Препятствия на пути познания. Фрэнсис Бэкон разделил источники человеческих ошибок, стоящих на пути познания, на четыре группы, которые он назвал «призраками» («идолами»

Фрэнсис Бэкон разделил источники человеческих ошибок, стоящих на пути познания, на четыре группы, которые он назвал «призраками» («идолами», лат. idola)^[1]. Это «призраки рода», «призраки пещеры», «призраки площади» и «призраки театра»^[2].

«Призраки рода» проистекают из самой человеческой природы, они не зависят ни от культуры, ни от индивидуальности человека. «Ум человека уподобляется неровному зеркалу, которое, примешивая к природе вещей свою природу, отражает вещи в искривлённом и обезображенном виде».

«Призраки пещеры» — это индивидуальные ошибки восприятия, как врожденные, так и приобретённые. «Ведь у каждого помимо ошибок, свойственных роду человеческому, есть своя особая пещера, которая ослабляет и искажает свет природы».

«Призраки площади (рынка)» — следствие общественной природы человека, — общения и использования в общении языка. «Люди объединяются речью. Слова же устанавливаются сообразно разумению толпы. Поэтому плохое и нелепое установление слов удивительным образом осаждает разум».

«Призраки театра» — это усваиваемые человеком от других людей ложные представления об устройстве действительности. «При этом мы разумеем здесь не только общие философские учения, но и многочисленные начала и аксиомы наук, которые получили силу вследствие предания, веры и беззаботности».

25.Сущность принципа cogito и учения о врожденных идеях Декарта.

Cogito (лат. «мыслю», «думаю»; praesens indicativi activi от лат. инфинитива cogitare — «мыслить», «думать») — понятие, введённое в философию Р. Декартом, обозначающее всякийрефлексивный акт сознания субъекта, то есть акт сознания — представление, мысль, желание и т. п. — в наличии которого субъект отдаёт себе отчёт, «обнаружение сознанием себя самого в любом из своих опытов»

Еще одним основоположником новой философии является французский философ Рене Декарт, который, как и Фрэнсис Бэкон, основной задачей философии считал увеличение человеческого могущества путем познания окружающего мира. И так же как Бэкон, Декарт полагал необходимым пересмотреть всю прежнюю философию и построить иную. Однако главное расхождение его воззрений с учением английского философа заключалось в совершенно другом понимании основного метода философского мышления.

Для того чтобы создать новую систему взглядов, утверждал Декарт, следует усомниться во всем предыдущем знании, которое выработало человечество. Более того, надо подвергнуть сомнению и существование окружающего: вдруг внешний мир – всего лишь иллюзия, а на самом деле его нет. Можно сомневаться даже в собственном существовании: нет никакой гарантии, что я действительно существую, не исключено, что жизнь моя – тоже иллюзия и мне только кажется, что я есть. Возможно ли что-нибудь устойчивое в этом всеобщем сомнении, то, в чем никак нельзя сомневаться? Оказывается, возможно. Это сам факт нашего сомнения: когда мы во всем абсолютно сомневаемся, то в этом случае не можем сомневаться в своем собственном сомнении. Оно-то уж точно несомненно. Но если мы сомневаемся, значит, мы мыслим, ибо сомнение – это акт мышления. А может ли мыслить то, чего в принципе нет, что не существует. Не может. Значит, если я мыслю, то существую.

Это знаменитое положение Декарта является ключевым моментом его философии. Причем данный тезис не следует понимать в том смысле, что наше мышление порождает наше существование. Речь идет только о том, что факт собственного мышления для нас более несомненен и достоверен, чем факт собственного существования. Мы скорее знаем о том, что мыслим, а не о том, что существуем. Да и о самом своем существовании мы знаем только благодаря тому, что у нас есть мышление. Кошка, например, тоже существует, но знает ли она об этом? Скорее всего, нет. Человек – единственное существо в мире, которое благодаря наличию разума может сказать себе: «Я есть». Животные, не обладающие мышлением, знают ли о жизни и о смерти, понимают ли, что существуют? Таким образом, мышление – реальность более ощутимая и безусловная, чем любая другая, и является первичной.

Вообще ведь для нас реально и действительно существует только то, что мы знаем, о чем имеем понятие или представление, то, что мыслим. Если даже что-то и существует само по себе, но мы не знаем о его наличии, тогда нам совершенно неважно, что оно есть, – ведь для нас его вовсе нет. Так, например, если мы знаем о существовании в океане некоего острова, то его наличие не вызывает сомнений – он действительно есть. Но если он, допустим, существует, а мы не знаем об этом, но, напротив, думаем, что его нет, тогда существует ли он для нас? Конечно же, нет. И точно так же, как из факта мышления мы заключаем о собственном существовании, можно из наших представлений и понятий о вещах, из мыслей о предметах делать выводы о существовании самих вещей и предметов. То есть из мышления выводится не только наше существование, но и наличие внешнего мира. Так же Декарт доказывает существование Бога (вспомним психологический аргумент): если в нашем уме есть понятие о Боге, значит, он существует.

Итак, мышление – первая, несомненная и достоверная реальность, с которой мы имеем дело. Оно независимо, самодостаточно и потому имеет собственную жизнь. Может ли оно тогда быть ничем или являться пустым? Не может. Оно наполнено врожденными идеями, то есть знанием, которое изначально (с самого момента рождения) присутствует в нашем уме и не зависит, следовательно, ни от внешнего мира, ни от жизненного опыта. Вспомним, что первым в истории философии говорил о врожденном знании Платон. Теория Декарта отчасти похожа на учение Платона, однако в последнем изначальные представления в человеческом уме обусловлены высшим, но забытым знанием идеальной души, которая до рождения тела пребывала в совершенном мире истинного Бытия. Врожденные идеи в системе Декарта – это основная характеристика нашего мышления. Откуда они в нем? Заложены Богом. Они являются наиболее общими (широкими) и предельно простыми положениями, которые настолько ясно и отчетливо представляются нашему уму, что мы не можем в них усомниться. Например, знаменитые аксиомы Евклидовой геометрии – это, по Декарту, врожденные идеи ума. Их не надо доказывать, потому что они самоочевидны, то есть настолько просты, ясны и несомненны, что в них и доказывать нечего. Например, есть такая аксиома: «Если три точки лежат на одной прямой, то одна из них лежит между двумя другими». Это положение предельно общее (так как относится к любым трем точкам, лежащим на одной прямой) и в такой же степени простое и ясное, несомненное и очевидное, в силу чего и является аксиомой. Но почему оно столь ясно и отчетливо представляется нашему уму, почему оно самодостоверно и несомненно? Потому что представляет собой врожденную идею, заложенную в наш ум самим Богом, который, говорит Декарт, не может нас обманывать. И, как в геометрии из нескольких простых аксиом с достоверностью строится все грандиозное здание этой дисциплины, так и в других отраслях человеческого знания необходимо отталкиваться от аксиоматичных врожденных идей и возводить на их основе здание любой науки.

Врожденные идеи являются неотъемлемыми сущностями сознания, его необходимыми качествами. Из них и следует вывести все возможное знание об окружающем мире. Таким образом, информацию не следует собирать по крупицам в процессе жизненной практики, надо всего лишь раскрыть, проявить или реализовать уже имеющиеся доопытные представления. Они являются теми общими положениями, из которых возможно делать выводы в каждом конкретном случае. Поэтому неудивительно, что основным методом познания, по Декарту, должна быть дедукция, когда из неких общих утверждений делаются разные частные выводы. В основе такой дедукции и должны лежать врожденные идеи, не могущие быть ложными, – ведь они являются сущностью нашего мышления, несомненность и достоверность которого для нас очевидна. Важно только правильно применить дедуктивный метод, суметь добыть из изначального знания всевозможные и разнообразные конкретные положения, максимально раскрыть или развернуть его. Таким образом, по мнению Декарта, верный путь познания заключается в том, чтобы вывести истины не из внешнего мира, а из мышления, и поэтому его философский метод получил название рационализм (от лат. ratio – ум, рассудок) и явился противоположностью бэконовскому эмпиризму.

26. Характеристика немецкой классической философии (Кант, Фихте, Шеллинг, Гегель)

Немецкая классическая философия - это значительнейший этап в развитии философской мысли и культуры человечества. Она представлена философским творчеством Иммануила Канта (1724-1804), Иоганна Готлиба Фихте (1762- 1814), Фридриха Вильгельма Шеллинга (1775-1854), Георга Вильгельма Фридриха Гегеля (1770- 1831), Людвига Андреаса Фейербаха (1804- 1872).

Каждый из названных философов создал свою философскую систему, отличающуюся богатством идей и концепций. Вместе с тем немецкая классическая философия представляет собой единое духовное образование, которое характеризуется следующими общими чертами:

1. Своеобразным пониманием роли философии в истории человечества, в развитии мировой культуры. Классические немецкие философы полагали, что философия призвана быть критической совестью культуры, "конфронтирующим сознанием", "усмехающимся над действительностью", "душой" культуры.

2. Исследовались не только человеческая история, но и человеческая сущность. У Канта человек рассматривается как нравственное существо. Фихте подчеркивает активность, действенность сознания и самосознания человека, рассматривает устройство человеческой жизни согласно требованиям разума. Шеллинг ставит задачу показать взаимосвязь объективного и субъективного. Гегель расширяет границы активности самосознания и индивидуального сознания: самосознание индивида у него соотносится не только с внешними предметами, но и с другими самосознаниями, из чего возникают различные общественные формы. Он глубоко исследует различные формы общественного сознания. Фейербах создает новую форму материализма - антропологический материализм, в центре которого стоит реально существующий человек, который является субъектом для себя и объектом для другого человека. Для Фейербаха единственными реальными вещами являются природа и человек как часть природы.

3. Все представители классической немецкой философии относились к философии как к специальной системе философских дисциплин, категорий, идей. И. Кант, например, выделяет в качестве философских дисциплин, прежде всего, гносеологию и этику. Шеллинг - натурфилософию, онтологию. Фихте, считая философию "наукоучением", видел в ней и такие разделы, как онтологический, гносеологический, социально-политический. Гегель создал широкую систему философских знаний, в которую вошли философия природы, логика, философия истории, история философии, философия права, философия морали, философия религии, философия государства, философия развития индивидуального сознания и др. Фейербах рассматривал онтологические, гносеологические и этические проблемы, а также философские проблемы истории и религии.

4. Классическая немецкая философия разрабатывает целостную концепцию диалектики.

Кантовская диалектика - это диалектика границ и возможностей человеческого познания: чувств, рассудка и человеческого разума.

Диалектика Фихте сводится к исследованию творческой активности Я, к взаимодействию Я и не-Я как противоположностей, на основе борьбы которых происходит развитие самосознания человека. Шеллинг переносит на природу разработанные Фихте принципы диалектического развития. Природа у него - становящийся, развивающийся дух

Великим диалектиком является Гегель, который представил развернутую, всестороннюю теорию идеалистической диалектики. Он впервые представил весь естественный, исторический и духовный мир в виде процесса, т.е. исследовал его в беспрерывном движении, изменении, преобразовании и развитии, противоречиях, количественно-качественных и качественно-количественных изменениях, прерывах постепенности, борьбе нового со старым, направленном движении. В логике, философии природы, в истории философии, в эстетике и т.д. - в каждой из этих областей Гегель стремился найти нить развития.

Вся классическая немецкая философия дышит диалектикой. Особо надо сказать о Фейербахе. До последнего времени в советской философии данная Ф. Энгельсом оценка отношения Фейербаха к диалектике Гегеля трактовалась как отрицание Фейербахом всякой диалектики вообще. Однако следует разделить этот вопрос на две части: первое - отношение Фейербаха не к диалектике только, а в целом к философии Гегеля; второе - Фейербах действительно, критикуя гегелевскую систему объективного идеализма, "выплеснул с водой и ребенка", т.е. не понял диалектики Гегеля, ее познавательного значения и исторической роли.

Однако сам Фейербах в своих философских исследованиях диалектики не избегает. Он рассматривает связи явлений, их взаимодействия и изменения, единство противоположностей в развитии явлений (дух и тело, сознание человека и материальная природа). Им предпринята попытка найти взаимосвязь индивидуального и социального. Другое дело, что антропологический материализм не выпускал его из своих "объятий", хотя диалектический подход при рассмотрении явлений не был полностью ему чужд.

5. Классическая немецкая философия подчеркивала роль философии в разработке проблем гуманизма и предприняла попытки осмыслить человеческую жизнедеятельность. Шло это осмысление в разных формах и разными путями, но проблема была поставлена всеми представителями данного направления философской мысли. К социально значимым следует отнести: исследование Кантом всей жизнедеятельности человека как субъекта нравственного сознания, его гражданской свободы, идеального состояния общества и реального общества с непрекращающимся антагонизмом между людьми и т.д.; идеи Фихте о первенстве народа перед государством, рассмотрение роли нравственного сознания в жизнедеятельности человека, социального мира как мира частной собственности, который охраняет государство; гегелевское учение о гражданском обществе, правовом государстве, частной собственности; упование Шеллинга на разум как средство реализации нравственной цели; стремление Фейербаха создать религию любви и гуманистическую этику. Таково своеобразное единство гуманистических устремлений представителей классической немецкой философии.

Можно определенно сказать, что представители классической немецкой философии пошли вслед за просветителями XVIII в. и прежде всего французскими просветителями, провозгласив человека господином природы и духа, утверждая могущество разума, обратившись к идее закономерности исторического процесса. Одновременно они явились и выразителями той социально-экономической, политической и духовной атмосферы, которая их окружала непосредственно, выступала в качестве их собственного бытия: феодальная раздробленность Германии, отсутствие национального единства, ориентация развивающейся буржуазии на различные компромиссы, так как она после Великой французской революции испытывала страх перед любым революционным движением; желание иметь сильную монархическую власть и военную мощь.

Именно этот компромисс находит свое философское обоснование в работах Канта, Фихте, Шеллинга, Гегеля и Фейербаха. И хотя последний является представителем другой мировоззренческой ориентации - материалистической, но и он рассматривает решение социальных проблем на путях реформ, обещая в обществе гражданский мир и спокойствие.

Классическая немецкая философия - одно из важнейших выражений духовной культуры XIX в.

27. Транцендентализм Канта.

1. Таинственность мира

Кант был озадачен проблемами, вытекавшими из философии Беркли и Юма. По их мнению, убежденность в том, что присутствующие в наших восприятиях явления (феномены) адекватно представляют реальный вещественный мир, есть не более чем следствие удобной привычки, а также философских предрассудков. Идеи Беркли и Юма содержат в себе мировоззренческий вызов и создают ситуацию, которую Кант расценивает как «скандальную».

Внешний мир, оказывается, ускользает от нашего познания. Таким образом, ближайшая задача кантовской философии – попытаться утвердить реальность существования внешнего мира. Для этого нужно было свернуть с колеи примитивного эмпиризма, проложенной локковскими принципами и отшлифованной до логического конца в учениях Беркли и Юма.

Ведь если мы по-прежнему будем считать, что все существующее во внешнем материальном мире дается познанию посредством наших органов чувств (и составляет тем самым “копии”), то оказывается, что знание о мире – это знание о моих восприятиях, и поэтому нет разницы между внешним миром и восприятием. Следовательно, от внешнего мира я вообще могу отказаться как от ненужного удвоения.

Поэтому, рассуждает Кант, коль скоро мы желаем утвердить существование внешнего мира, необходимо сделать предположение о том, что не всё, что есть во внешнем мире (в действительности), существует в качестве явлений, т. е. в качестве того, что является нашим органам чувств, а также иным познавательным способностям человека. Эту скрытую часть Кант назвал «вещами в себе»: некоторая объективная реальность, существующая независимо от человека и никоим образом не могущая быть им познанной – ни посредством его разумной, или рассудочной, способности, ни посредством чувственных восприятий. Если бы это было возможно, то оно было бы лишь явление и сводилось к данным органов чувств, а отсюда – дорога ведет только в солипсизм (признания единственной реальностью только своего “Я”).

Итак, действительность скрыта от нас – она есть мир “вещей в себе”, ноуменов, которые трансцендентны нам. «О том, каковы они (вещи) могут быть сами по себе, мы ничего не знаем, а знаем только их явления, т. е. представления, которые они в нас производят, действуя на наши чувства».

2. Гносеологический скептицизм Канта: явления и вещи-в-себе

Век Просвещения знаменует собой эффективность предметно-практической деятельности человека, основанной на знаниях, полученных в результате опытного взаимодействия человека и мира. Кант признает это. Однако его позиция основывается на том философском наблюдении, что знание хотя и связано с опытом, но не определяется им полностью. «Опыт хотя и научает меня тому, что существует и как оно существует, но никогда не показывает, что это необходимым образом должно быть так, а не иначе. Следовательно, опыт никогда не дает познания о природе вещей самих по себе»[1]. Эта исходная интуиция заставляет Канта запастись достаточной долей скептицизма с тем, чтобы различать явления и сущности, опыты и законы.

Гносеологический скептицизм И.Канта (по мнению Г Гегеля) имеет своим основанием противопоставление и жесткое разведение явлений и сущностей.: «О том, каковы они [вещи] могут быть сами по себе, мы ничего не знаем, а знаем только их явления, т. е. представления, которые они в нас производят, действуя на наши чувства»[2]. Это утверждение И.Канта основано на допущении принципиального различия между тем, как существуют «вещи сами по себе», и тем, как они нам являются.

Скептическая позиция И.Канта не лишена основания уже хотя бы потому, что явления и сущность, опыт и закон в любом случае не совпадают. Если бы явления и сущность совпадали, то не было бы необходимости в специализированном научном исследовании мира, достаточно было бы фиксации внешних впечатлений и показаний приборов. Познание, особенно научное, художественное, философское, – имеет, однако, более сложную структуру.

3. Допущение трансцендентной действительности

1. Философия Беркли была имманентизмом: для него всякое бытие понятно только как нечто такое, что где-либо мыслится, т. е. как бытие, выступающее в качестве чьего-то сознания. Таким образом, антитеза "мышление – бытие" превращается в уравнение "мышление бытия = мыслимое бытие".

Кант, в отличие от Беркли, предполагает область трансцендентного:

Человек в познавательной деятельности всегда имеет дело с явлениями. Но явления существуют постольку, поскольку существуют вещи в себе; явления обусловлены вещами в себе. Без вещей в себе явлений не существует.

Уже Платон был полностью согласен с элеатами в том, что без наличия чего-то самотождественного невозможно никакое познание. Но тут же возникал и антитезис, сформулированный софистами: «самотождественное – это то, что отнесено лишь к себе самому, а, следовательно, оно не может быть познаваемым, ибо познание есть отнесение к познающему субъекту». Значит, то, что может быть познано, есть всегда иное. Антиномию эту Платон разрешает следующим образом: тождественное самому себе, а стало быть, неизменное, вечное, неделимое бытие предмета не может быть дано среди явлений чувственного мира, а потому должно быть вынесено за его пределы.

Это бытие Платон называет идеями, но Кант, соглашаясь с самим содержанием антиномии, предпочитает осторожно говорить лишь о “вещах в себе”.

Кант использует и термин трансцендентное для обозначения того, что находится за пределами сознания и непознаваемо, трансцендентальное же внутренне присуще сознанию и познаваемо.

Кант пишет: «Я называю трансцендентальным всякое познание, занимающееся не столько предметами, сколько видами нашего познания предметов, поскольку это познание должно быть возможно априори». То есть трансцендентальным является познание не опытное, не эмпирическое, а то познание, которое оперирует только априорными данными. Трансцендентальное познание – это познание, занимающееся видами нашего знания постольку, поскольку это знание возможно априори. Собственно, вся кантовская философия, изложенная в «Критике чистого разума», есть трансцендентальная философия. – Слово «трансцендентный», которое Кант также использует, означает «превосходящий все наши способности познания». В данном случае можно сказать, что это пара понятий: трансцендентальное познание – это чистое познание, лишенной всякой эмпирической данности, а трансцендентный – это то, что превосходит пределы нашего познания. Нельзя сказать: «трансцендентное познание» – это нонсенс, «горячий лед».

2. Познанию доступны только явления вещи (феномены), представленные в заданных субъектом всеобщих и необходимых формах.

Кант отличает феномены от ноуменов – умопостигаемых (интеллигибельных) предметов, не данных в опыте, но таких, какие мы можем помыслить.

НОУМЕН (греч. noumenon – умопостигаемое) – термин, означающий в противоположность феномену постигаемую только умом (умопостигаемую) сущность. Платон, впервые применивший этот термин (в диалоге «Тимей»), понимал под Н. реальность как она существует сама по себе и предмет умозрительного знания. У Канта Н. рассматривается в 2-х значениях. 1) Как отрицательное, проблематическое понятие (в «Критике чистого разума») Н. – это предмет рассудка, интеллектуальной интуиции. 2) В «Критике практического разума» Кант указывает на возможность положительного понятия о Н. как предмете внечувственного созерцания. Н. в этом смысле недоступен человеку, т. к. созерцания последнего, по Канту, могут быть только чувственными.

3. Трансцендентальная аналитика логично завершается противопоставлением феномена и ноумена: Кант ограничил сферу (правильной) рассудочной деятельности миром явлений (феноменов), т. е. связал их с вещами для нас. – Вещи же в себе (ноумены) остаются непознаваемыми. Их мир "проблематичен", т. е. возможен. Его функция – ограничение чувственности и самого человека, поскольку он не в состоянии познать ноумены с помощью категорий.

Недаром Кант сравнивает эксперимент с судебным разбирательством, в ходе которого судья заставляет свидетеля отвечать на поставленные вопросы, не уклоняясь от ответа (а, значит, формулируя его в «двоичном да-нет коде»): «Естествоиспытатели поняли, что разум видит только то, что сам создает по собственному плану, что он с принципами своих суждений должен заставлять природу отвечать на его вопросы, а не тащиться у нее словно на поводу. Разум должен подходить к природе не как школьник, которому учитель подсказывает все, что он хочет, а как судья, заставляющий свидетеля отвечать на предлагаемые им вопросы» (Кант И. Критика чистого разума. М., 1994, с. 16-17).

Мы изучаем явления в “идеализированных” (т. е. соответствующих нашим “идеям”) экспериментальных (иначе говоря, искусственных) условиях, причем сам характер этих условий определяется структурой нашей очередной теории. Но именно “искусственность” экспериментальной ситуации и обуславливает ее предпочтительность, – она позволяет описывать эксперимент на языке математики, но главное – она обеспечивает возможность диа-лога с миром. От-страняясь от мира, человек создает тот про-межуток, то про-странство, в котором оказывается возможен диа-лог, рас-суждение, позволяющее при-ходить от ложных суждений к истинным.

Как было показано Кантом, тщательно проанализировавшим предпосылки новоевропейского естествознания, начиная с эпохи Нового времени метафизика природы превращается в метафизику материи. Разумеется, материю классической физики ни в коей мере нельзя отождествить с материей античной и средневековой натурфилософии: если та была аморфна и потому неописуема, то эта предстает как неизменная самотождественная сущность, т. е. наделяется теми самыми характеристиками, которые Платон усваивал идее, а Аристотель – форме. Именно эта неизменно самотождественная “объективно существующая” эфирная материя, а не наполненная само-сущной жизнью языческая при-рода, и есть тот без-жизненный субстрат, из которого, согласно представлениям “объективной” науки, “устроен” весь мир.

4. Моделирование действительности

По Канту, человек способен моделировать трансцендентную ему действительность на основе своих ощущений, аффицированных этим скрытым миром. Из мира вещей в себе идут незримые импульсы или поля (мы точно не знаем), а наши органы чувств вырабатывают на этой основе ощущения, в какой-то мере “адекватные” импульсам (хотя что это означает – непонятно).

Уже любое восприятие, по Канту, не просто “считывает” и объединяет данные, а творчески перерабатывает, интерпретирует и организует ощущения вокруг опорных гештальтов восприятия. Такое свой нашего восприятия Кант называет продуктивным (т. е. производящим, творческим) воображением. Восприятие, включающее в себя функцию продуктивного воображения, уже не пассивно, – оно активно, оно моделирует, а не просто “считывает” данные. Это опытно подтверждается гештальтпсихологией, обнаружившей опорные гештальты восприятия – его базовые элементы, цельные образы. (Вы, вот, меня сейчас слушаете, а ваш мозг при этом лихорадочно занят поиском гештальтов, на основе которых вы сможете меня понять…).

5. Где же критерий истины?

О соответствии построенных нами моделей действительности говорить не приходится, поскольку действительность недоступна нам. Всё что нам доступно – это наши же модели. Поэтому о познании можно говорить лишь условно. Но истину можно понимать в духе когерентности (Гоббс) или близкой ей парадигм конвенциональности и прагматизма.

Ученые могут по-прежнему верить в истинность своих научных теорий. Только результаты науки должны, по Канту, претендовать не на абсолютную, а лишь на интерсубъективную (общечеловеческую) истину, что, впрочем, оказывается достаточным для практической деятельности людей.

6. Почему же нам кажется, что мы познаем?

Почему же нам может казаться, что мы всё же нечто познаём? – Потому что все данные наших чувств укладываются в прокрустово ложе априорных (врожденных) форм восприятия и мышления. А наш разум умеет представлять полученные впечатления в форме всеобщих истин. Конечно, с его стороны это – надувательство и претензия. Но зато так у нас возникают предметы. А на самом деле предметы – это не что иное как предметность самого нашего восприятия.

7. Что представляет собой априорные формы восприятия?

Многообразие ощущений, говорит Кант, действительно дает нам чувственное восприятие; ощущение – это содержание, “материал” чувственности. Но помимо этого, уже сама наша чувственность имеет свои доопытные (априорные) формы, в которые с самого начала как бы “укладываются” эти ощущения, с помощью которых ощущения “упорядочиваются”.

Эти формы – пространство и время: пространство – это априорная форма внешнего чувства, тогда как время – априорная форма чувства внутреннего. Рассмотрение пространства и времени не как форм бытия вещей самих по себе, а как априорных форм чувственности познающего субъекта позволяет Канту дать обоснование объективной значимости идеальных конструкций – прежде всего конструкций математики.

8. Учение о первичной рационализации опыта

Что касается самих ощущений, то они в чистом виде практически не выделяемы, поскольку уже на самых ранних стадиях тесно переплетены с особого рода рассудочными операциями – трансцендентальными элементами познания. Это явление носит характер первичной рационализации опыта. Даже у младенцев она присутствует.

Рационализация – процесс постижения опыта силой рассудка. Факт первичной рационализации говорит о том, что его работа наличествует уже в самом исходном материале познания. На это указывал еще Платон в споре с сенсуалистами (диалог «Теэтет»). При желании такая “интеллектуализация” непосредственного опыта может пониматься и как искажение исходного познавательного материала. Таково знаменитое различение 2-х понятий времени: одно понятие раскрывается нам в непосредственном опыте, другое является продуктом интеллектуализации этого опыта в перенесении пространственной схемы в переживание времени.

Кант показал, что в составе всякого нашего знания имеются “трансцендентальные” элементы – материал, невыводимый из состава [чувственного] опыта. Этот трансцендентальный материал нигде не предстает нам в полной изолированности и отдельности, но всякий опыт всегда заключает его в себе.

9. А что представляет собой априорные формы мышления?

При этом Кант различал трансцендентальный материал, выступающий уже в восприятиях (пространство и время, вне которых нет у нас опыта), от т. н. категорий, которые привходят в наши суждения. Сам Кант различал 12 категорий, но существенное значение имеют категории субстанции, причинности и взаимодействия, которые действительно “организуют” наше знание. Уже в начальной стадии можно говорить о первичной рационализации исходного познавательного опыта.

Кант говорит: «Рассудок не черпает свои законы (a priori) из природы, а предписывает их ей»[3]. Это было названо коперниканским переворотом в философии: разум человека активен и задает вопросы, а природа отвечает на них.

10. Дань науке как миру эмпиризма

По словам Гуссерля виновником «абсурдного трансцендентального реализма» явился не кто иной как Декарт[4]. Произошло это потому, что Декарт пренебрег тем фактом, что имел дело с данными сознания и сразу устремился к метафизике. Упущенные Декартом возможности трансцендентального поля опыта были заменены, согласно Гуссерлю, «“метафизическими авантюрами” объективизма», ставшего главной характеристикой теоретических построений эпохи. Идеал философской радикальности полностью не реализовался. 2 линии развития декартовской философии – рационализм и эмпиризм – не достигли трансцендентального уровня исследования, оставшись на теоретико-познавательном. Только полный отказ от проблематики объективной научности и замена ее трансцендентальной проблематикой могут предложить пути преодоления кризиса наук.

Но Иммануил Кант пошел по иному пути, проявив “философскую узость”: он сомневался во всем, но не стал сомневаться в “факте науки”. Согласно И.Канту, «всякое наше знание начинается с чувств, переходит затем к рассудку и заканчивается в разуме, выше которого нет в нас ничего для обработки материала созерцаний и для подведения его под высшее единство мышления»[5]. Поэтому исходным, первичным источником знаний можно считать только чувственные данные, получаемые в результате установления контакта человека с миром. Чувственные данные, выраженные с помощью языка, становятся объектом рационального осмысления, что в конечном счете и делает возможным создание системы научного знания.

Т. обр., Кант встал в целом на сторону эмпиризма, и с платонических позиций это есть регресс даже по сравнению с картезианством. Эмпиризм его времени, основанный на схеме дуалистического реализма (копирования реальности) необходимо вынужден был признать абсолютную относительность всякого знания, и неудивительно, что в своем логическом и историческом развитии неизбежно приходит к скептицизму или к солипсизму. Но примитивное понимание эмпиризмом процессов познания, основанное на его дуалистическом реализме, Кант заменяет тщательно разработанным трансцендентализмом, задачей которого как раз и является подведение под эмпиризм солидной философской базы.

Теория познания

Кант отвергал догматический способ познания и считал, что вместо него нужно взять за основу метод критического философствования, сущность которого заключается в исследовании самого разума, границ, которые может достичь разумом человек, и изучении отдельных способов человеческого познания.

Главным философским произведением Канта является «Критика чистого разума». Исходной проблемой для Канта является вопрос «Как возможно чистое знание?». Прежде всего это касается возможности чистой математики и чистого естествознания («чистый» означает «неэмпирический», априорный, или внеопытный). Указанный вопрос Кант формулировал в терминах различения аналитических и синтетических суждений — «Как возможны синтетические суждения априори?». Под «синтетическими» суждениями Кант понимал суждения с приращением содержания по сравнению с содержанием входящих в суждение понятий. Эти суждения Кант отличал от аналитических суждений, раскрывающих смысл понятий. Аналитические и синтетические суждения различаются тем, вытекает ли содержание предиката суждения из содержания его субъекта (таковы аналитические суждения) или, наоборот, добавляется к нему «извне» (таковы синтетические суждения). Термин «априори» означает «вне опыта», в противоположность термину «апостериори» — «из опыта». Так возникают четыре рубрики:

Аналитические суждения всегда априорны: опыт для них не нужен, поэтому апостериорных аналитических суждений не бывает. Соответственно, опытные (апостериорные) суждения всегда синтетичны, поскольку их предикаты черпают из опыта содержание, которого не было в субъекте суждения. Что касаетсяаприорных синтетических суждений, то они, согласно Канту, входят в состав математики и естествознания. Благодаря априорности, эти суждения содержат всеобщее и необходимое знание, то есть такое, которое невозможно извлечь из опыта; благодаря синтетичности, такие суждения дают прирост знания.^{[6]:30 — 37}

Кант, вслед за Юмом, соглашается, что если наше познание начинается с опыта, то его связь — всеобщность и необходимость — не из него. Однако, если Юм из этого делает скептический вывод о том, что связь опыта является всего лишь привычкой, то Кант эту связь относит к необходимой априорной деятельности разума (в широком смысле). Выявление этой деятельности разума в отношении опыта Кант называет трансцендентальным исследованием. «Я называю трансцендентальным… познание, занимающееся не столько предметами, сколько видами нашего познания предметов…», — пишет Кант.^{[6]:29 — 30, 37 — 40}

Кант не разделял безграничной веры в силы человеческого разума, называя эту веру догматизмом. Кант, по его словам, совершил Коперниканский переворот в философии, тем, что первым указал, что для обоснования возможности знания следует исходить из того, что не наши познавательные способности соответствуют миру, а мир должен сообразовываться с нашими способностями, чтобы вообще могло состояться познание. Иначе говоря, наше сознание не просто пассивно постигает мир как он есть на самом деле (догматизм), но, скорее, наоборот, мир сообразуется с возможностями нашего познания, а именно: разум является активным участником становления самого мира, данного нам в опыте. Опыт по сути есть синтез того чувственного содержания («материи»), которое даётся миром (вещей в себе) и той субъективной формы, в которой эта материя (ощущения) постигается сознанием. Единое синтетическое целое материи и формы Кант и называет опытом, который по необходимости становится чем-то только субъективным. Именно поэтому Кант различает мир как он есть сам по себе (то есть вне формирующей деятельности разума) — вещь-в-себе, и мир как он дан в явлении, то есть в опыте.^{[6]:40 — 43, 47, 56 — 57, 61, 65, 75}

В опыте выделяются два уровня формообразования (активности) субъекта. Во-первых, это априорные формы чувства — пространство и время. В созерцании чувственные данные (материя) осознаются нами в формах пространства и времени, и тем самым опыт чувства становится чем-то необходимым и всеобщим. Это чувственный синтез. На вопрос, как возможна чистая, то есть теоретическая, математика, Кант отвечает: она возможна как априорная наука на основе чистых созерцаний пространства и времени. Чистое созерцание (представление) пространства лежит в основе геометрии, чистое представление времени — в основе арифметики (числовой ряд предполагает наличие счёта, а условием для счёта является время).

Во-вторых, благодаря категориям рассудка связываются данности созерцания. Это рассудочный синтез. Рассудок, согласно Канту, имеет дело с априорными категориями, которые суть «формы мышления». Путь к синтезированному знанию лежит через синтез ощущений и их априорных форм — пространства и времени — с априорными категориями рассудка. «Без чувственности ни один предмет не был бы нам дан, а без рассудка ни один нельзя было бы мыслить» (Кант). Познание достигается путём соединения созерцаний и понятий (категорий) и представляет собой априорное упорядочение явлений, выражающееся в конструировании предметов на основе ощущений.

Кант выделяет 12 категорий рассудка:

Категории количества

Единство

Множество

Цельность

Категории качества

Реальность

Отрицание

Ограничение

Категории отношения

Субстанция и принадлежность

Причина и следствие

Взаимодействие

Категории модальности

Возможность и невозможность

Существование и несуществование

Необходимость и случайность

Чувственный материал познания, упорядоченный посредством априорных механизмов созерцания и рассудка, становится тем, что Кант называет опытом. На основе ощущений (которые можно выразить констатациями типа «это жёлтое» или «это сладкое»), которые оформляются через время и пространство, а также через априорные категории рассудка, возникают суждения восприятия: «камень тёпел», «солнце круглое», затем — «солнце светило, а потом камень стал тёплым», и далее — развитые суждения опыта, в которых наблюдаемые объекты и процессы подведены под категорию причинности: «солнце вызвало нагревание камня» и т. д. Понятие опыта у Канта совпадает с понятием природы: «…природа и возможный опыт — совершенно одно и то же».^{[6]:61, 65 — 66}

Основой всякого синтеза является, согласно Канту, трансцендентальное единство апперцепции («апперцепция» — термин Лейбница). Это — логическое самосознание, «порождающее представление я мыслю, которое должно иметь возможность сопровождать все остальные представления и быть одним и тем же во всяком сознании». Как пишет И. С. Нарский,трансцендентальная апперцепция Канта — это «принцип постоянства и системной организации действия категорий, вытекающей из единства применяющего их, рассуждающего „я“. (…) Она есть общая для… эмпирических „я“ и в этом смысле объективная логическая структура их сознания, обеспечивающая внутреннее единство опыта, науки и природы».^{[6]:67 — 70}

В «Критике» много места уделяется тому, как представления подводятся под понятия рассудка (категории). Здесь решающую роль играет воображение и рассудочный категориальный схематизм. Согласно Канту, между созерцаниями и категориями должно быть посредствующее звено, благодаря которому абстрактные понятия, каковыми являются категории, оказываются способными организовывать чувственные данные, превращая их в законосообразный опыт, то есть в природу. Посредником между мышлением и чувственностью у Канта выступает продуктивная сила воображения. Эта способность создаёт схему времени как «чистого образа всех предметов чувств вообще». Благодаря схеме времени существует, например, схема «множественности» — число как последовательное присоединение друг к другу единиц; схема «реальности» — бытие предмета во времени; схема «субстанциальности» — устойчивость реального предмета во времени; схема «существования» — наличие предмета в определённое время; схема «необходимости» — наличие некоего предмета во всякое время. Продуктивной силой воображения субъект, по Канту, порождает основоположения чистого естествознания (они же — наиболее общие законы природы). Согласно Канту, чистое естествознание есть результат априорного категориального синтеза.^{[6]:71 — 74, 77 — 79}

Знание даётся путём синтеза категорий и наблюдений. Кант впервые показал, что наше знание о мире не является пассивным отображением реальности; по Канту, оно возникает благодаря активной творческой деятельности бессознательной продуктивной силы воображения.

Наконец, описав эмпирическое применение рассудка (то есть применение его в опыте), Кант задаётся вопросом возможности чистого применения разума (рассудок, согласно Канту — низшая ступень разума, применение которой ограничивается сферой опыта). Здесь возникает новый вопрос: «Как возможна метафизика?». В результате исследования чистого разума Кант показывает, что разум, когда он пытается получить однозначные и доказательные ответы на собственно философские вопросы, неизбежно ввергает себя в противоречия; это означает, что разум не может иметьтрансцендентного применения, которое позволило бы ему достигать теоретического знания о вещах в себе, поскольку, стремясь выйти за пределы опыта, он «запутывается» в паралогизмах иантиномиях (противоречиях, каждое из утверждений которых одинаково обосновано); разум в узком смысле — как противоположность оперирующему категориями рассудку — может иметь только регулятивное значение: быть регулятором движения мысли к целям систематического единства, давать систему принципов, которым должно удовлетворять всякое знание.

Кант утверждает, что решение антиномий «никогда нельзя найти в опыте…».

Решением первых двух антиномий Кант считает выявление ситуации, при которой «сам вопрос не имеет смысла». Кант утверждает, как пишет И. С. Нарский, «что к миру вещей в себе вне времени и пространства свойства „начала“, „границы“, „простоты“ и „сложности“ не применимы, а мир явлений никогда не бывает нам дан во всей полноте именно как целостный „мир“, эмпирия же фрагментов феноменального мира вложению в эти характеристики не поддаётся…». Что касается третьей и четвёртой антиномий, то спор в них, согласно Канту «улаживается», если признать истинность их антитезисов для явлений и предположить (регулятивную) истинность их тезисов для вещей в себе. Таким образом, существование антиномий, по Канту, является одним из доказательств правоты его трансцендентального идеализма, противопоставившего мир вещей в себе и мир явлений.^{[6]:108 — 111}

Согласно Канту, всякая будущая метафизика, которая хочет быть наукой, должна принимать во внимание выводы его критики чистого разума.

Этика и проблема религии

В «Критике практического разума» Кант излагает теорию этики. Практический разум в учении Канта — единственный источник принципов морального поведения; это разум, перерастающий в волю. Этика Канта автономна и априорна, она устремлена на должное, а не на сущее. Её автономность означает независимость моральных принципов от внеморальных доводов и оснований. Ориентиром для кантовской этики являются не фактические поступки людей, а нормы, вытекающие из «чистой» моральной воли. Это этика долга. В априоризме долга Кант ищет источник всеобщности моральных норм.^{[6]:126 — 129}

Категорический императив

Императив — правило, которое содержит «объективное принуждение к поступку». Нравственный закон — принуждение, необходимость действовать вопреки эмпирическим воздействиям. А значит, он приобретает форму принудительного веления — императива.

Гипотетические императивы (относительные или условные императивы) говорят о том, что поступки эффективны для достижения определённых целей (например, удовольствия или успеха).

Принципы морали восходят к одному верховному принципу — категорическому императиву, предписывающему поступки, которые хороши сами по себе, объективно, безотносительно к какой-либо иной, кроме самой нравственности, цели^[6]:132 (например, требование честности). Категорический императив гласит:

«поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом» [варианты: «поступай всегда так, чтобы максима (принцип) твоего поведения могла стать всеобщим законом (поступай так, как ты бы мог пожелать, чтобы поступали все)»];

«поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своём лице, и в лице всякого другого также, как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству» [вариант формулировки: «относись к человечеству в своём лице (так же, как и в лице всякого другого) всегда как к цели и никогда — только как к средству»];

«принцип воли каждого человека как воли, всеми своими максимами устанавливающей всеобщие законы»: следует «совершать всё, исходя из максимы своей воли как такой, которая могла бы также иметь предметом самое себя как волю, устанавливающую всеобщие законы».

Это три разных способа представлять один и тот же закон, и каждый из них объединяет в себе два других.

Существование человека «имеет в себе самом высшую цель…»; «… только нравственность и человечество, поскольку оно к ней способно, обладают достоинством», — пишет Кант.

Долг есть необходимость действия из уважения к нравственному закону.

В этическом учении человек рассматривается с двух точек зрения:

человек как явление;

человек как вещь в себе.

Поведение первого определено исключительно внешними обстоятельствами и подчиняется гипотетическому императиву. Поведение второго должно подчиняться категорическому императиву, высшему априорному моральному принципу. Таким образом, поведение может определяться и практическими интересами, и моральными принципами. Возникают две тенденции: стремление к счастью (удовлетворению некоторых материальных потребностей) и стремление к добродетели. Эти стремления могут противоречить друг другу, и так возникает «антиномия практического разума».

В качестве условий применимости категорического императива в мире явлений Кант выдвигает три постулата практического разума. Первый постулат требует полной автономии человеческой воли, её свободы. Этот постулат Кант выражает формулой: «Ты должен, значит ты можешь». Признавая, что без надежды на счастье у людей не хватило бы душевных сил исполнять свой долг вопреки внутренним и внешним препятствиям, Кант выдвигает второй постулат: «должно существовать бессмертие души человека». Антиномию стремления к счастью и стремления к добродетели Кант, таким образом, разрешает путём перенесения надежд личности в сверхэмпирический мир. Для первого и второго постулатов нужен гарант, а им может быть только бог, значит, он должен существовать — таков третий постулат практического разума.

Автономность этики Канта означает зависимость религии от этики. Согласно Канту, «религия ничем не отличается от морали по своему содержанию».

Учение о праве и государстве

Государство — объединение множества людей, подчинённых правовым законам.

В учении о праве Кант развивал идеи французских просветителей: необходимость уничтожения всех форм личной зависимости, утверждение личной свободы и равенство перед законом. Юридические законы Кант выводил из нравственных. Кант признавал право на свободное высказывание своего мнения, но с оговоркой: «рассуждайте сколько угодно и о чём угодно, только повинуйтесь».

Государственные устройства не могут быть неизменными и меняются тогда, когда перестают быть необходимыми. И лишь республика отличается прочностью (закон самостоятелен и не зависит от какого-то отдельного лица).

В учении об отношениях между государствами Кант выступает против несправедливого состояния этих отношений, против господства в международных отношениях права сильного.^[6]:176 Он высказывается за создание равноправного союза народов. Кант считал, что такой союз приближает человечество к осуществлению идеи вечного мира.

Учение о целесообразности. Эстетика

В качестве соединительного звена между «Критикой чистого разума» и «Критикой практического разума» Кант создаёт «Критику способности суждения», в центре внимания которой — понятие целесообразности. Субъективная целесообразность, согласно Канту, присутствует в эстетической способности суждения, объективная — в телеологической. Первая выражается в гармонии эстетического предмета.

В эстетике Кант различает два вида эстетических идей — прекрасное и возвышенное. Эстетическое — это то, что нравится в идее, безотносительно к наличию. Прекрасное — это совершенство, связанное с формой. У Канта прекрасное выступает как «символ нравственно доброго». Возвышенное — это совершенство, связанное с безграничностью в силе (динамически возвышенное) или в пространстве (математически возвышенное). Пример динамически возвышенного — шторм. Пример математически возвышенного — горы. Гений — это человек, способный к воплощению эстетических идей.

Телеологическая способность суждения связана с понятием живого организма как проявления целесообразности в природе.

О человеке

Воззрения Канта на человека отражены в книге «Антропология с прагматической точки зрения» (1798 год). Главная её часть состоит из трёх разделов в соответствии с тремя способностями человека: познание, чувство удовольствия и неудовольствия, способность желать.

Человек — это «самый главный предмет в мире», так как у него есть самосознание.^[7]

Человек — это высшая ценность, это личность. Самосознание человека порождает эгоизм как природное свойство человека. Человек не проявляет его только тогда, когда рассматривает свое «Я» не как весь мир, а только как часть его. Нужно обуздывать эгоизм, контролировать разумом душевные проявления личности.^[7]

Человек может иметь неосознанные представления — «тёмные».^[7] Во мраке может протекать процесс рождения творческих идей, о которых человек может знать только на уровне ощущений.

От сексуального чувства (страсти) мутится разум. Но у человека на чувства и желания накладывается нравственная и культурная норма^[7].

Анализу Канта подверглось такое понятие, как гений. «Талант к изобретению называют гением».^[7]

Агностицизм Юма разбудил от "догматической спячки" родоначальника немецкой классической философии ИММАНУИЛА КАНТА (1724-1804). В его интеллектуальном развитии выделяют два периода: докритический и критический.
В ДОКРИТИЧЕСКИЙ ПЕРИОД (до 1770 г.) он выступал как глубокий, проницательный ученый, стихийный материалист и диалектик, обосновывавший идею саморазвития природы.
В КРИТИЧЕСКИЙ ПЕРИОД Кант сформулировал философию, как он сам ее называл, трансцендентального идеализма в трех основных трудах: "Критика чистого разума" (1781), "Критика практического разума" (1788) и "Критика способности суждения" (1790).
В центре философской системы Канта - проблема объективности, истинности познания. Постановка такой проблемы, как вам
уже известно по прошлым лекциям, не нова. Принципиально новым был подход немецкого мыслителя к ее решению. Если его предшественники главным образом рассматривали характер и структуру познаваемого объекта, то Кант приоритет отдавал познающим структурам самого человека. Человек, по Канту, располагает двумя такими структурами:
· эмпирической (опытной);
· трансцендентальной (доопытной, присущей человеку от рождения и состоящей из всеобщих определений, категорий).
Основу научного знания составляет именно трансцендентальное познание, которое деятельно конструирует в голове познающего субъекта идеализированные объекты.
В кантовской философской системе выделяются три ступени познания:
· чувственное или опытное;
· мышление категориями, т.е. общими понятиями;
· ступень чисто разума.
В книге "Критика практического разума" Кант утверждал, что объектом познания является материальная вещь вне человека, вне его сознания. Мысль, с материалистической точки зрения, верная. Однако органы чувств человека, пишет далее Кант, дают знание лишь внешней стороны предметов, внутренняя их сущность недоступна. Она не открывается человеку. Поэтому возникает кантовская "вещь в себе", которая скрывает сущность, не делает ее "вещью для нас". "Вещь в себе" для нас только ноумен (от греч. ноуменон - умопостигаемое, подразумевается нечто умопостигаемое в противоположность феномену, данному в опыте и постигаемому чувствами), т.е. умопостигаемая, но не данная в опыте сущность.
Так уже на первой ступени познания Кант метафизически противопоставлял явление и сущность, в то время как сущность является внутренним содержанием предмета, а явление - внешней формой его существования. Поэтому анализирующий рассудок через явление идет к внутренней сущности предметов.
В работе "Критика способности суждения" Кант анализирует вторую ступень познания. На этой ступени, по его мнению, абстрактное мышление категориями (общими понятиями) только прилагается к единичным вещам, к индивидуальной сущности предметов. Следовательно, эта сущность, как и на первой ступени, оказывается непознаваемой. Здесь ограничение познания миром явлений Кант объяснял тем, что общие понятия возникли в сознании субъекта априори (от лат. априори - из предшествующего, подразумевается знание, предшествующее опыту и независимое от него) и не имеют связи с объективной реальностью.
Как видите, Кант ошибочно оценил и вторую ступень познания. Общие понятия отражают общие свойства предметов. Значит, сущность ближе к общему, а не к индивидуальному. Поэтому общие понятия раскрывают и обозначают сущность вещей. Они познаваемы.
Третью ступень познания Кант рассматривает в книге "Критика чистого разума", где способность человека к философскому, а не обыденному мышлению признается только за людьми с высшими, философскими наклонностями. И здесь, согласно его учению, чистый разум, решая общие проблемы мироздания (конечен или бесконечен мир в пространстве и во времени и др.), запутывается в неразрешимых противоречиях, и Кант ставит знак равенства между неразрешимостью и непознаваемостью. Ошибочным оказывается и этот вывод мыслителя. Обнаружение разумом противоречивости мира свидетельствует не о его бессилии, наоборот, о его торжестве.

28. Учение Гегеля:Связь метода и предмета философии.

Соотношение системы и метода в философии Гегеля Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770-1831) глубоко и всесторонне переработал идеи своих предшественников и создал целостную систему идеалистической диалектики. В отличие от Шеллинга, широка использовавшего в своей философской системе элементы иррационализма, диалектика Гегеля носит ярко выраженный рационалистический характер, задумана как наука, основанная на логике, определенной системе понятий, разуме. Альфой и омегой гегелевской философии, ее общим пафосом является провозглашение разумности мира, его рациональности: «что разумно, то действительно; и что действительно, то разумно». Абсолютное тождество бытия и мышления — главный системообразующий принцип в философии Гегеля, который последовательно развивается, конкретизируется при рассмотрении логики, природы, мышления (духа). В качестве первоосновы мира выступает «Абсолют» (синонимы: «мировой разум», «мировой дух», «абсолютная идея») — некая без личностная, вневременная, творческая сила, заключающая в себе необходимость развития природы, общества и познания. Она внутренне (имманентно) присуща бесконечным проявлениям материального и духовного, объективного и субъективного, составляет их скрытую сущность и обуславливает все более полное проявление их тождества в процессе развития. Абсолютная идея есть субстанция, составляющая сущность и первооснову всех вещей.

Развитие понимается как процесс самопознания абсолютной идеи самой себя. Если отождествить «Абсолют» со всеобщей закономерностью, гармонией мира, то развитие означает рост самопознания природы, реализуемого через мышление человека — высшей ступени развития. Самая общая схема мирового движения заключается в том, что абсолютная идея в результате саморазвития отчуждает себя в природу, а затем, воплощаясь в человеке. его мышлении, осознает себя, обретает волю и другие личностные качества. Эта тройственная трансформация (триада) последовательно рассматривается Гегелем в его основных трудах; «Наука логики», «Философия природы», «Философия духа». В «Науке логики» описывается логическое развитие идеи как восхождение к все более конкретным категориям: бытие, ничто, становление, качество, количество, мера; сущность, явление, действительность; понятие, объект, идея, завершающаяся абсолютной идеей. В «Философии природы», соответственно, в механике, физике, физиологии рассматривается инобытие абсолютной идеи. И, наконец, в «Философии духа» прослеживается возвращение «Абсолюта» к себе в формах психической деятельности индивида: субъективного духа (антропология, феноменология, психология), объективного духа (право, мораль, нравственность, государство), абсолютного духа (искусство, религия, философия — высшие формы самосознания духа). Внутренним источником развития всего сущего, понимаемого как восхождение от абстрактного к конкретному, является противоречие. Основателем первой целостной теории противоречия является Гераклит. Смысл диалектического противоречия был впервые раскрыт Аристотелем, увидевшим в нем существенный момент в определении предмета. Противоречие пронизывает всю философию Гегеля. Любой предмет, понятие, явление, реализуя себя, тем самым исчерпывают себя и переходят в свое иное. Любая категория, являясь результатом противоречия, содержит в себе новое противоречие, ведущее к дальнейшему развитию. Последовательный анализ развития абсолютной идеи в области логики (чистая мысль), природе и обществе выявляет основные диалектические принципы, законы и категории, которые образуют систему гегелевской диалектики.

29.Особенности антропологического материализма Фейербаха.

Фейербах Людвиг (1804—1872) — немецкий философ-материалист и атеист, острый и бескомпромиссный критик религии и идеализма. Характерная черта материализма Фейербаха — антропологизм, т.е. понимание человека как чисто природного, биологического существа, как «единственного, универсального и высшего предмета новой философии».

Фейербах приходит к выводу, что вопрос об отношении бытия к мышлению есть вопрос о сущности человека, ибо мыслит лишь человек. Следовательно, философия, поскольку она решает вопрос об отношении мышления к бытию, должна быть антропологией, т.е. учением о человеке.

Человек неотделим от природы; мышление есть необходимое выражение присущей ему биологической, физиологической деятельности. Существенным содержанием и назначением антропологического принципа является, по Фейербаху, научное истолкование общественного сознания, в котором он видит отражение сущности человека. Эта сущность, по Фейербаху -прежде всего чувственная жизнь ума и сердца, многообразие переживаний индивида

Основой антропологии Фейербаха является материалистическое учение о природе. Природа является единственной реальностью, а человек ее высшим продуктом. Природа вечна. Возникновение и уничтожение относятся только к отдельным явлениям. Природа бесконечна в пространстве.

По Фейербаху, не мышление, и даже не природа, а именно человек — центр всей методологии. Поэтому, с его точки зрения, не только искусство и религия, но также и философия, логика, методология, наука и т.п. — все это проявление и раскрытие подлинной человеческой сущности.

В теории познания Фейербах продолжал линию материалистического сенсуализма, полагая, что единственным источником нашего познания являются ощущения.

С точки зрения диалектического содержания в истории материализма Л. Фейербаху явно не повезло. Дело в том, что его материализм однозначно оценивается как сугубо и исключительно метафизический.

Идеолог радикальных демократических кругов немецкой буржуазии в период подготовки и совершения революции 1848 г. в Германии, Фейербах восстановил материализм в его правах. Прежде чем стать материалистом, Фейербах прошел школу гегелевской философии. Однако он вскоре обнаружил ее ограниченность. Фейербах возродил франко-британское материалистическое мировоззрение. Старая, идеалистическая философия, говорил Фейербах, состояла в союзе с теологией, новая философия опирается на достижение естествознания. Природа - основа всего сущего, учил Фейербах. Особенность философии Фейербаха состоит в том, что это антропологический материализм. Критикуя гегелевскую философию за пренебрежение живым человеком, за игнорирование чувств как источника познания, Фейербах за исходный пункт своего учения принимает живого человека. В этом и состоит, по мысли Фейербаха, его антропологический подход к философии. Фейербах отвергает идеалистическое учение о первичности мышления по отношению к бытию. Он доказывает, что сознание человека является особым свойством мозга, что оно в конечном счете вторично по отношению к материи. Однако антропологизм Фейербаха имел и свою отрицательную сторону. Она состояла в том, что человек понимался им преимущественно как физиологическое, биологическое, а не как общественное существо. Между тем реальный человек не может рассматриваться вне общества, вне общественных отношений. Поэтому, как только Фейербах подходит к вопросам общественной жизни, обнаруживается идеализм в его понимании общества. В понимании же природы он был последовательным материалистом. Фейербах, признавая познаваемость мира, резко критиковал агностицизм. Исходным в процессе познания он считал ощущение, дающее человеку, по его мнению, все необходимые сведения об окружающем мире. Сильной стороной материализма Фейербаха было то, что он решительно подчеркивал связи идеализма с религией, обнаружил их гносеологические корни, выступал с резкой критикой религии. Однако Фейербах отверг учение о диалектике. В этом заключался один из крупных недостатков в его воззрениях. При всех ограниченностях, свойственных философии Фейербаха, его материализм оказал большое влияние на дельнейшее развитие философской мысли.

30. Особенности диалектического материализма Маркса и Энгельса.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: