Жанровые модификации незаконченных произведений Ф.М. Достоевского

Исследователи творчества Ф.М. Достоевского указывают на своеобразие жанровой формы у писателя.

М.М. Бахтин справедливо отмечает, что герой, идея и сам полифонический принцип построения целого не укладываются в жанровые и сюжетно-–композиционные формы биографического, социально-–психологического, бытового и семейного романа, то есть в те формы, которые господствовали в современной Достоевскому литературе и разрабатывались такими его современниками, как Тургенев, Гончаров, Л.Толстой. По сравнению с ними творчество Достоевского явственно принадлежит к совершенно иному, чуждому им, жанровому типу. Исследователь отмечает близость произведений Ф.М. Достоевского «Менипповой сатире» и всем карнавализованным жанрам: (амбивалентная природы, наличие двойников, разговор на пороге, сцена скандалов (см. главу 1 параграф 2 настоящей работы).

Обратимся к особенностям романной формы у Достоевского..).

М.М. Бахтин проводит аналогию между героем Достоевского и героем различных романных модификаций. На этом уровне происходит сближение героя авантюрного романа и романов Достоевского по принципу незавершенности: «авантюрный герой так же не завершен и не предопределен своим образом, как и герой Достоевского»[69]. Авантюрный сюжет, как и сюжет у Достоевского, совершенно лишен каких бы то ни было завершающих функций.

Повторы убрать! Если нужно пересказать другими словами или написать см. главу 1 параграф 2 настоящей работы. Обратимся к особенностям романной формы у Достоевского. Как известно, Ф.М. Достоевский вошёл в русскую литературу, как создатель полифонического романа. М.М. Бахтин так определяет полифонию Достоевского: «Множественность самостоятельных и неслиянных голосов в сознании, подлинная полифония полноценных, голосов, действительно, является основною особенностью романов Достоевского. Не множество судеб и жизней в едином объективном мире в свете единого авторского сознания развертывается в его произведениях, но именно множественность равноправных сознаний с их мирами сочетаются здесь, сохраняя свою неслиянность, в единство некоторого события. Главные герои Достоевского, действительно, в самом творческом замысле художника не только объекты авторского слова, но и субъекты собственного непосредственно значащего слова. Сознание героя дано как другое, чужое сознание, но в то же время оно не опредмечивается, не закрывается, не становится простым объектом авторского сознания»[70].

Вступая в полемику с М.М. Бахтиным, О.Н. Осмоловский доказывает, что «полифонизм – всего лишь способ более убедительного внушения авторской точки зрения»[71]. В противоположность авторитетному ученому, увидевшему в полифонизме уникальное свойство мышления Достоевского, он утверждает, что на самом деле полифонизм «является онтологическим принципом романного мышления».

Отличительную особенность романов Достоевского О.Н. Осмоловский усматривает в диалогичности. В системе поэтики писателя диалоги играют более значительную роль, чем у других его выдающихся современников: особая роль диалогов у Достоевского объясняется «интеллектуальной насыщенностью его романов и их интенсивной драматизацией», диалог же является «одной из важнейших форм развития драматического действия и психологической характеристики персонажей».

Э.М. Жилякова в своей работе «Синтез эпического и драматического начал в творчестве Ф. М. Достоевского» говорит о том, что романы Достоевского – это некий синкретичный жанр, соединяющий в себе особенности эпоса и драмы.

М.П. Алексеев тоже указывал на синкретичность жанра романа Ф.М. Достоевского, устанавливая присутствие драматической стихии в его творчестве [Алексеев, 1921].

В. Иванов говорит о романах Ф.М. Достоевского, как об уникальном жанре романа-–трагедии. Он отмечал, что роман Достоевского отличается от трагедии только тем, что «вместо немногих простых линий одного действия мы имеем перед собой как бы трагедию потенцированную, внутренне осложненную и умноженную в пределах одного действия: как – будто мы смотрим на трагедию в лупу и видим в её молекулярном строении отражение и повторение того же трагического принципа, какому подчинен весь организм»[72].

Т.М. Родина в своей работе «Достоевский. Повествование и драма» обращается к проблеме взаимодействия эпического и драматического в произведениях Достоевского, делает обзор исследований этого вопроса [Родина, 1984, с. 59].

Известен факт, что Ф.М. Достоевский от романа к роману шёл к так называемой «гармонии изложения» (термин В. И. Кулешова), стремился привести к полному согласию разноприродные образы и картины. Его мечта – охватить в своих романах жизнь при помощи различных приемов словесного искусства разных народов, эпох, направлений. Для всех великих романов Достоевского характерна одна сквозная идея: отстаивание цельности человека. Эта идея является сквозной и в наследии незаконченных произведений писателя.

В.Н. Захаров концентрирует внимание на том, что характерным явлением в поэтике Достоевского является использовании вставных жанров. Наиболее распространенный вставной жанр Достоевского — рассказ, который входил в жанровую структуру почти всех произведений писателя. Много их в романах «Село Степанчиково и его обитатели», «Униженные и оскорбленные», «Преступление и наказание», «Идиот», «Подросток», «Братья Карамазовы», в «Записках из Мертвого дома» и «Дневнике писателя». Как правило, они не связаны с фабулами произведений, тем не менее, они зачем-то были нужны Достоевскому: среди его героев появляются прирожденные рассказчики, и это было не только проявлением профессионального интереса писателя к непрофессиональной традиции из устного жанра, вызывавшей чувство искреннего восхищения ценителя, знатока, но и решением особых художественных задач, не входивших в компетенцию рассказа как жанра.

Рассмотрим данные положения на примере незаконченных произведений Ф.М. Достоевского. В большинстве замыслов автор уже на этапе формировании идеи обозначает жанр будущего произведения. Опираясь на те жанровые маркеры, которые даны в заголовке самим автором, можно установить, что в незаконченной прозе Ф.М. Достоевского представлены следующие жанровые формы: роман, повесть, рассказ, поэма, драма (комедия, трагедия).

Самая многочисленная группа – романная форма, – представлена такими замыслами, как «Роман о помещике», «Роман о христианине», «Житие великого грешника», «Русский Кандид», «Дети», «Зависть», «Мечтатель», «Юродивый», «Роман о князе и ростовщике», «Идея романа. Романист», «Отцы и дети», «Исповедь», «Атеизм», «Брак», «Композитор», «Записки лакея о своем барине», «История Карла Ивановича», «Весенняя любовь».

Вторую группу составляют замыслы повестей: «Из повести о молодом человеке», «Смерть поэта», «Весенняя любовь», «Поиски. Повесть», «Слесарек», «Повесть об уничтоженных канцеляриях», «В повесть Некрасову».

Замысел «Весенней любви» можно условно отнести к романной форме на основании того, что в замысле заявлено автором: «Повесть, может вырасти в роман».

Малая эпическая жанровая форма представлена рассказами и анекдотом. Рассказы: «Домовой», «План для рассказа в «Зарю»», «Козлову», «Отрывки». Жанровое определение анекдот Ф.М. Достоевский дает сам в заглавии «Анекдот о перестановке голов».

Два незаконченных произведения были заявлены автором, как поэмы («Император», «Сороковины»).

В наследии незаконченных произведений писателя имеются и драматические произведения: Трагедия «Фатум», «Драма. В Тобольске», «Борьба нигилизма с честностью», «План комедии».

«Роман о помещике» связан с таким вариантом романной ориентации, как исторический роман, в основном восходящий к творчеству Вальтера Скотта. Отправной точкой в данном замысле является фраза: «Воля. Мировые посредники поспорили» (IX;115), то есть сюжетным зерном является определенное историческое событие. Хотя роман, вероятно, можно рассматривать и под другим углом, как роман социально – психологический.

Наибольшее число незаконченных текстов писателя можно отнести к типу социально – психологического романа. Е.В. Абрамовских в своей монографии отмечаетт, что «социально – психологический роман ставит свей задачей детерминацию личностного начала в человеке», отмечает, что сложность составляет тот факт, что «эта детерминация имеет большое число вариантов, которые воплощают варианты воплощения модификации»[73]. Ф. М. Достоевский опробовал различные формы такого романа. Вслед за Е.В. Абрамовских в основу классификации романных модификаций положим критерии доминирующего типа романной ситуации.

Стоит выделить такой вариант модификации социально -– психологического романа, как нравоописательный роман. Этот вариант Ф.М. Достоевский пробует в таких фрагментах, как «Идея. Чиновник. Скучно…», «Записки лакея о своем барине», «Зависть».

Можно предположить, что «Записки лакея о своем барине» – это оригинальный жанр, сродни «Запискам из мертвого дома».

Замыслы романов «Атеизм» и «Житие великого грешника», по справедливому замечанию В.И. Кулешова – это замыслы «романов-–левиафанов, романов энциклопедий»[74]. Ф.М. Достоевский шел к своему идеальному большому роману (сродни роману «Война и мир» Л.Н. Толстого»), но не имел возможного его написать из-–за постоянных жизненных и материальных трудностей. К таким масштабным замыслам Достоевского привело стремление к всеохвату жизни, писателю было важно показать процесс становления личности, эволюцию своего героя. Вероятно, в эту группу можно отнести и замыслы романов «Исповедь», «Отцы и дети», «Дети» и «Брак». Ф.М. Достоевский планировал описать жизнь героини незаконченного романа «Брак» от юности героини до ее возможной смерти, что позволяет отнести данный роман в эту группу текстов. Но в центре внимания романного замысла «Брак» находится тип страстной женщины и поэтому его можно выделить в отдельную группу.

С другой стороны, замыслы романов «Атеизм» и «Житие великого грешника» можно отнести к жанру романа – испытания.

Еще один тип романной ситуации возникает, когда в центре стоит героиня с кротким характером, такой является героиня романного замысла «Мечтатель» – с одной стороны. С другой стороны, данный фрагмент романа, вероятно, психологический. Главный герой романа находится в состоянии кризиса, он не понимает и не принимает окружающую действительность. В центре сюжета – экзистенциальный конфликт. Подобная сюжетная ситуация и в романных замыслах «Роман о князе и ростовщике», «Атеизм».

Замысел романа (повести) «Картузов» можно условно отнести к такой жанровой модификации, как рыцарский роман. Но это современный рыцарский роман, то есть мы снова имеем дело с оригинальным жанром. Местом действия повести – избран Ревель – одновременно символ рыцарского пространства и ограниченности. Основа сюжета – «рыцарская» влюбленность Картузова в героиню («амазонку»), эта любовь представлена как неминуемое обожание.

Романные замыслы «Русский Кандид», «Идея романа. Романист», «Композитор» можно отнести к философским романам, но это деление будет весьма условно, потому что сведений об этих произведениях сохранилось очень мало. Так строить предположения о содержании романа «Русский Кандид» мы можем только на основании заголовочного комплекса, а планы романов «Композитор» и «Романист» недостаточно подробны. Стоит отметить, что философская составляющая имеется во всех произведениях автора (как в законченных, так и в незаконченных). Все романы Ф.М. Достоевского написаны в форме рассуждений героев на философские темы, а сами герои одержимы определенными идеями. Герои настолько срастаются со своими идеями, что идеи становятся их второй натуры.

Итак, незаконченные произведения Ф.М. Достоевского – это в большинстве своем социально-–психологические романы. Автор проводит своих героев через цепь испытаний, сюжетным и идейным ядром всех романов является исследование границ человеческой личности, изучение природы человека. Во всех романных замыслах присутствует «философская» линия.

Но помимо социально – психологического романа, встречаются и другие жанровые поиски, а именно анекдот («Анекдот о перестановке голов»), рассказ («Домовой», «Рассказ о воспитаннице», «Козлову», «Отрывки»), повесть («Из повести о молодом человеке», «Смерть поэта», «Весенняя любовь», «Поиски. Повесть», «Слесарек», «Повесть об уничтоженных канцеляриях», «В повесть Некрасову»), поэма («Сороковины», «Император», драма («Драма. В Тобольске»), комедия («План комедии», «Борьба нигилизма с честностью»), трагедия («Фатум»).

Стоит предположить, что такое жанровое деление было весьма условным. Обозначения «драма», «трагедия», «комедия», «анекдот» -– будут показательны с точки зрения пафоса произведения. Так, например, замысел «Драмы. В Тобольске», отчасти поглощенный в дальнейшем романом «Братья Карамазовы» по охвату времени и событий близок именно романной форме. И представляет собой скорее социально-–психологический роман.

Многие исследователи (Осмоловский, Жилякова, Туниманов, Алексеев, Родина и др.) обращают свое внимание на жанровое своеобразие произведений Ф.М. Достоевского, а именно на взаимодействие в них эпического и драматического, что, вероятно, связано с полифонической природой романов Ф.М. Достоевского.

А ваши открытия? Про романные модицификации…

2.2. Основные мотивы Проблемное поле незаконченного творчества Ф.М. Достоевского Проблемное поле???

В литературоведении не предпринимались попытки подробного исследования всех сюжетов и характеров, как не было и попыток концептуального обобщения тематического разнообразия незаконченной прозы Ф.М. Достоевского, поэтому попытка такого обобщения представляется оправданной и актуальной.

Изучив незаконченную прозу писателя, мы пришли к выводу, что данные тексты можно разбить на следующие тематические блоки: тема религии и духовного поиска, тема мистики и спиритизма, тема семьи, тема искусства, тема любви, тема детства и воспитания, тема истории, тема социальная, сатирические произведения, также есть произведения ведущим мотивом которых является проявление человеческих пороков, исследование границ человеческой личности.

Тема религии, духовного поиска, нравственного исцеления через веру является сквозной во многих произведениях Ф.М. Достоевского. Достоевский всегда приводит своего героя к вере, через отрицание ее (Иван в «Братьях Карамазовых»), через испытания, мытарства (Родион Раскольников в романе «Преступление и наказание»). Именно в христианской вере Достоевский видит – высший смысл, путь спасения (монолог князя Мышкина «Идиот»).

В незаконченном наследии писателя теме религии и духовного поиска посвящены: «Драма. В Тобольске…», «Житие Великого Грешника», «Атеизм» «Роман о христианине», «Русский Кандид», «Идея. Юродивый (присяжный поверенный)», «Мечтатель», «Сороковины», «Роман о князе и ростовщике», «Слесарек», «Смерть поэта».

Наиболее известным и обширным из них является замысел романа «Житие великого грешника». Данный замысел был представлен в рабочей тетради 1869-–1870 гг., а так же изложен в письмах Н.Н. Страхову от 24 марта (5 апреля) 1870 г. и А.Н. Майкову от 25 марта (6 апреля) 1870 г. Замысел «Жития великого грешника» становится новой попыткой изображения «положительно прекрасного человека». По мнению Б.Н.Тихомирова^[75], в этом поиске выражается авторская неудовлетворенность образом Мышкина. Центральная фигура романа – архиерей Тихон «наш русский положительный тип» (IX; 152). Достоевский пишет об этом персонаже: «Правда, я ничего нового не создам, я только выставлю действительного Тихона Задонского, которого я принял в свое сердце давно с восторгом. Но я сочту, если удастся, и это для себя уже важным подвигом».

Б.Н. Тихомиров считает, что «формулируя замысел «Жития великого грешника», как целое, Достоевский отнюдь не стремился к воплощению конкретной человеческой личности в единстве индивидуальной жизненной судьбы. Биографическое единство героя было лишь условной композиционной формой»^[76]. Вероятно, идеей Достоевского было, не ограничиваясь частным случаем, объять весь спектр попыток человека существовать вне Бога, все варианты препятствий, встречающихся человеку на пути к вере, и лишь в итоге утвердить идею Бога как единственной твердое жизненное основание.

Замысел «Жития великого грешника» тесно связан с замыслом романа «Атеизм». О главном герое «Атеизма» Достоевский писал: «Всю жизнь он занимался одной только службой, из колеи не выходил и до 45 лет ничем не отличился», но «вдруг уже в летах, теряет веру в Бога». Сюжет характеризуется исключительно в идеологической плоскости: герой «шныряет по новым поколениям, по атеистам, по славянам и европейцам, по русским изуверам и пустынножителям, по священникам; сильно между прочим попадает на крючок иезуиту, пропагатору, поляку; спускается от него в глубину хлыстовщины…» Но в финале «обретает и Христа и русскую землю, русского Христа и русского Бога». В данном замысле снова проявляется мотив обретения веры, через отрицание.

Близок замыслам романов «Атеизм», «Житие великого грешника» и неосуществленный замысел повести «Смерть поэта». Сердцевиной замысла нужно признать собрание разных людей вокруг умирающего поэта. Это герои разных верований и умонастроений. Дана целая галерея характеров: поэт – «язычник», его отец – «эстетик», есть и «доктор – нигилист», и православный поп, и атеист, и раскольник. Наличие среди героев поэта позволяет нам отнести данный замысел и к теме искусства.

К данным замыслам примыкает и «Роман о князе ростовщике» – группа набросков, 1869-–1870 гг., которые в интерпретации исследователей являются черновыми материалами единого неосуществленного романного замысла. Главный герой романа проходит через отцеубийство и обретает веру в Бога (в трансформированном виде этот сюжет был использован в «Братьях Карамазовых»)

«Мечтатель» – авторское название неосуществленного романного замысла, датируется мартом – апрелем 1876 г. Данный набросок можно отнести в эту тематическую группу, так как в нем «обозначены два полюса в духовной жизни современников: проблема христианского прозрения, с одной стороны, и самоубийство верующей женщины с другой»^[77]. Главный герой мечтает быть Христовым посланником, рассуждает о вере: «Он не знает религиозен ли он, но выдумал небо и верит в него – и тем утешает себя в недостатке веры» (XVII; 9). Стоит отметить, что незаконченный роман «Мечтатель» можно отнести и к теме мистики, Достоевский фиксирует в своих записях: «война и спиритизм – всё от Мечтателя» (XVII; 8). Это позволяет нам предполагать, что тема спиритизма, по замыслу Достоевского, должна была как-–то развиваться в романе. Данный отрывок можно отнести и к теме семьи, так как дается описание взаимоотношений Мечтателя с семейством: женой и сыном: «у него сын, которым он мало занимается физически, но духовно (иногда) воспламеняет его…Жена умирает, прося у него прощения по-–русски…»^[78].

Юродивый (присяжный поверенный) – неосуществленный замысел, набросок которого содержится в рабочей тетради 1868–1869 гг. Акцентированное в названии замысла юродство определяет его место в ряду персонажей Достоевского – от Сони Мармеладовой и князя Мышкина до Алеши Карамазова и старца Зосимы, которых окружающие неоднократно именуют юродивыми. Нужно отметить, что юродство в героях Достоевского интерпретируется в исследовательской литературе, как обнаружение «святости через позор»[79].

Отрывок «Драма. В Тобольске…» можно отнести в эту тематическую группу на основании того, что в основе сюжета лежит нравственное перерождение двух братьев. Младший брат завидует старшему, что, вероятно, является трансформацией библейского сюжета о зависти Каина Авелю. Старший брат берет на себя вину младшего. Идея «братства человеческого» проявляется здесь еще в эпизоде, когда старший брат на каторге не выдает своих сокамерников, и они после этого клянутся ему братством. Этот отрывок примыкает и к теме семьи, так как в основе сюжета отношения двух братьев, и дается описание семьи младшего брата.

Замысел «Сороковины», в основе которого диалог молодого человека и сатаны тоже можно отнести к незаконченным произведениям религиозной тематики. Жанр обозначен Достоевским, как книга странствий, а «мытарства 1 (2,3,4,5,6 и т.д.)» (XVII; 6), вероятно мытарства души. Можно предположить, что данное произведение сходно с «Божественной комедией» Данте Алигьери, и должно представлять собой книгу странствий души человеческой.

В «Слесарьке»^[80] приводится разговор трех «бабушек», обсуждающих важнейший «христианский вопрос»: «Вот ты сказала, что Бог справедлив, ан вот и нет – богатый всегда прежде богатеет». Их волнует будущий рай и земная плата за вход «туда» (XVII; 11). Возможно, эта реплика является аллюзией к восходящему к библии высказыванию «Трудно, имеющему богатство войти в Царствие Божие».

Здесь стоит упомянуть и о двух заявленных Достоевским темах новых произведений, которые не были им расписаны – это замысел «Романа о христианине» и «Русский Кандид». Заявленные названия позволяют нам строить предположения о том, что эти замыслы должны были реализоваться именно в религиозном аспекте. Почему? Как «Русский Кандид» может быть связан с религией?

Вторая обширная тема – тема мистики и спиритизма. К этой теме относятся: «Домовой», «История Карла Ивановича», «Анекдот о перестановке голов», «Сороковины», «Мечтатель».

Незаконченный рассказ «Домовой» относится к замыслам 1847-–1848 гг. Можно предположить, что по первоначальному замыслу писателя, "Домовой" должен был явиться второй частью цикла "Рассказы бывалого человека". Текст «Домового» с основным в этом цикле рассказом «Честный вор» объединяет фигура «отставного» солдата Астафия Ивановича. Мотив нечистой силы проявляется не только посредством заглавия, и прямого упоминание в тексте домового, но и через попытку излечить человека, положив под образа. Из фрагмента нам не совсем ясно, что произошло с хозяином квартиры, но у него был помутнен рассудок: «Уж он больной совсем, обессилен и говорить здраво не может, одурел совсем» (II; 399). «Положили мы его под образа» (помутнение рассудка от общения с нечистой силой), опухли и болели глаза «Глаза у него красные, заплывшие, пухлые» (II; 399) – ассоциативная связь с таким понятием, как сглаз, да и череда неприятностей описываемой семьи представляется читателю совсем неслучайной. Лакуны текста позволяют предположить, что в данном рассказе имеется сделка с дьяволом (подробнее об этом в 5 параграфе 2 главы).

«История Карла Ивановича» -– условное название, данное наброску неосуществленного замысла, 1876 г. В данном рассказе должен произойти обмен головами двух друзей. Голова одного уже отрезана, второй страшится грядущего страдания и перемен. Н.Г. Михновец считает, что в «Истории Карла Ивановича» «решительное вмешательство извне в дело нравственного самоопределения человека дано под знаком фантасмагории. Тема спиритизма с центральным для нее вопросом о глубинных основах веры или неверия в подобные явления»^[81]. В данном рассказе, по мнению главного героя, Карла Ивановича, изменив другу, он остается «с фальшивой головой». Возможно, центральным здесь является мотив двойничества. У Достоевского неизбежность нравственного прозрения предстает, как проблема.

«Анекдот о перестановке голов» – неосуществленный замысел писателя, записанный в начале февраля 1876 года. Замысел, вероятно, возник из рассказа А.Г. Достоевской в письме мужу от 2 июня 1874 г. о маленьком Феде, жалеющем, что у матери разболелась голова: «Мама, перемени со мной голову». – «Ведь у тебя тогда будет болеть». – «Ну, у меня пусть болит, зато у тебя не будет болеть»^[82].

«Сороковины» – неосуществленный замысел «поэмы», лето 1875 г. Представляет собой краткий набросок диалога «молодого человека» и «сатаны». И именно это позволяет отнести его в данную группу текстов. Этот текст можно отнести и в другую тематическую группу – тема религии и духовного поиска. По мнению исследователей, в основе сюжета – посмертные мытарства души; так же отмечается связь данного замысла с «Божественной комедией Данте».

Следующей важной темой является тема семьи, брака. К данной теме можно отнести замыслы: «Отцы и дети», «Брак», «Драма. В Тобольске», «Подпольная идея для «Русского вестника», «Мечтатель», «Рассказ о воспитаннице», «Неточка Незванова».

«Брак» – неосуществленный замысел автора, 1864 – весна 1865 гг. Исследователи находят сходство характера героини с характером жены писателя. Е.В. Абрамовских фиксирует: «судя по наброскам, Достоевский искал адекватный фон для такой эксцентричной женщины. Действие романа разворачивается последовательно, от юности героини, рано оставшейся без отца, до её возможной смерти. В основе замысла – история брака, с одной стороны, неудачного, с другой стороны – мучительно необходимого героям. Характерно, что Достоевский предполагает взаимное очищение героев через страдание: «Тоска очищает его»; «Обновилась в новой жизни. Умерла любя» (V; 128). Тем не менее заключительная часть набросков представляет собой негативный вариант. Характерный момент – признание благородства мужа, но при всем том отсутствие любви»^[83].

В эту тематическую группу стоит отнести и «Подпольную идею для русского вестника» (набросок неосуществленного замысла, 1869–1879 гг.), так как главный герой наброска охарактеризован исключительно через его отношение с семейством.

С темой семьи брака тесно связана тема детства и воспитания, которая у Достоевского развивается по-–особенному. Его маленькие герои живут в мрачном и грязном мире. Так в романе «Преступление и наказание» Раскольников рассуждает: «Там детям нельзя оставаться детьми. Там семилетний развратен и вор». А ведь дети – образ Христов: «сих есть царствие божия». Он велел их чтить и любить, они будущее человечества…» ^[84]. Тягостная жизнь накладывает на детей свой отпечаток. Некоторые из них умирают морально и физически, другие – умны не по годам, а третьи и есть, тот прообраз Христов о котором говорит Раскольников.

Л.М. Розенблюм пишет: «физические и нравственные страдания детей были в глазах Достоевского неопровержимым обвинением порочно устроенной жизни всего остального человечества. В испорченности, озлобленности и ожесточенности ребенка Достоевский, как правило, видел следствие пагубного влияния взрослых. Анализ детской психологии был необходим Достоевскому ввиду той высшей нравственной цели – «найти человека в человеке», которую он ставил перед собой»^[85].

Тема детских слез и детской чистой души звучит во многих произведениях Достоевского, самым показательным является монолог Ивана Карамазова в романе «Братья Карамазовы»: «Да весь мир познания не стоит тогда этих слезок ребеночка к «боженьке»... Пока еще время, спешу оградить себя, а потому от высшей гармонии совершенно отказываюсь. Не стоит она слезинки хотя бы одного только того замученного ребенка, который бил себя кулачонком в грудь и молился в зловонной конуре неискупленными слезами своими к «боженьке»!» «Да весь мир познания не стоит тогда этих слезок ребеночка к «боженьке»... Пока еще время, спешу оградить себя, а потому от высшей гармонии совершенно отказываюсь. Не стоит она слезинки хотя бы одного только того замученного ребенка, который бил себя кулачонком в грудь и молился в зловонной конуре неискупленными слезами своими к «боженьке»!» (XVII; 44). Почему цветом выделено?

Широко представлена эта тема и в незаконченной прозе писателя. К данной теме нужно отнести замыслы: «Дети», «Новые повести» – второй замысел, «Отцы и дети», «Рассказ о воспитаннице» («В зарю»), «Неточка Незванова».

«Дети» – неосуществленный замысел, о котором известно из воспоминаний А.М. Сливицкого: «Помолчав он [Достоевский ] прибавил: «Напишу еще «Детей» и умру» ^[86]. Роман «Дети», по замыслу Достоевского, составил бы продолжение «Братьев Карамазовых». В нем должны были выступить главными героями дети предыдущего романа…»^[87].

«Отцы и дети» – серия черновых набросков к неосуществленному романному замыслу, март 1876 г. Один из набросков о мальчике, который сидит в колонии для малолетних преступников и мечтает, что у него объявятся родные. Вторая запись: «Муж убил жену, но видел их девятилетний сын» (XVII; 6). Другой ряд мотивов, дети, бежавшие от отца, вероятно, связан с мотивом преступления (убийством жены). Таким образом, в данных набросках представлены и тема семьи (в основе трагедия семьи, заканчивающаяся убийством) и тема детства. Детство у героев снова отнято страшными обстоятельствами.

Второй замысел «Новых повестей» тесно связан с неосуществленным романом «Отцы и дети». В основе сюжета лежит бегство детей от отчима и их гибель в Петербурге. В данном замысле представлена и тема детства, и тема семейных отношений.

План рассказа в «Зарю» – авторское заглавие, данное изложению неосуществленного замысла, который содержится в записных тетрадях 1867 – 1870 гг. В ПСС данный замысел фигурирует под условным название «Рассказ о воспитаннице». Фигурой данного замысла является племянник и наследник умершей барыни. Достоевский его характеризует так: «Вообще это тип. Главная черта – мизантроп, но с подпольем…» (IX; 115).

Главная героиня, по мнению Б.Н. Тихомирова^[88], нечто срединное между Лизой из «Записок из подполья» и Кроткой из одноименного рассказа. Ее роль – быть по отношению к герою той, на которую направлена его обостренная, «судорожная и нетерпеливая» «потребность довериться, выглядывающая из страшной мизантропии из-–за враждебной оскорбительной недоверчивости» (IX; 116). Модель построения отношений героев характеризуется автором так: «Она его мало-–помалу пленяет, доверяет, и вдруг опять отпор» (IX; 117). В данном наброске представлено развитие отношение героев, «любовь – схватка», что свойственно творческой манере Достоевского. Это позволяет нам отнести данный замысел и в тематическую группу – любовь, любовные отношения. Существенным в данном наброске является мотив ревности, он, по мнению Б.Н.Тихомирова, является двигателем сюжета. Это позволяет отнести данный замысел не только в тематические группы: семьи и детства, но и в особый тематический блок, где ведущим мотивом является исследование границ человеческой личности.

В недовоплощенном (с точки зрения реализации авторского замысла) романе «Неточка Незванова», впоследствии, переделанном в повесть, Достоевский впервые обращается к разработке образа, который позднее займет в его произведениях очень важное место. Это – образ ребенка из городской мещанской семьи, выросшего среди нищеты и страданий, рано развившегося и узнавшего изнанку жизни, привыкшего вглядываться в окружающий мир глубоким и пытливым взором. В этом произведении представлена и тема семьи, и тема детства.

Историческая тема в незаконченной прозе Достоевского представлена тремя набросками: «Император», «Роман о помещике», «Повесть об уничтоженных канцеляриях».

«Император» – неосуществленный замысел, зафиксированный в рабочей тетради 1867-–1869 гг. За исключением не дошедших до нас юношеских драматических опытов Достоевского («Борис Годунов», «Мария Стюарт»), замысел «Императора» представляет собой единственный в творчестве писателя случай, когда центральными фигурами произведения должны были стать реальные исторические лица (Иван VI Антонович, В.Я. Мирович) и фабульная ситуация разрабатывалась на основе документальных исторических данных»^[89].

Мы считаем, что к данной теме можно отнести замыслы «Роман о помещике» и «Повесть об уничтоженных канцеляриях», т.к. в обоих произведениях речь идет о конкретном историческом промежутке времени и определенных событиях в жизни государства. Действие в «Романе о помещике», должно быть, приурочено к началу 60-–х годов и связано с ситуацией в России после отмены крепостного права: «Воля. Мировые посредники поспорили» (IX; 115), а «Повесть об уничтоженных канцеляриях» 1948 г. связана с готовящейся реформой по упрощению делопроизводства.

В наследии незаконченной прозы писателя имеются и сатирические произведения: «Отрывки» (первый отрывок), «Борьба нигилизма с честностью», «Записки лакея о своем барине».

«Отрывки». Первый отрывок «Однако, с этим шутить нельзя» (1873 г.), представляет собой набросок анекдота: герой рассказывает о своем страхе «взбеситься» из-–за рукопожатия «бешеного» человека и о визите к доктору.

«Борьба нигилизма с честностью» – сатирическая стихотворная пьеса – фельетон, предназначавшаяся для опубликования на «Последней страничке», но так и не увидевшая свет. В основе сюжета пьесы диалог офицера и нигилистки. Разговор героев полон колких шуток, торжественных высказываний, речь колоритна (наличие и высоких старославянских слов и простонародной лексики).

Нигилистка: «Куда стремишься, офицер?»

Офицер: «Стремлюсь освободить Россию!»

Нигилистка (с вывертом): «Давно ль, мой милый «коммандер», ты влопался в сию стихию?»

Офицер: «Давно ль власы отстригла ты?»

Нигилистка (полузакрывая ресницы): «С тех пор как о вопросе женском познала первые мечты» (XVII; 77).

«Записки лакея о своем барине» – неосуществленный замысел, датируется сентябрем – октябрем 1845 г. Сюжет данного произведения, вероятно, мог быть связан с описанием жизни петербургского сибарита, комизм должен был основываться на «несовпадении» представлений лакея о барине и реальных действий последнего.

Анализируя творчество Ф.М. Достоевского, Н.А. Бердяев отмечал, что большое место в его произведениях принадлежит теме любви. Но она не имеет самостоятельного места, она не самоценна, «...она есть лишь раскрытие трагического пути человека, есть лишь испытание человеческой свободы»^[90].

Большое место тема любви, в ее особом видении Достоевским, занимает и в незаконченном наследии писателя. К данной теме стоит отнести следующие замыслы: «Весенняя любовь», «Картузов», «Новые повести» – первый набросок, «Фатум», «Рассказ о воспитаннице (В «Зарю»)».

«Весенняя любовь» – авторское название «программы повести» или, согласно авторской ремарке, «начала романа». Главные действующие лица имеют следующее амплуа: князь – смесь Дон Жуана и Хлестакова, подло поступает с героиней; литератор – благородный рыцарь; девочка – невеста – робкая «эмансипе»; ее жених – «безобразный чиновник». В основе сюжета – любовные отношения. Наличие в перечне героев «литератора» позволяет отнести данный замысел и к теме искусства.

«Картузов» – неосуществленный замысел повести, представленный корпусом черновых набросков, содержащихся в записных тетрадях 1867 – 1871 гг. В основе сюжета – «рыцарская» влюбленность Картузова в героиню («амазонку»). Эта любовь «раскрывается, как неминуемое обожание»^[91].

«Новые повести» – наброски двух сюжетов, январь 1872 г. Первый из которых развивает тему «он был титулярный советник, она генеральская дочь…» (XII; 88). В основе сюжета – любовные отношения.

«Фатум» – авторское название, содержащееся в краткой записи на листе с набросками к «Весенней любви»: «План трагедии «Фатум»», 23 ноября 1859 г. Исследователи предполагают, что Достоевский имел в виду «фатум любви». Это позволяет нам отнести этот замысел к данной тематической группе.

Тема творчества всегда интересовала Ф.М. Достоевского. Размышления о литературе, рассыпанные в разных тетрадях, складываются в целостную концепцию.

Л.М. Розенблюм в своей работе пишет: «Достоевский воспринимает литературную деятельность, как великое общественное служение»^[92]. Многие из эстетических проблем, затронутых в набросках Достоевского, нашли отражение в его публицистических статьях, они не обошли стороной и незаконченную прозу писателя.

Тема искусства в незаконченном наследии Ф.М. Достоевского представлена замыслами: «Композитор», «Великолепная мысль. Иметь в виду. Идея романа. Романист…», «Смерть поэта», «Весенняя любовь».

«Великолепная мысль. Иметь в виду. Идея романа. Романист…» –набросок датирован автором – 1870 г. Замысел представляет собой краткий проспект автобиографического романа о взаимоотношениях писателя с критиками.

«Композитор» – условное название неосуществленного замысла, записанного в рабочей тетради 1872 – 1875 гг. Отнести данный замысел к теме искусства позволяет его заглавие. А.А. Гозенпуд^[93] дает подробный комментарий к этой записи, приводит ряд фактов, когда известные композиторы были вынуждены «по суду» отдавать свои произведения кредиторам, провел параллели с автобиографическим материалом – зависимостью самого Достоевского от издателей. Героями данных замыслов являются литераторы и музыканты.

Социальную тему сложно обособленно представить в отдельных замыслах, социальная канва есть во всех незаконченных произведениях Достоевского. У Достоевского широко представлен тип «униженных и оскорбленных», тип «маленького человека». Таковыми являются герои «Домового», «Мысли новых повестей», «Слесарек».

В его незаконченной прозе представлена целая галерея героев – представителей разных сословий и разных профессий: люди рабочие и люди искусства, дворовые и чиновники, бедные и богатые. Наиболее ярко социальная тема (тема социального неравенства) представлена в следующих замыслах: «Идея. Чиновник. Скучно…» (чиновник задумывает поджог от скуки), Мысли новых повестей» («Настасья – высокая дворовая девушка, даже рябая, тихая, приехал помещик, жил, прижил ребенка, Григорий и Федосья, женился, умерла в родах» (XIII;6), «Мысль на лету. В губернский город приезжал Фельдмаршал…», «Роман о помещике», «Ростовщик», «Слесарек».

Также в отдельную тематическую группу можно выделить произведения, ведущим мотивом которых является проявление человеческих пороков, исследование границ человеческой личности: «Зависть», «Поиски, повесть» (месть – как смысл жизни), «Из повести о молодом человеке» (оскорбление молодого человека), «Рассказ о воспитаннице (В «Зарю»)» (основной мотив – ревность).

Таким образом, в незаконченном наследии Ф.М. Достоевского представлены следующие темы:

1. религии и духовного поиска;

2. мистики, спиритизма;

3. семьи, брака;

4. искусства (литература и музыка);

5. любви;

6. детства и воспитания;

7. истории;

8. сатирическая;

9. социальная;

10. произведения ведущим мотивом, которых является проявление человеческих пороков, исследование границ человеческой личности.

Изучив тематическое многообразие незаконченной прозы писателя, можно сделать вывод: в незаконченных произведениях Достоевского представлены темы, идеи, образы, характерные и для законченных произведений писателя.

А что-то принципиально иное есть?

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: