Сбивать или побеждать?

В популярном издательстве «Восточный фронт» вышла и другая брошюра, судя по стилю, того же автора – «Асы люфтваффе». В ней, соответственно, трогательно восхваляются непобедимые немецкие лётчики.

Но вот взгляд цепляется за фразу: «В отличие от RAF (королевские воздушные силы), немцы говорили, что они не сбивают самолёты, а одерживают победы». Стоп – говорю сам себе. А зачем это нужно было немцам? Зачем они подменяли (если подменяли) понятие «сбить», понятием «победить»? Далее анонимный автор пытается внушить, что эти два понятия тождественны: «Чтобы одержать победу, мало было просто сбить самолёт, необходимо было предоставить подтверждение очевидца …» и т. д. Что за глупость? Зачем сам факт уничтожения самолёта путать с процедурой установления этого факта? Вообще-то, если бы этот автор не сфокусировал внимание на этом вопросе, то я бы по наивности и считал, что «сбить» – это «победить». Но раз он очень хочет, чтобы я так думал, то значит дело обстоит не так. Начинаю разбираться по другим источникам и … ещё раз восхищаюсь способностью немцев к военной организации, любви их к военному делу.

Мало того, что они раньше наших маршалов поняли, что современная война будет очень подвижна, но, при этом, главное в будущих подвижных армиях будет не то, что сразу бросается в глаза – не танки, самолёты и т. д., – а связь, связь и ещё раз связь.

Мало того, что они отказались от бросающейся в глаза идеи, что сухопутные войска надо насытить авиацией. Они создали авиацию отдельно от сухопутных войск и насыщали ею только ту часть сухопутных войск, которая вела бой и действительно нуждалась в авиации. И благодаря этому обходились относительно меньшим числом самолётов.

Мало того, что они поняли, что авиация это не самолёты, а лётчики и свою авиацию начали строить не с боевых, а с учебных самолётов. В 1934 г. они начали строительство своих военно-воздушных сил с того, что запланировали к концу 1935 г. иметь 1863 боевых при 1760 тренировочных (для первоначального обучения) самолётов. И к марту 1935 г. имели 584 боевых и 1304 тренировочных. В результате их лётчики вступали в бой, имея сотни часов учебно-тренировочного полёта. Их ас В. Батц (237 побед) вступил в бой, имея 5240 часов учебного налёта. А наш ас Г. У. Дольников (15+1) налетал в лётной школе 34,5 часа, из них 11 часов самостоятельно и целых 5 часов на боевой машине.

Но немцы и очень точно стимулировали лётчиков, летавших на очень тяжёлом для них по авиационной опасности Западном фронте.

Что тут надо понять. У нас, в СССР и России, в гражданской среде (а возможно и в военной) неправильно расставлены акценты почёта. Непомерно большие куски славы отваливаются лётчикам-истребителям. Между тем главная сила авиации, её основная сила – это бомбардировщики. Ради бомбардировщиков и существует авиация. И, кстати, именно лётчикам-бомбардировщикам требуется самое большое мужество в бою. Во время Великой Отечественной войны средняя живучесть лётчика-истребителя была 64 боевых вылетов, бомбардировщика – 48, штурмовика – 11 и лётчика торпедоносной авиации – 3,8. Поднимаясь в воздух, для сопровождения штурмовика Ил-2, лётчик-истребитель имел шансов вернуться из боя в 6 раз больше, чем сопровождаемый им лётчик-штурмовик, а о торпедоносцах и говорить не приходится.

(Очевидец мне как-то рассказывал, что из 200 человек выпуска одной из школ бортовых авиационных стрелков, летавших на бомбардировщиках, с войны вернулся всего один стрелок и тот без ног. Даже по мнению лётчиков, профессия бортового стрелка была самой опасной профессией на войне).

А у нас у всех на слуху лётчики-истребители, только среди них есть Трижды Герои Советского Союза. У немцев всё было наоборот. Самым почётным лётчиком фашистской Германии был пилот пикирующего бомбардировщика Ju-87 Ганс Рудель. Через 9 месяцев после того, как ему выдали все награды Рейха, лично для него все эти награды были исполнены в золотом варианте. Такой награды не имел больше никто.

Немцы очень точно понимали, что главная задача истребителей – не сбитие самолётов как таковое. Их главная задача – дать точно отбомбиться своим бомбардировщикам и не дать вражеским бомбардировщикам точно отбомбиться по своим целям.

Да, конечно, если истребитель сбил вражеский бомбардировщик на подходе к цели, то он выполнил задачу очень чисто. Но если просто не дал бомбардировщикам точно сбросить на цель бомбы и пусть при этом не сбил ни единого – то тоже выполнил задачу.

А вот если погнался за истребителем сопровождения и сбил его, а бомбардировщики в это время точно отбомбившись, уничтожили завод по производству бензина, железнодорожную станцию, забитую войсками и т. д., то истребитель не выполнил своей задачи, даже записав на личный счёт ещё один сбитый самолёт.

Таким образом, личный счёт сбитых самолётов стимулирует выполнение главной задачи истребительной авиации лишь отчасти, а иногда просто препятствует её исполнению. Ведь даже в воспоминаниях наших лётчиков описываются случаи, когда истребитель, бросив атаковать бомбящие немецкие самолёты, гнался за лёгкой добычей – подбитым самолётом, чтобы записать его себе в счёт.

И немцы, упростив личным счётом подсчёт заслуг лётчиков на Восточном фронте, на Западном фронте вели сложный подсчёт отличий лётчика-истребителя для представления его к награде.

Для получения Рыцарского Креста, к примеру, лётчик должен был не сбить 40 самолётов, а одержать 40 «побед», а фактически – набрать 40 баллов.

А эти баллы начислялись так: за сбитие одномоторного самолёта – 1 балл; двухмоторного – 2; четырехмоторного – 3 балла. Как видите, немцы стимулировали уничтожение прежде всего бомбардировщиков. Но …

В строю английских или американских бомбардировщиков, состоящем из сотен машин, можно было, конечно, сбить несколько крайних. Но остальные всё равно точно сбросили бы бомбы на цель. А можно было ворваться в строй и, не утруждая себя надёжным поражением, поджечь хотя бы по одному мотору у как можно большего количества машин. Эти самолёты начнут отставать, начнут сбрасывать бомбы, облегчая себя, строй развалится и точного бомбометания не получится.

Поэтому за подбитый двухмоторный самолёт немецкому лётчику-истребителю полагался 1 балл, а за четырехмоторный – 2 балла. Кстати, за уничтожение уже повреждённого четырехмоторного самолёта давался всего 1 балл, то есть, вдвое меньше чем за его повреждение. В сумме – 3 балла, как и полагается за этот тип самолёта, сам же сбитый самолёт записывался на лицевой счёт кому-нибудь одному.

Эта система, надо сказать, действительно стимулировала немецких лётчиков-истребителей не к сбитию самолётов, а к тому, чтобы не дать бомбардировщикам произвести точное бомбометание по немецким городам и заводам. В 1942 г. англичане вывезли своими бомбардировщиками в Германию 48000 т бомб, немцы в том году произвели 36804 единицы тяжёлых орудий, танков, самолётов. В 1943 г. англичане и американцы вывезли уже 207600 т бомб, а немцы произвели 71693 единицы тяжёлого оружия. В 1944 г. союзники вывезли 915000 т бомб, а немцы произвели 105258 единицы тяжёлого оружия. На производство оружия немцами, бомбардировки союзников особого впечатления не производили.

Но нам следует понимать, что число «сбитых самолётов» у немецких асов западного фронта – это число набранных ими баллов. Реальное же число действительно сбитых самолётов существенно ниже. Что, впрочем, вряд ли унижает заслуги лётчиков. А само превращение этих баллов в сбитые самолёты – это извращение пропаганды, причём уже сегодняшнего дня. Во время войны немцы на Западном фронте никому мозги не пудрили, они не писали, что «сбили», они писали – «победили».[102]

Реальность

Для того, чтобы понять истину (если это возможно) из пропагандистских материалов, нужно не только уметь сравнивать факты, но и уметь читать в тексте то, что не написано. То есть, о чём объективный автор не смог бы не написать.

Мы знаем, что на Западном фронте немецких лётчиков награждали не за сбитые самолёты, а за набранные баллы. И объективный автор, давая биографические справки на асов Западного фронта, просто обязан был бы указать сколько те сбили самолётов и сколько набрали баллов. Но в упоминаемой «Энциклопедии …», и в «Асах …», а также в другой аналогичной литературе, все поклонники люфтваффе о баллах молчат. Это молчание прямо кричит, что баллы – это и есть «победы», и они же – «сбитые самолёты».

Рассматривая биографии лётчиков-истребителей Западного фронта можно оценить количество сбитых самолётов в количестве «побед».

Я уже писал, что для награждения Рыцарским Крестом требовалось 40 «побед». А упомянутые мной выше лётчики Западного фронта Х. Лент и Г. Ябс получили эти Кресты, сбив 16 и 19 самолётов. Это действительно самолёты, а не баллы, поскольку в биографиях даны их марки. Скажем Х. Лент со 2 сентября до награждения Рыцарским Крестом сбил 2 польских самолёта (истребитель PZPP.11 и бомбардировщик «Лось»), затем 2 английских «Веллингтона», 2 норвежских истребителя «Gloster Gladiator», летающую лодку «Sunderland», двух «Гладиаторов», затем ещё 2 «Веллингтона» и ещё 5 самолётов о которых известно, что 2 были четырехмоторными бомбардировщиками «Стирлинг». То есть, 40 баллов или 40 «побед» реально означали 16—19 сбитых самолёта. Отсюда, для того, чтобы узнать сколько же самолётов реально сбили немецкие асы на Западном фронте, нужно число их «побед» делить на 2-2,5.

Но Лент получил Бриллианты к Рыцарскому Кресту за 100 «побед», а лучший ас «всех времён и народов», воевавший на Восточном фронте Э. Хартманн – за 300 заполненных анкет. Между этими цифрами коэффициент – 3. Поэтому, чтобы оценить реальное число самолётов, сбитых Э. Хартманном, его 352 анкеты следует разделить на 3 и на 2-2,5, то есть на 6-7,5. Поскольку, всё же, наши бомбардировщики в подавляющем большинстве были не четырёх-, а двухмоторными, то остановимся на коэффициенте 6. Получится, что реально Э. Хартманн сбил около 60 наших самолётов.

Это хотя и много, но, конечно, обидная для наших демократов оценка заслуг этого аса. Поэтому попробуем найти ей другое подтверждение.

Э. Хартманн (352 «победы»), Г. Баркхорн (301), Г. Ралль (275), Г. Граф (212), Х. Линферт (203) служили в одной авиаэскадре JG 52, в которой по штату было около 100 самолётов.

В битве над Прутом эта эскадра нанесла потери нашим авиационным соединениям и тогда для её усмирения была переброшена 9 гвардейская авиадивизия А. И. Покрышкина (тоже около 100 самолётов). После этих боёв Х. Линнерт жаловался «что никогда раньше не сталкивался с таким сильным и требовательным противником». Был сбит второй ас этой эскадры Г. Баркхорн (301 победа).

Выше я уже цитировал как эскадрилья И. Н. Кожедуба разобралась с эскадрильей немецких асов с соотношением потерь 6:1 в нашу пользу.

Так вот что характерно. Немцы знали о полках и соединениях наших асов, но никогда не посылали своих асов «разобраться» с нашими. Более того, широко известен немецкий сигнал «Внимание! В воздухе Покрышкин», предупреждавший своих лётчиков о появлении в воздухе истребителя с цифрой «100» на борту и о необходимости побыстрее убраться из этого района. Да, наших новичков немецкие асы били охотно, но вступать в бой с нашими асами не спешили. А ведь у Покрышкина в списке «всего» 59 сбитых самолёта, а не 352, как у Хартманна.

Кстати, о сбитиях. Покрышкина сбивали всего лишь 2 раза в самом начале войны. Кожедуба в первых боях подбили. И всё. А Хартманна сбивали 4 раза, причём даже брали в плен, но он, хитрец, притворившись раненым, сбежал. Баркхорна – 9 раз, Г. Берра (221 победа) – 18 раз, Рудорффера из книги рекордов Гиннеса – 18 раз. (Я уже не помню где читал, но один из двух последних имел в люфтваффе кличку «парашютист»). Можно сказать, что немцев сбивали больше потому, что они провели больше боёв. Не похоже. У Баркхорна одно сбитие приходится примерно на 123 боя, у Рудорффера – одно на 17 боёв. А у Кожедуба ни одного за все его 120 боёв. У Хартманна один прыжок с парашютом на 200 боёв, но всё равно – как его сравнить с отсутствием прыжков у Кожедуба?

Кроме этого, наши лётчики были в основном трудягами – защищали свои бомбардировщики и сбивали немецкие. А все лучшие асы Германии на Восточном фронте были в основном охотниками – нападали на наши самолёты тогда, когда была надежда на успех.

Вот эти обстоятельства – то, что немецкие асы не стремились к боям с нашими асами и то, что даже имея инициативу в бою с нашими рядовыми лётчиками, они были нещадно биты – являются косвенным подтверждением того, что их объявленные победы следует уменьшить в 6-7 раз, чтобы получить число реально сбитых ими самолётов.

Как видите, в статистике немецких «побед» очень много пропагандистской «липы» и разумнее всего поставить на ней крест. Рыцарский. С Дубовыми Листьями, Мечами и Бриллиантами.

Контроль

Меня могут спросить – а почему ты веришь нашей статистике? Может и её надо сокращать на 6? Отвечу – сокращать её уже некуда. Без нас сократили. К примеру, Покрышкин считал, что сбил 70 самолётов, но ему считают, всё же только 59. Это не то, что у немцев. Не было у нас привычки посмертно приписывать кому-либо тройку «поражённых» самолётов.

Но дело не в обычаях. СССР был чрезвычайно обюрокраченной страной, а у бюрократической системы есть особенности. В принципе можно, а иногда и требуется, обманывать как угодно и кого угодно, но не начальство. В газетах, на собраниях – ври сколько хочешь. Но если обманул начальство и, особенно, с целью личных благ (допустим – сохранения кресла, получения премии и т. д.), то должен радоваться, если тебя всего-навсего снимут с должности. Поскольку в УК СССР до последних дней была статья о приписках, а при Сталине она ещё и действовала в сочетании с изменой.

Главный маршал авиации, Дважды Герой Советского Союза А. А. Новиков, чтобы помочь своему родственнику, наркому авиапромышленности СССР, генерал-полковнику, Герою Социалистического Труда А. И. Шахурину справиться с выполнением месячных планов постройки боевых самолётов, заставлял авиационных военпредов во время войны принимать негодные самолёты, т. е. они приписывали негодные самолёты к годным. Ни война, ни Победа этого не списали. В 1946 г. всё вскрылось и оба за это сели. Не помогли ни звания, ни звёзды. Дважды Герой свои 6 лет отсидел «от звонка до звонка». И ему ещё повезло.

Потому что секретарю ЦК ВКП(б), герою обороны Ленинграда А. А. Кузнецову и Заместителю Председателя Совета Министров СССР, председателю Госплана СССР Н. А. Вознесенскому совсем не повезло – их за приписки расстреляли.

Вы скажете – ну приписали лётчику сомнительную победу – где же здесь корыстный интерес? Дело в том, что за сбитый одномоторный самолёт платили 1000 руб., а за двухмоторный – 2000. И как бы во имя славы и пропаганды не хотелось добавить в списки пару-тройку сбитых самолётов, но ни командиры полков, ни начфины, ни ревизоры рисковать своими должностями не посмели бы. Кому было охота с винтовкой наперевес и с криком «ура» брать высотки в штрафном батальоне?

(В приграничных боях 1941 г. 8-й механизированный корпус потерял всю свою технику. Остатки корпуса должны были выходить по немецким тылам к своим пешком 650 км. С учётом раненых, оружия и боеприпасов ничего лишнего взять с собой не могли. Командовавший на тот момент остатками корпуса его комиссар Н. К. Попель зарыл все штабные и партийные документы, но мешок с деньгами из кассы корпуса к своим вынес. Попель понимал, что ему будет легче объяснить пропажу секретных документов, чем то, куда он дел деньги).

Лётчик-истребитель Василий Сталин за войну из старшего лейтенанта стал генерал-лейтенантом, но сбитых самолётов у него числилось всего 3. Всё могли для него сделать, всем могли угодить, кроме этого. Вы же сами понимаете, что если бы в ВВС СССР существовали приписки сбитых самолётов (не в Совинформбюро – там их приписывали беспощадно), то уж Василию приписали их хотя бы для того, чтобы сделать его асом (в начале войны 5, а потом 10 сбитых самолётов).

Это сегодня деньги воруют без счёта, Чубайсу коробками носят. А тогда время было совсем другое.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: