И для славы моего духа. 5 страница

– Могу я помочь тебе слезть, госпожа?

– Я… я… – Она запнулась, борясь с желанием опустить голову и спрятать правую сторону лица.

Знахарка с трудом сглотнула. Она работала рядом с Кухулином почти весь день. Он знал, как Бренна выглядит. Прятаться было незачем.

– Да. Можно, – сумела наконец сказать она.

Ку снял знахарку со спины охотницы. Она была такой легкой, словно ее кости наполнял воздух. От влажных волос девушки пахло дождем и свежей травой. Он аккуратно опустил Бренну на землю и галантно поклонился, но она даже не взглянула на него. Знахарка и охотница уже направлялись ужинать.

Ветер донес до него нежный голос Бренны:

– Спасибо, Бригид. Прости, что я так неуклюже сидела на тебе. Я никогда не была искусной наездницей.

– На что ты так уставился? – спросила Эльфейм и легонько толкнула брата в бок.

Удивляясь сам себе, Кухулин тряхнул головой и сказал первое, что пришло ему на ум:

– Кентаврийка из табуна Дианны везла на себе женщину?

Сестра удивленно вздернула бровь.

– Ну да.

– И у вас на пятках не висели фоморианцы?

– Я никого не заметила, но можешь вернуться и проверить, а я займу для тебя место за ужином, – невинно сказала она и засмеялась, глядя на выражение его лица. – Так было проще, Ку. Бренна все время отставала, а мы спешили, потому что у меня есть сверхбдительный, надоедливый братец. Мне приходилось постоянно проверять, где она, и Бригид предложила ее довезти. Для моих плеч она тяжеловата. Это было единственно правильное и логичное решение.

– Только если ты не кентавр из табуна Дианны. Для них логично заставить женщину идти самой.

Эльфейм гневно вспыхнула:

– Если бы Бригид была типичной кентаврийкой, то не пришла бы сюда. Я хочу, чтобы ты дал ей шанс. Она моя подруга.

Кухулин никогда раньше не слышал, чтобы сестра говорила так о ком-нибудь. Это было чудом. Ему показалось, что все его недоверие к охотнице – всего лишь эгоизм.

– Прости, Эль. – Он взял ее за руку. – Ты права. Единственное, что мне ужасно не нравится в кентаврийке, – это ее имя.

Конечно, ему совсем не пришелся по душе саркастический тон, которым она с ним говорила, но выражение глаз сестры заставило его не упоминать об этом.

– Так ты дашь ей шанс? – с надеждой спросила Эль.

– Конечно, – ответил он. – Наверное, это все из-за видений. У меня было странное, неприятное чувство, но я не смог уразуметь, почему оно вдруг появилось. – Он взглянул сестре в глаза с молчаливой просьбой о понимании. – Может, это простое предзнаменование изменений, которые должны случиться с тобой.

– Что ты имеешь в виду?

– Ясно, что выбран правильный путь. Ты принадлежишь замку Маккаллан, Эль, даже камни ждали тебя. Взгляни на себя – ты открыто смеешься и заводишь друзей.

Темные глаза Эльфейм заискрились от счастья.

– Я завожу друзей.

Она повторила эти слова будто молитву.

– Наверное, я раньше слишком остро реагировал, – неохотно проговорил он. – Скорее всего, наслушался детских сказок о привидениях из старого замка, населенного призраками убитых. Я постараюсь их забыть.

Детские сказки о привидениях? Она вгляделась в лицо брата. Он по-доброму, открыто улыбался, и это сказало ей больше, чем слова. Брат наконец поверил, что замок Маккаллан предназначен для нее. Но что произойдет, если она признается, что ее посетил дух одного из мертвецов, самого Маккаллана? Эль точно знала, что тогда случится. Ку избегал царства духов и не доверял им. Так было всегда, хотя брат получил дар общения с представителями потустороннего мира. Если она скажет ему о своем призрачном госте, то он, вне всякого сомнения, снова начнет контролировать каждый ее шаг.

К тому же она сама не понимала, зачем ей явился Маккаллан. Его визит был довольно дружелюбным, он казался очень галантным, как и в жизни. Об этом было написано в исторических книгах. Призрак назвал ее Маккаллан. Но что на самом деле означало его посещение? Он приветствовал ее или наблюдал за ней?

«Я не могу сказать Ку о призраке Маккаллана. По крайней мере, этой ночью. Надо подождать, пока мы устроимся в замке как следует. Может, мне удастся узнать больше о мотивах Маккаллана. Вдруг его дух больше никогда не явится? А если так, то зачем напрасно тревожить брата?»

– Эль! – Он слегка толкнул ее локтем. – Ты слышишь? Я говорю, что постараюсь их забыть.

– Слышу, – быстро ответила она. – Просто меня изумило, что ты в кои-то веки признал свои ошибки. Если я после этого смогу добиться, чтобы ты перестал бегать за юбками и сделался отцом пары дюжин законных детишек, можно будет сказать, что моя жизнь прожита не зря.

– Я боюсь, когда ты так похожа на маму. Осторожней, не то голос замерзнет.

– Теперь мне страшно, – хихикнула Эльфейм. – Пошли ужинать.

– С твоими друзьями, – добавил он.

– Да. С моими друзьями.

– Звезды здесь намного ярче, чем в храме Эпоны, – проговорила Эльфейм.

– Потому что в Лотх Торе и в лесу гораздо меньше света, чем в храме и в городе, который его окружает, – объяснил Ку.

– Вы бы видели звезды над нашими равнинами. Иногда они пылают ярче, чем огонь в очаге, – заметила Бригид.

– Я никогда не была в ваших местах, но звучит красиво, – сонно сказала Бренна.

– Когда-нибудь ты нас навестишь. Там много открытых пространств, где можно носиться целыми днями без остановки.

Эльфейм перехватила взгляд брата, резко качнула головой, чтобы Кухулин удержался от язвительного комментария, и вздохнула.

«Почему его так раздражает охотница? Мне казалось, что ему нравится Бренна – он по-доброму обращался с ней. Но стоило им с Бригид обменяться хотя бы словом, и беседа сразу же переходила в стычку. Он вроде обрадовался, когда после ужина Бригид и Бренна спросили разрешения присоединиться к их небольшому импровизированному лагерю, но как только все улеглись, они с охотницей стали безостановочно подкалывать друг друга».

Эльфейм представила себе, как Ку на самом деле исподтишка колет охотницу иголкой в бок, и едва не расхохоталась.

Девушка уютно закуталась в одеяло, которое пристроила между двумя большими скрюченными корнями, отходящими от ствола древнего дуба. Эль слушала мягкий голос Бригид, описывающей Бренне равнины, и всматривалась в довольно светлое ночное небо. Они вместе с Ку выбрали полянку неподалеку от Лотх Тора, где огромные дубы вытеснили сосны. Избранной хотелось уйти подальше, но она не чувствовала потребности остаться совсем одной, как прошлой ночью. Ужин прошел довольно приятно, отчасти потому, что Бригид и Бренна решили, что все четверо сядут возле одного из походных костров, разожженных на заднем дворе гостиницы. Основная группа кентавров и людей, мужчин и женщин, ели за длинными деревянными столами, где они разговаривали, смеялись и знакомились друг с другом.

Когда появились Эльфейм и Кухулин, мужчины и кентавры по обычаю поднялись и с уважением поклонились ей. Девушка стиснула зубы, готовая к тому, что ей сейчас начнут оказывать почести как Богине. Но тут произошло нечто удивительное. Винни махнула рукой, поздоровалась и не назвала ее при этом ни Богиней, ни даже госпожой. Она сказала: «Добрый вечер тебе, Эльфейм». Эти простые слова подхватили другие.

Женщины приняли ее, и это сработало магически. Никто из местных жителей не встал перед ней на колени и не попросил ее благословения. Как ни странно, наибольшее внимание привлекла к себе Бригид. Эльфейм усмехнулась, вспомнив, сколько кентавров нашли предлог, чтобы побеседовать с Кухулином, который сидел напротив охотницы, хотя было совершенно очевидно, что на самом деле все они хотели заговорить с Бригид. Эльфейм с огромным любопытством наблюдала за ними. Охотница была со всеми вежлива, но холодна. Она с ледяной любезностью, без интереса общалась с потенциальными поклонниками. Кентавры наперебой пытались завладеть ее вниманием. Даже люди бросали оценивающие взгляды на красивую охотницу. После того как ей представились несколько кентавров, Ку с раздражением шепнул сестре, что Бригид строит из себя недотрогу, и назвал ее ледяной принцессой.

Эльфейм подумала, что, по-видимому, ледяные принцессы – самые желанные создания.

– Эй, – шепнул ей Ку. – У тебя сейчас дурацкая улыбка.

– Она не дурацкая, а счастливая.

– Спи, Эль. Даже твои подружки прекратили болтать.

Она посмотрела на две тихо лежащие темные фигуры, почувствовала, как отяжелели веки, повернулась на бок и взглянула на брата.

– Когда ты ляжешь спать, Ку?

– Скоро, сестрица.

Он сунул в костерок еще одно полено и оперся о ствол, наблюдая, как глаза Эльфейм закрылись, а дыхание стало ровным и глубоким. Он перевел взгляд на подруг сестры. Ему казалось, что обе крепко уснули. Знахарка лежала к нему спиной, свернувшись калачиком.

Сегодня вечером люди оставили ее в покое. Ку сидел рядом, чтобы быть в этом уверенным. Он говорил себе, что яростное желание защищать Бренну появилось у него оттого, что она была важна для его сестры. К тому же одна из клятв, которые он дал, став воином, обязывала парня защищать тех, кто в этом нуждался. Еще юноша вспоминал ее запах и то, как знахарка сжалась, когда он снял ее со спины кентаврийки.

Он отвел взгляд от тела Бренны, увидел, что на него пристально смотрит охотница, и почувствовал, как запылали щеки под ее молчаливым понимающим взглядом.

– Я первая буду караулить. Разбужу тебя, когда луна встанет в середине неба.

Не дожидаясь ответа, кентаврийка поднялась и исчезла в зарослях, подобно блестящей серебряной лесной фее.

Кухулин слышал глухие звуки. Охотница шагала через подлесок, медленно обходя лагерь по периметру.

– Чертова ледяная принцесса, – проворчал он. – Пусть покараулит. Она очень сильно ошибается, если думает, что я буду возражать.

Ку поерзал, пытаясь найти более удобное положение, и стал думать, как хорошо было бы очутиться в мягкой постели, какая несносная эта охотница, сколько им еще предстоит работы… обо всем, что помешало бы ему вернуться мыслями к знахарке с нежным голосом и изуродованным лицом, от которого пахло дождевой водой и свежей травой.

Сон окутал Эльфейм, словно заботливая мать накрыла ее одеялом. Она бежала через старинную дубраву, в точности похожую на ту, где спала. Была ночь, но небо оставалось светлым. Полная луна, похожая на факел, сделанный из снега и огня, освещала лес.

Во сне в дубраве не было подлеска, скрытых ям и корней, куда могло бы попасть копыто. Она глубоко и ровно дышала, напрягала мышцы ног, чтобы бежать еще быстрее. Ветер бил в лицо, деревья сливались в сплошную линию, когда она неслась мимо них.

Эль любила бегать. Сон напомнил ей, как давно она не получала удовольствия от изнурительного бега на большое расстояние. В последний раз это произошло накануне того дня, когда она покинула храм Эпоны.

«Слишком давно», – с упреком подумала она, не просыпаясь.

Начался подъем. Девушка напрягла ноги, смакуя жжение в мощных мускулах, пока взбегала по склону. Она вырвалась из леса и очутилась на небольшой поляне, покрытой густым туманом. Тяжело дыша, Эльфейм остановилась. Плотный серый водяной пар клубился вокруг. Она дунула на него, и внезапно цвет тумана изменился, в нем появился манящий оттенок красного.

Он закручивался в бесконечный круглый рисунок, напомнивший девушке живую изгородь из падуба, – один из лабиринтов Эпоны, которые украшали территорию храма. Во сне знакомое сравнение вызвало у нее улыбку. Она протянула руки, растопырила пальцы, медленно начала поворачиваться. Когда туман нежно коснулся ее тела, Избранная поняла, что обнажена.

– Эльфейм, – донеслось до нее сквозь туман.

Это был голос мужчины, но она его не узнавала.

– Иди ко мне, Эльфейм.

Вместо того чтобы насторожить ее, этот звук коснулся самых потаенных струн. Тело девушки охватил жар. Она погрузилась во влажность ласкового алого тумана, лижущего кожу и пробуждающего те самые ощущения, которые она до сих пор лишь воображала. Клубы сгустились, вместе с ним выросло и ее желание.

– Да… – вкрадчиво убеждал ее чарующий мужской голос. – Позволь мне любить тебя.

Эльфейм обернули тончайшие сети. Всюду, где они касались ее наготы, тело испытывало прилив возбуждения.

«Нет, – подумала она с внезапным трепетом. – Это не сети. Меня обнимают крылья».

– У него крылья! – воскликнула она и тут же пробудилась от звука собственного голоса.

В темном лесу к северу от замка Маккаллан Лохлан внезапно пробудился, вскочил и сел. Его тело пылало от желания. Ему снилось, что он был с Эльфейм, и впервые за все время она тоже чувствовала его присутствие. Он выскочил из потайного убежища, которое устроил себе в пещере среди скальных обнажений, развернул пульсирующие крылья и начал длинный, трудный подъем по склону горного хребта, отчаянно пытаясь погасить желание, сжигавшее его.

Мысли Лохлана смешались. Боль горячо и остро пульсировала в его голове. Он подумал, что сойдет с ума, но взял себя в руки и сосредоточился на рывках мощного тела, пока кожа не покрылась потом. Фоморианец начал жадно хватать ртом воздух.

Он жил сто двадцать пять лет. Это долгожительство, доставшееся ему и другим от отцов, оказалось настоящим проклятием. Кто знает, сколько еще времени будет биться его сердце, бежать по жилам темная кровь отца, разнося по клеткам искушающее безумие? Лохлан был обречен на вечную борьбу.

«Уступи, – шипела боль внутри его. – Прекрати бороться. Пусть тебя охватит безумие. Упивайся своей властью, повелевай».

Лохлан мог в любую минуту прекратить боль, подчинившись своему темному наследию. Он скрипнул зубами.

«Тогда я буду принадлежать расе своего отца, стану не лучше бешеного животного или демона. То и другое подходит идеально».

Он мечтал о большем – для себя и своего народа.

Эльфейм!..

Ее имя проливалось прохладной водой на его испепеленную душу.

Они встретились в царстве снов. Он был уверен в этом. Она услышала его голос и открылась ему. Лохлан обнял ее крыльями и стал поглаживать. Она увидела его, по крайней мере – часть.

Он ясно слышал, как Избранная воскликнула:

– У него крылья!

Голос Эльфейм все еще звенел внутри фоморианца. Удивление, которое в нем выражалось, наполнило его надеждой и невыразимой радостью. На какое-то время ему даже стало легче переносить боль.

Сон оставался с ней на протяжении всего утра. Даже в середине дня взгляд Эльфейм время от времени становился влажным. Она вспоминала нежность тумана, окрашенного в алый цвет.

В один из таких моментов девушка пропустила мимо ушей слова рабочего:

– Вот так-то, госпожа.

– Прости. Я задумалась. Так это можно восстановить? – спросила Эльфейм, сердясь на себя за невнимательность.

«Это только сон. Глупо придавать ему столько значения».

– Я говорил, что придется поработать, но думаю, что восстановить можно.

У юноши были широкие плечи, загрубелые ладони и коричневое от загара лицо. Он много работал на свежем воздухе. Но выражение карих глаз парня оказалось теплым, а улыбка – уверенной, когда он осматривал фонтан.

– Я уже начал расчистку замкового фундамента. Когда закончим, вода снова будет свободно проходить отсюда в кухню и к фонтану, госпожа. Если, конечно, не обнаружится, что подземная система каналов нарушена.

– Хорошо, спасибо.

Парень вежливо поклонился ей и покинул внутренний двор. Эльфейм взглянула на статую симпатичной девушки, так походившей на нее. Развалины, завалившие фонтан, были убраны, теперь пришла пора отмыть скульптуру. Дананн посоветовал использовать для этого песок, мыльную воду и жесткую щетку. Точно такими же средствами несколько женщин, стоявших на торопливо сколоченных козлах, чистили массивные колонны, окружавшие внутренний двор. Их болтовню иногда заглушал шум на крыше. Ее уже начали восстанавливать. В замке кипела работа.

– Наверное, мне стоило бы заняться чем-нибудь ужасно важным, вместо того чтобы постоянно думать о тебе, – шепнула она каменной девушке.

Эльфейм уже счистила грязь с лица Рианнон. Мрамор, из которого была высечена статуя, словно испускал кремовое сияние. Вымытое лицо девушки представляло яркий контраст с ее телом.

– Но в силу некоторых причин я верю, что ты важнее всего.

– Это правильно, что ты разговариваешь с камнем, госпожа.

За спиной Эль раздался звучный голос Дананна, и она подскочила от неожиданности. Неизвестно, кто из них передвигался бесшумнее – Повелитель камней или охотница, но у девушки часто возникало ощущение, что оба решили проверить ее нервы на прочность.

Эльфейм оправилась от испуга и коснулась щеки статуи.

– С ней нетрудно разговаривать. Она кажется настоящей. – Избранная обернулась к старому кентавру: – Я чувствую, что этот фонтан и внутренний двор почему-то очень важны для меня, понимаю, что должна следить и за другими работами, но меня влечет сюда, к сердцу замка. Я не успокоюсь, пока это все снова не оживет. – Она обвела руками вокруг себя.

– «Сердце»… «оживет», – медленно проговорил Дананн, почесывая подбородок. – Интересный выбор слов. Когда говорят о постройке нового дома или даже о восстановлении старого, обычно не используют слова, описывающие живого, дышащего человека. Ты можешь сказать мне, почему выбрала именно их?

Эльфейм перевела взгляд с кентавра на статую своей прародительницы.

– Все просто, – быстро ответила она. – Замок для меня живой. Я вижу в нем не только мертвый камень и гнилое дерево.

Девушка подумала о разговоре с духом Маккаллана и хотела было рассказать Дананну об этой встрече, но почувствовала, что предаст брата, если доверит кому-нибудь то, о чем не захотела сообщать ему.

– Да, Богиня. У тебя настоящая близость с этим замком.

– Это новое ощущение для меня, Дананн. Я никогда не чувствовала ничего подобного, пока не оказалась здесь.

Дананн улыбнулся красивому юному созданию.

– Это потому, что прежде ты была слишком погружена в собственную жизнь, чтобы ощущать волшебство, которое тебя окружало.

– Звучит так, словно я была недалекой и глупой, – сказала Эльфейм.

– Нет, Богиня, нисколько. Тогда ты напоминала иных обитателей Партолоны, оказавшихся там в своих теперешних воплощениях. Проблема в том, что ты не похожа на других.

Эльфейм не знала, что сказать в ответ. Ей очень не хотелось, чтобы ее называли Богиней, но в устах Повелителя камней этот титул звучал скорее лаской. С тех пор как она помнила себя, ей всегда хотелось двух вещей: быть похожей на других партолонцев и хоть немного владеть магией. Но по словам Дананна выходило, что одно исключало другое.

Эльфейм вздохнула.

– Это трудно понять.

– Да, тем из нас, кто отмечен царством духов, часто не удается такое уразуметь, – вежливо ответил Дананн и замолчал, рассматривая частично отмытую статую.

– Но мне хотелось бы знать больше, – сказала она, боясь, что кентавр заговорит первым. – Ты стал бы учить меня, Дананн?

Он бросил на нее оценивающий взгляд.

– Разве в храме Муз тебя не учили, как открываться духам земли?

– Нет, – призналась она.

– А, ну да. – Продолжая разговор, он тщательно взвешивал каждое слово. – Ты должна понимать, что я не учитель и не шаман. Я не могу научить тебя, просто обладаю способностью слышать духов земли, особенно тех, которые живут в камнях.

На лице Эльфейм появилось разочарование, но кентавр еще не закончил говорить.

– Я не могу научить тебя, – повторил он, – но способен стать твоим проводником.

– Дананн, я так тебе благодарна! Эльфейм обеими ладонями схватила морщинистую руку кентавра и крепко сжала ее.

– Разве я могу отказать такой очаровательной ученице? – ласково улыбнулся Дананн. – Может, прервешься и немного прогуляешься со мной? Я чувствую, как костенеют мои суставы, если слишком долго стою на месте.

– Конечно! Куда ты хочешь пойти?

Дананн загадочно улыбнулся девушке, в которой так необычно соединились черты кентавра и человека.

– Пусть тебя ведут духи, Богиня. Мы последуем за ними.

Эльфейм нахмурилась.

Пусть ее ведут духи? Но как?

Повелитель камней с ожиданием смотрел на девушку, как будто не сомневался в том, что обитатели потустороннего мира позовут ее по имени, укажут ей определенное направление или же сделают еще что-нибудь. Она нахмурила брови, сосредоточившись на ближайшем камне. Эль чувствовала себя спокойной и счастливой, как и все время с того момента, когда она прибыла в замок, но ничего не происходило. Ничто не подсказало ей, куда идти.

– Я не могу… – начала она.

– Ты слишком стараешься, – спокойно проговорил Дананн и поднял руку, чтобы девушка замолчала. – Начинай медленно. Просто откройся воздействию духов и иди. Они поведут тебя, если ты не будешь пытаться их заставлять.

Чувствуя себя невероятно глупо, Эльфейм переспросила:

– Открыться?

Кентавр терпеливо кивнул.

– Сделай три глубоких вдоха, а потом перестань думать.

Эльфейм моментально подчинилась, трижды долго, глубоко вздохнула и выбросила из головы все мысли. Потом она велела ногам двигаться и вместе со стариком кентавром, не отстающим от нее, вышла из внутреннего двора. Медленно, запинаясь, Эль двинулась в сторону кухни, дошла до коридора за Большим залом и вдруг почувствовала, что надо повернуть направо и уйти подальше от кутерьмы, царящей в комнате, находящейся по ту сторону окон с выбитыми стеклами.

– Помни, что мир вокруг нас полон души. – Голос Дананна стал напевным, почти гипнотизирующим. – От камней твоего замка до воды, бьющейся волнами о скалы под нами. Вся земля одушевлена. Она живет, дышит и часто просто ждет того, кто заставит стихнуть собственные мысли, чтобы услышать множество ее голосов.

Повинуясь настойчивому желанию, возникшему в сердце, Эльфейм оставила длинный коридор и прошла через арочный дверной проем, ведущий еще в один внутренний двор, поменьше, чем тот, в котором был фонтан. Там девушка остановилась и осмотрелась кругом. Она не помнила, чтобы заходила сюда накануне, во время беглого осмотра замка. Двор открывался в небо, но не потому, что сгорела крыша. Древние строители специально оставили это место не перекрытым. Пол в нем был не каменным, а травяным. Трава разрослась, доходя почти до колен. Сюда можно было попасть через несколько входов, один из которых оказался крутой каменной лестницей, ведущей в большую низкую комнату. Когда-то она выходила на крышу замка и его балюстраду, но потом огонь пожрал ее, оставив лишь обломки.

«Наверное, это были казармы», – подумала Избранная и на мгновение представила себе воинов, которые там жили и умерли.

Эльфейм перевела взгляд на подножие каменной лестницы. Ее нога помимо воли двинулись к ней. Копыта мягко ступали по шелестящей высокой траве. Она подумала, что ее, наверное, позвали камни лестницы, но в нескольких шагах от них остановилась.

Печаль, нахлынувшая на девушку, была внезапной и неожиданной.

– Ох! – тяжело вздохнула она, пытаясь загнать назад подступившие слезы.

– Дыши, Эльфейм.

Дананн был рядом. Его спокойный голос благотворно действовал на нее, помогая справиться с нахлынувшими эмоциями.

– Природный мир изобилует силой, информацией, советами и мудростью. Он не пытается тебе навредить, хочет говорить с тобой. Отбрось все мысли и слушай.

Эльфейм сделала еще один глубокий вдох, а когда выдохнула, отпустила свой страх и прислушалась.

– Идите сюда, кровавые трусы!

Она немедленно узнала голос. Он говорил с ней накануне вечером. Избранная увидела беспорядочное множество картинок и с трудом заставила себя оставаться спокойной, поскольку небольшой внутренний двор задрожал и расплылся. Словно факел, осветивший темную пещеру, вокруг нее внезапно ожили тени прошлого.

У подножия каменной лестницы, прямо напротив Эльфейм, стоял Маккаллан. Его окружали жуткие крылатые существа, похожие на людей. Из открытых ран на руках и груди вождя лилась кровь, но он продолжал размахивать огромным мечом.

У его ног валялись два обезглавленных фоморианца, павших под ударами страшного оружия. Крылатые твари рычали и окружали его, стараясь не попасть под смертоносный клинок.

– Ко мне, кровавые трусы!

Он повторил свой призыв. Эльфейм как зачарованная не могла оторвать от него глаз. Его слова привлекли внимание других существ. Кольцо вокруг старого воина росло, и в конце концов его окружили двадцать фоморианцев с напряженными крыльями и окровавленными пастями. Они бросали на вождя злобные взгляды.

Эльфейм почувствовала, что учащенно дышит. Ее сердце беспорядочно забилось, когда нападающие твари начали сжимать круг и сходиться вокруг него. Но Маккаллан не испугался. Он двигался спокойно и уверенно. Она увидела, как вспыхнул кончик его меча, услышала, как падают разрубленные существа – первое, второе, третье. В конце концов он больше не смог сдерживать их. Тогда к нему потянулись клыки и зубы. Воин дрался кулаками, скользкими от его собственной крови. Ее было так много, что все вокруг казалось темно-красным.

Даже когда вождь клана упал на колени, он не стал молить о пощаде, не сдался.

Но Эльфейм больше не могла на это смотреть. Она понимала, что видела только тени прошлого, но сцена, разыгравшаяся перед ней, оказалась слишком реальной. Избранная только вчера разговаривала с ним, помнила его грубоватый добродушный голос и теплый искрящийся взгляд. Когда он упал на колени, она рухнула вместе с ним, зарыдала, зажмурилась и закрыла лицо руками.

В тот миг, когда ее колени коснулись земли, поросшей травой, шум сражения прекратился.

– Тебе не зря явилось прошлое. – Голос Дананна вернул ее к жизни. – Молчи, продолжай слушать, не заставляй духов говорить напрасно.

Пытаясь унять дрожь, Эльфейм отняла руки от лица и открыла глаза. Теплый весенний день был спокойным. Внутренний двор освещало яркое солнце. Нигде не было никаких призраков прошлого, сцепившихся в смертельной схватке. Эльфейм вытерла глаза и снова попыталась выбросить из головы все мысли, но никак не могла забыть благородного вождя клана.

Неужели ей показали его смерть зря, потому что она неопытная дурочка, не знающая, как слушать царство духов? Пристыженная девушка закусила губу и опустила глаза. Что-то, лежащее среди зарослей сорняков и травы, вспыхнуло от солнечного света и заискрилось. Затаив дыхание, Эльфейм пробралась туда, схватила металлический предмет, подняла его из грязи и положила на ладонь, чтобы рассмотреть на свету.

Это была круглая брошь, вся в пятнах, покрытая коркой грязи, но даже погребальный огонь и годы под открытым небом не сумели уничтожить красивый узор: кобылицу на серебряном щите.

– Это брошь Маккаллана, – сказал Дананн, нагнулся и осмотрел сокровище. – Тебя привели сюда, чтобы найти ее. Береги ее, Богиня, это дар самого предводителя клана.

Избранная дотронулась до подарка, произнесла имя своего предка. Эль почувствовала, что он обратился к ней:

«Да, милая, это мой дар. Теперь ты владелица замка».

Девушке казалось, что старый дух действительно поприветствовал ее. Она чувствовала его одобрение, тепло броши вождя, которую вертела в руках, пока они с Дананном неторопливо возвращались в главный внутренний двор.

Кентавр дал ей время прийти в себя от пережитого.

Прежде чем войти во внутренний двор, где вовсю кипела работа, он остановился и сказал:

– Это был нелегкий опыт для тебя.

Эльфейм посмотрела на брошь и кивнула, чувствуя легкое головокружение и упадок сил.

– Тебе было бы неплохо сейчас что-нибудь съесть и выпить. Ты побывала в царстве духов и не почувствуешь, что полностью вернулась в этот мир, пока не подкрепишь себя пищей.

Она кивнула и тут же ощутила новый приступ головокружения.

– Смотреть, как он умирает, было ужасно.

Ее голос все еще оставался напряженным.

– Это случилось более ста лет назад. Попытайся забыть этот ужас, лучше вспомни, какой удивительный подарок тебе вручили.

«Лучше бы я получила эту брошь, не видя, как Маккаллана убили демоны-фоморианцы», – подумала Эльфейм.

Кентавр словно прочитал ее мысли, улыбнулся и погладил девушку по плечу.

– Ты не зря стала свидетелем его смерти и со временем это поймешь. А до тех пор думай о подарке. Теперь я должен попрощаться с тобой. Мужчины уже, наверное, вернулись с новым грузом камней. Я должен проверить, как их будут располагать.

– Спасибо за урок, Дананн.

– Я не учил, всего лишь вел, – слегка улыбнувшись, возразил старый кентавр. – Теперь дам тебе последний совет. Сегодня вечером сделай то, что доставляет тебе самую большую радость. Слишком часто те, кто слушает духов, забывают жить собственной жизнью. Помни, что земля одушевлена, а не мертва. Будь полна жизни, Богиня, а не мыслей о смерти.

Старик кентавр поклонился ей и ушел.

– Где, говоришь, ты нашла ее? – спросил Кухулин у сестры, осмотрев брошь с изображенной на ней кобылицей – гербом клана Маккаллана.

– У основания каменной лестницы, которая ведет, как мне показалось, в бывшие казармы.

Она не сказала Кухулину о видении, которое помогло ей найти брошь, но не знала, почему так поступила. Может быть, потому, что зрелище гибели Маккаллана было для нее слишком личным переживанием. Оно привязало ее к прошлому замка. Эль любила брата так же сильно и безрассудно, как и он ее, но они были слишком непохожими. Избранная чтила прошлое и принимала мир духов. Кухулин же был воином, который жил здесь и сейчас. Он не верил в то, чего не понимал, не мог победить кулаками и оружием. Эль не хотела, чтобы брат начал подробно анализировать то, что случилось с ней сегодня днем. Он мог бы даже напрямую отказаться верить в это. Она хотела подольше удержать прошлое для себя одной, поэтому решила молчать о видении и о своем призрачном госте.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: