Снотворное действие.

— Тэмин, что это? Что это?!

— Прекрати орать, — внезапно очень холодно процедил Тэмин, поднимаясь с кровати и заставляя Диву на полу вздрогнуть и действительно замолчать. – Всех перебудишь. Если не уже.

Кибом молча глотал истерику. У него дрожали пальцы, дрожал голос и дрожала душа. Было страшно, непонятно, очень смятенно. Красота не понимала. Ничего не понимала.

Тэмин тем временем прошел мимо, присел на корточки и стал методично собирать рассыпавшиеся таблетки. Ки отполз в сторону и начал робко помогать, стараясь не поднимать головы на Тэмина и ни в коем случае не встречаться с ним глазами.

Тэмин деловито слазил под кровать и за шкаф, сложил все шприцы назад в сумочку-косметичку, смешную, оранжевенькую, с ромашками. В таких девочки губную помаду носят и зеркальце.

Ки было страшно. Горло щипало.

Тэмин убрал сумочку и повернулся к Ки. Тот все еще сидел на полу, а как только заметил, что макнэ смотрит на него, стал отползать к двери.

— Кибом, — угрожающе тихо произнес Тэмин, тем самым пригвождая его к полу и заставляя сжаться еще сильнее.

Очень медленно он подошел – так подходит к добыче дикий зверь. К смертельно раненной добыче с переломанными ногами, с истерично бьющимся сердцем, с безумным страхом. Подходит, мышцы перекатываются под гладкой шкурой, клыки чуть обнажены, ступает мягко, подушечками, когти пока втягивает…

Тэмин присел рядом с Ки, улыбнулся ему, откинув челку со лба, протянул руку, погладил по щеке. Он вдруг стал как прежде. Ни следа охотника в глазах. Ни отзвука рычания в речи. Ки поверил. Он хотел обмануться.

— Ну чего ты боишься, хен? Чего такое?

— Твои руки, — беспомощно прошептал в ответ Ки, поддаваясь желанной, успокаивающей ласке. Он не опасен. Красота в них на двоих, Красота связала их. Красота не даст ему делать что-то, что неправильно.

Тэмин поднял руку и провел пальцем по вздувшейся, исколотой вене.

— Прости, что обманывал, хен, но так правда лучше. Я не могу сказать, почему я это делаю, и не спрашивай пока, прошу. Мне нужно принимать его – менеджер Ким мне дважды в день колет. Так надо. Так врачи сказали. Мидазолам…

Он произносит название лекарства, как заклятие. Ки смиряется с надеждой прикоснуться к новой Тайне Тэмина.

— Это транквилизатор, — чтобы хоть как-то отвлечься пробормотал Кибом, и память услужливо подкинула обрывки текста из медицинских книжек его матери. Ки не был уверен, что правильно понимает значение слова, но в том, что правильно его произносит сомнений не было.

В глазах Тэмина что-то мелькнуло, но так же быстро исчезло, как хвост ягуара в зарослях.

— Ты знаешь, как он действует?

Непонятно было, то ли Тэмин действительно сам не знал, что ему прописано, то ли проверял Ки на вшивость. В любом случае, отрицательный ответ его бы не устроил. И Ки напряг память.

— Мидазолам… Вводить внутривенно, при базисной седации — 1 миллиграмм в 10 секунд, и вообще, по-моему, это снотворный препарат, разве нет? – как только выдавалась возможность показать, что Бог еще и много знает, Ки ее не упускал. Вот и сейчас он оживился, напрочь забыв про то, что сам только что, скуля, ползал по полу и собирал в руку иглы, которыми Тэмин потом будет прокалывать себе вену. – Его используют как вводное средство наркоза. А еще вводят внутримышечно при судорогах или приступах эпилепсии.

Глаза у Тэмина просто сияли. Он и не думал, что Ки преподнесет ему такой подарок. Знания. Бесценные, ускользающие знания, которые были так необходимы Тэмину сейчас.

— А еще? Есть какие-нибудь побочные эффекты? Случаи внезапных реакций?

— Я не помню, — пожал плечами Ки. – Это было так давно… Если интересно, завтра покопаюсь в книжках и скажу точно.

Тэмин медленно кивнул.

— Спасибо, хен. Я буду ждать.

Ки улыбнулся в ответ. Страх отпускал, хотя неприятное послевкусие оставалось. Но раз сам менеджер колет это Тэ, значит, какая-то причина есть. Тэмин расскажет потом. Не может не рассказать.

— Хен, — вывел его из раздумий голос Тэ. – О чем ты хотел поговорить?

— А, это… — на почве более важного, экспериментального, Тайного, истинная цель прихода в комнату макнэ как-то забывалась, как ненужная. – Менеджер велел спросить, что с тобой не так.

И снова это чувство – будто где-то в зарослях тропических растений шуршат очень мягкие лапы с очень острыми когтями. Тэмин напрягся, как Зверь перед прыжком, его глаза потемнели и неотрывно вперились в Ки. Тот сглотнул и невольно дернулся назад. Но сзади была только закрытая дверь. Или стена? Без разницы.

— Что он сказал? – голос Тэмина был немного угрожающ и очень напряжен.

— Что ты какой-то странный… Что, мол, тебя что-то беспокоит и ты должен выговориться.

Тэмин медленно кивнул. Задумчивый, недовольный, опасный.

— Лезет и лезет без конца мне в душу. И он, и они, и все… — еле слышно пробормотал он, так, что Ки и половины не расслышал.

— Что, прости?

— Говорю, скажи ему, что поговорить со мной не удалось, я был слишком усталый и вареный, и что я постоянно ныл во сне, чтобы мне этого не давали. Что я не хочу, что мне надоело… Запомнил?

Ки чувствовал себя частью заговора. И это было очень сладко - быть частью заговора, частью Тайны Тэмина, в которую тот его посвящал. Он был готов на все, только чтобы сердце опять начало биться, как сейчас, а в животе было не только скользко при мысли о дырочках в вене, но еще и вот так вот тепло.

— Хорошо, я скажу, — кивнул Кибом, млея от улыбки Тэмина, которая была ему лучше всех наград.

— Спасибо, хен, — прошептал Тэмин.

Ки как завороженный следил, как макнэ медленно поддается вперед, приближается, невесомый и стройный. Он, кажется, разучился дышать на эти несколько мгновений, а Тэмин пробормотал, жарко задевая ухо губами.

— Останешься со мной, хен?

Кибом не знал отрицательных ответов в диалогах с Тэмином. Поэтому в ту ночь он заснул, прижимаясь щекой к шелковому, мягкому плечу, пахнущему Красотой.

***

— Мы не смогли поговорить, менеджер Ким. Он был слишком сонный и вялый, а когда я попытался растормошить его, задремавшего на диване, он начал бормотать, чтобы от него отстали, чтобы ему перестали это давать, что он устал от всего и больше не хочет, — Кибом помолчал, задумавшись, ничего ли не пропустил, потом добавил от себя, для пущей убедительности. — Мне показалось, он переутомился. Может, ему пора отдохнуть?

Ки отчитывался перед менеджером Кимом. Тот отвел его с утра в сторонку и спросил, «как там с Тэмином», а тот старательно наврал в ответ, как просил макнэ, даже лицо состроил озабоченно-виноватое. Во всяком случае, очень постарался. Но вроде, постарался он неплохо, потому что менеджер поверил.

На нем сегодня не было часов.

Менеджер кивнул, между его бровей пролегла озабоченная складка.

— Что ж, спасибо, Кибом. Можешь идти. Постарайся, чтобы Тэмин больше отдыхал дома, хорошо? И скажи ему, чтобы он после репетиции зашел ко мне в офис.

Ки кивнул, мечтая отвязаться от этого надоедливого человека.

***

— Ну как, что нашел?

Тэмин потирал руку. Ему недавно ввели лекарство второй раз, менеджер Ким специально задержал Тэмина в машине, после того, как ребята вечером добрались до дома. Никто не обращал на это внимания, все были слишком усталыми, да и Ки тоже раньше не замечал ничего. А теперь он прекрасно знал, что они будут делать. Сидение переведут в лежачее положение. Тэмин закатает рукав. Ему протрут вену ваткой из аптечки, с перекисью. Достанут дезинфицированные иглы. Перетянут жгутом руку…

Ки поежился. Все это странно, непонятно и пахнет невкусно, как в больнице.

— Хееен! – напомнил о себе Тэмин. Он, уже не стесняясь, откладывал в рядок таблетки, которые надо выпить перед сном. Ки снова стал для него человеком, которому можно довериться. Который знает Тайну.

— А, да. Мидазолам, значит. Снотворный препарат из группы бензодиазепинов. Оказывает быстрый и выраженный снотворный и седативный эффект, а также анксиолитическое, миорелаксирующее и противосудорожное действие, — прочитал Ки, водя наманикюренным пальчиком по нужной строчке. – Все, как я и говорил, — не без довольства добавил он. – Говоря более понятным языком, расслабляет мышцы и голову, — он сам тихонько нахмурился при этих словах, но с расспросами пока не лез, какой и был уговор.

— А побочные эффекты? – нетерпеливо напомнил Тэмин.

— Да, тут было где-то… Вот! Вызывает привыкание, как и все остальные препараты этого ряда, требует постоянного повышения дозы и частых перерывов в терапии… Возможно развитие антероградной амнезии.

Тэмин жадно впитывал информацию, его глаза разгорались. Ки не видел этого – он был слишком поглощен книгой, своими знаниями и возможностью сделать что-то, о чем его Зверь сам попросил, да и к тому же он сидел к нему спиной.

Наконец Тэмин помотал головой, стряхивая оцепенение. Он что-то уяснил для себя, что-то, чего слышать не очень хотел. Порывшись в косметичке, он достал несколько пузырьков, подошел к Ки и выставил их рядком на стол перед ним.

— Хен, а вот про эти есть что-нибудь?

— Давай глянем… Амитриптин. Это антидепрессант. Их всегда прописывают вместе с транквилизаторами, потому что иногда в случае приема лекарств может развиться побочный эффект в виде депрессии, легкой или средней тяжести. Это скорее профилактика, хотя с ней не стоит перебарщивать… — Ки полистал книгу со множеством неровных пометок на полях, поглядывая на названия препаратов, стоящих рядом. Тэмин облокотился на стол справа от него. – Диазепам… Типичный транквилизатор, широко распространенный. Успокоительное, проще говоря. Помогает бороться со стрессом, напряжением и ненужными мыслями. Легкое снотворное. Так, дальше… Нобриум – типичный «дневной» успокоитель… Эуноктим… Погоди, малыш, почему их так много?

Тэмин перевел на него взгляд затуманенных глаз – он был мыслями где-то далеко. Потом он моргнул, наваждение прошло. Улыбнулся – тепло и нежно, в груди у Дивы что-то затрепетало.

Как-то очень тихо и естественно Тэмин оказался на его коленках, заполз пальчиками в густые волосы, прижался носом к шее и пробормотал:

— Ты впервые меня так назвал. Скажи еще раз…

— Малыш… — прошептал Ки, забывая обо всем на свете. Тэмин улыбнулся и потерся об его кожу носом, вызывая судорожный вздох Дивы.

— Не выдавай меня, — моляще прошелестел он.

Ки крепко обвил руками свое маленькое солнышко и покачал головой:

— Никогда.

Хотя он и сам бы хотел знать, на тему чего его выдавать.

***

Этой ночью они снова уснули в обнимку – на сей раз в комнате у Ки. Тэмин заснул почти сразу – эуноктим давил любые попытки сознания остаться бодрствующим, а Ки еще долго не мог уснуть. Он водил пальцами по коже Тэмина, превращая это в некое подобие ритуала, и думал.

Думал о том, что он прохладный и твердый, как зеркало. Что в нем, при желании, может отразиться целое небо. Это пока от него пахнет болью, тайнами и лекарствами, но потом… Дива мечтательно вздохнул. Только они двое достойны жить в этом мире. Вот бы было здорово, если бы все люди умерли, и остались бы только Ки и Тэмин. Они целыми днями бродили бы по пустым городам, пели, любовались бы Красотой. А еще то место, где они будут жить – это, конечно же, будет Зеркальное Царство – они бы все обставили зеркалами, чтобы ни на секунду не прекращать видеть друг друга. Упиваться друг другом. Любить? Любить.

И Тэмину не понадобятся там линзы. Он сможет быть как все, быть, как он сам. И он будет танцевать когда захочет, а не когда ему прикажут.

Тэмина нельзя сажать на цепь. Никакая цепь его не удержит, но больно придушить может.

Ки зло и непроизвольно царапнул кожу макнэ, но тот ничего не почувствовал. Ки был зол на Тех, кто решили, что могут управлять судьбой Зверя. Они знают так мало и все равно думают, что они – Боги. Бог только один, избранный Красотой, и это Дива. И Дива желает подарить Тэмину свободу.

Только как?

Об этом еще предстояло поразмыслить.

***

Тэмин теперь был сонный и веселый днем. Он очень хорошо справлялся, ловко выкручивался и очень плотно надевал маску. Никто не догадывался ни о чем, а Тэмин все так же натягивал рукава пониже, смущенно улыбался и робко смеялся. И очень старался танцевать.

Ки не нравилась это искусственность, прилипшая к макнэ, как пищевая пленка. Даже хуже пленки – это был тонкий налет, незаметный, очень противный. Такой почти не разглядеть на зеркалах, но он очень мозолит боковое зрение. Ки хотел содрать этот налет с Тэмина, но боялся, что вместе с тем сдерет его кожу. Но он боялся и того, что чем больше он медлит, тем больше налет прилипает к макнэ. К его малышу.

Тэмин всегда по вечерам обнимал его, словно укутывался в хрупкое тело Бога, и просил назвать его как-нибудь. Чтобы стало тепло и тающе. И Ки называл – малыш, солнышко, ребенок, конфетка, котенок, зайка… Глупые, идиотские, слюнявые прозвища для нацепившего маску макнэ. Глупую, дурацкую маску, как линза на все лицо.

Ки очень хотел, чтобы появился тот Тэмин, который повелевает электричеством. Который танцем управляет всем током мира. Тогда бы этот Тэмин вызвал большую молнию и стер бы всех с лица земли. Чтобы остались только они и Зеркальное Царство.

Ки стал искать причину.

Он всегда был очень трудолюбивый, ответственный и сосредоточенный – в основном на себе, но это было раньше. Теперь в его Красоте был еще один, Самый Важный Человек, Ки не мог его подвести.

Он стал искать причину, а вместе с ней и выход.

И нашел.

***

Тэмин теперь слишком часто пропадал с менеджером Кимом. Теперь ясно, кто виноват в том, что его Зверь стал как прирученный щенок.

Ки очень злился. Нет, не так. Он Злился. И его Злость сегодня точно выплеснется на виновного в этом человека.

— Вы что с Тэмином делаете?

Ки влетел в офис менеджера Кима без предупреждения. Не поклонился, не поздоровался, не спросил разрешения остаться. Не потупил глаза, ожидая, пока менеджер Ли о чем-то договорится с виновником. С Виновником страшных перемен его малыша. Солнышка.

Менеджер Ли вскинул одну бровь. Менеджер Ким побледнел.

-Кибом, ты что себе позволяешь? – неубедительно грозно спросил Ким, дергая за ремешок часов. Ага, они на месте.

Ли хотел было что-то добавить, но внезапно столкнулся с глазами Кибома, наполненными такой холодной ненавистью, что, казалось, сейчас его окутает бело-голубое сияние и все вокруг замерзнет. Поэтому вместо изначально приготовленных слов менеджер выдавил: «Я пойду, пожалуй» — и скрылся за дверью.

Ки выждал несколько мгновений, потом резко пересек комнату и со всей силы хлопнул ладонями об стол:

— Нет, это вы себе что позволяете?! Что вы сотворили с Тэмином?! К чему все это?!! Я знаю, тут ваша вина. Что вы с ним делаете? Куда возите?!

Менеджер Ким был очень бледный – то ли от злости, то ли от испуга. А скорее всего, от всего сразу.

Несколько секунд понадобились менеджеру, чтобы досчитать до десяти и глубоко вздохнуть, потом он очень спокойно произнес:

— Сядь, Кибом.

Ки мелко затрясся от еле сдерживаемых эмоций, но все же сел – на самый краешек прямого металлического стула, положив руки на колени и стараясь обуздать бьющие через край чувства.

— Что ты знаешь?

Это прозвучало как «Что ты вообще об этой жизни знаешь?» — устало и заносчиво.

Ки поднял на менеджера холодные глаза. Черная челка была будто стальной – очень острой и тяжелой.

— Что он колется. Без конца пьет таблетки. Умирает и заменяет себя самого своей иллюзией. И снова колется. И снова пьет таблетки.

Менеджер потер виски.

— Как давно?

— Пару месяцев.

Молчание затягивалось. Ки начал вскипать. Заметив это, Ким откинулся на спинку стула и принял серьезный вид. Видимо, решился.

— Хорошо, слушай, раз так хочешь. Тэмин болен. Я не должен тебе этого говорить, но ту семью Тэмина, которую ты знаешь… Она подставная. Он приемный. Ему подобрали хорошую семью с той же фамилией и даже у его брата первый иероглиф имени совпадает с его собственным – все по традиции, все красиво. Но у Тэмина было сложное детство. После перенесенной операции он впал в частичную амнезию – его мозг посчитал лучшим закрыть ту информацию, что причиняла ему боль, чтобы не перегружать свою систему. Но последнее время память Тэмина стала выбиваться из-под контроля. Он давно пьет таблетки, но курс ужесточили совсем недавно, заметив изменения в его состоянии.

Ки медленно переваривал эту драную, как его сценический костюм, информацию. Кусочную. Неполную. Пахнущую больничными лекарствами.

— Зачем вы вообще выбрали его для участия в группе?

— Резонно, — горько усмехнулся менеджер. – Тогда все было в порядке, его состояние было стабильно и мы приняли решение все же попытать счастья, а если что – заменить его. Тэмин невероятно талантлив, он – восходящая звездочка, и даже захоти мы сейчас положить его на нормальную терапию, а на его место поставить любого трейни, ваша группа распадется. Он – залог вашего успеха, ты это знаешь. Это как из f(x) выкинуть Эмбер. Они станут просто вторыми Girls’ Generation. Так же и с вами, не будет среди вас Тэмина – вы станете просто слащавой мальчишечьей группой ни о чем.

Ки пропустил мимо ушей оскорбление в сторону его Идеальности. Сейчас важно было другое – если Тэмина не будут класть на лечение, значит, ему ужесточат терапию в домашних условиях. Повышение дозы лекарства безусловно скажется на состоянии макнэ. В ближайшее время концертов не запланировано, но на одну только реабилитацию уйдут месяцы…

Менеджер Ким кивнул ему, будто мысли прочитал.

— Сейчас нет другого выхода, Кибом. Поэтому я и вожу его так часто в больницу. За его состоянием надо следить.

Мысли крутились в голове у Ки быстро-быстро. Он быстро нашел решение. Он же Бог.

— Менеджер, позвольте мне… — Ким вскинул бровь. – Позвольте мне самому ухаживать за Тэмином. Я знаю, что надо делать, моя мать – медсестра. Позвольте. Я не подведу.

Менеджер хмуро смотрел на него. Он прекрасно помнил глаза этого парня пару минут назад.

Хуже уже быть не может.

— Хорошо, — наконец кивнул он. – Но в больницу ты ездить не будешь. Это уже слишком.

Но Ки этого и не надо было.

***

Ки никогда еще так не старался. Никогда еще так много не читал и не писал. Никогда так много не бегал.

Но последняя неделя – подготовка – прошла именно так.

Просчет был недопустим. Ошибка была непростительна.

Спасти Тэмина мог только отказ от того, что делает его щенком. Тэмину надо было перестать пить транквилизаторы, обезболивающие, антидепрессанты и так далее, и так далее… Но как уменьшить дозу, не навредив ему и не вызвав ненужные подозрения у менеджера?

Бог Красоты знал как.

Плацебо.

Против мидазолама у Ки пока ничего нет, но врачи отменят его сами, когда увидят, что Тэмину лучше. Либо он заставит их силой. Как? С помощью электричества, конечно.

Но все снотворное – дневное, ночное, все эти седативные штучки плацебо переборет.

Вечером воскресения Ки в последний раз проверил свои записи и список закупленного в аптеках почти по всему городу. Он волновался, но отступать не собирался. Во имя Красоты и Зверя.

В ту ночь Ки в первый раз подмешал в каждый пузырек немного пустышек.

Он чувствовал себя настоящим героем. Спасителем.

Тэмин оценит потом. Не сейчас – сейчас живет воскрешенный «старый» Тэмин. Но когда вернется его Зверь, они снова пойдут в Зеркальное Царство и там Тэмин скажет Ки все, что надо. Чем он ему обязан.

Ки, умиротворенно вздохнув, лег на кровать. Тэмин спал рядом, спал тихо и без сновидений. На его руке со внутренней стороны было сплошное синее пятно.

***

Дни у Кибома стирались, оставались только ночи, когда он, безумно уставший, еле передвигающийся, в тусклом свете телефона высчитывал нужное количество таблеток, которые отправятся в мусорное ведро и нужное количество плацебо на замену.

Кибом очень уставал, очень хотел спать. Менеджеры, будто издеваясь над ним за то, что тот тогда их оскорбил, нагружали его сверх меры – останься прорепетировать, запиши вокал, помоги Кристалл, уберись в реп-комнате… Все это осложнялось обычным расписанием, интервью, небольшими выступлениями и прочей звездной рутиной. А еще до него иногда докапывались согруппники, но в целом они жили отдельно друг от друга, даром, что в одной квартире.

В одной жизни – Ки и Тэмин, в соседней – Джонхен, Минхо, Онью и… Тэмин.

Он раздвоился – сладкий и прилипающий играл с Минхо в приставку и торчал за ноутом Блинга, а растерянный и опустошенный сжимал по ночам руку Кибома.

Дива ликовал. Он вспоминает.

А потом Ки сам заметил, как Тэмин выкидывает в мусорное ведро упаковку нобриума, и на его лице гуляет очень уверенная, совсем не сонная улыбка. Ки подошел к нему тогда, легонько обвил руками за талию и прошептал ему на ушко:

— Возвращайся…

Тэмин ничего не ответил, только улыбнулся неопределенно.

***

Плохо было, что против игл и шприцов у Ки пока не было идей. Он не знал, как помочь Тэмину избавиться от этих железяк, раз за разом кромсающих его несчастные вены. Хуже того – ему самому приходилось делать это.

Единственное, что он мог – потихоньку уменьшать дозу.

Тэмин стал бойчее и веселее. Днем он приставал к хенам, веселился, шутил, искрил фонтаном энергии на сцене. По вечерам сладко тянул время наедине с Ки, забравшись к нему на колени и ласкаясь, как кошка.

— Назови меня как-нибудь.

— Солнышко мое…

— Я яркий?

— Ты обжигаешь.

— А чего ты хочешь?

— Твоей Красоты хочу.

Тэмин улыбнулся – многообещающе и смело. Провел губами по скуле, пощекотал языком ушную раковину, развязный, нескромный, их макнэ. Дивин макнэ.

— Подождешь? – его шепот был потрескивающим, как угольки догорающего костра.

Ки не ответил, только кивнул и обнял покрепче, чтобы Тэмин знал – он пристегнут. Они уже не разбегутся.

***

Тэмин чувствовал что-то очень важное.

Он просыпался ото сна.

Все эти медсестры, доктора, вечные вопросы, картинки и ассоциации к ним, все эти приборы, разденься-оденься, встань туда-сделай это, все это стиралось, как плохой сон по утру.

Тэмин вспоминал.

Кто он, зачем он здесь, как он тут оказался. Дурман пропадал, утекал из его головы, Тэмин чувствовал, что наконец-то сам может повелевать своими чувствами, желаниями и… памятью.

Его память сломалась. Замок заржавел, дверь прохудилась. Оттуда потихоньку вытекал ручеек невнятных образов и мыслей, слишком маленьких, чтобы что-то понять и слишком важных, чтобы оставить их без внимания.

Тэмин чувствовал боль и радость, веселье и грусть, жизнь и смерть. Тэмин чувствовал, в этом не может быть никаких сомнений.

Доктора больше не смогут навязать ему свои желания. Тэмин больше не их подопытный, ковыряться в его жизни, в его прошлом, как в тарелке с остывшим супом может только он сам и никто больше. Почему они могут знать больше, чем он сам?

Какое право они имеют знать?!

Тэмин потихоньку выбрасывал таблетки. Выбрасывал, выплевывал, спускал в унитаз. Пока не понял, что кто-то еще делает это.

На кандидатуру «кого-то» приходилось не так много людей. И Тэмина охватила жгучая благодарность. Благодарность к Диве.

К очень красивому, стройному и удобному Ки. Который так старается ему помочь, до конца не зная всего, находясь в положении еще более плохом, чем он сам, он все равно пытался. Делал все аккуратно и сосредоточенно – очень ответственно.

Тэмин подумал, что, наверное, полюбил его еще сильнее. Уже немножко по-другому, хотелось другого, большего, непонятного, чтобы связало еще крепче.

— Чего ты хочешь?

— Красоты твоей хочу.

«Я отдам тебе все, что пожелаешь, — думает Тэмин. – Но мне нужно немного времени».

Больше ничто не властно над ним. Только он сам и его память.

***

Тэмин споткнулся очень внезапно. Казалось, спотыкаться было не на чем – сцена была очень ровной и гладкой, но Тэмин все-таки споткнулся. Споткнулся – и упал, прокатился кубарем, грохнулся затылком о колонку.

Дальше были крики фанатов, мгновенно затихшие голоса Джонхена и Онью, обрыв фонограммы в динамиках, крики фанатов, люди, руки, крики фанатов, коридоры, вой сирены, крики фанатов…

Ки не отпустил его руку ни на секунду.

Доктора сказали, что не страшно, что даже сотрясения нет, но Ки очень волновался. Волновался, что его малыш такой потерянный и странный, волновался, что сейчас кто-нибудь задерет ему рукава, волновался, что ему больно, волновался, что сейчас доктора отберут его…

Но не отобрали.

Оставили.

Они доехали на такси до общаги, где их встретили обеспокоенные парни. Менеджер Ким, проводивший их до двери, разрешил Тэмину не приходить завтра, а Ки остаться с ним и помочь если что. Ки сделал бы так в любом случае – какое дело Богу до запретов.

Не дав остальным членам группы тормошить все еще потерянного макнэ, Ки потащил его в душ. Умыл, ласково вытер полотенцем.

— Спать хочешь?

Тэмин отрешенно кивнул.

— Тогда снимай линзу, а потом я провожу тебя в комнату, — Ки покопался на полочках около раковины, достал банку с раствором.

Тэмин послушно оттянул веко, вынул линзу, опустил ее в раствор и поднял глаза на себя самого. На зеркало.

Овальный зрачок на лимонном фоне внезапно сузился. Широко раскрытыми глазами Тэмин смотрел в пустоту – словно там было что-то очень важное. Смотрел, дышал тяжело, хватался руками за голову, вцеплялся в волосы… И молчал. Пугающе тихо бился в истерике, не пророняя ни звука.

Ки пытался его остановить, пытался отодвинуть от раковины, чтобы тот не ударился, сдерживал его руки и тоже молчал, не желая привлекать внимания парней.

Безумный танец двоих тел длился около минуты, потом Тэмин очень резко опустился на пол, сжал пальцами края кофты, поднял глаза на Ки и выдохнул:

— Я помню.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: