Памфлетный стиль. Специфика памфлета 3 страница

"Отличный язык выработали Вы, Михаил Михайлович, и замечательно легко владеете им. И юмор у Вас очень "свой". Я высоко ценю Вашу работу, поверьте: это – не комплимент. Ценю и уверен, что Вы напишете весьма крупные вещи. Данные сатирика у Вас – налицо, чувство иронии очень острое, и лирика сопровождает его крайне оригинально. Такого соотношения иронии и лирики я не знаю в литературе ни у кого... ".

Чуковский заметил, что Зощенко ввел в литературу "новую, еще не вполне сформированную, но победительно разлившуюся по стране внелитературную речь и стал свободно пользоваться ею как своей собственной речью". Высокую оценку творчеству Зощенко давали многие его выдающиеся современники – А. Толстой, Ю. Олеша, С. Маршак, Ю. Тынянов и др.

14. Инвектива. Сатирический комментарий.

ИНВЕКТИВА – вид пафоса, резкое обличение, выражающее ненависть автора к тем или иным явлениям и характерам. В отличие от сатиры не вызывает комизма и смеха. Б.В.Какорина, называя некоторые новые и традиционные жанровые формы, попу­лярные в оппозиционных изданиях (т. е. тех, которые проти­вопоставляют себя официальной прессе и легитимной влас­ти), упоминает инвективу: «В ряде газет существуют своеоб­разные "обзывалки". Спецификой их коммуникативного зада­ния можно назвать инвективы, основанные на пародировании, обыгрывании имен первых лиц государства»16. К этому замечанию следует добавить, что цинично обыгрываются даже имена известных всем людей, ушедших из жизни. Так, в газе­те «Дуэль» персонажем фельетона становится Галина Спидоносовна Застарелая, Анатолий Борисович Собчавкало17. Жанровый архетип инвективы — обличительное послание, ради опровержения противника широко использующее нападки на личные его черты, нравственные и интимные качества. Со­временная инвектива — это жанр оскорбительной, отталкиваю­щей, жестокой, безжалостной насмешки, основанной на антипа­тии. Инвектива использует ради оскорбления разнообразные средства негативной оценки — от экспрессивных слов и оборо­тов, находящихся в пределах литературного словоупотребления, до негативно ориентированной и бранной лексики. Огрубение на лексическом уровне выражается, в частности, в более широком употреблении вульгаризмов, грубых просторечных и жаргонных слов и выражений. «Вульгарная оценочная лексика, даже в тех случаях, когда она не несет обидного для собеседника смыла, всегда отрицательно сказывается на тональности общения, так как делает разговорную речь грубой, неприятной с эстетичес­кой точки зрения»18. К сожалению, одним из проявлений свобо­ды слова на рубеже 80 — 90-х годов XX века стало снятие запре­та на лексику, находящуюся за пределами литературного языка. Известно, что оскорбление представляет собой тип отрицательно-эмотивных высказываний. Стилистически маркирован­ным, эмоционально окрашенным оказывается примерно каждое десятое слово. Слова со сниженной стилистической окраской и отрицательной оценкой располагаются в непосредственной бли­зости со словами с повышенной стилистической окраской, кото­рые в результате такого соседства меняют плюс на минус. Прак­тически любое слово, употребленное в определенном контексте, может быть воспринято как оскорбительное. Экстралингвистические средства, используемые для привлечения внимания чи­тателей, являются одновременно и средствами психологическо­го воздействия. Грубая лексика, не говоря уже о бранных сло­вах, вызывает озлобленность и взаимную враждебность, произ­водит гнетущее впечатление, создает мрачное настроение19.

В советское время выпады против конкретных личностей в СМИ были недопустимы («если кто-то кое-где у нас порой чес­тно жить не хочет...»). Сегодня они стали нормой, которая опас­на тем, что СМИ перестают поддерживать коммуникацию в обществе, создавать адекватное представление о реальности, отделять главное от второстепенного20. С помощью инвективы политические противники стремятся уничтожить друг друга, вместо того чтобы договориться.

Жанр инвективы не выдерживает проверки на этичность, по­скольку критика в инвективе не только жесткая, но и предвзя­тая. В текстах содержатся пренебрежительные замечания или намеки, способные унизить героя, а именно: ироническое обыг­рывание его имени, фамилии, деталей внешности; упоминание о нем как о преступнике, хотя это не установлено судом (инвекти­ва выносит приговор, не принимая во внимание смягчающих обстоятельств); недоброжелательные реплики по поводу нацио­нальности, религии, болезней и физических недостатков. Инвек­тива как печатное обвинение равнозначна физической агрессии21. К жанровым признакам современной инвективы следует отнести и заявления автора, которые воспринимаются как шоки­рующие, провокационные. Хаос тем, своеобразный поток созна­ния в тексте инвективы является отличительной стилистичес­кой чертой наряду с гиперболизацией отвратительного, доведе­нием его до абсурда.

Сатирический комментарий. Сатирический комментарий — произведение периодической печати, структурно напоминающее аналитический комментарий.

В тексте сатирического комментария четко выделяются факт, как правило, известный аудитории, и остроумные, ироничные высказывания журналиста. Целью данных публикаций становится осмеяние какого-либо феномена.

Для редактора важно, что, в отличие от очерка, фельетона или памфлета, в которых используется типизация, сатирический комментарий может основываться на любом повседневном событии. Это более легкий в содержательном смысле и оперативный жанр. Поводом к написанию материала такого жанра могут стать отдельные поступки людей, их высказывания, поведение и т.д.

Сегодня сатирические комментарии достаточно часто появляются в самых разных изданиях. Как правило, это очень читабельные, небольшие по объему, остроумные публикации, написанные на вполне серьезные темы.

Сатирический комментарий — жанр незаменимый с точки зрения быстрого реагирования издания на актуальные события жизнедеятельности общества. Случается, он здорово выигрывает перед комментарием аналитическим, а иногда может стать предвестником фельетона — об этом необходимо помнить при редактировании материалов, написанных в жанре сатирического комментария.

15. Характеристика основных форм комического

Различают много форм (видов) комического, перечислим основные:

Остроумие — это любое создание комического, «акт творения» шутки, юмора, сатиры. Без остроумия нет комического. Заметим: для того чтобы быть остроумным, надо иметь, как минимум, ум. «Сначала умие, потом остроумие». Остроумный человек может выразить суть одной меткой фразой, да так, что и добавить нечего. В хорошей остроте нет презрения, но есть шутка. Другое своеобразие остроумия — это краткость. Однако краткость еще не острота, нужна «острая» неожиданная мысль. Истинное остроумие человечно, ему чуждо разрушение, хотя зачастую критика может быть довольно едкой. Вот определение Вольтера: «Под острым умом понимают то неожиданное сравнение, то тонкий намек; иногда это самовольная игра словом, которое дается в одном смысле, тогда как его следует понимать в ином, это изящная связь между двумя необщепринятыми идеями — редкая метафора...»

Юмор — этот термин имеет два значения: первое — понимание комического, то есть умение видеть и показывать смешное; второе — мягкая снисходительная критика, устная или письменная. Юмор — центр нашего исследования — очень емкое понятие. Юмор сочетает легкую безобидную насмешку и веселость. Юмор — это смех беззлобный, хотя и не беззубый. Под маской смешного в юморе таится серьезное отношение к предмету смеха, не сводимое только к смешному.

Отметим, что у юмора нет ничего общего с язвительностью и коварством, с ехидством и злобой — это функции сатиры, сарказма, насмешки, издевательства. Юмор же — это изящество ума, несущее добро. Это раскованность ума, легкость ассоциации, умение видеть необычное в обычном, это то, что отражает творческие способности ума. Истинный юмор предполагает наличие высокого вкуса, чувства прекрасного, чувства меры, наблюдательности и, конечно, творчества. Поэтому чувство юмора — это одно из важнейших Качеств Творческой Личности (смотрите Приложение).

Чувство юмора — это способность понимать юмор, воспринимать смешное. Это комплексное чувство: и моральное, и эстетическое, и интеллектуальное, и эмоциональное. Многие считают это чувство врожденным. С этим можно согласиться. Оно довольно редкое, поэтому оно так и ценится, как редкие дорогие камни или самородки золота и платины. Наверное, поэтому юмор так сложно создать. Но, считать, что чувство юмора не поддается воспитанию и развитию, не следует.

Шутка — то, что говорится или делается не всерьез, а ради развлечения, забавы и веселья.

Ирония — это тонкая скрытая насмешка, даже издевка, например, над необоснованными претензиями или когда говорят о желаемом, как о существующем в действительности.
Сатира — по сравнению с иронией и юмором, это еще более мощное средство обличения и осмеяния серьезных пороков и недостатков. Сатира обличает и бичует хамство, нечестность, взяточничество, воровство, произвол, коррупцию...
«Люблю, где Ильф и Петров писали: «буде строгий гражданин снова заявит, что сатира не должна быть смешной, — просить прокурора республики привлечь упомянутого гражданина к уголовной ответственности по статье, карающей за головотяпство со взломом». Сатира использует гиперболу, гротеск, пародию, аллегорию, карикатуру, фельетон, памфлет, шарж, сарказм. Сатира может быть и не смешной, когда, как говорится, «не до смеха». Сатира может быть устной (А. Райкин, М. Жванецкий, М. Задорнов), графической (Гойя, Домье, Бидструп), театральной (Мольер, Горин), литературной (Ювенал, Аристофан, Свифт, Салтыков-Щедрин, Проспер Мериме, Э. Кроткий, И. Ильф и Е. Петров).

Сарказм (с греческого букв. — рву мясо) — это язвительная, злобная, едкая насмешка, злая ирония над чем-то низменным и порочным, желчное замечание. Если юмор высмеивает обычно незначительные проступки, то сарказм и сатира бичуют серьезные злодеяния, например, глубокое убеждение олигархов в том, что народ — мусор и существует единственно для их обогащения.

17. Характеристика сатирических форм преувеличения. Способы отображения действительности в сатире

Основные формы преувеличения — гипербола, карикатура, гротеск.

Гипербола — это образное выражение, содержащее непомерное преувеличение размера, силы, значения какого-либо явления (например, заголовок в «Известиях»: На одного с плошкой уже не семеро, а сто семеро с ложкой).

Карикатура — смешное подобие чего-либо. «Искусство карикатуриста в том и состоит, — писал А.Бергсон, — чтобы схватить эту, порой неуловимую особенность и сделать ее видимой для всех увеличением ее размеров»77. Карикатура всегда несколько (а иногда и существенно) искажает изображаемое. Например, публикация в «Общей газете» о происшедших в течение недели событиях в высших эшелонах власти сопровождается таким рисунком: врач у постели больного Президента [Ельцина] говорит: «Принимать отставку три раза в день в течение года»78.

Среди рисунков встречаются карикатуры на характеры: «В карикатуре определенный характер необычайно преувеличен и представляет собой как бы характерное, доведенное до излишества»79. Таким же путем создаются карикатуры в публицистической прессе. В шарже, в отличие от карикатуры, действует принцип смягчения образа, отчего ему и дается определение дружеский. Смягченный образ снижает карикатурность и делает изображаемое более правдоподобным.

Крайнюю степень преувеличения, которое достигает таких размеров, что полностью выходит за грани реального и переходит в область фантастики, представляет собой гротеск. Ю.Борев определяет гротеск как высшую форму «комедийного преувеличения и заострения. Это-преувеличение, придающее фантастический характер данному образу или произведению»80.

Гротесково-моделирующий способ отображения действительности в сатире один из главных. Сюжет произведения как бы «моделирует» взаимоотношения между персонажами, социальными группами и др.

Другой способ сатирической типизации — гротесково-иносказательный. Сказочная ситуация служит формообразующим элементом гротескного произведения (см. памфлеты Титуса Советологова в «Независимой газете»). Например: «Жорка Лужайкин взял в привычку каждое утро облетать окрестные леса и поля на воздушном шаре. Сшил самолично из старых портков и рубах, накачает теплым воздухом и летит. Где увидит заблудшую овечку, телочку или гусака какого, жене вниз знак подает, а она и подбирает»81.

В основе гротескной поэтики лежит принцип алогизма, позволяющий создавать ощущение ненормальности, странности ситуации. Этот алогизм разных уровней — социального, политического, психологического. Основные черты гротескной типизации — фантастика, гиперболизация, амбивалентный характер комического. Фантастическое предположение, лежащее в основе гротеска, выступает как причина без следствия. Используя эту форму, необходимо помнить, что гротеск возможен в искусстве, но невозможен в жизни. Он является основным приемом оформления художественного материала, выступает как фактор жанрообразующий, предполагающий изображение явления или события через соединение несовместимого.

18. Журналистская деятельность М. Зощенко 20-х гг.: сотрудничество в юмористических журналах, жанровая классификация сатирической публицистики

Зощенко – не только автор сатирических и юмористических рассказов, романов, пьес, но и крупный публицист-фельетонист. Публицистическая деятельность Зощенко обусловлена многими факторами, но в первую очередь – самой эпохой, эпохой смены власти, общественного строя, сознания. Такие глобальные перемены требования тщательного осмысления и всестороннего освещения в массовой печати. Видные литераторы того времени, в том числе и Зощенко, обращались к публицистике, чтобы выразить своё видение общественной и политической ситуации – как в целом, так и её частности.

Публицистика 20-х годах прошлого века затрагивала самые актуальные общественно-политические вопросы - это были попытки разрешить насущные проблемы с точки зрения новой советской идеологии. Публицистика содержала в себе всегда очень ярко выраженную оценку всего происходящего и однозначный призыв (а подчас и злую сатиру) - все до единого тогда верили, что могут изменить мир в одночасье, сказав нужное слово. Публицистические произведения в эти дни в России печатались в журналах, которые сотнями и сотнями расплодились в России в это время. Многие из них просуществовали недолго, а некоторые смогли снискать популярность у публики и продержаться долгие годы. Одни журналы ориентировались на молодежь («Бегемот»), другие – на крестьянство («Лапоть»), третьи – на рабочих («Дрезина», «Бузотер»).

В 20-е годы 3ощенко, как и многие другие современные ему авторы, печатался в журналах «Красная новь», «Литературная неделя», «Мухомор», «Дрезина», «Огонек», «Красный ворон», «Смехач», «Бузотер», «Бегемот», «Пушка», «Чудак», «Лапоть», «Буйвол на промысле», «Ревизор», «Известия», «Крокодил» и др.

Зощенко обращался и к общесоюзным, и к региональным журналам, к популярным и малоизвестным, используя любую возможность разместить свои работы. И, конечно, самое значительное место в этом списке занимают юмористические журналы («Смехач», «Бузотер», «Крокодил»). Тематика журналов – самая разнообразная, начиная от разоблачения махинаций на транспорте, жуликов, воров, спекулянтов, бюрократов и заканчивая высмеиванием грубости, некультурности, религиозных предрассудков, суеверий, хулиганства и пьянства. Зощенко интересовали черты современного ему человека, его личностные качества, его речь, его мысли и чувства. В этом отношении интересны фельетоны «Административный восторг», «Горько», «Сынок и пасынок», «Нахальство», «Щедрые люди», которые по форме напоминают рассказ, художественное произведение, а не публицистическую заметку. Зощенко относился к нашему языку иначе, чем его современники: он стремился изобразить и осмыслить саму речь, речевую жизнь как нечто важнейшее для понимания всех сфер жизнедеятельности общества.

Ему в такой степени удалось отразить эту речь, что его творчество часто называют "документом" эпохи, и прочитав его фельетоны, мы вполне можем представить, как говорили люди в 20-х годах XX века, что их волновало и заботило и многое другое, иными словами, мы можем восстановить саму эпоху.

20. История фельетона: определение жанра, его становление, развитие

Слово фельетон появляется во Франции на рубеже XVIII — XIX веков и не имеет в это время ничего общего с конкретным жанром. Это слово фран­цузского происхождения, производное от feuille, что означает лист, листок. В 1800 году парижская газета "Journal des Debats" изменила привычный формат, удлинилась, получив дополнительно «нижний этаж», который, согласно современ­ной журналистской терминологии, называется подвалом. Дополнительный объем газетной полосы тогда был назван фельетоном (feuilleton). Издатели объявили подписку на га­зету с фельетоном и без него. Для читателей, отдававших предпочтение прежнему формату, предусматривалась подпис­ка на газету без фельетона. Подвал просто-напросто отре­зался, превращался в листок (feuille).

В фельетоне публиковалась разнообразная пестрая смесь: репертуар театров, всевозможные платные объявления, рекла­ма моды, стихотворные шарады, загадки и т.п. Позже преиму­щество получают театральные рецензии, отчеты о выставках, научных заседаниях, публичных лекциях, стихотворения, отрыв­ки из больших поэм. Печатались также письма читателей. Ма­териалы фельетона представляли, в первую очередь, легкое, раз­влекательное, занимательное чтиво.

Одним из постоянных авторов фельетонного отдела, "Journal des Debate" был аббат Жоффруа, обладавший журналистской хваткой и талантом. «Наряду с откровенно бурлескными аббат Жоффруа пуб­ликовал и серьезные, остро критические материалы. Естественно предположить, что творчество журналистов, подвизавшихся в от­резном фельетонном приложении и склонных к легкому, комическо­му восприятию действительности, послужило поводом к переадре­совке названия газетного отдела на конкретный жанр, который, по­степенно формируясь, начинает все явственнее приобретать свое собственное лицо. Его основной отличительной чертой становятся иносказание, инверсия, своеобразная деформация ситуаций, фактов, образов. Вышесказанное не означает, что фельетон как жанр на­чался именно в "Journal des Debate"... (происходит сужение поня­тия)... довольно условное название целого блока разножанровых развлекательных и серьезных публикаций перешло на один жанр. Этот процесс был длительным»46.

В русских журналах XVIII века встречаются публикации, близкие по духу, стилю и композиции тому жанру, который впо­следствии был назван фельетоном. В то время «замечательные образцы раннего русского фельетона»47 не вычленялись как жанр, а принадлежали сатирической публицистике в целом.

В XIX веке фельетонами в российской печати называют те же произведения, что и во Франции. Если заглянуть в газеты 20-40-х годов XIX века, то можно убедиться, что термин фелье­тон сначала употреблялся в двух значениях: место на газетной полосе и жанр. Фельетоном называли газетную рубрику, которая отделяла официальную часть газеты от всего прочего, а также тексты, написанные живо, легко, без претензии на глубину, рассчитанные на широкую публику. Зачастую фельетонистами на­зывали репортеров — «сборщиков новостей и городских слухов, веселых рассказчиков различных курьезов, малосведущих, ма­лознакомых с серьезными мотивами жизни. От них требуется только, чтобы они неуклонно заносили в свою хронику каждую новость, умели вовремя и кстати побывать везде, где есть пища для их заметок, читали бы по временам газеты и выбирали из них что помельче и попустее»48.

Никакой принципиальной разницы между материалами, по­мещавшимися в одних газетах в отделе «Смесь», а в других — «Фельетон», не было. «Я пишу для фельетона, которого объем в наше время чрезвычайно обширен. Роман, драма, новость, об­щественная и литературная, словом — вся неполитическая, нео­фициальная часть газеты входит в состав фельетона»49, — заме­чает К.Полевой, который вместе с братом Н.Полевым в 30-е годы XIX века находился в центре литературной жизни, органи­зовал журнал «Московский телеграф», в самый короткий период завоевавший славу популярнейшего «журнала литературы, критики, науки и художеств», и стал его редактором.

Как видим, фельетон в дореволюционной русской журналис­тике ассоциировался с публикациями легкого литературного сти­ля, остроумными, насыщенными художественными образами. Под фельетоном при этом подразумевался не обязательно са­тирический, обличительный текст, а, скорее, обозрение нравов, истории из жизни, непринужденный, ни к чему не обязывающий разговор по душам.

Стремление теоретически осмыслить тексты как жанр на­чинается с середины XIX века. Известны многочисленные вы­сказывания о характере и функциях фельетона, принадлежащие В.Г.Белинскому, Н.А.Добролюбову, А.И.Герцену, И.С.Тургене­ву, И.А.Гончарову, М.Е.Салтыкову-Щедрину, Ф.М.Достоевскому, А.П.Чехову, В.Г.Короленко, А.М.Горькому.

К 40-50-м годам XIX века относится журнальная дискус­сия о путях развития русского фельетона. «Застрельщик дис­куссии — Белинский, — пишет Е.И.Журбина. — Он борется против фельетонистов — "врагов прогресса" и утверждает "фельетон­ное" как высокое и нужное в литературе»50. Из этого следует вывод, что в середине XIX века в понятие фельетон как жанрвходили диаметрально противоположные признаки.

В 60-е годы XIX века в печати утверждается новый вид фельетона — социальный. Тогда же распространился термин фельетонная критика, который не был синонимом критики обличительной. Так назывались литературные обозрения и ли­тературно-критические статьи, опубликованные в отделе «Фе­льетон»; как правило, это был большой подвальный материал. Следует заметить, что от фельетонной критики ожидали боль­шой живости изложения, в цене была манера писать «шутя о серьезном». Скучное изложение материала вызывало у читателей раздражение.

Особая фельетонность присуща последнему десятилетию XIX века. Фельетон стал чрезвычайно популярным жанром, его можно было встретить не только в столичных изданиях, но и во всех провинциальных газетах. Предчувствие новой эпохи ведет к ускорению темпов общественно-политической жизни. Пресса более оперативно откликается на злобу дня. В поле зрения фе­льетонистов попадают самые разнообразные явления из облас­ти политики, искусства, литературы, экономики, науки, быта.

Фельетонное отображение жизни прекрасно удавалось В.М.Дорошевичу. Формулируя свое понимание жанра, Дороше­вич писал: «Фельетон проще, понятнее, всем доступнее, занима­тельнее и легче усваивается! Фельетон вовсе не должен отли­чаться "острословием". Если оно есть, если есть для него повод -хорошо. Острое слово никогда не вредит. Но избави, Боже, от "непременного острословия"! Нет ничего более тяжелого и на­доедливого, как непременное желание острить во что бы то ни стало. "Острословие" вовсе не необходимая составная часть фельетона. Это только приправа... Непременное условие фельетона — остроумие мысли. Самой мысли, а не слова. Очень лов­кая, яркая, выпуклая ее постановка»51. Король жанра заявляет, что остроумие мысли не только основополагающий принцип фе­льетона, но и его ведущий признак.

После 1917 года в Советской России сформировался принци­пиально иной подход к жанру фельетона. Жанр вошел в систему новой культуры революционного мироощущения, наполненного атмосферой праздника и романтики. В то же время революци­онное мышление конфронтально по политическому, социальному признаку. Мир разделился на своих и чужих, буржуев и проле­тариев, красных и белых, врагов и друзей. Исчезла на долгие годы из жизни советских людей общечеловеческая целостность мировосприятия. Мировоззренческая конфронтационность соче­талась с максимализмом чувств и представлений. Здесь было уже не до шуток, легкости или забавности. Пафос публицистики приобретал вселенскую ширь. Стало модным увлечение фак­тографией, художественным документализмом.

Постепенно развлечение перестает быть функцией фельето­на. Его целью становится критика, направленная в первую оче­редь на то, чтобы вызвать в читателе презрение к бывшим «хо­зяевам жизни», воспитать у него ярко выраженное большевист­ское сознание. Сатира стала служить исключительно интересам большевистской партии, являясь оружием ее борьбы с врагами разного рода.

В 20-х годах началось исследование жанровых закономер­ностей фельетона. В разнохарактерной, чрезвычайно обильной литературе о фельетоне тех лет содержатся глубокие и принци­пиальные замечания об отличительных особенностях жанра52. Можно говорить даже об обостренном интересе к природе фе­льетона. В этот же период довольно точно определилось разде­ление фельетона на две модификации: публицистический и беллетризованный (фельетон-рассказ). Споры об «адресе и крас­ках» дали богатый материал для создания теории жанра с уче­том его дифференциации. В процессах жанрообразования утверждается фрагментарность: синтез элементов разноплано­вых жанров. Опора на достоверный факт и деталь — существен­ный принцип художественной публицистики 20-х годов.

На протяжении всего советского периода русской публицис­тики не прекращались споры вокруг жанровых особенностей фельетона. Однако разные исследователи всегда сходились в том, что природа фельетона — художественно-публицистичес­кая. Нарастание массива интересующей общество информации, изменение социальных запросов аудитории, а в связи с этим фун­кций и целей сатирической публицистики, развитие газетно-журнальных технологий лежат в основе формирования фельетона как особого принципа отображения жизни.

Тексты фельетонов, как и творчество фельетонистов в це­лом, существенно дополняют картину общественной жизни. «Творческая задача фельетониста, — читаем в «Журналисте» конца 20-х годов, — при помощи комбинации взятых у художника готовых сочетаний завлечь читателя и умелым переключением малой темы в большую общественного порядка — получить чи­сто газетный эффект. Быстро и сильно повлиять на массового читателя»53. Это переключение малой темы в большую и есть та особенность жанра, которая порой бывает единственной, от­личающей фельетон от юмористического рассказа. Функция довоенного советского фельетона была определена точно и ясно: «Фельетон в советской печати служит преимущественно зада­чам критики и самокритики. Он остро и гневно разоблачает и клеймит насмешкой врагов советского народа. Он служит зада­чам борьбы с пережитками капитализма в сознании советских людей»54. Девизом фельетона вполне мог стать лозунг, выдви­нутый А.М.Горьким: «Если враг не сдается — его уничтожают»55. Проводила идею насилия сатира, ставшая одним из ведущих на­правлений советской публицистики.

В 1948 году Коммунистическая партия поставила специфи­ческие задачи перед журналом «Крокодил». Журнал должен был стать оружием сатиры, обличать «расхитителей общественной собственности, рвачей, бюрократов, проявления чванства, угод­ничества, мещанства»; своевременно откликаться на злободнев­ные международные события, подвергать критике «буржуазную культуру Запада, показывая ее ничтожество и вырождение»56. Неприятие всего западного приняло в эти годы поистине гипертрофированный характер, что отражалось на содержании боль­шинства фельетонов, посвященных международной теме.

Фельетон стал воинствующим жанром печати — он нападал и защищал. За свой боевой характер он пользовался особой сим­патией у советских читателей. На фоне неприкрытой пропаган­ды, официальной сухой лексики на страницах изданий 30-50-х годов фельетон был более привлекательным, чем остальные жанры. Он прочно вошел в жанровую систему периодической печати страны.

С начала 50-х годов становится обязательным показ какого-либо отрицательного факта как единичного, изолированного, как случая из ряда вон выходящего. Проявившуюся тенденцию объяс­няют тем, что пережитков старого мира становится все меньше, вокруг живут честные советские труженики, которые только через прессу могут познакомиться с вопиющими случаями безобразия, оставшегося еще в каких-то затерянных уголках СССР.

В середине 50-х годов фельетон начинает тяготеть к обоб­щению. Это происходит благодаря появившейся после 1953 года возможности говорить хотя бы вполголоса о том, о чем раньше и подумать было страшно. К началу 60-х можно было писать не только о единичных фактах; публицист-сатирик вводит факт в систему аналогичных ситуаций и эпизодов, пытаясь проанализи­ровать закономерность. Не случайно именно в это время стано­вится популярным «безадресный» фельетон. «Все, о чем пишут сегодня, — и про рынок, и про правовое государство, и про жиз­ненно важные законы, — мы писали уже в конце 50-х — начале 60-х годов, — вспоминает Л.Лиходеев. — Просто печатали нас, не понимая, что печатают. И мне действительно удавалось иногда кое-что сказать первым. Но, главное, не было еще потока сво­бодного слова. Потому оставались в тени попытки некоторых фельетонистов брякнуть что-то не в лад начальству. Когда по­ток образовался, это стало заметным»57.

В ответ последовало ужесточение цензуры. Однако фелье­тонисты вышли уже на другой уровень, отличный от предыду­щего по способу организации и по широте охвата фельетоном фактического материала. Документально-очерковое начало, про­никающее с все большей силой в публицистику, накладывает от­печаток и на эволюцию фельетонного жанра58. Изменяются прин­ципы обобщения. В целом для газетного фельетона 60-х годов характерно прежде всего стремление проанализировать систе­му фактов, отыскать ее истоки, проследить динамику. Л.Лиходеев, Э.Пархомовский, А.Суконцев, Н.Иванова, А.Лацис, С.Руденко, И.Шатуновский писали в разной манере, но есть нечто общее в их текстах — это сатирический анализ, стремление показать за­кономерное в единичном.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: