ТОР 5 статей: Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы КАТЕГОРИИ:
|
Немецко-еврейская культура vs. МандельштамЕврейская ашкеназская культурно-цивилизационная систе- ма в начале 20 века являлась естественным интерфейсом (или буфером) для контактов восточно-европейской и западно- европейской (прежде всего, германской) цивилизаций, и М должен был это ощущать очень точно. Не случайно в ШВ присутствует некий «немецко-еврейский» персонаж, являющийся архетипическим субъектом этого бу- фера, «человеком интерфейса»1: «На Пушкинской, в очень приличной квартире, жил быв- ший немецкий банкир, по фамилии Гольдберг, редактор- издатель журнальчика “Поэт”. Гольдберг, обрюзглый буржуа, считал себя немецким поэтом и вступал со своими клиентами в следующее соглашение: он печатал их стихи безвозмездно в журнале “Поэт”, а за это они должны были выслушивать его, Гольдберга, сочинения немецкую философскую поэму под на- званием “Парламент насекомых” – по-немецки, а в случае не- знания языка – в русском переводе. <…> Этот старый банкир- неудачник с шиллерообразным своим помощником (он же
1 М дает насмешливое и, одновременно, очень точное описание этого чело- века: видно, что это персонаж из реальной жизни: он, похоже, напечатал пер- вое издание «Камня». Кроме всего прочего, он явно напоминал М собственно- го отца, Эмилия Вениаминовича.
переводчик “Парламента насекомых” на русский язык) бес- корыстно трудился над милым уродливым журналом. Толстым пальцем Гольдберга водила странная банкирская муза. <…> Впрочем, в Германии в хорошие времена Гольдберг отпечатал полное собрание своих сочинений и сам мне его показывал» [II, c. 39]. Отмеченное в 3.1 повышенное внимание М к немецким экс- прессионистам, по-видимому, связано с этой же «странной (= странствующей) ашкеназской музой интерфейса». Д. Заслав- ский, еврейский критик, будущий враг М по «делу Уленшпиге- ля», писал в 1924 г. в статье о немецких писателях-евреях, кото- рая не могла пройти мимо М: «Из названных выше 16 авторов2 по крайней мере семеро евреи. Это – Шикелэ, Штернгейм, Де- блин, Верфель, Вольфенштейн, Кафка и Брод. Это уж и само по себе дает основание говорить о выдающейся роли евреев в современной немецкой литературе» [23, c. 111]. Пытаясь сформулировать, в чем состоят «характерные для немецких писателей-евреев черты», Заславский ссылается на Бубера: «… Мартин Бубер приходит к заключению, что глав- ными идеями еврейства являются идеи единства, действия и будущности». Но, процитировав Бубера, Заславский про- странно описывает «первую и главную черту» группы еврей- ских экспрессионистов: «отсутствие цельности в творчестве, двойственность, внутреннее противоречие <…> у всех в груди живут две души. Борьба двух начал – излюбленный и необхо- димый мотив…»3 [23, c. 116]. Влияние немецких экспрессионистов на М видно по явным и скрытым цитатам в некоторых текстах М. Очень интересным примером в этом отношении является стихотворение «Я молю как жалости и милости…» (1937)4. Л. Кацис в [3, c. 459] утверждает, что «…только через немецко-еврейский экспрессионизм Первой мировой войны лежит путь к адекватному пониманию “Стихов о неизвест-
2 Экспрессионистов. 3 Интересно сравнить это высказывание со строкой из опубликованной за год до статьи Заславского «Грифельной Оды» Мандельштама: «Двурушник я, с ДВОЙНОЙ ДУШОЙ, / Я ночи друг, я дня застрельщик». 4 См. подробнее в конце Приложения 2.
ном солдате”. <…> При этом мы имеем в виду не только об- щелитературные, стилистические и сюжетные связи между стихами Мандельштама и творчеством его современников- экспрессионистов, но и те идейные и жизнестроительные по- тенции, связанные с проблемой национального самоопределе- ния евреев Европы, которые отразил О. Мандельштам уже на русской почве. <…> Ко времени написания “Четвертой прозы” Мандельштам находился на переднем крае той целостной, не- зависимой от конкретных языков, европейско-еврейской куль- туры, которая расцвела в послевоенной Европе между миро- выми войнами». В начале 20 в. в Германии была популярна идущая еще от Гейне идея родства между евреями-ашкеназами и немцами (германцами), даже идея «симбиоза» между ними. Экспрессио- нист Альфред Вольфенштейн писал в 1921/22 в статье «Еврей- ская сущность и поэзия» о родстве «еврейской сущности» (Jü- disches Wesen) и немецкого языка5, о «суверенности еврейской сущности» в рамках немецкого языка, с которым она «связана как пловец со своей стихией»6. Подобная идеология также не могла пройти мимо Ман- дельштама. Л. Кацис утверждает: «Эта поразительно близкая Мандельштаму позиция имеет и свою историю, выходящую за пределы собственно языка» [3, c. 513]. В подтверждение Кацис приводит цитату из «Девушек и женщин Шекспира» Гейне: «В самом деле, поразительно, какое глубокое сродство существу- ет между евреями и германцами, этими народами-носителями нравственности…». М вряд ли разделял идеи о «сродстве» между евреями и немцами7 – он, скорее, «отталкивался» от «наций», уходил от
5 Интересно, что Вольфенштейн сближает «еврейскую сущность» и немец- кий язык по примарной ЕЦ-матрице «динамического прагматизма» (1.3): не- мецкий язык для Вольфенштейна – это «der Ausdruck der deutschen Ruhelosig- keit eines Wesens der Bewegung», и он это соотносит с «jüdischen ruhelosen Sucht nach Unbedingtheit», цит. по [32, с. 189]. 6 «…souverän, ihr verbunden wie ein Schwimmer seinem Element», цит. по [32, с. 189]. 7 Или между евреями и русскими.
германской, еврейской (и русской) цивилизаций8. Но идеи Вольфенштейна (и, отчасти, Гейне) о «межцивилизационном симбиозе», он, видимо, разделял в суженной сфере «языково- го симбиоза»9, т.е. в специфически «еврейской» интерфейсно- коммуникационной парадигме. В сущности, намеренная «гер- манизированность» семантики текста М (в частности, фено- мен *германского монитора) и есть попытка осуществления на практике «симбиоза» немецкого (+ идиш) и русского языков. Отметим в заключение, что ситуация «М vs. немецкий экс- прессионизм», похоже, сфокусировала в себе основные черты ситуации «М vs. еврейско-немецкая культура». Наблюдается ряд удивительных совпадений в «системе установок», в Welt- anschauung, в ЯКМ и т.д. Поэтому отношения М с немецкими экспрессионистами10 требуют подробного исследования.
Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:
|