А. Свирский»^[30].

В 1925 году снова о «со-куоккальстве»:

«Да, если бы Вы жили здесь, каждую свободную минуту я летел бы к Вам: у нас столько общих интересов. А, главное, Вы неисчерпаемы… Вы на все реагируете и много, много знаете; разговор мой с Вами – всегда – взапуски, – есть о чем»^[31].

Особенно любил Илья Ефимович чтение Корнея Ивановича, его голос. Голос этот называл он в письмах то «лебединым», то «ангельским», то «очаровывающим»; а чтения – «сольными концертами». Портрет Чуковского работы Репина нем, как все до единого портреты в мире. Но поворот головы, посадка, пальцы, обнимающие книгу, – все краски и линии – кажется мне, передают не только наружность (молодой человек, черноголовый, с маленькими черными усами, книга в руке), но и чары певучего, вкрадчивого, звонкого голоса.

В 1923 году, в ответ на подробное куоккальское письмо, Чуковский писал Репину:

«Куоккала – моя родина, мое детство…»

«Детство» – начало начал. Именно здесь, в Куоккале, многое для него началось. Многое из того, что получило развитие и завершение только в конце его жизни. (Речь идет о духовной родине и о духовном детстве.)

А для меня там начался он, там началось и кончилось мое детство, но не кончился он.

В Куоккале начал вырабатываться жанр и стиль художественных произведений, именуемых статьями, лекциями, «критическими рассказами», очерками, портретами, исследованиями, – стиль разнообразных произведений Корнея Чуковского.

В Куоккале он познакомился, подружился и вошел в общение с десятками людей из литературного, артистического и художнического мира, – и с той поры оно не прекращалось никогда. Здесь началась и «Чукоккала». Здесь же началось изучение психики малых детей, давшее впоследствии «От двух до пяти». И «Костры», разгоревшиеся потом в высоченные, выше сосен, ежегодные, переделкинские, – начались тоже здесь. И детские спектакли: играют дети, а костюмы и декорации создают настоящие художники. Это тоже находки куоккальские.

(В архиве Корнея Ивановича хранится и по сию пору уличное объявление, написанное его рукой; извещает оно о детском празднике, при участии художников, артистов, музыкантов; о пьесе «Царь Пузан», которая будет разыграна детьми; весь сбор с этого праздника должен пойти – говорится в объявлении, – на покупку книг для детской библиотеки… Лето 1916 года; а построил он библиотеку через 41 год, осенью 1957-го.)

Так мечта о библиотеке, объединяющей писателей, художников, артистов, детей и книгу, осуществилась в Переделкине, а зародилась в Куоккале.

Сколько раз он от нее отвлекался! Сколько раз возвращался к ней. Помню, как он собирал и жертвовал деньги на покупку книг для детей, собирал и жертвовал книги, отдыхая в Петергофе под Ленинградом. Потом в Луге. Потом в Сестрорецке.

(Таково было его веселое, непоседливое, непостоянное и в то же время упорное, по жизненное, сквозь-жизненное постоянство.)

Здесь же, в Куоккале, в 1915—16 гг. написан был и «Крокодил» – первая детская книга Корнея Чуковского. Здесь начались и другие труды, разросшиеся потом в книги: «Чехов», «Рассказы о Некрасове», «Современники», не говоря уже о том, что именно куоккальские годы были началом всех его дальнейших Некрасовских текстологических и комментаторских поисков.

Хорошо работалось ему когда-то в Куоккале.

«…и воздух чистый… и кругом ровный снег, и лыжи и безлюдье, и сосны, – порой я сам себе завидую», – писал Корней Иванович, переехав в Куоккалу.

Там он обрел свою духовную родину.

Там прошло мое детство.

1971

Переделкино

В издательстве «время» вышла книга Лидии Чуковской «Записки об Анне Ахматовой» в 3 томах

Книга Лидии Чуковской об Анне Ахматовой – не воспоминания. Это – дневник, записи для себя, по живому следу событий. В записях отчетливо проступают приметы ахматовского быта, круг ее друзей, черты ее личности, характер ее литературных интересов. Записи ведутся «в страшные годы ежовщины». В тюрьме расстрелян муж Лидии Чуковской, в тюрьме ждет приговора и получает «срок» сын Анны Ахматовой. Как раз в эти годы Ахматова создает свой «Реквием»: записывает на клочках бумаги стихи, дает их Чуковской – запомнить – и мгновенно сжигает. Начинается работа над «Поэмой без героя».. А вслед за ежовщиной – война…

В качестве «Приложения» печатаются «Ташкентские тетради» Лидии Чуковской – достоверный, подробный дневник о жизни Ахматовой в эвакуации в Ташкенте в 1941–1942 годах.

Вторая книга «Записок» Лидии Чуковской переносит нас из конца 30-х – начала 40-х – в 50-е годы. Анна Ахматова, ее нелегкая жизнь после известного постановления 1946 года, ее попытки добиться освобождения вновь арестованного сына, ее стихи, ее пушкиноведение, ее меткие и лаконичные суждения о литературе, о времени, о русской истории – таково содержание этого тома. В это содержание органически входят основные приметы времени – смерть Сталина, XX съезд, оттепель, реабилитация многих невинно осужденных, травля Пастернака из-за «Доктора Живаго», его смерть, начало новых заморозков. Эта книга – не только об Ахматовой, но обо всем этом десятилетии, о том, с какими мыслями и чувствами восприняли эту эпоху многие люди, окружавшие Ахматову.

Третий том «Записок» Лидии Чуковской охватывает три года: с января 1963 – до 5 марта 1966-го, дня смерти Анны Ахматовой. Это годы, когда кончалась и кончилась хрущевская оттепель, годы контрнаступления сталинистов.

Не удаются попытки Анны Ахматовой напечатать «Реквием» и «Поэму без героя». Терпит неудачу Лидия Чуковская, пытаясь опубликовать свою повесть «Софья Петровна». Арестовывают, судят и ссылают поэта Иосифа Бродского… Хлопотам о нем посвящены многие страницы этой книги.

Чуковская помогает Ахматовой составить ее сборник «Бег времени», записывает ее рассказы о триумфальных последних поездках в Италию и Англию. В приложении печатаются документы из архива Лидии Чуковской, ее дневник «После конца», её статья об Ахматовой «Голая арифметика» и др.

Примечания

Письмо не сохранилось.

(обратно)

Корней Чуковский. Детство // Жизнь и творчество Б. С. Житкова. М.: Детгиз, 1955, с. 248.

(обратно)

Из неопубликованных писем. Теперь эти письма опубликованы. (См.: Корней Чуковский. Из переписки с женой. (1904 – 1916) // Культура и время. М., 2002. № 3, с. 112, 114. – Примеч. ред.)

(обратно)

К. Чуковский. От двух до пяти. М.: Детская литература, 1970, с. 341.

(обратно)

Строка из стихотворения О. Мандельштама: «Морожено! Солнце. Воздушный бисквит» //О. Мандельштам. Стихотворения. М.; Л.: ГИЗ, 1928, с. 70.

(обратно)

Признания старого сказочника // Литературная Россия. 23 января 1970, с. 14.

(обратно)

Из статьи «О детском языке» (Матерям о детских журналах. СПб., 1911, с. 103). См. эту же статью в кн.: Корней Чуковский. Собр. соч.: В 15 т. Т. 2. М.: Терра – Книжный клуб, 2001, с. 88–600. – Примеч. ред.

(обратно)

Там же, с. 78.

(обратно)

Художественное наследство. М.: Изд-во АН СССР, 1949: Репин. Т. 2, с. 370.

(обратно)

Александр Блок. Соч.: В 2 т. Т. 2. М.: ГИХЛ, 1955, с. 453.

(обратно)

Там же, с. 450.

(обратно)

Строка из стихотворения Анны Ахматовой «Да, я любила их, те сборища ночные».

(обратно)

К. Чуковский. О духовной безграмотности // Литературная Россия, 12 июля 1965.

(обратно)

Курсив всюду мой. —

(обратно)

Статья «О детском языке» // Матерям о детских журналах, с. 101.

(обратно)

От названия издательства «Радуга».

(обратно)

Письмо к Я. П. Гребенщикову («Книжное обозрение», 3 апреля 1992, с. 5).

(обратно)

Ф. Достоевский. Дневник писателя. 1876. Декабрь. Глава первая, главка четвертая «Кое-что о молодежи».

(обратно)

Корней Чуковский. Признания старого сказочника // Литературная Россия, 23 января 1970, с. 14.

(обратно)

К. Чуковский. Литература и школа // Собр. соч.: В 6 т. Т. 6. М.: Худож. литература, 1969, с. 596.

(обратно)

К. Чуковский. Литература и школа // Собр. соч.: В 6 т. Т. 6, с. 592–593.

(обратно)

И. Репин. Избранные письма: В 2 т. Т. 2. М.: Искусство. 1969, с. 307–308

(обратно)

И. Е. Репин, В. В. Стасов. Переписка Т. 3. М.; Л.: Искусство, 1950, с. 36.

(обратно)

Корней Чуковский. Лица и маски. СПб.: Шиповник, 1914, с. 325.

(обратно)

Вопросы литературы, 1972, № 1, с. 156.

(обратно)

Вопросы литературы, 1972, № 1, с 169–170.

(обратно)

Вопросы литературы, 1972, № 1, с. 158.

(обратно)

Вопросы литературы, 1972, № 1, с. 162.

(обратно)

«Шехерезада», «Киоск», «Храм Изиды» – беседки в «Пенатах».

(обратно)

И. Репин. Избранные письма: В 2 т. Т. 2. М.: Искусство, 1969, с. 359.

(обратно)

И. Репин. Избранные письма: В 2 т. Т. 2. М.: Искусство, 1969, с. 339.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: