На пути к когнитивной лингвистике. Языковые и текстовые знания

Большую часть XX в. языковеды посвятили изучению языка как некоей абстрактной

сущности (языковой системы), имеющей социальную природу. На передний план лингвис-

тических исследований выдвинулась проблема рассмотрения отношений между элементами

языковой системы. Ф. де Соссюр говорил: «Первым универсальным свойством языка

(langage) является то, что он существует посредством различий, одних только различий*

(Соссюр 1990: 198), ставя под сомнение необходимость изучения материальной стороны

языковых знаков. Точно так же предполагалось, что язык представляет собой автономное

образование, существующее в отрыве от человека, его знаний о мире, его повседневной

жизни.

Между тем еще В. Гумбольдт указывал на прочную связь языка с окружающим

человека миром: «Человек преимущественно — да даже и исключительно, поскольку

ощущение и действие его зависят от его представлений, — живет с предметами так, как их

преподносит ему язык. Посредством того же самого акта, в силу которого он сплетает язык

изнутри себя, он вплетает себя в него; и каждый язык описывает вокруг народа, которому он

принадлежит, круг, откуда человеку дано выйти лишь постольку, поскольку он тут же

вступает в круг другого языка. Освоение иностранного языка можно было бы уподобить

завоеванию новой позиции в прежнем видении мира; до известной степени фактически так

дело и обстоит, поскольку каждый язык содержит всю структуру понятий и весь способ

представлений определенной части человечества» (Гумбольдт 1984: 80). К этому необхо-

димо добавить, что содержание, которое заложено в языковых единицах, отражает не только

предметы, явления и отношения внешнего мира, но и их специфическое преломление в

«речевых представлениях» говорящих и слушающих. А эти представления нередко

существенно отличаются от объективных свойств предметов, явлений и отношений внеш-

него мира (Бондарко 1996: 13).

Разумеется, владение языковой системой еще не обеспечивает полноценности

человеческой коммуникации. Сегодня принято считать, что семантика конкретного речевого

произведения включает в себя несколько слоев, начиная от лексико-грамматических и

семантико-синтаксических значений и кончая коммуникативно-прагматическим и когнитив-

ным содержанием. В соответствии с таким подходом к тексту предметом лингвистического

описания, по мнению некоторых авторов, должно быть «все, что касается живого

функционирования языка» (Галич 1999: 8).

В этом плане большой интерес представляет разграничение языковых и текстовых

знаний, предлагаемое В. Б. Касевичем. По его мнению, существуют знания, закодированные

оппозициями словаря и грамматики, — это языковые знания. В совокупности они

составляют языковую картину мира. Наряду с этим можно говорить о знаниях энциклопе-

дического характера, которые закодированы в совокупности текстов, отражающих все

аспекты познания мира человеком, данным историко-культурным сообществом. В текстах

соответственно отражена текстовая картина мира. Так называемая научная картина мира —

частный случай текстовой. Миф также представляет собой разновидность текстовой кар-

тины мира (Касевич 1996: 179).

Герменевтический «горизонт понимания» определяется не только языком, но и

текстами. По словам В. Б. Касевича, «если развивать метафору горизонта, мы имеем дело с

подлинным горизонтом в том смысле, что последний постоянно отодвигается от нас по мере

нашего продвижения вперед, выражающегося в умножении релевантных текстов. Осмыс-

ленные тексты — горизонт понимания движущегося человека» (там же).

Языковая картина мира, говорит В. В. Касевич, консервативна, как консервативен сам

язык. Текстовая картина мира может эволюционировать достаточно быстро. На опре-

деленном этапе возникают расхождения между консервативной семантической системой

языка и той актуальной ментальной моделью, которая действительна для данного языкового

коллектива и проявляется в порождаемых им текстах, а также в закономерностях его

поведения. В результате традиционные лингвистические типологии оказываются плохо

приспособленными для проведения сопоставительных культурологических исследований, а

учёным приходится искать новые подходы как в области лингвистической типологии, так и

в сфере сравнительной культурологии (Касевич 1996: 211-212).1

С позиций когнитивной лингвистики Г. В. Колшанский дает следующее определение

когерентности как одному из основных свойств текста: «Интерпретатор считает текст с

позиции некоторого лица дескриптивно когерентным, если он в состоянии поставить в

соответствие этому тексту определенный коррелят, являющийся целостным с точки зрения

этого лица. Коррелят понимается как фрагмент мира, который интерпретатор приписывает

интерпретируемому тексту. Более того, это определение определяет, что некоторый текст,

не являющийся когерентным с точки зрения одного лица, может быть воспринят как

когерентный другим лицом» (Колшанский 1990: 56-57). Таким образом, интерпретация

текста зависит прежде всего от его адекватности фрагменту мира.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: