Очарованная православием

Описывая атмосферу, преобладавшую в Петербурге к моменту прибытия туда

моего отца, я приводила выдер-жку из воспоминаний, касающуюся духовной ее

части.

Напомню, речь там шла о том, что при дворе были приняты люди, по мнению

Николая и, главным образом, Александры, способные разрешить их тягостные

вопросы.

Царица была по-настоящему религиозной. Можно себе только представить,

какими усилиями далась ей перемена веры. А это было обязательное условие

брака с православным монархом. Рассказывают, что это обстоя-тельство, легко

преодолимое для многих других, и, кста-ти, для Марии Федоровны в свое время,

чуть было не расстроило свадьбу.

Есть интересное свидетельство о том, как совсем юной принцесса Алике

Гессенская в 1884 году гостила у сво-ей старшей сестры, уже ставшей великой

княгиней Ели-заветой Федоровной. Тогда-то она впервые увидела, и даже

правильнее -- сумела прочувствовать русскую цер-ковную службу, не понимая ее

значения и направления. После сдержанного до холодности протестантского

бо-гослужения пышность и величавость православного об-ряда производит на

тонкую душевную организацию Алике чарующее впечатление.

В те же дни она стала свидетельницей каких-то при-дворных церемоний.

При всей схожести русской двор-цовой жизни с европейской, в первой все же

оставалось очень много от времени московских царей, когда власть мирская и

власть церковная, переплетаясь и взаимно друг друга пополняя, составляли

единое целое.

Так первое, детское еще впечатление, положенное под спуд времени,

все-таки выплеснется и полностью захватит натуру Алике. Это же увлечение

сыграет с ней злую шутку, позволит воспринимать Александру Федо-ровну не в

истинном свете и даже поставит ее искрен-ность под сомнение.

Обязательства по перемене веры стали для Алике борьбой страстей. И одна

из них победила. Алике, став православной царицей Александрой Федоровной, с

рве-нием обращенной окунулась в новый для нее мир.

Гурко пишет: "Александра Федоровна, перейдя в православие, отнюдь не

проявила к нему того довольно равнодушного отношения, которым отличалась с

семи-десятых годов прошлого века русская культурная обще-ственность. Она,

наоборот, пропитала православием все свое существо, притом православием

приблизительно шестнадцатого века. Обрела она глубокую веру не толь-ко во

все догматы православия, но и во всю его обрядо-вую сторону. В частности,

прониклась она глубокой ве-рой в почитаемых православной церковью святых.

Она усердно ставит свечи перед их изображениями и, нако-нец, и это самое

главное, -- проникается верой в "бо-жьих людей" -- отшельников, схимников,

юродивых и прорицателей. Войти в сношение с людьми этого типа государыня

стремится с первых лет своей жизни в Рос-сии, и находятся лица, которые

поставляют ей таковых в таком количестве, что царский дворец приобретает в

этом отношении характер старосветских домов замоск-ворецкого купечества. С

заднего крыльца, разумеется, по чьей-либо рекомендации, проникают такие лица

во внутренние покои дворца, где императрица с ними иног-да подолгу беседует,

а гофмаршальская часть обязыва-ется их радушно угощать.

Царица по этому поводу даже говорила, что ей из-вестны высказываемые по

ее адресу упреки за то, что

она охотно видится и беседует со странниками и раз-личными божьими

людьми. "Но моему уму и сердцу, -- прибавляла она, -- подобные люди говорят

гораздо боль-ше, нежели приезжающие ко мне в дорогих шелковых рясах

архипастыри церкви. Так, когда я вижу входящего ко мне митрополита,

шуршащего своей шелковой ря-сой, я себя спрашиваю: какая же разница между

ним и великосветскими нарядными дамами?" Одновременно она углубляется в

чтение творений отцов церкви. Творе-ния эти были ее настольными книгами до

такой степе-ни, что рядом с кушеткой, на которой она проводила большую часть

времени, стояла этажерка, заключавшая множество книг религиозного

содержания, причем кни-ги эти в большинстве были не только русские, но и

написанные на славянском языке, который государыня научилась вполне свободно

понимать. Любимым ее за-нятием, наподобие русских цариц допетровского

пери-ода, стало вышивание воздухов и других принадлежно-стей церковного

обихода. На почве духа православной веры зародилась у нее, а затем

утвердилась в сознании мысль о том, что соль земли русской -- ее простой

на-род, а высшие классы разъедены безверием и отлича-ются развращенностью.

Для укрепления в ней этого взгля-да сыграло огромную, решающую роль другое

обстоя-тельство, наложившее на ее отношение к различным слоям русского

народа весьма определенный оттенок, с годами все ярче выступавший. Я имею в

виду те усло-вия, в которых она очутилась по прибытии в Россию, почти

совпавшем с ее вступлением в роль царствующей императрицы, а именно тот

прием, который она встре-тила как со стороны некоторых членов императорской

фамилии, так и многих видных членов петербургского общества. Каждое ее

слово, каждый жест, все, вплоть до покроя платья, которое она надевала, --

подвергалось жестокой критике, и находились услужливые люди, которые

доводили это до ее сведения. Утверждали даже, что великая княгиня Мария

Павловна-старшая ей од-нажды прямо сказала: "La societe vous deteste" (то

есть -- общество вас ненавидит), -- что было, конечно, пре-увеличением.

Неприязнь к молодой государыне исходила со стороны лиц, составлявших двор

вдовствующей императрицы. Эти лица не хотели примириться с тем, что появился

новый двор, ставший выше их, и прила-гали все усилия, чтобы сохранить среди

петербургского общества первенствующее, хотя бы по симпатиям, по-ложение.

Естественно, что понемногу, далеко не сразу, у Александры Федоровны тоже

народились недобрые чув-ства к петербургскому обществу, и в этом кроется

одна из причин, если не главная, того, что она обернулась к русским народным

массам и в них искала сочувствия, которого петербургская знать ей не

выказывала".

Говорили, что глубоко религиозная царица застав-ляла Николая жить ее

религиозными интересами. Но совершенно неправильно говорить "заставляла".

Николай был большим знатоком и ценителем икон древнего письма и обладал

редкой их коллекцией, ко-торой очень дорожил и показывал не всякому. И

любовь эта была не чисто зрительная. Николай прекрасно раз-бирался в

вопросах богословия, так как не только полу-чил соответствующее образование,

но и имел склон-ность к духовным размышлениям.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: