КОГНИТИВНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ В ПСИХОЛОГИИ

Ж. А. МИЛЛЕР

Представлены воспоминания выдающегося американского психолога и психолингвиста, классика американской когнитивной психологии, одного из основателей когнитивной науки Дж. А. Миллера (род. 1921) о так называемой когнитивной революции, в результате которой познание снова стало предметом исследований в психологии после длительного периода господства бихевиоризма, а также предметом междисциплинарных исследований в рамках когнитивной науки, сложившейся на пересечении экспериментальной психологии познавательных процессов, философии сознания, нейрофизиологии, компьютерных наук и искусственного интеллекта, лингвистики и культурной антропологии.

Ключевые слова: когнитивная наука, когнитивная революция, бихевиоризм, психолингвистика, искусственный интеллект, нейронаука, междисциплинарное взаимодействие.

Когнитивная психология — дитя 1950-х, продукт той поры, когда психология, антропология и лингвистика заново определяли себя, а компьютерная наука и нейронаука только появлялись на свет. Психология не могла принять участие в когнитивной революции до тех пор, пока не освободилась от бихевиоризма и не отнеслась к проблеме познания с должным научным уважением. К тому времени для представителей нескольких дисциплин стало ясно, что решение ряда изучавшихся ими вопросов неизбежно зависит от разработки проблем, традиционно относимых к другим областям науки. Потребовалось сотрудничество. Эта статья — мой личный отчет о том, как это происходило.

Афоризм О. Уайльда «Каждый может быть творцом истории. Но только великий человек может быть ее летописцем» подходит сюда как нельзя лучше. В то же время, утверждение о том, что мы вершили историю, было бы проявлением излишней самонадеянности. И все же творить историю может любой человек; фиксировать исторические события — совсем иное дело. Я обладаю некоторыми необходимыми для этого научными познаниями, но ничего из них не войдет в мой рассказ. Я предлагаю собственный отчет о происходившем в надежде, что он может заинтересовать настоящих историков науки и помочь им.

По ходу событий я не осознавал, что был, на самом-то деле, революционером. В моей жизни переплелись тогда две различные истории. Они развивались бок о бок, но я расскажу сперва психологическую историю.

КОГНИТИВНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ В ПСИХОЛОГИИ

Когнитивная революция в психологии была по своей сути контрреволюцией. Первая революция произошла значительно раньше, когда группа психологов-экспериментаторов, вдохновленная открытиями И. П. Павлова и других ученых, предложила сделать психологию наукой о поведении. Они утверждали, что психические явления не наблюдаемы извне. Единственно доступные нам объективные данные — это наблюдаемое поведение. Поэтому, рассуждали они, если психология выберет поведение в качестве своего предмета, она может стать объективной наукой, основанной на научных законах поведения.

Поведенческая революция преобразила американскую экспериментальную психологию. Восприятие превратилось в различение, память — в научение, язык — в вербальное поведение, а интеллект — в то, чтó измеряют тесты на интеллект.

К тому времени, когда я учился в аспирантуре Гарварда, в начале 1940-х гг., трансформация была завершена. Меня учили исследовать поведение, и я привыкал переводить свои мысли на новый жаргон бихевиоризма. Так как меня больше всего интересовали проблемы речи и ее слухового восприятия, то такой перевод требовал иногда особой ловкости. Впрочем, репутация ученого вполне могла зависеть от того, насколько ему удавались подобные уловки.

В 1951 г. я выпустил книгу «Язык и общение» [4], которая стала результатом четырех лет преподавания в Гарварде курса «Психология языка». В предисловии я написал: «Это книга бихевиористского толка — написанная без фанатизма, но, несомненно, несущая следы моих предпочтений. Едва ли существует более научный подход, но даже если он и есть, то в конечном счете это все равно окажется бихевиоризм». Читая эту книгу сейчас, я понимаю, что она эклектична, а не бихевиористична. Несколькими годами позже Б. Ф. Скиннер опубликовал книгу «Вербальное поведение» [9], где предложил воистину бихевиористское понимание языка и общения. В соответствии со стандартами Б. Ф. Скиннера моя книга не имела или почти не имела отношения к поведению.

В 1951 г. я, должно быть, все еще надеялся снискать уважение в научных кругах, присягая на верность бихевиоризму. Но через пять лет, вдохновленный своими коллегами Ноэмом Хомским и Джерри Брунером, я перестал делать вид, что я бихевиорист. Итак, я датирую когнитивную революцию в психологии той самой эпохой — началом 1950-х.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: