Глава Четырнадцатая 15 страница

– Я христианин, это трудно объяснить просто и быстро, господин Торанага. Они все…

– Нет необходимости быть быстрым. У меня масса времени. Я очень терпелив. Ты культурный человек – очевидно, что не из крестьян, – так что можешь делать это просто или сложно, как хочешь, а также так долго, чтобы тебя можно было понять. Если ты будешь отклоняться от этого, я отошлю тебя обратно. Ты будешь говорить?

– Моя религия христианская. Есть две основные христианские религии, протестантская и католическая. Большинство англичан протестанты.

– Ты молишься тому же Богу, Мадонне и младенцу?

– Да, господин. Но не так, как это делают католики. «Что он хочет узнать? – спросил себя Блэксорн. – Он католик? Следует ли отвечать, то, что, как ты думаешь, он хочет услышать, или то, что ты считаешь правдой? Он против христиан? Он не называл иезуитов «мои друзья»? Является ли Торанага сторонником католиков или он сам собирается перейти в католичество?»

– Ты веришь, что Иисус – Бог?

– Я верю в Бога, – сказал он осторожно.

– Не уходи от прямых вопросов. Ты веришь, что Иисус есть Бог? Да или нет?

Блэксорн знал, что любой католический суд в мире давно бы проклял его за ересь. И большинство, если не все, протестантские суды. Даже колебания перед ответом на такой вопрос были признаком сомнения. Сомнение было ересью. Ты не мог отвечать на вопрос о Боге простым «да» или «нет». Должны быть оттенки «да» или «нет». Ты не знаешь о Боге наверняка, пока ты не умер.

– Да, я верю, что Иисус был Бог, но я не узнаю этого наверняка, пока не умру.

– Почему ты разбил крест у священника, когда впервые появился в Японии?

Блэксорн не ожидал такого вопроса. «Неужели Торанага знает все, что случилось с тех пор, как я прибыл сюда?»

– Я хотел показать дайме Ябу, что иезуит, отец Себастьян – единственный там переводчик, – что он мой враг, что ему нельзя доверять, по крайней мере, по моему мнению. Из-за того, что я не был уверен, что он обязательно будет точно переводить, так, как это делает сейчас дон Алвито. Он проклинал нас, как пиратов, например. Мы не пираты, мы пришли с миром.

– Ах да! Пираты. Я вернусь к пиратству в свое время. Ты говоришь, что вы оба являетесь членами двух христианских сект, оба почитаете Иисуса Христа? Это разве не его главная заповедь – любить друг друга»?

– Да.

– Тогда как вы можете быть врагами?

– Их вера, их версия христианства – фальшивая интерпретация священных текстов.

– А! Наконец-то мы до чего-то добрались. Так вы с ними воюете из-за различных мнений о том что Бог, и что не Бог?

– Да.

– Это очень глупая причина идти на войну. Блэксорн сказал:

– Я согласен. – Он поглядел на священника, – Я согласен всем своим сердцем.

– Сколько кораблей в твоей флотилии?

– Пять.

– И ты старший кормчий?

– Да.

– Где остальные?

– В море, – сказал Блэксорн осторожно, продолжая свою ложь, предполагая, что Торанага сначала задал несколько вопросов Алвито, – Мы потеряли друг друга во время шторма. Где точно, я не знаю, господин.

– Ваши корабли были английские?

– Нет, господин, из Голландии.

– Почему англичан нанимают на голландские суда?

– В этом нет ничего необычного, господин. Мы союзники – португальские кормчие тоже иногда водят испанские корабли и эскадры. Я так понимаю, португальские кормчие водят и ваши океанские суда, согласно вашим законам.

– А нет голландских кормчих?

– Много, господин. Но в таких длительных путешествиях у англичан больше опыта.

– Но почему? Почему они хотели, чтобы ты повел их корабли?

– Возможно, потому, что моя мать голландка, я бегло говорю на их языке и у меня большой опыт. Я был рад такой возможности.

– Почему?

– Это была первая возможность для меня поплавать в этих водах. Ни один английский корабль не собирался плыть так далеко. Это была возможность сделать кругосветное путешествие.

– Ты сам, штурман, присоединился к эскадре из-за своей религии, чтобы воевать против ваших врагов Испании и Португалии?

– Я штурман, господин, сначала и прежде всего. Ни один англичанин или датчанин не были в этих местах. Мы первая торговая эскадра, хотя мы и имеем каперские свидетельства нападать на врагов в Новом Свете. В Японию мы пришли торговать.

– Что такое каперское свидетельство?

– Законное разрешение, выдаваемое королем или правительством, – дающее право воевать с врагом.

– А, ваши враги здесь. Так вы собираетесь воевать с ними здесь?

– Мы не знали, что нас ожидает, когда мы придем сюда, господин. Мы пришли сюда только торговать. Ваша страна почти неизвестна, она – легенда. Португальцы и испанцы очень мало что сообщали об этих местах.

– Отвечай на вопрос – твои враги здесь. Ты собираешься воевать с ними здесь?

– Если они будут воевать со мной.

Торанага недовольно зашевелился.

– Что ты делал в море или в своих странах, это твое дело. Но здесь один закон для всех, и иностранцы находятся на нашей земле только по разрешению. Любое общественное неподчинение или стычка приводят к немедленной смерти. Наши законы ясны и должны выполняться. Ты понял?

– Да, сэр. Но мы пришли с миром. Мы прибыли сюда торговать. Могли бы мы обсудить вопросы торговли, господин? Мне нужно килевать судно и сделать некоторый ремонт – мы можем за все заплатить. Тогда у меня вопрос…

– Когда я захочу обсудить торговые вопросы или еще что-нибудь, я тебе скажу. Пока будь добр отвечать на мои вопросы. Так ты устроился в экспедицию, чтобы торговать, для заработка, а не по обязанности или долгу? Ради денег?

– Да. Такой у нас обычай, господин. За плату и долю во всех доходах – от торговли и захваченных вражеских товаров.

– Так ты наемник?

– Я был нанят главным кормчим, чтобы вести экспедицию, – Блэксорн чувствовал враждебность Торанага, но не понимал почему. «Что я плохого сказал? Не сказал ли священник такого, что идет мне во вред?»

– Это нормальный обычай у нас, Торанага-сан, – сказал он опять.

Торанага начал что-то обсуждать с Хиро-Мацу, и они обменялись мнениями. Очевидно, соглашаясь друг с другом. Блэксорн подумал, что на их лицах видно недовольство. Почему? «Вероятно, что-то было связано с «наемником», – подумал он. – Что здесь было такого? Разве не за все платят? Как еще вы можете достать денег на жизнь? Даже если ты наследуешь земли, все равно…»

– Ты сказал раньше, что ты пришел сюда, чтобы мирно торговать, – сказал Торанага. – Почему тогда ты везешь столько пушек, так много пороха, мушкетов и пуль?

– Наши испанские и португальские враги очень сильны и могучи, господин Торанага. Мы должны защищаться и…

– Ты говоришь, что ваше вооружение только оборонительное?

– Нет. Мы используем его не только для защиты, но и для того, чтобы атаковать своих врагов. И мы в большом количестве производим его для торговли, наше оружие – лучшее в мире. Может быть, мы могли бы торговать с вами этими или другими товарами, которые мы привезли.

– Кто такой пират?

– Люди вне закона. Человек, который насилует, убивает или грабит для личной выгоды.

– Это не то же самое, что наемник? Это не то, что вы? Пират и вожак пиратов.

– Нет. Правда, мои корабли имели каперское свидетельство от законных властей Голландии, разрешающих нам вести войну во всех морях и местах, которые в данный момент принадлежат нашим врагам. И искать рынки для наших товаров. Для испанцев и большинства португальцев – да, мы пираты и религиозные еретики, но я повторяю, что на самом деле это не так.

Отец Алвито кончил переводить, потом начал спокойно, но твердо говорить что-то Торанаге.

«Как бы я хотел вот так прямо разговаривать с ними», – подумал Блэксорн, чертыхаясь. Торанага взглянул на Хиро-Мацу, и старик задал иезуиту несколько вопросов, на которые тот долго отвечал. Потом Торанага повернулся к Блэксорну, и его голос стал еще жестче.

– Тсукку-сан говорит, что эта Голландия была вассалом испанского короля несколько лет назад. Это верно?

– Да.

– Следовательно, Голландия – ваш союзник – мятежник по отношению к своему законному королю?

– Они воюют с испанцами, да. Но…

– Разве это не мятеж? Да или нет?

– Да, но есть смягчающие обстоятельства.

– Нет «смягчающих обстоятельств», когда это касается мятежа против своего суверена.

– Если вы не победите.

Торанага внимательно поглядел на него. Потом громко рассмеялся. Он что-то сказал Хиро-Мацу сквозь смех, и Хиро-Мацу кивнул.

– Да, господин иностранец с невозможным именем, да. Ты назвал один смягчающий фактор. – Еще одно хихиканье, потом веселое настроение исчезло так же внезапно, как и появилось. – Вы выиграете?

– Хай.

Торанага опять заговорил, но священник не переводил синхронно, как раньше. Он улыбался странным образом, его глаза задержались на Блэксорне. Он вздохнул и сказал:

– Вы уверены?

– Это он говорит или ты говоришь?

– Это сказал господин Торанага. Он сказал это мне.

– Да, скажи ему, да. Я совершенно уверен. Могу я объяснить, почему?

Отец Алвито разговаривал с Торанагой намного больше, чем этого требовал перевод такого простого вопроса. «Так ли ты спокоен, как кажешься? – хотел спросить его Блэксорн. – Как же тебя достать? Как мне справиться с тобой?»

Торанага ответил и вынул веер из рукава.

Отец Алвито начал опять переводить с той же самой жуткой недружелюбностью, с мрачной иронией.

– Да, кормчий, ты можешь мне сказать, почему ты думаешь, что вы выиграете эту войну.

Блэксорн попытался остаться уверенным, понимая, что священник берет над ним верх.

– Мы в настоящее время главенствуем над всеми морями в Европе – над большинством морей Европы, – сказал он, поправляя сам себя. «Не давай отвлечь себя. Говори правду. Изворачивайся, как это уверенно делают иезуиты, но говори правду».

– Мы, англичане, разгромили в боях две огромные военные армады – испанскую и португальскую, и не похоже, чтобы они смогли собрать другие. Наши маленькие острова представляют собой крепости, и мы там теперь в безопасности. Наши морские силы господствуют на море. Наши корабли быстрее, современнее и лучше вооружены. Испанцы не побеждали после более чем пятидесяти лет террора, инквизиции и кровопролитий. Наши союзники безопасны и сильны и, даже более того, они обескровят Испанскую империю и приведут ее к концу. Мы победим, потому что мы владеем морями и потому что испанский король со своим высокомерием не дает свободы другим народам.

– Вы владеете морями? Нашими морями тоже? Морями вокруг наших берегов?

– Нет, конечно, нет, Торанага-сама. Я не хотел вас обидеть. Я, конечно, имел в виду европейские моря, хотя…

– Хорошо, я рад, что это прояснилось. Что ты хотел сказать? Хотя…

– Хотя на всех высоких широтах мы скоро сметем всех врагов, – это Блэксорн произнес очень четко.

– Вы говорите «враг». Может быть, мы тоже враги? Что тогда? Вы попытаетесь потопить наши корабли и опустошить наши берега?

– Я не могу и представить себе, чтобы быть вашим врагом.

– Я думаю, это очень легко представить. Что тогда?

– Если вы выступите против моей страны, мне придется атаковать и попытаться разбить вас, – сказал Блзксорн.

– А если ваш господин прикажет вам напасть на нас здесь?

– Я бы отсоветовал ему. Очень серьезно. Наша королева бы послушалась. Она…

– Вами управляет королева, а не король?

– Да, господин Торанага. Наша королева мудра. Она бы не могла – не отдала бы такой неразумный приказ.

– А если бы отдала? Или если бы ваш законный командир приказал?

– Тогда бы я доверил свою душу Богу, так как я бы наверняка погиб. Так или иначе.

– Да. Ты бы погиб. Ты и все твои войска, – Торанага переждал момент. Потом спросил: – Сколько времени вы плыли сюда?

– Почти два года. Точнее, один год, одиннадцать месяцев и два дня. Примерное расстояние по морю в четыре тысячи лиг, каждая лига – три мили.

Отец Алвито перевел, потом добавил краткое уточнение. Торанага задумчиво обмахивался веером.

– Я перевел время и расстояние, Блэксорн, в их величины, – вежливо пояснил священник.

– Спасибо.

Торанага опять заговорил, обращаясь непосредственно к нему:

– Как ты добрался сюда? По какому маршруту?

– Через пролив Магеллана. Если бы у меня были мои карты и бортовой журнал, я мог бы очень точно вам все показать, но они были украдены – они были взяты у меня с корабля вместе с каперским свидетельством и всеми моими бумагами. Если вы…

Блэксорн остановился, так как Торанага внезапно заговорил с Хиро-Мацу, который также был удивлен.

– Вы заявляете, что ваши бумаги были взяты – украдены?

– Да.

– Это ужасно, если это верно. Мы ненавидим воровство в Ниппон – Японии. Наказание за воровство – смерть. Это дело будет немедленно расследовано. Кажется невероятным, чтобы кто-то из японцев мог сделать такую вещь, хотя грязные пираты и бандиты есть повсюду.

– Может быть, они были положены на другое место, – сказал Блэксорн. – И положены где-нибудь в укромном месте. Но это большая ценность, господин Торанага. Без моих морских карт я подобен слепому человеку в лабиринте. Вы хотите, чтобы я объяснил вам мой маршрут?

– Да, но позднее. Сначала расскажи мне, почему ты проплыл все это расстояние.

– Мы мирно плыли, чтобы торговать, – повторил Блэксорн, несмотря на его нетерпение. – Торговать и снова вернуться домой. Сделать богаче вас и нас. И попытаться…

– Вас богаче и нас богаче? Что здесь более важно?

– Оба партнера должны иметь выгоду, конечно, и торговля должна быть честной. Мы стремимся к долгосрочным торговым отношениям, мы предложим вам лучшие условия, чем португальцы или испанцы, и окажем больше услуг. Наши купцы… – Блэксорн остановился, так как снаружи в комнату донеслись громкие голоса. Хиро-Мацу и половина часовых сразу же оказались около входа, а другие образовали тесное кольцо, закрывая помост. Самураи у внутренних дверей также приготовились.

Торанага не двинулся. Он разговаривал с отцом Алвито.

– Вы уйдете отсюда, кормчий Блэксорн, через эту дверь, – отец Алвито сказал это с тщательно скрываемой настойчивостью. – Если вы цените вашу жизнь, не делайте резких движений и не говорите ничего. – Он подошел к левой внутренней двери и сел около нее.

Блэксорн легко поклонился Торанаге, который игнорировал его, и осторожно подошел к священнику, полностью отдавая себе отчет в том, что этот разговор для него кончился трагически.

– Что происходит? – прошептал он, садясь. Соседние часовые тут же угрожающе напряглись, и священник быстро что-то сказал им, чтобы успокоить их.

– Ты погибнешь, если еще раз заговоришь, – сказал он Блэксорну, а сам подумал, что чем скорее, тем лучше.

С нарочитой медлительностью он вынул платок из рукава и вытер пот с рук. Ему потребовались вся выдержка и сила духа, чтобы оставаться спокойным и доброжелательным во время этой беседы с еретиком, который был даже хуже, чем предполагали они с отцом-инспектором.

– Вы будете присутствовать? – спросил его отец-инспектор прошлым вечером.

– Торанага специально просил меня об этом.

– Я думаю, это очень опасно для вас и всех нас. Я думаю, вы могли бы сослаться на болезнь. Если вы там будете, вам придется переводить то, что говорит пират, – а судя по тому, что пишет отец Себастио, он дьявол в земном облике, коварный, как иудей.

– Много лучше, если бы мне удалось там побывать, ваше преосвященство. По меньшей мере, я смогу предотвратить наиболее очевидную ложь Блэксорна.

– Зачем он приехал сюда? Именно сейчас, когда все опять стало так хорошо? У них действительно есть другие корабли в Тихом океане? Разве возможно, чтобы они послали эскадру против Испанской Манилы? Не то чтобы я заботился в какой-то мере об этом отвратительном городе или какой-либо колонии испанцев на Филиппинах, но вражеская эскадра в Тихом океане! Это ужасное осложнение здесь для нас в Азии. И если он сможет поговорить с Торанагой, или Ишидо, или с любым другим из влиятельных дайме, ну, это создаст огромные затруднения, по крайней мере.

– Блэксорн – наверняка. К счастью, мы можем управлять им.

– Бог мне судья, но я знаю, а лучше сказать, верю, что испанцы или, вернее, их презренные лакеи францисканцы и бенедиктинцы наверняка направили его сюда, чтобы навредить нам.

– Может быть, и так. Ваше преосвященство. Нет ничего, на что бы не решились монахи, чтобы победить нас. Но это просто их ревность, потому что мы добиваемся успеха там, где они терпят неудачу. Конечно, Бог покажет им их ошибки! Может быть, англичанин сам «уйдет», прежде чем наделает нам вреда. Его журналы покажут, кто он есть на самом деле. Пират и главарь пиратов!

– Прочитай их Торанаге, Мартин. Те отрывки, где он описывает грабежи беззащитных поселков от Африки до Чили и списки всего награбленного и всех убийств.

– Может быть, нам следует подождать, Ваше преосвященство? Мы всегда сможем предъявить их. Давайте надеяться, что он сам погубит себя своим поведением.

Отец Алвито опять вытер ладони. Он мог чувствовать, что Блэксорн смотрит на него. «Боже, смилуйся над ним, – подумал он. – После того, что ты сказал сегодня Торанаге, твоя жизнь не стоит и фальшивой полушки, а душа останется без спасения. Ты будешь распят, даже без улик из твоих записей. Может быть, послать их обратно отцу Себастьяну, чтобы он мог вернуть их Муре? Что может сделать Торанага, если бумаги не будут найдены? Нет, это слишком опасно для Муры».

Дверь в дальнем конце комнаты открылась.

– Господин Ишидо желает видеть вас, господин, – возвестил Нага. – Он здесь в коридоре и желает видеть вас. Прямо сейчас, говорит он.

– Все вы, возвращайтесь на свои места, – сказал Торанага своим людям. Ему тут же повиновались. Но все самураи сели лицом к двери, Хиро-Мацу во главе их, меч в ножнах наготове, – Нага-сан, скажи господину Ишидо, что мы готовы его приветствовать. Проси его войти.

Высокий мужчина крупными шагами вошел в комнату. Десять его самураев – серые – вошли с ним, но по его сигналу они остались у входа и сели, скрестив ноги

Торанага поклонился с установленной формальной вежливостью, и поклон был возвращен с той же точностью.

Отец Алвито радовался той удаче, которая позволила ему присутствовать. Предстоящее столкновение между двумя противоборствующими лидерами сильно влияло на курс империи и будущее матери-церкви в Японии, поэтому любая косвенная или прямая информация, которая могла помочь иезуитам решить, куда приложить свое влияние, могла иметь громадное значение. Ишидо был дзен-буддист и фанатик-антихристианин, Торанага был дзен-буддист и открыто симпатизировал христианству. Но большинство христианских дайме поддерживали Ишидо, опасаясь – и весьма обоснованно, как считал отец Алвито, возвеличивания Торанаги. Христианские дайме чувствовали, что, если Торанага лишит Ишидо его влияния в Совете регентов, он сам захватит всю власть. И, имея власть, как считали они, он применит указы Тайко об изгнании и удалит сторонников истинной веры. Если, однако, Торанага будет удален с политической арены, появляется слабая гарантия преемственности, и мать-церковь будет процветать.

По мере того как менялась верность христианских дайме церкви, другие дайме в стране тоже колебались, и равновесие между двумя лидерами постоянно нарушалось, так что не было известно, какая сила фактически преобладала. Даже он, отец Алвито, самый осведомленный из европейцев, не мог сказать наверняка, кто из христианских дайме поддержит их при открытом столкновении или какая группировка будет преобладать.

Он смотрел, как Торанага спустился с помоста, пробираясь среди окружающих его часовых.

– Добро пожаловать, господин Ишидо. Пожалуйста, садитесь сюда, – Торанага показал на единственную подушку на помосте. – Мне хотелось бы, чтобы вам было удобно.

– Спасибо, не беспокойтесь, господин Торанага.

Ишидо Кацунари был худой, смуглый и очень сильный, на год моложе, чем Торанага. Они были старые враги. Восемьдесят тысяч самураев вокруг и в самом замке Осаки делали его очень важным, так как он был начальником гарнизона и, следовательно, командиром охраны наследника, главнокомандующим армиями запада, завоевателем Кореи, членом Совета регентов и формально (после Тайко) главным инспектором армий всех дайме во всем государстве.

– Спасибо, не беспокойтесь, – повторил он. – Мне было бы очень не по себе, если бы мне было удобно, когда вы терпите неудобства. Конечно, когда-нибудь я воспользуюсь вашей подушкой, но не сегодня.

Волна гнева прошла среди коричневых, когда они услышали эту скрытую угрозу, но Торанага ответил вполне дружелюбно:

– Вы пришли в очень подходящий момент. Я только что кончил разговаривать с новым чужеземцем. Тсукку-сан, пожалуйста, скажи ему, чтобы он встал.

Священник выполнил приказание. Он чувствовал враждебность Ишидо через всю комнату. Кроме того, что он был противник христианства, он презирал все европейское и хотел, чтобы империя была полностью закрыта от них.

Ишидо посмотрел на Блэксорна с заметным отвращением.

– Я слышал, что он безобразен, но не понимал, насколько. Ходят слухи, что он пират. Это так?

– Это без сомнения. К тому же он лжец.

– Тогда прежде чем казнить, пожалуйста, отдайте его мне на полдня. Наследник, может быть, развлечется, увидев сначала его голову, – Ишидо грубо расхохотался. – Или, может быть, он обучит его танцевать, как медведя, тогда можно показывать его как чудище с востока.

Хотя это было верно, что Блэксорн, на диво всем, пришел с восточных морей – в отличие от португальцев, которые всегда приплывали с юга и поэтому назывались Южными Чужеземцами, – Ишидо недвусмысленно намекал, что Торанага, который правил восточными областями, был настоящим чудовищем.

Но Торанага только улыбнулся, как будто не понял.

– Вы человек с большим чувством юмора, господин Ишидо, – сказал он. – Но я согласен, что чем скорее будет уничтожен чужеземец, тем лучше. Он скучен, высокомерен, громкоголос, со странностями, но не представляет никакой ценности и плохо воспитан. Нага-сан, пошли кого-нибудь, чтобы отправить его в тюрьму с обычными преступниками. Тсукку-сан, скажи ему, чтобы он пошел с ними.

– Кормчий, вам следует пойти с этими людьми.

– Куда мне идти?

Отец Алвито заколебался. Он был рад, что он победил, но его противник был смелый, имел смертную душу, которую все-таки следовало спасти.

– Вы будете находиться под стражей, – сказал он.

– Сколько времени?

– Я не знаю, сын мой. Пока господин Торанага не решит, что делать с вами.

Глава Двенадцатая

После того как Торанага проводил взглядом чужеземца, покидающего комнату, он с сожалением отключился от этой темы и перешел к более насущным проблемам Ишидо.

Торанага решил не отпускать священника, зная, что это разозлит Ишидо, несмотря на то что был уверен в опасности его дальнейшего присутствия. «Чем меньше знают иностранцы, тем лучше, – подумал он. – Будет ли дальнейшее влияние Тсукку-сан на христианских дайме против или за меня? До сегодняшнего дня я полностью доверял ему. Но в разговорах с кормчим были некоторые странные моменты, которых я до конца не понял».

Ишидо, умышленно не соблюдая обычных любезностей, сразу перешел к делу:

– Я снова должен спросить, каков ваш ответ Совету регентов?

– Я снова повторяю: как президент Совета регентов я не верю, что какой-либо ответ необходим. Произошло несколько незначительных семейных изменений, и все. Никакого ответа не требуется.

– Вы обручили вашего сына, Нагу-сана, с дочерью господина Масамуне, женили одну из ваших внучек на сыне господина Кийяма. Все браки относятся к бракам феодальных правителей или их близких родственников и, следовательно, не являются незначительными и абсолютно противоречат приказам нашего господина.

– Наш последний господин, Тайко, умер год назад. К несчастью. Да. Я сожалею о смерти моего шурина и предпочел бы, чтобы он был жив и все еще руководил империей. – Торанага с удовольствием добавил, поворачивая нож в незажившей ране: – Если бы мой шурин был жив, без сомнения, он одобрил бы эти семейные связи. Его инструкции касались браков, которые угрожали бы линии его семьи. Я не угрожаю его семье или семье моего племянника Яэмона, наследника. Я удовлетворен своим положением хозяина Кванто. Я не ищу себе дополнительных земель. Я живу в мире с моими соседями и хочу сохранить этот мир. Клянусь Буддой, я не нарушу мира первым.

В течение шести столетий государство опаляла постоянная гражданская война. Тридцать пять лет назад мелкий дайме по имени Города овладел Киото, подстрекаемый в основном Торанагой. Следующие два десятилетия этот воин захватил половину Японии, наделал гору черепов и объявил себя диктатором – все еще недостаточно сильным, чтобы просить правящего императора дать ему титул сегуна, хотя он отдаленно был родствен ветви Фудзимото. Потом, шестнадцать лет назад, Города был убит одним из своих генералов, и его власть попала в руки его главного вассала и блестящего генерала, крестьянина Накамура.

За четыре неполных года генерал Накамура, которому помогали Торанага, Ишидо и другие, уничтожил всех потомков Городы и установил абсолютно полный контроль над Японией, впервые в истории подчинив себе все государство. Во всей своей славе он отправился в Киото поклониться Го-Нидзи, сыну неба. Поскольку он был крестьянин, Накамура принял менее почетную должность Квампаку, главного советника, которую позднее он передал своему сыну, взяв себе титул Тайко. Но каждый дайме кланялся ему, даже Торанага. Невероятно, но на двенадцать лет наступил полный мир. И вот в прошлом году Тайко умер.

– Клянусь Буддой, – повторил Торанага. – Я не нарушу мира первым.

– Умный человек всегда готов к предательству, не так ли? Такие дьяволы есть в каждой провинции. Некоторые из них занимают высокие посты. Мы оба знаем, как велико может быть предательство в сердцах людей. – Торанага выпрямился. – Там, где Тайко оставил единое целое, мы теперь раскололись на мой восток и ваш запад. Совет регентов разделился. Дайме оказались лишними. Совет не может править полной слухами деревней, не говоря уж об империи. Чем скорее вырастет сын Тайко, тем лучше. Чем скорее появится второй Квампаку, тем лучше.

– Или, может быть, сегун? – с намеком спросил Ишидо.

– Квампаку, или сегун, или Тайко, власть все одна и та же, – сказал Торанага. – Какую ценность имеет титул? Власть – единственно важная вещь. Города никогда не стал бы сегуном. Накамура значил больше, чем Квампаку или позже Тайко. Он правил страной, и главное было это. Что из того, что мой шурин был когда-то крестьянином? Что из того, что моя семья очень древняя? Вы генерал, сеньор, даже член Совета регентов.

«Это много значит, – подумал Ишидо. – Ты знаешь это. Я знаю это. Каждый дайме знает это. Даже Тайко знал это. Яэмону семь лет. В семь лет он стал Квампаку. До того времени…»

– В восемь лет, генерал Ишидо. Это наш исторический закон. Когда моему племяннику станет пятнадцать, он станет взрослым и наследует титул. До этого срока мы, пять регентов, правим от его имени. Такова последняя воля нашего господина.

– Да. И он также приказал, чтобы регенты не брали заложников друг против друга. Госпожа Ошиба, мать наследника, заложница в вашем замке в Эдо, залог вашей безопасности здесь, и это также нарушает его волю. Вы формально согласились выполнять его заветы, как сделали все регенты. Вы даже подписали соглашение своею кровью.

Торанага вздохнул.

– Госпожа Ошиба посетила Эдо, где рожает ее единственная сестра. Ее сестра замужем за моим единственным сыном и моим наследником. Место моего сына, пока я здесь, в Эдо. Что может быть более естественно, чем одной сестре посетить другую в такое время? Разве она не стоит этого? Может быть, у меня появится первый внук, а?

– Мать наследника – самая важная госпожа в империи. Она не должна быть… – Ишидо собирался сказать «Во вражеских руках», но подумал, что лучше сказать – «в необычном месте». Он подождал, а потом добавил недвусмысленно: – Совет хотел бы, чтобы вы попросили ее вернуться домой сегодня же.

Торанага избежал ловушки.

– Я повторяю, госпожа Ошиба не заложница и, следовательно, не выполняет мои приказы и никогда не выполняла.

– Тогда позвольте мне поставить вопрос по-другому. Совет требует, чтобы она немедленно прибыла в Осаку.

– Кто это требует?

– Я требую. Господин Судзияма. Господин Оноши и господин Кийяма. Далее, мы все согласились, что будем ждать ее возвращения из Осаки прямо здесь. Вот их подписи.

Торанага побагровел. Он настолько удачно манипулировал Советом, что при голосовании тот всегда разделялся на двух и трех. Он никогда не мог выиграть у Ишидо четыре к одному голосу, но никогда и Ишидо не выигрывал у него. Четыре к одному означают изоляцию и гибель. Почему Оноши предал? И Кийяма? Оба непримиримые враги, даже до того, как они перешли в чужеземную религию. И чем теперь их держит Ишидо?

Ишидо знал, что теперь он победил своего врага. Но для того чтобы победа была полной, нужно было сделать еще один шаг. Для этого он составил план, с которым согласился и Оноши.

– Мы, все регенты, согласны с тем, что пора покончить с желающими узурпировать верховную власть и убить наследника. Предатели должны быть приговорены. Они будут выставлены на улицах как обычные преступники со всеми их потомками и потом все будут казнены. Фудзимото, Такашима, низкорожденные, высокорожденные – не имеет значения кто. Даже Миновара!

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: