БОЖИЙ ЧЕЛОВЕК ГРИГОРИЙ ЕФИМОВИЧ

Первая встреча -- Особый знак -- Без стеснения

Первая встреча

Мой отец никогда не называл мне точной даты сво-ей первой встречи с

царской семьей, но, вероятно, это случилось 31 октября 1905 года, так как на

следующий день, первого ноября, царь записал в своем дневнике: "Мы встретили

Божьего человека -- Григория Ефимо-вича из Тобольской губернии".

Вот как пишет Коковцов: "Из приближения императ-рицы первыми узнавшими

о появлении в столице этого "старца" были великие княгини Анастасия и Милица

Николаевна, дочери князя Николая Черногорского, за-мужем -- первая за

великим князем Николаем Николае-вичем и вторая -- за братом его великим

князем Петром Николаевичем. Они, бесспорно, говорили императрице о том, что

видели "старца", который произвел на них глубокое впечатление всем складом

его речи, большою набожностью и каким-то особенным разговором на тему о

величии Бога и о суетности всего мирского.

Но не подлежит никакому сомнению, что значитель-но большее впечатление

о том же появившемся на пе-тербургском горизонте человеке произвели на

императ-рицу слова преосвященного Феофана, ректора С.-Пе-тербургской

духовной академии, которого императрица знала, принимала его, охотно

беседовала с ним на религиозные темы и оказывала ему большое доверие. Он был

короткое время ее духовником.

Сам человек глубоко религиозного настроения, ши-роко известный своей

аскетическою жизнью и строгос-тью к себе и к людям, епископ Феофан

принадлежал к тому разряду русского монашества, около которого бы-стро

сложился обширный круг людей, искавших в бесе-дах с ним разрешения многих

вопросов их внутренней жизни и потом громко говоривших о его молитвеннос-ти

и каком-то особенном умении его подойти к челове-ку в минуту горя и

сомнения.

В одно из посещений императрицы преосвященный Феофан рассказал ей, что

к нему пришел и живет уже некоторое время около него крестьянин Тобольской

губернии.

Он долго присматривался к Распутину и вынес затем убеждение, что он

имеет перед собой во всяком случае незаурядного представителя нашего

простонародья, ко-торый достоин того, чтобы о нем услышала Императ-рица,

всегда интересовавшаяся людьми, сумевшими подняться до высоты молитвенного

настроения.

Императрица разрешила епископу Феофану привез-ти Распутина и после

краткой с ним беседы пожелала не ограничиться этим первым свиданием, а

захотела ближе узнать, что это за человек.

По словам некоторых приближенных к ней людей, императрица сначала не

могла хорошенько усвоить себе его отрывочную речь, короткие фразы мало

определен-ного содержания, быстрые переходы с предмета на пред-мет, но затем

незаметно Распутин перешел на тему, которая всегда была близка ее душе. Он

стал говорить, что ей и государю особенно трудно жить, потому что им нельзя

никогда узнать правду, так как кругом них все больше льстецы да себялюбцы,

которые не могут сказать, что нужно для того, чтобы народу было легче. Им

нужно искать этой правды в себе самих, поддержи-вая друг друга, а когда и

тут они встретят сомнение, то им остается только молиться и просить Бога

наставить их и умудрить, и если они поверят этому, то все будет хорошо, так

как Бог не может оставить без своей помо-щи того, кого он поставил на

царство и кому вложил в руки всю власть над народом. Тут он ввел и другую

нот-ку, также близкую взглядам императрицы, а именно, что царю и ей нужно

быть ближе к народу, чаще видеть его и больше верить".

Дополнение Гурко: "Одна из существенных причин расположения Александры

Федоровны к Распутину со-стояла именно в том, что она почитала его за

выразите-ля народной мысли".

Особый знак

Обращу внимание на слова Коковцова о том, что царица сначала не слишком

хорошо понимала, о чем говорит отец. Это весьма интересное замечание. Еще

когда он вернулся в Покровское после странствований, об-щавшиеся с ним

обратили внимание, что он "стал го-ворить непонятно". Речь идет не о

косноязычии, а о том, что суть его речи была для слушающих затемнена. И

толь-ко после того, как отец "настраивал", как сказали бы мы сейчас,

собеседника на свой лад, приходило ощу-щение ясности.

Приведу здесь только одно из многочисленных сви-детельств. Труфанов:

"Феофан рассказывал: Вот Божий человек! И говорит-то не так, как мы,

грешные. Было раз так. Государь, государыня с наследником на руках, я и он

сидели в столовой во дворце. Сидели и беседова-ли о политическом положении

России. Старец Григо-рий вдруг как вскочит из-за стола, как стукнет кула-ком

по столу. И смотрит прямо на царя. Государь вздрог-нул, я испугался,

государыня встала, наследник зап-лакал, а старец и спрашивает государя: "Ну,

что? Где екнуло? Здеся али тута?" -- при этом он сначала ука-зал пальцем

себе на лоб, а потом на сердце. Государь ответил, указывая на сердце:

"Здесь; сердце забилось!" -- "То-то же, -- продолжал старец, -- коли что

будешь делать для России, спрашивайся не ума, а сердца. Сердце-то вернее

ума..." Государь сказал: "хорошо", а го-сударыня поцеловала его руку,

произнесла: "Спасибо, спасибо, учитель".

Труфанов, разумеется, привел этот случай, чтобы посмеяться. Но урок --

в другом. Чтобы не дразнить гу-сей, не буду говорить о боговдохновенности.

Умному -- достаточно.

Приведу здесь слова Гурко. В них важно все, но осо-бое внимание обращу

на конец отрывка: "Ненависть столичного общества к Распутину государыня

объясня-ла себе, между прочим, и тем, что он принадлежал к крестьянству, а

не к тому избранному кругу, который почитал доступ во дворец своим

исключительным пра-вом. Между тем членов этого общества государыня ве-личала

не иначе как "бриджистами", а то обстоятель-ство, что Распутин принадлежал к

народным массам, в глазах царицы было его большим преимуществом: она думала,

что слышит от него как бы голос земли".

Именно "голос земли" слышала Александра Федо-ровна и он давал ей

неизмеримо больше, чем хор голо-сов "бриджистов".

Интересно представить себе, как внешне могли выг-лядеть беседы отца и

Александры Федоровны.

У отца и после прибытия в Петербург, естественно, остался его прежний,

сибирский выговор. Он произно-сил слова на о, например, -- милой и т.п.

Интонации у него тоже были особые, сибирские. Его речь даже чисто внешне не

была похожа ни на что ранее слышанное Александрой Федоровной.

Русская же речь императрицы по-своему отличалась от правильного

выговора. Она сохранила сильный акцент. И тем не менее, они прекрасно

понимали друг друга.

Отец повторял: "...не на словах, а духом действитель-но..." (Есть нечто

подобное и в его "Житии...": "Всегда нужно... считать себя низким, но не на

словах, а духом действительно"). Я понимаю это так, что речь идет о

"действительном духе", позволявшем отцу не подчинять своей воле, как

ошибочно трактуют многие, а объяс-нять и показывать выход.

Собственно слово при этом играло важную роль, но роль только облечения

духа в "словесную плоть".

Отмечу и другое. Некоторые из тех, кто оставил вос-поминания об отце,

говорят, что строй его записок раз-личался в зависимости от темы и

назначения. Дескать, когда надо было решить какой-то практический воп-рос,

"у старца находились ясные слова". Но ничего стран-ного в этом как раз и

нет. Ответ уже дан в приведенной фразе. "Практический вопрос" не требует

такого особо-го напряжения, как наставления.

Без стеснения

Раньше я уже приводила слова отца о том, что его словно вело в

Петербург. Подтверждением этого могут послужить следующие слова Юсупова,

если читать их, не пребывая в обычной для князя злобе: "Обыкновен-ный мужик

легко бы растерялся в столице. Он запутался бы в сложных нитях и сплетениях

придворных, светских и служебных отношений, не говоря уже о том, что у него

не хватило бы смелости, особенно на первых по-рах, держать себя так

независимо, как держался Распу-тин. Распутин вошел в царский дворец так же

спокойно и непринужденно, как входил в свою избу".

Отца в самом деле никогда не охватывало стеснение или чувство

неудобства от появления в обществе, не только ему не знакомом, но такого,

какого он не мог себе представить и к какому никогда сам не стремился по

причинам, названным уже мной.

То, с какой простотой и естественностью он вошел в высокие круги, как

раз и говорит о предопределенно-сти произошедшего.

Для дальнейшего повествования важно и интересно привести случай,

описанный Труфановым. Он относит-ся к более позднему времени, но сейчас

станет понят-но, почему я говорю о нем: "Ты хочешь знать, как у меня явилась

новая фамилия, Новый? Слушай! Когда я однажды поднимался во дворец по

лестнице, в это время цари, дожидаясь меня, сидели в столовой. Госуда-рыня

держала на коленях наследника, тогда еще не го-ворившего ни слова. Как

только я показался в дверях, то наследник захлопал ручонками и залепетал:

"Но-вый, Новый, Новый!" Это были первые его слова. Тог-да царь дал приказ

именовать меня по фамилии не Рас-путин, а Новый".

Ребенок назвал отца "новым человеком". Повинуясь инстинкту, он выразил

главное -- отец действительно оказался новым, не таким, как другие люди

схожего с ним рода, бывавшие во дворце. Он был "новым старцем".

Между прочим, он был первым из ряда появивших-ся во дворце и не

подосланных при этом никем.

В отличие, например, от юродивого Мити -- проте-же Труфанова. Последний

рассчитывал на то, что Митя, совершенно ничего собой не представляющий,

сможет, направляемый соответствующим образом, проводить линию, нужную неким

силам. Но Труфанов и стоявшие за ним слишком прямолинейно воспринимал

увлече-ние Александры Федоровны и Николая Второго "свя-тыми людьми".

При всей их погруженности в этот мир (многим ка-залось, даже

религиозной экзальтированности) они ос-тавались людьми своего времени, то

есть вполне рацио-нальными. И если Николаю удавалось часто демонстри-ровать

это, то Александре в этом смысле было значи-тельно сложнее (она по статусу

не могла проявлять себя публично в необходимой в данном случае мере).

Я приведу свидетельство Гурко, относящееся ко вре-мени начала большой

войны: "По существу, царицу за-нимали, захватывали ее мысль, а порой и

волновали вопросы широкого значения. Так, в письмах своих к го-сударю она

касается самых разнообразных тем. Тут и свое-временное обеспечение городов,

а в частности столи-цы, продовольствием и топливом, и понижение, в

ин-тересах бедных людей, цен за проезд по городскому трам-ваю, тут и

необходимость наблюдения за производством заводами боевых припасов. И надо

признать, что, в об-щем, суждения ее по этим вопросам отличаются здравым

смыслом и подсказаны горячим желанием облег-чить положение неимущих и

содействовать благоустрой-ству в стране. С большим мужеством, ввиду ее

немецко-го происхождения, высказывается она против поднятой во время войны

травли балтийских немцев и бессмыс-ленности преследования лиц, носящих

немецкие фа-милии. В этом отношении ярко сказывается, насколько Александра

Федоровна отличалась рассудительной де-ловитостью и практичностью".

Здравый смысл не может появиться вдруг, под воз-действием минуты. Он

присутствовал в Александре Фе-доровне всегда и не оставлял ее никогда.

Все это важно понимать, когда пытаешься разобраться в груде трудов,

доказывающих, что мой отец подчинил себе волю русских монархов.

Глава 11

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: