Переходная удельно-уездная модель XV в.

Собирание земли русской — сложнейший процесс, в ходе которого выкристалли­зовывалась новая модель региональной политики.

• Главная задача состояла в консолидации центральной власти и постепен­ной ассимиляции уделов, их превращении из автономных образований в админи­стративные единицы целостного государства. Решение данной задачи и, соответст­венно, формирование первой в русской истории модели региональной политики России как единого государства приходится на время правления Ивана Великого и Василия III [Вернадский, 1997в; Пресняков, 1998].

• Вместо конфедерации формируется централизованное государство в про­цессе расширения территории Московского княжества за счет соседних государст­венных образований.

• Стабилизируется ситуация с престолонаследием: власть передается от отца к старшему сыну (от Василия Темного к Ивану Великому, а от него к Василию III) при физическом отсутствии братьев-конкурентов, т.е. борьба дяди с племянником как фактор региональной конфликтности окончательно уходит в прошлое⁴.

Модель региональной политики XV в. — это своеобразный компромисс ме­жду двумя типами управления территорией. С одной стороны, трансформировалась, перекраивалась, но все же сохранялась, в силу традиции, система уделов. С другой стороны, государство вводило свою модель централизованного управления, связанного с делением страны на уезды. Оба типа управления сосуществуют, но постепенно преж­ний удел трансформируется в уезд, а прежний князь превращается в привилегиро­ванного землевладельца, обладателя вотчины как земельной собственности (кня­зей начинают все чаще называть княжатами, подчеркивая вторичность их статуса в территориально-политической системе).

Особый интерес в этой связи представляет процесс ассимиляции удельных княжеств.

⁴ В соответствии с завещаниями великих князей все дети все-таки получают уделы, т.е. хождение по кругу от консолидации к дроблению государства на этом этапе не прекра­щается. Но круг сужается, так как политическое значение удела падает в соответствии с целенаправленной политикой великих князей. Первенство старшего брата входит в тради­цию, младшие братья становятся просто высокопоставленными вотчинниками, но без серьезных возможностей влияния на общегосударственную политику. Страна получает несколько десятилетий для того, чтобы создать и закрепить новый порядок управления территориями.

¶ 4.1 Отношения "центр — регионы "в средневековой России

Во-первых, продолжает выстраиваться иерархия отношений между великим снязем и удельными князьями. Ведущую роль в этой иерархии играют междукняже-псие договора, в которых подтверждаются ограничения для нижестоящего уровня шяжеской власти. Прежде всего, они касаются внешней и военной политики: -олномочия удельных князей сокращаются до минимума (они не имеют права за­ключать мирные и союзные договора, обязаны совместно вести войну и т.п.).

Во-вторых, удел из государственного образования превращается в обычное иму­щество, из суверенной территории — в землю, которой достаточно свободно распо-глжается центр, распространяя на нее свою юрисдикцию. Вводятся ограничения: запрет продавать территорию удела без ведома великого князя, ограничение круга наследников; широко используется конфискация земель в пользу центра.

В-третьих, верховенство великого князя проявляется в том, что он начинает по своей воле распоряжаться территорией, изменяя внутренние административные гра­ницы. Вотчина продолжает терять свой изначальный смысл, становится пожалова­нием великого князя с установленными им границами. Линия центра на передел и конфискацию земель, а тем самым на утверждение верховенства своей юрисдикции была ясно обозначена еще Василием Темным, больше всех пострадавшим от удель­ной системы.

Важнейшей текущей проблемой региональной политики великих князей было решение вопроса с уделами собственных братьев. Традиция предполагала, что по за­вещанию каждый из детей умирающего великого князя получает территорию в /дел. Соответственно, старший брат, становящийся великим князем, должен был решать вопрос контроля за землями младших братьев и все чаще стремился прове­сти ликвидацию этих уделов.

Определяющее влияние на дальнейший ход событий оказал раздел, произ­веденный Василием Темным. Из него ясно следовало огромное преимущество старшего сына Ивана, который становился великим князем. Свою долю получили и четыре брата Ивана: Юрий — Дмитров, Андрей Большой — Углич, Борис — Во­лок, Андрей Меньшой — Вологду. Однако вектор централизации был задан с самого начала. Сразу же вводились ограничения на право пользования всеми этими уде­лами. Главное: передаче по завещанию они не подлежали, т.е. давались во времен­ное пользование конкретному человеку. В случае смерти хозяина эти земли превра­щались в выморочное владение, которое центр обычно забирал себе.

Центр создает правовую базу, позволяющую постепенно ликвидировать "братскую" государственность, превратить ее во временную и управляемую удель­ную автономию. Первым важным прецедентом стала смерть Юрия Дмитровского в 1472 г.: князь не был женат и умер без потомства. В этой ситуации великий князь просто включил его удел в свои владения против традиции, в соответствии с кото­рой право на долю имели и его братья. Такие действия продемонстрировали жест­кий подход великого князя, который считал себя уже достаточно сильной фигурой,

¶ Глава 4 Политико-историческое развитие российской системы "центр — регионы

чтобы не считаться с сопротивлением братьев. Андрей Большой и Борис Волоцкий выразили свое недовольство, но в 1473 г. вынужденно подписали договора с вели­ким князем, определившие иерархию отношений.

Иван через несколько лет все-таки пошел на уступки, в 1480 г. он поделил­ся с братьями частями удела Юрия: дал Андрею Большому Можайск, а Борису — Вышгород, т.е. поступил по "старине". Зато новые междукняжеские договора еще жестче закрепили подчинение братьев в военном деле и внешней политике, а "не­исправление" прямо грозило им потерей вотчины. Далее Иван действовал только в своих интересах и со временем вернулся к политике ликвидации "братских" уде­лов. Кроме того, в 1481 г. он получил по завещанию от Андрея Меньшого его воло­годские владения (неамбициозный и лояльный Андрей сам отписал все свои земли великому князю, не оставив ничего другим братьям).

Затем Иван пошел в атаку на двух оставшихся братьев, нацелившись на при­соединение их уделов. Андрей Большой и Борис были обвинены в измене, чтобы по­дорвать их легитимность в глазах элиты. Удел Андрея Большого был попросту кон­фискован в 1491 г. (за то, что он не принял участия в походе на татар, т.е. формально не выполнил условия договора⁵), сам князь умер в 1493 г. в тюрьме, а его сыновья умерли в ссылке. В результате Углич на том этапе утратил функции особого удела.

Далее был решен вопрос с Борисом и соответственно с Волоколамском. Удельный князь умер в 1494 г., но оставил двух сыновей, которые умерли без детей в 1504 и 1513 гг.⁶

Отдельную территориальную проблему на этом этапе составила Верея, дол­гое время являвшаяся "государством в государстве", пусть даже и слабым анкла­вом. Иван Великий не имел легальных возможностей уничтожить этот "осколок" прошлого, выживший за счет лояльности князя Михаила к Василию Темному. Права верейского князя многократно подтверждались договорам. Однако с каждым но­вым договором субординация великого князя и главы "верейской автономии" уси­ливалась. Поворотным пунктом стал договор 1482 г., по которому верейский князь завещал принадлежащее ему Белоозеро великому князю (вскоре после этого в 1484 г. его сын Василий Михайлович бежал в Литву, что лишь подчеркивает, какое давле­ние испытывал со стороны центра верейский удел). Постепенно были уничтожены все вотчинные права верейского князя (доля в Москве, Ярославец и пр.), и, наконец, он признал себя младшим в отношении всех братьев Ивана, т.е. его удел по статусу оказался на ступеньку ниже тех уделов, которыми владели братья великого князя.

⁵ При Василии Темном на тех же основаниях был лишен удела Иван Можайский.

⁶ К концу царствования Ивана Великого остался единственный удельный князь —
племянник великого князя Федор Волоцкий, наследник Бориса Волоцкого (его брат Иван
Рузский — хозяин второй половины разделенного Волоцкого княжества умер в 1503 или
1504 гг.). Он умер в 1513 г., после чего Волоколамск (как и Руза) утратил роль удельного центра

¶ 4.1 Отношения "центр — регионы " в средневековой России

Го смертью верейского князя в 1486 г. эта "параллельная государственность" само-жквидировалась.

Завещание Ивана Великого не могло не спровоцировать повторение старой истории. Но дальнейшее усиление роли старшего сына было налицо, также как и гслабление его братьев. Сын Ивана — Василий III получил в свое непосредственное ведение 66 городов и все поглощенные Москвой другие великие княжения (Влади­мирское, Тверское и пр.). В интересах его братьев были восстановлены некоторые серые уделы (Юрий сел в Дмитрове, Дмитрий в Угличе) или созданы новые (ка-лужский для Семена и старицкий для Андрея). При этом слабость воссозданной системы периферийных уделов совершенно очевидна. В самом завещании уже нет гечи о разделе отчины по уделам: производится простое наделение членов семьи эемлей. Уделы не имеют полномочий в сфере внешней и финансовой политики: у них нет права чеканить монету, развивать отношения с иностранными государст­вами. Ограничены судебные полномочия: суд по важнейшим вопросам выведен в Москву. Подчеркиваются особые права великого князя и ограниченные права удельных князей: выморочные уделы (оставшиеся после смерти собственника) в обязательном порядке переходят великому князю. Во второй половине XV — пер-зой половине XVI вв. идет постоянное ослабление уделов Московского княжества: зсе лучшее передается в домен великого князя, а уделы превращаются в мелкие самоуправляющиеся единицы.

На том же этапе происходит включение в состав Московского государства крупных территорий, ставших ранее самостоятельными частей прежнего Владими-ро-Суздальского княжества (Тверь, Ярославль, Ростов) и ЬСиевской Руси в целом i Новгород, Рязань). Ассимиляция независимых государственных образований тре­бует больших усилий. Собирание земель становится важнейшей проблемой регио­нальной политики:

• с одной стороны, Москва должна найти адекватную форму, позволяю­щую создать единое государство, а не новую конфедерацию;

• с другой стороны, для снижения конфликтности Москва должна сохра­нить статус-кво в элитах новых территорий, а значит, согласиться с признанием существующих там традиционных удельных прав.

Процесс ассимиляции княжений проходит на двух уровнях. Уделы внутри Московского княжества при Иване и Василии были превращены в слабые и неус­тойчивые территориальные единицы с ограниченной автономией. Но одновремен­но Москва начала решение вопроса с новыми территориями, где приходилось счи­таться с местной удельной системой.

В случае с более слабыми "внешними" княжествами данный вопрос решается относительно легко. Их князья соглашаются стать вассалами великого князя. При­ращение территории Московского государства идет в пользу непосредственно ве­ликого князя, а хозяева этих территорий превращаются в служебных, или служилых,

¶ Глава 4 Политико-историческое развитие российской системы "центр — регионы "

князей (еще одно наименование подчиненного князя), сохраняя некоторую авто­номию и приобретая статус региональной элиты в едином государстве. По этому сценарию прошла, например, ассимиляция Ярославля, одной из частей прежней Владимирской конфедерации, княжеской столицы с момента раздела, проведен­ного Всеволодом Большое Гнездо. В 1463 г. ярославский князь Александр и его сын Даниил перешли в разряд московских служебных князей и в 1468 г. передали все свои оставшиеся земли под контроль единого государства. Именно с Ярослав­лем связан наиболее выгодный для Москвы сценарий, когда удельный князь стано­вится служилым князем (как говорил В. Ключевский, "служилый князь на уделе") и официально является наместником (!) великого князя в своем городе.

Более сложной была проблема инкорпорации крупных великих княжеств со своей историей, традициями и разветвленной элитой с ее большими и малыми уде­лами. Эти государства исторически были сопоставимыми по размерам и статусу с самой Москвой. Поэтому первыми крупными "региональными вызовами" для мо­сковской региональной политики были тверской и новгородский. Здесь нужно было обеспечить контроль за территориями с развитой, исторически сложившейся государственностью и идентичностью.

В случае с Тверью — старым конкурентом за первенство во Владимирской конфедерации — Москва поначалу применяла тактику постепенной ассимиляции, развивая отношения с лояльными представителями местной элиты. Однако решать "тверскую проблему" все равно пришлось силовыми методами, и княжество было покорено в 1485 г. Покорение Твери не означало полного уничтожения ее автоно­мии: в этом вопросе московские государи действовали достаточно аккуратно. По­этому великокняжеский стол в Твери был сохранен: просто Иван назначил нового великого князя — своего сына Ивана Молодого. Де-юре это означало сохранение одного великого княжества в составе другого — Московского на правах личной унии. Но де-факто Тверское великое княжество превратилось в подчиненное тер­риториальное образование. Местной элите выдали жалованные грамоты на ее вотчины, введена особая должность тверского дворецкого для управления хозяй­ством на этой территории и т.п. Тверь была инкорпорирована в состав Московско­го государства целиком, со всей своей внутренней структурой, местной элитой и ее вотчинами. Статус территории оказался понижен с независимого великого княже­ства до автономной части Московского государства, но радикальной перекройки самой территории не было.

Второй сложнейший вопрос региональной политики того времени связан с ассимиляцией новгородских и псковских земель. В отличие от Твери Новгород и отделившийся от него в свое время Псков представляли осколок прежней Киев­ской Руси, равнозначный всему прежнему Владимиро-Суздальскому княжеству. В этом случае центр опять-таки использовал две технологии — создание собствен-

¶ 4.1 Отношения "центр — регионы "в средневековой России

кого лобби на местах и силовые действия, демонстрирующие военное превосходст-эо Москвы. Проблема инкорпорации Новгородской и Псковской республик со­стояла в том, что на этих территориях в виде вечевой демократии существовало развитое самоуправление (которое принято считать эталонным для средневековой Руси), оказывавшее серьезное сопротивление Москве. В местной элите доминиро­вала торговая, а не землевладельческая (как в Твери) прослойка, которая обосно­ванно опасалась утратить свои позиции и лишиться капиталов. Поэтому в случае с Новгородом и Псковом после их покорения в 1478 и 1510 гг. соответственно Моск­ва использовала более жесткие технологии — назначала своих наместников, на протяжении примерно 20 лет проводила ротацию элиты (когда новгородцев пере­селяли в другие регионы, а взамен привозили москвичей)⁷.

Присоединение еще одного осколка Киевской Руси — Рязанского княжества оказалось более легкой задачей, поскольку княжество неуклонно ослабевало, имея очень ограниченные экономические ресурсы и испытывая постоянное давление со стороны Степи. Оно со всей его элитой само "дозрело", чтобы упасть в руки Москвы⁸.

Отдельная примечательная ситуация связана с верховскими, северскими и прочими княжествами, составлявшими границу Московии и Литвы. Характерной тенденцией был переход этих князей на московскую службу в соответствии со ста­ринным правом отъезда со своей вотчиной. Признавая верховенство Москвы, они становились служилыми московскими князьями, сохраняя свою территориальную автономию и свою армию [Вернадский, 19976]. Однако Иван Великий и в их от­ношении вскорости начинал проводить жесткую политику урезания и ликвидации автономии (пользуясь к тому же безвыходностью положения верховских князей, которые не могли вернуться в Литву). Последовательность событий на верхней Оке ярко характеризует политику государства в отношении удельных князей. Сначала они переходят на службу к Москве, сохраняя свою территорию, людей, войско и

⁷ Интересно, что Тверь была присоединена позже Новгорода, хотя расположена
ближе к Москве. После покорения Новгорода Тверь, зажатая в тиски, оказалась в безвы­
ходном положении.

⁸ Интересен завершающий этап ассимиляции Рязани, когда Москва гарантировала
там полностью лояльную себе власть. Иван Великий женил юного рязанского князя Васи­
лия на своей сестре Анне и отпустил в Рязань, где тот княжил 19 лет (в 1464—1483 гг.) под
контролем Москвы. Потом рязанским князем был его сын Иван (1483—1500 гг.), который
сразу же по договору признал себя "молодшим" по отношению к Ивану Великому и отка­
зался от самостоятельной политики в отношениях с Ордой. В 1503 г. удел бездетного князя
Федора по завещанию перешел к Москве. Оставшейся частью управляла великая княгиня
Аграфена Васильевна. Рязань сохраняла свою автономию в обмен на полную лояльность, а
после исчерпания списка дееспособных собственных руководителей перешла к Москве. Хотя
на завершающем этапе Москве и пришлось применить силу: князь Иван в 1520 г. был обви­
нен в сговоре с крымским ханом и арестован, а потом бежал в Литву. Окончательное при­
соединение Рязани было проведено на фоне делегитимации местной элиты и сопровож­
далось переселением части рязанцев на другие территории.

¶ Глава 4 Политико-историческое развитие российской системы "центр — регионы "

имущество (1480-е и начало 1490-х гг.)⁹. Потом Иван Великий жалует этих князей их же вотчинами, утверждая субординацию в отношениях между великим князем и подчиненными князьями (ситуация 1494 г.). На следующем этапе начинается ас­симиляция и просто ликвидация уделов по уже известным схемам или силовым путем. Например, в 1500 г. к Московскому государству присоединяются князья Ва­силий Шемякин Новгород-Северский и Василий Стародубский. Первый был аре­стован в 1523 г. и умер около 1529 г., после чего удел перешел к Москве. Второй умер около 1518 г., и его удел стал частью великокняжеского домена. В 1517—1523 гг. удельных князей просто выгнали с Северской земли, которая была подчинена не­посредственно великому князю. Заметим, что верховские и северские князья стали родоначальниками мощных династий русской элиты, изменив свой статус с удель­ных князей на московских бояр.

Таким образом, во время правления Ивана Великого сложилась модель ре­гиональной политики, которую мы условно называем удельно-уездной. Эта модель была асимметричной и переходной. Асимметрия состояла в том, что территория страны в первом приближении делилась на две части. Одна часть находилась под прямым управлением верховной власти, которая создавала здесь свои управленче­ские структуры. Другая представляла собой остатки уделов, включенных в состав единого государства, но имеющих высокую степень самоуправления. Уделы, по сути, находились в федеративных отношениях с центром. Тенденция развивалась в пользу централизации, т.е. ассимиляции уделов и их превращения в уезды. Соответ­ственно, "княжеская" региональная элита, добровольно или силой включенная в состав Московского государства, постепенно теряла свои суверенные позиции на местах.

Ключевой институт централизованного управления в этой системе — наме­стники, назначаемые центром в уезды (главные административные единицы) и осуще­ствляющие администрирование и судебную власть на местах (в частности наместник имел особые полномочия по делам, связанным с убийствами). На уровень ниже — в волостях эти функции исполняли волостели. Был сформирован административ­ный аппарат, который включал тиунов, доводчиков, праветчиков, неделыциков.

Хотя институт наместников и волостелей представлял собой своеобразную властную вертикаль той эпохи, его содержанием занималось местное население, и субординация уровней власти была довольно слабой. Была создана система "кормле­ния", в соответствии с которой наместники получали содержание от населения, а также имели долю гонораров от судопроизводства и часть налогов. Поначалу корм­ление производилось без регламента, что, конечно, усиливало злоупотребления со

' Князья Вяземские, Белевские, Перемышльские, Новосильские, Одоевские, Воро­тынские, Мезецкие, составляющие группу верховских князей.

¶ 4.1 Отношения "центр — регионы " в средневековой России

стороны наместников. Поэтому постепенно государство вводит регламентацию кормления. Для отдельных территорий, в частности только что присоединенных, _ентральная власть издает специальные грамоты. Типичный пример — Белозер-:<ая грамота 1488 г., изданная в связи с переходом этого бывшего княжеского удела «. Москве. В ней оговорены выплаты, определены правила сбора корма (им зани-чаются представители сельских общин — сотники) и полномочия местного насе­ления в суде (его представляют выборные сотники и "добрые люди").

Управление территориями в XV в. было крайне сложным и запутанным. Дело з том, что в государстве не было административно-территориального деления в тепе­решнем смысле этого слова. Как пишет историк В. Ключевский, "наши привыч­ные понятия о центральном и местном управлении мало приложимы к админист­ративному устройству уезда" [Ключевский, 1994, с. 101]. На том этапе в стране сложилось несколько форм управления территориями, соседние населенные пункты могли относиться к разным формам, т.е. деления страны на привычные современному человеку провинции просто не было.

Вместо этого сложились, как минимум, три основные формы управления территорией.

1. Ведомственная (дворцовая), когда район, населенный пункт относились к тому или иному дворцовому ведомству, находясь в прямом управлении центра. В ду­ховных грамотах Василия Темного и Ивана Великого упоминаются "пути". Это и есть особая, экстерриториальная административная система, своеобразный "архи­пелаг" из поселений (обычно сел и слобод), имеющих ведомственную принадлеж­ность и отраслевую экономическую специализацию (дворцовые пчеловоды, рыбаки и пр.). Свое особое управление имели и дворцовые села, находившиеся в непосред­ственной юрисдикции великокняжеской администрации. Эту ситуацию описывает В. Ключевский: "позднейшее управление стремилось сосредоточить в известном ве­домстве все население; древнее напротив сосредоточивало в нем все дела, но не всего населения, а лишь какой-либо его части" [Ключевский, 1994, с. 106]. Други­ми словами, подход к управлению территорией был не территориальным, а от­раслевым, в зависимости от производственной специализации территории.

2. Административная С государственная"), когда в районе действовал инсти­тут наместников и волостелей. Она, как и предыдущая, относится к прямому уп­равлению из центра. Причем В. Ключевский не считает, что институт наместников означал централизацию управления, но тем более он не являлся местным само­управлением. По его словам, в этом случае можно говорить о локализации управ­ления. Институт наместников стал первым институтом управления уездами — но­выми административными единицами государства. Наместники действовали под оп­ределенным контролем центра: они были обязаны докладывать в центр, кроме того, центр забирал себе наиболее важные судебные дела. В то же время они были связа­ны с местным сообществом, поскольку находились на содержании местного насе-

¶ Глава 4 Политико-историческое развитие российской системы "центр — регионы "

ления (что могло означать и конфликты, и формирование общности интересов наместника и местного сообщества).

3. Удельная, когда власть осуществляла администрация частных привилеги­рованных вотчинников. На этой территории землевладелец получал правительст­венную власть.

К этим трем формам на самом деле добавлялась и четвертая — церковная. Православная церковь являлась, как известно, крупным землевладельцем (что ста­ло поводом для идеологических споров между нестяжателями и осифлянами — как раз во времена Ивана Великого). На своих обширных землях церковь осуществляла собственную юрисдикцию.

Модель региональной политики XV в. представляла собой сочетание централи­зованного государственного (причем двух типов — дворцового и уездного), федератив­ного вотчинного и церковного управления территорией. Все вместе это создавало сложнейшую чересполосицу. Но контурное административно-территориальное де­ление страны в принципе существовало: четырехуровневая управленческая сис­тема, в которой страна делилась на уезды, уезды — на волости, волости — на ста­ны, а станы — на села, деревни и починки. На каждом уровне были свои ключевые фигуры — наместники, затем волостели и далее — старосты. Что касается городов, то они обычно имели свою внутреннюю структуру с выделением в качестве особых управленческих единиц посада и пригородных слобод (собственно город тради­ционно воспринимался как укрепленный оборонительный центр). Кроме того, в некоторых случаях вновь присоединенные земли сохраняли свое традиционное де­ление. Например, территория Новгорода по-прежнему делилась на пятины, кото­рые в свою очередь делились на половины.

Баланс отношений между центром и регионами создавался за счет развития форм местного самоуправления, реализуемого через относительно автономный местный суд. Так, сельские волости управлялись волостелями независимо от наместника. На уровне сел действовал институт старосты — аутентичная русская модель местного самоуправления. Было гарантировано выборное представительство местных жите­лей в судах. Кроме того, выразителем регионального интереса зачастую выступал вотчинник, бывший князь, который, пользуясь современным языком, являлся лоб­бистом своих территорий.

4.1.3

Земская модель XVI в.

Иван Грозный был первым крупным реформатором российской региональной по­литики. Годы его правления ознаменовались поиском принципиально нового баланса отношений между центром и регионами. В жесткой форме ставилась го-

¶ 4.1 Отношения "центр — регионы "в средневековой России

^•дарственная задача — довести до конца разгром старой удельной системы и лик-зидировать традиционную региональную элиту как класс (ее позиции были осо­бенно сильны на территории тех ранее независимых княжеств, которые присое­динялись к Москве при Иване Великом). При этом идет поиск новой модели ба­ланса сил между центром и регионами в контексте реоЬормы местного самоуправле­ния: создается упорядоченная модель земского самоуправления с участием более или менее широких слоев региональной элиты. В регионах формируется новая элита: на место князей-вотчинников (княжат) приходят помещики, т.е. представи­тели элиты, получающие земельную собственность в награду за государственную службу.

Главной целью Ивана Грозного было нанести решающий удар по княжатам с их вотчинами, т.е. осуществить ротацию региональной элиты. Одной из ведущих технологий, которой могло пользоваться укрепившееся государство, был большой земельный передел, сопровождавшийся перемещением элиты с насиженных мест. Перемещение региональной элиты неизбежно влекло за собой потерю легитимно­сти на местном уровне, отрыв от региональных корней и исчезновение поддержки на местах. Одна из крайних ситуаций — использование "вывода", когда элита по­коренной территории насильственно переселялась в регионы старого освоения или на новые места типа Поволжья.

При Иване Грозном происходит окончательная ликвидация удельных анкла­вов — рудиментов вотчинной системы.

• Наибольшую потенциальную опасность для царя представлял Старицкий удел¹⁰. Однако этот рецидив тупиковой (с точки зрения перспектив укрепления государственности и консолидации территории) федеративной вотчинной модели был жестко подавлен царем. Иван Грозный использовал привычную технологию, известную с XV в.: Владимира заставили поменяться владениями с самим царем, т.е. он потерял свою Старицу, лишился региональных корней и авторитета на своей земле и фактически выбыл из борьбы, став просто титулованным землевладельцем.

• Последним островком федеративной вотчинной системы в России являлся Углич, на котором собственно и закончилась история всей системы русских удель-

¹⁰ Причина тому в спорной ситуации, возникшей в связи со старым, не изжитым до конца противоречием между двумя моделями наследования власти — родовой (от брата к брату) и вотчинной (от отца к сыну). По давно забытой старине Василий III должен был передать власть своему брату Андрею Старицкому. Однако власть в соответствии с моделью наследования, укоренившейся после кризиса, случившегося при Василии Темном, получил его сын Иван. Но проблема выбора между моделями престолонаследия до конца еще не была решена, хотя Андрей Старицкий умер через три года после прихода Ивана Грозного к Ш1асти. Старица превратилась в проблемный регион, поскольку здесь правил двоюродный брат царя Ивана и такой же, как он, внук Ивана Великого Владимир Андреевич. Наличие у Владимира Старицкого определенных возможностей подтвердить свою легитимность в качестве претендента на престол сделало его избранником боярской ("федералистской") оппозиции Ивану и его окружению.

¶ Глава 4 Политико-историческое развитие российской системы "центр — регионы "

ных анклавов (не считая специфичный Касимов, см. ниже). До своей смерти в 1563 г. городом управлял брат царя Юрий Васильевич. Далее Иван Грозный отдал Углич своему сыну Дмитрию, который по сути и являлся последним удельным князем в России до своей трагической гибели в 1591 г., ставшей сюжетом многих литератур­ных произведений.

Более общей задачей Ивана Грозного была ликвидация не просто остатков удельных анклавов, но и всей региональной элиты старого времени — продукта удельной системы. Ведущая тенденция времен Ивана Грозного связана с окончатель­ной заменой принципа наследования земли "в отчину" на принцип ее огосударствления и дальнейшего распределения монархом. Права княжат резко ограничиваются в соот­ветствии с нормами, введенными при Иване Великом и двух Василиях. Бояре в ранее полунезависимых уделах не имели права продавать свои земли, а если кто-то умирал без завещания и близкой родни, то выморочная земля подлежала конфискации. Княжата теряли свои земли, перемещались в Москву, превращаясь из традицион­ной региональной элиты в российскую аристократию, столичное боярство с некото­рыми (выраженными в разной степени) региональными корнями. Можно вспом­нить знаменитого противника Ивана Грозного — князя Андрея Курбского, типич­ного представителя ярославских княжат.

Столь радикальные шаги вызывают острейший конфликт между двумя уп­равленческими системами и их выразителями — царем со своим окружением, с од­ной стороны, и боярством и княжатами, с другой. Развитие конфликта приводит к проведению административно-территориальной реформы по Грозному — разделу страны на два домена, опричнину и земщину. Опричнина становится площадкой для апробации новой системы землевладения и, соответственно, инкубатором новой региональной элиты. Земщина представляет собой осколок старой системы, сохра­ненный во имя постепенности изменений, но подвергавшийся репрессиям.

Введение опричнины стало одной из главных инноваций Ивана Грозного. Территория, выделенная под опричнину, постоянно росла, и в ее росте были свои политико-географические закономерности. Наиболее типичным макрорегионом с широким распространением опричнины стал Север, где удельно-вотчинные тради­ции были слабы или просто отсутствовали, и государство могло экспериментиро­вать, не встречая сопротивления княжат". Другой опричной территорией оказа­лись пограничные регионы к западу и юго-западу от Москвы — отошедшие от Лит­вы земли бывших Верховских княжеств и Смоленского княжества. Главный смысл территориального расширения опричнины состоял в том, что в ее состав постепен­но брали вотчинные княжеские земли, т.е. старые, подлежащие ассимиляции уде­лы. Из опричных земель княжат активно переселяли в земщину.

¹¹ Не случайно именно здесь формируется наиболее яркий клан новой регионально элиты — Строгановы.

¶ 4.1 Отношения "центр — регионы " в средневековой России

В составе земщины оказалась часть центральных, старорусских земель, где вводить новые порядки было рискованно. Например, устроители нового порядка не тронули Владимир, Тверь, Калугу и Псков. Однако в составе земщины имелось Среднее Поволжье: этот район нового освоения был использован как запасная тер­ритория, которая делилась царем между элитой, насильственно выведенной из оп­ричных районов. Также традиционная система сохранялась на Юге России, ко­торый постепенно осваивался Москвой. В самом общем виде граница между оп­ричниной и земщиной отделила инновационный Север и Запад страны от Юга и Востока.

Административно-территориальная реформа, связанная с введением оприч­нины, стала одним из самых ярких и спорных моментов в правлении Ивана Гроз­ного. Она резко повысила конфликтность, привела к многочисленным перегибам и агрессивному поведению новой — опричной элиты, также как и к физической ликвидации части старой боярщины. Территория земщины как остаток старой сис­темы стала объектом репрессий. Достаточно вспомнить организованный опрични­ками поход на ведущие центры традиционного регионального самосознания — Тверь, Новгород и Псков в 1569—1570 гг. Царь со своей стороны предпочитал опричную территорию, сбежав из Москвы в Александров, а потом подумывая о переносе столицы в северную Вологду.

Однако чрезмерная революционизация процесса трансформации региональ­ной элиты имела слишком очевидные негативные последствия. Царь и опричники не сумели сделать реформу плавной, предпочитая расправляться с боярством сило­выми методами. В результате, как это бывает со всеми революциями, вслед за рус­ской "региональной революцией" середины XVI в. наступил "термидор". За уп­разднением опричнины в 1572 г. (что, однако, не означало восстановления старого порядка и тем более реституции земель) последовала история 1575 г., когда Иван Грозный неожиданно воспроизвел ситуацию XIV в. Тогда царь объявил великим князем всея Руси татарина Симеона, правнука ордынского хана Ахмата. Себя са­мого Иван Грозный стал скромно называть удельным князем московским. Потом, в 1577 г. специально для Симеона было формально восстановлено великое княже­ство Тверское, т.е. Иван пошел на унижение Москвы как новой столицы русских земель, отдав предпочтение ее старой и давно побежденной сопернице Твери.

В этой странной истории, полностью противоречащей всем прежним начи­наниям, — централизации государства, победе Москвы над Тверью, освобождению от монгольской власти и ликвидации удельной системы, конечно, проявился про­тиворечивый характер Ивана Грозного. С первого взгляда все эти шаги можно толковать как вынужденную уступку сторонникам старой системы и стремление сбалансировать слишком резкие шаги предыдущего этапа. Однако царь слишком откровенно довел ситуацию до абсурда, как бы перечеркнув все, что делалось на протяжении не одного столетия. Существенных долгосрочных последствий эта сен­сационная инициатива не имела.

¶ Глава 4 Политико-историческое развитие российской системы "центр — регионы

Одновременно происходит другой, не менее важный процесс. Москва идет на ликвидацию не только укорененной региональной элиты в лице княжат-вотчин­ников, но и скомпрометированной системы наместников с их кормлениями, т.е. устраняет всю удельно-уездную модель, сложившуюся при Иване Великом. Ре­форма сопровождается развитием земского самоуправления. В этом заключается смысл переустройства системы отношений "центр — регионы" при Иване Гроз­ном. Царская власть уничтожает прежние региональные элиты, как автономные (княжата), так и подконтрольные (наместники), создает новые (через опричнину и развитие системы поместий) и идет на уступку населению, сделав ставку на даль­нейшую децентрализацию судебной власти (поскольку реализация прав местного самоуправления в ту эпоху осуществлялась через автономию судопроизводства). Та­ким образом власти пытаются удовлетворить региональные интересы, выразителя­ми которых ранее являлись княжеские семьи. Ликвидируя вотчины, власть апелли­рует непосредственно к населению регионов, предоставляя ему определенные де­мократические права.

Реформа региональной политики и местного самоуправления в XVI в. свя­зывается с именем Адашева. Его замысел, отраженный в четвертой главе Стоглава, состоял в том, чтобы заменить прежнюю удельно-уездную систему достаточно ре­гулярным местным самоуправлением в сочетании с более четким (в сравнении с наместниками-кормленщиками Ивана Великого) централизованным контролем. Реализация замысла начинается в 1549 г. и с принятием Судебника 1550 г. (в 1551 г. Стоглавый собор утвердил уставную земскую грамоту) при заметном сопротивле­нии боярства. В конце 1552 г. Иван Грозный вынуждает бояр принять решение об отмене кормлений и сам отменяет ее своим указом, который был одобрен Бояр­ской думой.

Созданная ранее система наместников как представителей центра в 1550-х гг. заменяется обновленным и усиленным судебным самоуправлением на местах. Су­дебник 1550 г. подтверждает старое правило, при котором судопроизводство ведет­ся в присутствии старост и судных мужей, или лучших мужей, из местного населе­ния. Как сказано в документе, "без старосты и без целовальников суда не судити".

Политико-географическая специфика России с ее характерной асимметрией проявляется в этой реформе в полной мере. Государство четко следует своей поли­тике создания экспериментальных зон. Новая система, как и опричнина, вводится постепенно, для отдельных регионов с помощью специальных уставных грамот. Эти грамоты отменяют управление наместников и волостелей и передают местное управление и суд в руки выборных судей, старост или голов. В таком случае терри­тория вместо наместничьих кормов и пошлин начинает платить оброк непосредст­венно в царскую казну, что было выгодно центру.

Новая система предполагает введение губы — суда под контролем выборных местных властей. В соответствии с новым регламентом в районах создается прав-

¶ 4.1 Отношения "центр — регионы "в средневековой России

ление губы во главе с губным старостой. Последний выбирался или местным насе­лением из числа дворян и детей боярских, или местным дворянством (на сей счет у историков есть разночтения). В ведении губной системы находились уголовная по­лиция (дела о "лихих людях"), суд и тюрьмы.

Губное право распространялось прежде всего на государевы "черные" земли, и губа представляла собой район уголовной юрисдикции, иными словами — судеб­ный округ. Считается, что введение институтов губы способствовало консолидации провинциальных дворянских объединений, т.е. стимулировало формирование но­вой региональной элиты.

В других районах страны, и в этом еще одно подтверждение российской асим­метрии, развивается система земского правления. Прежде всего, она характерна для Севера с его свободным крестьянством. Там земское правление исполняло функ­ции губы. Жесткого разделения территории страны не было, и в некоторых губных районах также учреждались земские институты.

Земское правление — это самый ярко выраженный институт местного само­управления в России XVI в., развитие которого способствовало децентрализации и установлению нового баланса сил между центром и регионами. Основу земства составили северные и частично центральные районы страны, но в то же время в России продолжали сохраняться различия в уровне централизованного контроля за теми или иными территориями. Зоны геополитического риска находились под бо­лее жестким управлением, и земских учреждений не было, например, в погранич­ных районах на западе и юге страны.

Земские грамоты даровались посадским людям и крестьянам (уездным лю­дям) района. Территории с земским правлением различались по размерам от волости до уезда. Народ избирал председателя правления, голову или старосту, а также его помощников, лучших людей (от 2 до 12), земского дьяка (вместе они составляли земскую избу). В компетенции земского правления находились местные дела и поря­док, сбор налогов, освоение незаселенных частей района, гражданские тяжбы (в еще более свободном Поморье, т.е. на северной окраине страны земское правление также вело уголовные дела и суд).

Реформа вызвала большую поддержку населения, которое устало от негатив­ных эффектов, связанных с судом кормленщиков, — хронических злоупотребле­ний, частой смены наместников и т.п. Она принципиально по-новому обеспечивала обратную связь центра с территориями, т.е. создавала стабильность на новых ос­нованиях, удовлетворяла региональные политические амбиции в условиях унич­тожения прежних привычных "заступников" в лице княжат. Центр со своей сто­роны был удовлетворен тем, что новый налог, собираемый на местах, — "посош-ной окуп" поступал непосредственно в царскую казну.

В то же время центр должен был создавать новые институты контроля за ре­гионами, тем более в условиях ликвидации института наместников. Земская реформа

¶ Глава 4 Политико-историческое развитие российской системы "центр — регионы

является частью целостного проекта перестройки системы "центр — регионы". Регионы пользуются политическими уступками центра, но и становятся объектом принципиально новой системы централизованного контроля.

Во-первых, со стороны центра управлением территориями все больше и все чаще занимаются воеводы. Это значит, что в стране появляются признаки военно-административного управления. Причем воевода зачастую контролировал земские учреждения как представитель центра. В середине XVI в. появляются и городовые воеводы, осуществляющие как военное, так и гражданское управление городом вме­сте с его уездом.

Во-вторых, создается система адресного управления территориями из центра. Огромный рост территории и усложнение ее структуры требуют комплексного уп­равленческого подхода к российским пространствам. Ключевыми институтами в этой системе являются специализированные ведомства в центре, которые занима­ются конкретными регионами. Первоначально этот институт носил название че­тей (или четвертей), которые представляли собой, московские учреждения с фи­нансовыми и административно-судебными функциями в отношении территорий. Чети складываются в 1550—1560-х гг. В дальнейшем эти ведомства встраиваются в единую систему приказов.

Специализированные территориальные ведомства создаются прежде всего для вновь присоединенных территорий, поскольку зоны нового освоения нуждаются в комплексном управлении из единого центра. Одним из наиболее мощных стал Ка­занский приказ, ведавший делами бывших территорий Казанского ханства.

Однако и ядро Российского государства также является объектом управления со стороны специализированных приказов, которые называли областными прика­зами, чтобы отличать их от отраслевых — "особенных" приказов. Как правило, речь идет о старинных четях, связанных с крупными уделами, инкорпорированны­ми в состав единого государства. После присоединения новой территории на месте региональной администрации создавался центральный приказ или "дворец" со своим дворецким. С помощью этого института государство осуществляло контроль за вновь приобретенным имуществом и территорией.

Таким образом, при Иване Грозном в России появляется консолидирован­ное государство с вполне определенной моделью региональной политики: проис­ходит формирование модели централизованного государства с развитым местным самоуправлением.

Однако "постопричная" Россия не является стабильным централизован­ным государством. В отношениях между центром и регионами накапливаются про­тиворечия, вызванные тем, что ни система управления "сверху" (воеводы, приказы, чети), ни система местного самоуправления (губа, земское правление) не отлажены до нужной степени. При этом старая региональная элита с ее амбициями местных суверенов до конца не уничтожена, а новое пограничье плохо интегрировано. По-

¶ 4.1 Отношения "центр — регионы "в средневековой России

этому снять проблему регионального недовольства, усиленного перегибами "грозно­го царя", не удается, несмотря на серьезнейшую реформу.

На этом этапе расширения Российского государства все более серьезной ггановится проблема политического контроля за территориями нового освоения, гхэширными пограничными зонами, фронтирами, где центральная власть была -^устойчивой. Русский фронтир зарождается еще в те времена, когда московские князья организовывали береговую службу на Оке. К XVI в. формируются обширные фронтирные зоны с весьма сложной политической спецификой. Население погра­ничья формировалось достаточно случайно, наряду с плановой колонизацией про­исходило накопление беглых элементов. Можно говорить о ближнем пограничье, где уровень централизованного контроля был высок, и дальнем пограничье, ко­торое имело существенную автономию. Типичный пример последнего — казачий Дон с его развитым самоуправлением (войсковой круг и атаманы). Москва выну­ждена была признавать автономию Дона. Для обозначения пограничья использу­ется собирательное понятие "украйны" — русский исторический синоним фрон-тира (жители пограничья называются украинниками). Формирование "украйн" вокруг южно-российских пограничных линий, обозначенных засечными чертами и русскими острогами, активно идет при Василии III и продолжается при его преем­никах. Однако контроль центра за этими территориями оказывается очень слабым, в опричнину их тоже не включали. Авраамий Палицын называл жителей Южной украйны не иначе как "собранием злодеев". Воеводы, которых назначает Москва, оказываются склонны к самоуправству и легко превращаются в местных "царь­ков", действующих на свое усмотрение (известный пример — боярин Вельский в южно-русском городе Царев-Борисов при Борисе Годунове, перешедший потом на сторону Лжедимитрия).

Критерием возникшего дисбаланса в территориально-политической системе стала Смута, которая в значительной мере превратилась в восстание отдельных ре­гионов (прежде всего — слабо интегрированных в системе южных территорий) против потерявшего легитимность центра [Платонов, 1999]. Смута стала мощным стимулом для переустройства региональной политики, которое следует связать с династией Романовых.

4.1.4

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: