Глава 1. ЦЕЛЬ ИССЛЕДОВАНИЯ 33 страница

Ответ адвоката-свидетеля. Я ни в какой подобной договорённости ни с кем не участвовал. О существовании такой договорённости не знаю. Считаю вопрос следователя попыткой обвинить меня в чём-то, чего я не совершал и о чём не имею ни малейшего представления.

По окончании допроса адвокат-свидетель написал, что считает необходимым заявить, что перед началом допроса им, как адвокатом, был задан вопрос, по какому делу, в отношении кого конкретно или по какому факту он будет допрашиваться; однако ему этого сообщено не было; в связи с этим до начала допроса он не был в состоянии оценить риск нарушения им каких-либо требований Закона об адвокатской деятельности и адвокатуре; вопросов о его (адвоката-свидетеля) доверителях задано не было. Подписи участников следственного действия.

Синтаксис примера. Искажённое молчание – не истина, не ложь. Следователь волен выяснять любые факты, стремиться получить всякие сведения. Ответы адвоката-свидетеля, как аргументы для суждения, противоречивы, абсурдны. Например, адвокат и не-адвокат в одно и то же время, в одном и том же месте. Содержащиеся в ответах адвоката-свидетеля сведения достаточны для доказывания, то есть для того, чтобы сделать умозаключение посредством суждений о характере деятельности адвоката. Например, для доказывания тезиса “адвокат руководил юристами, он был их фактическим начальником, юристы воспринимали его как своего начальника”. Цель доказывания не имеет значения. Но и адвокат её не знает. Однако содержание ответов адвоката-свидетеля позволяют преодолеть логикой содержащийся в них абсурд.

У следователя вопросы неправильные, наводящие и так далее. Вопрос следователя содержит предпосылку о том, что адвокат-свидетель знал о существовании группы расхитителей, что эта группа расхищала, и договаривался с адвокатами о выводе за рубеж незаконно добытых денежных средств. Вопрос задан профессионально грубо. Дело не в этом. Суть в том, что на допросе адвокат. Любой ответ свидетеля на вопрос, содержащий в себе предпосылку юридической оценки (квалификации) деяния, недопустим. Свидетель рассказывает о том, что он видел или слышал. Свидетель может описать виденное им, как, например, одно лицо передавало деньги другому лицу. Но не давать юридической квалификации этим деньгам, похищенные они или находились в правомерном владении.

Вопрос следователя, содержащий предпосылки об организованной группе и похищенных деньгах, могущие быть истинными и ложными в одно и то же время, есть абсурдный вопрос. Поэтому любой ответ на него неправильный.

Но и ответ адвоката-свидетеля содержит предпосылку: договорённость была, но адвокат-свидетель сам в ней не участвовал; о том, что такая договорённость была, не знал (то есть в момент, когда кто-то договаривался, он об этом не знал) и на момент допроса тоже не знает, что такая договорённость имела место в прошлом. Для адвоката-свидетеля и адвоката-участника такая предпосылка должна быть ложной. Во всех случаях ни для кого эта предпосылка не может быть истинной. Она абсурдна и для логики непреодолима.

Заявление адвоката-свидетеля в конце допроса избыточно. Если ему любопытно узнать, по какому делу его вызвали на допрос, а ему об не сказали, то не следует давать показания. После того как показания даны, напоминание о своём адвокатском статусе не имеет смысла.

Пример свидетельствования 10. Предварительное следствие. В качестве свидетеля допрашивается адвокат, которому помогает адвокат-участник допроса.

Вначале допроса адвокат-свидетель заявил, что он имеет основания полагать, что уголовное дело, по которому он вызван на допрос, расследуется в отношении его доверителей. Поэтому он не считает возможным отвечать на вопросы следователя, пока ему не разъяснят существо уголовного дела. Адвокат-свидетель пояснил, что единственной причиной, по которой он делает это заявление, является соблюдение адвокатской этики и требование Закона об адвокатской деятельности и адвокатуре в части соблюдения адвокатской тайны.

Следователь разъяснил адвокату-свидетелю и адвокату-участнику, что это уголовное дело расследуется в отношении граждан А., Б., В., Г. и Д., совершивших в составе организованной группы лиц присвоение денежных средств, принадлежащих дочерним Организации “Э” обществам.

Далее начался допрос.

Синтаксис примера. Не обратим пока внимание на слова “адвокатская этика”. Кокетливые слова “адвокатская этика” приобрели масштаб массового употребления. Они даже вставлены в закон об адвокатуре. Этика – категория философская, а не юридическая. Правила этики, принявшие форму юридических законов, становятся нормами права. Этические правила поведения находятся за пределами правового регулирования. За нарушение этических правил нет правового наказания, наказания со стороны государственной власти. Право не охраняет интересы, основанные на этических чувствах и представлениях. Если право охраняет какие-то интересы, то это правоохраняемые интересы, а не этические интересы. Если кто-то выскажется за то, что за защитой от нарушения этической нормы можно обратиться в государственный суд и суд установит наказание нарушителю этической нормы, то это уже будет не этическая, а правовая норма. Судебный процесс регулируется правовыми нормами. В суд обращаются за защитой нарушенного права или охраняемого правом жизненного интереса. Поэтому ссылка на этические чувства, личные или групповые, не может быть причиной для дачи или отказа от дачи свидетельских показаний.

Далее, адвокат-свидетель проявил интерес к существу дела. Ему интересно, не касается ли это существо его доверителей. И это правильно. Если существо дела касается его доверителей, то он не должен давать никаких показаний в силу своего публичного статуса адвоката, правил адвокатской тайны. Если же существо дела не касается его доверителей, то адвокат-свидетель в этом процессуальной действии утрачивает свой публичный статус и превращается в обычного свидетеля, который обязан давать свидетельские показания по долгу гражданина и под страхом наказания. Он либо адвокат и не свидетель, либо свидетель и не адвокат. Это должен решить он сам. Однако дать верный ответ на этот вопрос невозможно. Адвокат-свидетель будет находиться под угрозой нарушения правил адвокатской профессии. В частности, дать показания по вопросам оказанной им правовой помощи.

Из разъяснения следователя о том, что уголовное дело расследуется в отношении граждан А., Б., В., Г. и Д., совершивших в составе организованной группы лиц присвоение денежных средств, принадлежащих дочерним Организации “Э” обществам, нельзя сделать однозначный, единственно верный вывод о круге лиц, которым он оказывал юридическую помощь. Организованная группа не ограничивается гражданами А., Б., В., Г. и Д. Поэтому в числе членов так называемой организованной группы могут оказаться и лица, которым адвокат-свидетель оказывал правовую помощь. Неизвестны также и дочерние организации, у которых, как следователь считает, было похищено имущество. Возможно, каким-то из этих дочерних организаций адвокат-свидетель оказывал правовую помощь.

Исходя из профессиональной щепетильности адвоката-свидетеля и согласно синтаксису разъяснения следователя, адвокат-свидетель не должен давать показания.

Пример свидетельствования 11 (с синдромом частичного, или искажённого, молчания). Предварительное следствие. В качестве свидетеля допрашивается адвокат, которому помогает адвокат-участник допроса.

Вопрос следователя. Вы бывали в Приморском государстве “ИТ”? Если бывали, то по какой причине?

Ответ адвоката-свидетеля. Я там был на конкурсе песни.

Вопрос следователя. Вам знакома приморская компания “СРМ”?

Ответ адвоката-свидетеля. К созданию и деятельности этой компании я лично отношения не имел. Слышал, что она или дружественная, или дочерняя структура адвокатского образования “ОП”.

Вопрос следователя. Вы можете объяснить содержание предъявляемого Вам письма, согласно которому Вы должны регулярно бывать в Приморском государстве “ИТ” в рамках договора о сотрудничестве между приморской компанией “СРМ” и адвокатским образованием “БР”?

Ответ адвоката-свидетеля. Этого документа я не видел. В офисе приморской компании “СРМ”, расположенном по указанному в письме адресу, никогда не был. С приморской компанией “СРМ” не сотрудничал. Кто подготовил этот документ, мне неизвестно.

Вопрос следователя. Известна ли Вам организация “АГ”?

Ответ адвоката-свидетеля. Организация “АГ” является моим клиентом, о которой я не хочу, как о своём клиенте, говорить.

Вопрос следователя. Вы оказывали консультационные услуги иностранным организациям в период работы в Обществе “КУ”?

Ответ адвоката-свидетеля. В настоящий момент, учитывая, что данный вопрос задан в отношении меня и не имеет никакого отношения к делу, по которому я вызван на допрос, я воспользуюсь правом, предоставленным мне статьёй 51 Конституции Российской Федерации, и не буду на него отвечать.

Вопрос следователя. Предъявляю Вам проект договора об оказании консультационных услуг, заключенный Вами с иностранной организацией “МС”, а также счёт на оплату консультационных услуг. При каких обстоятельствах был заключен этот договор? Какого рода услуги Вы оказывали организации “МС”?

Ответ адвоката-свидетеля. Предъявленный документ мной не подписан. Он датирован 00.00.0000 года. До вступления в действие Закона об адвокатской деятельности и адвокатуре, который более детально регламентирует правила взаимоот566 ношений адвоката с доверителями, форма взаимоотношений адвоката с доверителями определялась ими самостоятельно. Указанная в документе организация могла теоретически быть одним из моих клиентов. По поводу того, оказывал или не оказывал я услуги данной конкретной организации, пояснить ничего не могу. Однако прошу обратить внимание на тот факт, что предметом предъявленного мне договора является оказание консультационных услуг в области права, что не противоречит требованиям закона.

Вопрос следователя. Следует ли из Вашего ответа, что Вам известна организация “МС”? С кем из её руководителей, представителей Вы знакомы? Какого рода деятельность осуществляет организация “МС”?

Ответ адвоката-свидетеля. Название этой организации сейчас не помню. Поэтому не могу пояснить, какого рода деятельностью занималась эта организация, кто были её руководители.

Вопрос следователя. Переводились ли Вам за оказанные услуги денежные средства через Банк “Ц”?

Ответ адвоката-свидетеля. Нет. Никаких средств, имеющих отношение к Обществу “КУ”, не получал.

Вопрос следователя. Кто из сотрудников юридического отдела Общества “КУ” получал деньги на основании договоров об оказании юридических услуг?

Ответ адвоката-свидетеля. Я не знаю. Я сам получал деньги от своих доверителей, которые не имеют отношения к Обществу “КУ”. Но я допускаю, что подобная практика могла иметь место.

Вопрос следователя. Адвокаты адвокатского образования “ОП” под руководством адвоката З. обеспечивали легализацию (отмывание) похищенных средств. От кого адвокат З. получал указания о перечислении денежных средств?

Ответ адвоката-свидетеля. Подобные факты деятельности адвоката З. и адвокатского образования “ОП” мне неизвестны.

Вопрос следователя. С кем в юридическом отделе Общества “КУ” поддерживал связь адвокат З., кроме Вас?

Ответ адвоката-свидетеля. Адвокат З. общался напрямую с Имярек. Я несколько раз видел адвоката З. в помещениях Общества “КУ”. Если я спрашивал у секретарей, куда пошел адвокат З., то они отвечали, что к Имярек. Какими делами адвокат З. занимался с Имярек, я не знаю.

Конец допроса.

Синтаксис примера. Не обращайте внимание на спокойствие, с которым следователь “изобличал” адвоката-свидетеля. Это всего лишь улики (см. что есть улики). Тема другая. Зачем адвокату-свидетелю нужно было добиваться такого “изобличения”? Или, может быть, адвокат-свидетель нарочно помог следователю себя “изобличить”? Или когда этот же адвокат будет помогать другому свидетелю, не адвокату, на допросах, то он заранее всё предусмотрит и преодолеет синтаксисом все содержащиеся в вопросах абсурды? Или адвокат-свидетель пытался абсурды-вопросы заместить абсурдами-ответами?

Пример свидетельствования 12 (адвоката об адвокатах). Предварительное следствие. В качестве свидетеля допрашивается адвокат, которому помогает адвокат-участник допроса.

Следователь спросил адвоката-свидетеля, какие отношения сложились между управляющим и заместителем управляющего адвокатского образования, членом которого является адвокат-свидетель. Адвокат-свидетель ответил, что между ними дружеских отношений не было; отношения между ними были натянутые, близкие к неприязненным.

Синтаксис примера. Следователь может задать любой вопрос, в том числе о взаимоотношениях интересующих следователя лиц. Адвокат-свидетель может дать любой ответ, руководствуясь высшими интересами коллег-адвокатов.

Пример свидетельствования 13 (адвоката об адвокатах и адвокатской палате). Предварительное следствие. В качестве свидетеля допрашивается адвокат, которому помогает адвокат- участник допроса.

Следователь представил адвокату-свидетелю для прослушивания аудиокассету с записью телефонного разговора между адвокатом-свидетелем и адвокатом М. и попросил пояснить содержание разговора.

Адвокат-свидетель пояснил следующее. Обстоятельств, при которых состоялся этот разговор, он не помнит, но свой голос и голос адвоката М. узнал. Адвокат-свидетель не исключил, что инициатором телефонного звонка был он сам. Это разговор был следствием тех взаимоотношений, которые сложились между адвокатским образованием, членами которого были адвокат-свидетель и адвокат М., и адвокатской палатой. Учитывая, что в отношениях между адвокатами-членами адвокатского образования и прокуратурой проходит очень тонкая грань между обязанностью давать показания и обязанностью хранить адвокатскую тайну, среди адвокатского сообщества мнения по данному поводу разделились. В силу этого адвокаты-члены адвокатского образования попали под угрозу исключения из состава адвокатской палаты за возможное разглашение адвокатской тайны. В то же время отказ от дачи показаний может навлечь на адвокатов различные репрессивные действия со стороны правоохранительных органов. Именно по этим вопросам адвокат-свидетель консультировался с представительными авторитетными адвокатами. На сегодняшний день к окончательному пониманию ситуации адвокат-свидетель и другие адвокаты не пришли и каких-то однозначных рекомендаций от руководства адвокатской палаты не получили, кроме указаний соблюдать законодательство. В заключение адвокат-свидетель подчеркнул, что в разговоре между адвокатом-свидетелем и адвокатом М. речь шла о поддержке адвокатской палатой адвокатского образования как максимум, а как минимум – не исключении из состава палаты.

Следователь спросил адвоката-свидетеля, о чём говорили адвокат-свидетель и адвокат М. сразу после этого разговора, потому что из разговора следует, что адвокат М. перезвонил адвокату-свидетелю с другого телефона. Адвокат-свидетель ответил, что не помнит, но готов прокомментировать его, если такой разговор ему будет предъявлен.

Синтаксис примера. Правильно, что адвокаты поставили в известность адвокатскую палату о вызове их на допрос. Правильно, что адвокаты обратились за консультацией в адвокатскую палату по поводу вызова их в обвинительный орган. Каждый адвокат вправе ждать от адвокатской корпорации помощи в преодолении абсурда.

Угроза исключения из членов адвокатского сословия, лишение статуса адвоката – хорошая, действенная мера в борьбе за соблюдение стандартов адвокатской профессии. Кстати, это означает, что адвокаты в своём профессиональном поведении руководствуются не худосочной “адвокатской этикой”, а корпоративными правовыми нормами, нарушение которых, то есть нанесение ущерба публичным интересам адвокатской корпорации, одному из столпов правосудной системы, влечёт жестокое наказание – лишение права, именно права, заниматься адвокатской практикой, в том числе утрату особого публичного процессуального статуса.

Адвокат-свидетель указал на абсурдность ситуации: в одно и то же время любое их деяние одновременно является правильным для одних и неправильным для других; за одно и то же деяние адвокаты могут быть наказаны одними и поощрены другими. Для преодоления этого абсурда надо знать правила логики, иметь способность суждения. Все ли адвокаты- свидетели и их советчики сумели сделать правильный синтаксический разбор абсурда?

Добавление к синтаксису примера. Для адвоката предъявление аудиозаписи с его телефонным разговором есть процессуальный абсурд. Какой источник получения этой записи? Эта аудиозапись не представлялась самим адвокатом. Появление такой аудиозаписи должно быть юридически безупречно. О такой безупречности должно быть указано в самом протоколе допроса. Иначе все вопросы, касающиеся содержащихся в аудиозаписи сведений, будут неправильными – или с мнимыми предпосылками, или с наводящими. Адвокат решил не преодолевать этот абсурд.

Добавление. Почему адвокаты и прокуроры не едят капусту? Ответ “не знаю” неправильный. Вопрос содержит ложную предпосылку. Любой ответ неправильный. Утверждение, что на этот вопрос нет ответа, неправильное, потому что оно одновременно и не истинное, и не ложное. На этот вопрос нельзя отвечать. На вопросы, содержащие мнимые предпосылки, отвечать нельзя. Достаточно указать на содержащуюся в вопросе мнимую или ложную предпосылку.

Примечание. Ничто человеческое, политическое, конъюнктурное адвокатуре не чуждо. В том числе соглашательство, компромиссы, безволие и слабость.

Всегда ли выборно-представительные органы адвокатских корпораций находят в себе решимость, каковая требуется от отдельного адвоката в защите прав доверителя, – решимость защищать права и принципы адвокатского сообщества? Чем меньше такой решимости у оных органов, тем меньше её у каждого адвоката. Ибо последние теряют опору в корпорации.

Нельзя забывать слова одного гениального мыслителя двадцатого века относительно необходимости держать адвокатов в ежовых рукавицах. Эти выхваченные из контекста слова особенно любимы разного рода правоохранниками. Однако мыслитель обращался не к жандармам, чтобы научить правоохранников своего времени бороться с адвокатами, а к своим соратникам и подсудимым – чтобы последние не допускали со стороны адвоката соглашательства с правоохранниками. Такое соглашательство мыслитель и называл – со свойственной ему прозорливостью и прямотой – паскудничеством.

Соглашательство тождественно отказу от публичности в реализации предназначения адвокатуры, возложенного на неё гражданским обществом и декларированного государством.

Глава 3. Процедура и форма признания лица свидетелем

Каждый процессуальный шаг следователя должен быть оформлен его собственным приказом, в том числе и самому себе, – постановлением о производстве процессуального действия. В том числе и признание человека свидетелем. Повестка о вызове на допрос есть способ извещения, по которому только можно догадываться, что следователь принял решение признать лицо свидетелем по уголовному делу. Повестка – это письмо с указанием названному лицу прибыть в назначенное место и время. Приказ о прибытии на допрос должен быть исполнен, в противном случае будет применена сила. Но повестка не есть процессуальный акт, который является основанием наделения человека правами свидетеля и возложения на него обязанностей свидетеля. Таким актом может быть постановление следователя о признании человека свидетелем в целях получения от него сведений для доказывания по уголовному делу необходимых обстоятельств.

У свидетеля есть права, например, в определённых случаях отказаться от дачи показаний, есть обязанности, за неисполнение которых он может быть подвергнут уголовному наказанию. У свидетеля есть право пользоваться помощью адвоката. Без постановления неизвестен момент, с какого человек приобретает процессуальный статус свидетеля. С момента получения повестки о вызове на допрос? С момента начала допроса? С момента окончания допроса? Или из устного признания следователя? Но публичные права и обязанности из речей не возникают. Из озвученных слов следователя обязанностей не возникает не только у свидетеля, но и у самого следователя. Такие обязанности могут возникнуть только из процессуального акта – постановления следователя. Получив постановление следователя о признании лица свидетелем по уголовному делу, свидетель при участии адвоката может начать давать показания, пользоваться своими правами.

Та же процедура должна быть и в суде. Суд должен вынести постановление (определение) о признании лица свидетелем. Даже если человек вызывается в суд свидетельствовать стороной судебного процесса, права и обязанности свидетеля, носящие публичный характер, у человека возникают в силу его свидетельствования перед судом. И за нарушение обязанности свидетельствовать инициатором наказания такого свидетеля должен быть суд, а не тот, кому показания свидетеля не понравились.

Такая процедура предельно необходима для адвоката, когда он вызывается на допрос в качестве свидетеля. Адвокат, получив повестку о вызове на допрос, обязан прибыть по указанному месту. Он ещё не знает, почему он вызывается, для получения каких сведений и выяснения каких обстоятельств, связаны эти сведения и обстоятельства с оказанием им юридической помощи или нет. Адвокат не должен из знаков и цифр, проставленных на повестке о вызове его на допрос, догадываться о содержании предстоящего допроса, а догадавшись, вообще не приходить на допрос и уповать на милость следователя, который, может быть, забудет об адвокате и насильно его не доставит на допрос. Поэтому, исполнив содержащийся в повестке приказ о прибытии на допрос, адвокат должен получить от следователя постановление о признании его свидетелем, в котором должно быть раскрыто существо уголовного дела. Только из этого постановления, а не из устных разъяснений, пояснений и увещеваний следователя, адвокат может сделать категоричный вывод, вызван ли он на допрос как адвокат, то есть субъект, обладающий специальным публичным статусом, по вопросам, связанным с его профессиональной деятельностью по оказанию юридической помощи, или как лицо, могущее дать показания о событиях, не связанных с его профессиональной деятельностью. В последнем случае допрос проводится, если нет иных препятствий, но без указания, что допрашивается адвокат.

Исходя из принципа допустимости доказательств, сведения, полученные на допросе от адвоката по его профессиональной деятельности, не могут быть положены в основу доказывания по уголовному делу. Поэтому отвод адвоката-защитника обвиняемого по той причине, что он был допрошен при негодных обстоятельствах в качестве свидетеля, может быть допрошен или пытались его допросить по этому уголовному делу, не может иметь процессуально-правового значения, потому что полученные от адвоката сведения не имеют доказательственного значения. Такие сведения всего лишь результат беседы двух знакомых юристов – адвоката и следователя.

В “деле Йукоса” был случай, когда по повестке следователя адвокат не явился на допрос из-за страха перед дисциплинарным разбирательством адвокатским судом. Вероятно, чтобы уберечь этого адвоката от общения со следователем, только так и надо было поступить региональной адвокатской корпорации.

Глава 4. Практический смысл монотеизма в адвокатуре

Адвокатская корпорация должна играть для адвокатов ту же роль, какую монотеизм сыграл для языческого мира. В жизни адвоката не счесть соблазнов следовать каким-то посторонним поведенческим стандартам, отличным от стандарта профессиональной правозащиты. Должно быть что-то, что будет ему опорой в противостоянии этим соблазнам. По сути дела, адвокат может сохранить стойкость, верность идеалам правосудия, приверженность профессиональным стандартам, только в одном случае – если он будет монотеистом. Если не по вере, то хотя бы на практике.

Понять этический смысл монотеизма очень трудно, если сидеть в тиши кабинета. Этот смысл легче понять, когда ты среди людей, когда ты в гуще непростых человеческих отношений, когда ты непосредственно зависишь от других и другие зависят от тебя. Надо найти выход из кабинета в люди – вот тут-то начинаешь понимать смысл монотеизма.

Участвуя в общей жизни людей, будь то на работе или где-либо ещё, человек находится под давлением, непрерывным и сильным. Его постоянно пытаются заставить делать то, что – не просто он не хочет – ему противно. И мало того, от него требуют подчинения, послушания, повиновения, почтения. Ощущая такое давление на собственной шкуре, осознаешь, что значит поклонение. Поклонение – это не культ, не обряды. Ритуальность поклонения вторична. Поклонение – это сугубо поведенческая категория. Мы можем видеть примеры поклонения, когда подчинённые пресмыкаются перед начальством, когда слабые прислуживают сильным, когда “молодые” угождают “старикам” и тому подобное. Человека заставляют кланяться. Ради интересов тех, кому надо кланяться, его заставляют поступаться теми принципами, которые он исповедовал раньше. Давление связано с угрозами – карьере, благосостоянию, свободе, здоровью, жизни, близким. Противостоять ему чрезвычайно трудно. Чтобы следовать своим принципам и никому не кланяться, нужно обладать железной волей и нечеловеческим бесстрашием. Но главное – нужно обладать смыслом такого противостояния.

Монотеизм – это запрет кланяться кому-либо, кроме Бога (Исх. 34:14; Втор. 5:7). Причём этот Бог – трансцендентный, то есть Он не имеет ничего общего ни с какой из окружающих тебя стихий, не может быть отождествлён ни с каким начальником, ни с какой природной или общественной силой, ни с чем из той среды, которая давит на тебя. Именно поэтому Он не может быть изображён (Исх. 20:4-5), а любое Его изображение чревато подменой, а значит – покорением чему-то из этой среды. Бог запрещает кланяться кому-либо под страшными угрозами: “не поклоняйся им и не служи им, ибо Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвёртого рода” (Исх. 20:5). Это многократно встречающееся в Библии изображение страшного, ревнующего, гневающегося и мстящего Бога вызывает неизменный протест гуманистов, которые, видимо, так и не вышли из своих кабинетов и не понимают смысла подобных угроз. Но именно гуманный смысл “страха Божия” начинаешь понимать, когда осознаёшь положение человека. Чтобы противостоять угрозам среды, требующей его покорности и поклонения, человек должен противопоставить страху перед ней страх перед чем-то Иным. Так он может сказать (или прошептать, или подумать): “Я, конечно, боюсь вас, но есть нечто такое, чего я боюсь ещё больше, поэтому я не поступлюсь своими принципами и не пойду у вас на поводу”.

Любопытный пример из жизни адвокатов: как-то милиционеры арестовали адвоката и попытались выбить у него показания на его подзащитного. Это вопиющее беззаконие, но милиционеры были в негодовании от того, что адвокат, несмотря на всё давление, отказывался предать свой профессиональный долг. Тогда они пожаловались в его коллегию и потребовали, чтобы она предписала ему дать соответствующие показания. Что могла сделать коллегия, чтобы хоть как-то поддержать адвоката? Она, конечно, пожаловалась кому надо, но и к нему самому она должна была обратиться. И коллегия приняла лучшее и единственно верное решение: под страхом исключения она запретила ему давать показания. Теперь у адвоката на руках был документально зафиксированный запрет общественного института, и этот документ он мог предъявить тем, кто требовал его показаний.

“Начало мудрости – страх Господень” (Пс.110:10). Страх перед Трансцендентным – это опора против страха перед непосредственным и повседневным. Это возможность не суетиться в попытках угодить всем, кто грозит тебе каждый день, если ты не будешь кланяться им.

А теперь представим себе мир, где не только нет страха перед Трансцендентным, где не только нет даже представления о том, что можно не кланяться всем и вся, но где высшей добродетелью считается именно преклонение перед теми, кто сильнее. Все языческие религии – от древнеегипетской до конфуцианской – прямо предписывают человеку поклоняться “силам”, и каждой из них – в соответствии с её рангом, её местом в иерархии сил. Это и есть суть язычества: кланяться всему тому, от чего зависят твоё благосостояние, твоё здоровье, твоя свобода, твоя жизнь, твоя семья. Кланяться – значит слушаться, подчиняться, чтить, пресмыкаться. Зависишь от природы – кланяйся природе, прислушивайся к ней (что она велит, что соответствует её установлениям). Зависишь от начальников – кланяйся им, причём так, как они велят. И тогда ты будешь в порядке. Тут, собственно, и вопроса быть не должно – кланяться или не кланяться, поскольку у человека нет никаких принципов, которые противоречили бы таким требованиям. Напротив, он должен кланяться сильным с энтузиазмом, с пылом и рвением. И с легкостью менять объекты поклонения: кто стал сильнее – тот и достоин. Лучше, конечно, чтобы иерархия сил была стабильной, чтобы она не менялась то и дело, иначе человеку крайне трудно следовать конъюнктуре и держать нос по ветру.

Если ты живешь в рамках стабильной системы сил, вся твоя жизнь – от рождения до смерти – предсказуема. Ты рождаешься на определённом месте в этой системе и должен кланяться вышестоящим. Если ты будешь всё делать правильно, то продвинешься в заранее отведённых рамках. И все будут довольны – и твои начальники, и твои родители, и твои близкие, и ты сам. Бывали, конечно, случаи, когда отдельные сильные личности, презрев все установления, в том числе моральные, достигали большего, чем им было изначально определено. Но, во-первых, это были исключительные существа, не иначе как полубоги. А во-вторых, большинство из них всё равно поплатились за попытку изменить судьбу. Так что не сопротивляйся и – кланяйся. Кто не сопротивляется судьбе, того она ведёт за руку, кто сопротивляется – того она тащит за ноги, по асфальту. Это проповедовали и вавилонские жрецы, и индийские брахманы, и греческие философы. Но не все с этим согласились.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: