ТОР 5 статей: Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы КАТЕГОРИИ:
|
ПРИГЛАШЕНИЕ К ПУТЕШЕСТВИЮ
Дорогое дитя! Унесемся, шутя, К жизни новой, далекой, блаженной, Чтоб любить и гореть И, любя, умереть В той стране — как и ты, совершенной! В небесах влажный луч Меж разорванных туч Взор таинственно манит, ласкает, Как изменой глаза, Где прозрачна слеза, Где сквозь слезы улыбка мелькает.
Там Прекрасного строгая власть, Безмятежность, и роскошь, и страсть!
Там блестит долгих лет Вкруг на мебели след, Наш укромный приют украшая; Купы редких цветов Напоят наш альков, С легкой амброй свой запах мешая. Там богатый плафон В зеркалах повторен, Все там дышит роскошным Востоком, И всегда об одном, Лишь о милом, родном С изумленным беседует оком!
Там Прекрасного строгая власть, Безмятежность, и роскошь, и страсть.
На каналах вдали Чутко спят корабли, Но капризен их сон безмятежный; Захоти — и опять Понесется их рать За пределы вселенной безбрежной. — Догорает закат, И лучи золотят Гиацинтовым блеском каналы; Всюду сон, всюду мир, Засыпает весь мир, Теплым светом облитый, усталый.
Там Прекрасного строгая власть, Безмятежность, и роскошь, и страсть.
le français
LIV НЕПОПРАВИМОЕ
Как усыпить в груди былого угрызенья? Они копошатся, и вьются, и ползут, — Так черви точат труп, не зная сожаленья, Так гусеницы дуб грызут! Как усыпить в груди былого угрызенья?
Где утопить врага: в вине, в любовном зелье, Исконного врага больной души моей? Душой развратною он погружен в похмелье, Неутомим, как муравей. Где утопить его: в вине, в любовном зелье? —
Скажи погибшему, волшебница и фея, Скажи тому, кто пал, изнывши от скорбей, Кто в грудах раненых отходит, цепенея, Уже растоптанный копытами коней, Скажи погибшему, волшебница и фея!
Скажи тому, чей труп почуял волк голодный И ворон сторожит в безлюдии ночном, Кто, как солдат, упал с надеждою бесплодной Заснуть под собственным крестом: Скажи тому, чей труп почуял волк голодный!
Как озарить лучом небесный мрак бездонный? Когда пронижет ночь лучистая стрела? Ни звезд, ни трепета зарницы похоронной; Покровы тьмы — смола! Как озарить лучом небесный мрак бездонный?
Надежда бледная в окне едва мигала, И вдруг угасло все, угасло навсегда, Бездомных путников дорога истерзала, Луна померкла без следа! Все Дьявол угасил, что там в окне мигало!
Скажи, любила ль ты, волшебное созданье, Погибших навсегда? Скажи, видала ль ты Непоправимого бесплодные страданья, Тоской изрытые черты? Скажи, любила ль ты, волшебное созданье?
Непоправимое мне сердце рвет и гложет Зубами острыми и, как термитов рой — Забытый мавзолей, безжалостно тревожит Дух обветшалый мой!.. Непоправимое мне сердце рвет и гложет!
На дне банальных сцен я наблюдал не раз, Когда оркестра гром вдруг вспыхнет, пламенея, Как зажигала вмиг зари волшебной газ На адских небесах сияющая фея; На дне банальных сцен я наблюдал не раз,
Как призрак, сотканный из золота и газа, На землю низвергал гиганта-Сатану; И ты, душа моя, не знавшая экстаза, — Лишь сцена пошлая, где ждут мечту одну, Лишь призрак, сотканный из золота и газа.
le français
LV РАЗГОВОР
Ты вся — как розовый осенний небосклон! Во мне же вновь растет печаль, как вал прилива, И отступает вновь, как море, молчалива, И пеной горькою я снова уязвлен.
— Твоя рука скользит в объятиях бесплодных, К моей поруганной груди стремясь прильнуть; Когтями женщины моя изрыта грудь,
И сердце пожрано толпой зверей голодных. Чертог моей души безбожно осквернен; Кощунство, оргия и смерть со всех сторон! — Струится аромат вкруг шеи обнаженной!
В нем, Красота, твой бич, твой зов и твой закон! Сверкни же светлыми очами, дорогая, Зверям ненужный прах их пламенем сжигая!
le français
LVI ОСЕННЯЯ МЕЛОДИЯ
I Мы скоро в сумраке потонем ледяном; Прости же, летний свет, и краткий и печальный; Я слышу, как стучат поленья за окном, Их гулкий стук звучит мне песней погребальной.
В моей душе — зима, и снова гнев и дрожь, И безотчетный страх, и снова труд суровый; Как солнца льдистый диск, так, сердце, ты замрешь, Ниспав в полярный ад громадою багровой!
С тревогой каждый звук мой чуткий ловит слух; То — эшафота стук… Не зная счета ранам, Как башня ветхая, и ты падешь, мой дух, Давно расшатанный безжалостным тараном.
Тот монотонный гул вливает в душу сон, Мне снится черный гроб, гвоздей мне внятны звуки; Вчера был летний день, и вот сегодня — стон И слезы осени, предвестники разлуки.
II Люблю ловить в твоих медлительных очах Луч нежно-тающий и сладостно-зеленый; Но нынче бросил я и ложе и очаг, В светило пышное и отблеск волн влюбленный.
Но ты люби меня, как нежная сестра, Как мать, своей душой в прощении безмерной; Как пышной осени закатная игра, Согрей дыханьем грудь и лаской эфемерной:
Последний долг пред тем, кого уж жаждет гроб! Дай мне, впивая луч осенний, пожелтелый, Мечтать, к твоим ногам прижав холодный лоб, И призрак летних дней оплакать знойно-белый.
le français
LVII МАДОННЕ
EX–VOTO [59] В ИСПАНСКОМ ВКУСЕ
Тебе, Владычица, тебе, моя Мадонна, Воздвигну я алтарь в душе, чья скорбь бездонна; Вдали от праздных глаз, от всех земных страстей, В заветной глубине, где мрак всего черней, Я нишу иссеку лазурно-золотую, Сокрою Статую под ней твою святую; Из Строф, где я в узор единый сочетал Кристаллы стройных рифм и звонких строк металл, Я для тебя скую гигантскую Корону; Я на тебя потом, на смертную Мадонну, Исполнен Ревностью, Сомненьем и Тоской, Как будку тесную, бестрепетной рукой Наброшу Мантию тяжелого покроя, Очарование твоих красот утроя; В узоры Слез моих, как в Перлы, убрана, Страстей трепещущих широкая волна Пусть обовьет твой стан, струясь, как Одеянье, На теле розовом запечатлев лобзанье. Стопам божественным отдав Любовь свою, Я из нее тебе два Башмачка сошью, Чтоб крепче раковин они те ножки сжали, Чтоб, попирая, их те ножки унижали. И если мне нельзя, свои свершая сны, Ступени выковать из серебра Луны, — Змею, грызущую мне сердце и утробу, Под каблучки твои швырну, питая злобу, Чтобы чудовище, язвящее слюной, Победоносною сдавила ты стопой. Пред алтарем твоим, Царица Дев святая, Как стройный ряд Свечей, торжественно блистая, Мечты затеплятся, с лазурной вышины Взирая на тебя, вверху отражены. Перед тобой я весь — восторг и обожанье, Как Смирны аромат, как Ладана дыханье, И лишь к тебе, моей вершине снеговой, Я вечно Тучею стремлюся грозовой.
Потом, чтоб до конца исполнить роль Марии, Чтоб с лютой пыткой слить мечты любви святые, Я смертных семь Грехов искусно отточу Как семь ножей, чтоб их, как должно палачу, Наметив цель себе в твоей любви великой, — Рукой искусною, рукой безумно-дикой Все семь Ножей в твою святую Грудь воткнуть — В твою покорную и трепетную Грудь!
le français
LVIII Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:
|