Женщина пристыдила падишаха

Поехал однажды падишах со своей свитой в лес на охоту. Увидел он мелькнувшего между деревьями зве­ря и пришпорил коня. Зверь убегал всё дальше и скрылся в чаще, и падишах погнался за ним. Тем временем его спутники отстали, и, оглянувшись, Акбар увидел, что он остался один в глухом лесу. Тут настал час на­маза. Падишах постелил на землю плащ, встал на ко­лени и начал молиться. В это время по лесу бродила женщина, разлучённая со своим любимым. От горя и тоски шла она, словно слепая, не разбирая дороги, и ненароком наступила на плащ падишаха. Рассердился Акбар на такую дерзость.

—Эй, сумасшедшая! – крикнул падишах. – Какая же ты дерзкая и нахальная! Как ты посмела топтать мою одежду?!

Женщина ответила ему стихами:

Тоску мою, безумие надежды, Не можешь ты понять, невежда. Но кто невежествен, прочтя Коран, Тех не поймёт и сам Рахман94.

Устыдили падишаха её слова. Он попросил проще­ния и наградил её.

Возвратившись во дворец, он рассказал про этот случай Бирбалу. Вазир подивился уму и находчивости женщины и долго хвалил её.

Останется пыль*

Однажды падишах спросил:

—Бирбал! Ты хороший математик. Скажи-ка, сколь­ко будет, если от двенадцати отнять четыре?

—Останется... пыль!

—Это почему же?

—Очень просто, покровитель бедных! Уберите из двенадцати месяцев пору дождей – четыре месяца, что тогда, кроме пыли, останется?

Услышал падишах такое толкование и рассмеялся.

Торговец маслом

Как-то раз поссорились два торговца топлёным мас­лом. Один из них пошёл к падишаху с жалобой.

—Повелитель! Недавно я дал взаймы знакомому купцу пятьсот рупий без всякой расписки, а он отдавать не хочет, отпирается, видно, надумал присвоить мои деньги. Свидетелей у меня нет. Что же делать? Как мне вернуть долг?

Падишах отослал прошение Бирбалу. Главный со­ветник вызвал названного лавочника. Когда торговцу прочитали жалобу, тот стал оправдываться:

—Хузур, вам, наверно, известно, что мы оба торгуем маслом, но у меня дела идут лучше, ему и стало завидно. Вот он и подал ложную жалобу, оклеветал меня, хочет повредить моей торговле. Велите его жалобу проверить – и правда сама выплывет наружу. Мне больше нечего сказать.

Бирбал сделал вид, что поверил и отпустил тор­говца. Потом велел позвать к себе жалобщика.

—Ты пока помалкивай, – сказал ему Бирбал. – Придёт время, я разберусь в этом деле по справедли­вости. А пока живи так, будто ничего и не случилось.

Торговцу волей-неволей пришлось исполнить при­казание. Бирбал долго думал об этом тёмном деле и наконец нашёл всё-таки средство узнать правду. Он ве­лел слуге купить на базаре четыре куппы95 топлёного масла, в две куппы спрятал по золотой монете, незамет­но пометил их и послал за обоими торговцами.

—Давным-давно стоят у меня четыре куппы с маслом. Боюсь, как бы оно не испортилось. По одной купле забирайте вы, остальные я дам другим лавочникам.

Цену я не назначаю, надеюсь на вашу совесть, сколько выторгуете, столько и ладно. Оставьте себе толику за труды, а остальное принесите мне.

Торговец-жалобщик не стал спорить, а его обидчик сказал:

—Масла немного, зачем же звать столько торговцев? Можно было бы и все куппы отдать в одни руки. И деньги вы получили бы сразу.

—Нет, нет, так нельзя, – ответил Бирбал. – Для нас вы все одинаковы, мы обо всех заботу имеем. Берите с собой по купле, а остальные я отдам другим купцам.

Лавочники забрали куппы, где были золотые мо­неты, и ушли.

В тот же день Бирбал отдал остальные куппы двум другим торговцам и наказал им:

—Продайте масло, и через три дня приходите с деньгами во дворец.

Масло уже начало портиться, и купцы решили пе­ретопить его.

Торговец-жалобщик подогрел куппу, а когда масло растаяло, перелил его в котёл и поставил на огонь. От масла пошёл приятный дух, торговец увидел, что оно готово, и начал переливать его обратно. Когда де­ло дошло до последков и он низко наклонил котёл, то услышал, как на дне что-то звякнуло. Посмотрел, а в котле – золотая монета с печатью Акбара. «Это монета Бирбала, – догадался лавочник, – она случайно сю­да попала. Надо отдать чужое добро», – и отнёс монету владельцу.

«Этот торговец – человек честный», – подумал Бирбал.

Второй купец тоже нашёл монету, но, увидев золото, сразу забыл о честности. Он отдал монету старшему сы­ну и сказал:

—Спрячь у себя, пока я не спрошу.

Все четверо торговцев постарались поскорее продать масло и собрать деньги к сроку. В назначенный день они явились во дворец. Бирбал брал деньги у каждого купца и пересчитывал. Когда очередь дошла до по­следнего (на которого подана была жалоба), Бирбал, пересчитывая его деньги, сказал:

—В твоей купле было больше масла, чем в других. В трёх было по одному ману96, а в твоей – ман с чет­вертью.

Торговец встрепенулся:

—Хузур, что вы говорите?! В моей купле был только один ман. Когда я перетапливал и взвешивал масло, со мной был мой старший сын. Если вы мне не верите, у него спросите.

Бирбал подозвал своего слугу и шёпотом приказал:

— Пойди к нему домой и скажи старшему сыну: «Отец требует золотую монету, что была в купле, возьми её и иди со мной на дарбар к падишаху».

Слуга так и сделал.

Когда сын торговца пришёл на дарбар, Бирбал спро­сил у парня:

—Ты принёс деньги?

—Да, господин, – ответил тот и протянул золотой.

—Это хорошо, но здесь только одна монета, а твой отец сказал, что нашёл в купле с маслом четыре таких.

Парень посмотрел на отца и спросил:

—Разве там было четыре монеты, отец? Вы же дали мне только одну.

Тот, стараясь незаметно намекнуть сыну, ответил:

—Ну что ты болтаешь пустое, никакой монеты в купле вовсе и не было.

Честный парень не знал умысла своего отца.

—Как же, – напомнил он почтительно, – разве не выпала эта золотая монета из куппы, когда вы переливали масло?

—Свои же подводят, – сквозь зубы проговорил отец и добавил, с трудом сдерживая злобу: – Ты уже совсем взрослый, а понятия в тебе никакого. Ну как же ты бу­дешь вести моё торговое дело?

И лавочник стал осыпать сына упрёками, но Бирбал оборвал его:

—Оставь свои вздорные речи и говори прямо: со­гласен ты вернуть жалобщику деньги, взятые взаймы, или нет?

Торговец промолчал. Тогда Бирбал разгневался:

—Тот, кто ради одной монеты пошёл на обман, за пятьсот рупий продаст и честь, и совесть, не так ли?

Торговец и бровью не повёл. От такой наглости Бирбал совсем вскипел, позвал слуг и приказал им вы­пороть мошенника нещадно. Но тут сын торговца взмолился:

—О отец! Ведь совсем недавно вы сами говорили, что должны заплатить этому купцу пятьсот рупий, мол, деньги у меня водятся, когда-нибудь верну долг. От­ чего же вы не хотите отдать деньги?

Торговцу деваться было некуда – поневоле он при­знался, что брал взаймы, и пообещал отдать долг.

Правду говорят. «От палки и чёрт бежит». Не при­грози Бирбал торговцу расправой, разве согласился бы он вернуть пятьсот рупий?

Бирбал приказал отправить должника в тюрьму за присвоение чужих денег. А жалобщик, получив долг, был рад-радёшенек и не уставал восхвалять мудрость и справедливость Бирбала. Тут Бирбал сказал всем купцам:

—Вот видите, почтенные, куда ведёт нечестность. Вы, купцы, должны торговать и вести свои дела честно. Сначала обман может принести барыш, но рано или поздно всё наружу выйдет. Родители должны говорить детям только правду. Кто учит ребёнка врать – двойне преступник. Сын пока парень честный, и если не попадёт в плохую компанию и не поддастся отцу, то в будущем его торговое дело пойдёт в гору.

И Бирбал обратился к мальчику:

—Так и впредь всегда говори правду, живи честно, без обмана – и не раскаешься.

Получив позволение, все вышли из дарбара и разо­шлись по домам.

Как жена мужа била

В одной деревне, неподалёку от Дели, жила Рамбаи, женщина дурного нрава, заносчивая и сварливая. Каж­дый день била она своего мужа: по десять ударов туф­лей по голове и по спине ещё даёт.

Была у них дочь, и когда пришла пора выдавать её замуж, стала мать засылать свах и в ближние деревни, и в дальние, да всё зря. Никто не хотел женить сына на её дочке: все слышали про злой нрав матери, а кто не знает, что яблоко от яблони недалеко падает.

В то время, по милости Божьей, в большую силу при дворе вошёл Бирбал. И очень много сразу стало у него завистников – и из его касты, и иноверцев. Собрались однажды его недруги и договорились, как Бирбала обесславить: надо женить его на дочке Рамбаи, вот тог­да и пойдёт о его семье дурная молва.

Пришёл к Бирбалу брахман из его касты, который был жрецом и совершал все положенные обряды. По­говорили они о том о сём, и стал брахман уговаривать Бирбала жениться на дочке Рамбаи.

—Уважаемый пандит! – ответил ему Бирбал. —Вы же знаете, что я уже женат, а при живой жене не подобает жениться ещё раз. Но раз уж вам так хочется породнить меня с Рамбаи, выдайте её дочку за моего младшего брата. Он сейчас учится в славном городе Каши97.

Обрадовался жрец: что ж, если не Бирбал, так хоть его брат, тоже неплохо. «В доме-то всегда скандал будет, вот и Бирбалу достанется», – заранее злорадствовал брахман. Пошёл он к Рамбаи, а она как раз в это время гвоздила мужа туфлей и отсчитала уже девять ударов. Хотел брахман её остановить:

—Hy-нy, хватит, хватит!

Но дрянная женщина разве кого слушала? Отвесила десятый удар и лишь тогда утихла.

—Я сосватал жениха для твоей дочки, – сказал брахман и упомянул семью Бирбала. – Парень учится в Каши. Если ты не против, на том и порешим.

—Согласна я, согласна, пожалуйста, уважаемый, уладьте это дело, – обрадовалась Рамбаи и стала потчевать брахмана.

Брахман вернулся к Бирбалу, договорились они обо всём и назначили день свадьбы.

А Бирбал давно догадался, по какой причине так брахман старается, и про брата всё выдумал, хотел жреца перехитрить. Теперь надо было найти жениха. И стал Бирбал искать среди людей своей касты пар­ня-сироту. Не зря сказано:

Тот, кто ищет – всегда найдёт, Хоть на дне океана найдёт.

Лишь праздно сидящим на берегу В жизни никак не везёт.

На третий день разыскал он парня двадцати с лиш­ним лет. Не было у него ни родных, ни дома, намаялся парень в деревне и подался в Дели искать работу. По­бывал он в ученье, грамоту знал. Бирбал привёл его к себе в дом, посулил кров и помощь и стал наставлять:

—Слушай, дорогой, я женю тебя на дочери Рамбаи, дам всё, что нужно на обзаведение, жить будете в достатке. А ты всем говори, что ты мой младший брат, и постарайся, чтобы все об этом узнали.

Бедняк себя не помнил от радости.

В обоих домах начали готовиться к свадьбе. Загодя, по приметам, выбрали счастливый день и сыграли бога­тую свадьбу. Потом жрец определил благоприятный день для отъезда молодой из родительского дома.

—Ты – женщина гневливая, нрава горячего, – без обиняков сказал Рамбаи жрец, – своего мужа так в кулаке держишь, что он у тебя и не пикнет. Хочу я, чтобы и дочка твоя была такой же и даже ещё суровее, это только прибавит тебе чести.

Позвала Рамбаи дочку и стала её учить уму-разуму:

—Гляди, дочка, не посрами меня! Мужа всегда в ку­лаке держи. Я своему каждый день десять ударов туфлей отсчитываю, а ты доведи счёт до пятнадцати. Коль ослушаешься, то и на глаза мне не показывайся.

Пришёл день разлуки. Рамбаи послала мужа про­водить дочку и, по обычаю, погостить у молодых.

А Бирбал сразу так себя повёл, что молодая при нём робела и дрожала. И брата своего названого на­учил почаще сердиться на жену. Увидела она, что они оба такие сердитые, – и думать забыла хвататься за туфлю.

Видит Бирбал, что с молодой-то удачно вышло, и задумал задать жару и её матери. Уговорил он невесткиного отца погостить у него подольше. Как-то раз, бе­седуя с ним, он, будто невзначай, погладил его по спине и нащупал ладонью рубцы.

—Что это у вас? – спросил он ласково. Пригорюнил­ся сват и признался Бирбалу в своей беде, рассказал, как жена с ним обращается.

—«Горевать да тужить – беды не избыть», – стал утешать его Бирбал. – А чтоб беду избыть, надо средство придумать. Я вас научу. Поживите у меня ещё месяца четыре. Каждый день отбивайте земные поклоны сол­нышку до тех пор, пока всё тело от пота не взмокнет.

Стал гость каждый день низкие поклоны подолгу отвешивать. Ел он самые лучшие, сытные яства и всё больше входил в тело. За четыре месяца он окреп, стал круглый, как бревно. Тогда велел Бирбал кузнецу сде­лать дубинку с бляшками на концах. Дал он эту дубин­ку бедолаге и сказал:

—Если спросят люди, что это за дубина, отвечайте: это мой братец-наставник.

Объяснил свату Бирбал, что и как делать, и от­правил домой.

А Рамбаи тем временем вела точный счёт: сколько ударов причитается мужу за те месяцы, что он жил в гостях.

Очень она обрадовалась, когда муж вернулся, да ещё такой здоровенный. Раньше, бывало, приходил он усталый, еле ноги волочил. Давненько не отхажива­ла она его туфлей – у неё руки зачесались. А он пере­чить не стал, но не забыл прихватить своего братца-на­ставника. Съездила его жена разок по голове башма­ком, а он встал, размахнулся, да как треснет её по голо­ве дубиной, у неё аж искры из глаз посыпались.

—Ой-ей-ей! Рам! Рам98! Убил ведь, убил! – запри­читала жена.

Муж переждал немножко и стукнул жену другой раз. Собрался было ударить и третий, да соседи поме­шали – прибежали, схватили его сзади за руки. Жена от страха и боли вся трясётся, просит мужа успокоиться.

С этого дня стала она смирной и покорной женой. С душевным сокрушением приняли эту весть завистни­ки Бирбала, но отныне они и думать перестали, как причинить ему вред.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: