Установили наблюдение

Еще в первый день приезда в Красноярск в кабинете Федора Сидоренко, в присутствии «самого близкого к Быкову» — Георгия Рогаченко, мы составили список людей, с которыми мне предстояло встретиться. Там было изначально 17 фамилий, позднее список увеличился вдвое и втрое. Так вот, из тех 17 за какое-то количество отвечал Георгий, то есть должен был договориться о встрече. Среди тех, с кем он должен был договориться, значились брат и сестра Быкова, Марина — жена Быкова, депутат Госдумы Демин, председатель Сибирской Ассоциации Инвалидов Лопатин, ещё кто-то… Из всех этих обещаний Георгий выполнил два-три: устроил поездку в Назарове к Литвяку и связал с Лопатиным и, если не ошибаюсь, с Садыриным. Когда я напомнил ему, что буква «Г» стоит напротив фамилий брата и сестры Быкова и возле жены Быкова, он невозмутимо заявил, что ничего не обещал. Что насчёт Марины — это к Блинову. Блинов отослал меня к Телятникову, а потом его отравили, и он болен до сих пор. Телятников попросил перезвонить через две недели, потом ещё через две…

Было непонятно: то ли Марина не хочет встречаться с писателем Лимоновым, у которого ужасная репутация (это было бы парадоксально, ибо репутация Анатолия Петровича Быкова вполне соперничает с моей скандальной, ещё более скандальная, но по-иному), то ли влияет её окружение… Короче, к моменту, когда пишутся эти строки (конец декабря), я так и не встретился ни с Мариной, ни с сестрой, а тем паче с братом (вообще-то братьев должно быть два). Зато я успел вдоволь навстречаться с Георгием Рогаченко. Длинноногий, худой, небритый, длинноволосый (не по-хиппарски, а по-благородному, по-консервативно-старомодному, спереди — длинные, сзади — на нет) выпускник ВПШ и работник ЦК ВЛКСМ вёл со мной не то что специальные беседы, а так, между прочим, лирические отступления. Из этих отступлений (в то же время Георгий звонил по своему раскладному сотовому, отвечал на звонки, входили люди, выходили люди, приносились бумаги) у меня сложился определённый образ самого Рогаченко и Быкова, каким его видел Рогаченко.

Быков как-то сказал о себе коммунисту Севастьянову: «Я — человек простой». Однако ясно, что Быков человек совсем не простой, ему просто не хватало знаний о политическом мире, об этой до сих пор чужой ему области. Если б знания были, он бы не спрашивал партию бессильных стариков — КПРФ, — что они будут делать с ним, с такими, как он. Он бы знал, что никто в КПРФ делать что-либо с кем-либо не будет. Сил нет. Энергии нет. Есть приязнь народа — старая отдача семидесятилетней власти, и всё. Приязнью лениво пользуются смурные, тучные люди. Их выбирают. Они сидят в Госдуме, изображая оппозицию. Если бы Быков был не «простым», то есть информированным в политике, он бы не пошёл помогать Лебедю выбираться в губернаторы, вопреки всем увещеваниям Анисимова и Льва Черного. Он бы знал, что у Лебедя репутация политического кидалы. Что он уже кинул Приднестровье, перессорился там с Президентом Смирновым и со всеми, с кем было возможно, что он кинул «Конгресс Русских Общин» и своих союзников Рогозина и Строева. Что это его принципиальная позиция, метод: временный союз, потом кидание. Что так Лебедь идёт по жизни.

Быков хотел расти, хотел учиться — потому он взял Рогаченко в 1998 году.

Георгий познакомился с Быковым в сентябре 1998 года. Когда тот уже помог выбрать Лебедя на свою голову, но был ещё на вершине могущества и был президентом Федерации бокса. Рогаченко вызвал всех сильных боксёров в Москву. Он работал на Федерацию бокса. Рогаченко заказал фотостудию, нужно было сфотографировать боксёров. На съёмки явились не все. Рогаченко нервничал. А тут ещё ему позвонил вице-президент Мельников: «Приезжай». Боксерское начальство собралось в Ногинском районе в загородном пансионате. Рогаченко опоздал на час. Когда Георгий приехал, он обошёл всех, поздоровавшись за руку, а Быкова не узнал. Когда узнал, изложил свою идею проведения боксёрских фестивалей — турниров «Чемпионы вызывают чемпионов». Быков согласился на проведение турниров. Решили, что первый турнир состоится в Красноярске.

Пьем кофе в «доме Быкова», в кирпичном новорусском новоделе, там находятся общественная приёмная депутата ЗС Быкова, фонд «Вера и Надежда», избирательный штаб «Блока Быкова». В настоящее время обитаем, кажется, только второй этаж. В одной среднего размера комнате толкутся Пахомыч и ещё десяток сотрудников. Трое или четверо одновременно работают на компьютерах, входят и выходят водители. Охранник всего один — долговязый парень, похожий на хохла, иногда он сопровождает Георгия.

Георгий Рогаченко:

«Садится за руле бронированного „мерседеса“. Разговариваем, Анатолий Петрович сам ведёт машину. За ним следуют два джипа с охраной. Разговаривает со мной, вдруг по рации: „Почему отстал один из джипов? Чего там за лодки? — по берегу Енисея едем. — Проверили?“ Любит всех строить. В „Сибчеллендже“ в октябре говорит мне невинно: „Давай проведём турнир 30 января!“ Международный! К нему же готовиться надо по-нормальному год, ну полгода! Связаться с участниками, договориться… Но отвечаю: „Проведем!“ Где-то в декабре, играет в карты, с Блиновым: „Смотри, Георгий, я с тебя спрошу! …А ты не улыбайся!“»

Сцена великолепная, но не этим «спрошу» и «не улыбайся» — их сакцентировал Георгий. Быков всё-таки играет в карты с Блиновым! Играл, по крайней мере. Душа, очевидно, отдыхала. Просто, как пацаны с улицы, сели — и в карты, потасовав колоду. Это в фильм просится. Сидит такой человек, председатель всего, чего можно, по слухам, один миллион в день долларов зарабатывает, или, если верить аналитику Новикову, около 100 миллионов тех же долларов в год, а вот в карты с другом юности. И я ничуть не иронизирую: из цепочки таких вот эпизодов и складывается сногсшибательная жизнь.

А когда Быков рот в Законодательном собрании открывает, смеётся, вдруг спохватился, по сторонам огляделся, не видел ли кто, — Пащенко видел и мне рассказал. И последнее — это с Блиновым: олигарх в карты играет. В этот момент, когда Рогаченко мне это сообщал, я понял, что книга моя состоится и будет иметь успех. Уже состоялась.

Рогаченко был нужен Быкову, может, и не столько как организатор турниров, а скорее как образованный человек. Рогаченко любит Милоша Формана («Мой любимый режиссёр!»), читает серию «Проклятые короли», слушает нечто общее с Тихомировым, а тот подкованный музыкально товарищ; Рогаченко рассуждает об Александре Македонском и Чингиз-хане, он на голову выше обычного окружения Быкова, будь это даже гендиректор КрАЗа Баранцев. Быков инстинктивно тянется вверх, учится и потому задерживает возле себя Георгия. Турнир проводят успешно, 30 января 2000 года. Открывается турнир пением Надежды Бабкиной. Боксеры выбраны отличные. И те, что запечатлены навеки рядом с Анатолием Петровичем на плакате, выпущенном к турниру, тоже: по бокам от него стоят Сайтов и Лебзяк, вскоре ставшие олимпийскими чемпионами. Это к тому, что не пыль в глаза был турнир, а собрали действительно талантливых парней. Лучших. Присутствуют важные гости. И Усс, уже председатель ЗС края, и брат Черной. Третий брат Черной должен был вручить награду боксёру из Узбекистана. Но пары поменяли, без ведома Рогаченко или Быкова. Потому вручил награду кто-то другой. И третий брат оказался без почётной миссии. Быков наорал на Рогаченко.

Георгий Рогаченко:

«Все поехали на банкет, а я поехал собирать вещи. Там они между собой разобрались, кто виноват в замене… Звонит человек, который сменил пару: „Георгий, ты пойми, если ты не приедешь, то в Красноярске мне не жить! Я приеду, свяжу и привезу тебя!..“ Пришлось ехать».

Нас прерывают. Входит человек и сообщает, что в помещении фирмы «Сибчеллендж» (где я в сентябре познакомился с Быковым) идёт обыск.

«Обыск, как народное гулянье, регулярное развлечение, — острит Рогаченко. — Как нету, так вроде что-то и не то».

Я в свою очередь рассказываю, как при обыске у одного нашего пацана в Москве невозмутимый мент сказал возмущавшейся матери партийца: «Он ведь у вас революционер? Какая же революция без обыска…» Все смеёмся. А за этим смехом тюремные камеры. У них сидит лидер. У меня… Через несколько дней, 17 ноября, в латвийской тюрьме оказываются 8 национал-большевиков: трое за то, что захватили (с муляжом гранаты «лимонка» в руке) собор Святого Петра в Риге, четверо — за незаконный переход границы и один за то, что якобы организовал захват собора. Наши миры близки, быковский и мой.

Меня предупредили, что Георгию нельзя доверять «всего». Предупреждение излишнее, поскольку я давно не доверяю никому. Всего. Но частично посвящать людей в половину, в четверть, в десять процентов моих военных тайн всё же приходится, иначе задачи выполнены не будут. Я думаю, его предупредили, чтобы он не доверял мне. Но Анатолий Петрович 26 сентября в его присутствии дал добро на книгу.

Мы пьём кофе, говорим, а как будто ходим друг подле друга концентрическими кругами. Мне от Георгия ничего не нужно, аванс я получил от издательства «Лимбус Пресс», машину мне даёт, если нужно, «Авто-Радио». Хотя неверно: мне нужны от Георгия атмосфера, разговоры о Быкове, потому что мне нужно понять, как Быков устроен. Все другие более закрыты. Георгий тоже закрыт, но мыслит словами, потому разговаривает.

В ВПШ учили литературе. В ЦК ВЛКСМ поощрялись литературные способности и воображение. Все другие люди Быкова мыслят товарами, деньгами, мячами, спортивными состязаниями, статьями и репортажами. А Георгий…

«…представляете, Эдуард, я сейчас читаю об Александре Великом, Мориса Дрюона книга, так вот, когда его воины отказались идти дальше, измученные болезнями и непомерными расстояниями, изувеченные в битвах, он трое суток плакал в шатре. „Я — сын Бога, и мне суждено дойти до края Земли!“ Представляете, как ему было…

Анатолий Петрович — историческая личность! Ведь он как свою избирательную кампанию в ЗС проводил — всё против правил! Поехал в Тюхту, ему советовали: надо на уазике, скромно, они там зарплату месяцами не получают… Он говорит: „Прикидываться не буду! Я тоже такой, как они, был“. И ввалился в Тюхту на „джипе-мерседесе“ плюс охрана на зверских машинах. Народ навалил, люди бежали, как на спасителя поглядеть. 75 % проголосовали „за“. В первом туре сразу победил. Поехали в район, один глава — наш, другой — не наш. „Едем к ненашему!“ Приехали: „Что ж ты не наливаешь?“ — покорил человека, стал наш».

Первые недели две-три мы с Георгием перезванивались чуть ли не ежедневно. Потом я заметил, что он загораживает мне Марину Быкову. Ведь он должен был познакомить, он чётко обещал в первый день, а потом нахально заявил, что не обещал. Быков не поменял своего слова: о нём все говорят как о человеке, который если дал слово, то держит. Значит, меня тормозят здесь. Я попытался обойти преграду через Блинова, через Телятникова… Но первый заболел, а потом я уехал на десяток дней, а потом Блинова отравили крысиным ядом. Что до Телятникова, то он был непробиваем: через две недели, через неделю. Георгий же перестал звонить вообще. Постепенно усиливалось ощущение того, что Рогаченко (да и другие тоже) всё больше мне не доверяет. Что, возможно, ему сообщают обо мне какие-то слухи враждебного содержания. Последняя капля плюхнулась числа 16 или 17 ноября. Я позвонил Рогаченко: «Георгий, хотелось бы…» Он прервал меня: «Эдуард, можно я вам перезвоню через 5 минут?» И не перезвонил и через пять дней… И через десять.

Я работал. Опрашивал людей и писал первые главы книги. Стал встречаться уже совсем не с быковцами, с политической элитой Красноярска, с газетчиками. И с ментами. Мне нужна была информация. И раз Георгий мне её не давал, я должен был взять её в другом месте. Правда, с женой, сестрой и братом Быкова могли меня познакомить только его люди. Менты не могли. Менты, кстати, отзывались о Быкове не так уж и плохо. Хорошо даже. Особенно те, кого не уволили или уволили не в связи с Быковым.

17 ноября наши ребята захватили башню собора Святого Петра в Риге. Продержали её два часа, пока не прибыл на место посол РФ Удальцов. Национал-большевики требовали освобождения Фарбтуха, Савенко, прекращения дела против Кононова и всех стариков-партизан, томящихся в тюрьмах Латвии, освобождения 20 национал-большевиков, задержанных в Даугавпилсе, четверых, арестованных в поезде «Санкт-Петербург — Калининград» при переходе границы, и двоих, арестованных в Риге. Несмотря на цензуру, существующую по отношению к Национал-большевистской партии, несколько российских телеканалов транслировали эту историю, об этом писали все центральные газеты. Я подумал, что, возможно, Георгий отдалился от меня, боясь, что близость к лидеру нациочал-большевиков, ко мне, повредит делу Быкова.

В конце ноября крошечная Настя отвела меня на вокзал, где я сел в поезд «Красноярск — Новосибирск», и, так как быстро темнело, я приказал ей отправляться домой. Из окна вагона я видел, как она взобралась на мост и трусцой послушно устремилась прочь. Однако другой провожающий, я его не приглашал, задумчивый молодой человек в шапке цвета кедрового ореха и со светлым тупым ликом милицейского ангела дождался у моего вагона, когда тронется мой поезд, и только после этого стал удовлетворённо подыматься по заснеженным ступеням железнодорожного моста. За мной наблюдали. Через пару дней при выезде из города Барнаула уазик, в котором я ехал с попутчиками, остановили и тщательно, с понятыми, обыскали. Представитель УГРО (так он отрекомендовался), весёлый блатной парень в кожаном пальто и большой шапке, и бледный злой молодой человек в светлой куртке — явный служитель ссучившегося ведомства, прикрывающегося светлым именем революционера Ф. Э. Дзержинского, — эти двое командовали нормальными хмурыми ментами с автоматами. «Операция „Вихрь-антитеррор“!» — облегчённо оправдался угрозовец, когда они не нашли у меня оружия. «Это с понятыми-то?» — заметил я. Было ясно, что за мной установили постоянное наблюдение. Было неясно только — в связи с Быковым («Криминалитет смыкается с национал-экстремистами!» — так и вижу я заголовки наших самых честных в мире газет) или в связи с активизацией Национал-большевистской партии в странах СНГ?

Еще раз КрАЗ

В журнале «Профиль» от 27 марта 2000 года опубликованы данные об алюминиевых предприятиях России. Среди прочего там названы главные акционеры заводов.

Саянский алюминиевый завод:

80 % контролируется руководством «Сибирского алюминия».

Братский алюминиевый завод:

66 % — Роман Абрамович;

30 % — менеджмент предприятия.

Красноярский алюминиевый завод:

62 % — Роман Абрамович;

28 % — Анатолий Быков;

10 % — Геннадий Дружинин.

Саянский алюминиевый из трёх вышеперечисленных самый небольшой. Его средняя годовая мощность 386,5 тыс. тонн, тогда как БрАЗа — 877,6, а КрАЗа — 834,2.

А где же TWG — братья Черные и Анисимов? Почему Дерипаска не является собственником КрАЗа? Как это всё быстро переигралось с апреля 99 по март 2000 года — всего за год. Что произошло? Попробуем разобраться.

Быков за границей, потом в тюрьме с апреля 99 по сегодня, по декабрь 2000 года. Был перерыв, глоток свободы с 24 августа по 4 октября 2000 года, но он ничего не успел сделать.

У Быкова могущественные враги: Анатолий Чубайс, он не забыл, как у него увели Красноярскую ГЭС, Олег Дерипаска — глава «Сибирского алюминия», враг TWG и Черных (не надо забывать, что Дерипаска увёл у TWG Саянский завод. Он был там всего лишь гендиректором, и Черные не ожидали, что он, 26-летний пацан, их кинет), ещё один враг, финансовая группа «Альфа», контролирующая Ачинский глинозёмный комбинат (мощнейшее предприятие: 11,5 тысяч рабочих; это на АГК, на помощь «Альфе», отстаивая её интересы, осенью 1999 года посылал Лебедь свой ОМОН).

Враги Быкова нападают на КрАЗ с трёх сторон. С одной — завод лишают глинозёма, сырья для производства алюминия; это стало возможным после того, как АГК перешёл с помощью Лебедя под контроль группы «Альфа», а Николаевский глинозёмный завод (на Украине) — под контроль «Сибирского алюминия». Поставки с обоих комбинатов на КрАЗ были прекращены. С другой стороны нападает Чубайс: энергетики предъявляют КрАЗу два иска — на 3,3 миллиарда рублей и на 500 миллионов рублей. Третья форма борьбы — бюрократическая: Быкова нет уже в составе совета директоров с 7 июня 1999 года. Официально он якобы не прислал заявление об этом. Собрание акционеров проходит в Москве, и на нём в совет введён оживший Иван Турушев. Он становится зампредседателя совета директоров. Председатель не выбран вообще.

Дальше воспользуемся информацией «Совершенно секретно», № 5. Там, где не идёт речь о Быкове, убийствах, преступлении и наказании, она, как правило, достоверна и нейтральна.

«Интереса энергетиков в судах представляют юристы „Сибирского алюминия“», — замечает Юлия Латынина. И продолжает: «Не будем спорить, насколько реальна задолженность КрАЗа перед энергетиками. Обратим внимание на другое. Почему-то Анатолий Чубайс предъявляет иски только к тем заводам, на которые охотится „Сибирский алюминий“. Почему-то к заводам „Сибала“ исков не предъявляют. И почему-то после того, как на основании этих исков заводы банкротят, временными управляющими становятся сотрудники „Сибала“».

То же самое думал об этом Быков; в письме из венгерской тюрьмы, датированном 13 марта 2000 г., он говорит о своих врагах:

«Они под предлогом долгов завода готовы довести до банкротства одно из самых стабильных производственных объектов края, каких и в целой России осталось немного. Оказывается, во всём виноваты льготные тарифы, по которым КрАЗ три года назад покупал электроэнергию. На тот же факт, что эти пресловутые тарифы оказались не ниже, чем на соседних Братском и Саянском алюминиевых заводах, никто сегодня не хочет обращать внимания».

«В отчаянном стремлении спасти КрАЗ, — продолжает Латынина, — акционеры позвали в партнёры Романа Абрамовича. Они надеялись, что могущественный промышленник сыграет для КрАЗа роль „белого рыцаря“. Но Абрамович взял калькулятор и посчитал, что КрАЗ дешевле сдать, чем защищать».

Итак, Лев Черной и Анисимов видят, что вот-вот КрАЗ обанкротят и он достанется злейшему врагу Черного и TWG — Олегу Дерипаске. Благодаря союзу Дерипаски и Чубайса. Ведь благодаря этому союзу с помощью энергетиков уже был только что признан банкротом Новокузнецкий алюминиевый завод (НкАЗ), принадлежащий группе МИКОМ. У руля предприятия встал представитель «Сибирского алюминия» Сергей Чернышов. А в марте 2000 года Арбитражный суд Кемеровской области утвердил его в должности арбитражного управляющего заводом сроком на один год. Подобная же операция была запланирована и против КрАЗа, якобы задолжавшего энергетикам вышеупомянутые 3,3 миллиарда и 500 миллионов рублей. Черной, TWG и Анисимов были уверены, что Чубайс безжалостно обанкротит их со своими хитрыми тарифами. И они готовы были продать акции кому угодно, но чтобы завод не достался Дерипаске. Покупателя искали среди тех, кто уже работал в алюминиевом бизнесе. Обратились в «Ренову», совместно с нею «Трансконсалт» Анисимова уже владеет четвёртым по мощности алюминиевым заводом — Сибирско-Уральской алюминиевой компанией в Свердловской области. Те согласились. Составили договор о намерениях… Но остановимся. Чтобы обратить внимание читателя вот на что.

Биатлонист, чемпион Олимпийских игр Александр Тихонов сидит в тюрьме по подозрению в организации покушения на кемеровского губернатора Амана Тулеева. Об этом пишут уже с полгода все российские газеты. Заказчиком несостоявшегося покушения назван … догадайтесь кто? Предприниматель Михаил Живило. Его группа МИКОМ известна как самый крупный спонсор КПРФ. Он находится в бегах, скрывается от закона. Надо быть редким идиотом, чтобы не связать наглый отъем у Живило Новокузнецкого алюминиевого завода и это покушение. Ясно, что Живило топят, как Быкова, и обвинение в покушении на слугу царя, на губернатора, — в этом деле — отличный камень, который уведёт на дно вернее, чем покушение на Цветомузыку.

Поехали дальше: Черной взял договор о намерениях с «Реновой» и пошёл к Абрамовичу. Абрамович предложил чуть больше «Реновы» и купил бизнес.

«Профиль»:

«Оппоненты Дерипаски, в первую очередь TWG, Лев Черной и Михаил Живило, встали перед выбором: договариваться с ним об уступке бизнеса или искать могущественного покровителя, который смог бы противостоять экспансии „Сибала“. Владельцы КрАЗа и НкАЗа выбрали второй вариант. А в качестве защитника от назойливого конкурента в феврале 2000 года были призваны влиятельные кремлёвские лоббисты, депутаты Госдумы Роман Абрамович и Борис Березовский. Их появление на алюминиевом рынке ознаменовало собой третий и, вероятно, самый масштабный передел собственности в отечественной металлургии. Подконтрольные Абрамовичу структуры приобрели в собственность 66 % акций БрАЗа, 62 % КрАЗа, контрольный пакет Красноярского металлургического завода (КраМЗ), 39 % Ачинского глинозёмного комбината (АГК), а заодно и свыше 30 % Красноярской ГЭС. Подконтрольные структуры — это „Сибнефть“».

А под контроль Березовского («Логоваза») перешёл 51 % акций Новокузнецкого алюминиевого завода (НкАЗа). Фактически вся прежняя империя TWG оказалась в собственности Абрамовича, и немного досталось Березовскому.

Сказать, что Дерипаска на этом этапе — по состоянию на весну 2000 года — был разгромлен, было бы абсолютно неверно. Конечно, его экспансионистские планы отчасти были блокированы Абрамовичем. Но он утешил себя покупкой 66 % акций Николаевского (Украина) глинозёмного комбината, и тем обеспечил себя сырьём, а оно дорожает стремительно. Он подмял под себя Самарский металлургический завод (прокат алюминия), «Саянскую фольгу», «Абаканвагонмаш» (производство контейнеров), «РОСТАР-холдинг» (производство алюминиевых банок для напитков) и ряд других предприятий. На НкАЗе, хотя 51 % акций и принадлежит Березовскому, правит бал «Сибалюминий», Сергей Чернышов — арбитражный управляющий.

По личному рейтингу предпринимателей Дерипаска второй в алюминиевом бизнесе после Абрамовича. Третий — Василий Анисимов, Анатолий Быков — четвёртый.

Когда случилась покупка Абрамовичем КрАЗа?

11 февраля 2000 года «Интерфакс» сообщает, что неназванные акционеры «Сибнефти» приобрели у британской Trans World Group большую часть её активов в российской алюминиевой промышленности, и в частности пакеты акций Братского и Красноярского алюминиевых заводов.

Уже 14 февраля глава «Сибирского алюминия» Олег Дерипаска нанёс визит министру по антимонопольной политике Илье Южанову, дабы тот разъяснил ему происшедшие в мире алюминия изменения. Южанов ничего ещё не знал. Тогда разъярённый Дерипаска обратился к общественности, высказался перед журналистами. Особенно было подчёркнуто, что сделка проводилась за закрытыми дверями, что его самого, как одного из ведущих руководителей алюминиевой промышленности, конечно, не устраивает.

«Мы не уверены, что такие активы могут передаваться из рук в руки в течение одной ночи», — заявил Дерипаска. «Сибирский алюминий» подал официальное обращение в Министерство по антимонопольной политике с просьбой провести специальное расследование по факту совершенной сделки и вынести заключение о её правомочности. То есть Дерипаска настучал на Абрамовича!

15 марта 2000 года красноярская «Сегодняшняя газета» опубликовала статью самого Олега Дерипаски под вагнеровским названием «Стратегия России в XXI веке». Обращен этот «гимн юридическим лицам» к Путину, который, Дерипаска уверен, станет президентом 26 марта.

«Только Путин, как вероятный моральный лидер реформ, имеет шанс на успех, прорыв, место в истории. Я бы назвал это миссией Путина. В этом, как мне кажется, кроется загадка (и отгадка) так называемой русской идеи.

…Одной из наиболее значимых стратегических задач является существенное повышение, а в некоторых областях и восстановление конкурентоспособности российской экономики. А это возможно только на основе повышения конкурентоспособности российских бизнесов, в первую очередь за счёт повышения производительности труда… Больше ⁴/₅ активов висит на оффшорных компаниях. Важнейшая задача — вернуть эти активы на баланс государства. „От экономики физических лиц — к экономике юридических лиц“ — таким должен быть вектор изменений в России. Еще одной важной задачей государства… является обеспечение равных условий для всех субъектов экономики. Должен быть сделан взаимный шаг навстречу друг другу со стороны бизнесменов и со стороны государства».

Вот такими сентенциями полно произведение Олега Дерипаски «Стратегия России в XXI веке». Это огромного формата сочинение. Моя распечатка — 5 страниц по 60 строк на каждой странице. Я, честно выхлебал все эти строки и, преодолевая неприязнь, постарался процитировать наиболее вразумительные куски. Дело в том, что газета «Комсомольская правда» в ноябре посвятила три своих номера Анатолию Быкову — в каждом номере по развороту (т. е. по две полосы в каждом!). И в каждом номере половину пространства занимала статья-расследование Г. Сапожниковой «„Лебединая песня“ Челентано» (да не звали его Челентано, это Исмаилова так звали, пропавшего киллера, но ради «красивого» заголовка и наврёшь!), а второй половиной шла статья «Кто и за что отшибает рога Быкову» Е. Анисимова. Статья Сапожниковой — нормальное журналистское, московское чтиво с прибамбасами, а вот творение Анисимова претендует на социальную философию. Основная идея такая: Быков и Лебедь — оба уже бывшие. Они потому и сошлись в жестоком клинче, что одинаковы. Люди прошлого Быков и Лебедь уступают и должны уступить место новейшим русским. Процитирую:

«Новые русские — герои анекдотов и сатирических реприз — уступают место новейшим русским — вызывающе молодым, с блестящим образованием (пока МГУ и „Плешка“, завтра будут Гарвард и Оксфорд), холодноватым технократам. На смену колоритным персонажам с цепурами на шеях, „гайками“ на пальцах и „волынами“ под мышкой идут скучные, безукоризненно-безлико одетые мальчики, у которых в колледжах утренней разминкой будет грамотно ограбить пяток Быковых, после чего идти на завтрак…»

Дальше Е. Анисимов пускается в патетику:

«И вот эта холодная бездушная машина просчитала, что отныне быть честной — выгодно. На внешние рынки надо выходить, с западными партнёрами надо говорить на одном языке, а не на птичьем: „Бабки сбросим в оффшорку, оттуда закачаем кредитом, обналичим, с поставщиками рассчитаемся черным налом, тому дадим откат, этому сунем зелёную „котлету“, а заупрямится — спишем в убытки…“ Хочешь не хочешь, а цивилизовываться надо. Следствие — отказ от толлинга. Ах, это к тому же и патриотично? Скажите пиарщикам — пусть используют при случае. Ах, государственные чиновники не хотят отказываться от толлинга из-за того, что теряют большие взятки? Мы заплатим спецслужбам, пусть они силой обеспечат соблюдение государственных интересов. Нам это выгодно. Вот логика новейших русских».

Я бы процитировал Е. Анисимова и дальше — уж очень типичен он со своей верой в эволюцию, прогресс, развитие, в социальный дарвинизм, но для такой полемики тут места нет, это расследование посвящено Быкову. Но немного придётся уделить внимание и Дерипаске, раз уж он большой враг Быкова и якобы следующее юное прогрессивное звено в цепи. Посмотрим, насколько он прогрессивен и не пригрезилось ли это Анисимову. Прежде всего же процитирую ещё самый конец статьи Анисимова:

«Отвечать удобнее с конца: время, когда люди не будут больше гибнуть за металл, уже наступает. По крайней мере в Красноярске и Саяногорске алюминиевых войн быть больше не должно. Да и в других отраслях времена „чёрного передела“ собственности проходят. В бой теперь идут не „отморозки“ с автоматами и не киллеры со снайперскими винтовками, в дело вступают бухгалтеры и юристы, арбитражные управляющие и прочие консультанты и менеджеры с дипломами МБА (мастер бизнес-администрирования). Они отнимут завод и без стрельбы, если понадобится. И если денег хватит. А отсюда ответ на первый вопрос: наверное, в правильном направлении, в общем-то, катится страна. По направлению к цивилизации».

У меня язык, руки и ноги чешутся, чтобы врезать не столько по Анисимову, я его не знаю, сколько по этому построению, по дурному социальному дарвинизму, по прогрессу, по цивилизации. По противопоставлению Быкова и Дерипаски. Но закончим с КрАЗом.

Нервный Дерипаска не только нажаловался в министерство и выступил с негодованием в целой туче газет. Он шустрил и что-то организовал за кулисами. В начале апреля разнеслась сенсационная новость:

«Баранцева снимают, и якобы связано такое решение с предстоящим вхождением КрАЗа в группу Олега Дерипаски „Сибирский алюминий“.»

Так писала «Сегодняшняя газета» от 4 апреля 2000 года.

«Комок» от 04.04.2000 года, рубрика Ю. Чигишева:

«Информация о том, что Красноярский алюминиевый завод больше не красноярский, косвенно поступила от генерального директора КрАЗа Алексея Баранцева. В пятницу он написал заявление на отпуск, назначив исполнять свои обязанности Виктора Гейнце. Зная о том, что КрАЗ и объединённая компания „Сибирский алюминий“ до прошлой недели были не настолько близки, чтобы вот так запросто обмениваться кадрами (Гейнце — заместитель директора „Сибала“ по алюминиевой группе), пришлось кое-что объяснять. Оказывается, настолько близки. Между вчерашними конкурентами „Сибнефтью“ и „Сибирским алюминием“ состоялось братание. Формально никто никого не купил и не продал. Создается холдинг с участием двух алюминиевых монстров. Который будет называться как-нибудь заковыристо. Давидович, представитель Абрамовича и Березовского на переговорах по КрАЗу, и Гейнце, представитель Дерипаски и Чубайса, кажется, сошлись на том, чтобы обозвать детище „Русским алюминием“. Правильно, а как ещё, если учесть национальную принадлежность настоящих хозяев».

Газета «„АиФ“ на Енисее» от 05.04.2000 года жалеет Лебедя в связи с последним переделом в алюминиевой промышленности:

«26 марта олигархи задумались о своём будущем в путинской России. Решили, забыв на время противоречия, объединиться. Жертвой последних крупномасштабных телодвижений олигархов можно считать Александра Лебедя, который долго и упорно боролся с олигархом красноярского разлива Анатолием Быковым и даже победил его. Увы, победа оказалась пирровой: расчищенную площадку тут же заняли другие, более солидные фигуры… Противостоять объединённой силе Березовского и Чубайса (вообще-то Абрамовича и Чубайса, но в РФ Березовского видят за каждым кустом. — Э.Л .) красноярский губернатор не сможет. Раньше Лебедь мог хотя бы лавировать между ними и использовать их противоречия для своей пользы. Сейчас же у него вообще не осталось пространства для маневра. Ему остаётся либо уповать на Путина, который будет сдерживать волчьи аппетиты олигархов, либо уподобиться своему младшему брату Алексею Лебедю, окрещённому аналитиками „представительской фигурой“ при Дерипаске».

Следующие выдержки из статьи в «МК в Красноярске» от 06.04 журналиста Игоря Украинцева настоятельно рекомендую вниманию Е. Анисимова из «Комсомольской правды». Они, возможно, зародят в нём первые сомнения относительно его теории. Тема та же: неожиданная сдача КрАЗа Дерипаске.

«Красноярску и краю в целом эти изменения сулят мало хорошего. В отличие от Баранцева, при котором социальная политика на заводе могла служить примером для нашей власти, Гейнце, ещё будучи членом совета директоров СаАЗа, показал себя в этом вопросе верным проводником принципов Олега Дерипаски. Последние хорошо известит, жителям Хакасии, в особенности юрода Саяногорска, где „Сибал“ и бог и государство в одном корпоративном лице. Гак что и городу, и краю предстоит наблюдать, как налоговые потоки с КрАЗа превращаются в ручейки. А гражданам и мелким предпринимателям — запасаться жалобами в генеральную прокуратуру, от которых, впрочем, мало прока. Как свидетельствует история захвата саяногорского крытого рынка „Кадры“, о которой я писал в прошлом номере „МК в Красноярске“. Последние новости, поступившие оттуда на днях, весьма неутешительны: потерпев неудачу на юридическом поприще, местная „алюминиевая“ администрация попросту загнала на рынок милицию, которая провела своеобразную „зачистку“. До этого собственника рынка посадили в Минусинский СИЗО, а теперь избили его жену, взяли под арест брата, а его полномочного представителя элементарно выкидывают на улицу…

Впрочем, всё это мы могли наблюдать в течение года на Ачинском глинозёмном, теперь же можем испытать на себе. Об отношениях других участников холдинга с властью и законом знает вся страна».

Вот вам ваш новейший русский мальчик Дерипаска, г-н Анисимов. Но я вас добью потом, сейчас последние сведения о КрАЗе, и оставим его, и к Дерипаске, к Дерипаске!

Газета «Красноярский рабочий» от 11.07.2000 года.

Беседа с председателем совета директоров КрАЗа Виктором Николаевичем Беляевым:

«Компания „Русский алюминий“ основана в марте 2000 года со штаб-квартирой в Москве. Это открытое акционерное общество. Его учредили на паритетных началах акционеры, которые сейчас владеют крупными пакетами акций Красноярского и Братского алюминиевых заводов, Ачинского глинозёмного комбината и Красноярского металлургического завода, а также Саянского алюминиевого, завода „Саянская фольга“, Самарского металлургического завода, завода „Ростар“ и ряда других предприятий по производству товаров из алюминия. Наша цель — консолидировать активы всех этих предприятий и создать мощную национальную алюминиевую компанию с полным производственным циклом, которая будет способна на равных конкурировать с аналогичными крупнейшими западными концернами.

Сейчас наша компания координирует действия входящих в неё предприятий по снабжению сырьём, сбыту продукции на внешнем и внутреннем рынках. Создается единая управленческая модель. Параллельно идёт процесс вовлечения в сферу влияния „Русского алюминия“ новых предприятий алюминиевой отрасли в России и за её пределами. Доля компании в мировом производстве первичного алюминия уже сегодня составляет около 12 %, а доля в свободном объёме первичного алюминия на мировом рынке достигает 20 %».

Из беседы выясняется, кто такой Виктор Беляев:

«Вы продолжаете работать исполнительным директором ОАО „Русский алюминий“ — куда вошёл и КрАЗ, председателем совета директоров которого вы недавно избраны?»

«Да».

Отдохнем от грандиозных планов «Русского алюминия», опять обратившись к показаниям скромной Веры Петровны Пашиной, держательницы двух акций КрАЗа:

«Социальный сектор хотят убрать совсем… По этому поводу недавно собирался профсоюз „Русского алюминия“. На социальные нужды дали 50 % от минимума.

Быковских всех отсеивают. Даже в обед боятся подойти».

Подойти к Вере Петровне — она распространяет на КрАЗе медицинские приборы от швейцарской фирмы «Цептор», на заводе у неё есть свой закуток. Этим она обязана Быкову. Когда её, одинокую мать, сократили за год до пенсии, в 1998 году, она пришла в приёмную Быкова: «Мне не нужно денег, но чтоб я сама могла себе рабочее место организовать» изложила суть дела, оставила информацию и ушла, не надеясь особенно на успех. Но её вскоре вызвали на приём к Нине Васильевне Ерощенковой, заму по персоналу: «Пишите заявление на моё имя». Дали комнату и пропуск на год.

Пашина ещё и акционер КрАЗа. У неё остались всего две акции, из 592.

«Когда пошла приватизация, у нас открыли на каждого приватизационный счёт, 592 акции на каждого, плюс ещё надбавки в зависимости от стажа работы на заводе. Нужно было выплатить за них 15 тысяч рублей. Платить можно было ваучерами тоже… Оставила две акции. Что даёт мне возможность посещать собрания акционеров».

Я: «Дивиденды какие-нибудь получали уже, Вера Петровна?»

«Прибыль решили за 1999-й не выдавать, но отдать за долги КрАЗа за 1998 год.

Когда летом нужно было убрать Баранцева, собрание акционеров провели в Москве. Последние два собрания были 28 июня, внеочередное — в 10 утра, и очередное в три часа дня. Подали заявку на внеочередное; чтобы подать, нужна заявка от владельцев не менее 10 % акций. Первое собрание вёл Баранцев, а второе уже Турушев. Его вернули в июне 1999 года, ввели в совет директоров».

Я: «Кто сейчас председатель совета директоров вместо Быкова?»

«Беляев, что ли, из Москвы. Семь человек в совете директоров: Гейнце Виктор Вильгельмович, бывший зам. гендиректора по персоналу из Саяногорска (человек Дерипаски), он стал гендиректором после собрания, Классова Л. М., Никонов А. В., Ставерт Родни (американец, которого я видел в мае в ресторане „Яхонта“, по-моему, это он всё же), Фарафонов Е. А., Чехвалова И. Ю. (от Быкова)».

Я: «А Дружинин что, продал свои акции?»

«Да. Дружинин продал».

Последнее утверждение требует проверки. К 28 июня, к моменту собрания, Дружинин не продавал своих акций, иначе он не мог бы фигурировать среди кандидатов в члены совета директоров ОАО «КрАЗ». А он значится среди кандидатов под номером 6 в брошюре «Материалы к внеочередному собранию акционеров ОАО „КрАЗ“», которая у меня есть.

В своей ненависти к Быкову и в желании потопить его Дружинин зашёл так далеко, что готов потопить и себя вместе с Быковым. Ю. Чигишев пишет в газете «Комок» от 01.03.2000 года:

«В минувшую субботу депутат Государственной Думы Геннадий Дружинин направил запрос и.о. президента Путину, где сообщил о нарушениях, допущенных в процессе приватизации Красноярского алюминиевого завода. В частности, передачу 20 % государственного пакета акций КрАЗа. Пикантность ситуации в том, что Геннадий Дружинин — член совета директоров КрАЗа в настоящее время. И активный участник событий 1995—96 годов, когда и совершалась та возмутительная сделка с акциями алюминиевого завода».

И наконец, хотя на дворе конец декабря, остановимся на такой августовской концовке этой главы, прежде чем пришибить журналиста «Комсомольской правды» и его веру в то, что Дерипаска — другая модель олигарха, благородный новейший русский.

Газета «Сегодня Красноярск» от 12.08.2000 года:

«Как стало известно „Сегодня Красноярск“, 10 августа КрАЗ посетил один из отцов-основателей „Русского алюминия“ и его же бесспорный лидер Олег Дерипаска. Генеральный директор „Русала“ прилетел инкогнито, и визит завершился прежде, чем о нём прознали красноярские журналисты. За день пребывания в краевом центре Дерипаска провёл две встречи с трудовым коллективом завода и администрацией края… Беспокойство работников КрАЗа легко объясняется порядками на Саянском алюминиевом заводе, где „Сибирский алюминий“ железной рукой наводит вполне драконовские порядки. Кстати, Виктор Гейнце, нынешний директор КрАЗа, занимал ту же должность на СаАЗе».

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: