Германия: Кельн, Фрайбург, Любек, Магдебург

Процветающий римский город Кельн (Colonia) в нижнем течении Рейна стремительно пришел в упадок после завоевания его франками в V в. Какая-то торговая и промышленная активность сохранились, а присутствие епископской кафедры и собора обеспечило элемент преемственности. Тем не менее Кельн перестал быть городом в римском смысле, но еще не стал го­родом в новом европейском смысле. Речная гавань заросла и превратилась в болото, производство стеклянных изделий переместилось в сельскую мест­ность, количество населения упало до уровня большой деревни, городское уп­равление, находившееся в основном в руках архиепископа, было включено в управление прилегающей областью — Лотарингией.

В 953 г. император Оттон III назначил своего младшего брата Бруно графом Лотарингским и архиепископом Кельнским. Бруно включил торговый пригород, wik, в черту городских укреплений. Он и его преемники в конце X — начале XI столетия учредили рынки, пошлины и монетный двор. К 1074 г. купцы и ремесленники набрали достаточно сил, чтобы восстать против архиепископа, которому тем не менее, удалось призвать войска извне и по­давить мятеж. Однако другое восстание в 1106 г. закончилось установлением независимого городского правления и системы городских прав, которые в XII в. часто называли "jus coloniensis" ("кельнское право"), а иногда — "jus civilis" ("право города").

Архиепископ Кельнский остался важной фигурой в жизни города, он продолжал править всей Лотарингией и обычно также Вестфалией. Тем не менее его политическая и правительственная власть в пределах города была сильно ограничена в XII в., когда ее дополнили и отчасти заменили системой управления посредством должностных лиц различных патрицианских органов.

Кельн был уникален тем, что он был организован в самоуправляю­щиеся светские приходские общины (Sondergemeinden), иногда именуемые коммунами, числом двенадцать, в каждой из которых обычно имелись два магистрата, избираемые (видимо, ежегодно) членами приходской общины. Бывшие, нынешние и предложенные в кандидаты магистраты составляли брат­ство, или гильдию (Amtleutegenossenschaft — "товарищество должностных лиц"), игравшее важную роль в городских делах. Членом приходской общины можно было стать, приобретя в приходе наследуемую собственность, зареги­стрировав ее и уплатив взнос. Член общины обязан был помогать коллеге и защищать его от любых возможных обвинений. Жалобы и аргументы по по­воду собственности в приходе рассматривались в гражданском суде прихода, с правом апелляции к полному собранию гильдии магистратов прихода. Мел­кие преступления и проступки против приходской общины рассматривались в уголовном суде, где обвинителем выступал комитет гильдии приходских ма­гистратов, избранный для расследования преступлений или проступков. Если член прихода отказывался отвечать на обвинения против него в приходском суде, его изгоняли из общины. Всякий, кто пытался нарушить правила об­щины, обрекался после смерти на вечные муки в компании дьявола и его падших ангелов.

Среди важнейших функций прихода была регистрация передачи прав на землю и земельных залогов. Одна ранняя запись в приходском реестре

описывает процедуру, на основании которой Генрих Лонг купил дом у не­коего Готфрида. Акт купли-продажи был совершен "перед гражданами и при­ходскими магистратами и перед судьями и приходскими священниками". За­тем Генрих уплатил гражданам и судьям обычный гонорар за свидетельство сделки и ее регистрацию. Всякого, кто сомневался в факте регистрации, спе­циально приглашали заглянуть в реестр (Schrein) судей, где он мог обнару­жить истину. Наконец, Генрих прибыл в городскую ратушу и вручил сыну и наследнику Готфрида в присутствии городских заседателей (scabini, Schoeffen) три марки, таким образом обезопасив себя и своих наследников от всяких притязаний со стороны наследников продавца.

В задачу городских заседателей, однако, входило не только свиде­тельство сделок и ведение их реестра. В основном заседатели выступали в качестве непрофессиональных судей либо в высоком суде (Hochgericht) вместе с председательствующим профессиональным судьей, либо в мелких делах по отдельности. В высоком суде они разбирали дела в качестве суда первой ин­станции, а также апелляции по гражданским и уголовным делам, рассмот­ренным в судах приходских магистратов. Они объявляли закон и выносили решение, которое профессиональный судья исполнял. Дословно они "нахо­дили" решения: считалось, что они представляют аккумулированное знание обычного права. Когда один заседатель единолично разбирал дело, он пред­ставлял решение другим заседателям для получения их согласия.

Постоянно активно функционировали примерно 25 заседателей. Од­нако бывшие заседатели и выдвинутые кандидатами на эту должность тоже входили в число "братьев" (fratres scabinorum), составлявших, подобно при­ходским магистратам, гильдию. Хотя они приносили присягу на верность ар­хиепископу, они также были связаны присягой объявлять закон и находить решение беспристрастно и истинно. Протоколы их дел включают решения, вынесенные не в пользу архиепископа, а также и решения, противоречащие интересам купцов Кельна. Так, в ряде дел XII в., в которых архиепископ, действуя через своего казначея, претендовал на то, чтобы разные члены раз­личных приходских общин считались домочадцами архиепископа (familia) и как таковые подлежали обложению определенными налогами, собираемыми казначеем, — заседатели вынесли решение против казначея. А в 1103 г., согласно самому раннему дошедшему до нас документу, где упоминаются за­седатели, по иску, в котором купцы Льежа и Юэ требовали от купцов Кельна соблюдать привилегии, дарованные прежним архиепископом Кельнским, за­седатели решили дело в пользу иностранных купцов.

Кроме судебных функций заседатели осуществляли многие полномо­чия городского совета, и как таковых их часто называли не только "scabini" ("заседатели"), но и "senatores" ("старейшины"). Кельнские хроники XII в. свидетельствуют о том, как scabini или senatores планировали и утверждали расширение городских стен, приносили городские земли в дар на благотво­рительные цели, управляли городской собственностью, например мясными и рыбными прилавками, принадлежащими городу, а не гильдии, и даже в трех случаях заключали договоры с другими городами, предоставляя различные права их купцам, — и все это без утверждения архиепископа.

Помимо приходских магистратов и scabini или senatores Кельном уп­равляла еще третья гильдия, "Richerzeche", что буквально означало "таверна

богатых". Двое из ее членов ежегодно избирались на должность бургомистров (Burgermeister), один из которых должен был носить звание scabinus. Сама же Richerzeche состояла из бывших, нынешних и выдвинутых на должность бургомистров. Главной задачей ее был надзор за ремесленными цехами и рын­ками, а также за условиями торговли (включая цены) сельскохозяйственными продуктами, вином и пивом. Richerzerche (или Burgermeister) вершила свой суд на трех главных торговых площадях города для надзора за соблюдением своих предписаний. Richerzeche рассматривала также апелляции на решения гражданских судов приходских магистратов.

Муниципальное управление Кельна в XII в. было полностью патри­цианским. Единственный, кто ограничивал всесильных аристократов, был ар* хиепископ, который назначал двух главных должностных лиц: один из них, именуемый бургграфом (Burggraf — городской граф), председательствовал над заседателями в слушаниях высокого суда и, кроме того, являлся военным главой города и надзирал за улицами и площадями общего пользования; вто­рой, именуемый штадтфогтом (Stadtvogt — городской префект), председатель­ствовал на некоторых общих сессиях высокого суда. На практике власть этих двух должностных лиц и самого архиепископа оказалась в подчинении у вла­сти гильдий заседателей, бургомистров и приходских магистратов. Власть ар­хиепископа постепенно ожила в течение XIII столетия, но к тому времени право Кельна полностью оформилось и во многих отношениях, хотя и не во всех, перекрывало структуру политической власти.

Ученые давно спорят о происхождении муниципального управления в Кельне: что было его главным источником — движение за мир, револю­ционная коммуна, территориальное сообщество или купеческая гильдия? Им может быть любое из этих явлений или их сочетание, но следует ответить на более крупный вопрос: каково отношение муниципального управления и муниципального права Кельна к великому преобразованию Европы, проис­ходившему в то самое время, когда Кельн обретал свое политическое и пра­вовое лицо? Отделение города от епархии архиепископа и от герцогства, ок­ружавших его, создание собственных светских городских учреждений, и преж­де всего создание собственной политической и правовой истории, то есть ис­торического сознания или сознания органичного развития и роста, — все это стало возможным потому, что сама церковь провозгласила дуализм церковных и светских властей и поддерживала плюрализм последних, и в силу того фак­та, что идея постепенного исправления мира посредством права стала веду­щим понятием, руководящим мотивом и в церковной и в светской сфере. Эти революционные перемены в умах и сердцах людей были существенной ча­стью революционных перемен в политической, экономической и социаль­ной жизни, которые происходили всюду в Европе в конце XI и в XII сто­летии. Важным выражением этих перемен было основание самоуправляю­щихся городов и создание нового типа права — городского права — ив Кельне, и в других городах.

Кельн был исключением из обычного способа создания городов в гер­манских княжествах, который состоял в том, что император или князь издавал хартию. Иногда такие хартии давал император для успокоения бунтующих городов. Так, жители Вормса в 1073 г. создали "conjuratio" против своего епископа и получили вольности от императора Генриха IV. Майнц поступил

так же в 1077 г. Другие хартии исходили от князей. Один из самых ранних примеров — хартия, дарованная Фрайбургу в 1120 г. герцогом Конрадом Церингенским, который создал так называемый форум (город) на пустыре, прилегавшем к одному из его замков. Форум первоначально населяли купцы, приглашенные из соседних районов. Название Фрайбург ("свободный город*') говорит само за себя. Свобода жителей заключалась в том, что они были исключены из обычного права сельской местности и подчинялись особому праву торговых сообществ. По хартии каждому жителю (бюргеру) полагался участок земли площадью 50 на 100 футов, за который он должен был платить всего один шиллинг годовой ренты, герцог гарантировал всем поселенцам мир и защиту; жители получали право наследования своей земли с привилегией свободной продажи и завещания; они освобождались от всех принудительных расходов на содержание герцога, всех дорожных пошлин на территории гер­цогства, всякой тальи или поборов, кроме как на законный военный поход; они свободно пользовались пастбищем, лесом и рекой; они подчинялись только торговому праву, в частности такому, какое применялось к купцам Кельна; герцог не мог назначать главного магистрата или священника без предвари­тельного избрания его гражданами. Купцы и герцогские должностные лица поклялись хранить и защищать это поселение, а герцог принял такое же обя­зательство торжественным рукопожатием. Вскоре группа "conjuratores fori" ("выборных") была придана главному магистрату городского управления, в

XIII в. члены ее стали называться консулами²³.

Пример Фрайбурга, подобно примеру Сент-Омера, по-видимому, гово­рит в пользу тезиса Пиренна, разделяемого Стивенсоном, что купцы играли ведущую роль в формировании городов. Однако даже в этих городах, а также в других, складывавшихся подобным образом, купцам пришлось вскоре поде­литься властью с другими сословиями или элитарными группами — цехами ремесленников, аристократией, включая епископов, а часто — с князьями, королями и императорами.

Любек, порт на Балтике, был основан в 1143 г. графом Адольфом Голыптейнским, который позвал жителей Вестфалии, Фландрии и Фризии по­селиться там. В 1158 г. город перешел к Генриху Льву, герцогу Саксонскому из рода Вельфов, который учредил монетный двор и пошлины и дал горожа­нам особые привилегии, включая форму управления, заимствованную у горо­да Зеста (Генрих основал также Мюнхен и Брауншвейг). В 1181 г. император Фридрих Барбаросса захватил Любек и позже даровал ему хартию вольно­стей, в которую были включены определенные права самоуправления и осво­бождение купцов от всех дорожных пошлин на территории герцогства Саксон­ского. К середине XIV в. Любек стал богатейшим городом севера.

Быть может, самая впечатляющая иллюстрация рождения и роста си­стемы городского права в рамках западной традиции права — это процесс, благодаря которому законы более чем дюжины ведущих немецких городов бы­ли официально приняты в сотнях новых городов, основанных между XII и

XIV вв. Например, законы Любека были приняты в 43 городах, Франкфур­
та — в 49, Гамбурга — в 4, Фрайбурга — в 19, Мюнхена — в 13, Бреме­
на — в 2, Брауншвейга — в 3. Самым важным явлением было, однако, рас­
пространение законов Магдебурга, города на Эльбе, на более чем восемь де­
сятков новых городов. Магдебургское право стало главным фундаментом пи­
саного права в Центральной и Восточной Европе.

Однако каждый из городов внутри определенного "правового круга" (Rechtskreis) воспринимал не исходное магдебургское право, или любекское, или франкфуртское; скорее, это были законы "материнского города" в том вяде, в каком они существовали на время рецепции. В типичном случае фе­одальный сеньор нового "дочернего города" даровал ему, скажем, магдебур­гское право, а уж после этого городские власти посылали в Магдебург, где главные судебные чиновники, городские заседатели или шеффены готовили новое издание действующих магдебургских законов или требуемых фрагмен­тов из них, скажем о городском управлении, отправлении правосудия, гиль­диях, гражданском и уголовном праве. Некоторые города по нескольку раз посылали за обновленными законами. Суды "дочернего города" часто отсы­лали конкретные дела на рассмотрение заседателей "материнского города" и получали оттуда формулировки норм, применимых к этим фактическим си­туациям. Таким образом, видно, как в законах и решениях более молодых городов отражается органичный рост оригинального магдебургского, любек-ского или иного "материнского" права (Mutterrecht).

Многие века Магдебург был центром торговли со славянами. В 968 г. он стал центром епархии архиепископа. Позже он служил важной военной базой для походов на славян. Однако только к началу 1100-х гг. Магдебург создал на основе преемственности собственные управленческие и правовые учреждения и выработал собственное гражданское сознание. В 1129 г. жители города с оружием в руках восстали против архиепископа, но тому удалось подавить бунт. В том же году в одном из магдебургских документов впервые встречается выражение "raaiores civitates" ("ведущие граждане"). В 1160 г. появляются упоминания "заседателей и судей города Магдебурга". В это время велика была роль гильдий и цехов, в 1183 г. их статус был подтвержден. В том же году впервые появляется упоминание о суде заседателей. Наконец, в 1188 г. архиепископ Вихманн перестроил городское управление, сохранив наследственные должности бургграфа и его заместителя (Schultheiss), но учредил в дополнение совет из 12 че­ловек, в который входили 11 пожизненных членов-заседателей и замести­тель бургграфа. Архиепископ, правивший всей епархией, сохранил конт­роль над городом, хотя последний получил автономию в отправлении пра­восудия, налогообложении и подобных вопросах. "Коллегия" заседателей заполняла вакансии в своем составе представителями ведущих семейств.

В связи с реформой 1188 г. архиепископ Вихманн издал первое пи­саное законодательство Магдебурга. Это был документ из 9 статей. Эти статьи не претендовали на полное изложение магдебургского права, скорее это были решения некоторых важных спорных вопросов, основанные, вероятно, на предшествующих судебных решениях. Например, в ряде дел были отменены традиционные процедурные детали при принесении присяги. Была упразднена ответственность отца за убийство или увечье, совершенное его сыном, если отец мог доказать свидетельством шести достойных людей, что он не был при совершении преступления, а если был, то не участвовал. Та же норма была распространена на других лиц помимо отца. Одно из положений трак­товало вопрос о сроке, в течение которого можно было подать жалобу в случае изгнания с земли, телесного повреждения или убийства в пределах или за пределами города. Другая статья позволяла лицу, отсутствовавшему в палом-

45-499

ничестве или по неотложному делу, отсрочку при подаче иска в суд бургграфа или его заместителя. Статья 7 устанавливала, что в споре между гражданином и чужеземцем правосудие следует осуществить безотлагательно, и дело дол­жно быть решено в день его возбуждения. Статья 8 предоставляла суду за­седателей общую юрисдикцию по всем типам дел в отношении как граждан, так и чужестранцев, с оговоркой, что если заседатели отсутствуют, правосудие должен осуществить бургграф или его заместитель. Наконец, "чтобы не по­страдал городской закон", ст. 9 предусматривала, что всякий, нарушивший ход собрания граждан выкриками, неуместной или глупой речью, должен быть "строго наказан гражданами, чтобы другим было неповадно.

Эти девять статей 1188 г. и были, насколько известно, первым пи­саным собранием норм магдебургского права. Они предполагали существова­ние некоторой большой совокупности неписаных норм. И действительно, маг-дебургское обычное право было формально принято некоторыми городами уже в середине 1100-х гг. Рост магдебургского права в последующие полтора сто­летия можно проследить путем анализа ряда норм, посланных магдебургскими заседателями в Бреслау в 1261 г. и в Герлиц в 1304 г.

Бреслауское право состояло из 64 статей, а Герлицкое — из 140. В герлицком праве некоторые вопросы, такие как продажа товаров, собствен­ность, наследование трактовались гораздо подробнее, чем в бреслауском. Бо­лее подробными были и статьи по уголовному праву и доказательству. Больше того, магдебургские шеффены не просто послали 64 бреслауские статьи в Герлиц в их первоначальной форме, добавив или вставив прочие статьи, нет, они сознательно усовершенствовали и изменили более ранний сборник. Не­сколько статей более раннего права иногда объединялись в одну, более ши­рокую. Некоторым статьям, расположенным неудачно, было найдено новое место. Так, ст. 8 герлицкого права начинается со ст. 11 права Бреслау, где говорится о наказании лица, схваченного после того, как жертва телесного повреждения подняла крик. Но затем ст. 8 идет дальше, устанавливая, что наказание может быть более суровым, если ранение совершено ножом и ви­новный схвачен на месте. Это пример расширения первоначальной статьи в свете нового опыта.

Большинство из 140 статей герлицкого права 1304 г. было заимст­вовано либо из бреслауского права (с дополнениями), либо из Саксонского зерцала (Sachsenspiegel) — совокупности правовых норм, составленной около 1221 г. неким саксонским юристом. Этот сборник стал важной частью того, что в широком смысле можно назвать общим правом Германии. 10 из пер­воначальных 64 статей бреслауского права тоже заимствованы из Саксонского зерцала. 25 статей герлицкого права были совершенно новыми: шесть из них были вставлены в текст, а 19 добавлены в конце.

64 статьи первоначальных статей бреслауских законов 1261 г. также были дополнены 24 статьями, полученными из Магдебурга в 1283 г. и еще 23 статьями, полученными в 1295 г. По большей части эти дополнительные положения являются разъяснениями более ранних положений.

Таким образом, право, распространившееся из Магдебурга в Бреслау и Герлиц, а также еще в примерно 80 городов Бранденбурга, Силезии, Бо­гемии, Польши и других областей Центральной и Восточной Европы, пре­терпело сознательную эволюцию, органичное развитие и рост. Его главным

формальным источником были "речения" (Spruche) магдебургских заседате­лей (Schoeffen), то есть их решения по делам, представленным на их рас­смотрение. Однако же эти Schoeffenschpruche не были изолированными ре­шениями ad hoc, они являлись составной частью обычного права, которое хранили в памяти, записывали и потом собирали в кодексы и передавали по наследству.

Осознанный рост права был тесно связан с его систематическим, или целостным, характером. Бреслауское право было в конце концов издано в середине XIV в. в качестве систематизированного свода права в пяти книгах, содержавших 465 статей. Первая книга трактовала главным образом воп­росы выборов и введения в должность городских советников, их прав и обя­занностей, публичности и законной силы их действий. Вторая книга была посвящена вопросам судебной организации и процедуры, включая и те, ко­торые касались заседателей и других судей, выбора заседателей и других су­дей, их вознаграждения, времени и места их заседаний, юрисдикции различ­ных судов (особенно по уголовным и наследственным делам), требований по судебным взносам, наложения ареста на имущество, актов распоряжения иму­ществом, третейского суда, поединков, представительства одного лица в суде другим и иных процедурных деталей. Третья книга была посвящена типам судебных жалоб: по делам о телесных повреждениях и убийствах, по которым одновременно выдвигались и гражданские иски о возмещении ущерба, о дру­гих правонарушениях, включая растрату, клятвопреступление, ростовщиче­ство, обман, фальшивомонетничество, о долгах, включая ответственность на­следников за долги покойного, об оплате повинностей и различным другим типам исков. Определялись различные виды доказательств, необходимые для обоснования различных исков. Регулировались также денежные обязатель­ства, включая залог, ипотеку и клятвенное заверение, средства возмеще­ния ущерба, включая взыскание долга путем описи имущества, ареста бе­жавшего должника и, наконец, изгнания. Четвертая книга содержала се­мейное право, включая значительное количество статей о правах членов семьи на наследуемое ею имущество (Erbgut). Первая часть четвертой кни­ги касалась вопросов приданого, женитьбы и договоров наследования, прав главы дома, жены и детей по распоряжению различными видами семейной собственности. Вторая часть книги включала право наследования и опеки. Пятая книга, состоявшая из 23 статей, по-видимому, была незаконченным собранием важных неоднородных норм права и решений, не подходивших под рубрики первых четырех книг.

"Систематизированное право заседателей Бреслау-Магдебурга", как стали называть это собрание в середине XIV в., было не только более под­робным, но и гораздо более полным и систематизированным, чем герлицкое право 1304 г., которое, в свою очередь, было гораздо более подробным, пол­ным и систематизированным, чем первое бреслауское право 1261 г. Все три типа собраний права были выведены из постоянно развивающейся системы права самого Магдебурга. Кстати, варианты магдебургского права, принятые в Бреслау и Герлице, подобно дочерним законам других материнских городов, передавались в другие новые города, которые, таким образом, становились "внучатыми" городами Магдебурга. Действительно, право Бреслау стало ма­теринским правом всего королевства Богемии.

45*

Магдебургское право проводило коренное различие между правом в широком смысле, "Recht", которое понималось как общие рамки закона (англ. "right"), и правом в более конкретном смысле правового предписания или обычая, которое называлось "Willekor" (от нем. "воля" и "выбирать"). Право Recht содержало общие принципы или права, данные самой природой соци­альной жизни и в конечном счете божественным провидением, оно было смесью обычного и естественного права. Право Willekor было либо законо­дательным актом, либо указом местных властей и принятым ими местным обычаем, иногда его называли "buyrkor" — "гражданский закон", что бук­вально означало "выбор города" или "выбор граждан". Право Бреслау и в 1261 г., и сто лет спустя начиналось одним и тем же положением: "согласно Willekor" право Магдебурга применимо в Бреслау. В другбм разделе более позднего издания (в предыдущем его не было) признавалась возможность конфликта между Recht и buyrkor. Этот раздел устанавливал, что городской совет (Rat) имеет право решать вопросы, поднятые любым лицом, которому члены совета предоставили право выступать в городском собрании, и это по­ложение, говорилось в разделе, заседатели (Магдебурга) "провозгласили как гражданский закон (buyrkor), а не как вопрос права (Recht)".

Однако это было то самое право Recht, которое давало советникам многие из их полномочий по созданию положительного права. Например, из права Recht выводились полномочия советников устанавливать меры и веса, регулировать продажу продовольствия и других товаров, устанавли­вать цены и определять наказания лицам, нарушившим их предписания. Современное немецкое слово для обозначения конкретного статута — "Gesetz" — не встречается в магдебургском праве, но для обозначения де­ятельности городских властей по установлению предписаний употреблялось причастие gesetzt (установленный). Например, городскому совету было да­но полномочие наказывать за продажу товаров по ценам выше установ­ленных (gesetzt) указом (Willekor) городских властей.

Важное значение имел также акцент городского права Магдебурга (и это нашло выражение в его вариантах Бреслауского права) на право собственности и торговое право. Было установлено, что человек может за­ложить в обеспечение долга свою лавку, мясной магазин или другое тор­говое помещение. Владелец такого помещения считался "владельцем на­следуемой собственности или имущим человеком". Он мог его продать или передать по завещанию. Кроме того, купцы, а также паломники не могли подвергаться исковым преследованиям во время их отсутствия в городе. Особый интерес представляют положения, касающиеся ответственности на­следника по долгам покойного: она была объявлена противоречащей праву, изложенному Грацианом. Таким образом, магдебургское право отличалось и от феодального, и от канонического права.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: