Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Шоковое воздействие




ЗА ПРЕДЕЛАМИ РОЖДЕНИЯМИ СМЕРТИ: КЛЮЧ К БАРДО

http://www.dandaron.ru/rus/theory/key_to_bardo.html

СОГЬЯЛ РИНПОЧЕ

За пределами рождениями смерти: ключ к бардо

 

Открытие сокровища

Если мы всмотримся в смерть, увидим, что она побуждает нас более высоко ценить возможности, предоставленные нам жизнью, и позволяет лучше воспользоваться уроками, которые она может нам дать, если мы будем помнить о ней постоянно. Постоянное памятование о смерти повышает значение жизни. Кроме того, смерть обнаруживает в рамках нашего всепроникающего интеллекта неизведанные аспекты самого ума. Когда они обнаруживаются, то это похоже на то, как если бы мы открыли сокровище, которое там всегда было, но о котором мы даже не догадывались. Уместно отметить, что только в буддизме есть подобное бардо учение о смерти, учение о способе усиления любого нашего переживания в жизни и умении не терять контроль за сознанием в предсмертный период, в момент самой смерти и за ее пределами.

Итак, когда люди слышат слово бардо, они обычно связывают его с понятием смерти. Но хотя термин бардо в обычной речи используется для обозначения промежуточного состояния между смертью и рождением, в учениях о бардо жизнь и смерть рассматриваются как одно целое, ибо поистине нельзя обнаружить одно без другого. Все наше существование можно разделить на четыре части: жизнь, умирание и смерть, существование после смерти, и перерождение. Они составляют так называемые четыре бардо:

· естественное бардо этой жизни,

· болезненное бардо умирания,

· светоносное бардо дхарматы и

· кармическое бардо становления.

Если мы спросим: где находится жизнь и смерть? Ответ будет: в природе ума. Она представляет собой всевключающую неохватность, которой пребывают жизнь и смерть и все состояния бардо. Часто говорят: “Корень всех дхарм — это ваш ум”, и отсюда ясно, что наиболее важный момент для нас — это работа со своим умом. Как говорит Падмасамбхава относительно бардо этой жизни в стихах о шести бардо:

Мы создаем мыслительные проекции, способствуем их развитию и, наконец, реализуем в Трех Телах.

И действительно, проходя три состояния бардо смерти, мы последовательно осуществляем все Три Тела: в бардо момента смерти — это дхармакая, в бардо дхарматы — самбхогакая, и в бардо становления — нирманакая.

 

Аспекты ума

Если мы присмотримся, то обнаружим, что наш ум обладает многими аспектами, но основных — два: один всегда непостоянен и изменчив, именно в нем мы переживаем смерть; и есть сама природа ума, видимая лишь при тщательном анализе нашего ума и находящаяся за пределами смерти. Именно так разнятся обычный оперативный ум (sems) и изначально чистое осознавание — ригпа. Относительный ум всегда изменяется в зависимости от условий данного момента, и, будучи подверженным изменениям, он подвластен и самой смерти, тогда как подобная небу природа ума не затронута какими бы то ни было изменениями и бессмертна.

Великий тибетский йог и поэт Миларэпа провозгласил:

Умирание — мой единственный страх,
И я тренировал свой ум в его прирожденном состоянии, за пределами смерти,
И распознал его сущностное значение,
Основополагающую природу самоосвобождающейся сансары.
Это без опоры обнаженное внутреннее осознавание,
Очищенное от дискурсивности, эту уверенность видения,
Я постиг, как пустую светимость.
Рождение и смерть больше не устрашают меня.

Именно страх перемен и изменений, гнездящихся в нашем обыденном уме, толкает нас к поиску прибежища в том, что было бы неизменным. Он подстрекает нас ответить на вопрос: если все изменяется и умирает, тогда что действительно подлинно? Ибо если все просто умирает, наша жизнь бессмысленна, от этого можно сойти с ума. Мы можем спросить себя: “Есть ли что-либо, что может пережить смерть?” Ответ учения заставляет вглядеться в природу собственного ума, ибо только там окончательное прибежище — состояние за пределами как рождения, так и смерти.

Другой фундаментальный вопрос, возникающий в нашем уме: почему все изменяется и умирает? Ответ на это один: такова жизнь. Сам процесс постановки подобных вопросов подводит нас к постижению того, что все в природе непостоянно и подлежит изменению. Подобное постижение позволит нам все оставить или как бы отпустить, ибо мы знаем, что глупо цепляться за то, что схватить невозможно. Ежели мы упорствуем, то не только пребываем в стихии перемен, но и еще более увязаем в них. Оставив, отпустив же, мы вдруг обнаруживаем, что за пеленой изменчивости пребывает ничем не обусловленная истина.

Парадоксально, когда мы действительно понимаем изменчивость окружающего нас мира, приняв это бесстрастно как непреложность, как одну из констант бытия, оставляем все как есть, наступает удивительное чувство облегчения — нам больше нечего защищать или за что-либо держаться. В первый момент это может показаться даже забавным. Не удивительно поэтому, что когда будды говорят о смерти, они могут смеяться: постижение смерти порождает потрясающее чувство юмора. Вы постигаете, что, с одной стороны, ум и вселенная изменяются, но с другой — осознав природу ума, мы способны реализовать и просветление, и, следовательно, бессмертие. Как поется в песне Миларэпы:

В ужасе перед смертью я ринулся в горы —
Снова и снова я созерцал непредсказуемость часа смерти,
Штурмуя крепость бессмертия, нескончаемую природу ума.

Теперь со всяким страхом смерти покончено. В жизни же мы в противоположность сказанному полагаемся именно на изменчивый и ненадежный аспект ума. Именно на него мы тратим всю нашу жизнь, и именно благодаря ему мы совершенно бесплодно, по-сансарному, обращаемся с окружающими нас вещами. До нашего сознания никак не доходит, что на этот ум, запутавшийся в тривиальностях и собственных проекциях и упускающий всегда самое важное, полагаться нельзя. Мы же обманываем сами себя и увековечиваем заблуждение. И когда наш ум постоянно отвлекается, обращаясь вовне в сторону своих же проекций, мы уже не имеем выбора и именно на него привычно полагаемся. Итак, ум, на который мы сделали ставку, за который мы так упорно держимся, ложен.

В своей жизни мы всегда придерживаемся привычных стереотипов и никогда не ставим их под сомнение. Однако люди, про которых говорят, что они склонны к духовности, замечают эту привычную и фиксированную зависимость от стереотипов и, видя это, стремятся освободиться. Но инерционная ситуация личности такова, что, пытаясь вырваться на свободу, она неминуемо снова скатывается в ту же дыру зависимого и мучительного сансарного существования. Может быть, многим из нас этот неумолимый замкнутый круг сансарных событий напомнит небольшая поэтическая “Автобиография из пяти частей”.

 

1. Я шагаю по улице,
Сбоку глубокая дыра,
Я в нее падаю,
Я потерялся... Я беспомощен.
Это не моя вина,
И требуется вечность, чтобы найти выход.

 

1. Я иду по той же улице,
Вот глубокая дыра в стороне.
Я притворяюсь, что не вижу ее,
Я падаю в нее снова.
Я не могу поверить, что попал в то же самое место.
Но это не моя вина,
И все же много времени нужно, чтобы из нее выбраться.

 

1. Я иду по той же улице,
Глубокая дыра сбоку,
Я вижу ее,
И все-таки я в нее падаю... такова привычка.
Мои глаза открыты,
Я знаю, где нахожусь.
Это моя вина,
Я вылезаю немедленно.

 

1. Я иду по той же улице,
Глубокая дыра в стороне,
Я обхожу ее.

 

1. Я иду по другой улице.

Чтобы вырваться из сансары, требуется большое усилие, и важно продолжать и поддерживать его. Даже небольшое изменение, через которое мы проходим, имеет большое значение, подобно тому, как во время землетрясения совсем небольшая трещина в стене может привести к разрушению всего здания.

Вот почему, если речь идет о смерти, главное — использовать этот момент, чтобы произвести реальное изменение в глубине своего сознания. Для этого требуется полное уединение, глубокая практика созерцания, которая может открыть ваши глаза, заставить вас осознать, чтó вы на самом деле делаете со своей жизнью, и это вызовет нужную трансформацию.

Когда мы выполняем практику, связанную со смертью, она должна быть интенсивной, ибо надо очень ясно понять неизбежность смерти, дабы в результате нам достало сил к изменению сознания и к самоотречению. Мы без особых усилий обнаружим, что в особые моменты жизни пребываем во вдохновенном состоянии внутреннего видения; это сильное переживание, и оно способно изменить наше восприятие мира. Прежние убеждения распадаются, и мы всецело преображаемся. Чтобы измениться, нам обязательно нужно пройти через такое переживание. Размышление о смерти необходимо заставит нас оценить драгоценную возможность, предоставленную этой жизнью, и понять, что из-за того, что все непостоянно, у нас нет времени, чтобы его понапрасну тратить. Это уже прогресс, и мы приходим к высокой оценке полноты и истинного значения жизни. А как только мы прошли через подобный процесс переоценки жизни и смерти, мы действительно готовы к практике.

Итак, смерть действительно сводит нас лицом к лицу с самим собой и не оставляет места для бегства. Она возвращает нас к наиболее существенному моменту бытия. Размышления о четырех моментах:

§ уникальность данной человеческой жизни,

§ универсальность смерти,

§ непостоянство, неотвратимость кармы и

§ привычность стереотипов сансары

— вот необходимые основания к самоотречению. По-тибетски слово отречение звучит как нгежунг, где нге означает реально или действительно, а жунгвыйти или появиться. Мы действительно можем выйти из привычных стереотипов, мы способны оставить их, оттолкнуть привычки и освободиться от сансары, подобно тому как мы вытаскиваем волосок из куска масла.

Такова цель созерцания смерти в учении Будды, в котором первопроходцами были великие созерцатели школы кадампа в практике ложонг. В подготовке к смерти рука об руку с этой практикой идет практика созерцания. Все практики созерцания — это пути приведения ума к его естественному состоянию.

Вообще говоря, ум имеет две позиции: взгляд наружу и взгляд внутрь. Обычно мы смотрим наружу, как если бы представляли из себя две проекции в их взаимоотношении. Когда исследуется ум, всегда предметом изучения становятся его проекции, а также мысли и эмоции. И никто не всматривается в ум, как в основание, как в источник мыслей и переживаний. Его Святейшество Далай-лама говорил об этом:

Мы растрачиваем колоссальные суммы на исследование внешнего мира, но я знаю, что остается неизведанным пространство внутреннего мира, карты которого мы еще не составили.

Основной упор учение Будды делает на трансформации сознания: надо освободиться от порабощенности мыслями и их проекциями с тем, чтобы вглядеться в свой ум. Когда вы его исследуете, вы не обращаете внимания на его проекции, вы исследуете саму природу ума, то есть источник, из которого возникают все мысли и эмоции. Так что все учения и особенно дзогчен имеют одну цель — глубокое проникновение в природу ума.

 

Шоковое воздействие

Так же, как в жизни, бывают моменты, когда мы естественным образом, спонтанно переживаем видение реальности, и дух глубокого созерцания пробуждается в нас, так и в результате целенаправленной практики мы можем сознательно достичь того же — открыть свой ум и обнаружить проблеск его истинной природы. Подобное часто происходит в моменты предсмертных состояний, это всегда оставляет в нас неизгладимый след.

Пусть вы испытали реальный шок; например, вы однажды пришли домой и обнаружили, что все ваше имущество исчезло, а дом разрушен. Вы просто ошеломлены. И это отличный момент для практики, ибо такое переживание легко может ввести вас в природу ума. Когда мы теряем что-то ценное, наша первая реакция может вылиться в отчаяние — ведь вы понимаете, что все исчезло. Действительность внезапно наносит вам удар! Сначала вы не можете поверить, что это случилось с вами, но затем принимаете все как есть. Вот в таких шоковых состояниях можно добиться спокойного пребывания в природе ума.

Обычно ум рассеян и взволнован, он все время движется. Но при сильном переживании, подобном описанному, способном вывести нас из строя, все наши мысли рассеиваются. Мы переживаем удивительную тишину, почти блаженство. Уже нет никакой борьбы, нет необходимости что-то делать, не нужно прилагать усилий, ситуация безнадежна, и мы просто сдаемся. При этом вы обнаруживаете, каким чудесным может быть такое переживание, с удивлением вы обнаруживаете, каким спокойным стал ум — глубокий покой царит в нем. Не надо ничего искать, и здесь стоит просто побыть немного в этом умиротворенном состояния — ведь это брешь, это реальное переживание бардо.

Вы только что потеряли нечто весьма ценное, но буквально в следующий момент ваш ум погружается в глубочайший покой. Так побудьте в этом покое и, вглядываясь в природу ума, попытайтесь увидеть его просветленную и бессмертную природу. Это и есть истинное отпускание, оставление.

Но обычно при таком шоке нашей первой реакцией становится страстная надежда вернуть утраченное, затем приходит скорбь и глубокое сожаление — мы ничего не оставляем, не отпускаем. Если же мы можем в этот момент отрешиться от сожалений об утраченном и погрузиться в чистоту природы ума, это устранит множество препятствий. Это есть истинное сердце практики чод (chod) — отсекания привязанностей и индивидуального Я, это есть истинное жертвоприношение, а вовсе не то, что вы комфортно сидите, барабаня в дамару и дуя в трубу из берцовой кости. Когда три раза подряд вы разбиваете автомобиль — это посильнее, чем кайф на кладбище, это о чем-то говорит, и вам действительно стоит отпустить.

Но неразумно специально попадать в столь катастрофические ситуации только затем, чтобы практиковать оставление и проникновение в природу ума. И ведь многие так извращены, что действительно ищут подобных событий специально, не понимая, что и обычное течение жизни, как правило, предоставляет их предостаточно.

 

Иные реальности

Каждое мгновение наполняет нас конкретным переживанием, и мы верим, что этим ограничивается все, что может происходить. Вне всяких сомнений, иные состояния или горизонты видения затруднительно представить, особенно если речь идет о смерти. В результате мы пребываем жесткими, закрытыми и напуганными и не можем стать чем-то иным. К другому мы совершенно не готовы. Мы боимся неизвестности и потери контроля над собой, но именно это и происходит в смерти.

Все мы в глубинах природы нашего ума обладаем природой будды. Но она скрыта, и затмевает ее наш обычный ум. Если небо закрыто облаками, можно взлететь ввысь на самолете и увидеть бескрайнюю ширь неба. Если вы никогда не летали, то было бы трудно себе представить подобное. Точно так же, если вы никогда не переживали природу своего ума, то можете обычный, закрытый тучами эмоций ум посчитать за единственную реальность.

Несмотря на все разговоры о свободе, ум, мысли и эмоции держат нас в своей власти и полностью нами управляют. Иногда они нам не нравятся, и мы говорим: “Я не нравлюсь себе”; хотя на самом деле мы недовольны именно аспектами проявлений нашего ума, например, гневностью или завистливостью. И если при этом ничего не знать о подлинной реальности нашего ума, то мы ошибочно принимаем свои эмоционально окрашенные мысли за свое истинное состояние и в конце концов приходим к ненависти к самому себе.

Итак, когда в созерцании мы приводим ум в естественное состояние и расслабляем в сфере его же собственной природы, мы открываем другие аспекты ума, иные его реальности. Поэтому в буддийской практике посредством созерцания постепенно погружаются во все более глубокие уровни сознания. Среди иных по отношению к бодрствованию состояний ума есть состояния сна, сновидений и смерти. Поэтому в учениях бардо, открытых Кармой Лингпа, сон и сновидение формируют два различных бардо внутри естественного бардо этой жизни, устанавливая общим счетом шесть бардо.

Есть такие моменты в жизни, когда ум более свободен, и эти моменты несравненно важнее, чем другие, хотя бы потому, что кардинальным образом влияют на формирование кармы. Один из таких моментов — это момент смерти, от него во многом зависит характер будущей жизни. Есть три бардо смерти. В бардо умирания происходит растворение элементов и состояний мысли, достигающее кульминации в момент смерти. Затем в бардо становления переживается промежуточное состояние, в нем, обладая тонким телом, вы можете без труда встретить и других умерших. Но между этими двумя переживаниями совершенно особое место занимает состояние постижения Ясного Света, или так называемое бардо дхарматы. Однако, хотя это переживание испытывает каждый, очень немногие могут заметить его, так как лишь хорошо тренированные йоги способны опознать это бардо.

Мгновение смерти открывает собой при наличии предварительной подготовки уникальную и удивительную возможность освобождения. Ибо в этот момент ум умирает в своей сути и тут же происходит вспышка просветления. Если при жизни посредством созерцания мы поняли истинную природу ума, мы более подготовлены к ее спонтанному раскрытию в момент смерти. Узнавание тогда истинной природы реализуется так же естественно, как это случается, когда ребенок бежит и укрывается в коленях своей матери. Оставаясь в этом состоянии, вы освобождаетесь.

Важно понять, что все состояния бардо — это различные ипостаси ума, относящиеся к различным уровням сознания, испытываемые нами на протяжении всего цикла жизни и смерти. Например, мы признаем, что сон очень близок к бардо умирания, а сновидения — к бардо становления. Конечно, бардо намного более глубокий и важный момент, чем сон и сновидения, но их относительные уровни по структуре и тонкости сознания соответствуют друг другу. Итак, в подготовке к смерти широко используется практика сна и сновидения, и они также широко используются в дзогчене. Ибо то, каков ум во сне и в сновидении, точно указывает на то, каким будет ваш ум в бардо, а реакция на ночные кошмары и другие сновидения показывает, как вы будете вести себя в момент смерти и после смерти.

Существенно, что все эти состояния ума переживаются нами еще при жизни, и мы способны работать с ними, мы можем исследовать ум сейчас, дабы подготовиться к смерти, не ожидая, когда это произойдет, когда будет уже поздно. Так что естественное бардо этой жизни очень ценно для нас, именно здесь происходит подготовка ко всем другим бардо.

Высший путь — это стать просветленным сейчас, в этой жизни.

Некоторым счастливым людям вследствие их благой кармы и психологической эволюции достаточно только раз услышать об этих учениях, и они сразу проникаются ими. Например, когда Манджушримитра встретил Ганраба Дорже, то уже через несколько слов беседы все сомнения исчезли, и он реализовал. Затем Манджушримитра продолжал изучать дзогчен вместе с учителем в течение семидесяти пяти лет. В случае же большинства из нас, получив учение, даже если это дзогчен, и обретя случайные проблески очищенного сознания, мы кончаем тем, что продолжаем заниматься массой посторонних дел, вовсе не обязательных для обретения просветления. Мы как бы оставляем нашего слона дома и идем искать его следы в лесу. Истина же всегда с нами, мы же упорно ищем ее на стороне, думая, что что-то потеряли. Только когда мы обнаруживаем, что нами ничего не потеряно, мы можем вернуться к тому, с чего начинали. Мы должны вдумчиво усвоить все учение и понять — все, что нам только воистину необходимо, находится в природе ума.

 






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных