ПРИЧИНЫ ПОДЪЕМА НОВЫХ ГОРОДОВ

Подъему новых городов способствовали различные факторы: эконо­мические, социальные, политические, религиозные и правовые.

Экономические факторы. Анри Пиренн объяснял возникновение ев­ропейского города нового времени в Европе в XI—XII вв. прежде всего воз­рождением торговли. Он подчеркивал тот факт, что в XI в. рынок, обычно располагавшийся в "faubourg" ("пригороде") замка, или епископского дворца, или аббатства, начал поглощать главную территорию. Именно этот пригород и стал ядром нового города. Пиренн также усматривал в появлении тысяч новых городов по всей Европе в XI— XII столетиях результат напора со сто­роны нового купеческого сословия. Позднейшие исследователи справедливо критиковали это объяснение за пренебрежение тем фактом, что большинство (вероятно, 4/5) населения городов составляли производители, а не купцы и что эти производители — в основном мастера и ремесленники — пришли из избыточного сельского населения, появившегося благодаря быстрому увели­чению производительности сельского хозяйства в XI в. Рост благосостояния сельского населения был также необходимой предпосылкой для снабжения го­родов продовольствием и сырьем и для сбыта их продукции. Таким образом, экономические причины возникновения новых городов следует связывать не только с ростом сельского хозяйства, но и с ростом сословия мастеров и ре­месленников и других производителей промышленной продукции. Города да­ли новый способ производства и новый способ распределения.

Социальные факторы.С экономическими причинами урбанизации были тесно связаны и более широкие социальные факторы. XI и XII столетия были эпохой великих социальных перемещений по горизонтали и по вертика­ли. Исход сервов, свободных крестьян и мелкого дворянства из манора был частью мощного пульса жизни, которая росла, ускоряла темп, искала новых возможностей. Эти социальные факторы были также и причинами, а не только следствиями явления, которое Роберт Лопес называет "торговой революцией", но которое можно назвать и "промышленной революцией" XI—XII столетий. Говоря словами Лопеса, "постоянно создавались новые возможности.., вска­рабкаться из одного сословия в другое... Подмастерья становились мастерами, удачливые ремесленники становились предпринимателями, новые люди делали состояния на торговле и предоставлении займов... Постоянная иммиграция из деревни стимулировала экспансию... Целые деревни постепенно теряли всех своих жителей, которые уходили в город, начиная с крестьян и кончая зем­левладельцами"3. Хотя в большинстве городов Европы социальная и экономи­ческая, а также политическая власть со временем все больше сосредоточива­лась в руках довольно небольшой группы богатых купцов, первоначальное представление о городе как о месте больших возможностей, где можно продви­нуться вверх по социально-экономической лестнице, оказало долговременное влияние на облик города. Примечательно, что в городах Северной Европы и в некоторых городах Средиземноморья начиная с XI—XII вв. почти не было рабства, в отличие от городов Древней Греции и императорского Рима и в от­личие от европейских поселений до 1000 г.

Политические факторы. Императоры, короли, герцоги и нижестоя­щие (сеньориальные) правители, а также папы и епископы часто находили способ повысить свою обороноспособность и увеличить богатство, предоставляя

хартии городам, которые в этом случае открывались для притока иммигрантов из деревни — в основном крестьян и мелких дворян.

Часто такие города в военном отношении были куда эффективнее зам­ков, так как горожане обычно получали право и долг носить оружие. Кре­стьяне веками лишены были такого права и такой обязанности, хотя их и призывали в чрезвычайных обстоятельствах, а рыцарям за военную службу надо было платить. Горожан, конечно, надо было обеспечить оружием, но зато они подлежали призыву на всеобщую воинскую службу для защиты го­рода. Во многих местах, где уже исчезло народное ополчение племен и де­ревень германской эпохи, а феодальный набор рекрутов был не гарантирован, феодальные монархи, герцоги, графы и другие крупные феодалы очень рас­считывали на военные обязательства городов для защиты своих владений. Так, в Англии указ "Assize of Arms" 1181 г. постановил, что "все горожане и все общины свободных людей" должны носить определенные виды оружия⁴, тем самым сделав всех граждан солдатами, а все города военными единицами.

Помимо военной поддержки новые города давали правителям тер­риторий существенное увеличение экономических ресурсов, уплачивая по­шлины, рыночные налоги и ренты, а также поставляя промышленные то­вары. В этой связи право многих городов чеканить деньги и обязанность горожан платить за свою землю деньгами представляли собой значитель­ный отход от преимущественно бартерной экономики. Правители Европы, короли и феодалы, так же выигрывали от этой перемены, как и новые торговые и промышленные сословия.

Конечно, такие политические стимулы к основанию городов были у европейских правителей и раньше, по крайней мере потенциально, но в XI— XII вв. политические условия для их реализации стали более благоприятными. Прекратились нашествия на Европу. Рамки рода, деревни, манора дополни­лись теперь более широкими территориальными рамками королевства, кня­жества, герцогства. Правители таких территориальных объединений были до­статочно сильны, чтобы терпеть в своих владениях новые политические об­разования и даже обратить на них внимание, а для их заселения имелось крестьянство и мелкое дворянство.

Несомненно, возникновение новых городов было стимулировано со­вместным действием социальных, экономических и политических факторов, и трудно представить себе, что вне этих факторов в течение нескольких сто­летий по всей Западной Европе появилось бы около 5 тысяч новых городов. Их возникновение началось в XI в., достигло апогея в XII и продолжалось на всем протяжении XII, XIV и XV вв.

Однако имелись также социальные, экономические и политические факторы, действовавшие в противоположном направлении. Феодальные сень­оры, включая епископов и аббатов, имели большой экономический интерес в предотвращении ухода своих крестьян в города; они также не склонны были уступать свою политическую власть новым городским образованиям. Сходным образом и короли, императоры и прочие правители, жаловавшие городам хар­тии вольностей, были прямо заинтересованы в том, чтобы включить в них статьи, обеспечивавшие им постоянный контроль над горожанами. Городам часто приходилось отстаивать свою независимость — и они часто проигры­вали. Кроме того, большинство крестьян и мелких дворян вряд ли жаждали

43*

покинуть маноры и деревни, ведь это означало для них утрату традиционных уз и ценностей ради нового и неизвестного.

Здесь мы сталкиваемся с ограниченностью традиционной теории об­щества в объяснении исторических перемен. Недостаточно показать, что основные социальные, экономические и политические условия благоприят­ствовали им. Одни условия не производят перемен, как одна лишь почва и семена не производят урожая. Больше того, условия, благоприятствующие переменам, могут благоприятствовать и стабильности. Даже марксистская теория диалектического материализма всего лишь утверждает, что "в конце концов" возобладают силы перемен, оставляя открытым ключевой вопрос о времени и обстоятельствах. Однако ясно, что нет никакого способа узнать, почему произошла та или иная великая историческая перемена, не узнав сначала, когда и как это случилось.

Религиозные и правовые факторы. Если ближе рассмотреть время и обстоятельства появления новых городов Европы, если спросить, что именно вызвало урбанизацию в конце XI—XII в. и не раньше, если захо­теть объяснить процесс, в результате которого развилось и преуспело го­родское движение, то придется принять во внимание два фактора, часто оставляемые в стороне историками общества, экономики и политики: фак­тор религии и фактор права.

Новые города XI—XII вв. были религиозными ассоциациями в том смысле, что каждый из них держался на религиозных ценностях и обрядах, включая религиозные клятвы. Многие города были присяжными общинами (conjurationes), и целый ряд городов был основан организациями инсургентов. Города, основанные когда-то купцами, часто управлялись какой-нибудь купе­ческой гильдией, которая сама была религиозной ассоциацией, посвятившей себя делам благотворительности и религии наряду с управлением деловыми предприятиями. Города, созданные по инициативе императоров, королей, гер­цогов или епископов (или других духовных лиц), также были задуманы как братства, державшиеся на клятвах.

Подчеркивая религиозный характер городов, мы вовсе не хотим сказать, что они были церковными ассоциациями. Они были полностью от­делены от церкви и в этом смысле были первыми светскими государствами Европы. Тем не менее многое из своего духа и облика они взяли от церкви. В самом деле, странно было бы ожидать иного, ведь города возникали в эпоху Папской революции.

Новые европейские города XI—XII вв. стали первыми ассоциациями в том смысле, что каждый из них держался на общем городском правовом сознании и на своеобразных городских правовых институтах. На практике большинство европейских городов возникало в результате юридического акта, обычно пожалования хартии, причем города не просто возникали, их осно­вывали. Более того, хартия почти неизменно устанавливала основные "воль­ности" граждан, которые обычно включали значительные права самоуправ­ления. Конечно, правовой характер новых европейских городов был тесно свя­зан с их религиозным характером. Хартии подтверждались религиозными клятвами, а эти клятвы, возобновляемые при смене должностных лиц, вклю­чали прежде всего обязательство соблюдать городские законы.

О важном значении и религиозных и правовых факторов в возникно­вении западноевропейских городов можно судить хотя бы в сравнении с раз­витием городов в тогдашней исламской цивилизации Ближнего и Среднего Во­стока. Там, несмотря на наличие сходных экономических и политических факторов (процветающую торговлю, мелкую промышленность, средние слои населения, сильную централизованную территориальную власть) и физиче­ское сохранение там многих городов Римской империи, городская культура была слаба. В экономическом и политическом отношении исламские города не обладали корпоративным единством и независимостью, по существу, это были большие деревни, более или менее сливавшиеся с сельской местностью. В сравнении с Западом решающая разница состояла в том, что исламские го­рода, с одной стороны, никогда не были присяжными общинами, никогда не состояли из религиозных гильдий или братств, а с другой — никогда не при­знавались корпорациями и не получали хартий прав и свобод. В противопо­ложность западной культуре со времени Папской революции ислам лишен был и страстного стремления исправить и спасти светское общество, и понятия о том, что соперничающие множественные политии и правовые системы могут служить орудиями такой реформы и искупления.

Европейский город в конце XI и в XII в. по меньшей мере в той же степени был обязан своим ростом тогдашней трансформации религи­озного и правового сознания, связанной с Папской революцией, что и торгово-промышленной и военно-политической трансформации (тоже связанной с Папской революцией). Урбанизация стала возможна тогда, и не раньше, и именно там, а не в ином месте, благодаря новым рели­гиозным и правовым понятиям, институтам и практике, благодаря новым религиозным страстям, действиям, связанным с общинами и другими братскими ассоциациями, коллективными присягами, юридической лич­ностью, хартиями вольностей, рациональными и объективными судебны­ми процедурами, равенством прав, участием в законотворчестве, пред­ставительным правлением и самой государственностью. Эти проблемы, в свою очередь, были связаны со структурными характеристиками запад­ной традиции права, разделяемыми не только городским правом, но и всеми одновременно складывавшимися правовыми системами.

Трудно даже представить возникновение европейских городов без го­родского правового сознания и системы городского права. Но если бы это и произошло, то есть даже если бы на Западе каким-то образом возникли круп­ные, густонаселенные центры торговли и промышленности, не имеющие фун­дамента в виде городского права, какими бы они были? Быть может, как древ­ние римские города, это были бы просто военные и административные форпо­сты какой-нибудь центральной власти (или властей) или они были бы, как ис­ламские города, просто большими деревнями, лишенными независимого ха­рактера, не имеющими самостоятельной, целостной общественной жизни, а может быть, они были бы еще чем-нибудь. Но вот городами в современном западном смысле они бы никогда не стали. Они были бы лишены осознанного корпоративного единства и способности к органичному развитию, черт, кото­рые и придали западному городу его уникальный облик.

ПРОИСХОЖДЕНИЕ ГОРОДОВ ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ

В первые десятилетия XIV в., до того как "черная смерть", чума 1348-1350 гг. выкосила не менее трети, а возможно и более половины городского населения, в городах Западной Европы жило около 6 миллионов человек — из общего населения примерно в 60 миллионов. Хотя по этому периоду ис­тории точные статистические данные получить невозможно, есть достаточно оснований для научной догадки о том, что в конце XII в. из общего населения в примерно 40 миллионов около 4 были городскими жителями. В начале XIV в., по мнению некоторых ученых, четыре города имели население свыше 100 тысяч — это Венеция, Флоренция, Палермо и Париж, а еще в пяти городах — Милане, Генуе, Барселоне, Кельне и Лондоне — жили примерно по 50 тысяч человек. Городов, имевших, по оценке специалистов, население от 20 до 40 тысяч каждый, было больше, и в их число входили Болонья, Падуя, Гент, Брюгге, Страсбург, Нюрнберг, Любек и Гамбург. Еще больше было городов с населением от б до 20 тысяч, таких как Йорк, Бристоль, Ипр, Антверпен, Аугсбург, Франкфурт, Цюрих, Базель и другие. Некоторые же специалисты считают, что в Милане и Венеции жили по 200 тысяч че­ловек, а в Генуе и Неаполе (как и в Париже, Палермо, Флоренции) примерно по 100 тысяч⁷. Еще один автор оценивает население Парижа в 100 тысяч в конце XII в. и в 240 тысяч в конце XII⁸. Ну, разумеется, было и множество городов с населением менее 6 тысяч человек, а во многих все население ис­числялось сотнями жителей (см. карту 3).

Эти большие и малые города, столь различные по размерам, воз­никали и развивались весьма разнообразными способами и по весьма раз­нородным причинам. Однако существовали определенные общие модели, делавшие все их городами, точно так же, как существуют определенные общие модели, делающие разные национальные государства XX в. наци­ональными государствами.

Наилучший путь раскрыть эти общие модели — описать происхож­дение и раннее развитие городов разных видов в разных частях Европы, на­чиная с Франции и направляясь затем в Нормандию, Фландрию, германские герцогства, Англию и, наконец, в Италию.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: