Быков и губернаторы 2 страница

«Комок», 14 апреля 1999 года:

«Сразу после восхождения Лебедя на престол, состоялось большое совещание, на котором присутствовали все финансовые кузнецы победы. /…/ Тем не менее списочек подготовили заблаговременно. Команду администрации, которая, по мнению спонсоров, может, с одной стороны, реализовать их интересы, а с другой стороны, обеспечить их подопечному нормальную площадку для президентских выборов. Генерал был чертовски благодарен за заботу, пообещал все предложения рассмотреть и принять. Пусть люди приходят и работают. До самого сентября. Поскольку через три месяца Лебедь намерен сформировать сильно эффективную команду профессионалов. После исторического совещания у спонсоров появилось ощущение, что их хотят кинуть. Что значит — на три месяца? Деньги-то под выборы они же не взаймы давали. Почему же тогда их кадры должны временно устраиваться? Впрочем, спорить особо не стали. /…/ Разъехались высокие гости, оставив на хозяйстве Лебедя. А приглядывать за ним, само собой, пришлось Анатолию Быкову».

Получается, что хорошие отношения Анатолия Петровича с Александром Ивановичем Лебедем длились с мая 1998-го по декабрь, всего-то. Более того, поскольку не Быков привёл его в край, или только частично Быков, то генерал и не чувствовал себя особенно обязанным. Поссорились они потому, что Анатолию Петровичу поручили приглядывать за Лебедем. И он приглядывал. И что же увидел? Ну, во-первых, что генерал окружён советчиками, и главными из них являются господа Виктор Новиков и юный Вернер. О Вернере вы уже знаете. Серый кардинал Виктор Новиков… служил Лебедю недолго, но остался в памяти красноярцев.

Сергей Комарицын:

«Некто Новиков из окружения генерала Рогозина, ну, вы знаете, колдуны из ФСБ. У Быкова был конфликт с Новиковым. Далее якобы дрались на кулаках в кабинете Лебедя. С Вернером у Быкова 6ыл конфликт ещё до разрыва с Лебедем».

О Новикове в Красноярске говорят, что он был экстрасенс, колдун, полковник ГРУ. Официально он был назначен заместителем губернатора по кадрам. Но на рабочем месте, говорят, побывал два раза за полгода. Новиков предположил (скорее, поставил перед фактом, так как Лебедь очень слушался Новикова), что новую команду следует сформировать из представителей всех кланов, чтобы они работали как коалиционное правительство народного доверия. Однако представления варягов Новикова и Лебедя о красноярских кланах оказались фантастическими. Варяги решили, что их, этих кланов, всего три, и что во главе их стоят заместитель губернатора А. Кузьмин (этого вскоре лебедевцы упекли в тюрьму. Он недавно умер, правда, уже не в тюрьме), спикер Законодательного собрания А. Усс и Анатолий Быков. На самом деле первых двух кланов не существовало в природе.

Создавая из трёх кланов новую команду, хитроумный Новиков, естественно, стал тормозить кандидатов из спонсорского (Черного, Анисимова и Быкова) списка. В результате появилось недовольство. Вначале небольшое. Потом, когда стало ясно, что ничего не утрясается, большее недовольство. Колдун Новиков решил тогда разрушить кланы и воздвигнуть на их месте новый клан — Лебедя.

«Комок», 14 апреля 1999 года:

«Решив, что все враждебные кланы разрушены, причём очень даже легко (нетрудно разрушить то, чего нет), Виктор Новиков предположил, что и группировка Быкова не устоит перед могучим ураганом. На всякий случай подсобрав материальцы о деятельности Анатолия Быкова (а их было предостаточно, причём все они так или иначе проходили в открытой печати), Новиков выкладывает папочку на стол шефу и „на основании вышеизложенного“ начинает изгонять из администрации людей Быкова. Даже не дожидаясь оговорённых сроков — трёх месяцев. Поскольку с материалами по Быкову Новиков и сам познакомился, он счёл за благо с этого времени в крае вообще не появляться. На охрану ценного начальника отдела кадров бросили чуть ли не полк охраны. Обстановка обострилась /…/ как ни странно, Александр Лебедь и Анатолий Быков в то время поддерживали нормальные отношения. /…/ Быков был уверен, что генерал полностью под влиянием Виктора Новикова, а потому не ведает, что творит. Лебедь смотрел на всю эту возню сверху и даже как будто получал удовольствие — это нормально, полковники тут выслуживаются. Стоит только им приказать, тут же все прекратят».

Осенью генералу принесли уже известный нам быковский проект энерго-металлургической компании. Генерал одобрил, и проект начали реализовывать — стали выводить угольную отрасль из-под Москвы. Однако лебедевцы «стучат» генералу, что проект Быкова — не что иное, как посягательство на губернаторскую власть. И прибыль предусмотрена в бизнес-плане издевательски небольшая, ведь на КрАЗе алюминиевые бароны имеют куда больше!

Вот тогда-то и появляется письмо младшего Лебедя, Алексея — губернатора Хакасии, о криминале, захлестнувшем всю страну и рвущемся к власти. Взять к примеру Красноярский край… В письме фигурировал Анатолий Быков, который хочет взять под контроль весь край. По одним сведениям, письмо написал соперник Быкова Дерипаска, и лишь подписал Лебедь, по другой версии, письмо инспирировал Лебедь-старший. Скорее всего, работали они втроём.

Именно тогда Быков летит в Москву и сообщает в эфире «Итогов» о своём разочаровании генералом. А потом собирает пресс-конференцию, на которой говорит: «Господин Дерипаска распускает различные слухи…»

Георгий Рогаченко:

«Помню, он приехал после интервью: „ Было НТВ. Я сказал, что ошибся в Лебеде. Думаю, будет очень тяжело. Но изменить уже ничего нельзя “. Быков был инициатором разрыва. После пресс-конференции 8 декабря, когда Быков заявил: „Я ошибся в Александре Ивановиче“, Лебедь на своей пресс-конференции на следующий день пытался всё замазать: „Бывают недоразумения. Мы с Анатолием Петровичем, я уверен, помиримся“».

Но Анатолий Петрович был уверен, что не помирятся. Были очень недовольны и генеральные спонсоры Лебедя на выборах: Черные и Анисимов. До поры до времени они стояли за Быкова.

Всеволод Севастьянов:

«В „Комсомольской правде“ тогда появилась великолепная статья Льва Черного. Что нужно перестать валять дурака, строить настоящий капитализм, что КПРФ нельзя разрушать, пусть она играет роль щуки в море, а 2-я часть статей была посвящена Лебедю. „Мы тебя поддержали. Как Бонапарта, а ты занялся переделом частной собственности. Это не твоё дело“.

Быков был в конфронтации. Попытался провести ряд акций, в частности, пригрозил Лебедю, что КрАЗ уходит полностью на толлинг с 1 января 1999 года. Это была бы огромная потеря для бюджета. КрАЗ производил до этого 61 % по толлингу и 39 % по нормальному. Толлинг, этот 61 %, давал в год 9 миллионов долларов прибыли, а 39 % по нормальной схеме — 200 миллионов долларов.

Лебедь в ответ даванул тарифом на электроэнергию.

Быков затеял банкротство Красноярского угольного комплекса, чтобы надавить на энергетиков и заставите снизите тариф на электричество для КрАЗа. Если бы Быков был реальным владельцем, мы, Законодательное собрание (и фракция КПРФ), мы бы его поддержали. А так мы подготовили, но провалили…»

Лебедя и Быкова пытались помирить. Приезжал Березовский.

Георгий Рогаченко:

«В декабре 98 года жил в „Яхонте“. Готовил фестиваль „Чемпионы вызывают чемпионов“. Как-то ночью не спалось, около часу спустился в бар. Слышу за спиной голоса, очень знакомые: „Кого вы поддерживаете?“ — „Мы за Быкова“. Сидят Доренко и Березовский и три проститутки. Березовский прилетел мирить Лебедя и Быкова. /…/ Должны были встретиться Лебедь, Быков и Березовский. Быков ждёт их полчаса, час, наконец заводится и едет в резиденцию Лебедя, в „Сосны“. Проходит мимо охранника. Заходит в комнату, где сидят Лебедь и Березовский. Со слов охранника: „Быков морально размазал Лебедя“. „Нужно заходить, выручать хозяина, но в то же время я боюсь!“ — вспоминал охранник. Быков не стеснялся в выражениях. Березовский пытался вмешаться, но Быков поставил его на место: „А ты там, молчи!“. Всё это со слов охранника. Трое суток Лебедь пил, затем вызвал бригаду Колесникова.

Тогда в приёмной Ельцина сидели Чубайс с Путиным и Березовский с Лебедем. /…/

Когда Быков вышел из СИЗО, мы его спросили: „Толя, зачем ты ввязался в это?“ „ Ребята, потому что мы ввязались, в России не будет президента Лебедя. Ельцин увидел, что Лебедь не держит обещаний“. /…/ Быков — исторический человек, и, может быть, это его главное предназначение — не допустить президента Лебедя… Через четыре года Лебедь попытается участвовать в выборах. Его ближайшее дело — переизбираться на губернаторских выборах в 2003 году. Потому сделает всё, чтобы уничтожить Быкова. /…/ Ему говорят, Петрович, едет комиссия Колесникова, разбираться. „Во, пусть едет, во всём разберутся!“ — наивно верил, что разберутся в его отношениях с Лебедем. /…/ Быков о Березовском: „Не буду с ним, он воровал бюджетные деньги!“»

Сергей Комарицын:

«В резиденции „Сосны“, там живёт Лебедь и там же состоялась встреча Ельцина с Хасимото, „без галстуков“, помните? Осень 98 года. Лебедь, Березовский, Быков так орали друг на друга, что охранники разбежались».

Всеволод Севастьянов:

«„Сосны“. Березовский и Лебедь ходят по территории. Березовский что-то шепчет, его не слышно. Трубу-генерала слышно отлично: „Я хочу вам заполнить пробелы в вашем образовании… В Красноярском крае есть один губернатор. И зовут его Лебедь, Александр Иванович. И другого не будет“. Березовский уехал, и на следующий день ОРТ стала полоскать Лебедя. /…/

До самого 3 февраля 2000 года Лебедь верил, что сценарий в Кремле разыгрывается для него. В сентябре 2000 года он верил, что будет обвал экономики и его призовут. Им пытаются рулить в Москве.»

«Комок», 14 апреля 1999 года:

«И Лебедь прерывает дипломатические отношения с Быковым. /…/ Из администрации начинают вылетать люди Быкова. Все договорённости аннулируются, программы сворачиваются, общность интересов исчезает. Следуют громкие заявления с обеих сторон — как они жестоко разочаровались друг в друге. Но это всё в рамках холодной войны. По-настоящему боевые действия начинаются, когда речь зашла о Красноярской угольной компании (КУК). Во времена любви и сотрудничества финансово-промышленной группой „ТАНАКО“ был подготовлен проект превращения края в корпорацию. Или, что то же самое, восстановления прежнего экономического комплекса. На первом этапе предполагалось реанимировать цепочку: угольщики-энергетики-металлурги. Поскольку контрольный пакет акций КУК находится в федеральной собственности, решили влияние федерации ликвидировать. Для чего провести процедуру банкротства. Всё было готово, кредиторы только ждали команды. И тут Александр Иванович неожиданно обретает себе друга в лице Анатолия Чубайса. Поскольку главными должниками угольщиков считались энергетики, Анатолий Борисович предложил долги погасить, банкротство прекратить, а потом поговорить о судьбе акций. Лебедь прилетел в край, собрал угольщиков, журналистов. И совсем уж было изготовился облагодетельствовать разрез „Бородинский“ чубайсовыми деньгами. Но его просто сбили на взлёте. Шахтеры переуступили свой долг Красноярской топливной компании, которая также создавалась с согласия губернатора и должна была превратиться в крупнейшего, а потом и единственного трейдера. А КТК, в свою очередь, долг переуступила. Вот тут Александр Иванович по-настоящему осерчал… попросив зафиксировать то, что последует: Александр Иванович послал по матери рождённую им же фирму. Прямым текстом и в прямом эфире. Дальше события развивались по нарастающей. Лебедь заявил на всю страну о том, что криминал в Красноярском крае рвётся к власти. Не называя никаких имён, но при этом ясно давая понять, что это некий депутат Б., который работает председателем совета директоров на алюминиевом заводе. После консультаций с Евгением Примаковым и Николаем Бордюжей Лебедь добивается приезда в край большой комиссии МВД по главе с генералом Колесниковым. Заявления становятся всё громче. Красноярский край становится полигоном по борьбе с криминалом. Премьер несколько раз упоминает его — в связи с криминализованностью. /…/ Он (Лебедь) обращается к коллегам-сенаторам с просьбой поддержать его в борьбе с бандитами. Коллеги устно поддерживают… Генерал между тем наращивает обороты. Предприятия, прямо или косвенно имеющие отношение к алюминиевой группе, пользуются особой заботой губернатора. Их, в первую очередь, касаются, например, повышения тарифов на электроэнергию. Или проверки различных силовых ведомств. Возбуждаются уголовные дела, — и новые, и многолетней давности. Потом эти дела рассыпаются, откладываются, вновь возбуждаются. Генерал умело использует ту информацию, которую получил в период дружбы с Анатолием Быковым. Скажем, проект корпорации губернатор представляет как прямой заговор против него. Алюминиевая группа контролирует базовые отрасли, получает баснословные прибыли (по словам Лебедя, 850 миллионов долларов в год). В то время как бюджету хотят отдавать 500 тысяч долларов в месяц. По подсчётам Лебедя, один пирожок с капустой на каждого жителя. Тут, конечно, генерала подвело полное отождествление себя с краем. Вторая цифра — не на весь край, а в „Фонд губернаторских программ“. А первая, большая цифра — это как раз налогооблагаемая база для всего края. Остальных жителей, то есть. /…/

В феврале 1999-го случилась пробуксовка. Друг Лебедя Анатолий Чубайс оказался коварным политиканом. Он, оказывается, вовсе не собирался дарить генералу акции угольных разрезов. Наоборот, он решил, что они и РАО ЕЭС пригодятся. Срочно был объявлен новый враг № 1 — Чубайс. Надо отдать должное Лебедю — с Чубайсом он расправился в течение месяца».

Обратимся к другому тексту, к интернетовскому — «Конец императора тайги?». Вот как те же события зимы 98/99 годов выглядят в ином изложении:

«Лебедь был разъярён. Пообещал ломать хребты тем, кто идёт против законно избранной власти. Публично крыл матом угольщиков, уводивших у него из-под носа крупнейший угольный разрез, снабжавший топливом чуть ли не всю Юго-восточную Сибирь. Когда же губернаторские откровения были продемонстрированы по ТВ, репрессии обрушились на телекомпании. ТВК Лебедь ничего сделать не мог, а вот на частную „Афонтово“ (частью акций которой, кстати, владеет КрАЗ) наслал несколько проверок, которым никакого компромата найти так и не удалось. На государственном краевом телевидении и вовсе по приказу губернатора была выставлена ВОХРовская охрана, не пускавшая руководителей телекомпании на рабочие места. /…/ А долг Бородинского разреза был переуступлен никому не известной и, судя по всему, подставной новосибирской фирме. Потому что не только саму фирму, но даже и злополучного Свидетельства о передаче ей долга угольщиков правоохранительным органам, науськанным Лебедем, найти так и не удалось, на следующий день в общественную приёмную депутата краевого ЗС Анатолия Быкова ворвался СОБР». (То есть 23 января 1999 года — Э.Л.)

«Из всех губернаторских демаршей этот налёт более всего заслуживает названия „истерика“. Никаких более-менее компрометирующих материалов при обыске найдено не было. Более того, по словам потерпевших, никакого обыска и не было по сути. Был разгром офиса, в умеренных, правда, масштабах, и демонстрация силы. Данное спустя некоторое время милицейским начальством объяснение было откровенно анекдотичным. Якобы искали некоего чечена, угнавшего машину аж в 1996 году! Будто бы поступила оперативная информация о том, что он в тот день находился по адресу, который — кто бы мог подумать! — одновременно является адресом общественной приёмной Быкова. Чечена (а был ли мальчик!), конечно же задержали. /…/ Губернатор также недвусмысленно намекал на связь Лужкова и Быкова. /…/ В разгар позиционных боев за Бородинский разрез Лебедь анонсировал второй визит Лужкова в Красноярск (первый состоялся во время борьбы за губернаторское кресло, когда Лужков активно агитировал против Лебедя). Лужков действительно приехал. Но не в Красноярский край, а в соседний Алтайский».

Я уже упоминал, жаловался, что даже историю двух-трёхлетней давности трудно бывает восстановить. Люди путаются в годах, не то что в месяцах или днях. Ошибка в несколько лет — нормальное явление. Менты лучше помнят даты, чем обыватели. Появилась уже не раз, мелькала в расследовании, в показаниях свидетелей по делу Быкова фамилия Чубайса. Сидел в приёмной Ельцина с Путиным, где встретил Лебедя, сопровождаемого Березовским. Газета «Комок», неплохо информированная, всё же изобразила Чубайса случайно пришедшим на помощь Лебедю, пытавшимся прийти на помощь в случае с Бородинским разрезом. На самом деле они были естественные союзники, поскольку Быков стал косвенным врагом Чубайса ещё в ноябре 1994 года, когда Быков временно изгнал «иностранных инвесторов» Черных с КрАЗа. За них тогда заступились Сосковец и Коржаков, прислали самолёт с отставниками «Альфы», и заступился Чубайс. Злейшим же врагом Чубайса Быков стал в 1997 году, когда дерзко увёл из системы РАО «ЕЭС России» Красноярскую ГЭС. Хотя сам Чубайс ещё не был тогда во главе РАО «ЕЭС России». Был Анатолий Дьяков. А потом был юный друг Немцова, вывезенный им из Нижнего Новгорода, некто Бревнов.

Вовсе не из тщеславия Быкову нужна была в его империи Красноярская ГЭС. Сейчас, когда Быкова с небольшими интервалами гноят в СИЗО Будапешта, Красноярска и Москвы, новые владельцы КрАЗа также воюют с паразитической организацией, с посредником «Красноярскэнерго», как воевал и Быков. Суды, иски, победы и поражения можно наблюдать ежедневно на местных каналах телевидения. Дело в следующем: что при Быкове, что при Дерипаске и Абрамовиче, для выплавки алюминия требуется колоссальное количество электроэнергии. 14 миллиардов киловатт/часов ежегодно. Среднего размера городу такого количества хватило бы на десять лет жизни. Потому ясно, что владельцам КрАЗа всегда будет небезразлично во сколько обходится киловатт/час. Алюминий иногда называют «консервами из электричества». Ясно?

В это время, то есть в 1997 году, когда Быков увёл ГЭС, себестоимость киловатт/часа, вырабатываемого на Красноярской ГЭС, была 7 рублей (старыми, до деноминации деньгами). ГЭС продавала её «Красэнерго» по 22 рубля. А «Красэнерго», в свою очередь, продавала КрАЗу по спекулятивной цене, в восемь раз выше: 187 рублей. Быкову, который, как мы знаем, стремился целенаправленно к восстановлению интегрированной экономики, в которую КрАЗ входил при советской власти, это всё очень не нравилось. И в 1997 году КрАЗ купил 17 % акций второй по величине гидроэлектростанции в стране за скромную сумму в 3 миллиона долларов.

«Затем на ГЭС была проведена дополнительная эмиссия акций, и ГЭС стала первым частным производителем электроэнергии в России», — пишет Латынина в «Совершенно секретно», № 5 за 2000 год «Трудно сказать, на каких условиях Быков договаривался с прежним главой РАО „ЕЭС России“ Анатолием Дьяковым. Беда в том, что Дьякова скоро сменили. На Бревнова. А потом на Чубайса. „Да что ты хочешь! — сказал мне один из собеседников. — Дьякову дали, ещё дали, а Чубайса им стало западло умасливать, всех не накормишь“. Чубайс начал войну за ГЭС, и с Чубайсом обошлись, как с ларёчником. Спустя некоторое время Анатолий Чубайс в полном изумлении рассказывал, что на РАО „ЕЭС России“ „наехали“. Кто? Ребята из Красноярска».

Вот так вот. Дальше у Латыниной, видимо, не хватило материала, потому никаких подробностей о наезде красноярских ребят на РАО «ЕЭС России» она не сообщает. Или тогда наездом следует считать сам увод ГЭС. Мне не удалось узнать ничего о наезде, а то бы я с удовольствием о нём поведал. Очевидно, это легенда. С удовольствием рассказанная Латыниной местными ребятами, которые не упускают случая как-нибудь опустить нелюбимую здесь никем Москву, пусть и словесно. Быков же поступал ну абсолютно правильно, любой нормальный хозяин на его месте попытался бы заполучить электроэнергию по наиболее низкой цене и делал бы всё для этого возможное. Может, у Толи Быкова, «физрука из Назарова», как презрительно его именуют столичные журналисты (можно подумать, что сами они вышли из семей лордов и принцев крови!), и не хватало знаний, чтобы не въезжать в электролизный цех завода на «мерседесе», так утверждают злые языки, но хватило на то, чтобы отколоть Красноярскую ГЭС от империи Чубайса.

Из этого объяснения понятно, конечно, что это нормально, что Чубайс выступал союзником Лебедя в борьбе против Быкова.

В феврале 1999 года в Красноярск приехала 2-я комиссия Колесникова.

Олег Пащенко:

«Красноярцы с неодобрением произносят имя милицейского генерала Колесникова. Это он привёз сюда полтора года назад комиссию „копать“ под Быкова, раздражённо выступал на сессии (Законодательного собрания), стараясь глядеть поверх головы сидящего среди нас Быкова. А когда я тут же, перед телекамерами, по поручению депутатской комиссии передал лично в руки Колесникову папку синего цвета с документами о злоупотреблениях команды Лебедя, лицо у Колесникова слегка перекосилось. Папка где-то пылится. Есть и другая папка — с оригиналами документов о предположительно чудовищных финансовых превышениях кандидата Лебедя на губернаторских выборах весной 1998 года. Наверное, есть третья, четвертая… Не в ожидании ли сигнала из Москвы „копать“ под Лебедя? На Руцкого папки тоже, небось, накапливали, чтобы вышибить в одночасье. /…/ Нынче Колесников снова в край приезжал, стучал кулаком, уверял, что „Быков сядет“. И вдруг арестовывают Быкова не за „страшные эпизоды насилий над конкурентами“, а всего лишь за приготовление к убийству. Мои читатели посмеиваются: „ И кого у убить-то хотел? Лебедя? Касьянова или Сергея Иванова? Тогда, конечно, он волк, и его надо изолировать. Но тут выясняется, что хотел Быков „замочить“ фигуру более крупную, чем все наши правители вместе взятые: Пашу Цветомузыку…“ Это цитата из письма минусинского инженера. Хотя и Паша — человек, его тоже жалко. Но ведь он живой, здоровый, дома, а Быков под стражей. Местные деляги вообще разворачивались при губернаторе Зубове, пользуясь его мягкостью и доверчивостью, а сейчас — самодовольством и некомпетентностью Лебедя. Неспроста в крае зациклились на деле Быкова — это „дымовая завеса“. Можно, похохатывая, воровать, пока основные силы гончих сосредоточены на идее компрометации Анатолия Петровича… А край вымирает и беднеет на глазах».

В конце марта открыли уголовное дело на Быкова по трём статьям. В первых числах апреля Быков уехал за границу, разумеется, предупреждённый дружественными ему ментами. Таких в крае хватает и помимо Петрунина. (По моим наблюдениям, таких гораздо больше.) Комиссия Колесникова наоткрывала невозможное количество дел, от 50 до 60, не имеющих к Быкову никакого отношения. Да и дело против Быкова грозило развалиться со дня на день.

Что же делал в отсутствие Быкова Лебедь? То же самое, что и в присутствии. Боролся с Быковым. Осенью 1999 разразился скандал на Ачинском глинозёмном. Лебедь ввёл туда ОМОН, который вышвырнул управляющего, назначенного арбитражным судом, и два месяца охранял комбинат от законного руководства. В октябре Александр Иванович вышел на пресс-конференцию, показал журналистам планы захвата Быковым власти.

«Комок», Юрий Чигишев, «Нарушитель конвенции Быков», 24.11.1999 г.:

«На одном листке четвертного формата квадратик краевой администрации бился в судорогах, со всех сторон охваченный зловещими чёрными стрелками. /…/ Лебедь показывал копию, вероятно, с огромным трудом, если не ценой жизни, выкраденную из самого логова. План захвата власти в Красноярском крае предполагал организацию кампании по дискредитации действующих чиновников, критические выступления в средствах массовой информации, а затем — инициирование отзыва губернатора. Ксерокопии странных бумаг были представлены как раскрытие страшного заговора против человечности. В смысле, против губернатора. Заговор был сильно разветвлённым, исполнители были законспирированы, пришлось отстреливаться, но логическим путём каждый дебил мог понять, что в середине паутины сидит Анатолий Быков. Народ выпучил глаза сверх меры. По-видимому, такое выражение народного лица, с выпученными глазами, Лебедю наиболее симпатично. Потому что он тут же вынул из рукава следующую партию /…/ — план захвата Кремля. Криминально-коммерческие отряды при поддержке СМИ и депутатов… Да что же они делают-то? Там охраны всякой немеряно, подводные лодки и самолёты всё бороздят… Однако против фактов не попрёшь — вот тут Кремль, а к нему опять стрелки, в самое сердце, в печень и куда попало. „Да не может быть“. Резонно. „Не сам же я нарисовал“. Вероятно. /…/ Лебедь простыми человеческими словами, не повышая голоса и не делая страшное лицо, поведал всему миру, что он в очередной раз предотвратил государственный переворот».

Можно, конечно, отбросить иронию Чигишева, но факт остаётся фактом. Пресс-конференция была, квадратики и стрелы Лебедь показывал, о заговоре Быкова говорил. Дело в том, что российская действительность со времён Гоголя и Салтыкова-Щедрина не изменилась никак, и то ли это в национальном характере уже заложено — появление таких типов, как Лебедь… То ли просто (губернаторов ведь у нас 70 лет не было), став губернаторами, не знают губернаторы, как себя вести и обращаются к книгам Гоголя и Салтыкова-Щедрина? А потом все эти сцены… На самом деле всё это не весело. В социальном смысле наша страна живёт: кто в 19 веке, кто в 1950 году, есть такие места, где 17 век. В эти дни (стоит мороз в -30° днём, а ночью больше) ТВК показала серию репортажей Марины Добровольской из Енисейского района, там мать держала дочь на цепи два десятилетия, у той загноились и были ампутированы ноги и руки. Калеку изнасиловал сожитель матери, и дочь родила мальчика, которого тоже посадили на цепь. Происходила эта трагедия на таёжной заимке, куда часто ездили охотиться, даже начальник милиции района приезжал. И всем было вроде нормально, что на цепи Дуську держат. Быков в свой короткий, как оказалось, отпуск между тюрьмами успел оплатить калеке инвалидное кресло и денег подбросил. Лебедь же — регрессивная личность, так же как и Ельцин. Такие физиономии и интонации не должны быть у высших государственных служащих. Они уместны в кинофильмах о пиратах, в спектакле по пьесе Горького «На дне».

16 сентября 1999 года не прокуратура, не следствие, не МВД, а Лебедь озвучивает, неизвестно как попавшее к нему в руки якобы, письмо Татарина Быкову. Со злорадным удовольствием. Обо всём об этом — впереди, по мере расследования.

Сейчас же подобьём итоги противоборства Быкова и Лебедя.

С момента начала противостояния Лебедь — Быков Красноярский край выступает поставщиком общенациональных новостей для всей России. Это и понятно — ведь Лебедь — фигура уже давно общенациональная, со времён выборов 1996 года Лебедь — одна из крупнейших общероссийских звёзд политики, входит в первую пятёрку. Лебедь раскручен с 1992 года, с его появления в Приднестровье. Потому Быков, попавший в орбиту Лебедя вначале на короткое время как его союзник, позднее — как противник, вызывает живейший интерес. Он не становится равен Лебедю, но выступает в паре с ним, и потому не исчезает из новостей. А когда 2 апреля 1999 года Быков, по совету Анисимова, уезжает из России, объявляется в международный розыск, делает заявку о вступлении в политику в составе ЛДПР Жириновского, арестовывается в Венгрии со всеми последующими перипетиями, становится фигурой международного масштаба. Правда, его известность за пределами Красноярского края — минимальная. Чем-то она сродни известности Макашова и Баркашова на пике их популярности. (Сейчас оба, конечно, уже не те.) Дело в том, что за пределы Красноярского края всяческие тонкости, детали образа Быкова почти не доходят. Там он герой серии «Криминал рвётся во власть». А то, что, став одним из руководителей промышленности Красноярского края, Быков всё делал правильно, наилучшим образом для блага края, практически неизвестно. Если в России последний год стало проявляться сочувствие к посаженному, томящемуся в тюрьмах Быкову, то в Европу доходит только топорная версия — «Криминал с обагрёнными кровью руками рвётся во власть». К своим, даже откровенно отрицательным персонажам в Европе лучше относятся, потому что у своих видны детали, их человеческие лица.

Быкова изрядно потрепал Лебедь. Но он же сообщил ему общенациональное измерение — вывел на национальный ринг, где под телевзорами всей России они и дубасили друг друга. Тут следует много раз подчеркнуть однажды обронённую обозревателем газеты «Комок» Чигишевым, ясную, из первых рук информацию, подтверждённую и другими источниками: Быков поддержал на выборах Сахарнова, истратил на его кампанию 3 миллиона долларов. Реально генеральными спонсорами Лебедя были Лев Черной и Василий Анисимов, это на их деньги и их стараниями был избран Лебедь. А Быков присоединился за две недели до первого тура. Вряд ли его вклад составляет 1/3 общих усилий, скорее, даже меньше. Мне неизвестно, как реально оценивает свой вклад сам Быков, но если у него болит душа, что он привёл в край деструктивного варяга-генерала, то пусть болит меньше, пусть болит менее одной третьей прежней боли.

(Но Быков бережёт свои мифы. И в тюрьме. «Комсомольская правда» в конце ноября опубликовала ответы Быкова на несколько вопросов, отправленных через адвоката в тюрьму. Среди прочих и на такой: «Насколько соответствует действительности слух о том, что в предвыборную кампанию А. Лебедя вы вложили 18 миллионов долларов?» Быков отвечает: «Без комментариев». Я комментирую: цифра немыслимая. Ее невозможно потратить. За такие деньги можно совершить государственный переворот. Но Быков не хочет отламывать от своего монумента даже камень.)

Интересно, что в биографии Быкова лейтмотивом, несколько раз, по крайней мере дважды, возникает ситуация, когда ему приписывают чужие деяния, а он не возражает, потому что и в его немедленных интересах, и в интересах всего его мифа — не возражать. Один случай — это Лебедь. Быков участвовал в его возведении на красноярский трон, но не только он, и не столько он. (Другое дело, что потом он с Лебедем контачил в Красноярском крае и поссорился именно он). Второй случай — криминальные разборки 1993—94 годов. Быков, разумеется, никогда не сознавался в убийствах, которые ему приписывает молва, но он и никогда не сказал чётко и ясно: «Этого не я, и этого не я, и господина такого-то не я убрал». Или, если говорил, то негромко и расплывчато. Двусмысленно. Как иронически пробормотал мент Лисицын: «Ему было выгодно приписывать себе. Поощрял миф… Великий и ужасный Толик». То, что есть мощный и абсолютно правдоподобный кандидат, успешно оспаривающий (посмертно) у Анатолия Петровича Быкова дурную славу Терминатора красноярских авторитетов, я узнал только в конце декабря. Но об этом дальше. А пока «Коготь».

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: