Поза дзадзэн Кодо Саваки роси 6 страница

Плохая и хорошая карма прошлого появляется в настоящем как наше кармическое восприятие. Так как мы смотрим на мир через это кармическое восприятие, он кажется нам иногда миром демонов, иногда миром бестий, а иногда адом. Но мы наблюдаем при этом один и тот же товар. Все спят в кровати природы Будды и видят сны о своих иллюзиях.

Амитаба Будда говорит: «Всё хорошо как есть. Нету ни одного заблудившегося существа. Для спешки нет причин». Но заблудившиеся существа ноют: «Нет, так дело не пойдёт!».

Иметь бодхи-дух означает забыть себя ради других. Если же ты забываешь других ради себя, это означает, что у тебя нет бодхи-духа.

Сатори означает проигрывать. Иллюзия означает выигрывать.

Разница между тобой и другими исчезает только тогда, когда ты полностью отречёшься от себя ради других. Это означает «спасти других прежде чем сам будешь спасён» (Сёбогэндзо Хоцубодайсин)

Не хотеть ничего для себя — это самый большой дар, который можно принести вселенной.

Картина, которая лежит перед нами в мире, в котором дают без того, что надо просить, свежа и ясна, огромна и безгранична. Она совсем другая, чем в мире, в котором все тянут всё на себя.

Будда принимает столько различных форм потому, что он из сострадания проливает много слёз имеющих различную форму.

Доброта Будды — это не обычное сострадание. Она даёт нам безопасное место, из которого мы не можем выпасть, как бы мы ни кувыркались.

Большой ум означает ум Будды. Жить 24 часа каждого дня без того, чтобы за что-нибудь цепляться. Не интересоваться сделками мира.

22. Тебе, кто просто хочет иметь более веселую жизнь

«Побудь немножко и всё будет хорошо». Ты должен сделать небольшую паузу. Быть Буддой означает сделать небольшую паузу от бытия человеком. Быть Буддой не означает сделать карьеру как человек.

Рёкана делает таким свежим то, что он не лапает вещи.

Люди во всём следуют своим чувствам радости, злости, горя и удобства. Но это другое, нежели повседневный ум. Повседневный ум означает прекратить стрелять. Без пристрастий, без враждебности, без победителя и побеждённого, без добра и зла, без восторга и боли — это означает повседневный ум.

«Что за человек стоит на земле, где нет ни прихода, ни ухода?»

Кюхо отвечает: «Овца из камня против тигра из камня: раньше или позже они устанут пялиться друг другу в глаза». Каменная овца не задрожит. Каменный тигр не бросится на неё с голоду. Это очень важно: встречать вещи по другую сторону думанья.

Что у нас есть, когда мы действительно разберёмся с вещами, какие они на самом деле? Недуманье. Недуманье нельзя думать. Неважно, думаешь ты так или нет: вещи такие, какие они есть.

«Всё пусто» означает не бежать против чего-либо, потому что там всё равно ничего нет. Мы думаем, что там что-то есть только потому, что мы одурманены.

То, что ничего нет, всё равно, что происходит — это естественное состояние. Иллюзия означает потерять естественное состояние. Обычно мы не узнаём его. Обычно мы ещё обсыплем его чем-нибудь, поэтому оно больше не естественное.

Буддадхарма означает естественное состояние. Но в мире всё неестественно. Пробиваться, проигрывать, обсуждать всё до опупения — это неестественно.

Важно не выигрывать и не проигрывать. Не потерять путь ни в победе, ни в поражении. Но если сегодня люди выигрывают, они так рады этому и сразу теряют путь. А если проигрывают, то тем более. Они теряют путь, если у них есть деньги и если их нет.

«Если ты делаешь это таким способом, то получишь такой-то результат». Так всё работает в мире, но не в учении Будды. «Заботиться о людях — это касается не только других. У меня у самой есть дети дома. Если я о них сейчас позабочусь, то потом они позаботятся обо мне». Это логика мира. «Просто делать то, что совсем ничего не приносит» — не так-то просто. Практиковать — это означает отпустить тело и ум[16], означает отпущенный тело-ум.

«Подняться на вулкан, броситься в лаву» — это означает отбросить галлюцинацию самостоятельного сознания.

Драки и цепляние баб: такие грубые вещи, конечно, принадлежат к обманчивым желаниям, но настоящая проблема не грубые, а гораздо более тонкие желания. Мы должны обращать внимание на детали.

«Ум — одно целое с вещами, какие они есть» — мы не должны ни за что цепляться, а должны быть просты и открыты. Так мы делаем первоначальную действительность первоначальной действительностью, где с самого начала ничего нет, там мы ничего и не добавляем.

Если с самого начала ничего нет, то возможно всё: в том месте, где не существует ни одна вещь, есть всё.

Есть много учений. Но не говори это легкомысленно: на самом деле есть всё.

Пустота означает «всё и каждый».

Каждая малюсенькая картошечка имеет к тебе какое-то отношение. Каждая чайная чашечка без исключения касается тебя самого.

Настоящая пустота — это та пустота, которую даже нельзя назвать «пустотой».

Когда ты говоришь о небе, ты засовываешь небо в рамки. Настоящий Бог — это тот Бог, который забыл Бога, который даже прекратил быть Богом.

У Бога нет имени. Но мы проживаем его каждое мгновение.

Отдавать каждой вещи каждое мгновение то, что заполняет всю вселенную, означает Самадхи.

В учении Будды нет одного, которое бы было только одним. Там также нет бытия, которое было бы лишь бытиём. И нет ничто, которое только ничто. В учении Будды одно есть всё и всё есть одно. Бытиё есть ничто, ничто есть бытиё.

Однажды математика спросили, существует ли «единица» на самом деле. Его ответ был, что математика только «исходит из того», что «единица» существует. В буддизме нет единицы. Считается, что «Двое существуют на основе единицы, но не цепляйся и за неё». Одно есть всё, всё есть одно.

«Так как оно есть» означает, что вся вселенная абсолютно в порядке.

Каждое место заполняет небо и землю, каждое мгновение вечно.

Практика пути Будды состоит в том, что мы всегда живём то мгновение, которое представляет собой наша жизнь, здесь и сейчас.

Практика — это не то, что бы ты мог накопить. Там нет инструментов. Каждый аспект нашей жизни должен быть практикой Будды. Нехорошо быстро проглатывать пищу, чтобы потом сидеть дзадзэн. Но мы также и не едим, чтобы работать. Ешь естественно. Во время еды: просто есть. Еда — это практика.

Не говори такие смешные вещи, как «сострадание к страдающим существам» или «подвергнуть себя религиозной практике». Пока то, что ты делаешь руками и ногами основано на последовательном отношении, это в порядке.

Мэндзан говорит, что «Анраку» (дословно «мир и счастье») означает радость, удовольствие и спокойствие. Анраку означает последовательно идти до конца. Делать вещи прямо означает анраку, означает спокойствие.

Пока ты держишь в руках свою чековую книжку, ты не находишься в Буддадхарме. Ты должен вернуться домой с пустыми руками. Если твои руки не пусты, ты порочен. Суть Буддадхармы — это пойти в путь без какой-либо чековой книжки.

Не драться ни из-за чего означает понять непостоянство.

Ты много говоришь о реальности, но она не является чем-то неизменным. Всё проходит.

«Прошлый ум нельзя поймать, настоящий ум нельзя поймать, будущий ум нельзя поймать» (Алмазная сутра)

Это означает: «Где прошлое? Где настоящее? Где будущее?»

«Прошлый ум нельзя поймать» означает, что прошлое уже прошло и уже не существует. «Настоящий ум нельзя поймать» означает, что ничего никогда не останавливается. «Будущий ум нельзя поймать» означает, что будущее ещё не пришло. Одним словом: непостоянство.

Какова причина бесформенности? Нет ничего, что бы существовало не из-за неё. Но если мы пытаемся зафиксировать бесформенность, то она становится формностью. Бесформенность означает не бегать ни от вещей, ни за ними.

Все спотыкаются в своих заблуждениях и плачут, смеются, злятся или радуются, поздравляют друг друга или упрямы. Если мы прекращаем спотыкаться, это ничего особенного. Для этого нужно просто хорошенько помассировать голову и расслабиться, чтобы не видеть вещи криво.

Если твоя кожа головы толста как кожура грейпфрута, то туда ничего не попадает. Если твоя голова проста как у солдата, то ей не хватает гибкости. Она должна вмещать всё: всю вселенную. Это имеется в виду, когда говорят о «непревзойдённом пути».

Даже хотя мы говорим, что достаточно практиковать дзадзэн, то всё равно должны есть, если голодны. И если у нас нет денег, то должны пойти просить милостыню. Но если мы не будем внимательны — это войдёт в рутину. И как бы хорошо не было то, что мы делаем, если это вошло в рутину — оно больше ни к чему не годно. Мы не должны ни за что цепляться. Это вопрос свободы и независимости.

Не пихай путь Будды в какие-либо рамки.

Кто не видит отличий — идиот. Кому отличия не дают покоя — заурядный человек.

Моя хорошая сторона, что я всегда могу вернуться к мальчику на побегушках Сайкити, которым был в детстве. Когда я собираюсь в путешествие, и вдруг ещё придёт кто-то с пачкой бумаги, на которой я должен намалевать мои каллиграфии — то я иногда бешусь. Но потом принимаюсь за работу как во времена Сайкити, когда был рад каждому дополнительному заказу. Когда я в то время возвращался без денег и без заказов, то дрожал от страха перед моей старой истеричной мачехой, которая ждала дома. В качестве Сайкити я радовался каждому заказу, даже если у меня у самого в желудке ничего не было.

23. Тебе, говорящему, что врачи и бонзы имеют высокую конъюнктуру

Отани Кубуцу стал знаменитым во время периода Тайсё из-за того, что он дал гейше 10000 йен чаевых. И ещё он написал хайку: «Как я могу существовать перед лицом девяноста лет, на протяжении которых патриарх был одет только в бумагу?». Хайку хорош, но разве это то, чего можно ожидать от человека, дающего гейше 10000 йен чаевых?

И Кинкакудзи и золотые павильоны в Хорюдзи не предназначены для монашеской практики. В таких местах бонзы зарабатывают деньги, ничего не делая.

Зачем построили Тодайдзи, Хорюдзи и другие храмы? В итоге только для того, чтобы содержать никчёмных людей в качестве монахов. Поэтому не удивительно, что есть монахи, которые поджигают Кинкакудзи или Энрякудзи. Тоже действительно и для Гинкакудзи.

В первом году периода Мэйдзи пятиступенчатую пагоду Хорюдзи предлагали за 50 йен, но никто не хотел покупать. Пятиступенчатую пагоду Кофукудзи купили за 30 йен, но её хотели просто сжечь, чтобы достать золото. Тогда покупателю сказали: «Ты спалишь нам так весь город Нара!», на что он сказал: «Ладно, хрен с ним», и только поэтому пагода осталась. Рыночная цена таких вещей меняется. В вещах, цена которых меняется, нет ничего интересного. Мы можем обойтись и без них. Есть дела и поважнее: дзадзэн — это то, что важно.

Устаревшие взгляды: то, что родители талдычат своим детям часто не больше, чем устаревшие взгляды. Мнение, что хорошее — хорошо, а плохое — плохо давно пережило свои лучшие годы. И съедобные овощи, если они пережили свои лучшие годы, становятся несъедобными. Мы всегда должны смотреть на вещи под свежим углом. «Это важно!» — что важно? Нет вообще ничего важного. Когда мы умрём, то оставим всё позади. Сокровища культуры и нации, как в Нара и Кёто, исчезнут раньше или позже.

Мы могли бы спалить их прямо сейчас!

Дзюдзи (дословно «жить и сохранять», обозначение буддистского храмного священника) означало раньше жить в учении Будды и принять ответственность за него. Другими словами: обязываться учению Будды. Но сегодня дзюдзи означает вцепиться в какой-нибудь храм и питаться от этого — жить в храме и заботиться о своём собственном заработке.

В последнее время в Кёто появились храмы, которые открывают пансионаты или отели. Смешно: среди людей есть некоторые, думающие ни о чём другом, как о деньгах и жрачке.

Само собой разумеется, что бонзы, копящие деньги, порочны. Такэда Сингэн говорил в былые времена: «Мой народ — моя крепость». И, глядя на свой народ, он отказался от постройки крепости, и на него всё равно не напали соседние князья. Во время правления Кацуёри там построили большой замок только для того, чтобы его разрушил Иэясу. Когда бонзы копят деньги, это означает только то, что они хотят спрятать свою наготу.

Монах должен быть горд не иметь денег. Когда Рёкан умер, стал ходить слух о его сбережениях. Но один возразил: «Враньё — посмотрите его последние записи перед смертью!». Этим он защитил Рёкана. Следовательно, монах должен стыдиться иметь деньги.

Оставил Рёкан после своей смерти деньги или нет? Мы вздыхаем с облегчением, когда слышим, что нет. Но в мире все думают с точностью до наоборот. Следовательно, способ мышления монаха должен быть противоположностью способа мышления в мире.

Монах не должен выглядеть нелепо, кто бы ни оценивал его. Как это тогда может быть, что некоторые бонзы пытаются выглядеть так величественно, в то время как в храме живут их жёны?

Сегодняшние бонзы не бездомные монахи. Они просто переселились из соломенной хижины в кирпичную. Так же, как сын пекаря, который делает из пекарни крематорий.

Мастер ритуалов должен постоянно менять свою рясу во время церемонии пострига. Поэтому однажды сказали: «Бонзы почти ничем не отличаются от гейш!». Будь внимательным, иначе ты сам ещё окажешься там.

Люди всегда пытаются купить всё подешевле. Если это не валяется на дороге, то они стащат это где-нибудь — они всё насильно тянут к себе. Но на самом деле мы находимся в тумане до тех пор, пока не отпустим всё и поэтому мы не можем увидеть ясный облик истины.

«Бездомство» означает полное отпускание. Это означает отпустить сумасшествие толпы. Сегодняшние бонзы всё тянут к себе, поэтому они ни на что не годны.

Если ты кормишь кошку сладостями, то она прекращает ловить мышей. Собака, которую балуют, не сторожит. И человек не способен ни на какую работу, если он накопил деньги и может больше ничего не делать.

Политика Токугавы держала бонз 300 лет на коротком поводке с помощью тёплых ряс и полных животов. Так что, в конце концов, они — так же как и кабаны дегенерируют к обычным свиньям — потеряли свои клыки и когти и позволили высосать из себя все соки.

Во времена Токугавы буддисты были довольны тем, что их использовала политика. То, что они не смотрели на себя, как на религиозных людей — причина сегодняшнего упадка учения Будды.

Буддизм во времена Токугавы был управленческой машиной, замаскированной под религию. Поэтому он сразу и рухнул, когда во времена Мэйдзи с ним решили разобраться.

Сегодняшние бонзы стыдятся их рясы из-за недоверия, после того как во времена Мэйдзи правительство разобралось с буддизмом. Мир смеётся над этими недоверчивыми типами.

Сегодняшние бонзы бьются в проигранной битве. Они отступают на шатких ногах, держа алебарды задом наперёд. «Побитые воины испугаются даже пугала».

«Герой — тот, кто вернётся с победой. Глупец, кто с поражением».

Сегодняшние бонзы стыдятся быть монахами. Чтобы никто не узнавал их, они носят рясы и кэсы только во время работы. Потому что заработать деньги они могут только как бонзы. Это их дилемма. Католические священники всегда носят свои одеяния. Они горды носить их — плохо это или хорошо?

Не просто быть монахом и не пытаться получить от этого прибыль. Монах вообще не должен иметь ничего общего с прибылью. Что может быть более глупым, чем попытка получить прибыль от монашества? Ты должен бесстрашно встать на путь к своей настоящей цели. Как буддист, ты должен иметь чёткую жизненную позицию.

Каждый день в общественной жизни — это экзамен. Мы не должны проваливаться всю свою жизнь. Это так в первую очередь для ума, который спасает всех страдающих существ. Если ты хоть раз взбесишься, то страдающие существа не приблизятся к тебе. Если ты хоть раз станешь жадным, то они отдалятся от тебя. В этой момент ты не должен забывать об общественном сознании.

24. Тебе, говорящему, что бонзы хорошо живут

Было бы смешно, если бы привидения безобразничали тогда, когда бонзы сделают на похоронах что-нибудь не так. Но даже если они сделают на похоронах что-то неправильно, привидения не безобразничают, поэтому-то бонзы и живут так хорошо.

Что на самом деле делают бонзы на похоронах? Мне кажется, будто бы там кто-то стрелял холостыми, потом снимал это на пленку, а потом ещё и вырезал кадр.

Радио и телевидение не дают ни звука, ни изображения, если они неправильно подключены. Как же это не последовательно у монахов: я вижу только бонз, чьи рясы не в порядке и которые даже не знают, как сидеть дзадзэн или просить милостыню.

Бонзы отчаянно пытаются отделаться от учения Будды пустыми словами, а миряне обещают себе что-то взамен на то, что они платят бонзам за их учение. Как бы мог заработок денег наизусть заученными пустыми словами иметь какое-то отношение к учению Будды?

Бонзы любят говорить о старых бабушках, за которых они читают сутры: «Эта бабушка ищет у тебя прибежища». Не говори это так легко — идиоты должны держать рот закрытым!

Сегодняшние бонзы говорят, что у них есть дела получше, чем сидеть дзадзэн. Они говорят, на Саваки больше нет спроса.

С точки зрения демократии, и с точки зрения коммунизма буддизм должен иметь что-то такое, на что нельзя так просто закрыть глаза. И он должен быть в состоянии показать путь и в тех ситуациях, когда коммунизм и демократия не знают что делать. Если бы только не мешала эта куча теории, которую выдумали буддисты.

Бонзы любят спрашивать: «Что станет с буддизмом в будущем?»

Но кто утверждает, что буддизму пришёл конец? Кто говорит, что Шакьямуни и Бодхидхарма были идиотами? Разве не те бонзы идиоты, которые больше не знают пути? Но поскольку нехорошо так говорить, я лучше спрошу: «Что с твоей женой и детьми — верят они в тебя или нет?»

Монах Дзэн — это тот, кто ведёт свободную жизнь, в центре которой стоит путь Будды.

Настоящая бездомность состоит в том, чтобы полностью жить истинным Я, которое никогда не может быть запачкано. Это означает создавать свою жизнь так, что она заполняет всю вселенную.

Все эти индийские и китайские мифы … жить на основе Дзэн означает отбросить все мифы и действительно практиковать только голую суть учения Будды.

К религиозным людям очень быстро присоединяются любопытные зрители. И если появляются любопытные зрители, то сразу становится что-то не так: они делают из религии зрелище. Но если мы говорим: «Нам их не надо — каждому свои собственные проблемы!», то тогда нас путают с маленькой колесницей (имеется в виду буддизм тхеравады).

Аскетизм просто поиск раздражителей органов чувств. Раньше бонзы тоже либо искали раздражители, либо были ни на что не способны. К религии это не имеет никакого отношения.

«Я храню целибат!» — сколько масок могут, однако, носить монахи.

Фокусы здесь не в спросе. Если мы не будем внимательны, религия ещё станет цирком.

«Там где ты стоишь, нет второго» — это означает: «Не надо зрителей!». Там где появляются зрители, начинается распродажа вещей. Самадхи — это не распродажа.

Если бонзы не будут внимательны, то они начинают устраивать театр. И к тому же довольно дилетантскую мыльную оперу. Раньше ещё были звёзды, которые понимали своё искусство, но сегодня их очень тяжело найти. Но даже звёзды на сцене — всё равно только актёры.

Сегодня достоинство бонзы это только наигранное достоинство.

Если мы теряем из виду непревзойдённую мудрость, то начинаем сравнивать друг с другом свои способности заурядного человека. Просто верь в непревзойдённую мудрость. Не дай вести себя за нос способностям заурядного человека.

Мы знаем, что означает не быть ничем особенным, но мы должны хорошенько уяснить, что в мире религии и те, кого считают кем-то особенным, на самом деле тоже не являются ничем особенным.

Какие наши настоящие мотивы? Однажды мы должны серьёзно подумать об этом, не пытаясь обмануть самих себя. Разве не случается, что мы очень быстро становимся актёрами, которым важно только их шоу? «Только ты сам способен это понять, другие не могут это увидеть» (Лотос-сутра). Если для нас речь идёт о том, чтобы произвести впечатление на зрителей, то это не имеет никакого отношения к религии буддизма.

«Я просто хотел сделать что-то хорошее» — говорят некоторые. Ты вообще имеешь хоть малейшее понятие, что означает делать хорошее? Или же ты веришь сумасшествию толпы, которая утверждает, что «хорошо» то, за что тебя похвалят?

Сегодняшние бонзы хотят сделать что-то для общества: они отдают деньги богатых бедным и при этом делают милосердный вид. Это не имеет отношения к Буддадхарме.

Только ты сам можешь практиковать учение Будды.

Когда создаются организации это уже не религия, а бизнес.

«Делать хорошее» может быть и чем-то плохим. Потому что некоторые делают хорошее только для того, чтобы выпендриваться этим.

Нам важно учение или бизнес? Некоторые путают эти два понятия.

Когда в одном из главных храмов куча монахов громко и быстро читает пол Сёдока-сутры, посетители впадают в благоговение. Не знаю, что в этом такого впечатляющего, но все почему-то поражены. На самом деле монахи собираются только чтобы получить лицензию, а храм делает деньги тем, что собирает их. Так же это и в Китае. Там делают бизнес без того, чтобы это делание бизнеса признавали как делание бизнеса.

Сегодня Буддадхарма находится в таком плохом состоянии потому, что практика находится в таком плохом состоянии. Это не влезает в нашу голову, что сама практика и есть сатори.

Почему японский буддизм больше ничего не стоит? Потому что здесь много буддистских сокровищ, но нет практики. А там где нет практики, нет и учения Будды. Даже где есть зародыш учения Будды, он не может развиваться, пока не прорастёт при помощи практики.

Считается, что буддизм в Таиланде, Бирме, Цейлоне и Китае ещё точно соблюдает все правила, но учение Будды там так же пусто, как и здесь. Только привычки другие: привычки Хинаяны.

25. Тебе, стремящемуся освоить что-то из буддизма для общего образования

Игры слов сидящих в стороне: Это то, что мы называем «пустыми теориями». Игры слов сидящих в стороне ни на что не годны. Прыгай внутрь телом и душой!

Ты должен полностью умереть, чтобы думать о Буддадхарме. Недостаточно замучить себя только до полусмерти.

Учение Будды не для любопытных зрителей: Речь должна идти о тебе самом!

Религия не означает менять мир вокруг тебя. Она означает изменить твои глаза, твои уши, твои взгляды и твою голову.

Учение Будды — это не теоретический предмет для изучения. Вопрос звучит «Что я делаю со своим телом?». Человеческое тело очень практично, но для чего мы используем его? Обычно только как раба наших инстинктов. Учение Будды означает использовать своё тело таким образом, который не делает его рабом инстинктов. Это означает привести тело и душу в порядок.

Учение Будды — не идея. Проблема, о которой идёт речь: «Что я делаю с самим собой?».

Путь Будды означает воплощать Абсолют на практике, осуществлять его с помощью практики.

Учение Будды означает постоянную практику всеми телом и душой без какого-либо выигрыша. Для этой практики без выигрыша нет справочника, который мог бы тебе помочь. И всё равно очень важно, чтобы ты всегда делал именно то, что должен делать, а не то, что тебе нельзя делать. Там, где ты должен рисковать, рискуй головой. Там, где тебе нельзя рисковать, не рискуй даже кончиком языка. Значение практики лежит не в вещах, а в самом действии.

«Только Будда и Будда могут прояснить это» (Лотос-сутра). Только кошка понимает чувства кошки. Только Будды понимают Буддадхарму. Только тот, кто практикует Буддадхарму — Будда. Просто представлять себе Будду, не практикуя Буддадхарму, не имеет к Дхарме никакого отношения.

Религия ни на что не годна, если она застывает в понятиях. Религия — это жизнь, а жизнь должна быть действием. Кто не может сказать больше, чем «я беру прибежище у Лотос-сутры», у того проблемы. Жизнь должна иметь возможность свободно двигаться налево и направо, вверх и вниз. Не становись мумией, не дай высушить себя.

Все думают, что в практике пути речь идёт о том, чтобы задушить все желания шаг за шагом, как при уменьшении света лампы, пока она совсем не погаснет. Практика большой колесницы состоит в том, чтобы «дать обет и потратить все свои силы на спасение всех страдающих живых существ, прежде чем я спасу себя» (Сёбогэндзо Хоцубодайсин). Для этого нужно специально оставить желания, чтобы потом с их помощью помочь живым существам. Это означает, что мы должны быть абсолютно как люди. Наша практика не должны быть такой лысой и бледной как скелет.

Твоя религия должна крутиться вокруг вопроса «Как жить?».

Религия, которая не касается твоего отношения к жизни, ни на что не годна.

Учение Будды — не легенда из старых времён. «Жили-были бабушка и дедушка…» — не сказка вроде этой. В учении Будды речь не должна идти ни о чём другом кроме нашей собственной проблемы. Раздельно от нас самих, раздельно от этого мгновения нет учения Будды. Оно не что-то для туристов.

Учение Будды не находится где-то вдалеке. И оно также не принадлежит истории. Оно принадлежит тебе самому!

Горизонтальные связи, вертикальные связи — такие связи не имеют никакого отношения к Буддадхарме. Эти связи не являются чем-то абсолютным. Считать их реальными и полагаться на них — дела заурядных людей. Но разве ты не отдашь свою возлюбленную смерти? И миллионер падает на землю, когда пришло его время. Если богатый становится бедным, то для него бедность гораздо страшнее, чем для того, кто всегда был бедным.

Старики скучают по старым временам и только о них и говорят. А молодые смеются над этим. Но что делают эти молодые? Они говорят: «Раньше или позже, я тебе ещё покажу!». Таким образом, то, что они делают сейчас, становится просто чем-то временным для мгновения. Мы смеёмся и плачем, ругаемся, жалуемся и страдаем и всё внутри вертикальных и горизонтальных связей. «Суетиться в проходящем мире» означает жизнь, в которой мы полагаемся на горизонтальные и вертикальные связи, в то время как пренебрегаем мгновением здесь и сейчас. Описание хаоса внутри связей называется литературой. Поэтому такие люди как Догэн Дзэндзи, которые не имеют к этому никакого отношения, не дают темы для романов.

Вертикальные и горизонтальные связи представляют собой проходящий мир, в то время как то, что существует только здесь и сейчас без этих связей — это дзадзэн. Что не имеет таких связей, выражается словами: «Все вещи — облик истины».

В мире творится большой хаос, потому что когда речь идёт о «большом» и «маленьком» каждый меряет всё своей линейкой. В буддизме говорится о беспрепятственной свободе в большом и маленьком, узком и широком. Это уже совсем иначе, нежели мерить всё своей линейкой и потом называть вещи «большими» и «маленькими».

Буддизм безграничен и неизмерим. Если ты будешь пытаться понять его и при этом забываешь эту безграничность, то полностью собьёшься с пути.

26. Тебе, любящему слушать о буддизме что-либо воодушевляющее

Люди говорят: «Сколько бы Саваки ни говорил, это нисколько не воодушевляет меня!». Это само собой разумеется. Я и сам не воодушевлён. Учение Будды пытается заманить нас на место, на котором нет «ничего особенного».

Некоторые говорят: «Когда я слышу Саваки, моя вера охлаждается». Я скоро совсем добью их веру! Такая вера не больше чем суеверие. Другие говорят: «Речи Саваки не вселяют в меня веру». Не вселяют суеверие, только и всего.

Нет ничего более смешного, чем старые бабушки, ищущие «воодушевление». Для них всё воодушевляюще, хотя оно и ни на что не годно. «Воодушевление» — это причина всех ошибок: разве мы тогда не делаем себя критерием «воодушевления»? Мы полагаемся на Будду в надежде на лакомый кусочек.

Какую бы сутру ты не читал, везде говорится о том, что ты должен полностью отдавать себя пути: почему же все считают, что религия означает просить Будду о здоровье или прибыли?

Сколько бы ты ни помышлял хорошего о том, что ты делаешь — всё, что делает человек — плохо. Если ты чего-нибудь подаришь, то думаешь потом день за днём: «Я ему это подарил!». Если ты практикуешь, то говоришь: «Я практикую, я практикую!». Означает ли это, что мы лучше должны делать плохое? Нет, если мы делаем хорошее — это плохо, а если мы делаем плохое, то это ещё хуже.

«Берегись делать хорошее!» Тот, кто делает хорошее, думает, что он сделал хорошее, поэтому он хуже, чем тот, кто делает плохое. Поверь мне, сладок тот, кто делает плохое, потому что внутри он весь становится малюсеньким-малюсеньким.

«Означает ли это, что я должен делать плохое?»

«Оставь даже хорошее, а уж плохое и подавно!» (перефразировка Синрана, основателя буддизма Дзёдо-Син).

Если ты делаешь хорошее, то сразу начинаешь беситься из-за плохого, которое вдруг замечаешь в других. Если ты делаешь плохое, то сидишь спокойно, потому что у тебя самого задница в грязи. Люди начинают считать не только, когда речь идёт о деньгах. Всегда и везде они пытаются подороже продать и подешевле купить. Это происходит потому, что их тело и ум ещё не отпали. Только когда тело и ум отпадают, эти расчёты не играют больше никакой роли. Отпадший тело-ум безразмерен и безграничен.

Когда кто-нибудь завернёт какую-нибудь крутую фразу, я говорю: «Там готовится рисовая каша!». Этим я имею в виду, что с полным животом легко толкать большие речи.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: