Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






ЭЛВИС,ИИСУС И КОКА-КОЛА 8 страница




- Засранец! - завопил он.

- Позволь мне тебе помочь, как американец американцу.
Наши совместные усилия принесли плоды, и его ноги в

носках с маленькими красными хоккеистами на зелёном поле, ощутив облегчение, обрели под собой твёрдую почву в виде пола моей берлоги.

Ратсо откинулся на спинку стула словно покойник. После довольно продолжительного отдыха он произнёс трагически-издевательским тоном:

- Иногда я себя спрашиваю, неужели я так никогда и не
найду своего Прекрасного Принца?

- Попробуй для этого заглянуть в Форт-Хер, дружище, -
сказал Бреннан.

Утро над Нью-Йорком оказалось каким-то страшно одиноким и холодным, словно знало, что мне предстоит звонить отцу Тому Бейкера. Суть проблемы, возможно, заключалась в том, что обнаружение этого фильма стало для меня своего рода духовной задачей. Теперь, после того как фильм нашёлся, я был вынужден окончательно признать, что Том Бейкер мёртв.


Если, конечно, этот безумные ирландцы вообще способны помереть. Лично я в этом сильно сомневаюсь. Я думаю, что весной они возвращаются в виде зелёных древесных почек, словно орды гномов из их сказаний, привнося отвагу и иррациональную радость даже в самые одинокие моменты наших одиноких жизней.

- Мистер Бейкер, - сказал я, - это Кинки из Нью-Йорка.

- Знаю, - сказал отец Тома Бейкера, - хотя кучерявые
встречаются и здесь, в Сан-Франциско.

Яблоко никогда не падает далеко от яблони, подумал я. Но, как однажды напомнил мне Аллен Гинзберг, бывает и так, что иногда падают сами яблони.

- Мы нашли фильм Тома, - сообщил я.

- Отличная новость, Кинки. Несколько дней тому назад
мне звонила секретарша Джо Франклина. Женщина сказала,
что фильм украли и спросила, не осталось ли у меня копии.
Конечно, не осталось.

- Как я сказал, фильм у нас. Я сделаю для себя копию, а
вам вышлю оригинал, после того, как кое-что проверю.

- Замечательно. Том страшно гордился этой работой.

- Я тоже горжусь работой Тома.

- Мы поместим его прах на Эмбаркадеро. Как вы,
возможно, знаете, он там вырос. Играл ребёнком на
набережной.

Мы поговорили ещё немного и, пообещав друг другу держать связь, разъединились. Я подошёл к кухонному окну. Кошка впрыгнула на подоконник и встала рядом со мной. Я стал её нежно поглаживать и гладил до тех пор, пока мурлыканье не заглушило шум улицы и не погрузило мой ум в состояние, близкое к покою. Правда, я не знал чей ум. Впрочем, это не имело никакого значения.

Я понятия не имел, как выглядит Эмбаркадеро, но надеялся, что у него не столь унылый вид, как у Вандам Стрит этим утром. Мне было известно, что это место находится где-то рядом с океаном. С него, возможно, открывается прекрасный вид. Время от времени его обдувает морской ветерок. Над ним сияет солнце. Иногда омывает небольшой дождь.

- Надо ходить знакомый места, - сказал я кошке.
Кошка ничего не сказала. Но её глаза были зелёными.


Большая часть жителей Манхэттена любит ездить в Бруклин примерно так же, как посещать Казахстан. Однако нельзя сказать, что Бруклин от этого сильно страдает. Это лишь говорит о том, насколько в жителях больших городов укоренились взгляды обитателей мелких городишек. Рамбам жил в Бруклине, что, возможно, было одной из причин, в силу которой жители Манхэттена не желали туда ездить. Тем не менее, чуть позже тем же утром я обнаружил, что уговариваю его по телефону совершить поездку в этот округ Нью-Йорка.

- Зайдём там в этот ресторан, - сказал я. - Пропитаемся
тамошней атмосферой. Ведь если нам удастся узнать, где
наслаждался искусством Дон Сепульведа, то, возможно, начнут
происходить разные события.

- Мы можем найти ресторан, - ответил Рамбам. - А
события, вне всякого сомнения, начнут происходить. Но будет
гораздо безопаснее прибегнуть к старому доброму и хорошо
проверенному компьютерному методу.

- И что же представляет из себя этот старый и добрый
компьютерный метод?

- Мы влезем в сеть банковских расчётов. Предположим, что
в тот день, когда там выступал подражатель Элвиса, посетители
использовали сотню кредитных карт. Мы попробуем вычислить
парня лет пятидесяти, с кредитной историей не более двух
лет. Он может оказаться нашим человеком.

- А если он расплачивался наличными?

- Тогда мы в дерьме.

- Послушай. Давай используем старый добрый метод Сэма
Спэйда. Пойдём на ярмарку и поглазеем на медведя. Ни один
компьютер пока не научился реагировать на предчувствия.

- А я-то с таким нетерпением надеялся взглянуть на базу
данных с перекрёстными ссылками.

Одним словом, довольно скоро я обнаружил, что смотрю на рыбачьи катера, ошвартованные в заливе Шипсхед, и размышляю, каким же окажется наш улов. Слева от меня лежал залив с рыболовным флотом, а справа располагались ресторанчики, где подавали омаров, забегаловки, специализирующиеся на


мидиях, и группы уже немолодых людей, косящих под Дона Сепульведа. Старики-имитаторы потягивали кофе, сидя за вынесенными на улицу столиками.

- У этих парней, наверное, железные яйца, - высказал
предположение я.

- Нет, почему же, - возразил Рамбам, - когда идёт снег,
они скрываются в зале.

Рамбам чуть притормозил и, как мне показалось, с помощью своего итальянского радара принялся отыскивать нужный нам ресторан.

- Почему они назвали залив Шипсхед? - поинтересовался
я. - Причём здесь голова? Неужели какой-то парень, проснувшись
утром, увидел рядом с собой на подушке отрезанную овечью
башку?

- Всё было не столь волнительно, - сказал Рамбам. -
Несколько сотен лет тому назад залив назывался Шипшед,
поскольку здесь находился овечий загон, который, как тебе
известно, именуется «шед». Так что «голова» в данном случае,
является извращённой формой «загона».

- Когда подумаешь, сколько в Нью-Йорке извращенцев,
становится просто страшно, - заметил я. - В этом городе всё
извращено.

Довольно скоро Рамбам запарковал машину и показал на ничем не примечательный ресторан.

- Откуда тебе известно, что это то самое место? - спросил
я. - Они все на одно лицо.

- Только не для итальянца.

- Ну и что же мы теперь будем делать? - поинтересовался я.
Заведение вдруг показалось мне не очень гостеприимным.

- Мы пройдём внутрь, закажем эспрессо, пророним имя,
и будем надеяться, что оно произведёт своё действие.

- Может быть, всё же лучше обратиться к базе данных с
перекрёстными отсылками?

- Пошли уж, Сэм Спэйд, - ответил Рамбам, вылезая из
машины.

Мы вошли внутрь, заказали пару эспрессо и завязали вялотекущую беседу с единственным на всё это заведение подвижным предметом. Предмет имел плотное сложение, крутой вид и имя Доминик. Имя, которым назвал себя Рамбам, было


изменено, чтобы защитить обе наши задницы, но последовавшая за этим беседа, насколько я уловил, свелась к следующему:

Рамбам: Я - друг Фрэнки Лазанья. Если ты нам поможешь, он это высоко оценит.

Доминик: Ничего я не знаю.

Рамбам: Думаю, что тебе крепко досталось, когда у вас был парень, изображавший из себя Элвиса. Горячий тогда был вечерок.

Доминик: Вам подать к кофе пирожные?

Рамбам: Спасибо, не надо. А вы рассылали персональные приглашения на то шоу с Элвисом? Может быть, у вас сохранился список?

Доминик: Ничего я не знаю.

Рамбам: Пойми, я всего лишь оказываю услугу Фрэнки Лазанья. Не могли бы мы взглянуть на корешки квитанций по оплате кредитными картами за тот вечер?

Доминик: Ничего я не знаю.

С этими словами Доминик обжёг нас взглядом и скрылся в кухне.

- Похоже, имя Лазанья распахивает здесь все двери, -
сказал я и закурил сигару, чтобы немного успокоить
расшалившиеся нервы.

- Следи за кухонной дверью, - предупредил Рамбам. -
Когда она распахнётся, парень может возникнуть из неё либо
с нашим кофе, либо с автоматом Узи в руках.

- Жаль, что мы здесь не обедаем, - сказал я. - Узи очень
способствует пищеварению.

- А я говорю, что имя Фрэнки Лазанья должно было
сработать.

- Может быть, парень действительно не знает твоего Фрэнки.
Через пару минут дверь кухни открылась, и из неё выступил

Доминик с недовольной рожей и двумя чашками эспрессо. Мы выпили эспрессо, а я выкурил сигару.

Когда мы подошли к стойке, чтобы расплатиться, Рамбам вытащил карточку и сказал:

- Если вдруг решишь что-то вспомнить, - сказал он, -
позвони мне по этому номеру.

Мы вышли из заведения и, не оглядываясь, двинулись к машине.


- Думаю, что он действительно ничего не знает, - сказал
Рамбам.

- Парень это ясно дал понять, - ответил я и спросил: - А
ты не боишься нехороших последствий для себя?

- С какой стати я должен чего-то бояться, оставив ему
номер твоего телефона?

Той ночью я спал плохо. Мне грезилось, что Доминик держит меня на мушке какого-то весьма неприятного на вид и очень большого ружья. Доминик курил большую сигару и, чтобы причинить мне боль и замедлить наступление смерти, держал один конец сигары во рту, а другой, зажжённый, приложил к спусковому механизму ружья. Он ждал, когда тот, раскалившись, взорвётся и убьёт меня. Я же очень волновался, поскольку ожидал доставки пиццы из ближайшей пиццерии.

- Я заказывал пепперони. Я жду, что они принесут мне
именно пепперони.

- Боюсь, что мне ничего в этой связи не известно, - произнёс
Доминик с акцентом высокообразованного британца.

Наконец прибыла пицца моих грёз. Доставила её мне Верхняя Джуди. На крышке коробки лежал чёрный погребальный венок, а на ногах Джуди были красные ковбойские сапоги.

- Прекрасные сапожки, - заметил я.

- Они мне нужны, - сказала она. - Я направляюсь на
последний загон скота.

Я знал, что мне надо задать ей массу важных вопросов, но, как часто бывает во сне, я не мог связать двух слов, и это меня сильно раздражало. Я был способен лишь на то, чтобы повторять вновь и вновь свой нелепый монолог о пепперони и следить за тем, как Доминик попыхивает сигарой.

- С чего-то ты так на меня пялишься? - спросил он,
возвращаясь к своей итальянской личине. - Ничего я не знаю.

- Зато знаю я, - сказала Верхняя Джуди и открыла коробку.
В этот миг её плоть начала таять.

- Как ты можешь меня найти? - сказала она затухающим,
как и мой сон, голосом. - Как ты можешь меня найти, если не
знаешь, кто я?


Часть её расплавленной плоти капала на пиццу, образуя аккуратные, очень похожие на пепперони кружочки. Её глаза тоже упали на пиццу, превратившись в пару оливок. Глядя в пустые глазницы, я не мог вспомнить, какого цвета глаза были изначально: голубыми, зелёными или такими, как у Элтона Джона. Когда сон закончился, я услышал поблизости от себя глухой взрыв, проснулся и почувствовал, что кровообращение в моей мошонке сильно затруднено. Оказалось, что циркуляции крови мешал неудачно перекрутившийся саронг.

Я вывалился из постели, устранил досадную помеху и заметил, что кошка сбросила со стойки один из красных ковбойских сапог Джуди. Звук падения, вне сомнения, и показался мне в конце сна глухим взрывом. В наших снах страшно много реальностей. Однако, к счастью, большую часть из них мы ухитряемся проспать. А в наших жизнях, с другой стороны, имеется масса грёз. Однако, к счастью, большую часть из них мы ухитряемся пережить.

В этот момент жизнь обрела чёрный цвет. Во всяком случае, для меня и для кошки. Для меня жизнь почернела потому, что в доме закончился кофе для эспрессо. Доводящие до безумия поиски по кухонным шкафам и ящикам (некоторые из которых не открывались несколько лет) привели к тому, что мне удалось обнаружить небольшую банку быстрорастворимого кофе без кофеина. Её, наверняка, оставила одна из моих давно забытых возлюбленных. Я всегда считал, что если вы пьёте растворимый кофе без кофеина, то вы скоро прекратите своё существование.

Кошка попала в столь же отвратительную ситуацию. Она явно помирала с голоду, а у нас осталась лишь одна банка кошачьего корма. Как вы понимаете, это была жратва, именуемая «Ужин южного гурмана».

Вдобавок ко всем нашим проблемам зловеще затрезвонили телефоны. Я подошёл к столу и поднял левую трубку.

- Это - Доминик, - произнёс голос.

- Да? - ответил я.

Это просто не могло случиться так скоро после моего сна.

- Я и вся братва к тебе скоро подкатим...

- Чрезвычайно остроумно, Рамбам...

- Шансов на то, что он позвонит, ровно столько, сколько
на то, что Иисус вернётся к нам на Студебеккере.


- А как насчёт Храйстлера? - пошутил я, страшно довольный
тем, что мне всё-таки удалось ещё на день отсрочить месть
гангстеров.

- Послушай, я прибег к старому доброму компьютерному
методу, но если парень смог успешно сфальсифицировать
свою смерть, то у него хватит ума избежать кредитной ловушки.
Думаю, что у него так много разных удостоверений личности,
что если их сложить рядом, то они протянутся от Вандам Стрит
до залива Шипсхед.

- Да, повторять этот путь мне почему-то не хочется.

- Думаю, что делать это тебе не придётся, - сказал Рамбам. -
Решение этой маленькой загадки, как мне кажется, находится
гораздо ближе к твоему дому. Тебе мало что известно о Верхней
Джуди. Ты не знаешь, что она из себя представляла. Ты оставался
в неведении о том, что её папаша был крупным мафиози. Если
ты хочешь узнать, что с ней случилось, тебе следует поглубже
заглянуть в её прошлое. Не могу поверить, что ты трахал девку,
ни хрена о ней не зная.

- В то время я пребывал, мягко говоря, в несколько
аморфном состоянии, - запротестовал я. - Мне тогда до конца
не было известно, кто такой я сам. Как, к дьяволу, я мог упомнить,
кто она?

- Так вот. Это тебе в первую очередь и следует выяснить.
Ты нашёл фильм об Элвисе для отца Тома. Ты совершенно
правильно установил связь Верхней Джуди с этим фильмом.
Но теперь ты вступил в более глубокий омут. Ты расследуешь
два убийства, а не оказываешь услугу семье покойного друга.
Поскольку ты ни хрена не знаешь о жертвах - а это первое, что
должен узнать хороший сыщик, - ты начинаешь метаться. Не
можешь сконцентрироваться. Ты не будешь иметь подлинного
дела, пока не узнаешь, что представляла из себя личность,
которую ты именуешь Верхней Джуди.

Поскольку моё терпение мало чем отличается от выдержки кокера-спаниеля, это был один из самых длинных язвительных монологов, который я выслушал до конца, так и не прервав собеседника. Частично это объяснялось тем, что мои мозги пребывали в состоянии клинической смерти, причиной чего, в свою очередь, служила ситуация с эспрессо. Но я был очень рад тому, что дослушал до конца.


- Спасибо, - сказал я, - ты, действительно изложил дело
в нужной перспективе.

Даже если он провел всё утро в засаде на кота, я всё равно понимал, что разум у него сохранился.

- Забудь, - сказал Рамбам. - У тебя на руках действительно
хитрое дело. Я всем нутром чувствую - можешь считать это
моей еврейско-итальянской интуицией, - что оба эти убийства
действительно между собой связаны, но мафия к ним не имеет
никакого отношения.

- Я сообщу о наших выводах Доминику, как только он
позвонит, - сказал я.

- Он не позвонит, - ответил Рамбам. - А будет раскрыто
это дело или нет, зависит только от одного обстоятельства.

- И какого же, именно? - спросил я, запалил сигару и
стал ждать.

Однако к ответу Рамбама я всё равно оказался не готов.

- Это зависит от того, сколько серых клеточек мозга тебе
удалось сохранить.

Бросив трубку, я рухнул в кресло и довольно длительное время провёл в состоянии, которое можно было охарактеризовать как ступор. В моём мозгу работал максимум один цилиндр. Я знал, что Рамбам прав. Если хорошенько подумать, то загадку, действительно, предстояло решать мне. Непутёвые из Виллидж, несмотря на всю свою ценность, ясно видели лишь ту часть головоломки, решение которой было делегировано им. Если кому-то и предназначено увидеть полную картину, то это могу быть только я. Удачи тебе, Кинки. Но пока моей главной задачей было восстановить моторные функции верхних конечностей. Руки отказывались выступать координировано, чтобы зажечь сигару.

В конечном итоге, отказавшись от этой нереальной задачи, я положил сигару на пепельницу, взял в руки кошку и прилёг на кушетку, чтобы принять сеанс восстановительной дрёмы. Мозг мой по-прежнему пребывал в коматозном состоянии. Я провёл в дрёме каких-то полчаса, но это дало свои плоды. Я почувствовал, что между моим сном о пицце и звонком Рамбама имеется связь. Они стали вдруг похожими на пару моих старых, связанных узлом носков.

Я лежал на спине, положив кошку на грудь, и пытался представить лицо Верхней Джуди. Лицо оставалось таким же


непроницаемым, как у комиссара Мегрэ. На какой-то момент мне почудилось, что я что-то увидел. Что-то знакомое в улыбке и глазах. Но в следующий миг я потерял картину. Все эти сложности воспоминаний были результатом наркотиков, алкоголя и безумной гонки по скоростной полосе. Одним словом, всего того, что я в то время именовал своей жизнью.

Образ Верхней Джуди смешивался с какими-то бессвязными картинками, просачивающимися из моего не столь далёкого прошлого, и я терял его во тьме. От всего этого можно было свихнуться, при условии, что у вас ещё раньше не поехала крыша.

Однако, по меньшей мере, мне удалось понять привычки и стиль поведения комиссара Мегрэ. Я видел, как он курит трубку. Я видел его висящий на радиаторе отопления плащ. Я видел, как он знакомится с жертвой преступления - терпеливо, страстно, безжалостно и почти любовно.

- Я тебя очень люблю, - сказал я кошке. - Однако позволь мне просчитать варианты.

- Ни черта, - сказал я Нижней Джуди. - Нам не требуется
твоя помощь в розыске Дона Сепульведа. Мы уже напали на
его след, и для бабья это слишком опасно. А кроме того, ты
прервала мою восстановительную дрёму.

- Но я хочу помочь, - жалобно продолжала Джуди.

Я держал телефонную трубку в одной руке, а необходимую после восстановительной дрёмы сигару - в другой.

- Позволь процитировать тебе высказывание моего друга
Чинга: «У бабы пригожей всё счастье лишь в роже», - твёрдо
произнёс я, не совсем понимая, что это может значить. -
Бандиты уже знают номер моего телефона. И я не хочу, чтобы
они узнали твой.

- Постой, - не унималась она, - разве мне не сказали, что
я участвую в расследовании, как все другие парни? Я думала,
что вхожу в число Непутёвых из Виллидж. Все за одного и один
за всех!

- Имел я всех Непутёвых, - бросил я.

- Имела я тебя! - с чувством произнесла Нижняя Джуди.


- Ну хорошо, - сдался я. - Ты можешь помочь Мику Бреннану
отрабатывать его безумную версию о парне с ярким прошлым
в некоторых областях киноиндустрии. Согласно кое-каким
ненадёжным и не входящим в высшие слои общества источникам,
у него могут быть фотографии Верхней Джуди. Эти фотки мы
хотим распространить, и они крайне нужны мне для обновления
банка памяти. В данный момент то время, которое я с ней
проводил, кажется мне каким-то сном. Не исключено, что она
именно этого и хотела.

На другом конце провода повисло молчание, и я испугался, что ревность снова поднимет свою отвратительную зелёную голову.

А затем Джуди спросила:

- В какой именно отрасли киноиндустрии он работал?
Боже, подумал я, мы посылаем агнца на бойню. Но, тем

не менее, мне казалось, что расследовать вместе с Бреннаном дурацкий слух для Джуди будет менее опасным делом, чем идти со мной по следам отчаявшегося босса мафии с избытком Сан Пеллегрино в крови.

- Он нелегально снимал аморальные документальные
фильмы о смерти людей. О том, как их убивали. Актёры, как
ты понимаешь, смертельно нуждались в работе. Продолжений,
естественно, не бывало.

- Боже, - сказала Джуди. - Ты видел из них хоть один?

- Нет. Но я видел кучу представлений, которые заставляли
меня жалеть, что я смотрю не фильм, о котором мы сейчас
толкуем.

- И у этого парня могут быть фотографии Верхней Джуди?

- Да. Этот парень может представлять серьёзную опасность
для детей и цветущих растений. Если ты его найдёшь, держись
подальше. Сразу звони мне.

Я дал ей телефон Мика Бренанна, велел постоянно быть рядом с Миком и приказал не приближаться к чудовищу, если им каким-то чудесным образом удастся на него выйти. Когда я клал трубку, Нижняя Джуди пребывала чуть ли не в состоянии оргазма. Что касается меня, то, снимая трубку, чтобы позвонить Ратсо, я от состояния оргазма был весьма далёк.

- Не мог бы ты через несколько часов встретиться со
мной в «Гарден»? - спросил я.


- В «Гарден»? - переспросил он.

- Ну да. В том месте, куда ты ходишь 79 раз на неделе
смотреть хоккей. Я хочу, что бы ты провёл меня через, прошу
прощения за выражение, крысиный лабиринт, чтобы мы могли
потолковать с нанимателями Верхней Джуди и её бывшими
коллегами.

- О'кей, - согласился Ратсо. - Но имей в виду, счётчик
запущен. Это обойдётся тебе в хороший стейк.

- Замётано, - сказал я.

- Умеренно прожаренный, - пояснил Ратсо. - Да, кстати, я
откопал довольно забавное дерьмо касательно Элвиса. Сейчас
многие считают, что Элвис был евреем. Ты об этом слышал?

- Любопытно, - сказал я. - Но на еврея он похож не был.
Повесив трубку, я взял несколько сигар и сообщил кошке, что

на неё, пока я буду отсутствовать, ложится вся ответственность за сапоги, коробку из-под пиццы и наше жильё. Затем, надев ковбойскую шляпу и охотничий жилет, шагнул в чуть ли не до-смерти замёрзший серо-стальной день. На улице я не увидел ни единого человека с корзиной для пикников в руках. Парень, обитавший на соседней улице в картонной коробке, старательно прорезал окна в своём жилище. Так, как делали все мы, будучи детьми. Если мы, конечно, когда-то были детьми.

Я протопал по Седьмой Авеню до лавчонки, принадлежавшей какому-то вновь вернувшемуся к жизни корейцу. Мне всё чаще и чаще начинало казаться, что у меня душа корейского бизнесмена. Я не тратил времени на украшение витрины своей жизни и поддерживал своё бренное существование лишь минимально необходимыми средствами. На сей раз я запасся ими под завязку. Если дела в городе пойдут ещё хуже, то я смогу не вылезать из дома.

Жратвы, которой я накупил, должно было хватить кошке на все её девять жизней, а количество поглощающего экскременты материала могло удовлетворить снежного барса, если таковые в природе ещё сохранились. Закупленного кофе было достаточно, чтобы не позволить уснуть всей Маленькой Италии даже в самый поздний час. Что значит - никогда. Кроме того, я произвёл довольно значительные инвестиции в туалетную бумагу.

Волочась со своими покупками на Вандам Стрит, я думал вовсе не о предстоящей встрече с Ратсо в «Мэдисон Сквер


Гарден». Мои мысли витали вдали от Джуди с Миком, и от снимающего жутковатые фильмы парня. Не вспоминал я и о Рамбаме, с его базой данных. Местонахождение Дона Сепульведа меня тоже не интересовало. Даже косящие под Элвиса парни меня не занимали. Я не думал о том страшном действии, которое произвёл на мои умственные способности Швейцарский сыр (ЛСД). Сколько же надо было слопать этого сыра, чтобы почти забыть женщину, с которой бывал в постели?!

Вместо всего этого я думал совсем о другом. Перед моим мысленным взором предстал яркий солнечный день на нашем ранчо в Техасе. Я зашёл в кладовку и вернулся оттуда с тремя рулонами туалетной бумаги. Мой друг Слим, сидя на пустом деревянном ящике из-под кока-колы, потягивал из банки тёплое пиво и, прикрыв от слепящего глаза солнца бумажной шляпой почерневшее лицо, наблюдал за текущей мимо него жизнью. Когда я появился из кладовки с тремя рулонами туалетной бумаги, Слим произнёс слова, которые я никогда не забуду и которые служат мне духовной опорой в самые тёмные моменты моей жизни.

- Сколько же у тебя жоп? - спросил он.

Через несколько часов мы Ратсо встретились у окошка одной из касс «Мэдисон Сквер Гарден». Мы встречались в этом месте много раз, но сейчас явились не для того, чтобы купить билеты на очередной матч «Рейнджере». Это была не игра. И мы не собирались в «Гарден». Вместо этого мы прошли в соседнее здание, именуемое «4 Пенн. Плаза», в котором базировалась дирекция «Гарден». Мы расписались на входе, поднялись на лифте и говорили с секретаршами. Одним словом, мы занимались всем тем, чем занимаются люди, очутившись в небоскрёбе.

После двух с половиной вкрадчивых, льстивых и чарующих речей Ратсо, которыми он открывал для нас двери кабинетов, имеющих хотя бы отдалённое отношение к деятельности «Гарден», перед нами открылась любопытная закономерность. Ни в одном из кабинетов никогда не слышали о Джуди Сепульведа. В отделе связей с общественностью, где, как мне казалось, трудилась Джуди, дама, которой было по меньшей мере три


тысячи лет от роду, рысцой подбежала к компьютеру и выяснила, что никакая Джуди в отделе не работала. Не говоря уж о других Сепульведа. Однако дама сказала, что имя это она где-то уже слышала. Но, скорее всего, это произошло в ином месте.

Когда мы вышли из небоскрёба и двинулись на юг по Седьмой Авеню, Ратсо сказал, что сильно удивлён тем, что я пребываю в столь прекрасном расположении духа.

- Дело в том, - прояснил я, - что после двух с половиной
часов пребывания в сущем аду, я получил возможность запалить
сигару, не слыша от страдающего геморроем засранца в мундире
цирковой обезьяны требования немедленно её погасить.

- А лишней сигары у тебя не найдётся? - спросил Ратсо.

- Лишних сигар не делают, - сказал я и, выудив одну из
кармана пальто, передал её Ратсо, который после этого взял
у меня нож для обрезки, спички и всё то, что осталось от моей
нервной системы.

- Брось, - сказал Ратсо. - Ты в отличном настроении и
вовсе не разочарован. Похоже, что именно этого ты и ожидал.
В чём дело?

- Я ничего не могу поделать с восхищением, которое ты
вызвал у меня. Я знаю, что ты хорош в деле уговаривания, но
не подозревал, что ты просто доктор наук по части небрежного
упоминания разных имён.

Эти слова его даже обидели.

- Это было не просто небрежное упоминание, - сказал
он. - Я знаком со множеством людей, которые в свою
очередь знают много людей.

Я улыбнулся Ратсо, и мы продолжили путь по Седьмой Авеню, попыхивая сигарами и умеренно наслаждаясь постоянно меняющимся видом окружающей нас толпы.

- И никто из них, похоже, не знал Джуди, - сказал я.
Ратсо заявил, что у него ещё осталась незавершённая

работа в «Национальном Пасквилянте», и, прошагав со мной ещё пару кварталов, поймал такси и свалил. Я продолжил путь в Виллидж в одиночестве. После того как мы обнаружили, что Верхняя Джуди сфабриковала версию о своей работе в «Мэдисон Сквер Гарден», в моём мозгу где-то в районе затылка началась небольшая щекотка. По прошествии некоторого времени щекотка эта превратилась в полноценный водный


массаж моего продолговатого мозга. Эта была подлинная симфония фальшивых звуков. Назвать имя композитора я пока не мог, но исполнение, вне сомнения, было виртуозным.

Чтобы прочистить мозги, я дошагал пешком до Виллидж, а когда это не помогло, заскочил в небольшой ирландский бар, чтобы снова покрепче их затуманить. Когда я добрался до своей норы, было уже десять часов, а я не имел представления, где сшиваются мои детки. Я даже не знал, что случилось с воображаемыми друзьями моего детства.

Я немного поболтал с кошкой и с коктейлем, который смешал себе на сон грядущий. После этого я зарядил виктролу пластинкой с записью «Саут Пасифик», закинул ноги на письменный стол и стал размышлять, как говорят юристы, «в отсутствии владельмэ» о Верхней Джуди. Какую-то часть своих мыслей я посвятил обдумыванию предложения Ратсо написать статью в Кайф Тайм - журнал о наркотиках и сопутствующих им товарах, который когда-то редактировал Ратсо. Довольно часто Кайф Тайм давал на центральном развороте классные фотографии высококачественного кокаина. Никто точно не знал, сколько людей читали журнал, но мне было точно известно, что множество читателей пытались нюхнуть полоску на центральном развороте.

Вообще-то Ратсо предложил мне две темы. Статью я мог посвятить своему пребыванию в Корпусе мира на Борнео или, если первое не подходит, почти полной амнезии во всём, что касается моих отношений с Верхней Джуди. В любом случае статья будет называться одинаково: «Моя мошонка, как турист. Личная Одиссея».

Я, надо сказать, испытывал в связи с этим большие сомнения.

Любовно погладив коробку из-под пиццы, я погасил свет и отправился в постель в непристойно ранний час. Мне предстояла весьма напряжённая и продуктивная неделя. Где-то внутри меня всё настойчивее звучал негромкий голос. Подобное случалось со мной раньше и всегда служило предвестником того, что завершение дела находится где-то на расстоянии вытянутой руки.

Впрочем, нельзя было исключать и того, что это всего лишь давали о себе знать газы. Но что-то в этом голосе заставило меня поступить так, на что, как верила мама, я был всё же способен - прислушаться к своему сердцу. Этот голос






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных