Луксор — столица Древнего Египта

Вскоре мы прибыли в Луксор. В Луксоре величественные храмы Карнак и Луксор, расположенные на восточном берегу Нила, в так называемом Городе Живых. Луксор — это бывшие Фивы, столица Древнего Египта. С Карнаком их соединяла Аллея Сфинксов. Эти храмы являлись важнейшими святилищами Древнего Египта. Строились они при нескольких поколениях фараонов.

Монументализм построек поражает. Огромные колонны. Обелиски. Статуи. Обработанный камень — сколько ударов нанесено долотом мастеров?

Перебравшись на западный берег Нила, осматриваем Город Мёртвых. Посещение гробниц знати в Долине Царей и Цариц даёт представление о погребальных обрядах древности. На стенах многих гробниц сохранились изумительные рисунки, изображающие жизнь египтян. Самая знаменитая усыпальница — конечно, Тутанхамона. На той же стороне Нила находится погребальный храм Хатшепсур — единственной женщины-фараона.

Некогда певшие на утренней заре колоссы Мемнона после реставрации замолчали, но своим размером по-прежнему производят ошеломляющее впечатление. Стоя рядом с ними, чувствуешь себя крошечной песчинкой. Когда-то эти гиганты, изображающие Аменхотепа II, стояли у входа в храм! Но время течёт, меняются поколения, эпохи, исчезают храмы.

А Нил всё продолжает нести свои воды, как и многие тысячелетия назад. Только вот беда — разливов больше нет! Асуанская плотина, которую построили в верхнем течении, убивает жизнь по берегам реки, ибо вода больше не выносит ила на поля. Всё ближе подступает пустыня. И крокодилов больше нет. Местные жители объясняют это тем, что рептилии не могут пере браться через плотину. Зато цаплям раздолье: река зарастает болотной травой. Красивые стройные птицы стоят на одной ноге, будто задумавшись.

Вниз по течению Нила на теплоходе туристам предстоит посетить другие наиболее интересные места Египта. Мы же движемся в сторону города Асуан, на юг.

Асуан

Несколько лет назад в Египте террористы расстреляли автобус с туристами — теперь иностранцы обязаны передвигаться только в сопровождении полицейской машины. Так, с конвоем, добрались мы до Асуана, который стоит на той же великой реке Нил.

По бескрайней поверхности бесконечно снуют крошечные парусники-фелюги, очень красивые на фоне синей воды, и туристы не отказывают себе в удовольствии на них покататься. Управляют крошечными корабликами в основном нубийцы, темнокожие и белозубые — улыбка не сходит у них с лица.

Можно в Асуане полюбоваться и на плотину, построенную нашими соотечественниками в 70-е годы.

В Египте повсюду с вами очень приветливы и любезны, но буквально за все просят «бакшиш» — «чаевые». Если, к примеру, вы начали что-то фотографировать, к вам может тут же подойти местный житель, поцокать языком, покачать головой, одобряя ваш вкус, и глазом не моргнув протянуть руку: «давай бакшиш!»

Из Асуана по огромному озеру Насер, протяжённость которого исчисляется десятками километров, и которое создал Великий Нил, мы переправились на пароме — старом-престаром судне, в Судан.

Судан

Прибыли в Вади-Хальфу спустя 20 часов. Началась разгрузка вещей с судна — коробки, мешки, ящики, тюки, что-то кладут на пирс или в грузовички. Этот хаос пытаются упорядочить таможенники в голубой форме. Уже 3 часа мы ожидаем на изнуряющем солнцепеке баржу с грузом и с нашими мотоциклами, которая болталась на буксире за нашим судном, на тросах, во время движения по водохранилищу, но перед самым городом вдруг пошла своим ходом.

Здесь жарче, чем в Египте, чувствуется жгучее дыхание пустыни Сахары.

С трудом сняли мотоциклы с баржи. Осматриваемся. И тут к нам подбежал какой-то старичок и давай что-то говорить на ломаном английском и чистом арабском, сильно шепелявить, — из всего сказанного я только понял то, что он поможет оформить все документы в таможне. У Мухаммеда, так звали нашего нового знакомого, я даже не успел спросить — сколько будут стоить его услуги, как он уже лихо вскочил в седло на крыле коляски (Володя с Саней ещё в Египте переставили сиденье с штатного места сзади на крыло, чтобы в песках можно было быстро спрыгивать и толкать мотоцикл!) и энергичным жестом руки указал по направлению к одноэтажным зданиям, находящимся в пятистах метрах от нас.

— Кто он такой? — размышлял я, — наверное какой-нибудь брокер или уважаемый человек в этом городке, судя по тому, как его приветствуют люди — зарабатывает своим авторитетом.

Кто бы он ни был, ясно одно — с таким энергичным старикашкой все таможенные процедуры мы пройдём быстрей. В одном из зданий, в помещении суета — идёт процесс растаможивания грузов и проверка багажа, работёнка для пограничников и таможенников один раз в неделю, — что же они делают в остальные дни?

Мухаммед помогает заполнять разные бумаги, бегает по кабинетам, между делом успел нам обменять у кого-то 100$ на суданские динары (1$ — 250 динар).

К нам подходят таможенники — интересуются нами, засыпают вопросами: «Откуда? Куда? Зачем?» Я тоже время зря не теряю — у них узнаю какую избрать дорогу до Хартума, либо ехать вдоль железной дороги по пустыне, она короче на 100 км, чем та что проложена вдоль реки Нил.

Но если ехать по первой, то около 370 км не встретишь ни одного населённого пункта, а наши мотоциклы не позволяют нам взять лишний запас воды и бензина.

Во втором варианте привлекает близость реки и населённые пункты, которые хоть иногда, да будут попадаться по пути. Все эти выводы делаю после бурного обсуждения с разными людьми на эдакой «конференции», в ходе которой собралась целая толпа, и из-за шума и гама пришлось закончить совещание — запутался окончательно! Тут подбежал прихрамывая наш дедушка и вручил паспорта уже с въездными штампиками.

О том, что наши визы почти закончились, никто даже не заикнулся, а мы так торопились и переживали! Мухаммед привел таможенников, которые проверили номера шасси и двигателей, слегка досмотрели багаж, потребовали указать в декларациях не только сотовый телефон, GPS, фотоаппараты, видеокамеру, но и все номера, модели (которые даже проверили до единой цифры) — такого ещё нигде мы не встречали!

Через 2 часа мы вырвались на свободу, дедушка тот с нами даже не хотел расставаться.

Свобода продолжалась недолго, через 100 м дороги не стало, тяжёлые «Уралы» увязли в песке. «А где же дорога? — недоумевал я — Всё… придётся отвыкать от асфальта, и привыкать к бездорожью, если здесь в довольно-таки крупном населённом пункте творится такое — что же будет дальше!?»

Стемнело как-то быстро, въехали в Вади-Хальфу, я ожидал увидеть городок похожим на египетский Асуан с многоэтажными домиками, судя по кружочку того размера, которым его обозначают на карте, но был очень удивлён: двухэтажных домов вообще нет, всё это напоминает кишлак или аул в нашей Средней Азии. Дома одноэтажные с плоскими крышами, огорожены забором, все из глины.

Дорог нет, все свободные пространства в городе могут служить дорогой — сотни автомобильных следов в песке, куда хочешь туда и езжай.

Остановились возле магазина, запаслись водой и продуктами, рассчитался я с нашим другом по 25 $ за каждый мотоцикл, он на радостях истратил почти все деньги себе на продукты.

Теперь я ему объяснил что нам надо запастись бензином, поехали мы его искать: я думаю, он умышленно гонял по многим улицам сидя на крыле «Ураловской» коляски с двумя переполненными пакетами в руках, чтобы все его видели в таком виде, с людьми европейской внешности да ещё восседающим на мотоцикле. С довольным видом триумфатора он приветствовал буквально всех, кто встречался на пыльных улицах. Люди с удивлением и с восхищением в глазах провожали нас взглядами, многие узнавали в одном из мотоциклистов Мухаммеда, в восторге тоже приветствовали его, чтобы засвидетельствовать своё почтение. Мне кажется после такого рейда слава о нём ещё долго будет ходить по Вади-Хальфе, — молодец, что говорить! — не упустил момента поднять свой авторитет.

Наконец-то мы остановились возле какого-то дома, вышел хозяин, поздоровался, между собой они долго о чём-то беседовали, а мы сидели на стульях, которые нам принесли дети из дома, стулья поставили прямо в песок. Оказывается, наши новые знакомые обсуждали вопрос — где взять бензин, и приходилось подождать. Через 30 минут подъехал грузовичок с полными канистрами, мы заполнили бензином баки и две канистры по 30 литров. К моему огорчению, бензин оказался дорогим — почти доллар за литр. Эх жаль, надо было запастись в Египте! Теперь нужно было окончательно решить основной вопрос, который не давал мне покоя — какой дорогой всё-таки ехать. Тот человек, который нам продавал бензин, мне без лишних слов — понимая, что мы не говорим на арабском — жестами дал понять, что «вдоль железной дороги лучше не ехать! — увязните, сплошной песок да к тому же заносит дорогу-колею в песке!» Посоветовал ехать вдоль Нила, дорога до Данголы 450 км — камень с песком, да и люди есть. К ночи мы и выехали.

Первые ПО км от Вади-Хальфы проходят по пустынной местности, кроме камней, песка и невысоких гор, ничего не увидишь. Стоит страшная жара, нет никаких признаков жизни, одним словом — мёртвая земля, даже если в воздухе и пролетит какая редкая муха «типа цеце» и той рад, хоть какая-то живность есть, организм всё же!

Дорога очень плохая — одно название: вся в ямах, кочках, часто занесена песком. Тяжёлые «Уралы» быстро закапываются в песок. По песку мой «Урал-соло» идёт хуже, чем «колясочник»: его бросает в разные стороны, трудно удерживать руль, но ещё не падал. Но зато если задним колесом застреваю в песке, проще вытащить, чего не скажешь про «Урал» с коляской — тот, если застревает, то Володе Новикову приходится выползать из коляски, а Санька или «Дед»-Володя Сайгаков (буду называть его Дед, раз уж он так просит!) выпрыгивает из седла, и начинают выталкивать, иногда помогаю и я.

Первая ночь в Судане. Уже часа четыре в дороге, а встретили всего лишь один грузовичок, да и проехали всего километров 180.

— Да-а-а, глухомань… — делится со мной Саня, когда в очередной раз мы останавливаемся, чтобы дождаться двух Владимиров — они как всегда ползут медленнее на «колясочнике». Думаю — «хватит на сегодня езды, пора искать место для ночевки!» Отъехали за ближайший холм и, пока Саня и я ставили палатку, Дед на примусе вскипятил чайку, — пьём и делимся впечатлениями дня. А фотограф наш в это время потихоньку пролез в палатку и уснул, и это явление, как оказалось впоследствии, будет повторяться всегда, пока мы будем ехать по Африке.

Вот пришла пора — отогреться, после езды по холодным и снежным странам — России, Турции.

— Всё-таки жара лучше, чем холод, да Сергей!? — спрашивает Дед.

— Не знаю, не знаю, дальше может быть ещё жарче, из крайности в крайность тоже плохо, — отвечаю ему. А что ещё ответишь, в таких местах мы все — впервые!

Передвигаемся очень медленно — это вам не асфальт, километры даются тяжело. Доехали до посёлка Коша, а вот и домики суданцев, огороженные стенами из глиняных кирпичей, или как их ещё называют у нас в Казахстане — из самана. Здесь все дома за сплошными стенами высотой в рост человека, крыши плоские. Надо попросить воды.

Пустынные улицы по нашему приезду сразу наполнились ребятишками, из домов вышли женщины, укутанные в платки (сколько уже едем по арабским странам и я нигде не видел женщин с непокрытой головой!). Вышел мужчина, пригласил нас всех сразу в свой дом к столу, угостил чаем и фулем. Фуль — это варёная фасоль, в Судане — самое распространённое блюдо.

Внутри дома стены замазаны глиной (заштукатурены), хоть и бедно, но чисто, — кроме стола и кроватей ничего нет, а простыни зато очень чистые. Кстати, и одежда на людях чистая, белая, странно это очень. Как они умудряются среди такой пыли выбеливать одежды и простыни?

На кухне тоже просто: котёл, несколько кастрюль, вот и всё убранство.

Здесь люди не могут поверить, что мы едем из Москвы на мотоциклах на юг Африки. В Сирии, Иордании, Египте, когда люди узнавали наш маршрут, верили, а здесь не верят, наверное потому, что даже не предполагают, что где-то могут быть сплошь асфальтированные хорошие дороги. А весь маршрут ехать вот по таким плохим колеям в песке было бы очень сложно — это они понимают!

Женщина, продавшая нам бензин, никак не могла понять, что мы едем на мотоциклах из Москвы в далёкий Кейптаун. Говорила: «Флайт? Флайт? Вы наверное на самолёте туда полетите?»

От Вади-Хальфы до Донголы попалась всего одна бензиновая станция, да и то ближе к Донголе. С бензином в этих местах сложно, продают его люди в каких-то сараях, да надо ещё поискать где! Бензин расходуется (улетучивается?) с невероятной скоростью, бак пустеет уже через 115 км, это очень большой расход топлива. Удивляться тут нечему — едем только на второй передаче, часто и на первой, да ещё приходится частенько буксовать в песках.

Осталось 100 км до Донголы, дорога почти не улучшается, но зато появилось в населённых пунктах электричество, до этого я электрических столбов нигде вовсе не видел.

Пыль

Пыль, пыль, пыль…

У нас пыль везде: в волосах и в одежде, в ботинках, и под одеждой, в лёгких, во рту, в животе — всюду. Пыль подействовала отрицательно на самочувствие фотографа Новикова, на него без сочувствия не посмотришь — дышит тяжело, куда-то делась обычная его весёлость.

Смотрю на суданцев, на их жизнь и понимаю — насколько они здоровее и чище духовно и физически европейцев и американцев — живут просто, простая пища, не смотрят телевизоров, не слушают радио, нет компьютеров, а значит не засоряются их души и разум.

Ещё дома я планировал ехать по Сахаре и в очень жарких странах перемещаться ночью, а днём отсыпаться. Ночью кажется холодней, двигатели так не перегреешь! Но на практике вышло иначе: ночью трудно различить дорогу, днём хоть видно куда дорога разветвляется, и туда, где больше колей накатано, едешь, или можно спросить людей про нужное нам направление. Ночью же очень легко заблудиться, и ни у кого не спросишь, хоть я и становлюсь здесь словно настоящим следопытом. Воздух тут чуть ли не горит, пахнет как в очень горячей сауне, температура +50 градусов С.

А вообще, Судан — страна очень бедная, магазин встретить можно только в городке, а городков за 700 км мы проехали только 4–5, вернее, не городков, а посёлков, да и то иногда в ихних магазине нет даже лимонада, который, кажется, уже по всей планете вездесущ.

И вот именно тут, посреди бескрайних песков, произошёл неприятный случай в нашем путешествии: мы растерялись, разъехались, друг с другом не доезжая семидесяти пяти километров до Донголы. Получилось это так! Я всегда еду первый, а тут вдруг Санька вырвался вперёд, я же немного приотстал, а впереди пылил и пылил ещё какой-то грузовик. Выезжаю я с небольшого населённого пункта, спрашиваю дорогу на Донголу, и мчусь в том направлении догонять Сашку. Но проехав 20 км, вдруг понял, что его впереди нет, что это какой-то грузовичок пылит по дороге, и что мы где-то разъехались, растерялись, он поехал какой-то другой дорогой.

Ищу по GPS своё местонахождение, гляжу на карту, оказывается, дорога на Донголу раздвоилась. Нил делает тут петлю, одна дорога вдоль Нила, вправо, по которой я и поскакал, а другая — наперерез, через пустыню, левее, более короткая, скорее всего Санька поехал по этой короткой дороге. Разворачиваться уже не хотелось, 20 км назад по такой плохой дороге — ни за что! Мы — я и Володя Сайгаков, решили ехать вперёд. «Ведь в любом случае встретимся на переправе!» — подумал я тогда.

«Дорога по восточному побережью заканчивается где-то через шестьдесят километров и далее пойдёт от Донголы по западному берегу, — сообщение между берегами осуществляется паромом. У них денег нет, так что без нас не переправятся, должны будут ждать, а если мы приедем первые, то тоже будем ждать!» — так размышляли мы.

Поехали мы вперед, а сами конечно же переживаем, — а вдруг они сломались, а вдруг их остановят на полицейском посту, а ведь документы, на оба мотоцикла, у меня. Но это, рассуждаю, маловероятно, постов пока не было, да и вообще никто пока до сих пор документы у нас не спрашивал.

Остановил я несколько встречных машин, пытался объяснить водителям, что мы потерялись, раздал записки, просил передать мотоциклистам, которые встретятся им на дороге. В записке написал о своих планах. Подъехали к переправе, я решил уточнить — один только паром осуществляет сообщение между берегами, и одна ли существует дорога, или их несколько? Работники — негры, нас не поняли.

Мы решили попить чаю, посидеть, подумать. Тут же рядом сидело двое мужчин за столом, ждали паром. И внезапно один стал разговаривать с нами на русском, я несколько опешил, услышав русскую речь. Разговорились, зовут его Асан или Асуан, не помню уже точно, оказывается, учился он в Ростове шесть лет, на врача, живёт и работает в Донголе. Он подтвердил, что дорога здесь одна и паром только один. Сказал: «Увидимся!», и мы расстались навсегда.

Мы легли в тень под соседнее дерево и стали ожидать своих ребят. Прошло три часа, их всё нет и нет, решили сходить поесть, попросили работника последить за мотоциклами, а он кричит: «Ноу Донгола, ноу Донгола!» — и показывает вправо, — «Донгола! Донгола!» Мол, туда, вам, вдоль Нила.

Я так понял, что паром прекратил свою работу, и теперь всех желающих переправиться посылают дальше. Рядом проезжал джип, на мой вопрос водителю — где дорога на Донголу? — тот согласился нам подсказать, вывезти из этой деревушки. Вывел, махнул рукой в нужную сторону, сказал, что надо приблизительно проехать двадцать пять километров, и будет паром в Донголу.

Мы опешили, как это понять, как можно верить суданцам: один говорит — одно, другой — другое, как всё совместить, что за народ?! Поехали.

— Вот так, Сергей, а то сидели бы мы сейчас и не дождались бы никогда Саньку и Володю! — кричит сзади сидящий Дед. Бог нам помогает. Он нас ведёт! А в голове крутятся слова из Нового Завета: «Итак, смиритесь под крепкую руку Божью, да вознесёт вас в своё время?»

Начало темнеть, а дорога — сплошной песок, «Урал» вязнет, буксуем, падаем. За два часа проехали лишь двадцать километров, колеи опять расходятся сразу в трёх направлениях, и куда ехать, непонятно! Люди подсказывают что-то, но как теперь можно верить суданцам!?

Проехали уже тридцать километров, а никакого обещанного парома всё нет! Стемнело, мы окончательно завязли в песке. Двигатель остывает, мы по сторонам смотрим, видим — сидят люди, подошли к ним уточнить дорогу. Они и давай как могли, объясняли все наперебой, сказали: «Ещё пятнадцать километров — не меньше!» Схему на песке изобразили со всеми предстоящими поворотами, короче, я почти ничего не понял. Проехав пять километров в темноте, мы окончательно запутались, и попросились на ночлег в каком-то селении. Нас напоили чаем, потом хозяева вынесли традиционные кровати, застелили, поставили возле мотоцикла, и долго на нас смотрели. Мы им в знак благодарности подарили парафиновые свечи, которые у нас от жары порасплавились.

Правильно гласит русская пословица: «Утро вечера мудренее!» Утром всё стало ясно, мы за тридцать минут доехали до селения, смотрю и удивляюсь — станция заправки, есть бензин, арбузы продают, столовая под навесом из хвороста, и паром стоит. Цивилизация — одним словом! Подъехали, дали круг, слышим крики, выбегает из-за угла дома мой Санька, подбежал к нам — лицо прямо сияет от счастья, нас на ходу стал трогать, наверное, чтобы удостовериться, что мы в реальности, а не плод его воображения! Остановились, обнялись с ним, все счастливы, встретились!

Санька давай рассказывать о своих приключениях вчерашних. Разъехались мы действительно в том селении, где была развилка двух дорог, они укатили по более короткой дороге, им кто-то сказал «френдз!», и показал рукой туда, куда уходила короткая дорога. Они подумали что люди говорят про нас, а оказывается те просто приветствовали их. Погнались за нами, ехали, ехали, потом Санька понял, что меня впереди нет, возвращаться назад смысла не было, и они поехали искать сами переправу. Заблудились, закопались, не раз их вытаскивали из песка водители машин, а потом так получилось, что и их пара растерялась.

Наступила ночь, фотограф-Володя Новиков, побрёл пешком по пустыне к переправе, а Сашка один пробивался, один выкапывался, и вконец обессиленный добрался ночью до переправы.

К середине ночи туда же прикатил, но уже на ишаке, наш фотограф, а на вопрос — «Где он его взял?», тот промолчал. Санёк потом рассуждал так: «Господь нам это специально учинил, чтоб, пройдя через временную разлуку, и испытания, мы ценили, терпели, уважали друг друга, были более дружные и сплоченные. Чтоб каждый знал своё предназначение, и не задавался. Это ещё один знак — не вырываться вперёд, пусть Сергей едет впереди, как и ехал до этого — и у нас всё будет нормально!»

Саша и дальше делится с нами:

— А ещё я видел голландцев, Питера и Кэрин, они сегодня рано утром проехали в грузовике вместе с велосипедами. Лица испуганные такие, измученные!

— Так не честно! Везут велосипеды на грузовике! А потом скажут, что проехали Сахару сами! — отреагировал вдруг Дед. — Надо преодолевать и бездорожье, и сильную жару, а то привыкли ездить по асфальту у себя в Европе, и при нормальной температуре, — слишком хорошо вам будет, надо стараться ехать на велосипедах даже по песку.

А это почему он так разговорился? Дело в том, что год назад, в 2001-м, «Дед-Сайгаков» предпринял сложное одиночное путешествие на велосипеде, кстати, тоже на «Урале», от города Уральска до Актау, через город Атырау — это 2000 км, и по пескам уж ему там вдоволь пришлось поездить.

Сейчас дорога проходит по пустыне, но недалеко от Нила — вдоль реки. И всё равно — очень жарко +50 градусов — не меньше, двигатели очень сильно греются, через каждые 30 км останавливаемся, чтобы попытаться двигатели охладить, если этого не делать, то к вечеру точно застучат. Но реально даже частые остановки слабо помогают, хоть час стой, а двигатель всё равно горячий. Здесь даже на машинах стараются днём меньше ездить. Хотя, подумалось, просто мало тут машин — были бы они, то ездили бы, не берегли бы.

Попадается тут много гниющих и высохших тел верблюдов, или верблюжьи скелеты с сохранившимися участками высохшей кожи. Жуть.

Остановились как-то недалеко от Нила, поставили мотоциклы под пальмы, они тени почти не дают, но жару переждать всё-таки можно. Я сегодня дежурный, приготовил кашу, сразу образовалась вокруг нас толпа любопытных мальчишек, уселись и пристально изучают нас, многие не решаются близко подойти, но потихоньку-потихоньку берут «в окружение».

Здесь, вообще, где бы ни остановились, всегда сбегаются с разных сторон дети, да и взрослые приходят и приезжают на ишаках, на верблюдах поздороваться, посмотреть. От людей не скроешься.

Смотрю, солонка пустая, видимо соль высыпалась, подзываю мальчишек и пытаюсь объяснить им, что, мол, «мне нужна соль!», показываю на сахар, на пищу, делаю рукой движения, будто солю пищу. Один махнул головой, значить понял, схватил солонку и убежал к своим землянкам. Другого я «припахал» принести воды, дал пустые бутылки. Вообще воды выпиваем мы очень много, удивляюсь, по литров восемь, наверное, в день на каждого выходит. Пьём, пьём, но никак напиться не можем.

Новиков воздерживается пить такую воду, боится каких-то осложнений и болезней, покупает дорогущую «кока-колу» или «пепси», потому что вода уж очень мутная — цвет кофе с молоком, но иногда попадается и посветлей. А мы пьём любую воду.

Через пять минут прибегает мальчишка, приносит солонку набитую перловой крупой. Я опять пытаюсь объяснить, другой парень кивнул и убежал, приносит пакет сахару. Если так дальше пойдет, то мы будем иметь запас провизии на несколько дней.

Соль наконец принесли. С третьей попытки.

Поели каши, последний запас из России, попили чай, кстати, интересно называется — «Сафари», когда покупал в Новороссийске, даже не обратил внимания. Пошёл к Нилу постирать свои брюки и рубашку, выгляжу как последний бомж. Всё из-за ужасной дороги. Пыль.

Но мы знаем, что скоро это кончится, потому что наконец-то преодолели на пароме Нил. Переправились на его левый берег, оставили позади Донголу — этот камень преткновения нашего пути. И после парома дорога хоть немного, но радует, появился грейдер или подобие его, на 3-й передаче иногда ехать можно.

Но что важно — в Донголе мы также не смогли зарегистрироваться: эмиграционный офис закрыт, как впрочем, и все заведения в мусульманских странах — в пятницу тут отдыхают, как у нас, в воскресенье.

Пришлось порассуждать. В Судане, при въезде в страну, всем иностранным гражданам надо зарегистрироваться в течении трёх дней. Мы въехали 1-го апреля, если завтра доедем до Хартума, то опоздаем всего на один день, я думаю, нас за это в тюрьму не посадят, лишь отругают.

Надеемся доехать до столицы за один день, это в лучшем случае, а то скорее — придётся ехать двое суток. До Хартума ещё 570–600 км, пока что мы проехали по территории Судана всего 450 км; очень тяжело дались нам эти километры.

Искупался в Ниле. Вот даже сейчас пишу эти строки, а на берегу образовалась толпа чернокожей ребятни, обступили меня, разглядывают. Если бы не было Нила, Судана тоже не было бы, как и Египта, сплошная пустыня тут — песок и камни. Но зато люди очень приветливые, гостеприимные, я уже об этом писал. Повторюсь ещё и ещё. Правда это, и кто кроме путешественников её подтвердит?! В официальных контактах руководителей стран этого не видно, не заметишь, а тут — как на ладони! Чувства реальные.

Над Нилом марево, знойный воздух вибрирует. Спрашиваю у пацанов — «Крокодилы есть?» — и пытаюсь изобразить, как он кусает за ногу. Кивают головой, значит есть. А Новиков говорит что «нет!», где-то он читал.

Грейдер закончился, как будто его и не было вовсе, и началась настоящая пустыня. Дороги как таковой не стало, следов от машин множество, но все они, опять же, расходятся в разные стороны, что очень интересно для нас и немного тревожно одновременно. Ехать по пустыне — радости мало! Мотоцикл вязнет в песке. Сзади меня сидит Володя, каждую минуту спрыгивает, начинает выталкивать, я включаю вторую передачу и отталкиваюсь ногами. Потихоньку выползаем из песка, разгоняюсь, Володя на ходу запрыгивает сзади. Разгоняемся, если песок более-менее спрессованный, едем, но это не надолго, опять сыпучий пошёл; удерживать руль очень сложно, мотоцикл бросает в разные стороны, двигаюсь зигзагами, порой переднее колесо не может пробить толщу песка и мотоцикл заваливается на бок. Мы в таких случаях вылетаем из седла и падаем рядом, но быстро встаём, поднимаем мотоцикл — а «Урал»-то 270 кг вместе с багажом! — опять выкапываемся, опять едем. И так целыми днями под палящим солнцем.

Через каждые 30 км «охлаждаем» двигатели (если можно это так назвать этот процесс в Сахаре). По GPS определяю местонахождение, но карты в приборе — не точные, «дороги» показаны не все, это наверное потому что они здесь меняются, едут кто куда хочет — пустыня большая!

Здесь, в Судане, кроме джипов — Toyota Land Rover с кузовом, и грузовиков, трёхмостовых, «Мерседесов» — не видно никаких других марок автомобилей, и где наши КАМАЗы-то, ведь они так хорошо себя показывают на гоночных трассах «Париж-Дакар» по Сахаре, а вот тут, в деле — не видно их?! Неужели они дороже «Мерседесов» и «Тойот»? Вряд ли, скорее всего — это конкуренция такая, хоть аппарат и хуже, но задавил экономически, тот же «Мерседес» — вот и покупают его, а КАМАЗ — в стороне пока! Надо пробивать!

Но что у нас ещё хорошо, что река Нил рядом, едем вдоль неё, так, по крайней мере, показывает GPS. Направляемся к городу Даба. Река слева, а справа простирается бесконечная, знойная матёрая Сахара, её другой край заканчивается уже возле Атлантического океана. Какой-то внутренний голос или инстинкт самосохранения подсказывает не отклоняться вправо. Там можно оставить «Уралы» навсегда, да и самому сгинуть. Даже испытываю страх перед этой дышащей жаром бездной. Неужели там где-то, в глубине её, люди живут, сейчас смотрю в качающуюся даль — и не верится в такое чудо! Но ведь есть же там оазисы — и живут! Приспособились.

«Уралы» такие тяжёлые, и конечно, для пустынь не подходят, тут лучше мотоциклы-эндуро, кроссовые, лёгкие, приспособленные специально для бездорожья и песка. Но — мы выбрали своё, и ничего — движемся же, и будем надеяться, что наши «Уралы» выдержат. Мы-то сами уж как-нибудь да выдержим испытания, вот техника бы не подкачала. Железо слабее человека.

Здесь едущие грузовики воют и стонут от больших нагрузок, а каково мотоциклам? Но вот что интересно — у кого бы я ни спросил, из местных жителей, все говорят одно и то же, что «дальше дорога хорошая!» — «гуд роуд». Когда выезжали из Вади-Хальфы, Мухаммед посоветовал ехать по дороге вдоль Нила. И тоже сказал, что эта дорога до Хартума «хорошая», и вторая, тоже «хорошая», правда, не советовал по ней ехать, говорит — «400 км людей нет!» Та, вторая, проложена через пустыню вдоль железной дороги, но единственно, что плохо, иногда её заметает песком! Подумаешь пустяк, только и всего — заметает песком, — а в остальном — хорошая дорога!

Какой разговор не вспомнишь, по всему Судану, во всех беседах — одно и то же. Как-то доехали мы кое-как до посёлка Акаша, там спрашиваю у местных жителей — «как дорога дальше, до Донголы?» Отвечают не моргнув глазом — «хорошая!» Ближе к Донголе, человек продавший нам бензин сказал, что дорога дальше — «Отличная!», я поначалу обрадовался, но дорога лучше, конечно, не стала, также едва-едва едем на второй передаче. Есть такая пословица — «Каждый кулик своё болото хвалит», и тут, среди песков, так же — хвалят.

А когда уже в Донголе у родителей спрашивали, так они в один голос сказали, что теперь уж до самого Хартума — «Прекрасная дорога! Вери гуд роуд! Автобус за 6 часов от Донголы до Хартума доезжает!» Чудеса? А мы уже почти сутки едем, а проехали всего 150 км, я уже их словам и не доверяю.

Заехали в какое-то селение, запастись водой, смотрим, вдалеке, возле одного дома, много женщин в ярких цветных одеждах, а мужчины (как всегда — в белом) все танцуют! Что такое? Подъехали посмотреть, нам обрадовались, пусть и не все, но ничего — смотрим! Оказывается — свадьба, люди, наверное собрались со всей окрестности — человек сто, сто пятьдесят! Стучит барабан, мужчины и детвора прыгают, размахивают палками. Володя сразу пустил в работу камеру и фотоаппарат. Нас окружили, поют, кричат, палками машут, хорошо бить не начали, а то не успели бы и убежать. А вот невесту, оказалось, снимать на камеру запрещено, можно только жениха.

Отъехали мы 7 км от этой деревушки, стемнело. Здесь вообще солнце всходит и заходит быстро, как будто падает. Опять увязли в песке, выкапывались. Чаще всего стараемся не останавливаться пока в движении ещё можно ехать, а только встал, — сразу закопался. Я уже упоминал, мне на одиночном «Урале» приходится несладко: более 40 км/ч разгоняться нельзя, если песок из плотного, вдруг резко становится рыхлым, переднее колесо сразу вязнет, руль в этот момент почти не управляем, кидает в сторону, бывают падения. Привык уже.

Разогнался как-то, внезапно мотоцикл как бросит в сторону, я вылетел, а Ручку газа заклинило, «Урал» при падении поднял столько пыли, и тут ещё, продолжая работать на больших оборотах, выпустил из цилиндров клубы чёрного дыма. Видимость — ноль, дышать невозможно! А ребята ехали сзади втроём метров за 400, и потом рассказывали — они подумали, что мотоцикл загорелся вместе со мной, и только когда ближе подъехали, успокоились.

Осмотрели аппарат — поломок нет, но вот ехать дальше невозможно — много песка рыхлого. Ребята говорят: «Ты нас куда-то не туда завёл, дорога, наверное, в стороне осталась. Вон видишь, огоньки слева движутся — это машины, наверное!»

Тут Санька вызвался сходить проверить, пока двигатели — почти красные от работы! — остывают, а проехали-то всего 8 км! А темнота — хоть глаз коли! Я ему дал фонарик и GPS, чтоб не заблудился. Ушёл он во тьму. Мы уставшие, вымотанные пустыней, легли в песок ожидать его. Через минут сорок донеслись крики, Санька орёт во всю глотку, но где-то вдалеке и в стороне — «Сергей! Сергей!» — зовёт! Я откликнулся, стал тоже кричать, он не отзывается, потом опять откуда-то издалёка послышались крики, и только минут через двадцать показалась взволнованная, со взъерошенными волосами физиономия брата, он едва нас нашёл. Вот тебе и GPS.

— Ты был прав, Сергей, — говорит мой брат — надо ехать в том направлении, в котором мы едем. На меня набросились собаки, когда я подошёл к селению, но хорошо — люди вышли и загнали их! Местные там смотрели на меня как на какого-то пришельца из космоса, разглядывали, дотрагивались, один старик даже в небо пальцем показал, мол, ты не оттуда ли?!

Их понять можно: живут себе где-то вдали от цивилизации и тут вдруг среди чёрной ночи появляется белый человек с бородой.

Буксовали, буксовали мы, двигаясь к огням, и о чудо! — вдруг почувствовали под собой асфальт! Но как внезапно начался он, так внезапно и закончился. I Интереснейшее явление! Даже в России такого не видели.

Ехали мы эти 5 км по асфальту и были охвачены такой радостью, такое чувство полёта возникло после песков — редко бывает! Как сказал Иисус Христос: «В Царствии Небесном рады больше одному покаявшемуся грешнику, нежели ста праведникам, не имеющим нужды в покаянии!» Так и мы не познали бы этой радости, не проехав бы по бездорожью Сахары. Вот только жаль, что дорога так быстро кончилась, едва успев начаться. Но благодаря этому отрезку я понял эти слова Христа, даже не могу точно понять — почему? Через 5 км дороги не стало вовсе и только следы автомобилей веером потянулись в разные стороны.

За этот короткий промежуток времени вспомнил и слова Хирурга, президента известного московского мотоклуба «Ночные Волки», он, когда провожал нас, сказал, что «После проезда по всей Евразии, и по Южной Америке, я могу уже на куртку пришить значок — ромбик, внутри которого нарисовано „-1%“ — это отличие такое», но я решил проехать по всем материкам, и тогда, может, пришью.

Свернув в какой-то городок сразу увязли в песке. Что же дальше будет, если даже в селении такие дороги? Два раза до этого спрашивал — как проехать на Дабу? А дорога разошлась в пяти направлениях, куда ехать? И спросить не у кого — поздний вечер. Сигналил, кричал, из домов никто не выходит. Взял фонарик и пошёл во тьме дороги (если так можно назвать эти колеи в песке), давай изучать, какая же правильная? Ходил полчаса, просматривал, все они — одинаковые. Богу помолился, и из темноты появились два чёрных араба на ишачках. Спросил их — как ехать к Дабе, а они зовут нас на ночлег — утро вечера мудренее! Мы не против, завели мотоциклы и поехали за ними, а точнее — начали опять буксовать в песке. Смотрю на них сзади, какие же они смешные всадники — это надо видеть: две фигурки в белых платьях и чалмах так резво скачут, ишаки быстро передвигают под ними ножками, вздрагивают, а всадники всё время трясутся в седле, едва не задевая песок ногами. Вот техника-то!

Подъезжаем. Вытащили хозяева нам свои две кровати из маленького глиняного домика, почесали затылки, мол, где ещё взять две, и убежали к соседям. Смотрю, несут каждый по кровати из соседнего дома. Гостеприимство. А после — принесли чая и лепёшки. Мы только сейчас заметили, что рядом в разных углах на улице под навесом спят ещё двое мужчин, один проснулся и начал ворчать, призывая нас не болтать, а ложиться спать, что мы и сделали.

Через 10 минут ребята уже спали, и я тоже было засыпал, завернувшись в тент палатки, как услышал вдалеке, что где-то далеко в пустыне стонет грузовик, пробиваясь ночью к той самой Дабе. Тому шофёру было не до сна.

Проехали мы 700 км по Судану, и нас ни разу не останавливали, не проверяли, даже паспорта не спрашивали: было два полицейских поста, там просто спросили — «Откуда вы?» — и всё на этом. Когда проезжаем селения, люди приветствуют нас, дети бегут за нами, кричат на бегу.

Едем как-то. Сидят человек десять вдоль дороги, Володя приветствует их на ходу взмахом руки, они все как один ответили тем же жестом. И так всегда: стоит только поднять руку вверх, и все кто находится рядом на улице, как один поднимают руку, даже смешно, ей Богу!

Всё-таки выползли мы из моря пыли и песка к асфальту — и это было настоящее счастье! Началась настоящая трасса до столицы Судана — федеральная, как сказали бы у нас! Это две полосы полуразбитого асфальта среди безграничного песка.

Выбрались, столько радости — асфальт, асфальт, и не кончается! Да ещё под навесом продавали фуль. Мы голодные, пыльные, готовы были плясать от радости. На нашей одежде не то что не было чистого места — она полностью стала серой от пыли. Да ещё тут вдруг оказалась бочка с водой, мы по пояс облились, на нас сбежалась смотреть целая толпа людей.

С жадностью съели по целой тарелке безвкусной фасоли, но были рады, что она хоть не пахнет машинным маслом, а то вчера вечером нас хотели накормить Фулем именно на машинном масле. Зато здесь — когда пришло время рассчитываться за пищу, с нас ещё взяли 200 гиней ($0,8) за то, что мы обливались водой!

А пацаны местные, продававшие нам лимонад, хотели обмануть, и просили не 500 гиней, а 1000, но я конечно, им ничего не дал. Поблизости дрались мужчины между собой, сбежались люди, кто — посмотреть, а кто — разнять. Потом подошли два полицейских и увели виновников драки. Разнообразие.

Увидел наконец-то вторую заправку бензином за всё время езды по Судану. Бензин стал дешевле на 5000 гиней, (1 литр тут — 0,6 долл.) — это потому что ближе к столице. Асфальт всё не кончается! Даже не верится!

Теперь дорога всё больше и больше удаляется от Нила на юг, к Омдурману и Хартуму, или это Нил отворачивает на восток? С ним, а вернее — с его истоками — Белым Нилом, мы теперь встретимся только после Хартума, гораздо южнее. А сейчас нам — всё так же, через Сахару — но уже к цивилизации.

Указатели и дорожные тут знаки встречаются здесь очень редко, да и то на арабском языке — почему-то не дублируются они на английском, не ждут путешественников. Так что ничего не поймёшь!

Вода в наших канистрах снова превращается в кипяток жара, жара, вечная жара, как тут можно жить? Я и Володя частенько радуемся, что купили ещё в Египте по большому платку на голову, которыми пользуются бедуины. Я укутываю лицо, голову и шею, а глаза закрываю очками. А на самом деле — тут всё тело должно быть закрыто: вчера минут 10 постоял на солнце раздетый — сейчас спина ноет, вся красная, сгорел! Тут никто и не помышляет о загаре, как наши люди рвутся куда-то на «юга» загорать, и зачем — главное? Чтобы здоровье поубавить? Вот бы тех загоральщиков сюда, в Сахару, на 10 минут голыми — на всю жизнь, думаю, отбилась бы у них охота без толку загорать под солнцем!

Пример вам: Володя Новиков лицо не прикрывал, у него нос уже — сплошная болячка, и лицо красное — всё облазит и облазит. Видок — не описать!

Слава Богу, иногда по дороге попадаются навесы из тростника, можно хоть укрыться от палящих лучей. Володя-Дед занимается под навесом ремонтом мотоциклов — всегда есть проблемы: на «Урале» с коляской не работают габаритные огни, и поворотники уже поотвалились все. Естественно — упал, сбил, где их взять новые? Стартер не работает, Дед ищет причину. Резина на заднем колесе не выдержала нагрузки — образовалась глубокая трещина по всему диаметру, заменили. Привод на колесо коляски не всегда включается, и не всегда выключается. На моём «Урале» проблемы (почему пишу на моём? Да потому что с России еду один, хочу проехать все материки за рулем сам, один. А Санек — мой брат, и Володя Сайгаков ведут «Урал-Спортсмен» по очереди) — вчера Дед подтягивал гайку ступицы заднего колеса или точнее регулировал подшипник. За весь Северный Судан встречали один только раз мотоцикл, это был SUZUKI, а вот в Египте — много мотоциклов «JAWA», в Турции, ближе к границе с Сирией, очень много наших «ИЖЕЙ» разных моделей. Маловат мир мотобайкеров! Но крепок!

Хартум

Слава Богу, медленно, но верно продвигаемся мы к цели, вопреки пророчествам тех «специалистов» по «Уралам», которые уверенно говорили нам: «В пустыне очень жарко, и много пыли, таких нагрузок двигатель не выдержит! Когда в гонке Эль-Шот, по Сахаре, в Северной Африке, участвовал мотоцикл „Урал“ с коляской, двигатель меняли на нём каждый день!» Но я надеюсь на успех — выдержим!

В пустыне, когда заходит солнце, устанавливается духота, всё равно жарко, только к утру становится чуть прохладнее, а почему-то раньше я часто слышал и читал где-то, что в Сахаре ночью холодно. Может это о другом времени года говорилось — скорее так? Но у нас тут весна — и ночью не замёрзнешь.

Направляемся к Хартуму, к столице; дорога всё улучшается, асфальт ремонтируют, уже не заблудишься, можно ехать ночью! Но разгоняться тут опасно: на дороге из темноты неожиданно появляются верблюды, совсем недавно появился передо мной такой гигант, еле успел его объехать. Нарушитель — одно слово.

Ночью верблюды кажутся при свете фар какими-то животными из мезозойской эры, удивительно, но днём они почему-то мне динозавров не напоминают.

К полночи подъехали к городу Омдурману, триста километров за полдня — скорость! А предыдущие семьсот километров по пескам проехали за пять суток! Сравните!

Нас остановили на посту полицейские, проверили паспорта: «О, русские! Это хорошо!» Смотрят на мой паспорт и на Санькин, удивляются. Я объясняю — «Бразе, туин бразе!» Тогда полицейский показывает на фотографа — «А-А! Хи из фазэ?» Мне стало смешно — «Ноу, ноу!» А Володя-фотограф не огорчился, а наоборот — добавил с юмором:

— Ребята, слушайте своего папочку!

— Володя, пора тебе худеть, а то скоро дедушкой назовут? — подшутил Дед-Сайгаков.

Перед Хартумом ещё раз остановили, полицейский говорит: «Россия френдз Судан, Россия гуд!» Я ему: «Ин Судан пипл гуд, Судан кантри гуд, анд роудз, вери бэд!» А он спрашивает какие дороги в России — «Наверное, хорошие?!» (Ин Руссия гуд роудз?) Я ему: «Ноу, ин Руссия бэд роудз» — тогда он мне пылко пожал руку. Добавил, что во всём Судане нас должны с удовольствием встречать и оказывать нам гостеприимство.

Дальше разговор пошёл как обычно: «Америка очень плохая, а Англию, и Израиль нужно растереть в порошок!» Политика.

В Хартум приехали уже поздно, на дорогах машин почти нет, нарвались на патрульную машину, в ней пять полицейских — негров. Я говорю, мол, ищу гостиницу, они решили проводить нас. Гостиница оказалась дорогая, да к тому же там не было гаража, а присмотреть за мотоциклами никто не хотел. Тогда я им объясняю, что мы хотим выехать из Хартума, заночевать в пустыне, а утром двинуться на Гедареф. Мне уже расхотелось делать регистрацию, думаю, будь что будет, лучше на таможне заплатить штраф, чем оставаться здесь. Они повылезали из машины, либо меня совсем понять не хотят, либо такие медлительные, что до сих пор до них не доходит — что делать! Вызвали ещё одну патрульную машину. И все вместе, толпой, стали обсуждать, что с нами делать, как нас пристроить? Где найти дешёвый отель с гаражом? Задача для них, чувствую, трудная, обсуждают, чуть ли не потеют, как будто исход войны Ирака с Америкой решают. Мы переживаем, как бы не заметили, что у нас нет регистрации, а то начнутся другие трудности, но втайне надеюсь на их общую безграмотность. А они паспорта наши крутят и так и сяк! Потом самый умный негр пригласил следовать за ним, мол, есть один дешёвый отель.

На наше счастье, там не оказалось мест. Вокруг отеля и в коридорах спали грязные оборванные нищие негры, издавая такой запах, которым трупы поднимать можно, вместо нашатыря. Я объяснил, чтоб нас вывели из города на Трассу Хартум-Гедареф. И, о чудо! Они согласились, включили сирены, и минуя ночные полицейские посты, без остановок, уже почти вывели нас на окраину. Я так радовался, если б не они, сколько нам пришлось бы плутать, останавливаться, объяснять свою сущность полицейским.

Но рано радовался — на последнем посту всю кавалькаду остановили, тут хозяева заупрямились, стали ругаться между собой. Мы стали как бы причиной их конфликта, я так понял, что те кто нас сопровождал, были полицейские — следящие за порядком в городе, а эти — дорожные полицейские (как у нас ГАИ). Нашла коса на камень! Стоят, ругаются, каждый хочет доказать свою значимость. Тут подъехали ещё две патрульные машины, вокруг нас просто толпа полицейских. Друг другу что-то доказывают, показывают то на нас, то на дорогу, галдят. Ну, мы так поняли, что дорожники не хотят нас выпускать из города — не положено! — а патрульные хотят доказать, что они главнее и всё могут разрешить. Я переживаю, да-а-а, думаю, попали в переплёт, хотели потихоньку выскользнуть из города незамеченными, а тут такое началось!

Вдруг подъехал джип, в нём сидел смуглый дяденька, с большими звёздами на погонах, наверное, большая «шишка» — ихний генерал. Вышел, стал разбираться, в чём дело, забрал мой паспорт. Ну, думаю всё, привет, попали. Он подозвал меня, оказывается, говорит на английском (только он один), визой удовлетворился, а вот, спрашивает, «где регистрация?!»

— Да мы ж транзитом, мимо! Быстро, нам нужно в Эфиопию. И сразу добавляю, — помогите нам, пожалуйста, нам спать нужно, а здесь гостиницы дорогие!

В итоге, ночевали мы эту ночь на крыше полицейского участка! Это выяснилось, правда, только утром, потому что ночью куда нас разместили — мы не поняли. Зато выспались. Нормально.

Прощай, Хартум! Были такие мысли, когда оставили мы позади столицу страны, но если б знали мы как дальше всё повернётся — не думали бы так! Но — давайте по порядку.

Подъезжаем к Гедарефу, пустыня плавно переходит в степную местность, по которой разбросаны невысокие горы. От Хартума до Гедарефа 400 км. Далее направляемся к Галлабаду, находящемуся на границе Судана и Эфиопии. Надеемся сегодня же покинуть Судан.

Едем, я вспоминаю, как читал справочник путешествий по Африке знаменитого автостопщика Антона Кротова, так он пишет, что границу с 2001 года опять закрыли. Вот оказия — неужели будут новые проблемы? Спещу отбросить такие мысли — надо надеяться на лучшее. Если бы граница в данный момент была закрыта, нам об этом давно сказали бы полицейские, которых от Дабабы до Гедарефа было очень много.

Пока ещё едем по асфальту. Тут на обочинах много дохлых коров, и в кюветах много перевёрнутых заброшенных грузовиков.

Жара не спадает. Наш оператор Владимир Новиков очень плохо переносит жару, на него без жалости смотреть не могу, стал он молчаливый, за вчерашний день сказал всего несколько слов, находится в тяжёлом депрессивном состоянии, говорит, что такой ритм и тяжёлые условия езды его сильно вымотали. Да ещё, к тому же, почти не спим, это тоже сказывается на общем состоянии. Часть ночи едем, а днём уснуть невозможно — даже в тени очень жарко. Быстрей бы выбраться из Судана, в Эфиопии, насколько я знаю, температура нормальная, наладился бы там и режим сна, отдыха и работы. А сейчас просто выматываю себя и свою команду, знаю, что этого делать нельзя, усталость накапливается, понижается иммунитет организма. Но сейчас надо вырваться из пустынных краёв.

Видели уже двух змей.

В этом районе страны арабов мало, в основном, тут негры, а вообще в Судане даже арабы очень чёрные, это сразу бросилось в глаза после Сирии, Иордании, Египта. Люди все разные, кто-то, по законам гостеприимства, и спать домой пригласит, и чаем напоит, а встречаются и такие, кто пытается цены накрутить на продаваемые продукты и на другие разные услуги.

В который раз говорим одно и тоже: «Мы из России!» и пошло-поехало — «Россия гуд! Америка бэд! Владимир Путин — гуд мэн, вэлком ту Судан!»

Проехали Гедареф, асфальтовая дорога и закончилась, начался грейдер, есть участки, где надо вовсе ехать по земле. Домов глиняных не стало, только соломенные. Они около 4 метров в диаметре, круглые крыши имеют вид сопки, встречаются напоминающие юрту. Заборы из соломы, сарайчики из соломы и палочек. Новиков Володя, где бы мы ни останавливались, ищет воду, обливает голову, тело, мочит тряпку, и обвязывает ею голову. С водой здесь трудно, в селениях стоят ёмкости из глины, в виде больших кувшинов, иногда бочки. Порой он меня смешит: подойдёт к бочке и готов туда погрузить всё своё большое тело, настолько жара достала его.

В Гедарефе было — проезжали мимо рекламы — огромная банка из-под «кока-колы». Бедный наш фотограф чуть шею не сломал, оглядываясь на эту банку.

— Вот, Володя, тебе бы туда залезть и не вылезать, пить всё время газированную пепси-колу! — подшучивает над ним Дед, которому жара нипочём.

Фотограф не проявляет никаких эмоций, бедный, страдает больше всех.

На всех дорогах Судана водители встречных машин моргают нам фарами, сначала я думал, может это как у нас — предупреждают о гаишниках впереди? — нет! Потом подумал, что надо выключить ближний свет, в СНГ по правилам ПДД положено и днём, при езде на мотоцикле, включать ближний свет, а во всех странах, которые мы уже проехали, мотоциклисты двигаются без света! Нет, не то — выключил ближний свет — всё равно моргают! Потом понял — это они так приветствуют нас. При обгоне сигналят, машут руками из кабин. Весёлый народ!

Приближаемся к границе с Эфиопией. Останавливаемся остудить двигатели, порою даже не спрятаться от солнечных лучей, хорошо иногда проезжаем какие-то мостики, можно посидеть под ними.

Однажды на дороге нас остановили солдаты, у них сломалась машина, изнывают от жары, мы поделились с ними остатками воды. А как останавливали — это отдельный рассказ. Технически — очень просто: дают автоматную очередь в воздух — тут уж, хочешь-не хочешь! — остановишься. Подходят — и что у них на уме, кто знает? И вид такой — бандиты и бандиты, разве разберёшь в этих пустынных краях — кто есть кто? Ждём — что скажут! А что говорить-то, языка не знаем всё равно! Есть жесты — и общепринятый — «пить, пить, воды, воды!» Вот тебе и бандиты, все хотят пить. Пустыня. Мы уехали, они остались возиться с двигателем.

Едем себе дальше, вдруг слышим сзади грохот, оказывается догнали нас солдаты, и в знак приветствия пальнули автоматными очередями в воздух, кричат на ходу: — Русские, как дела?! — удивительно, что знают наши слова, наверное кто-то из них учился в СССР, или ещё лучше — в этой группе есть кто-то из наёмников из России — и такое бывает. Расстались душевно. Говорят, что каждый патрон — один доллар ценой, вот они выпустили не за грош сотню в воздух — не своё, ясное дело! — никому бы эти деньги не помешали, если б вместо патронов пустить бы их на еду, или на благоустройство дорог! Экономика.

Часто на юге Судана проверяют паспорта, полицейских мёдом не корми, а дай посмотреть заграничный паспорт, российский, такой редкий для них. К визам не придираются, регистрацию не спрашивают, а просто рассматривают чужой паспорт — как в музее картину. Изучают.

Подъехали к таможне, быстро сдали документы на мотоциклы, и так же быстро нам поставили выездные штампики. Прощай жаркий Судан! Так ли?

Подъезжаем к эфиопской таможне, наши паспорта рассмотрели работники миграционной службы, и говорят: «Вам надо возвращаться назад, ваши визы закончились ещё 12 марта, а сейчас — 8 апреля, так что, ребята, просим покинуть территорию свободной Эфиопии!» Шок. Как? Ведь нам объяснили в той тур-фирме, где мы делали визы в некоторые страны Африки, что виза действительна не один месяц, а на два? Вот я и говорю им это в ответ. А они своё:

— Гудбай. Возвращайтесь в Хартум, там есть посольство Эфиопии, и делайте заново визы!

Пришлось вернуться опять в жаркий Судан, для этого проехали тридцать метров назад. Эх, какой облом! Мы так были близки к горной Эфиопии, там, на горизонте возвышались горы, сулившие прохладу. Больше всех возмущался фотограф, ему никак не хотелось возвращаться в Хартум по такой нестерпимой, ненавистной жаре, целых шестьсот километров! Потные, грязные, голодные, не знаем — куда теперь девать свои «Уралы».

Чтобы не гонять мотоциклы, и без того уже уставшие не меньше нас, от бездорожья и жары, решили ехать в Хартум на попутных машинах. Но проблема — где оставить аппараты?!

Кто-то может возразить — а в чём же трудности, найдите автостоянку, или, в крайнем случае, кому-нибудь во двор поставьте. Но дело в том, что здесь вообще люди не знают — что такое автостоянка, а дворов никто тут не имеет, если не считать заборы из «хвороста»; какие могут быть дворы, если у людей шалаши вместо домов? Даже, не поверите — Эфиопский миграционный офис размещается в шалаше!

На дороге кишат тысячи людей; люди, повсюду люди, почему их стало так много?! Пыль, нищета, духота, суета, безводье — как эта обстановка не похожа на ту, к какой привыкли мы.

Возле таможни мы познакомились с парнем — арабом, зовут его Абию, к нам он проникся, хотел он нам помочь, я объяснил, что мотоциклы девать некуда и нужен транспорт до Гедарефа, и где-нибудь в деревне постираться и помыться. Кое-как договорились поставить мотоциклы в гараже таможни, это удача, оставлять на улице, конечно, не просто нежелательно, даже под носом таможенников — растащат по винтикам местные жители, пацанята чернокожие, которых здесь большое множество. Они и так уже бродят да высматривают — что бы такое стащить у нас.

Абию мне всё рассказал — машины пойдут в Гедареф только с утра, уехать легко. А вот помыться и постираться вообще нереально, вода — большой дефицит, дорого! Раздобыл он нам четыре кровати, на них мы потные и грязные уснули, прямо на улице возле таможни.

Всю ночь не давали спать бродячие псы — лаяли на нас. Мы все по очереди вставали и кидали в них камни, а Дед-Володя оказался дипломатичней — решил задобрить их остатками курицы. Те слопали косточки с удовольствием, но после этого стали лаять ещё громче. Кроватки тут очень маленькие, мы с Саней мучились, трудно уместить свои габариты.

Абию сказал, что надо ехать до Гедарефа около полутора часов на машине. Мы утром погрузились всем скопом в кузов старого джипа TOYOTA, в нём уже находились 10 мешков лимонов и ещё 7 пассажиров, так что сидеть пришлось, в буквальном смысле, друг на друге. Я сидел с краю, у борта, крепко уцепившись за верёвки, чтоб не вывалиться на поворотах и на кочках.

Жара +50 градусов, смотрю на пассажиров — им тоже не в радость такая температура, хоть и местные. А главное — ехали мы до Гедарефа никаких не полтора часа, а целый день — 8 часов, вот тебе и прогнозы нашего нового друга. Я уже привык к суданцам, они любят преувеличить: то у них дороги у них всегда хорошие, то от Донголы до Хартума на автобусе можно доехать за 6 часов! Мы гнали на мотоциклах и то доехали за 40 часов, и вот сейчас — как удаётся суданцам путать полтора часа с 8-ю, это — национальная тайна!

Во-первых, нашего водилу подвела старая резина — четыре раза не выдерживали камеры на всех четырёх колесах. Один раз на скорости мы чуть не улетели в кювет, поймали колесом острый камушек. Этот же путь мы вчера проехали за 4 часа. Смотрю на фотографа Володю и так жалко его, и в то же время не могу удержаться от смеха — в кого он превратился. Нос и губы в болячках, лицо всё облазит, красное, небритое, голова обмотана белой тряпкой (я просто настоял, чтобы он это сделал!), в такую жарищу сидит в он спортивном синтетическом костюме, одежда и обувь грязные. Видели бы его сейчас друзья, коллеги из Москвы, с его цивильной работы в самом центре столицы — что бы подумали?! От усталости он стал раздражаться, когда на остановках нас облепляет куча чернокожей детворы, стал гонять их, кричать — «Я Бармалей, у-у-у!» Все в испуге разбегаются, но через минуту облепляют нас снова, и ещё в большем количестве. Просят Володю повторить. Что те «Каникулы Бонифация!»

Когда в четвёртый раз лопнула камера, мы попросились в кузов попутной грузовой военной машины. И эти последние 40 км до Хартума поездочка была, как это сейчас модно говорить — экстремальная, но зато быстро доехали. Водитель грузовика дороги не разбирал, гнал по плохой дороге очень быстро, как будто в кузове не было людей, мы же летали в разные стороны вместе с мешками с лимонами.

Фотограф, надо отдать ему должное, страдает, но терпит всё молча, не причитает, не канючит, не подрывает дух команды. Это хорошо!

В Гедарафе мы сели на последний автобус, идущий до Хартума, и к ночи были в столице Судана. Опять этот нищий город.

Утром я решил начать с Российского посольства, у них всё расспросить о работе посольств Эфиопии и Кении (виза Кенийская у нас тоже уже заканчивалась), Танзании и Замбии. Территория нашего посольства — небольшая, вся огорожена высоким забором, а сверху несколько рядов колючей проволоки под напряжением. Чтобы дойти до главного входа, нужно преодолеть несколько дверей и коридоров. Это признаки неспокойной обстановки в стране. Иного объяснения не вижу.

Нас встретил консул Андрей Пестров:

— А где мотоциклы потеряли?!

Объяснили. Обещал помочь, пригласил в зал. Нам включили телевизор, с удовольствием смотрим РТР и еще ТВ-6 (здесь работают два канала). Андрей был занят, и объяснил, что займется нами завтра. Я показал ему наши документы: сопроводительные письма — из фонда этнографических исследований при правительстве Москвы, Байкерской ассоциации, и от журналов.

Посол — Чистяков Алексей Фёдорович, в данный момент отсутствовал, но Андрей созвонился с ним, тот распорядился, чтоб нам выделили комнаты, где мы могли отдохнуть, постираться, и ждать получения виз. Передавал нам привет и успешного продолжения экспедиции. Моё сердце было переполнено радостью и благодарностью, о таком можно только мечтать.

Квартира с кондиционером, с душем, да ещё посол снабдил нас водой, соками, фруктами, овощами, арбузами. Предварительно я узнал у Андрея, что Алексей Фёдорович очень добрый человек, верующий — православный. Спаси его, Христос!

Как хорошо побывать на маленьком островке России! В таком далёком пустынном Судане, спасибо русским, что так отнеслись к нам, а я сразу вспомнил Российское посольство в Бразилии, в Сан-Пауло, там нас даже не впустили на территорию. Может там много русских туристов, а в Судане туристов нет вообще, здесь русские — редкие гости. Не знаю, что и ответить за «бразильцев!»

Как нам поведали ребята, работающие в посольстве, год назад к ним заезжал велосипедист из России, он пересекал Африку. Потом были бегуны-супермарафонцы, их вёл известный бегун из Подмосковья Эдуард Яковлев. Они задумали пробежать материк от Каира до Кейптауна, а организаторы проекта отказались их спонсировать, когда те уже были в Египте, но бегуны, а их было человек 30, решили всё равно бежать без средств. Прибыли в Судан, просили посольство оказать материальную поддержку, на предложение Андрея отослать их всех в Россию отказались, и побежали дальше к югу. Потом, вроде бы, дошла информация, что до цели добежали только человек 12, остальные кто устал, кто заболел, вернулись домой.

Андрей нас похвалил: «Вы мне симпатичны, импонируете своими трезвыми реальными планами, взглядами. Имеете средства, хоть и небольшие, снаряжение, мотоциклы, запчасти. А те бегуны словно фантазёры, и планы у них нереальные — без денег добежать до ЮАР?! Если спонсоры подвели, то не надо было дальше рисковать собой!»

Рассказал консул, как захаживают ещё редкие русские путники, вот, автостопщик Антон Кротов был. А вообще-то, здесь русские нечасто бывают, в основном, если кто и появляется, то какие-нибудь чудаки.

Помылись мы, постирались, столько грязи сошло с нас!? Вся пыль Сахары — удивлялись, даже с трусов. Наконец-то нормально поспали. Легли спать в 18 часов, а проснулись в 7 утра. Утром, мне, как руководителю, надо было ехать с консулом на его джипе в Эфиопское посольство. Там он договорился о получении визы, и к тому же, не по 60 $ за каждую, а по 41 $. Я стал доставать деньги из пакета, а он взял всего сто долларов:

— Всё, Сергей, больше с тебя не надо, деньги вам ещё пригодятся, остальные я сам доплачу!

Эфиопы сказали — в 15 часов забрать паспорта с готовыми визами. Андрей позвонил в посольство Кении, там у него договорился, чтоб нам сегодня же поставили Кенийские визы, и тоже не по 60$ за каждую, а по 37$. Вот молодец какой, настоящий русский человек!

Возвратились мы в наше посольство, а ребята уже приготовили картошку, салат из помидор и огурцов, ну, прямо как дома — едим, радуемся. От такого отдыха быстро стабилизируешься, восстанавливается баланс — и в голове, и в организме всё пришло в порядок, можно хотя бы нормально рассуждать, мыслить! А там, за забором — другая жизнь, пыльная, жаркая, скоростная, полная опасностей, шальная. Да-а-а, нам нужен был отдых, некая пауза в пути, расслабление нервов и тела. Всё же вокруг чужое, сложно с чужими так долго.

В дороге мы нормально не отдыхаем — всё гоним и гоним. Консул Андрей сказал, что «Африка здорово подтачивает силы и здоровье, незаметно для человека, питание здесь, несмотря на кажущуюся со стороны полезность, не имеет нужных нашему организму элементов и витаминов!» Советовал купить разные витамины, обещал подсказать какие.

— Вы попали в самый пик жары, здесь особенно высокая температура в апреле и в мае. Но и такой, как сейчас, давненько не было, в общем вам «повезло!»

Андрей интересовался дорогами на севере страны, которыми мы ехали, хочет тоже туда съездить. На мой вопрос как и где купить карты Африки, он ответил:

— То, что у тебя с собой есть тем и радуйся, здесь вообще ничего не найдёшь! Кажется, что столица страны, всё же, и книжные магазины должны быть, как в России, а здесь такого нет, иногда попадаются эдакие «книжные», но в них книги кучами навалены и всё. Я понял, что суданцы такой глупостью, как чтение книг, не занимаются.

Эфиопы подвели: они вовсе не спешили выдавать нам паспорта с визами, пришлось просидеть до 16–30 в консульстве. Зато там я встретил опять голландца Питера, он тоже ждал визы в Эфиопию. Рассказал, как сильно их с женой вымотала жара, до Хартума добирались, в основном уже, на попутках, а не своим ходом (вот бы опять высказался Сайгаков — будь он здесь!). Поговорили, пожелали друг другу удачи, он забрал свои паспорта и ушёл.

Кое-что узнал из истории Судана: с 1969 по 1985 был у власти некий Джа-Фар Нимеери, в 1983 году он ввёл официально шариат, а в 1989 году в стране водворился жёсткий исламский режим, тогда страна потихоньку пришла в Упадок. Шариат, надо сказать, это некий свод законов, уголовно-административных, «шаре» — в переводе, «обычай, древний закон». С той поры на юге страны идёт гражданская война, мы хотели направиться на юг Судана и через! Уганду попасть в Танзанию, но консул сказал, что нас туда не пропустят военные. Перед теми районами, где неспокойно, заблаговременно выставляются военные КПП, контрольно-пропускные посты, и никого туда не пускают. На юге страны продолжается эдакое народно-освободительное движение во главе с Джоном Героном, он требует независимости от правительства Судана. Всё как везде.

Поехали мы обратно из Хартума на автобусе в Гедареф, и на одной из остановок, по пути следования, произошла драка между пассажирами автобуса и местными жителями какого-то селения. Дрались на ножах, но всё обошлось без смертельного исхода, вот только мы потеряли два часа, пока с драчунами разбиралась полиция и суд на каком-то полустанке.

С Гедарефа в Галлабад, 150 км, ехали в кузове стоя, тут автобусов уже нет, перевозка пассажиров осуществляется именно таким образом: в кузов набивают человек 40–50, кто сидит, кто стоит, молодёжь залезает на борта или на кабину и сидят там. Пыль, жара, а женщины везут в такой давке, в такой страшной тряске, маленьких детишек.

Глядим мы на всё это — так что нам, живущим в России, в СНГ, надо ещё радоваться, как мы ездим!

Не доезжая 30 км до границы, путь нам преградил БТР, рядом человек пять автоматчиков, и ехать дальше запретили. Все люди, и мы в том числе, вынуждены были выйти, и отправились спать, кто где нашёл место в маленьком селении из шести домов.

Я как смог выяснил причину остановки: оказывается вчера, со стороны Эфиопии, было совершено нападение бандитов, троих суданцев взяли в плен. В этих местах движение по дороге с вечера до шести часов утра запрещено! Война.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: