ТОР 5 статей: Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы КАТЕГОРИИ:
|
САМАЯ РЕАЛЬНАЯ ВЕЩЬ НА СВЕТЕ— Операция «Золотой век» не вышла… Все отменяется, — бормотал приезжий, бредя по дороге. — Может быть, они не поняли насчет нежности? — бормотал он. — Может быть, они подумали, что нежность — это слюнтяйство? Может быть, надо было сослаться на авторитеты, например, на великого режиссера Довженко, который говорил, что нежность — это высшее образование сердца?… Нет, суслики… — бормотал он. — Нежность-это не всепрощающая «любве», это не слюнтяйство… нежность — это прежде всего мужество, если хотите знать… И он грозил кому-то кулаком, а кому неизвестно. Он шел по дороге и бормотал всякую чушь, застрявшую у него в мозгу с незапамятных времен, весь мусор, который прилип к нему на стойбищах или пристал во время кочевий. Уже начинало светать, и он уже довольно далеко ушел от города, от Прошлого переулка, и все мечтал встретить хотя бы умную лошадь, так дружески протянувшую ему переднее копыто, хотел встретить хотя бы знакомого муравья, который, наверно, с рассветом снова поползет по буграм и ухабам мраморного памятника придорожной Венере. Впереди зафырчала машина. Приезжий поднял руку и вышел на дорогу. Машина остановилась. Шофера в ней не было. — Если ты до сих пор ехала без шофера, видимо, ты и дальше сможешь так? — спросил приезжий. Машина молчала. Он шагнул к ней. Дверца отворилась. — Порядок, — сказал приезжий и уселся на переднее сиденье. Дверца захлопнулась. Машина стояла на месте. Наверное, она дожидалась команды. — Я не знаю, куда ехать, — сказал приезжий. — Понятно?… Главное, увези меня отсюда… Трогай. Машина рванулась с места и развернулась, потом еще развернулась и стала делать виражи и восьмерки. Шоссе поскакало, как сумасшедшая стрелка на часах. — Допрыгались… — зловеще сказал приезжий. — Помолчал бы, — внятно сказала машина и понеслась по шоссе. Приезжий закрыл глаза… …Тихо и незаметно ушел он из кафе, ни с кем не простившись. Тихо и незаметно приедет он куда-нибудь на этой телеге-модерн. Машина остановилась и сказала тонким голосом: — Вылазь… Приезжий открыл глаза. Они стояли возле тихого предрассветного кафе на окраине города. Возле того же самого кафе. Дверца распахнулась. Сиденье решительно подтолкнуло приезжего, и он оказался на краю кювета. Он еле успел схватить с сиденья вещмешок и плащ. Дверца захлопнулась, машина умчалась в город.
— А почему, собственно, все отменяется? — спросил приезжий и оглянулся по сторонам. Но никто ему не ответил. Вдали, в глубине площади, куда выходил Прошлый переулок, приезжий увидел какое-то движение. Он подошел поближе. Негромко фырчали машины. Огромные лапы манипулятора устанавливали на постамент обернутую в пластик скульптуру. Техника работала молча и безукоризненно. «Золотой век», — подумал приезжий и подошел к человеку в комбинезоне, стоявшему у переносного пульта. — Что это? — спросил приезжий. — Памятник, — ответил комбинезон. — Кому? — Изобретателю. Комбинезон был разговорчивый. Приезжий взял его за рукав и повернул к себе. — Говорите членораздельно, — сказал приезжий. — Какому изобретателю, что он изобрел… Тот посмотрел на него рассеянно и сказал: — Памятник тому, с кого начался сегодня в три ноль-ноль Золотой век… Этот человек изобрел вечный двигатель… И снова уткнулся в пульт. Лампы манипулятора помедлили, потом осторожно смахнули пыль с памятника и расправили складки покрывала. Приезжий пошел по переулку в сторону кафе. — Да здравствуют инженеры! — тихо и печально сказал он, останавливаясь посреди газона. — Хронос прав. Часы тикают. Есть чем измерять время. Памятник изобретателю его окончательно доконал. Опять надо было начинать все сначала. Вот и эксперимент удался, и началась у них цепная реакция творчества и всякий там Золотой век. Только не совсем та цепная реакция и не совсем тот Золотой век, на который рассчитывал приезжий, когда сочинял сказочки про великанов и детей, про то, как великаны опираются на детей, а дети на великанов. Они вовсе не всполошились, когда спичечный коробок сказал: крак! — и умерла ящерица, маленькая рептилия, крокодил, любовный фокус. Как они вцепились в нарождающуюся нежность, и никто не заметил гибели. Ложь, ложь! Поэт заметил и его Муза. Правда, поэт уже ко всему притерпелся, а официантка еще не то видела за последние пять тысяч лет патриархата. Ничего они не поняли в его рассказах. Идти было некуда. — А почему я, собственно, должен куда-то идти? — громко сказал приезжий. — Какого черта! Собеседников не было, но это его не смутило. Собеседники во всем городе спали и видели такие сны, какие заслуживали. — А почему я, собственно, должен куда-то идти? — сказал приезжим. — Это мои переулок. Хватит. Есть великие поэты, и слава их вежливо гремит по вселенной. Пусть. Я не замахиваюсь. Но это мои переулок. Я сам его выбрал, и значит, я сшит по его мерке. Пусть. Я поэт этого участка вселенной. Он расстелил плащ на мокром газоне и положил мешок в головах. Потом он поднял с травы белеющее в сумерках вчерашнее меню и написал на нем крупными буквами «УЧАСТКОВЫЙ ПОЭТ. ПРИЕМ от 7 до 17». Он повесил объявление на сучок и улегся поспать под деревом. Хватит… И тут к нему подошли акушерка, парикмахер и гробовщик. Не было только дворника, потому что крокодил умер по ошибке, а его уже начинали любить, и не было официантки, потому что музы не любят тех, кто сдался. Не было также Хроноса. Но какое дело времени до неприятностей поэзии. — Если я откажусь от поэзии, незачем жить, — сказал им приезжий. — Если я откажусь от жизни — поэзия не нужна… Старая безвыходная байка; с тонущего парохода упали в воду жена, муж и его мать. Кого спасать, если можно спасти только одного? — Настоящая мать всегда пожертвует собой… — сказала Венера Михайловна. — А как после этого жить сыну? — спросил Амедей Гофман. — Значит, нет выхода… — сказал Саша Македонский. — Есть выход, — раздался громкий и пренебрежительный голос. — Не допустить гибели парохода. Наступила тишина. — Кто это сказал? — спросил приезжий. — Ты? — Нет. — Ты? Ты? Ты?… — По-моему, это сказал репродуктор… — нерешительно промолвил гробовщик Саша. — Это ты сказал? — спросил приезжий молчавший репродуктор. — Да, я, — ответил репродуктор на столике кафе. — Мы же тебя выключили вчера. — Меня выключить можно. Время нельзя выключить. — Опять какая-то сказка… — сказал Амедей Гофман. — Почему сказка? — сказал репродуктор. — Сегодня Хронос выглядит так. Разве совесть — это сказка? Дурачок. Нет такой сказки, которая бы не исполнялась. — Розовая болтовня, — сказал приезжий. — Я тоже так считал когда-то. — Конечно, — сказал Хронос. — Сказки сбываются не тогда, когда их выдумывают. Но неужели ты такой прохвост, что не поработаешь на сказку, даже если не доживешь до счастливого конца? — Я не прохвост, — сказал приезжий. — Я просто устал. — Усталость проходит, — сказал Хронос. — А сказка — самая реальная вещь на свете. — Замолчи… Я не могу стать ребенком, — сказал поэт. — Ты никогда не переставал им быть… Ты же взрослый человек. Ну… ты… ты же прекрасно понимаешь, что только детские ценности чего-нибудь стоят на этой земле. Слушай команду! — Замолчи! — крикнул поэт. — Слушай команду… Один. — Что? — Два. — Отстань, — сказал поэт. — Три. — Уйди прочь! — Четыре… — Слушай… Я не могу больше, — сказал поэт. — Пять. — Я устал. — Не сдохнешь. Шесть. — Мне все опостылело. — Семь. — Мне не справиться! Черт! Мне не справиться! — крикнул поэт. — Восемь. — Ладно, — сказал поэт, поднимаясь. — Встаю. — Девять, — сказал Хронос. И приезжий встал в стойку, прикрыл плечом подбородок и стал тяжело передвигаться по газону, ища противника. — Мальчик, — сказал Хронос, — в этом бою кулаки не годятся. Важно, что ты встал. Над краем домов ударил прожектором первый луч рассвета. К закрытым дверям кафе подбежали официантка Семина и дворник. — Да ладно тебе… Не психуй, — сказал дворник, тяжело дыша. — Он ушел… — сказала официантка Семина. — Ушел… Большая беда. — Старый я вокруг города бегать, — сказал дворник. — Чумовые все стали. Золотой век изобрели, совсем покоя нет… Ищем не знай кого… Как он хоть выглядел, этот псих ненормальный? — …А ты и правда крокодил, — сказала официантка Семина. — Он же с тобой разговаривал вчера… — Не запомнил, — сказал дворник. — Ушел, и слава богу, какая беда? И так он всех перебаламутил. — Ушел… — сказала официантка Семина. И тут они услышали храп. Еще не веря, еще боясь поверить, медленно и как будто припоминая, официантка Семина повернула голову. — Не положено, — уверенно сказал дворник, весь растопырился и пошел поднимать с газона бродягу. Но тут, змейкой пролетев по траве, его на полкорпуса обошла Муза и оттолкнула от спящего. Она наклонилась над приезжим и выдернула из-под него плащ. Тот даже не пошевелился. — Отойди, — сказала она дворнику. — Не тронь его. Дворник ахнул. Перед ним стояла женщина окончательной, не требующей поправок красоты. Глаза ее глядели твердо, а ресницы вздрагивали. Несколько секунд дворник глядел на эту немыслимую, душераздирающую красоту. Потом отвел взгляд. Храп прекратился, и дворник побрел прочь. Приезжий открыл глаза. — Ну что ж, — сказал он. — После долгих просьб я, наконец, согласился принять этот пост. Он кивнул на вывеску: «УЧАСТКОВЫЙ ПОЭТ. ПРИЕМ от 7 до 17» — Я тебе говорил об этом? Или мне приснилось? — Нет, — сказала она. — Не говорили. Да вставайте же, господи!.. Беда может случиться… Вся окраина поднялась! — А что такое? — Да из-за ящерицы все… Приезжий подскочил и услышал странный звук, похожий на стон, и не сразу можно было различить отдельные голоса, кричавшие одну фразу: — Ящерица умерла… — Ящерица умерла! — кричали голоса. И паника слышалась в этом стоне. — Муза… — еле слышно сказал приезжий. — Скорей. Официантка Семина кинулась прочь. Приезжий за ней. — Не умерла! — крикнул приезжий. — Не умерла ящерица! А Семина ползала по траве и шарила руками. — Скорей… — сказал приезжий. — Не может быть, чтоб нам так не повезло… Было видно, как вдали по переулку в сторону кафе бежали люди. — Есть… — сказала Семина и что-то накрыла ладонью в траве. Приезжий достал спичечный коробок и выплеснул на траву белые спички. — Ну, в чем дело? В чем дело? — сонно спросил приезжий. — Правда, что она умерла?… — спросили люди. — С ума вы посходили… — сказал приезжий, приоткрывая коробок. — Да вот она, вот… Господи, сколько шуму из-за какой-то ящерицы. Люди смущенно молчали. — Что у вас, ящериц, что ли, мало? Да их полно… — сказал приезжий. — …Эта вроде уже знакомая, — сказал шофер. — Мы к ней привыкли. Люди недоверчиво и взволнованно расходились и, только отходя на несколько шагов, начинали галдеть. — А где же этот бог времени? — вдруг заволновался приезжий. — Какой бог? — Бог времени Хронос. — А-а… Хронов? — сказала она небрежно. — Это часовщик. Он за углом живет. Приезжий неожиданно успокоился. — Ну что ж, — сказал он. — Убедительно. Эта концепция меня устраивает. Он поднялся с травы. — Теперь пойдем посмотрим памятник этому малому, — сказал он. — Какому малому? — Изобретателю вечного двигателя… Надо знать их вкусы, — сказал он, идя к площади. — Все ж таки мне с ними жить. Она подоспела в тот момент, когда он начал тянуть за полотнище. — Нельзя, — сказала она. — Пустяки… Откроем и снова накроем. Он дернул полотнище и отошел к ней поглядеть издали. И они увидели довольно нескладный памятник, изготовленный торопливо и решительно со всею силой предварительного эскиза. На венском стуле, отлитом из бронзы, сидел мужчина, прекрасный сам собою, с лицом Аполлона и длинными волосами. Одна рука его сжимала венок, а в другой почему-то была лира. — Странный памятник инженеру, — сказал приезжий. И тут он увидел, что на колене бронзового мужчины сидела ящерица. Впрочем, если присмотреться, то можно было заметить, что это не ящерица, а крокодил очень маленького размера. «ПАМЯТНИК НЕИЗВЕСТНОМУ ПОЭТУ», — было отчеканено на постаменте. Тут же лежал мегафон, оставленный для митинга. — …Смотри, Муза… тут и от меня кое-что… — сказал приезжий и кивнул на маленького крокодила. Потом он вдруг закрыл лицо руками, сел на ступеньку цоколя и заплакал. Муза молчала. Мегафон скатился на землю, и Муза его подняла. Он посмотрел на нее. — Слушай, скажи что-нибудь! — крикнул он в непонятном отчаянии. — Скажи! Как узнать время? — Не знаю… не знаю… — растерянно сказала она и отступила еще дальше, прижав к груди мегафон. И тут на пустой площади вдруг стали слышны странные прерывающиеся звуки. Они были похожи на хрипловатые стуки и шорохи и удары какого-то очень старого механизма, часов, может быть. Удары были глухие и громкие, усиленные магафоном, и не сразу угадывалось, что это стук сердца. …Наступало первое утро Золотого века, и репродуктор на столике придорожного кафе пел второй куплет песенки приезжего. …Там по синим цветам Бродят кони и дети. Мы поселимся в этом Священном краю. Там небес чистота. Там девчонки как ветер, Там качаются в седлах И старые песни поют…
Оглавление · Михаил Анчаров СОДА-СОЛНЦЕ (Фантастическая трилогия) · СОДА-СОЛНЦЕ · 1. А ДЛЯ ЧЕГО, СОБСТВЕННО? · 2. ВОТ ЕГО ЛОГИКА · 3. ОН РАБОТАЛ НАУЧНЫМ СОТРУДНИКОМ · 4. ЭТО ДЕМАГОГИЯ! · 5. СЕКРЕТЫ · 6. СОДА-СОЛНЦЕ · 7. ПОЖИЛОЙ ЧЕЛОВЕК БЫЛ МАЛЬЧИКОМ · 8. ЕДЕМ ИЗ-ЗА НЕГО · 9. БЕЗ ТАБЛЕТОК · 10. МУКА И САХАР · 11. ЭТО БЫЛО ТОЛЬКО НАЧАЛО · 12. — ЧТО-О?… — СПРОСИЛ Я · 13. ВСЕ ОЧЕНЬ ГРУСТНО · 14. ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ЧЕРЕП · 15. ПОСЛЕ ЭТОГО ЕГО УВОЛИЛИ · 16. «ПРИВЕТ СТАРЬЕВЩИКАМ!» · 17. ПОЧЕМУ Я ОСТАЛСЯ? · 18. РАЗВЕ ЭТО СОБЕСЕДНИК? · 19. — ВЕРИТЕ? — СПРОСИЛ ОН · 20. — СТОП, — СКАЗАЛ Я · 21. ДА, НО ФИГУРА ШЕВЕЛЬНУЛАСЬ · 22. НАМ ЭТО НЕ ПОМОГЛО · 23. ГЛЯДЕЛ НА МЕНЯ · 24. СЧАСТЛИВО ТЕБЕ ДОЛЕТЕТЬ, КЛОУН · ГОЛУБАЯ ЖИЛКА АФРОДИТЫ · Общее вступление. Рассказывает физик · Обыденное кольцо. Рассказывает Костя Якушев по прозвищу Да Винчи. Крах первый · Слишком долгое ожидание. Рассказывает Алеша Аносов по прозвищу рыжик. Крах второй · Привет тебе, Аврора. Рассказывает Аносов. Крах третий · Пункт встречи. Продолжает рассказывать Костя Якушев. Победа · ПОВОДЫРЬ КРОКОДИЛА · ПОДНИМАЙ ВОЙСКО! · НИКТО НЕ СМЕЯЛСЯ · И НАЧАЛСЯ БОЙ · САМОЕ ЗАНЯТОЕ · РАНЬШЕ ОН БЫЛ СПОКОЙНЫЙ · НЕ С КЕМ РАЗГОВАРИВАТЬ · ВОЗЬМИ С СОБОЙ ПОРТРЕТ · ПРОШЛЫЙ ПЕРЕУЛОК · ЧТО ДОЖДЬ И ВЕТЕР? ЭТО ЧЕПУХА! · СПОСОБ ЖИТЬ · КРИК ПЕТУХА · ВАШ УЧЕНЫЙ СТИЛЬ · БЮСТ ИМПЕРАТОРА · КРАК! — СКАЗАЛА КОРОБКА · ПУСТЬ ОН ПРИДЕТ! · САМАЯ РЕАЛЬНАЯ ВЕЩЬ НА СВЕТЕ
Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:
|