ТОР 5 статей: Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы КАТЕГОРИИ:
|
XXIII. Кошка и Соловей
Поймала Кошка Соловья, В бедняжку когти запустила И, ласково его сжимая, говорила: «Соловушка, душа моя! Я слышу, что тебя везде за песни славят И с лучшими певцами рядом ставят. Мне говорит лиса-кума, Что голос у тебя так звонок и чудесен, Что от твоих прелестных песен Все пастухи, пастушки – без ума. Хотела б очень я сама Тебя послушать. Не трепещися так; не будь, мой друг, упрям; Не бойся: не хочу совсем тебя я кушать, Лишь спой мне что-нибудь: тебе я волю дам, И отпущу гулять по рощам и лесам. В любви я к музыке тебе не уступаю. И часто, про себя мурлыча, засыпаю». Меж тем мой бедный Соловей Едва-едва дышал в когтях у ней. «Ну, что же? – продолжает Кошка, — Пропой, дружок, хотя немножко». Но наш певец не пел, а только что пищал. «Так этим-то леса ты восхищал! — С насмешкою она спросила. — Где ж эта чистота и сила, О коих все без умолку твердят? Мне скучен писк такой и от моих котят. Нет, вижу, что в пенье ты вовсе не искусен: Всё без начала, без конца. Посмотрим, на зубах каков-то будешь вкусен!» И съела бедного певца — До крошки.
Сказать ли на ушко, яснее, мысль мою? Худые песни Соловью В когтях у Кошки. [141]
1821-1823
XXIV. Рыбья пляска
От жалоб на судей, На сильных и на богачей Лев, вышед из терпенья, Пустился сам свои осматривать владенья. Он идёт, а Мужик, расклавши огонёк, Наудя рыб, изжарить их сбирался. Бедняжки прыгали от жару кто как мог; Всяк, видя близкий свой конец, метался. На Мужика разинув зев, «Кто ты? что делаешь?» – спросил сердито Лев. «Всесильный царь! – сказал Мужик, оторопев, — Я старостою здесь над водяным народом; А это старшины, все жители воды; Мы собрались сюды Поздравить здесь тебя с твоим приходом». — «Ну, как они живут? Богат ли здешний край?» «Великий, государь! Здесь не житьё им – рай. Богам о том мы только и молились, Чтоб дни твои бесценные продлились». (А рыбы между тем на сковородке бились.) «Да отчего же, – Лев спросил, – скажи ты мне, Они хвостами так и головами машут?» — «О мудрый царь! – Мужик ответствовал, – оне От радости, тебя увидя, пляшут». Тут, старосту лизнув Лев милостиво в грудь, Ещё изволя раз на пляску их взглянуть, Отправился в дальнейший путь. [142]
1821-1823
XXV. Прихожанин
Есть люди: будь лишь им приятель, То первый ты у них и гений и писатель, Зато уже другой, Как хочешь сладко пой, Не только, чтоб от них похвал себе дождаться, В нём красоты они и чувствовать боятся. Хоть, может быть, я тем немного досажу, Но вместо басни быль на это им скажу.
Во храме проповедник (Он в красноречии Платона[143] был наследник) Прихожан поучал на добрые дела. Речь сладкая, как мёд, из уст его текла. В ней правда чистая, казалось, без искусства. Как цепью золотой, Возъемля к небесам все помыслы и чувства, Сей обличала мир, исполненный тщетой. Душ пастырь кончил поученье; Но всяк ему ещё внимал и, до небес Восхи?щенный, в сердечном умиленье Не чувствовал своих текущих слёз. Когда ж из божьего миряне вышли дому, «Какой приятный дар! — Из слушателей тут сказал один другому, — Какая сладость, жар! Как сильно он влечёт к добру сердца народа! А у тебя, сосед, знать, чёрствая природа, Что на тебе слезинки не видать? Иль ты не понимал?» – «Ну, как не понимать! Да плакать мне какая стать: Ведь я не здешнего прихода». [144]
1821-1823
XXVI. Ворона
Когда не хочешь быть смешон, Держися звания, в котором ты рождён. Простолюдин со знатью не роднися: И если карлой сотворён, То в великаны не тянися, А помни свой ты чаще рост, Утыкавши себе павлиным перьем хвост, Ворона с Павами пошла гулять спесиво — И думает, что на неё Родня и прежние приятели её Все заглядятся, как на диво; Что Павам всем она сестра И что пришла её пора Быть украшением Юнонина двора[145]. Какой же вышел плод её высокомерья? Что Павами она ощипана кругом, И что, бежав от них, едва не кувырком, Не говоря уж о чужом, На ней и своего осталось мало перья. Она было назад к своим; но те совсем Заклёванной Вороны не узнали, Ворону вдосталь ощипали, И кончились её затеи тем, Что от Ворон она отстала, А к Павам не пристала.
Я эту басенку вам былью поясню. Матрёне, дочери купецкой, мысль припала, Чтоб в знатную войти родню. Приданого за ней полмиллиона. Вот выдали Матрёну за барона. Что ж вышло? Новая родня ей колет глаз Попрёком, что она мещанкой родилась. А старая за то, что к знатным приплелась: И сделалась моя Матрёна Ни Пава, ни Ворона. [146]
1821-1823
XXVII. Пёстрые овцы
Лев пёстрых невзлюбил овец. Их просто бы ему перевести не трудно; Но это было бы неправосудно — Он не на то в лесах носил венец, Чтоб подданных душить, но им давать расправу; А видеть пёструю овцу терпенья нет! Как сбыть их и сберечь свою на свете славу? И вот к себе зовет Медведя он с Лисою на совет — И им за тайну открывает, Что видя пёструю овцу, он всякий раз Глазами целый день страдает Я что придет ему совсем лишиться глаз, И, как такой беде помочь, совсем не знает. «Всесильный Лев! – сказал, насупяся, Медведь, — На что тут много разговоров? Вели без дальних сборов Овец передушить. Кому о них жалеть?» Лиса, увидевши, что Лев нахмурил брови, Смиренно говорит: «О царь! наш добрый царь! Ты, верно, запретишь гнать эту бедну тварь — И не прольёшь невинной крови. Осмелюсь я совет иной произнести: Дай повеленье ты луга им отвести, Где б был обильный корм для маток Я где бы поскакать, побегать для ягняток; А так как в пастухах у нас здесь недостаток, То прикажи овец волкам пасти. Не знаю, как-то мне сдаётся, Что род их сам собой переведётся. А между тем пускай блаженствуют оне; И что б ни сделалось, ты будешь в стороне». Лисицы мнение в совете силу взяло И так удачно в ход пошло, что, наконец, Не только пёстрых там овец — И гладких стало мало. Какие ж у зверей пошли на это толки? Что Лев бы и хорош, да всё злодеи волки. [147]
1821-1823
Книга восьмая
Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:
|