Политические сочинения XVIII в.

На различных этапах исторического процесса России роль и место политических сочинений и публицистики среди других источников были весьма различными. В древней и средневековой Руси число их было сравнительно невелико. В XVIII, а тем более ^в XIX в. их число значительно увеличивается, резко возрастает их значение в общественно-политической жизни и идейной борьбе. Одновременно с этим они постепенно теряют роль самостоятель­ного вида источников и превращаются в одну из разновидностей Документов, связанных с деятельностью политических организа­ций, а затем и партий, с прессой того времени.

Не всегда возможно провести грань между публицистическими и политическими сочинениями, поскольку и в тех и в других рассматриваются актуальные вопросы социально-экономической, общественно-политической и идейной жизни страны, пути и на­правление ее развития, оцениваются внутренняя и внешняя по­литика и отдельные мероприятия правительства. Можно сказать, что публицистические произведения отличаются большей злобод­невностью, что они рассчитаны на более широкий круг читателей. Политические сочинения ориентируются на специалистов в дан­ной области, на подготовленного читателя и характеризуются солидной и развернутой аргументацией.

Особенностью источников этого вида является их политическая заостренность, направленность либо на обоснование существую­щего строя, либо на его критику.

На публицистических произведениях с особой силой сказа­лись время, степень накала политической и идейной борьбы, аудитория, на которую они были рассчитаны, цели, которые ставил перед собой автор, позиции того класса, сословия, социальной или сословной категории, интересы которой он представлял. Так, политические сочинения первой четверти XVIII в. были порож­дены острой политической борьбой, которая развернулась вокруг реформ и проводимой Петром I внешней и внутренней политики. Новгородский архиепископ, один из руководителей Синода Феофан Прокопович был автором проповедей, в которых он доказывал, что успехи России на полях сражений, в развитии торговли и про­мышленности являются результатом укрепления самодержавной власти царя и проведенных им преобразований. Эти положения и утверждения Прокоповича и обоснование им права царя само­му назначать себе наследника составляют содержание написан­ной им «Правды воли монаршей» и являются одним из выраже­ний процесса завершения оформления абсолютизма, его теорети­ческим обоснованием. Показательно, что в изменившихся усло­виях Прокопович использует в качестве аргументов не только религиозные догмы, но и доводы рационалистов, теории естест­венного права, договорного происхождения государства, теории «общего блага». Однако эти прогрессивные теории в трактовке Прокоповича лишаются своей антифеодальной направленности и сочетаются со средневековой схоластикой.

В написанном с участием Петра I вице-канцлером П. П. Шафировым «Рассуждении, какие законные причины его величество Петр Великий... к началу войны против короля Карла XII швед­ского 1700 г. имел» не только раскрывается значение Северной войны и активной внешней политики России, но подчеркивается значение петровских преобразований, в том числе создание регу­лярных армии и флота.

С позиций другого сословия подходит к этим же вопросам И. Т. Посошков, автор наиболее серьезного и интересного произ­ведения первой четверти XVIII в.— «Книги о скудости и богат­стве». Выражая интересы купечества, Посошков видит главное средство обогащения страны в развитии ремесла и торговли, улуч­шении положения ремесленников и в создании мануфактур. В соответствии с этим он требует осуществления принципов мер­кантилизма и протекционистской политики, развития свободной торговли. «А торг дело великое! Купечеством всякое государство Сюгатитца, а без купечества и малое государство быть не может, и того ради под великим охранением блюсти их надлежит и от обид их оберегати». В то же время Посошков предлагает сохра­нить и укрепить сословное монопольное право купечества и посад­ских ремесленников на торговлю, ремесло, на заведение промыш­ленных предприятий, запретить в стране торговлю и ремесло не только иностранных купцов и ремесленников, но и всем русским не входящим в состав посада.

К этим идеям Посошкова примыкает и содержание его главы о крестьянстве. В ней ярко показано тяжелое положение кре­стьянства, неудовлетворительное состояние сельского хозяйства, резко критикуется «помещичье насилие» и отягощение крестьян «излишними работами». Вместе с тем главную причину отстало­сти сельского хозяйства и бедности крестьян он видит «токмо в их лености», выдвигает на первый план фискальные интересы казны, лишь упоминает о желательности какой-то регламентации крестьянских повинностей, но не помышляет не только о ликвида­ции, но и об ограничении крепостного права. Противоречивость содержания книги и предложений Посошкова отражала проти­воречивость положения русского купечества того времени, еще далекого от превращения в класс буржуазии.

Работая с политическими и публицистическими произведения­ми, необходимо помнить, что их содержание, форма, аргумента­ция, формулировка выводов, направление критики во многом предопределялись назначением произведения. Одно дело, если автор писал его для себя или для узкого круга читателей. Дру­гое, если это произведение должно было пройти цензуру или же предназначалось для бесцензурной печати. Возьмем, например, политические и публицистические произведения самого яркого представителя охранительного направления, идеолога старой дво­рянской аристократии князя М. М. Щербатова. В своих «рассуж­дениях» и «размышлениях» он требовал не только сохранения, но и значительного расширения сословных прав дворянства, рас­пространения крепостничества на новые территории, категории населения. С этих позиций им резко критиковалась политика «просвещенного абсолютизма» Екатерины II. Поскольку свои «рассуждения» Щербатов не предназначал для печати, он и не стеснялся в резких выражениях по адресу Екатерины и ее поли­тики. С особым раздражением он нарисовал екатерининский двор, самодержавный произвол, разгул казнокрадства в учреждениях, взяточничество, быт и нравы разврата и роскоши дворянства в блестящем сочинении «О повреждении нравов в России», где по­казал лицемерность политики Екатерины II.

«Строгий разбор дворцового разврата», как выразился _И. Герцен, впервые опубликовавший это произведение в Воль­ной типографии в Лондоне, может при некритическом отношении к источнику, написанному без оглядки на цензуру, создать совер­шенно неправильное впечатление о позициях и целях автора. Один из историков объявил, например, Щербатова «русским Мирабо». Однако, если не вырывать из всего комплекса полити­ческих и публицистических произведений и выступлений Щерба­това его отдельные положения, то станет очевидно, что критика екатерининской политики ведется им с реакционных позиций во имя утверждения еще более крепостнических порядков и институ­тов, во имя своекорыстных интересов старой дворянской аристо­кратии, недовольной тем, что ее оттеснили на второй план.

Много сложных вопросов, на часть из которых и до настоящего времени не дано исчерпывающего ответа, порождает интерпрета­ция политических и публицистических произведений русских про­светителей XVIII в. Так, например, большинство из них отли­чается самой острой критикой крепостного произвола помещиков, их паразитизма, невежества, пренебрежения национальными интересами, презрения к национальной культуре, показом того, что крепостное «рабство и нищета» крестьян ведут страну к ги­бели. В то же время их практические предложения отличаются крайней умеренностью, половинчатостью и осуществление их свя­зывается с преобразованиями, которые должен сделать монарх, принявший концепции просветителей и ставший «мудрецом на троне». Показательны в этом отношении произведения А. Я. По­ленова и С. Е. Десницкого.

Это обстоятельство необходимо учитывать и при использова­нии политических сочинений М. В. Ломоносова, Н. И. Новикова и других просветителей XVIII в. Так, Ломоносов, с деятельностью и творчеством которого связано начало формирования русского просветительства, развитие русской передовой науки и культуры, почти ничего не говорит о крепостном праве, крепостнических по­рядках и учреждениях, превозносит личность и политику не только Петра I, но и его ничтожных преемников. Одновременно с этим он отстаивал материалистические идеи, противопоставлял науч­ный принцип познания мира и его явлений религиозным догмам,, требовал запрещения вмешательства церкви в дела науки и про­свещения.

Идеализируя Петра I и его реформы, Ломоносов выдвигал программу продолжения преобразований, последовательного изу­чения и использования природных ресурсов, активного содействия развитию торговли и промышленности, распространению просве­щения и «драгих наук в любезном отечестве». Он отстаивал бур­жуазный принцип бессословной средней и высшей школы и до­бился его практического осуществления в созданном по его ини­циативе Московском университете. Выступая сторонником просве­щенного абсолютизма, Ломоносов исходил из общенародных, об­щенациональных интересов, считал, что главной задачей мо­нарха является обеспечение экономического и культурного разви­тия страны, забота о благосостоянии всех подданных, а не только дворянства.

Работая с политическими произведениями XVIII в., следует учитывать широко распространенное в то время использование чужого текста, положений, аргументов без ссылок на источник. Так, например, большая и важная статья Н. И. Новикова «О тор­говле» является, в сущности, компилятивным переводом глав из книги французского просветителя Рейналя «История обеих Ин­дий». Ряд положений почти дословно взял из этой книги и Д. Н. Радищев.

Естественно, что вопрос о том, что данным автором взято у других, укого и почему взято, в каких целях, имеет немало­важное значение при привлечении политического сочинения в ка­честве источника. Еще важнее установить, в каких целях исполь­зуются заимствования и как они интерпретируются. Нередко те или иные положения, формулировки вырываются из контекста, им умышленно придается иной смысл и используются они в прямо противоположных целях.

Классическим примером подобного использования чужих тек­стов является известный екатерининский «Наказ Комиссии для сочинения Нового уложения». Более 80% его текста представляют заимствования из произведений Монтескье, Беккария и других западноевропейских просветителей. Эта компиляция дополнена пышными декларациями относительно заботы о всеобщем благе, вольности, борьбе с невежеством, чрезмерным «отягощением» кре­стьян и т. д. Однако в екатерининской компиляции положения просветителей не только лишаются какой бы то ни было анти­феодальной направленности, отрицания деспотизма и самодер­жавного произвола, но используются для обоснования того, что самодержавие является лучшей и единственно возможной в Рос­сии формой правления, для доказательства необходимости со­хранения и расширения прав дворян, которых крестьяне должны любить и почитать.

При работе с политическими и публицистическими сочинения­ми как историческими источниками важно уяснить, что нового вносит данный автор и его произведение в общественно-полити­ческую мысль того времени, какое значение для последующего развития идейной и политической жизни и борьбы имеют выдви­нутые им идеи, требования, практические предложения, выводы. Раскроем это положение на примере произведений А. Н. Ради­щева. Радищев дал наиболее яркое изображение жизни и обли­чение крепостных порядков в стране. Более того, в своих статьях «О самодержавстве», «Письмо другу, жительствующему в Тоболь­ске», «Беседа о том, что есть сын отечества» он показал, что кре­постное право и положение крепостных крестьян обусловлено существованием самодержавия. Радищев утверждал, что само­державие является «наипротивнейшим человеческому естеству состоянием», что не было и не будет монархов, которые добро­вольно откажутся от власти, что подлинным патриотом является лишь тот, кто борется за освобождение народа от крепостниче­ства и самодержавного произвола. В каждой из глав своего «Путешествия из Петербурга в Москву» он показывает одну из ^Страшных сторон крепостного строя. Как метко выразился Герцен, издавший запрещенную книгу в Лондонской типографии, автор «едет по большой дороге, он сочувствует страданиям масс, он говорит с ямщиками, дворовыми, рекрутами и во всяком слове его мы находим с ненавистью к насилию — громкий протест про­тив крепостного состояния».

Радищев первым в России выдвинул требование полной лик­видации крепостного права. Он включил в «Путешествие» строфы из своей оды «Вольность», в которой славил грядущую революцию, день, когда восставший народ «на плаху возведет царя», когда восторжествует вольность и в стране будет установлен рес­публиканский строй. Но, учитывая реальное соотношение со­циальных сил в стране, Радищев не исключал и пути реформ и в одной из глав «Путешествия» поместил план постепенного осу­ществления мероприятий, которые должны были завершиться! «совершенным уничтожением рабства». Однако он мало верил, а то, что помещики, эти «звери алчные, пиявицы ненасытные», со­гласятся на такие реформы, что их осуществит монарх. Он грозил помещикам, что доведенные до отчаяния крестьяне «разобьют железом главы» ненавистных господ. Это прекрасно поняла Ека­терина II, отметив, что он освобождения ждет «от тягости угне­тения» и «надежду возлагает на бунт мужиков».

До сих пор остаются спорными вопросы, связанные с историей работы Радищева над «Путешествием»: все ли положения, выво­ды, предложения, проекты, имеющиеся в его книге, отражают позицию автора. Один из центральных пунктов спора — вопрос о том, являются ли проекты реформ одним из путей, которые допускал Радищев, или же они помещены в «Путешествии» для показа их несостоятельности. Нет однозначного ответа на вопрос о том, почему не были включены в печатное издание тексты, сохранившиеся в трех рукописных редакциях «Путешествия». Связано ли это с изменением позиций автора либо продиктовано условиями, цензурными причинами или тем, что отсутствующие в печатном издании тексты написаны уже после его возвращения из сибирской ссылки? Все эти вопросы имеют важное значение для определения великой исторической роли Радищева в процес­се перехода от просветительской критики крепостного строя к разработке теоретической базы для сознательной революци­онной борьбы за уничтожение самодержавно-крепостнического строя.

Наконец, следует обратить внимание на вопрос распростране­ния политических сочинений. Целый ряд политических сочинений (произведения Щербатова, Посошкова) был опубликован лишь во второй половине XIX в. Это резко ограничило их влияние на развитие общественно-политической мысли. В то же время рас­пространявшиеся в списках радищевские «Путешествие из Петер­бурга в Москву», «Вольность» и некоторые другие политические, произведения оказали огромное влияние на современников и по­следующее развитие идейно-политической и революционной борьбы.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: